Текст книги "Северная буря"

Автор книги: Джульет Энн МакКенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 34 страниц)

Глава 22

Побережье Боала представляло собой длинную гряду светлого песка, увенчанного низкими спутанными ростками мидара. Лиловые цветы полыхали среди длинных блестящих листьев, раскинувшихся, приветствуя вождя. Неровные борозды в песке показывали, где морские черепахи выползали на берег под покровом ночи рыть гнезда и откладывать яйца.

Кейда медленно спустился к самой воде и пошел по влажному твердому песку. То и дело волна, подкатив, трогала пальцы его ног. Он поглядел на свои ступни, все еще в синяках там, где кто-то наступил ему на ноги во время неразберихи, возникшей в колдовском тумане. Лицо его все еще отмечали ушибы от градин.

Но любая рана исцеляется. И любой исцеляется. А семьям тех, кто погиб, положен почет, ибо их близкие пали за будущее Чейзенов.

Кейда оглядел длинную излучину берега до отдаленного мыса, где из пальмовой рощи поднималось нечто вроде одинокого обелиска из белого камня.

Наверно, имеет смысл, чтобы Итрак посетила именно эту башню молчания. На Боале на них впервые напали дикари со своим чародейством; напали на нее, Чейзена Сарила и Олкаи Чейзен. Хотел бы я знать, что явится ей во сне. Долетит ли до нее эхо прежних мирных дней, сулящее надежду на безмятежное будущее? Или любая поддержка из прошлого затеряется среди ужаса недавних событий? Не так-то много я могу сделать. Но я в состоянии избавить это владение от последней колдовской скверны.

Он шел в сторону Велиндре. Колдунья сидела на берегу, все еще одетая ученым заморином. Откинувшись назад, опираясь руками о песок и вытянув длинные ноги, она глядела в небо. На облака, мчащиеся с юга. Ветерок трепал ее чудесные светлые волосы. Они теперь несколько отросли, но не настолько, чтобы угрожать ей разоблачением. Складки на ее лице стали глубже прежнего. Лицо выгорело на солнце. Кожа обветрилась.

– Сегодня будет дождь, – Кейда поднялся чуть выше от воды, туда, где песок оставался сухим. Не упуская из виду резной ларец железного дерева, который нес, он присел рядом с чародейкой.

– В самом деле? – ее мысли блуждали где-то далеко.

– Ты скоро возвращаешься домой, и я принес тебе его, – Кейда бережно поставил ларчик ей на колени.

– Что? – Она оторвалась от созерцания небес и зажмурилась. – Что это? Мне нужно драконье яйцо…

– И ты его получишь, – резко оборвал ее вождь. – А это кое-что другое.

Велиндре подняла крышку. Внутри обнаружился ящичек из горного хрусталя. Радужная пыль в нем заискрилась на солнце. Велиндре прикоснулась ко второй крышке.

– Нет! – Вождь удержал ее руку. – Не открывай!

– Почему? – с подозрением спросила колдунья. – Что это?

– Все, что осталось от Дева. – Он поглядел вдаль, туда, где поверхность открытого океана становилась много темней, чем бирюзовые воды бухты, но размывалась, без ощутимой границы переходя в цепь грозных кучевых облаков, предвещающих новые ливни. – Я не хочу, чтобы его прах развеяло по берегу. Более того, ветер нынче с юга и может разнести его по всему Архипелагу.

– В чем не было бы ничего хорошего, – Велиндре поглядела на ящичек. – В любом случае.

– Вы у себя на материке сжигаете мертвых, как мне говорила Ризала, – продолжал вождь с сухой учтивостью. – Мы здесь так не поступаем и не знаем ваших обрядов. Но я собрал пепел, насколько мне удалось, на случай, если ты пожелаешь куда-то его доставить.

– Возможно, огонь и всеочищающее средство, но ты и теперь не желаешь, чтобы какие бы то ни было останки Дева участвовали в будущем Чейзенов, – в ее словах прозвучала горечь.

– Все доброе, что он совершил для владения, вошло в рассказы, которые ведутся у вечерних костров и завершаются его доблестной смертью, – медленно проговорил Кейда. – Этого вполне достаточно для его памяти.

Велиндре бережно подняла хрустальный ящичек и стала внимательнейшим образом изучать его содержимое.

– Драгоценные камни, рассыпавшиеся в пыль, перемешались с пеплом.

– Я не нашел способа их разделить, – и вождь пожал плечами. – Да и смысла в этом не увидел. Колдовство было во всем, что составляло его жизнь.

Велиндре нехотя улыбнулась:

– А те камни, что оказались в стенах пещеры? Вы извлекли их?

– Да. – Он позволил себе мимолетную горестную улыбку. – Вероятнее всего, они могут принести только несчастья, как говорил Дев, но мы держим их особо, и теперь они предназначены только для торговли с владениями вроде Уллы. Улла Сафар недавно замышлял недоброе против меня. Так что не вижу причин не послать ему как можно больше несчастий в обмен на то, что нужно Чейзенам для возрождения.

– А оно уже идет весьма ощутимо, и приходят корабли от Редигалов и Эдисов, и даже от Ритсемов и Джахалов, – заметила колдунья.

– Да, теперь, когда повсюду услышали о нашей победе над драконом, – согласился вождь – А у нас еще есть жемчуг, чтобы торговать, и отменный сбор черепахового панциря.

– И самое ценное: драконья шкура, – со значением напомнила Велиндре. – И все прочие добытые тобой обереги.

– Именно. – Кейда по-прежнему глядел в море на юг.

Не показывает ли это, что я шел верной дорогой? Торговля Чейзенов восстанавливается, и многие желают разделить с нами удачу.

– А кто-нибудь заметил, что у второго дракона не было сердца из драгоценностей? – Голос Велиндре звучал беспристрастно, когда она кивнула в сторону граненого рубина, свисавшего на золотой цепи из открытой горловины рыжеватой рубахи вождя.

– Нет, – задумчиво ответил Кейда. – Полагаю, вряд ли кто это заметил в таком смятении. Если кто и думает о сердце, то полагает, что я забрал его ради блага владения, – он бросил взгляд на чародейку. – Я не прочь кое-что узнать о зубах и о чешуях, взятых у облачного дракона. Когда он умер, его останки исчезли, но никто не пришел ко мне и не сказал, что чьи-то трофеи обратились во прах. Отрезки шкуры, посланные Итрак, прочны, как любая другая кожа ящерицы.

– И я тоже не против это узнать, – откровенно призналась Велиндре, по-прежнему держа хрустальное вместилище и изучая его содержимое. – Я представляла себе, что вся плоть и кости обратятся в ничто. Возможно, я натолкнулась на что-то, чего не знал Азазир. Или он знает что-то, чего не потрудился мне сообщить. – Она вздохнула. – Мы еще столького не знаем о драконах.

Кейда не пожалел сил, чтобы скрыть отвращение.

– Конечно, то, что ты узнала и увидела, означает, что ты получила плату. Премудрость, которую заберешь на свой остров Хадрумале вместе с прахом Дева.

– И с драконьим яйцом, – она лукаво поглядела на вождя. – Тебе не терпится от меня избавиться?

– Да, – откровенно ответил он. – Чем скорее чародейство и всякий его след покинут острова Чейзенов, тем лучше для всех нас и нашего будущего.

– Ты, конечно, хочешь, чтобы дитя Итрак родилось при самых благоприятных предвестиях из всех возможных, – с пониманием кивнула Велиндре.

Кейда был ошеломлен:

– Я рад, что ты это понимаешь.

– Я узнала об алдабрешцах и об их жизни куда больше, чем ты думаешь, мой господин Чейзен, – она осторожно вернула в ларец железного дерева ящичек из хрусталя с прахом Дева. – У меня было предостаточно времени для чтения по пути на юг; а в каждом владении ученость в почете и накоплены немалые знания, пусть даже у нас на севере о таком не слыхали.

– Буду счастлив снабдить тебя всеми книгами, каких ты пожелаешь, – и Кейда натянуто улыбнулся. – И выделю нашу лучшую трирему.

– Мне не нужен корабль. Я могу вернуться на Хадрумале в мгновение ока. – Велиндре мягко опустила на место крышку с искусной резьбой. – И заберу с собой это свидетельство жизни и смерти Дева. У него не было на Хадрумале ничего признанного им как семья и очень мало друзей, но еще остались те, кому следовало бы знать о его судьбе, и те, кто мог бы извлечь из этого урок.

– От всего сердца рад это слышать, – честно признался Кейда. – Ты, вероятно, знаешь, что, по нашим верованиям, жизнь человека не кончается его смертью. Многое, чем он был, продолжает жить, пока живы те, кто его знал.

– Вряд ли многие из колдунов станут думать о Деве подобным образом, – язвительно заметила Велиндре.

Кейда поднялся:

– Дай мне знать, когда соберешься нас покинуть, и я позабочусь, чтобы тебе вручили яйцо. – Он поколебался. – Но будь благоразумна. Возможно, тебе стоит отплыть с Ризалой на какой-нибудь уединенный остров. Если кто спросит, мы сможем сказать, что ты села на торговый корабль, идущий на север.

– Если она сможет ненадолго отвлечься от распространения тщательно продуманного тобой рассказа о событиях вокруг Чейзенов, – Велиндре подняла на него взгляд, ореховые глаза в солнечном свете походили на золотой оникс. – И в частности, от передачи сообщений доверенным торговцем для ее друзей в других владениях. Как я сказала, Чейзен Кейда, я знаю больше, чем ты думаешь. А что ты предполагаешь сделать для Ризалы?

Кейда не ожидал такого внезапного поворота.

– Ты о чем?

– Девушка в тебя влюблена. – Велиндре подняла руку и прикрыла сощуренные глаза. – Ты можешь дать ей больше, чем точно рассчитанная доля твоих милостей? Способен ли ты ответить ей на любовь, при том, что Итрак носит дитя, которое свяжет тебя с Чейзенами на все времена?

– Это не твоя забота, – грубо отрезал Кейда.

– Она еще достаточно молода, чтобы видеть все как тьму или свет. – Велиндре опустила руку и опять стала смотреть в море. – Ты мог ее больно задеть.

– Я ценю ее достоинства. – Кейда перевел взгляд в сторону суши, но песчаная круча скрывала от него редко посещаемую усадьбу. – Ризала видит, что все, что я делал, делалось ради блага Чейзенов, а до того Дэйшей. Она знает обо всем и не осуждает меня.

А я никогда и не думал, что меня будет снедать такое страстное желание. Нет, больше чем просто желание. Истинная любовь.

– Тогда позаботься, чтобы то, что ты для нее делаешь, пошло ей на благо, – резко оборвал его мысли голос Велиндре. – Я достаточно скоро вернусь на Хадрумале, но мне понадобится твоя защита, чтобы в дальнейшем путешествовать по Архипелагу.

– Что? – Кейда решительно покачал головой. – Нет.

– У тебя передо мной немалый долг, Чейзен Кейда, – Велиндре встала, смахивая песок с простых белых штанов. – А Дев говорил, что ты честный человек и что тебе можно доверять. Сам он был отъявленным негодяем, но людей знал. Мне не нужно вознаграждение ни жемчугом, ни самоцветами, ни чем еще. У меня есть такое право, или ты не согласен?

– Обычаи Архипелага для алдабрешцев… – начал вождь.

Велиндре оборвала его:

– Прошли несчетные годы, как утвердился обычай, что любой, кто пожелает жить на Архипелаге, считается алдабрешцем, рожден ли он рабом или свободным, островитянин или выходец с материка, мужчина, женщина или заморин.

– Всякий живущий на Архипелаге привязан к определенному владению, – возразил Кейда. – А ты нет.

– Дев тоже не был, – пожала она плечами. – Но разве оказание важных услуг не дает путнику права просить о постоянном жительстве?

– Дев вызывал подозрения у нескольких предводителей, – осадил ее Кейда, предпочитая не отвечать на вопрос. – Спроси Ризалу. Шек Кул, ее господин, первым делом сказал мне, чтобы я искал Дева. Располагай он доказательствами, Дев давно умер бы смертью всех тех, кто занимается колдовством на этих островах.

– Но он не располагал доказательствами, – отчеканила Велиндре. – Если Дев мог жить на Архипелаге и не оказаться разоблаченным, то спорю, смогу и я. Не поставишь ли заклад, что у меня не получится?

– Только если на кон поставлено нечто очень ценное, – не замедлил с ответом вождь.

– Я бы на меньшую ставку и не согласилась, – заверила его Велиндре. – А как насчет более осязаемой платы за надежность и безопасность?

– Ты это о чем? – Кейда вопросительно посмотрел на нее.

– Помнишь, я рассказывала тебе о течениях в воздухе, высоко-высоко в небесах, которые я могу привлечь для колдовства? – Чародейка указала в небо. – Я изучала их с тех пор, как мы явились сюда, и сделала кое-какие наблюдения, о которых тебе нелишне узнать. Не думаю, что эти ветра обычно достигают здешних краев. Полагаю, они большей частью проносятся над открытым океаном. Что-то отвело большой воздушный поток к северу.

– И что до этого мне? – проворчал Кейда.

– А то, что, как я убеждена, огненный дракон прилетел сюда с этими ветрами, – спокойно ответила колдунья. – А если такое произошло с одним драконом, может случиться с другим и с третьим, кто знает? Тебе разве не нужно предупреждение на случай, если возникнет такая опасность? – Она махнула рукой на широкое пространство берега. – Здесь в свое время высадились дикари, они принесли сюда волшбу и убийство. Как ты полагаешь, откуда они?

– Тебе об этом известно не больше моего, – раздраженно фыркнул он.

– Не больше, – согласилась ведьма. – Но я думаю, они следовали за этим воздушным течением высоко в небесах, наблюдая либо за облаками, либо саму стихию. И думаю, они знали, что позднее сюда явится дракон, и хотели заранее приготовить для него самоцветы и пищу, какие смогут. – Она задумчиво поглядела в глубь суши на деревья, которые раскачивал ветер. – Я не верю, что они приплыли сюда, чтобы забрать вашу землю. Наверное, их колдуны бились между собой, чтобы определить, кто из них достаточно могуч, чтобы воспользоваться драконьей аурой. Возможно, только сильнейший был бы способен сдерживать чудовище своими чарами. Не думаю, что они имели понятие о сотворении подобия дракона из первозданной мощи. А для чего бы им такое, если у них есть истинные драконы? Если волшебник может заручиться доверием дракона, добиться, чтобы тот не убил его как соперника, драконья аура даст такому чародею в полное распоряжение такую мощь, какую себе и представить трудно.

Кейда расслышал в ее голосе нотки страха и желания в равной мере.

И ты единственная из волшебников, кто что-то знает теперь, когда Дев мертв. Не следует ли мне убить тебя немедленно, чтобы ты не унесла отсюда столь опасное знание!

Велиндре обошла его кругом.

– Так что ты станешь делать, если какой-нибудь своевольный колдун явится сюда с настоящим драконом, покорным его воле? Что станешь делать, если еще один неукрощенный дракон примчится в воздушном потоке и опустится на твоих берегах? Или, пожалуй, стоило бы сказать «когда».

Если однажды свяжешься с волшебством, потом от него вовек не избавишься. Или это не так?

Руки вождя покрылись гусиной кожей.

– Что ты сделаешь для нас? – спросил он. – Чем нам поможешь в такой беде? Если я позволю тебе странствовать по Архипелагу под покровительством Чейзенов?

– Сперва я вернусь на Хадрумале, чтобы почерпнуть то, что удастся, в наших книгохранилищах и у тех немногих колдунов, которым можно доверять и которые избегут соблазна, – Велиндре едко усмехнулась и загнула кончик длинного пальца с обкусанным ногтем. – Это первое. Второе, – она загнула еще один палец, – я поищу другие источники по драконоведению на материке. Затем вернусь на Архипелаг и поищу ценные знания среди трудов ваших ученых. Это вышло бы много легче с чейзенским кинжалом у пояса и каким-то твоим знаком.

– Мы ничего толком не знаем о драконах, – перебил ее Кейда. – Поэтому мне и пришлось обратиться, за помощью, к вам, варварам.

Велиндре покачала головой:

– Я не о драконоведении. Я имею в виду рассказы моряков о судах, которые уносило в океан. Я хочу услышать о чужих кораблях, прибитых к вашим берегам, о неведомых птицах, которые бросала на ваши острова необычная буря. Все такие вещи оцениваются как знамения и должны записываться, не так ли?

– Какая тебе польза от таких сведений? – спросил Кейда.

Лицо колдуньи было холодным и твердым.

– Эти драконы и дикари должны где-то жить. Я стану высматривать любые упоминания о том, куда нужно плыть, чтобы найти их. Разве ты не хочешь узнать, где обитает такой опасный враг? Не хочешь постичь ту угрозу, которую он представляет для твоего владения и всего остального Архипелага? Не хочешь получить какую-то возможность положить конец этому злу?

– Ты говоришь о борьбе против зла? Ты, колдунья? – Он вскинул руки, чтобы не позволить себе броситься на чародейку с ножом. – Или я не натворил достаточно бед, приведя волшебство в эти края? С чего бы мне помогать тебе раскрывать тайны, которыми ты сможешь воспользоваться для своих темных целей? К своей выгоде?

– Я не ищу выгоды ни в волшебстве, ни в чем-то еще, – покачала головой Велиндре. – Ты говорил, что я невежественна насчет жизни и обычаев вашего Архипелага. Но поверь мне, Чейзен Кейда, ты столь же невежественен относительно чародейства и того, как им занимаются на севере, что едва ли неожиданно, если единственным твоим проводником был Дев, – не удержалась она, но тут же поглядела вниз на резной ящичек между ними.

Она принялась тщательно подбирать слова.

– Каждый чародей Хадрумале, от Верховного и до самого скромного, увидит в этих дикарских колдунах такую же угрозу, как и вы. Мы проводим всю жизнь, двигаясь в обход страхов и предрассудков, стараясь не разбудить спящего негодования, не тревожить воспоминаний о злоупотреблении волшебством. Слух о необузданном волшебстве, которым овладели некие южные дикари, скоро обежит все порты материка. Возможно, шкуры с нас, чародеев, сдирать и не станут, но вполне могут отказаться иметь с нами дело, а то и камнями побить.

– Я что-то не возьму в толк, почему это меня касается, – решительно заявил вождь.

– Вы зовете нас, северян, невежественными варварами. И до известной степени это справедливо. Мы очень мало знаем об Архипелаге, а препятствия, которые вы чините нашим мореплавателям, мешают нам знать больше. Вы тоже отвечаете за наше невежество, – бросила ему упрек Велиндре. – Если молва о колдовстве дикарей разнесется повсюду, вы можете здорово поплатиться за свое упрямство. Или, полагаешь, невежественные северяне отличат темнокожих и темноглазых алдабрешцев, никаким волшебством не владеющих, от темнокожих и темноглазых захватчиков-колдунов, если вдруг вы побежите на север? Ибо вам только и останется, что бежать на север, если сюда явится чародей с истинным драконом, покорным его воле. Смятение охватит весь Архипелаг, и алдабрешцы волна за волной станут прибывать к берегам варваров.

– Ты просто пытаешься меня запугать, – он покачал головой, не желая верить словам колдуньи.

– И получается? – усмехнулась она.

Мягкий ропот прибоя и аромат цветов мидара поплыл через напряженное молчание между ними.

– Ты пытаешься показать мне все настолько мрачным, насколько можно, – сказал наконец вождь. – Я думаю, что такое бедствие вряд ли разразится. Но не стал бы ничего ставить против любой новой опасности, которая может прийти по океану с юга.

– Тогда позволь мне помочь тебе ее встретить, – взмолилась Велиндре. – Да, у меня есть свои причины желать исследовать эту загадку, и я не надеюсь, что ты их поймешь. Значит, нам обоим есть что выиграть и есть что проиграть.

– Враг моего врага мой друг? – вспомнил Кейда старое наставление. И губы его криво дернулись. – В крайнем случае, это возможно, но такие друзья часто оказываются неверны.

– А какой еще выбор у тебя есть? – Велиндре оставалась непреклонна. – Или я не меньшее из двух зол?

– Это-то я и подумал о Деве, – заметил вождь. – Наш союз, возможно, пошел на благо мне, но едва ли принес добро ему, верно?

– А разве не все мы отвечаем за выбор, который ведет нас к нашей судьбе? – возразила волшебница.

– Ты будешь в достаточной безопасности среди путешествующих ученых, если станешь отвечать на каждый вопрос вопросом. – Кейда вздохнул и провел рукой по бороде, стараясь не задеть царапин на лице. – Я дам тебе знак своего покровительства, и ты сможешь говорить, что странствуешь по островам под защитой Чейзенов. Но предостерегаю, найдется сколько угодно владений, где мой знак ни во что не поставят. А в обмен я ожидаю от тебя любых намеков, какие ты ни отыщешь, о том, где могут обитать эти дикари. Ты говорила что-то о наблюдении за облаками, по которым можно проследить за потоком воздуха, что принес дракона. Я желаю сам научиться такому наблюдению, если смогу, чтобы знать, когда мы в опасности, а когда нет.

– Достаточно честно, – кивнула Велиндре.

Дальнейшие слова ее Кейда остановил, резко шевельнув рукой:

– Если откроется, что ты волшебница, я пальцем не пошевелю, чтобы тебя спасти. Я не могу из-за тебя ставить под удар Чейзенов. Я дам любую ложную клятву, что ты украла мой знак, а также что ты обманула меня, утаив и свой пол, и свою темную силу.

Велиндре поджала тонкие губы:

– Я к этому готова.

– Ты так не сказала бы, будь ты истинная алдабрешка, – поспешил подчеркнуть Кейда, – как бы такие слова не оказались вещими.

– Мне следует на что-то надеяться? – сухо спросила она.

– Возвращайся в усадьбу, – и Кейда отрывистым движением головы отпустил ее. – Подробности мы обговорим позднее.

Велиндре кивнула, затем наклонилась, чтобы подобрать ларчик с останками Дева.

– До встречи.

Он услышал, как песок осыпается под ее ногами, пока она взбирается по долгой круче, бормоча какие-то невразумительные проклятия, если нога задевала за какой-нибудь жесткий побег мидара. Из-за моря, на которое он смотрел, приближались кучевые облака.

Звезды обернутся и принесут одну за другой пору дождей и засухи. Каждый год звезды нового года являются и занимают положенные места в круге небесном. Даже самые далекие самоцветы небес рано или поздно возвращаются туда, где сияли прежде. Даже если человек, видевший какой-то из них в детстве, успеет состариться. Все как всегда, и все иное. Все затронуто тем, что происходило прежде. Некоторые мудрецы говорят: все случается в единый миг, вне времени, какое мы знаем.

Как я мог ожидать, что этим все кончится? Концов не больше, чем начал. Все зависит от чего-то еще. Эти бедствия определяются куда большим, чем я способен увидеть или понять. Что знаю я о драконах, или о волшебстве, или об этих загадочных чародеях, друзьях Велиндре? Что я хочу об этом узнать?

Так что ты собираешься делать? Сидеть сложа руки и оплакивать свою участь, подобно нищему или рабу, отказывающемуся признать, насколько он сам способствовал случившемуся с ним? Или предпочтешь затеряться в отрешенном созерцании беспредельного, точно прорицатель, что доводит себя до голодной смерти неверным выбором?

Человеку не больше дано остановить вращение небес, чем задержать течение дней своей жизни. Он только и может, что внимательно искать знаки, дабы те направили его к лучшему выбору. Посмотрим, какую премудрость принесет Велиндре, чтобы перед нами обозначилась тропа, где мы избежим дикарей, их колдунов и драконов. Если же Велиндре удастся получить при этом что-то для себя, не очередное ли то знамение?

Он отвернулся от скрытного нынче моря и поглядел на башню молчания вдалеке.

А тем временем я предложил будущему еще одного невинного заложника, зачав ребенка с Итрак. Я обязан сделать ее жизнь наисчастливейшей, ибо она моя жена и столько страданий перенесла в прошлом, пусть не мной причиненных, но именно мне положено возместить ущерб. Если мне это удастся, если я увижу благополучие Чейзенов, возможно, это искупит мою вину как пособника чародеев. Если я смогу раз и навсегда положить конец колдовской опасности, пусть даже это означает прибегать вновь к услугам Велиндре, наверное, это перевесит все уступки, на которые я шел. И кто знает, а вдруг я заслужу лучшее будущее и для себя? А вдруг я заслужу право делать выбор только для себя? А вдруг Ризала меня когда-нибудь дождется?