Текст книги "Король призраков (ЛП)"

Автор книги: Джульетт Кросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– И я, Мизра.

– А это – Морголит. – Он указал на грозного фейри, который низко поклонился.

– О, – сказала я, ослепительно улыбнувшись. – Это вы тот, кто подружился с Хавой?

Мощный фейри улыбнулся, один из его клыков был кривой.

– Да, Мизра. – Он поклонился. – Приятно познакомиться с вами.

– И мне, мой лорд. Теперь я знаю, что все фейри с четырьмя рогами – это дворяне тёмных фей, и они заслуживают титула «лорд», а не «сэр». – Хава стала мне настоящим другом.

– Рад это слышать, – ответил с улыбкой он, его оранжевые глаза прищурились. – Хава заслуживает хорошей жизни и высокого положения в дворце. И наш король это ей дал.

Он не стал упоминать о предвзятости, с которой Хава, похоже, сталкивалась среди фейри теней. Я понимала, что, возможно, она встретила бы что-то подобное, если бы жила и работала в самом Сильвантисе. Но здесь, во дворце, под покровительством и защитой Голлайи, её уважали все. Это ещё больше повысило моё уважение к Голлайе, зная, что он – тот король, который требует уважения для всех, независимо от их происхождения.

– Присаживайся, – мягко сказал Голлайя, подталкивая меня к креслу.

Все сели, кроме него. Он снова встал перед огнём, глядя на меня.

– Итак, я поделился информацией. Те, кто здесь, – мои самые доверенные советники, так как я чувствовал, что ты не захочешь, чтобы это стало публичным. Тем не менее, нам потребуется защита, если мы будем изучать что-то, что связано с божественной магией.

Я кивнула, соглашаясь, вспомнив, как всё обернулось катастрофой, когда я отправилась одна в первый раз.

– Понимаю, – сказала я.

Затем я открыла свою любимую книгу на первом пророчестве, которое нашла, когда копалась в столе отца. Прочитав его вслух, я сказала:

– Это пророчество привлекло моё внимание из-за упоминания о чуме.

Меня не удивило, что фейри обменялись взглядами, читая остальную часть видения, которое предсказывало время, когда их народ будет править выше, чем светлые фейри. Это было так же, как и в древнем мифе о Виксе и Мизре. Но не это было главным что меня интересовало на сегодняшний день.

– Но вот это… – Я перевернула страницу на следующее пророчество, которое было гораздо длиннее, снова упоминая болезни, – Один украдёт магию, другой украдёт разум,

Один проклянет свет, а другой – тень…

– Безумие, – прервал меня голос Морголита. Когда я подняла взгляд, он почесывал подбородок, его выражение было озадаченным.

– Что не так? – спросил Голлайя.

– Когда я покинул Гадизель, ходили слухи, что король болен умом. Я сам не видел тому подтверждения, ибо, услышав, что вы заняли трон в Сильвантисе, я не задерживался, чтобы выяснить правду.

Голлайя нахмурился.

– Мы ничего не слышали от фейри теней, так что не можем знать, правда это или нет. Но стоит это запомнить. – Он посмотрел на меня. – Продолжай, Уна.

Я продолжила, прочитав остальную часть, где говорилось о вмешательстве богов, которые предлагают фейри способ уравновесить весы и исцелить мир. Затем шла последняя часть описания, где реки сходятся на северных землях и падают как одно целое.

Сорин встал и подошел к карте на другой стороне комнаты.

– Это точно звучит как Драгул-Фолс, – сдержанно признался он. – Не вижу, где еще это может быть.

– Я тоже так думала, – сказала я, и Голлайя вновь обратил внимание на меня.

– А этот оракул, – начал Голлайя, в его голосе послышалась тяжесть, – он или она все еще там, в Иссосе? Мы можем с ними поговорить?

Я покачала головой.

– Нет. Она была изгнана моим отцом много лет назад.

Голлайя широко распахнул глаза от удивления.

– Знаю, – добавила я, осознавая, что он наверняка был поражен тем, что мой отец мог сделать такое. – Он не хотел больше никаких пророчеств о падении лунных фейри. Видимо, это его пугало.

– Как ее звали? – настоятельно спросил он.

Я не говорила ему, что оракул был женщиной.

– Вайламорганалин.

– Вайла, – прошептал Кеффа, стоя рядом с Голлайей и глядя на меня с выражением шока и печали.

Голлайя повернулся к нему и положил руку на его плечо. Это было утешительное прикосновение, которое я не совсем понимала.

– Спокойно, друг, – прошептал он Кеффе.

Тогда я вспомнила. Прямо перед тем, как Голлайя отрубил голову своему отцу, он сказал: «Вайла была права».

Взгляд Кеффы переместился к огню, и он был тем, кто нарушил тягостное молчание, произнеся хриплым голосом:

– Ты ведь была всего лишь девочкой, когда ее изгнали?

Я тяжело проглотила комок в горле, пульс учащался. Понимание того, что тут скрывается нечто большее, заставило меня нервно вздохнуть.

– Да. Я нашла эти пророчества в Храме Луны.

– И ты решила действовать по ним в одиночку? – спросил Голлайя. Его голос не был обвиняющим, скорее озабоченным тем, что я сделала, будучи семнадцатилетней девочкой.

– Я пыталась объяснить это Бейлину. Я даже рассказала отцу, но никто не слушал. В тот момент отец был обеспокоен пограничными землями и увеличивающимся числом темных фейри в регионе.

Не нужно было продолжать объяснять, поскольку все это было, видимо, началом войны. И все, что потребовалось, это мое собственное пленение и пытки здесь, в Нäкт Мире, чтобы начать официальную войну.

– Ты говорила о Вайле, – продолжила я. – Это та самая Вайламорганалин? Ты знал её?

Кеффа оставался неподвижным, уставившись в огонь. Ответил Боазлин, старший фейри-советник:

– Она пришла сюда, в Сильвантис, когда её изгнали из Иссоса. Она сказала королю Закиелю, что она благословенная богами, обладающая мощной магией пророчества, мироздателем и боговидицей одновременно. Она заявила, что должна использовать свой дар или быть проклята богами. И боги послали её к Закиелю.

– Так она служила твоему отцу? – спросила я у Голлайи.

– Да, – ответил он. – Ее приняли за её исключительные способности к прорицанию. И многие годы её считали величайшим оракулом, который когда-либо был в Сильвантисе.

– Что случилось? – мягко спросила я.

Кеффа наконец-то отвел взгляд от огня, его лицо стало как маска.

– У неё было пророчество, которое не понравилось Королю-демону. Она сказала королю Закиелю, что однажды его сын и наследник свергнет его с трона, и он умрет от его меча.

– Боже мой, – прошептала я, пытаясь осмыслить осознание того, что та же самая оракул, которая предсказала чуму и падение нашего народа, также предсказала восхождение Голлайи. Я посмотрела на его темную фигуру, вырезанную в огненной тени. – Поэтому тебя посадили в тюрьму.

– Меня посадили. Так же, как и её.

– Проклятый тиран, – прорычал Кеффа, разворачиваясь к камину и упираясь обеими руками в белый мрамор полки, его чёрные когти явственно проступили.

В моей груди зародилось новое понимание, разгорающееся, как огонь, заставив меня подняться на ноги. Моё дыхание участилось, когда я смотрела на пламя, вспоминая.

Кап. Кап. Кап. «Сорка лиллет».

– Она была там, – прошептала я. – Она была там, в темнице, со мной.

Слёзы хлынули из моих глаз, катясь по щекам так внезапно, что я ахнула. Это ударило меня, как молния.

Я застыла, охваченная паникой, вновь переживая тот момент, когда ведьма шептала в темноте. Её окровавленные пальцы касались моего лба, магия просачивалась в мою плоть, её душа, лёгкая, словно ветер, уходила в загробный мир.

Кеффа сделал шаг ко мне, его брови сдвинулись, углубив шрам, тянувшийся вниз от его отсутствующего глаза.

– Ты видела её? Разговаривала с ней?

Я не могла ответить, слёзы текли по моему лицу непрерывным потоком.

Кеффа шагнул ближе, но Голлайя остановил его, положив руку ему на плечо.

– Можете на минуту выйти? – его голос был мягким, но властным.

Я опустилась обратно на стул, глядя на свои дрожащие руки, пальцы теребили край вышивки из плюща на подоле юбки. Я лишь смутно осознавала, что все вышли, дверь закрылась за ними тихо. Затем Голлайя оказался на коленях передо мной, его большие, тёплые руки обхватили мои.

– Дыши, Уна. Глубокий вдох… и выдох.

Я не замечала, как быстро и судорожно дышала, на грани истерики, поглощённая воспоминаниями, которые внезапно нахлынули.

– Я думала, она просто старая ведьма. Бедная иссосийка, пойманная, как и я, брошенная в темницу, чтобы сгнить. – Я всхлипнула, судорожно втянув воздух. – Она была так добра ко мне. – Я встретила обеспокоенный взгляд Голлайи. – Она пыталась исцелить меня, я в этом уверена. Отдала мне последние крохи своей магии перед смертью.

Его тревога сменилась сосредоточенностью, когда он спросил:

– Она чертила руны на твоём лбу?

– Тогда я не понимала, что она делает. Когда целитель осмотрел меня в Иссосе, он заметил следы рун, но ни одна из них не была знакома. Целитель расспрашивал меня об этом, но я ничего не ответила. Я была в шоке. Позже мне не хотелось делиться этим ни с кем.

– Когда я нёс тебя через Эшерский лес, – он поднял руку и провёл большими пальцами по моим щекам, вытирая слёзы, – я видел кровавые отметины. Я подумал, что тюремщики моего отца сделали это с тобой. Какое-то проклятие.

– Нет, – покачала я головой. – Это была она. Вайла. Я думала, она сошла с ума. Она сказала мне что-то на демоническом языке, которого я не знала. Но потом она повторила это на общем языке, прямо перед смертью.

– Ты помнишь, что она сказала?

– Я никогда этого не забуду. – Я удержала его взгляд, вспоминая и точно повторяя то, что Вайламорганалин прошептала мне в темноте перед смертью:

– Ты – судьба. Ты – тёмная госпожа. – Я сделала паузу, облизывая пересохшие губы. – Ты – для него.

Его глаза расширились, пальцы сжались вокруг моих рук, лежавших на коленях.

– Я думала, что это всё чепуха, – произнесла я с тихим шёпотом. – Но она не была сумасшедшей. Она подарила мне дар своими последними вздохами.

Он провёл большими пальцами по тыльной стороне моих рук.

– Вайла отпустила свою душу в загробный мир, но сначала благословила тебя.

– Своей магией. Я знаю, это сделала она.

Он опустил подбородок в кивке.

– И её пророчество.

– Она имела в виду тебя, – уверенно сказала я, не спрашивая. Наконец-то всё осознав. – Она имела в виду, что я предназначена для тебя. Моё сердце на мгновение сжалось. – Ты думаешь, что боги играют с нами? Заставляют нас быть вместе?

Эти мысли разбили меня. Представление о том, что то, что у нас было, не являлось плодом нашего собственного желания, а было лишь прихотью богов, игравших с нашими судьбами.

Голлайя встал, подхватил меня с кресла и снова уселся в него, теперь с моим телом на его коленях. Я приняла его утешение, чувствуя, как живот скручивает узлы тревоги, и обвила его шею руками.

– Я верю, что боги всегда играют с нами, манипулируют нами, чтобы получить то, что им нужно.

Моё сердце тяжело упало от его признания.

– Мы всего лишь пешки? – Я с трудом сдерживала слёзы.

– Посмотри на меня, Уна, – он поднял моё подбородок так, чтобы я не могла не встретиться с его взглядом. – Если ты думаешь, что боги могут заставить моё сердце биться только для тебя, ты ошибаешься. – Он взял одну мою руку и прижал её к своей груди. – Они, может быть, направили тебя ко мне, но теперь ты здесь. Ты всегда будешь в душе этого короля-призрака. Никакой бог или фейри не отберёт тебя у меня.

Я прижала лицо к его шее, позволяя его крепким объятиям и искренним словам немного утешить меня, поглощённую горечью утраты, которую принесла смерть старой фейри. Той пророчицы, которая подарила мне новую магию перед своей кончиной.

Мы сидели так некоторое время, обнимая друг друга и осознавая новую реальность, что боги действительно принудили нас быть вместе, но в конце концов мы оба выбрали друг друга. Что будет дальше – это знали только небеса.

В тишине я тихо произнесла:

– Кеффа любил Вайлу, не так ли?

– Очень, – ответил он с тяжёлым вздохом. – Она не отдала себя ему, оставшись верной обетам жрицы. Но после того, как она произнесла своё последнее пророчество, и стало ясно, что король собирается арестовать её, она пришла к нему. Их нашли вместе в его спальне. Когда он боролся за неё, вот как он и потерял глаз, как его рог был сломлен, и он получил эти шрамы.

Я закрыла глаза, крепче обняв Голлайю, ощущая горечь утраты Кеффой его возлюбленной, той самой фейри, которая утешала меня в темноте и отдала мне последние крохи своей магии.

Наконец я приподнялась.

– Когда мы отправляемся к Драгулским водопадам?

– Я возьму с собой Кеффу и Сорина и поеду завтра.

– А меня? – добавила я, не унимаясь.

Он покачал головой.

– Там может быть опасно.

– Но ты будешь там, – возразила я.

– Да, – твёрдо сказал он. – А ты – нет.

– Почему? – Я попыталась слезть с его колен, но он крепко держал меня.

– Всё, что связано с богами, может быть опасно, и я не рискну тобой.

Я с силой отодвинула руку, которая удерживала меня на его коленях, и встала.

– Но я обнаружила эти пророчества и знаю, где они указывают нам найти тексты.

– Я рад, что ты их нашла, чтобы я мог их найти и довести до конца, – ответил он с таким спокойствием, что мне захотелось закричать.

– Они не для тебя. Они для меня.

Он поднял бровь с тем самодовольным выражением, которое всегда меня раздражало.

– Откуда ты знаешь?

Скрестив руки, я имитировала его медленный и спокойный голос:

– Так же, как ты знал, что я не умру в Нäкт Ликензель и что я предназначена быть твоей Мизрой.

Он стиснул зубы. Я продолжала смотреть на него, ожидая.

– Где другие тексты? – спросил он, не сводя взгляда.

Я избегала его взгляда, опустив глаза.

– Я думаю на севере, – ответила я, зная это точно.

Он фыркнул и встал передо мной, возвышаясь своим ростом и шириной.

– Ты не пойдёшь. Ты можешь отдать мне книгу, и я найду их для тебя. – Затем он повернулся и направился к двери, не оглядываясь.

– Голлайя, – я поспешила за ним. – Ты не понимаешь. Я должна быть там.

Он резко развернулся, злобно нахмурившись.

– Почему ты должна?

Я пожала плечами.

– Не знаю. Просто чувствую, что должна.

– Ну, а я чувствую, что ты должна оставаться в безопасности. Далеко на севере, в землях чудовищ и фейри теней? Нет, Уна. Я не позволю тебе этого.

– Что может случиться? У нас будут твои Элитные.

– Может случиться что угодно, – он злобно посмотрел на меня. – Далья предсказала, что кто-то хочет забрать мой трон. Враг. А ты хочешь, чтобы я взял свою Мизру в земли врагов?

– Ты враг другим тёмным фейри?

– С фейри звери не так уж много противоречий. Они просто не любят нас, а мы их не любим. Но с фейри теней у нас есть тёмная история, и я давно подозреваю, что тот враг, о котором предупреждала меня Далья, вполне может быть среди них.

Я прикусила губу.

– Тогда мы будем осторожны.

– Нет, Уна. – Его поза и выражение лица ясно давали понять, что он не собирается принимать мои доводы.

Спокойно я обошла его и направилась к двери.

– Куда ты идёшь? – резко спросил он.

– Подготовиться к пиру. Если ты помнишь, у нас всё ещё есть гость из Иссоса, которого нужно развлекать. – Я резко повернулась к двери. – Если, конечно, ты позволишь мне поговорить с моим соотечественником.

Я знала, что упоминание о Ателионе как о моем соотечественнике разозлит его, но мне было всё равно. Он хотел защищать меня, но даже не признавал, что у богов может быть свой план для меня. Всё всегда сводилось к тому, что он хочет. Тиранический король-призрак.

Когда он лишь сжал челюсти, я ушла, не говоря ни слова, готовиться к своему первому пиру в Нäкт Мир.

ГЛАВА 29

ПРЕДАТЕЛЬ

Рёв аплодисментов и громкие удары в грудь приветствовали Голлая и Уну, когда он сопровождал её в большой зал в первый раз. С момента возвращения армии король не появлялся на ни одном из обедов.

Мои милые маленькие шпионы из зала служанок рассказали мне, что король и его будущая Мизра разделили только один приём пищи после возвращения. Но после Ритуала Сервиума они ни разу не оказывались в одной комнате. По крайней мере, так считалось.

Посол из Иссоса следовал за королевской четой, но меня это не волновало. Меня интересовало лишь то, что происходило между Голлаем и Уной. Их взгляд, встреченный на миг, был наполнен напряжением, как я и надеялся, и ожидал.

Вчера она сбежала из дворца и была поймана, когда пыталась добраться в лес на границу своей родины. Когда Элитные догнали её, Голлая появился из леса и затащил встревоженную Мизру на спину своего дракона.

Что я ожидал, увидев её впервые после того, как это случилось? Сухие следы слёз, ярость и кипящий гнев на короля за любое наказание, которое тот мог ей дать.

Но она выглядела невредимой. Более того, она была по-настоящему прекрасна. Сияла. Как всегда. Она была как видение, сверкала, как богиня. Но когда она взглянула на короля, выражение её лица стало напряжённым.

Хорошо.

Я рассмеялся над шуткой Ликела справа от меня, хотя всё моё внимание было приковано к паре, движущейся в сторону трона. Я был хорошим претендентом. Я хлопал и аплодировал королю и его новой Мизре, когда они поднялись на маленькую сцену, когда Голлай отодвинул для неё кресло, когда он наклонился и шепнул ей что-то на ухо. Она взглянула на него взглядом, который невозможно было расшифровать, но не улыбнулась.

Посол сел рядом с Голлаей, а все его любимцы, как всегда, окружили его.

Не важно. Вскоре я буду сидеть на этом троне. На королевском троне. Я буду вершить правосудие в своём королевстве. И Уна будет улыбаться моему шёпоту и краснеть от моего прикосновения.

Я сжал кулак под столом, вонзая когти в ладонь, позволяя боли ослабить мою муку.

Я ждал слишком долго. Я почувствовал прилив триумфа, когда узнал, что она несчастна с королём, и её гнев на его высокомерие, самодовольство только усиливался. Её несчастье стало для меня поощрением, но теперь я хотел королевство. Я хотел её.

Моё сердце вдруг бешенно забилось, когда её наряд сдвинулся на плече, когда она наклонилась к нему, открывая самую кромку следа от укуса. Ярость закипала в моем животе как кислота.

Как всегда, король Голлай брал то, что хотел. Он убил короля Закиэля и украл трон, когда тот должен был умереть в том проклятом подземелье. Если бы он умер там, как ему и полагалось, я бы занял трон по праву, когда моя родословная стала бы известна. Этот трон был моим.

Да-а, – прошептал Голос. Она твоя. Трон твой.

Я наслаждался его присутствием. Голос всегда давал мне ту поддержку, которая была мне нужна. Я смотрел на чёрнокрылую королевскую принцессу. По крайней мере, мне не нужно было искать способ украсть её у Лумерии. Закиэль уже сделал это. Всё, что мне нужно было сделать теперь – убить короля.

– Что с лицом? – спросил Ликел, запихивая в рот кусок кабана. – Чего такой кислый. Этот посол скоро уедет.

– Ага, – ответил я, поднимая кружку с элем. – Мне не нравится, что их род гуляет в нашем дворце.

– Мизра – это ее род. Тебе придётся ее принять. – Ликел с сомнением осмотрел меня, ведь было известно, что Голлай не терпит неповиновения по отношению к присутствию Уны здесь. Но на этот вопрос было легко ответить.

– Конечно, – сказал я ему откровенно. – Принцесса Уна как раз там, где ей и положено быть.

– Мизра Уна, – поправил он. – И это правда.

Я улыбнулся и выпил из кружки эля. Барабанщики начали играть музыку. Танцовщицы, облачённые в прозрачный шёлк, который подчёркивал их женственные фигуры, выступали перед двором, извиваясь и поворачиваясь в ритм барабанов. Их рога были обвиты красными лентами, которые развивались в воздухе, когда они прыгали и кружились.

Далья отвернулась, всегда сдержанная, когда дело касалось развратных зрелищ на пиршествах. Я улыбнулся про себя, вспоминая прошлую ночь. Она не всегда была такой сдержанной. Она будет отличной наложницей, когда я стану королём.

Зрители смотрели на танцовщиц, как и на Голлайя с Уной, тихо перешёптываясь. Но я не мог оторвать от неё взгляд. Я откинулся на стену позади себя, погружаясь в тень, потягивая эль и обдумывая свои следующие шаги. Мне оставалось лишь дождаться подходящего момента.

Посол встал и извинился за своё отсутствие за столом, поклонившись Голлаю и Уне. Пир продолжался, и напитки лились рекой. Некоторые из танцовщиц начали садиться на колени Элитным, всегда выбираемым первыми, перед всеми остальными.

В конце стола, где весело смеялись кавалеристы, один из них, подняв свой кувшин, сказал: – Мой король! Ваша Мизра должна станцевать для нас, ведь мы пропустили шоу на Сервиуме! – Затем он повернулся пьяным взглядом к соседу и, схватившись за мужское достоинство под столом, потряс им. Глаза соседа распахнулись от страха, и он взглянул на трон.

Внезапно смех стих. Музыка тоже прекратилась. Все замерли.

– Прошу прощения, мой повелитель, – пробормотал кавалерист, его голос был искажён алкоголем. Он быстро осознал свою ошибку, но недостаточно быстро.

Уна оставалась неподвижной, её взгляд был прикован к тарелке, щеки пылали от смущения. Голлайя, однако, продолжал смотреть на воина, его взгляд был смертельным.

Один из фейри, сидящих за столом кавалеристов, что-то пробормотал нарушителю. Тот быстро вскочил на ноги и, спотыкаясь, подбежал к трону, опустился на колени и, ударяя кулаком по груди в знак покорности, произнёс: – Простите меня, мой король.

Голлайя медленно встал, больше не обращая внимания на воина, но его взгляд обрушился на весь зал, где собрались около трёхсот придворных, советников, солдат, кавалеристов и Элитных.

– Слушайте меня внимательно, – сказал Голлай тихим, смертельно спокойным голосом. Его слова звучали как раскаты грозы, в которых скрывалась ярость. – Пусть будет известно всем. Мизру Уну должны уважать. Как законная носительница моего наследника, она свята. Недосягаема. Моя. Осмелитесь говорить о ней плохо – пожалеете. Осмелитесь прикоснуться к ней – умрёте.

Затем он нежно поднял её, подхватив за локоть, и повёл из зала. Я проклинал того кавалериста, его друзья помогали ему встать. Не за его глупое, пьяное оскорбление, которое разрушило атмосферу пира, заставив всех встать из-за столов, а потому что он увёл её от моего взгляда.

Не важно. В скором времени она будет моей. А король Голлайя умрёт.

ГЛАВА 30

ГОЛЛ

– Ну теперь ты понимаешь? – рычал я, когда мы приблизились к нашим покоям.

– О чём ты вообще говоришь? – она остановилась в коридоре и повернулась ко мне.

– Вот это, – я указал в сторону зала, – вот почему я не могу позволить тебе гулять по Нортгаллу без защиты.

Она фыркнула.

– Потому что пьяница сделал слегка неприличное замечание? Это ничего не значило.

– Это не «ничего» – я подошёл ближе. – Пьяный он или нет, сам факт, что он так легко сорвался и проявил неуважение, значит, что он не единственный, кто думает о тебе так же.

– Он не хотел проявлять неуважение.

– Да, знаю.

Её брови нахмурились в недоумении.

– Так почему ты так разгневан? И что общего это имеет с моим уходом из Нäкт Мира?

– Выпивка развязала его язык, и в тот момент я понял, что он не уважает тебя как фейри, как должно быть. Он не видит в тебе истинной Мизры, достойной должного уважения своего положения. И если он так тебя воспринимает, значит, скорее всего, так видят тебя и другие. Множество солдат и кавалеристов, которые обсуждают это с семьями и друзьями в Сильвантисе, распуская слухи по Нортгаллу.

Я почувствовал, как ярость закипает в крови при мысли о слухах. Только представить, что они могут говорить… Она просто его шлюха. Красивый трофей, который он получил, победив Иссос. Она не фейри, значит, она не его истинная Мизра. И их ребёнок не будет настоящим наследником.

– Это правда, – сказала она, – я не одна из вас.

– Ты теперь одна из нас, – почти заорал я в тишине коридора. – Уна. Если они не примут тебя как мою Мизру, они не примут и нашего ребёнка как наследника. Когда я умру, эти неверующие могут… – я замолчал. Не мог сказать ей, что они сделают.

Предатели убьют нашего ребёнка, чтобы он не мог занять своё законное место? Они заодно убьют и Уну, для верности.

Эта мысль охладила мою кровь с ужасающей быстротой.

Уна не спросила, что я не рассказал ей. Она просто спокойно произнесла:

– Значит, мне нужно время, чтобы они меня приняли.

– Точно. И поэтому ты не будешь покидать Нäкт Мир, чтобы искать тексты, о которых говорят пророчества. Здесь ты в безопасности. За этими стенами опасность слишком велика.

Она сжала губы, её спокойствие исчезло, спина и плечи стали напряжёнными.

– Мой народ погибнет без лекарства, Голлайя. Мой отец… – её губы задрожали. – Мой брат…

Я потянулся к ней, но она вздрогнула и отошла. Этот неожиданный отворот словно ножом пронзил меня, и я сжал кулак.

– Я найду эти тексты для тебя. Я принесу их тебе сюда.

Она тяжело выдохнула, выражение лица стало раздражённым.

– Ты не понимаешь. Они были предназначены для того, чтобы я их нашла. Не для тебя. Может быть, ты никогда их не найдёшь. А потом будет слишком поздно. Всё из-за твоего глупого упрямства.

– Я не рискну, – твёрдо сказал я. – Я не рискну тобой.

– Даже если это значит спасти сотни, даже тысячи людей в Лумерии?

– Да, даже тогда, – ответил я, спокойно глядя на неё. Она прищурила взгляд, но я добавил: – И ты не знаешь точно, что только ты можешь их найти.

Она взмахнула чёрными крыльями, как бы напоминая мне, что и она – избранная.

– Да, Голлайя. Знаю.

И она развернулась, направившись в свои покои, захлопнув дверь за собой и надёжно отстранив меня снаружи.

Уна

Этот мужчина сводит меня с ума.

Я ударила по подушке, всё ещё пытаясь найти удобное положение, чтобы заснуть. В сотый раз сбросила с себя одеяло и повернулась на бок, уставившись в окно, снова и снова прокручивая в голове нашу с Голлом ссору. Точнее, обе ссоры.

Я понимала, что он хочет защитить меня, но он отказывался слушать. Бывают вещи, ради которых стоит рискнуть, например, спасти целый народ. Даже Хава сказала мне, что появились признаки: у некоторых фейри-призраков в небольшом поселении у Пограничных земель были случаи заражения чумой Парвианы.

Мягкий свистящий звук раздался возле моего гардероба, и в тот же миг обнажённая фигура Голла мелькнула в свете окна, пересекла комнату и направилась ко мне.

– Уходи, – сказала я, но он продолжал приближаться. – Я не хочу с тобой разговаривать.

– Отлично, – прорычал он в темноте, и по моей коже пробежали мурашки. – Я тоже не хочу говорить.

– Вон из моей спальни, – прошипела я, когда он приблизился к изножью кровати.

И тут он оказался рядом, сорвал с меня покрывало и обхватил мои лодыжки своими длинными пальцами.

– Я серьёзно, Голл!

Игнорируя мои протесты, он только сильнее сжал мои лодыжки, и его глаза, напоминающие драконьи, серебром сверкнули в темноте.

– Я тоже, Мизра.

Резким движением он потянул меня к краю кровати, и моя ночная рубашка задралась. Освободив одну из моих ног, он поднял подол до талии, открывая моё тело. В тот же миг моё тело загорелось от жара и желания, хотя внутри всё ещё бурлила злость.

– Голл! – Я оттолкнулась ногой. Она отскочила от его плеча.

Он зарычал и обхватил рукой мое внутреннее бедро, прижав обе мои ноги к матрасу.

– Я же сказала тебе, я не хочу… – задыхаясь, проговорила я, когда его горячие губы приникли к моей груди.

Я застонала и обхватила его за рога: гнев заставлял меня оттолкнуть его, а вязкое желание подсказывало мне, что нужно держать его прямо здесь, пока он будет доставлять мне удовольствие.

Затем его язык оказался внутри меня, и я опустила голову обратно на подушку. – Ты не слушаешь, – пробормотала я, расстроенная собой и предательством своего тела, пока находилась в плену его жадного рта, который усердно сосал меня.

Он, конечно, не ответил, его низкое урчание удовольствия вибрировало на моем клиторе, когда он ласкал и щелкал, а затем гладил меня языком.

– Я злюсь на тебя, – прошептала я в темноту.

Затем я почувствовала руку на своей груди, пальцы сжали напряженный сосок почти до боли.

– Ах! – Я задвигалась сильнее, касаясь клитором о его горячий язык, стремясь к оргазму, который я чувствовала все ближе и ближе. – Я кончаю, – пробормотала я, и тут же кончила.

Он снова зарычал, заваливаясь на кровать сверху. Не успел мой оргазм утихнуть, как он глубоко вогнал свой член.

– Голл! – Я вскрикнула, проникновение было сильным и резким. Я толкнулась в его грудь, а затем впилась ногтями в его плоть, желая причинить ему боль, но в то же время желая удержаться. Это выводило из себя.

Не сводя с меня взгляда, он ловко перехватил оба моих запястья и прижал их к матрасу над моей головой, удерживая одной рукой. Затем он потянулся вниз и схватил меня за бедро, согнув мою ногу так, что мое колено оказалось над его плечом.

– Я злюсь на тебя, – прошептала я, хотя мои слова имели меньший вес после того, как он только что подарил мне пьянящий оргазм.

– Я знаю, моя сладкая. – Его голос был низким и хриплым, а глаза – серебристо-голубыми. – И я собираюсь вытрахать всю злость из тебя.

Он вынул член до кончика и снова вошел, мои груди подпрыгнули от его напора. Я обхватила свободной ногой его талию и практически согнулась пополам, пока он начал сильно и глубоко входить.

Я стонала, когда он задевал особенно приятную точку внутри меня, злясь на него и на себя, что это так блаженно.

Звук хлопков, с которыми он входил и выходил из меня, заполнили комнату вместе с моими задыхающимися хныканьями и стонами.

Своей большой рукой он гладил мою грудь, а затем большим и указательным пальцами сжал сосок. Мое влагалище вибрировало от удовольствия и боли.

– Ты чувствуешь это? – пробормотал он. – Ты можешь ненавидеть меня, Уна, но твоя пизда любит меня.

Я зажмурила глаза, а мое влагалище в ответ затрепетало и снова сжало его. Мое тело словно подчинялось только ему, а не моей воле.

– Вот так. – Его хрипловатый голос обволакивал меня. – Закрой глаза, моя Мизра. Ты все еще можешь злиться на меня, пока я трахаю тебя. – Он снова ущипнул мой сосок, и мои груди подпрыгнули от толчка. – Пока твой стекающий мед смачивает мой член.

– Ух. – Наступил второй оргазм, и я растворилась в эйфории.

Затем его губы прижались к моим, в легком поцелуе, пока я задыхалась. Он сменил нежный поцелуй проникая языком в мне в рот, изучая меня, заполняя меня еще глубже.

– Думай, что хочешь, – прошептал он на моих губах, покусывая меня клыком. – Но эта крошка – моя. – Он зажмурился. – Ты моя.

Я снова застонала, целуя его в ответ, проникая языком в его рот, желая ощутить его вкус, желая получить от него больше. Он застонал в поцелуе и снова прикусил мою нижнюю губу, когда отстранился, при этом глубоко вгоняя в меня свой член.

– Открой глаза, Уна.

Я так и сделала: на меня смотрел дракон с дикой свирепостью. Он переместил руку с моей груди на горло, обхватив меня нежно, но крепко.

– Ты ведь понимаешь это, не так ли? Ты можешь злиться сколько угодно, но ты всегда будешь моей.

Я не была уверена, его собственничество объяснялось тем, что его королевская гордость нуждалась в том, чтобы заявить о своей победе надо мной, или же он доказывал, что моя собственная воля теряет силу, когда он полностью контролирует мое тело. В любом случае он был прав. Похоже, я принадлежала ему душой и телом. Независимо от того, пыталась я притворяться или нет.