Текст книги "Король призраков (ЛП)"

Автор книги: Джульетт Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Затем я вспомнила.

Я напряглась, ожидая, укусит ли он меня сейчас, боясь боли. Вместо этого его губы опустились ниже, когда он наклонился, чтобы провести губами по одной груди, размазывая демонический знак и посасывая упругий сосок. Я застонала, удовольствие обрушилось на меня горячей влажностью между ног.

Затем он поднял меня и положил спиной на подушку, вернув мне осознание того, где я нахожусь и что должно было произойти в тронном зале. Я посмотрела на стену возвышающегося пламени, заметив очертания кричащих призрачных фейри, их барабаны снова громко забили. Их нельзя было различить, но они все еще были там, в комнате. Дискомфорт заставил меня напрячься.

– Уна, – прошептал мне Голл.

Я повернулась к нему, заметив, как на его лице мелькнула тень боли, затуманившая взгляд. Он наклонился ниже, его губы, словно припорошенные золотом, вновь коснулись моих, унося меня в вихрь очередного, поглощающего поцелуя. Его губы крепко сомкнулись на моих, а затем он прикусил нижнюю губу своими клыками – легкий укол заставил меня вздрогнуть. Он слизнул каплю крови с моей губы и тихо застонал, продолжая осыпать поцелуями мою шею.

На этот раз я выгнула грудь ему навстречу, жадно желая вновь ощутить то самое удовольствие. Он обвел ее языком, рисуя круги, а затем припал к соску, втягивая его в себя, отчего я, охваченная жаром, вцепилась в его большие рога, чтобы удержать его там.

Глухой рык вновь прорвался из его груди, что прижималась к моему телу. Его руки нежно, но уверенно раздвинули мое левое бедро. Я невольно заметила, что два когтя на его правой руке сточены до основания. Причину я поняла мгновенно, когда его ладонь скользнула вверх по моему бедру, касаясь меня там, где я была возбуждена.

Моя голова откинулась на подушку, пока он задержался на моей груди, нежно проводя пальцем по затвердевшему бугорку моей груди. Рот сам собой приоткрылся, и я застонала. Да, я касалась себя раньше – как, наверное, каждая. Но никто другой никогда этого не делал. Ощущение, что этот тёмный фейри, король призраков, нависает надо мной, осыпая мою грудь поцелуями и лаская меня, заполнило всё мое тело жаркой волной желания.

Я заерзала под его руками, жадно желая большего. Но он вдруг поднял голову, оставив мою грудь, и посмотрел на меня. Его пальцы всё ещё медленно скользили, поднимая и без того нестерпимое пламя внутри меня.

Его взгляд, который раньше казался мне диким, теперь был откровенно хищным, почти звериным, и он был полностью сосредоточен на мне. Он просунул руку под моё плечо, обхватывая мою шею сзади, его когтистые пальцы мягко погружались в мои заплетённые волосы.

– Покажи мне, – прошептал он. – Покажи мне, сколько радости я могу принести тебе, моя Мизра.

Его слова звучали странно, отдалённо, и всё же я ощущала, как они проникали в самую глубину моего существа, отдаваясь в костях мелодией, пока он скользил кончиками тех самых двух пальцев к моему входу, совершая неглубокие толчки, прежде чем вновь вернуться к клитору. Его прикосновения были тёплыми, скользкими, неумолимо настойчивыми, настойчиво рисуя круги.

Я задыхалась, продолжая сжимать его рога, стискивая их, пока мои бёдра поднимались навстречу его блуждающим пальцам. Внезапный крик сорвался с моих губ, когда волна наслаждения нахлынула на меня слишком быстро, словно вихрь, заставив прикусить губу, чтобы не закричать.

– Покажи мне, – властно, почти умоляюще, повторил он.

Я удерживала его взгляд, пока он ускорял движения, обводя и касаясь моего чувствительного места всё быстрее. Когда оргазм охватил меня, заставляя потерять рассудок, моё тело дрогнуло, и я бессильно запрокинула голову. Его губы вновь припали к моей груди, жадно всасывая её, и каждая волна его ласк вызывала волны дрожи. Ладонь, плотно прижатая к моей промежности, мягко скользнула внутрь, кончики тех двух тупых пальцев едва проникли в меня.

Моё тело сжалось и пульсировало от его прикосновений, пока он продолжал покрывать грудь поцелуями. Я чувствовала, как из сладостного плена возвращается осознание происходящего. Высокие языки пламени по-прежнему отгораживали нас от придворных, превращая их в едва различимые тени по ту сторону огня. Голоса смешивались в общий хор, перекрывая звук барабанов.

Одни выкрикивали имя Голла. Другие скандировали: «Мизра!» Где-то раздавался хохот, кто-то кричал: «Покажи нам, мой повелитель!»

Я напряглась, внезапно осознав, что всё это время мы оставались на виду у других, пусть они и не могли нас видеть. Голл скрыл нас своим фейским огнём.

Он медленно поднялся, его мощное тело прижимало меня к земле, создавая вокруг меня живую клетку. Его когтистая ладонь всё ещё поддерживала мою шею, пальцы мягко утопали в волосах. Я выпустила его рога и сжала его плечи.

– Ещё немного, – прошептал он, прежде чем провести пальцами по своим губам и взять их в рот, жадно посасывая. Его глаза закрылись на мгновение, словно он наслаждался вкусом, а затем он вновь направил их внутрь меня. На этот раз глубже, пока острый всплеск боли не заставил меня вскрикнуть, впившись ногтями в его кожу.

Громкий шум снова прокатился вокруг – ритмичные удары по груди, дикий смех и довольные возгласы.

Я осознала, что они праздновали то, как их король лишил меня девственности. Эта мысль пробудила во мне совершенно иное чувство, чем те, что переполняли меня с момента входа в этот зал, – стыд.

Так было не принято у иссосиан. Союз пары скреплялся под лунным светом Лумеры, звучали клятвы, и тела соединялись в тайне их опочивальни.

Здесь же я была зрелищем. Женщина-фейри, которая должна принадлежать королю, родить ему ребёнка. Лишь сосуд для его наследника, но не для его сердца или любви. Это осознание заставило меня похолодеть, даже несмотря на то, что моё тело всё ещё отзывалось сладкой пульсацией недавнего наслаждения и более свежей боли.

Голл заметил что-то в моём взгляде, что заставило его лицо напрячься. Он убрал свои пальцы из меня и приподнялся, чтобы взглянуть вниз. Я ощутила, как тёплая струйка стекла по бедру. Он грубо вытер окровавленные пальцы о белую подушку и пробормотал:

– Чёрт. Хватит.

Затем он поднял меня на руки и направился к стене пламени. Его команда прозвучала низким рыком, больше отдаваясь в моей груде, прижатой к его телу, чем слышимой сквозь шум, наполняющий тронный зал. Огненные языки потухли, наполняя пространство дымом, пока он быстро нёс меня прочь из тронного зала.

Голл не оглядывался и не произнёс ни слова, пересекав призрачные коридоры, всё ещё пустые. Я прятала лицо, не в силах справиться с ворохом тревожных мыслей. Это было неправильно. Всё пошло не так, как должно было. Он не завершил обряд. Не до конца. Что это могло значить?

Но времени размышлять не было. Прежде чем я осознала, мы уже оказались в моей спальне. В камине тихо потрескивал огонь. Голл захлопнул дверь ногой и опустил меня на кровать.

– Голл? – неуверенно произнесла я, не зная, что сказать, пока он укладывал меня на матрас.

– Тихо, – отрезал он, развязывая свою юбку и небрежно бросая её в сторону. Затем он залез на кровать, накрывая меня своим телом. – Всё скоро закончится, Уна.

– О, – выдохнула я, поняв, что он намерен завершить начатое здесь. Я раздвинула ноги, готовясь вновь ощутить боль. Я знала, что первая близость будет болезненной. Хава предупреждала меня об этом, имея собственный опыт с любовниками.

Но, глянув вниз, между нашими телами, я различила в полумраке внушительную длину его члена. Вспомнив, что даже его пальцы приносили боль, я усомнилась, готова ли к этому. Но выбора у меня не было.

– Смотри на меня, Уна.

Я подняла глаза, встретив его неземной взгляд, светящийся в темноте. Голл сжал себя рукой и провёл головкой по моему входу, легко задевая тот самый бугорок, что приносил мне столько наслаждения, прежде чем осторожно войти. Я раздвинула ноги шире, приготовившись к боли, пока он проникал глубже.

Жжение вернулось. Не такое острое, но всё же ощутимое. Я тихо застонала.

– Ты выдержишь, Уна, – его голос звучал хрипло и глухо. – Ещё немного.

– Голл, – только и смогла прошептать я, ощущая жгучую боль внизу.

Его глаза закрылись, когда он погрузился глубже, пока не вошёл полностью. Я тяжело дышала, сжимая пальцы на его спине, разводя бедра в стороны, прижимая их к матрасу, чтобы вместить его.

– Недолго, – пробормотал он, его голос дрожал от напряжения. – Обещаю.

Он начал двигаться, и жгучая боль усилилась, как только он начал входить и выходить из меня. Однако где-то глубоко зарождалось тихое удовольствие, едва уловимое, но нарастающее. Его магия, словно тёплый шёлк, проникала в мою кожу, соблазнительно касаясь каждого её дюйма. Его глаза снова встретились с моими, наполненные синим огнём и тайной, которую я не могла разгадать.

Я лишь могла представить, что он увидел в моём взгляде – душу, охваченную величием этого момента, отдачей себя Голлайе Вербейну без остатка. Это больше не было просто физической близостью, а стало передачей моей души в его руки. Я не могла позволить ему войти в моё тело, не отдав при этом частицу своей души.

Я сделала это добровольно, с радостью. Даже не смотря на боль, что терзала моё тело, я чувствовала несомненное осознание: теперь он – часть меня навсегда. И это приносило мне счастье.

Величие мгновения, осознание, что я хочу его, что я хочу быть его Мизрой и спутницей, захлестнуло меня, словно буря. С уголка моего глаза скользнула слеза, впитываясь в волосы.

Голл заметил это и вздрогнул, всё ещё продолжая двигаться внутри меня.

– Чёрт, – пробормотал он, отворачиваясь, и начал двигаться быстрее и глубже, сжимая глаза и хмурясь.

Я вцепилась в него крепче, ощущая, как его член напрягается, а удовольствие разгорается всё ярче, почти затмевая боль. С диким, животным стоном он проник резко и глубоко, затем замер, его тело дрожало, когда он выпустил семя.

Чувство было ошеломляюще прекрасным. Я закрыла глаза, ещё одна слеза скатилась по щеке, пока я прижималась к нему, дрожа в унисон с его кульминацией. Когда его тело перестало пульсировать, он обмяк, и мы оба остались лежать, тяжело дыша в темноте моей спальни.

Я не знала, что сказать, но отчаянно ждала от него хоть какого-то утешения, подтверждения, что я не подвела его. Большую часть церемонии он казался разочарованным и раздражённым, и сейчас этот взгляд в его глазах только усиливал мои сомнения.

Я открыла рот, чтобы что-то спросить, но он выскользнул из моего тела и бросил взгляд вниз, между нашими ногами. Затем быстро поднялся с постели, схватил юбку и завязал её вокруг талии резкими, нервными движениями.

– Я пошлю за Хавой, чтобы она позаботилась о тебе, – его голос звучал холодно, безо всякого чувства.

Я села, подтянув простыню к груди, вдруг вспомнив, что всё ещё покрыта краской.

– Голл, почему ты…?

– Можешь не беспокоиться: я не буду навязывать тебе своё внимание в ближайшее время. Я дам твоему телу время восстановиться, прежде чем вернусь в твою постель. Не побеспокою тебя до твоего плодородного периода.

Когда он направился к двери, моё сердце сжалось от отчаяния.

Да, плодородного периода. Конечно, именно это его заботило больше всего. Даже когда я раскрыла ему свою душу и отдала больше, чем своё тело, всё, чего он по-настоящему хотел, – это наследника.

Открыв дверь, он остановился, но не для того, чтобы сказать что-то мне. Там кто-то стоял.

– Ей нужна горячая ванна, – бросил он.

– Да, мой повелитель, – раздался тихий голос Хавы. – Придворные обеспокоены тем, что не стали свидетелями обряда.

Раздался резкий звук.

– Пусть любой, у кого есть чёртовы претензии к церемонии, выскажет мне их лично. Крови было достаточно, чтобы подтвердить факт. Если этого недостаточно, пусть взглянут на её простыни – там найдут ещё больше доказательств.

– Да, мой король, – поспешно согласилась Хава.

– А когда они напьются и объедятся на пиру, им будет всё равно, – бросил он, уходя.

Хава вошла и поспешила ко мне.

– Мизра, вы в порядке?

Я свернулась калачиком, закрываясь одеялом.

– Мне нужно немного времени, Хава, – прошептала я.

– Конечно, Мизра.

Она тихо принялась за работу. Я слышала, как она придвинула ванну к огню, но осталась лежать неподвижно, с закрытыми глазами.

Боль, которую я почувствовала, когда он вошёл в моё тело, не могла сравниться с болью, что пронзила меня, когда он покинул его. Я даже не осознавала, что после всего буду чувствовать себя именно так.

В тот короткий миг меня переполняли лишь дикая радость и эйфория от того, что я отдала ему своё тело. Но внезапный поток разочарования и горечи из-за его холодности захлестнул меня, разрушая всё.

Это была моя собственная глупость, что привела меня к этому. Его отторжение не означало, что я ошиблась в своём выборе. Непоколебимое чувство правильности содеянного всё ещё звучало во мне, как тихая песнь магии, убеждая, что я иду по верному пути. Мне нужно было оставить надежды на истинное соединение с Голлом и сосредоточиться на своей настоящей судьбе.

Внезапная резкая боль кольнула оба мои запястья. Я ахнула и резко села. Хава уже покинула комнату, вероятно, чтобы принести горячую воду, и я осталась одна, чтобы увидеть появившиеся отметины на своей коже.

На запястьях появились крохотные руны в виде зигзага, одинаковые на обеих руках. Я провела рукой, пытаясь стереть золотую краску, скрывавшую их, чтобы разглядеть получше. Я не знала этой руны и понятия не имела, что лунные фейри могут получить демонические метки от богов.

– Такого никогда не случалось раньше, – прошептала я, пристально глядя на крошечные, зигзагообразные знаки прямо над тонкими венами.

Да. Я была на правильном пути. Как Мизра Нортгалла, я должна была всё исправить.

ГЛАВА 23

УНА

Мы шли по садовой дорожке за рощей, где маргордовые деревья больше не плодоносили, а ухоженные вечнозелёные растения, окаймлявшие каменную тропу, были единственным цветом, контрастирующим с серым небом. Зима уже не за горами. Хава непринужденно болтала рядом со мной.

Прошло две недели с того дня, как состоялся Ритуал Сервиума, и две недели с тех пор, как я видела Голлайю. Моя печаль превратилась в гнев, но теперь она утихла, лишь едва кипя в глубине сознания. Его отказ ранил – больше, чем я ожидала, но я решила сосредоточиться на своей цели. Голлайя многократно повторял, что боги предписали мне быть его Мизрой, но я верила, что боги хотят от меня большего. Я была уверена в этом.

И сегодня я собиралась действовать.

Я оглянулась на Феррина и Мека, которые держались на почтительном расстоянии, следуя за нами, пока я шла прочь от ухоженного сада.

– Куда ты идёшь? – спросила Хава.

– Я никогда не ходила по этой тропе, – ответила я. На самом деле, я уже бывала здесь много лет назад. Мне хотелось увидеть ее собственными глазами.

– Там ничего нет, только статуя Гозриэля.

– Правда? – Это заинтриговало меня. – Покажи мне, Хава.

– Ну, она довольно красивая, – сообщила она, двигаясь немного вперёд по узкой каменной дорожке вправо, которая затем поворачивала вокруг задней части замка.

– Гозриэль Страж. Так значит, призрачные фейри почитают его? – спросила я.

– О, да. Он помощник Викса. Ну, для некоторых, – засмеялась она, когда мы вышли на открытую дворцовую площадку, не слишком отличавшуюся от той, на которой раньше стояла статуя Мизры. – Для других – он просто шут.

На железном пьедестале стояла бронзовая статуя Гозриэля, долгое пребывание на улице предало ей зелены оттенок. Он стоял на одной ноге, его мышцы напряжены, другая нога была согнута, как будто он собирался взлететь. Его крылья были как у ворона – того самого, в которого он превращался, когда странствовал по миру, исполняя поручения Викса и охраняя его владения. На его голове было два рога, а выражение лица было яростным, как у кого-то, кто находится в запале важного и срочного поручения.

Я задержала взгляд на его крыльях, зависть вновь пронзила меня, как всегда, когда я думала о своих, которые не приносили пользы. Через его обнажённую грудь тянулась цепочка выгравированных демонических рун, значения которых я не знала.

– Скажи мне, что они означают, Хава, – я указала на грудь статуи, и последняя руна заставила моё сердце забиться быстрее. Она была похожа на мою, но не совсем такая же. Моя имела завиток на конце.

– Давай посмотрим. – Хава сделала шаг ближе. – Страж тёмных фейри. Разведчик. А знак, похожий на крыло ворона, означает принесший кости.

Когда она дошла до последней руны, она оглянулась на меня, в её красных глазах заиграла искорка понимания. Я покачала головой, не желая, чтобы она упомянула в присутствии Мека и Феррина знак, который я теперь носила на обоих запястьях. Я нервно подтянула длинные рукава, скрывая их. Хава, казалось, поняла, и вернула взгляд к статуе.

– Думаю, последняя руна означает хранитель или, может быть, обладатель мира богов. Хм, это не имеет смысла. Не уверена, что значит эта последняя часть. У меня не слишком хорошие познания в древних демонических рунах, – она пожала плечами. Мы уже обсуждали знак на моих запястьях, который она не могла расшифровать.

Мек и Феррин догнали нас и встали между нами и лесом эшеровых деревьев, чьи голубые листья уже начали тускнеть и опадать. Лёгкий ветерок колыхал их, срывая серые листья, которые, кружась, падали на камни вокруг статуи Гозриэля.

Первым подошёл Мек. Услышав Хаву, он ответил:

– Это означает защитник сердца и дома богов. Этот последний знак как раз и символизирует и сердце, и дом.

– А что означает «принёсший кости»? Он приносит смерть? Это не лучший защитник, – немного насмешливо сказала я.

Мек рассмеялся, его жёлтые глаза стали темнее отражая серое небо.

– Нет, не смерть. Скорее наоборот. Гозриэль был первым, кому Викс даровал свой дар неклии.

Я взглянула на Мека, который подошёл поближе.

– Неклия, – добавил Феррин, подходя к своему брату, – это дар воскрешения мёртвых. Дом Викса на земле дал ему особую связь с умершими.

– Я знаю, что такое неклия и что она создает, – прошептала я, вздрагивая, вспомнив царапающихся и рычащих существ. – Вы говорите о вайтсах.

Хава взяла мою руку в свои и крепко сжала, зная о моём ужасном страхе перед ними. Я сжала её в ответ.

– Да, – подтвердил Феррин. – Легенда гласит, что Викс услышал, как их души переходят в мир мёртвых, но иногда их тело не было готово уйти. Поэтому он дал этому телу и костям цель.

– Убивать невинных людей? – спросила я, и мой голос был полон укора, ибо так использовал свою армию король Закиэль.

Я всё ещё дрожала от воспоминаний о тех существах в том самом подземелье много лет назад.

– Это был выбор короля Закиэля, – сказал Мек, его выражение лица стало серьёзным. – И мне жаль, что ты встречала его вайтсов, Мизра.

Я сжала губы и снова взглянула на статую Гозриэля, ощущая смущение, что мой страх стал известен и достаточно широко, чтобы они об этом знали.

– Это было больше, чем просто встреча, – произнесла я едва слышно.

– Отец Голлайи был жестоким королём, – добавил Феррин. – Вайтсы изначально не были созданы для таких целей.

– Какое предназначение может иметь армия мёртвых? – спросила я, в голосе моём звучала явная злость и тревога. – Неклия, злой дар.

Мек вздрогнул.

– Неклия предназначена как помощник для Призрачного короля, который ею владеет. Для хорошего Призрачного короля.

Паника охватила меня, и мой голос прошептал едва слышно, когда я спросила:

– А Голлайя обладает этой силой? Я не могла, и не хотела, называть это даром несмотря на то, что это был дар, данный их величайшим богом.

– Нет, – ответил Феррин, его лицо было серьёзным. – Голлайя не унаследовал неклию.

– Но он очень мощный зифер, – добавил Мек. – На самом деле, самый мощный, которого когда-либо знал Нортгалл. И ещё он всадник дракона, что уже само по себе является редким даром.

Огромное облегчение волной охватило моё тело, настолько сильное, что мои колени подогнулись. Я схватилась за Хаву, но заметила, как и Мек, и Феррин мгновенно напряглись, готовые подскочить ко мне на помощь.

Они были добры и заботливы, даже когда я оскорбляла их народ. Я не могла увидеть в неклии ничего хорошего. Мысль о ней лишь разжигала глубокий страх и мучительное бешенство от того, что любой Призрачный король мог использовать её против своих врагов. И не только против врагов, но и против невинных, как я, оказавшихся в пределах их границ.

В памяти всплыло изображение меня, замёрзшую и дрожащую у маленького огонька у водопада Драгул, куда водяная фея толкнула меня в ледяную воду. Затем я вспомнила топот тяжёлых сапог, приближающихся ко мне сквозь деревья, и меня, пытающуюся взлететь, но схваченную в воздухе, едва поднявшуюся с земли.

Отогнав этот кошмар, я выпрямила крылья и вновь взглянула на статую, нуждаясь в смене темы.

– Почему у него два рога? Почему у некоторых из вашего народа два, а у некоторых четыре? – спросила я.

Хава, у которой было два маленьких изящных рога, первая откликнулась.

– Четыре рога обозначают высшее происхождение тёмных фейри. Я слышала, что есть даже такие, у кого шесть.

– Это неправда, – фыркнул Феррин. – Это слухи, которые распространяют фейри теней, пытаясь нас разозлить. Они не лучше и не мощнее нас.

– У некоторых из нашего народа нет вообще рогов, – предложил Мек, его обеспокоенный взгляд скользнул на Хаву. – И, хотя это действительно обозначает отсутствие у них высокородной крови, они ничем не хуже нас.

Тогда я поняла, что выражение лица Мека было полно беспокойства за Хаву, возможно, потому что она имела только два рога.

– Ну, у меня их нет, – с лёгкостью сказала я, – и я вполне уверена, что я довольно замечательная.

Хава засмеялась. Мек и Феррин улыбнулись.

– Это точно, госпожа, – согласился Феррин, его взгляд мельком скользнул на мои крылья. – И ты теперь одна из нас.

Я воздержалась от того, чтобы коснуться новых знаков на своих запястьях, скрытых под рукавом, и не произнесла ни слова, хотя мои чувства были немного противоречивы. Да, я была Мизрой для короля Голлайи, но я всё ещё не чувствовала себя одной из них, даже с метками Викса на коже. Мои скрытые амбиции всё ещё были более тесно связаны с моим народом и больным отцом. Мне нужно было выяснить, только ли страдают лумерийцы от этой чумы.

Я также должна была добраться до той тропы за Меком и Ферриным и выяснить, права ли я была многие годы назад, или я потеряла свои белые крылья и магию исцеления напрасно. Внутри меня разгорался, почти нестерпимый огонь жажды справедливости и правды, и я едва не прошла мимо них, следуя своему пути.

Но я знала, что они не позволят мне покинуть дворцовые стены без разрешения Голлайи. И пусть покарает меня богиня, но я не пойду просить его о чем-либо. Он не хочет меня видеть. Свежая ярость снова закипела в моих венах.

– Знаешь, – сказала я, добавив усталости в голос, – мне надоело. Я бы хотела вернуться в свою спальню и отдохнуть.

Поскольку единственный контроль, который я всё ещё имела, был над моей маленькой армией – слугами, друзьями и защитниками одновременно – мы немедленно отправились в мою спальню.

Коридоры были полны суеты. Слуги бегали с места на место, и многие из отверженных слонялись по коридорам замка. Я улыбнулась про себя, зная, что не имеет значения, даже если все они будут охранять мою дверь. У меня был план. Я долго думала о нём, но наконец-то решилась. Мне всё ещё нужно было, чтобы Хава согласилась.

Как только дверь моей спальни закрылась, я резко развернулась к кровати и опустилась на колени на пол.

– Что тебе нужно, Мизра? – спросила Хава, следуя за мной. – Я могу помочь. Что это?

Я уже достала свою толстую книгу оракулов из-под кровати.

– Подойди. Сядь рядом. Я хочу тебе кое-что показать, – прошептала я.

Мек и Феррин стояли на посту с другой стороны закрытой двери. Хотя, вероятно, они не могли услышать ничего сквозь тяжёлую дверь моей спальни, я была настороже.

Я села на серебристый плетёный ковер перед камином. Мне очень нравились эти тёмные брюки с сапфировым верхом, которые Хава сшила для меня. Корсет был скромным, но красивым, с серебряными шнурками до самого верха и длинными рукавами, скрывающими мои запястья.

Один из немногих плюсов похолодания был в том, что теперь я могла легко скрыть свои новые знаки на запястьях. Хава уже сто раз уговаривала меня показать их Голлайе, но я не собиралась обращаться к нему ни с чем. Если он не счёл нужным даже проверить моё самочувствие после Ритуала Сервиума, то мне не нужно от него ничего.

Скользнув сесть в позу лотоса, я положила книгу себе на колени. Хава села напротив меня, перекрестив ноги так же, как и я.

– Что это? – снова спросила она, её глаза расширились. – Похоже, это что-то важное.

– Верно, – заверила я её, затем взяла ее руку в свою и серьезно добавила, – то, что я собираюсь тебе показать, – это священные видения оракулов Иссоса. Точнее, оракулов, посвящённых Лунному Храму в Валла Локкыр. Все видения исходят от провидцев.

– Но как ты смогла взять такую важную книгу? Наши жрицы никогда не позволили бы книге с видениями покинуть храм.

– И наши тоже, – призналась я, улыбаясь. – Я переписала их сама после множества визитов в храмы Иссоса, Мевии и даже одну, которую наш королевский писец привёз из Мородона.

Хава моргнула своими красными глазами и засмеялась, её клыкастые зубы сделали её ещё более красивой. Странно, ведь раньше это бы меня пугало.

– Ты собираешься поделиться своими секретами со мной? – с возбуждением спросила она.

– Да. Потому что мне нужна твоя помощь.

Её улыбка потускнела.

– У нас будут из-за этого проблемы?

Я не могла солгать ей.

– Может быть, – ответила я, – но послушай, я хочу показать тебе кое-что важное. Доказательство того, что, как я верю, был даром богов прямо здесь, в Нортгалле.

Я раскрыла книгу на первой записи пророчества, которую сделала, когда мне было пятнадцать. Именно это видение привело меня сюда в первый раз.

– Я нашла его в личной библиотеке моего отца, – продолжила я.

Она ахнула, затем прошептала:

– Ты тайком рылась в документах отца?

– Да, – ответила я. И до сих пор рада, что так поступила, потому что твердо верю, что в этом есть что-то важное.

Хава повернулась, села рядом со мной, справа.

– Прости, я говорю на языке высших фейри, – призналась Хава, смущенно опуская взгляд на страницу, – но читать и писать на нем не умею.

– Я прочитаю тебе, – ответила я, беря в руки книгу. – Это одно из тех пророчеств, что я нашла в столе моего отца. Пергамент был сложен и помят, очевидно, его много раз читали. Он, должно быть, перечитывал его снова и снова. Видишь здесь это имя? – я указала на страницу справа. – Это имя оракула, который изрек это пророчество. Её звали Вайламорганалин.

– Какое длинное имя, – рассмеялась Хава.

Я улыбнулась.

– Когда-то она была очень почитаемой, – сказал мне мой брат. – Очень важная жрица в Храме Луны. Я её не помню, но он говорил, что она была Высшим Оракулом Валья Локкир.

– Что с ней случилось? – спросила Хава.

– Её изгнал мой отец, – ответила я.

– Почему?

– За то, что она произнесла это пророчество, – я указала на книгу.

Глаза Хавы стали ещё шире.

– Боги, – прошептала она, – что там написано? – Она подвинулось ближе, чтобы заглянуть мне через плечо, хотя не могла понять слов.

– Здесь написано: «Луна кругла, прекрасна и ярка, благословляя свою расу повсюду. Но однажды наступит новая ночь, и луна уйдет. Тень, огонь и зверь вознесутся. Дети Луны падут от чумы. Только прикоснувшиеся к божественному найдут путь. Только помазанные спасут этот день.»

Я замолчала, вспомнив момент, когда я впервые наткнулась на это пророчество в столе отца. Он не был в своем кабинете уже месяц, больной чумой Парвианы.

– Когда я прочитала это и спросила у брата о Вайламорганалин, он сказал, что был еще маленьким, когда её изгнали. Он говорил, что она отказалась признать своё пророчество ложным. Я имею в виду, как может быть ложным пророчество, если оно от богов?

– Это правда, – сказала Хава. – Почему твой отец хотел, чтобы она сказала, что это ложь?

– Потому что это пророчество слышал весь двор. И оно предсказывало время, когда фэйри Луны падут. Когда люди Лумерии будут страдать.

Лоб Хавы нахмурился.

– А теперь твои люди страдают.

– Мой отец был возмущён, что пророчество предсказывало, что тёмные фэйри однажды станут высшей силой в мирах. Но меня больше беспокоила чума.

– Что ты тогда сделала?

– Я посетила жрицу в Храме Луны и узнала, что Вайламорганалин оставила много пророчеств в библиотеке писцов. Так что я пробралась туда, когда никто не смотрел, и забрала их.

Глаза Хавы расширились от волнения, и я не смогла удержать улыбки. Тогда было захватывающе – скрытно искать ответы на свои вопросы. Но в конце концов это привело меня к Драгул Фолс и к концу моей магии лунных фейри и крыльев.

– Я перечитала все её пророчества и нашла одно, которое было очень важным, – я указала на следующую страницу. – В нём говорится, что есть три божественно благословенных текста, которые могут исцелить землю. Хотя она говорила только о первом тексте в своих пророчествах, этого было достаточно, чтобы привести меня сюда. Это видение… – я постучала по странице, которую читала уже бесчисленное количество раз, – оно говорит о ледяных водах на севере, где сливаются реки и спадает водопад. Я посмотрела все карты, и описание всё время указывало на Драгул Фолс.

– И ты пришла сюда, – перебила Хава.

– Да, я это сделала. И меня поймали, прежде чем я успела действительно найти божественно благословенный текст, – я пристально посмотрела ей в глаза. – Но теперь у меня есть шанс поискать снова. В этот раз найти его.

Выражение Хавы потемнело от беспокойства.

– Мек и Феррин никогда не позволят нам пойти туда без разрешения Голла.

Я кивнула.

– Я знаю. Мы пойдём без них.

– Без их защиты?

– У меня есть ты для защиты. Ты ведь хороший зифер, не так ли?

Как будто оскорблённая, она фыркнула и протянув руку, прошептав:

– Этелайн.

Яркое оранжевое пламя взметнулось словно мечь в её ладони.

Улыбаясь, я уверенно сказала:

– Нам для защиты достаточно тебя. Кроме того, это совсем недалеко. Я хорошо помню, как в прошлый раз туда шла.

– Ты права, – она задумалась, морщась. – Это действительно рядом.

– Думаешь, мы успеем туда и обратно до ужина? – спросила я.

– Да, но как мы обойдём Феррина и Мека?

Я улыбнулась, встала и направилась обратно к кровати, пряча книгу в её укромном месте. Хава последовала за мной.

– Иди сюда, посмотри, – я позвала её за собой, к шкафу.

С тех пор как состоялся Ритуал Сервиума, я проводила огромное количество времени в своей спальне, слишком смущённая, чтобы часто выходить. Я не хотела случайно столкнуться с каким-либо придворным и увидеть их ухмылку. Или, что хуже, встретиться с Голлом и увидеть его пронзительное безразличие.