Текст книги "Король призраков (ЛП)"

Автор книги: Джульетт Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)

– И вдруг Эрлик вошёл на площадку, остановился прямо передо мной и произнёс: «Твоя шлюха-мать мертва. Отец приказал тебе никогда больше не упоминать её имени». Он бросил к моим ногам её окровавленный платок с вышитым на нём пурпурным цветком Виндолека – и ушёл.

– О, Голл. – Её глаза наполнились слезами. – Это безбожно и ужасно.

Она прижала мою руку к губам и поцеловала её верхнюю часть, а по её щеке скатилась одинокая слеза.

Моё сердце сжалось от её сладости, от её жалости ко мне – мальчику, потерявшему мать. Я никогда не мог её оплакать. Мне нельзя было даже произносить её имя – иначе я ощутил бы на себе ярость отцовских кулаков.

– Иногда я прихожу сюда, чтобы вспомнить её.

Я вынул платок из плоского кармана на своей броне, где обычно носил запасной клинок. Но на этот раз там находилось нечто совсем другое – я долго готовился к этому моменту.

– Я подумал, что, возможно… – я прочистил горло, – тебе это пригодится.

На нём больше не было ни синих пятен, ни следов той жестокой смерти.

– Для неё это было ценно. Со временем стало ценным и для меня. – Я посмотрел ей в глаза, блестящие от эмоций. – Как и ты.

Она осторожно взяла платок и провела пальцем по тонкой вышивке – тому самому цветку, который моя мать вышила собственными руками.

– Я буду беречь его, Голл, – хрипло произнесла она. – Всегда.

Затем она прижала платок к груди, обвив одной рукой мою талию в нежных объятиях.

Я выдохнул тяжёлый вздох, словно задерживал дыхание долгие годы, и поцеловал её мягкие волосы. С того самого момента, как я прошёл Обряд Сервиума, я часто представлял, как отдаю ей этот маленький дар моей матери. Я не ожидал, что этот миг окажется для меня столь значимым, что он превратит воспоминания о матери в нечто прекрасное, а не печальное. Впервые с детства, думая о своей дорогой матери, я не ощущал боли.

– Мы должны вернуть жизнь в этот замок, – прошептала она. – Здесь очень красиво.

– Да. Видишь тот высокий холм? – Я указал на северо-восток.

– Да.

– Не так уж далеко за ним находится Сердце Сольцкина, а чуть дальше – предгорья Сольгавийских гор. Их видно довольно хорошо.

Она повернулась ко мне, её выражение лица было серьёзным.

– Почему ты сказал, что замок мой?

Я прочистил горло и признался:

– Я всегда знал, что отдам это место своей мизре. Потому что знаю – это прекрасное место, чтобы вырастить ребёнка. Нäкт Мир может показаться мрачным… как, я думаю, он кажется и тебе.

– Голл, ты уже знаешь, что я жду ребёнка?

Встретив её фиалковый взгляд, осознав, что её глаза такого же оттенка, как дикие цветы, которые зацветут здесь летом, я ответил:

– Да. А ты знала?

Она покачала головой.

– Я подозревала, но не была уверена. Прошло совсем немного времени с моей последней крови. – Затем её лицо побледнело, и она облизала губы. – Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я покинула Нäкт Мир и уехала, чтобы родить нашего ребёнка?

– Нет, – резко ответил я. – Я не хочу этого. Но я хочу, чтобы ты была счастлива, пока носишь ребёнка.

– Я счастлива, когда я с тобой, Голлайя.

Мягкое выражение её лица, искренняя любовь в глазах чуть не свалили меня прямо на парапете. Я взял её лицо в обе ладони и прижался лбом к её.

– Я не заслуживаю тебя. Но я воздам хвалу всем богам, даже Лумере, за то, что ты появилась в моей жизни.

Она рассмеялась, вцепившись в края моего плаща.

– Мне бы хотелось увидеть, как ты воздаёшь хвалу Лумере.

– Уна. – Я поцеловал её в лоб, затем ещё раз. – Уна.

Я поднял её лицо и нежно коснулся её сладких губ.

– Хотя моё сердце почернело от всей той крови, которую я пролил, и от мрачных мыслей, которые я лелеял годами, когда ты смотришь на меня так, я верю, что во мне всё ещё может быть что-то хорошее.

Она положила свои руки поверх моих, которые всё ещё держали её лицо, в одной из них был зажат платок.

– Твоё сердце не почернело от сражений, которые ты вёл, или от убийства твоего отца, недостойного трона. Если бы это было правдой, то и моё сердце было бы чёрным от всей той горечи, что я хранила, после того как твой отец пытал меня в своей темнице.

Я покачал головой.

– Ты полна только добра и света, Уна.

– Это ложь. – Она рассмеялась, но затем её лицо стало серьёзным. – Наши сердца – это то, чем мы их наполняем. Подобное узнаёт подобное. Моё сердце знает твоё.

Она прижала ладонь к моей груди, прямо над органом, что бился так сильно ради неё.

– Как и твоё знает моё.

– Да, моя любовь.

Я вновь прикоснулся к её губам, но затем поцеловал глубже, поддаваясь голоду ощутить её вкус.

Поцелуй был сладким, но требовательным, мягким переплетением с нежной интимностью, которая соединяла нас. Я никогда не испытывал ничего подобного – этого манящего единства с другой фейри. Разорвав поцелуй, я прижался губами к её виску и прошептал:

– Ты так дорога мне.

Панический страх потерять её сжал моё сердце.

Через какое-то время, просто обнимая друг друга, она сказала:

– Я принимаю твой дар – этот замок, но буду приходить сюда только с тобой.

Я улыбнулся.

– Моя мать полюбила бы тебя.

Я не знал, откуда взялась эта мысль. Возможно, от духа моей матери, который всё ещё витает здесь, в её любимом месте на свете.

– Мне жаль, что я не успела её встретить.

Она прижалась щекой к моей груди и крепко обняла меня.

– Я буду беречь этот платок. Всегда. Спасибо.

Моё сердце воспарило.

Мы молча обнимали друг друга, пока я не отступил и не посмотрел на небо.

– А теперь как насчёт экскурсии по замку? Огальвет приготовил для нас ланч.

Она широко улыбнулась.

– Он сделал тот хлеб с тыквой, который мне нравится?

– Свежий, испечённый утром перед нашим отъездом.

– Здорово! Проводи экскурсию. Я хочу увидеть места, где ты шалил, будучи маленьким призраком.

Она вдруг замерла, прижав ладонь к животу, который был всё ещё плоским. Её лицо омрачило беспокойство.

– Что случилось?

– В первый день, когда мы разговаривали в моей опочивальне, ты сказал, что тебе всё равно, кто у нас родится первым – мальчик или девочка. Ты помнишь?

Он кивнул с серьёзным выражением лица.

– Ты был искренен? – спросила я.

– Уна, я планирую, что у нас будет много детей. Мне не важно, какого они будут пола. Но тебе стоит привыкнуть к мысли, что у них будут рога – у мальчиков и девочек.

Её глаза расширились от осознания.

– Ох…

Я рассмеялся.

– Надеюсь, тебя это не пугает.

– Совсем нет. Просто я об этом не задумывалась до этого момента. – Она улыбнулась. – У него или у неё могут быть ещё и крылья. Крылья лунного фейри.

Я замер, пытаясь представить себе рогатого мальчика-призрака с белоснежными крыльями светлого фейри. Это заставило Уну рассмеяться.

Потом она схватила меня за руку.

– Пойдём уже. Давай начинать экскурсию, а то я проголодалась.

Так мы провели остаток дня, гуляя по одному из моих самых любимых мест в мире, заполняя залы моими старыми историями и сладким смехом Уны. Это был один из лучших дней в моей жизни.

ГЛАВА 39

УНА

Мужчина из фейри теней, стоявший рядом с Морголитом, был поражающе красив и одновременно тревожно серьёзен. Его лицо оставалось непроницаемым, но алые глаза были насторожены и бдительны. Четыре гладких рога плавно изгибались из его головы, украшенные золотыми ободками у основания и на концах. Его черно-золотые доспехи с вкраплением серебра, хоть и были великолепны, носили следы использования. Драконьи крылья были сложены за его спиной, а их заострённые кончики гордо устремлялись к небу.

Он стоял неподвижно, сцепив руки за спиной. Но клинки на его поясе ясно говорили, что он всегда готов к бою, даже если в данный момент казался спокойным и кротким.

– Король Голл и Мизра Уна, – официальным тоном произнёс Морголит, – позвольте представить вам лорда Валлона из дома Хенноуин, верховного жреца Гадлизеля.

Мой взгляд скользнул к декоративным ободкам вокруг его чёрных рогов.

– Вы тоже из королевской семьи?

Его алые глаза задержались на моих крыльях, а затем встретились с моими, холодным взглядом.

– Нет, – ответил он ровно.

Морголит, казалось, уловил моё замешательство.

– У фейри теней жрецы занимают очень высокое положение в их культуре. Они украшают свои рога золотом, как это делают представители королевской семьи.

Вспомнив хрупкого старейшину Лелвина, я не смогла удержаться от прямолинейного замечания.

– Вы совсем не похожи на жреца.

Голл, стоявший рядом, сдержал смешок, откашлявшись, но не стал ничего говорить.

– Вы выглядите так, словно готовы к битве, а не к молитве, – пояснила я.

– Жрецы должны быть всегда готовы. Мы чтим богов и оберегаем их святые места. Мы – защитники.

– И что же именно вы защищаете? – спросила я, пытаясь представить себе священный храм с реликвиями, которые эти жрецы охраняют. Но от кого? И зачем? В Иссосе и Силвантисе местные жители уважали и почитали храмы своих богов. Они не нуждались в защите.

Валлон не ответил на мой вопрос, задав свой:

– Что вы ищете в наших землях, Мизра?

– Слова, – ответила я. Если он мог быть лаконичным и сдержанным, то и я могла. – К счастью, я точно знаю, где их найти. Пророчество, описывающее место, где находится третий текст, наделённый силой богов, было достаточно конкретным, чтобы мы были уверены, что он находится вблизи Сердца Сольцкина.

Он продолжал безмолвно изучать меня ещё мгновение, а затем произнёс:

– Тогда идём. Оно сразу за той рощей.

Он пошёл вперёд, что меня удивило: он либо доверял Голлу и его воинам настолько, чтобы оставить их у себя за спиной, либо просто не видел в них угрозы, либо доверял Морголиту.

– Он не слишком дружелюбен, – шепнула я Голлу.

Его губы изогнулись в полуулыбке, и он прошептал в ответ:

– Они никогда не бывают дружелюбными.

Мы следовали за жрецом через рощицу с толстыми стволами дубов, где землю покрывал оранжевый ковёр из опавших листьев. Это была скорее не лесная чаща, а редкая группа деревьев, стоящих словно часовые вокруг Сердца Сольцкина. Я с волнением ждала, когда увижу это место, почитаемое среди фейри теней, согласно тому, что однажды рассказала мне Хава. Оказалось, что фейри теней проводят там религиозные обряды в определённое время года.

Огромная глыба камня возвышалась над землёй, образуя треугольный пик, словно стремящийся к небу. Это был странной формы камень, вдвое выше старых дубов, которые хаотично окружали его. Камень казался чужеродным в этом месте, его тёмный оттенок разительно отличался от каменных пород в предгорьях Солгавийских гор. Возможно, сам Сольцкин поднял его из другого уголка мира и поместил здесь как алтарь для фейри теней – своих преданных последователей.

Мы оказались совсем близко к огромной горной гряде, где находился дом фейри теней, и прошли мимо утёсов и пещер, пока Дракмир не спустился ближе к месту встречи. Драк снова поднялся в небо, раздражённо взмахнув крыльями при виде крылатого фейри теней.

Чем ближе мы подходили к камню, тем сильнее разгоралось чувство жжения в моей груди. Магия богов была здесь, она исходила волнами, наполняя воздух едва ощутимым покалыванием. Зелёный лишайник и вьющиеся лозы покрывали его стороны, но сквозь них всё же проглядывал тёмный камень.

– Думаю, то, что вы ищете, находится с этой стороны, – произнёс Валлон, подходя к южной стороне камня.

Я задумалась, какую загадку предложит мне богиня Эльска на этот раз или какой текст мне придётся проглотить. Мысленно содрогнулась, представляя слова, выведенные лишайником там, где сейчас стоял Валлон, глядя вверх. Не придётся ли мне съесть плесень? Я положила ладонь на живот, беспокоясь за своего ребёнка и о том, как магия может на него повлиять.

Когда я обошла камень, с другой стороны, совершенно чистой от лоз и лишайников, то оказалась не готова к тому, что увидела. Демонические руны были высечены на камне, их магическая сущность, как и у других текстов, наделённых силой богов, исходила волнами потусторонней энергии. Она пронизывала мою кожу.

Я смотрела на камень, ошеломлённая и раздосадованная, а затем повернулась к Голлу.

– Как, по-твоему, я должна проглотить этот валун?

Очень серьёзный фейри теней, сопровождающий нас, шагнул вперёд, его выражение впервые приобрело нечто похожее на раздражение.

– Мизра, я не знаю о вашей миссии, но вы не можете проглотить Сердце Сольцкина. Оно священно для моего народа.

Я шумно выдохнула, с трудом сдержав желание закатить глаза.

– Я прекрасно понимаю, что это физически невозможно. Но я уверена, что богиня Эльска вела меня сюда, и именно эти слова мне нужны. – Я осмотрелась, пытаясь понять, не ошиблась ли и нет ли где-то ещё надписи. – Я не понимаю, – прошептала я скорее себе.

Выражение Валлона стало ещё мрачнее, прежде чем он наконец сказал:

– Как вы и сказали, это невозможно.

Мысли о моём народе, о моём отце, о моём брате, страдающих от чумы, умирающих, возможно, в эту самую минуту, скручивали мне нутро. Отчаяние начинало захлёстывать меня, ведь как я смогла преодолеть первые две преграды, но оказаться бессильной перед третьей? Почему боги привели меня сюда, если я должна потерпеть поражение сейчас?

Голл положил ободряющую руку мне на поясницу, и его глубокий, ровный голос разорвал затянувшееся молчание.

– Ей не нужно глотать камень. Ей нужны только слова.

Тон, каким он это сказал, заставил меня взглянуть на него с вопросом. Он сверлил Валлона таким взглядом, будто я упускала что-то важное.

Морголит подошёл ближе к Валлону.

– Это правда. Ей нужны только слова.

Морголит посмотрел вверх, на камень, и я невольно последовала его примеру, разглядывая надписи, окружённые толстыми ветвями плюща, но всё же оставшиеся открытыми.

– Может ли он помочь нам?

Лицо Валлона ещё больше омрачилось.

– Я не вижу возможности, чтобы он покинул Гадлизель ради помощи принцессе фейри Луны в её поручении от Богини Леса, – резко бросил он с явным цинизмом.

Морголит с нажимом произнёс:

– Посмотри на неё. Она не просто лунная фейри.

Он указал на мои крылья и тень, окутывающую меня.

– Она больше, чем кажется.

– Кто может помочь нам? – спросила я.

Красные глаза Валлона скользнули по мне и моим крыльям. Ответа он не дал. Это сделал Морголит.

– Принц Торвин из Гадлизеля обладает особыми способностями.

Валлон зашипел на Морголита, но я быстро добавила:

– Он может как-то снять слова?

Валлон снова уставился на камень, его раздражённый взгляд стал ещё более ярким.

– Снова повторяю, это не наше дело. То, что случится с фейри света, нас не касается.

Он сказал это с уверенностью, но в его глазах мелькнуло что-то похожее на вину.

Треск, раздавшийся от камня, заставил меня вздрогнуть. Голл подхватил меня, оттаскивая на несколько футов назад, и все мы замерли, следя за тем, откуда доносился звук.

Но трещал не сам камень. Толстая, как моё бедро, лоза, обвивавшая надписи, начала отделяться от его поверхности.

Я ахнула, когда два изумрудно-зелёных глаза раскрылись среди двух листьев, обращённых к нам. Вокруг глаз свисали нити плюща, похожие на волосы.

– Дриада, – прошептала я, хотя никогда прежде не слышала о таких.

Голл частично заслонил меня собой. Её рот был вырезан из коры лозы. Хрупкие ноги и руки, тоже состоящие из лоз, отделились от камня, когда она спустилась вниз, словно была частью этого камня на протяжении долгих лет. Тёмно-зелёные лозы её волос тянулись к земле, окутывая её тонкое, обнажённое тело, целиком состоящее из коры.

Никто не произнёс ни слова, пока она смотрела на нас, затем широко зевнула, её листья дрогнули, прежде чем она остановила свои неземные глаза на мне.

– Я ждала тебя.

Её голос был странно детским, напоминая мне Зу, Тикку и Гету.

– Ты ждала меня? – спросила я, выходя из-за Голла, который всё ещё держал руку на моём плече. – Как долго?

Она моргнула своими лиственными глазами, подняла взгляд, будто вспоминая, и ответила:

– Три тысячи лет. И ещё один.

Сорин издал звук удивления. Валлон слегка изменил позу, но никто больше ничего не сказал.

– Это очень долго, – проговорила я, чувствуя, как сердце начинает биться всё быстрее.

Она пожала плечом, таким хрупким, как мой запястье, и легонько отбросила свои волосы из плюща длинными, тонкими пальцами.

– Я подождала несколько сотен лет, а потом поняла, что ты могла ещё не родиться. И, возможно, не родишься ещё очень долго. Тогда я решила немного поспать.

– Понятно, – произнесла я. Затем мне вдруг пришла мысль, и я повернулась к Голлу:

– Ты понимаешь, что она говорит?

Я задумалась, говорю ли я на том древнем демоническом языке, на котором, по словам Голла, я общалась с водными духами.

– Да, – ответил Голл.

– Они понимают меня, – проговорила дриада, затем повернулась к Валлону, её волосы из плюща неестественно взметнулись. – Ты ошибаешься, жрец. То, что случится с фейри света, касается и тебя.

Она указала на меня одним из своих длинных пальцев.

– У неё есть роль, как и у тебя, жрец.

Мы все были потрясены внезапным появлением древней дриады, но Валлон, казалось, был невозмутим и удивительно спокоен, когда она обратилась к нему.

– А какова моя роль? – смело спросил он.

Она улыбнулась, обнажая острые зелёные зубы.

– Ты узнаешь.

Затем она снова откинула свои волосы из плюща через плечо, напоминая мне придворных дам в Иссосе, когда те изображали надменность, играя в аристократок перед фейри при дворе.

– А сейчас ты приведёшь своего принца. Он скажет ей слова.

Затем её взгляд стал жёстким, а зелёные глаза заискрились ярче.

– Если ты хочешь защитить гору, – её голос перешёл в зловещий шёпот, – от всех, кто там обитает, тогда ты должен сделать то, что я говорю.

На мгновение я была сбита с толку, ведь, казалось, она должна была сказать «и от всех, кто там обитает», а не «от». Но я не решилась задавать вопросы. Она явно была на моей стороне.

Валлон почтительно наклонил голову перед дриадой.

– Я вернусь с принцем Торвином.

И, не сказав больше ни слова, он согнул ноги, взмахнул крыльями и взмыл в воздух, оставив за собой порыв ветра.

Дриада повернула свои зелёные глаза ко мне, моргая с детским любопытством.

– Его не будет некоторое время, – пояснила я.

Она снова пожала плечами и откинулась на тёмный камень Сердца Сольцкина. Несколько побегов плюща, всё ещё цеплявшихся за скалу, протянулись к её волосам и обвились вокруг тонких ветвей её пальцев.

– Я подожду. – Затем она откинула голову назад и закрыла глаза, сливаясь и растворяясь среди лишайников и зелени, покрывавших камень, словно её никогда и не было.

Голл не стал терять времени. Он мягко подтолкнул меня ладонью.

– Элитные будут здесь с минуты на минуту, поднимаясь через тот хребет. – Мы видели их шествие на север из Мирланда, когда Дракмир перенёс нас из Виндолека. – Я бы предпочёл ждать у ручья. Там мы разобьём лагерь.

До ручья было недалеко, и мы двинулись в путь. Морголит, Сорин и Пулло шли рядом, ведя за собой своих скакунов.

– Морголит, что именно может сделать принц, чтобы помочь мне?

Он смотрел вперёд, и на его лбу пролегла суровая складка.

– Принц Торвин – дубшива.

Я вздрогнула и уставилась на Морголита.

– Я думала, это миф.

– Они хотят, чтобы все так думали. Таких, как он, очень мало.

Я повернулась к Голлу, подняв брови.

– Настоящий укротитель теней? Неужели он не просто один из новгала? – Новгала были иллюзионистами. Они могли использовать тени для создания невероятных иллюзий.

Морголит покачал головой.

– Валлон – новгала. Он способен создавать иллюзии на высочайшем уровне. Но принц… – он тяжело выдохнул. – Я видел, как он творил невероятное. И ужасающее.

Теперь я поняла, почему дриада считала, что принц сможет мне помочь. Демонические руны, вырезанные на скале, были буквально созданы из теней.

– Правда ли, что они могут манипулировать всем, что создано из теней?

– Насколько мне известно, да. Но принц Торвин скрытен и очень осторожен. Я редко видел, чтобы он использовал свой дар.

– Ещё более скрытен, чем его верховный жрец?

Морголит усмехнулся.

– Они все серьёзные и мрачные, это уж точно.

– Неудивительно, что Хава покинула их город.

– В самом деле, – согласился он, кивая в сторону холма на горизонте. – Она слишком жизнерадостна для фейри теней в Гадлизеле.

Впереди каравана, который приближался всё ближе, я заметила Хаву, восседавшую на спине моей дорогой кобылы Лориэль. Она яростно махала нам рукой.

Я рассмеялась.

– Это точно. – Затем я взяла Голла за руку, и мы пошли навстречу каравану, чтобы разбить лагерь.

ГЛАВА 40

УНА

– Мне нужно смыть с себя эту грязь.

Голл бросил на меня взгляд из-за нашего шатра, где я стояла, облачённая в самую тёплую сорочку под тяжёлым зимним плащом, который сейчас застёгивала у горловины.

– Ты не собираешься мыться нагишом посреди лагеря, – твёрдо заявил он.

– Во-первых, я вовсе не собираюсь раздеваться. Я замёрзну до смерти. Хава и я просто хотим умыться свежей водой. Я понимаю, что вы, воины, способны неделями обходиться без каких-либо купаний, но мы – нет.

Он склонил голову набок, а в его взгляде появилось нечто соблазнительное.

– Какое мыло ты используешь?

Я едва сдержала улыбку.

– То, что сделано из ночного флокса и лунной лилии.

Его глубокий, вибрирующий стон эхом отозвался в моём теле, заставляя кровь стучать в висках.

– Возвращайся прямо ко мне. Когда закончу с Дальей, я буду ждать тебя.

Я подошла ближе, обвила руками его шею и прижалась к нему. Его руки скользнули под мой плащ, обхватив бёдра, и тёплые ладони согрели мою кожу через тонкую ткань сорочки. Голл притянул меня ближе, наклонившись к моему горлу, и провёл по коже своим горячим языком. Его пальцы скользнули вниз, обхватив мои ягодицы. Он сжал их, издав этот восхитительный звук, от которого у меня перехватило дыхание.

– Если ты продолжишь, я никогда не дойду до ручья.

– Для меня ты пахнешь и на вкус божественно. – Он прошёлся по моему горлу поцелуями, легонько царапая клыками, от чего по телу пробежала дрожь. Он с силой притянул меня к себе, давая почувствовать своё желание, и оставил на открытой коже шеи едва ощутимый укус.

Затем он поднял голову, его взгляд скользнул вдоль моего тела.

– Почему вид тебя в одной сорочке и сапогах так сильно меня возбуждает?

Я рассмеялась и поднялась на цыпочки, положив руку ему на затылок, чтобы притянуть его губы к моим. Он подчинился легко, заставив меня раскрыть рот шире и позволяя своему языку скользнуть вдоль моего.

– Уверена, ты делаешь это специально, – пробормотала я, не отрываясь от его губ. – Хава ждёт меня.

Он поцеловал меня ещё раз, его руки поднялись к моей талии, а затем он осторожно отпустил меня.

– Иди. Но возвращайся скорее.

– Как долго продлится встреча с Дальей? – Я не знала, сколько времени требуется провидице, чтобы заглянуть в будущее своего короля. Голл говорил, что его что-то тревожит, но он не может этого увидеть, поэтому хотел, чтобы Далья нашла ответы.

– Мы закончим до твоего возвращения. Обещаю.

Подарив ему ещё один поцелуй, я направилась к выходу.

– Осторожнее с наядами. И возьми с собой Пулло и Сорина.

– Не переживай. Со мной идут Мек и Феррин.

– Феррин уже поправился?

– Далья сотворила чудо, – легко ответила я, стоя у входа. – Он как новенький.

Потом я выскользнула наружу, направляясь к ближайшему костру. Хава уже быстро отходила от света костра, где Кеффа пел, держа на руке корзину с мылом, маслами и тканями.

– Наконец-то, – вздохнула она, полная нетерпения. – Я думала, ты никогда не закончишь свои дела.

– Тише, Хава, – шикнула я на неё.

Идя рядом с Хавой, я взяла её под руку, заметив, как Мек и Феррин заняли позиции впереди и позади нас, сопровождая нас к ручью. Мне было приятно видеть, как хорошо выглядел Феррин, полностью выздоровевший. Он ответил мне улыбкой, а затем вновь сосредоточился на своей задаче как наш страж.

– Знаешь, Хава, – начала я тихо, – мне кажется забавным, как часто я ловлю тебя на том, что ты мечтательно смотришь на Кеффу.

– Пф-ф. Прекрати, – шёпотом отозвалась она.

Я рассмеялась.

– Ты мечтаешь о Кеффе, как будто он один из сладких пудингов Огальвета.

– Я не местаю, – запротестовала она. – Но у него действительно прекрасный голос.

– Думаю, тебе стоит сказать ему об этом, – ободряюще заметила я.

– Зачем мне это делать? – удивилась она.

– Чтобы он знал, что ты им восхищаешься. Никогда не знаешь, что может произойти между вами. Если он тебе действительно нравится.

Мне было тепло на душе при мысли о Кеффе, который потерял свою любовь так давно и, вероятно, с тех пор не знал настоящей близости. Хаве, казалось, не мешало его изуродованное лицо, сломанный рог и отсутствие одного глаза. Правда, у Кеффы был не только красивый голос, но и прекрасная душа.

Точно так же Хава была довольно привлекательной тёмной фейри, хотя её происхождение – полукровка – отпугивало многих из призрачных фейри. По крайней мере, я не видела, чтобы кто-либо из мужчин-призраков проявлял к ней интерес. А она ведь была весьма хороша собой: ярко-красные глаза, пышные формы, не говоря уже о её золотом сердце и самой доброй душе.

– Нет, нет, – добавила Хава наконец. – Он не стал бы думать обо мне так. Он, скорее всего, считает меня ребёнком.

– Но ты ведь не ребёнок, верно? – поддразнила я её, толкнув локтем.

Она улыбнулась, глядя на меня.

– Нет. Я не ребёнок.

Моя душа была легка, как перо, когда мы достигли края журчащего ручья. Хава зажгла в своих ладонях шар фейского огня, а затем прошептала команду на демоническом языке. Пламя всплыло в воздух, давая достаточно света, чтобы мы могли видеть.

– Мы будем стоять на страже у края кустов, Мизра, – сказал Феррин, указывая на линию зарослей, что была не слишком далеко, но достаточно, чтобы обеспечить нам уединение.

– Спасибо, – ответила я, размышляя, не показалось ли мне, когда его взгляд скользнул по моему телу с явным интересом.

Я была всё ещё укрыта плащом, и прежде Феррин никогда не смотрел на меня так. Так, как мог бы смотреть придворный из Иссоса, когда я входила в Большой зал в блестящем бальном платье. Это смутило меня, но он тут же отвернулся и присоединился к Меку на приличном расстоянии, повернувшись к нам спиной.

Хава болтала без умолку о том, что Кеффа – не только хороший певец, но и искусный охотник, одновременно вынимая мыло и масла.

– Вот тебе полотенце, – сказала она, передавая мне кусок мыла.

Я поднесла его к носу и глубоко вдохнула аромат, вспоминая, как Голлу нравился этот запах на моей коже. Распустив шнуровку плаща у горла, я сняла его и аккуратно положила на упавшее бревно рядом с ручьём.

– Бр-р-р! – Хава уже стояла в воде, её короткая сорочка открывала изящные ноги. – Ледяная!

Я подняла подол своей сорочки, сожалея, что не надела такую же короткую, как у Хавы. Мой подол будет тащиться в воде и пропитается влагой.

– Боги, она действительно ледяная, – воскликнула я, заходя в ручей по щиколотку.

Мы рассмеялись и принялись отмывать лица и шеи, а затем мыть себя под сорочками. Я украдкой взглянула на силуэты Мека и Феррина, всё ещё упрямо отвёрнутых от нас.

– Так куда Голл отвез тебя вчера на Дракмире? – спросила Хава.

– Откуда ты знаешь, что он вообще куда-то меня возил?

– У меня было предчувствие.

Я улыбнулась воспоминанию о нашем дне в замке.

– Он отвез меня увидеть Виндолек, дом его матери, когда она ещё была жива.

Горько-сладкое чувство охватило меня, вспомнив выражение лица Голла, когда он говорил о своей матери. Я сложила платок, который он мне дал, и бережно спрятала его в сумку с одеждой, чтобы сохранить.

Он, очевидно, очень любил свою мать и потерял её слишком рано. А затем его отец запер его в подземелье на долгие годы. Удивительно, что он вырос с таким состраданием. И хотя он любил укорять себя за пролитую кровь, в его сердце была великая нежность.

Возможно, именно его испытания закалили существо, которое теперь так жаждало любви. Это я и чувствовала, когда он протягивал ко мне руку ночью, притягивая меня ближе, нежно касаясь губами моей кожи.

Думая о крохотном младенце, который теперь рос во мне, я провела намыленной тряпкой по обнажённому животу, задрав сорочку до бёдер.

– Отчего такая улыбка? – спросила Хава. – У тебя есть секрет.

Я не хотела пока никому говорить.

– Есть.

– Расскажи мне, – настаивала Хава, проводя тряпкой по одному из своих рогов.

– Пока нет. Я хочу… –

– Тсс, – резко прошипела Хава, её взгляд метнулся влево, туда, где ручей исчезал в тени деревьев.

Я замерла, уставившись туда же. Ничего не слышала.

– Что там? – прошептала я наконец, не обладая таким острым слухом, как у Хавы.

– Мне показалось, я слышала… вот снова. – Хава сделала шаг назад. – Выходи из воды.

Я не раздумывала, поспешно выбираясь на мелководье и мягкий берег.

– Мек! – крикнула я.

Мои стражи мгновенно обернулись и бросились к нам. Хава всё ещё стояла на мелководье, вглядываясь в темноту.

– Я ничего не вижу, но слышу, – сказала она.

– Что это? – грубо спросил Феррин, подойдя ко мне.

– Хава, выйди оттуда, – настояла я, делая шаг к берегу. Я уже готова была сама вытянуть её, если она не выберется.

– Нет. – Феррин схватил меня за плечо и твёрдо оттащил назад, вставая между мной и водой.

И тут я услышала. Тихое плескание воды. Что-то двигалось к нам по ручью, медленно и неотвратимо. Затем послышались новые всплески. Их было больше одного. Кто бы это ни был, он приближался методично, не спеша. Моя кровь застыла, вспомнив обезумевших Меер-волков. Но те звери нападали с яростью, в стремительном беге. А это… двигалось совсем иначе.

– Хава! – закричала я.

Феррин шагнул вперёд и схватил Хаву за руку, рывком вытаскивая её на берег. Мек встал передо мной, заслоняя собой то, что приближалось.

Инстинкты твердили мне бежать, но я не могла сдвинуться с места, замерев в ужасе и лихорадочном желании увидеть, что нас преследует. В тени деревьев, преграждающих лунный свет, едва угадывались движения. А затем они вышли на свет, маршируя по ручью в хаотичном строю, прямо к нам.

– Боги, спасите нас, – прошептала я, сделав шаг назад. Полотенце и кусок мыла выпали из моих рук, когда передо мной ожил кошмар.

Скелеты фейри – полуразложившиеся, в остатках своих погребальных нарядов – медленно двигались вперёд. У некоторых за спиной виднелись костяные остатки крыльев. Это были мертвецы фейри теней. Но у фейри теней не было дара неклии.

Мек резко обернулся, но не ко мне – его лицо, искажённое ужасом, было обращено к брату.

– Как ты мог? – прорычал он, обвиняя. Мек крепко сжал меч, направляя его на Феррина. – Я не позволю тебе.

Моё потрясённое сознание метнулось за спину, где Хава лежала на земле рядом с Феррином, не подавая признаков жизни. Я ахнула, не веря в происходящее.

Феррин сверкнул глазами на брата, держа обнажённый меч.

– Ты знал, что всё придёт к этому.

– Это безумие, Феррин! – выкрикнул Мек, его голос дрожал от страха и ярости.

Мой взгляд вновь устремился на создания, выходящие на мелководье. Всё ближе. Нежить. Всё больше мертвецов с пустыми глазницами и разинутыми ртами. Их кости скрипели и стучали друг о друга, лишённые плоти и сухожилий, смягчающих движения.