Текст книги "Врата Совершенного Знания"

Автор книги: Джон Тренейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

– О да, – в голосе Ленни звучала горечь. – Все это – благодаря «мистеру Китаю»! Ты знаешь, что его так прозвали? Мистер Китай, повивальная бабка коммерции в Народной Республике, друг бедных крестьян в Серединной Империи…

– Довольно! – Мэт так резко оборвал Ленни, что сам удивился. – Он хорошо с тобой обходится. У тебя нет причин жаловаться.

– Нет.

Мэт внимательно смотрел на китайца, который, сгорбившись, сидел на табуретке, нервно постукивая ногой по ножке рабочего стола.

– Господи помилуй, да что случилось?

Ленни отвернулся.

– Ты его сын, – прошептал он наконец. – Тебе нравится быть его сыном?

– И что это должно означать?

– Я хочу сказать, было время, когда твой отец присоединился к операции, которую «красные» китайцы проводили с целью уничтожить советский Народный банк. Ты что, забыл?

– Ирония тут ни к чему.

– Ты помнишь это время? Помнишь, как «красные» китайцы, когда дела у них пошли плохо, накачали тебя наркотиками, похитили и отвезли в деревню Чаян провинции Сычуань, где заставили грести навоз?

– Помню. И вряд ли забуду.

– Может, и так. Но ты выжил.

Мэт хотел было ответить, но вдруг понял, куда клонится разговор, и продолжал хранить молчание.

– Да, ты выжил. Твои мать и отец тоже выжили. А мои – умерли.

Мэт глубоко вздохнул, пытаясь держать себя в руках.

– Их застрелили, – сказал он бесстрастно. – По приказу человека по имени Цю Цяньвэй. В руках моего отца не было ружья.

– Знаю. Но его он зарядил.

– Не понимаю.

– Он заставил моего отца подписать один из тех документов, с помощью которых был уничтожен банк.

Рот Мэта приоткрылся, он облизнул губы – один раз, второй.

– Повтори.

– Он убедил моего отца поставить свою подпись на одном из документов в качестве свидетеля. Он знал, что может доверять моим родителям. Понимал, что бы ни случилось, родители никогда не отдадут эти бумаги и не скажут, где они. Вот почему их убили: они отказались говорить.

Мэт снова заставил себя смолчать. Выдержав паузу, он сказал:

– Ничего себе воспоминания! У тебя есть доказательства?

– Да.

– И я могу взглянуть на них?

– Взглянуть нельзя. Придется выслушать.

– Не понимаю.

– Твой отец сам рассказал мне эту историю.

Когда молчание стало невыносимым, Ленни спокойно спросил:

– Так ты не знал? – Он видел, что Мэт не в силах говорить, и продолжал. – Твой отец сказал мне, что ему стыдно. Что он не может вернуть их обратно, но попытается кое-что исправить. Вот почему я здесь и получаю деньги, с помощью которых он успокаивает свою совесть. У меня развязаны руки, никто меня не контролирует, я отчитываюсь только перед ним. – Ленни повысил голос. – А теперь твой отец сможет сделать то, что давно замыслил, с самого начала: передать «Апогей» «красным» китайцам.

– Черта с два! – Мэт соскочил с табурета и заметался по комнате, разбрасывая все, что попадалось под ноги. – Никогда мой отец не сделает такое! Никогда! Он сотрудничает с «красным» Китаем, он… он помогает им, да, но если ты думаешь, если ты хоть на секунду всерьез подумал…

– А мне и не нужно думать, я знаю! «Красные» китайцы платят, видишь ли. Двести миллионов юаней, даже больше. Это – для их военно-воздушных сил, – он указал на приборы.

Мэт остановился у стола и положил на него руки, рассеянно глядя на клавиатуру. Он вдруг ощутил глубокую усталость. Ему хотелось отправиться в постель, надолго уснуть, а проснувшись, узнать, что откровения Ленни, словно иглы, вонзившиеся в его голову, всего лишь кошмарный сон.

– Почему именно «красный» Китай? – пробормотал он хрипло. – Сколько помню себя, постоянно: «красный» Китай такой, «красный» Китай сякой. В то время как настоящий Китай, прекрасный, свободный Китай – здесь, на Тайване. В то время как…

Мэт вдруг замолчал. С минуту он смотрел на экран, пытаясь осознать смысл увиденного.

– Ленни, что происходит?

Китаец взглянул на экран своего компьютера и охнул:

– О Господи!

– Это стенограмма. Все, что мы говорили, каким-то образом записалось.

– Да. Мне еще нужно вынуть записывающее устройство. И доработать его. Пока я изготовил только прототип, который более или менее нормально функционирует. «Апогей» уже сейчас почти готов для показа и даже для продажи.

– Сколько это займет времени? – Голос Мэта дрожал от возбуждения.

– Три месяца.

– Так мало?

– Да. Жесткий диск запущен в производство уже давно. Все, что мне нужно, – это закончить программу и скопировать ее. Слушай, только не рассказывай отцу о том, что услышал от меня. Я не имею права…

Но Мэт уже не обращал на Ленни внимания.

– Три месяца… Значит, самое раннее – в августе. Через несколько недель я должен вернуться в Бангкок. Может быть, сумею убедить отца изменить…

Неоновые лампы вдруг потускнели до бледно-оранжевого света, а потом неожиданно опять вспыхнули в полную силу. Молодые люди молча посмотрели друг на друга. Ленни рванулся к ближайшему дисководу.

– Вынимай их! – заорал он. – Вынимай, вынимай, вынимай!

Но было уже поздно. Когда их пальцы схватили затвор, чтобы открыть его, лампы погасли. Компьютеры перестали гудеть. Наступила тишина. Потом Мэт услышал, как Ленни сказал:

– О… Боже… мой.

– Ленни.

Никто не ответил.

– Ты здесь, Ленни?

Снова тишина.

– Прости. – Китаец говорил едва слышно, но спокойно.

– Я не вижу тебя.

– Я найду спички. Подожди.

После долгого ожидания Мэт увидел огонек пламени, мерцающий на другой стороне комнаты. Ленни зажег горелку и нес ее по комнате, волоча за собой резиновую газовую трубку.

– А как же запасной генератор?

– Тоже не работает.

– Как это могло случиться? – неожиданно похолодев, они уставились друг на друга. – В Синьчу есть своя электростанция, прямо под носом. Триста восемьдесят вольт.

– Да.

– Тогда что же…

– Не знаю!

Мэт судорожно сглотнул.

– И каков ущерб?

– Записи на дисках стерты. Это неизбежно: одна из тех погрешностей, которые мне нужно было исправить. Эта система не выдерживает никаких сбоев в подаче электроэнергии.

– Но ты говорил, что у тебя есть копии. Запасные диски. Ты должен был сделать их!

Ленни ответил не сразу, и Мэт тупо повторил:

– Ты должен был.

– Обычно я делаю, но… я так устал. Я же сказал, что это чувствительное устройство. И последние несколько недель я работал, не делая никаких дубликатов.

– Что?! Но это… – Мэт пытался найти слово. – Это преступление!

– Ты не понимаешь, как все происходит. Работается рывками, по вдохновению. Это как линия графика, которая идет горизонтально, а потом вдруг устремляется вверх до бесконечности. И невозможно остановиться, чтобы сделать копии. Невозможно прерваться, чтобы сходить в туалет или поспать. И потом – это необычные диски. Чтобы скопировать их, нужна масса времени.

Горелка отбрасывала озерцо желтого света на лица молодых людей, придавая им болезненный оттенок.

– Сколько? – настойчиво спросил Мэт. – Сколько времени тебе потребуется, чтобы восстановить все?

– По крайней мере, вдвое больше того срока, который я назвал раньше. Месяцев шесть, может, больше…

Наступившую тишину прервал звук тяжелых шагов этажом выше. Мэт и Ленни испуганно взглянули вверх. Прежде чем они успели отреагировать, дверь в лабораторию затрещала под чьей-то тяжестью. Этот звук разнесся по всей комнате, и они инстинктивно придвинулись ближе друг к другу.

– Кто там? – крикнул Мэт. Но в ответ опять донесся шум, словно что-то обрушилось на дверь. – Кто там? – повторил он.

На этот раз они получили ответ. Чей-то голос, высокий и резкий, заорал, перекрывая шум от третьего удара:

– Открывайте!

– Кто это? Какое вы имеете право?..

– По распоряжению юаня! – Голос взлетел до визга. – Подразделение Тайваньского гарнизона! Открывайте!

Глава 2

Крабиков взглянул вверх, прикрыв рукой глаза от солнца. Над ним, на веранде прелестного летнего домика, в плетеных креслах сидели двое мужчин. Один – престарелый китаец – дремал, склонившись набок и закинув ногу на ногу. На коленях у него лежал бумажный веер. Другой бодрствовал. Увидев внизу офицера, он поднял палец, и Крабиков замер.

Очень осторожно, словно не желая тревожить соседа, Олег Казин взял вилку. Движения его были медленными и точными. И вдруг он сделал стремительный выпад, и раздался скрежет металла о фаянс. Крабиков вздрогнул от неожиданности и увидел, как начальник торжествующе поднял вилку с наколотым на зубцы шмелем.

Китаец не пошевелился, но открыл глаза и уставился на шмеля. Насекомое беспомощно сучило передними лапками. Казин, не мигая, наблюдал за этой безнадежной борьбой за жизнь, потом опустил вилку на тарелку и раздавил красивое золотистое тельце.

Сунь Шаньван, новый, глава китайской секретной службы, потянулся, зевнул и огляделся вокруг.

– Я и не предполагал, что Азовское море так прекрасно, – заметил он вежливо.

– Да, летом оно особенно красиво, – согласился Казин.

До последнего времени он внешне почти совсем не менялся: лысый, круглолицый – кровь с молоком, стройный и подтянутый, всегда бодрый духом. Изменения стали проявляться только в последние несколько месяцев. Румяное лицо пошло пятнами, тело высохло. Это впечатление усиливал запавший рот и оскал, обнажавший потемневшие зубы. Сегодня Крабиков, глядя на Олега Казина, председателя КГБ, почувствовал, что его начальник постепенно, но без видимых сожалений начнет уходить из жизни, сложив ее к ногам той единственной власти, которая превышает его собственную.

Китаец отложил в сторону веер и, достав пачку сигарет из нагрудного кармана хлопчатобумажной сорочки, протянул ее Казину. Тот улыбнулся в ответ:

– Нет, спасибо. Я уже говорил, товарищ Сунь, что бросил.

Суню уже много раз сегодня говорили об этом, но его это совершенно не смущало. Казин знал: проживи они оба еще лет сто, его гость всякий раз, вынимая пачку, будет предлагать ему сигареты.

Сунь Шаньван наклонился к огоньку, который мгновенно вспыхнул в сложенных чашечкой ладонях Крабикова, и поблагодарил его улыбкой. Офицер тоже улыбнулся, но лишь губами. Взгляд его оставался суровым. Он знал, что Казин симпатизирует своему гостю, но не мог понять почему. Сунь напоминал главу какой-нибудь крупной японской компании: большие прямоугольные очки, худое лицо и слезящиеся глаза, форма рта совсем не китайская. Вообще, Крабиков не любил азиатов. Когда запах горящих табачных листьев поплыл в сторону Казина, тот снял белую соломенную шляпу со спинки кресла и стал помахивать ею, подгоняя к себе дым. Он с видимым удовольствием наслаждался ароматом. Оба говорили на слегка выспреннем английском, единственном общем для них языке. Но теперь Казин обратился к Крабикову по-русски.

– Присоединяйтесь. У нас после обеда будет частная беседа. – И добавил, заметив вопрошающий взгляд помощника: – Все нормально. Никаких подслушивающих устройств. – Перейдя на английский, Казин спросил гостя со скрытой улыбкой: – Скажите, товарищ Сунь, какие чувства вы испытываете по поводу этого исторического события? Я хотел бы, чтобы Крабиков послушал ваши рассуждения.

– Удивляюсь, – ответил Сунь, – насколько тут все рационально. Похоже на деловую дискуссию между двумя большими конкурентными компаниями, которые задумали вместе осуществить рискованную операцию. Чувствам в таких случаях места нет.

– Даже надежде на успех? – вставил Крабиков.

– Если откровенно – нет. Ваша страна и моя, генерал, готовятся подписать пакт, который положит конец разногласиям, как сказано в документе, и будет способствовать дальнейшему сотрудничеству двух народов. Скажем, это первый шаг. Однако сначала надо убедиться, можно ли в самом деле забыть разногласия. – По лицу Суня прошла тень. – Трудно предвидеть будущее.

– Вы сомневаетесь в реальности пакта? – спросил Казин.

– Нет. Оба Политбюро обсуждали проект документа, который почти готов к подписанию. В чем я сомневаюсь, так это в желании реализовать его.

– Вы меня удивляете. Цели обоих народов одинаковы! И всегда были таковы: победа коммунизма во всем мире.

– Победа коммунизма, – со вздохом отозвался Сунь, – как вы сказали, даже в самой маленькой из наших провинций более чем удовлетворила бы меня. А во всем мире…

– Ладно, не будем говорить о мире. Поговорим о самом уязвимом – о границах.

Лицо Сунь Шаньвана просветлело.

– Предшествующие годы конфликтов проходили бесследно в плане материальных и человеческих потерь. Однако теперь США стали слишком сильны, чтобы Советы в одиночку могли сдержать их своей мощью. Мир на наших границах уже был бы достижением, даже если ничего другого не произойдет.

Казин подавил желание попросить гостя оставить официальный тон и сказал:

– Произойдет и многое другое.

– Вы так думаете?

– Я знаю. Если мы формально заключим мир, Европа останется в изоляции. Америка превратится в крепость, избегающую союзников. Нам придется делиться научными достижениями, экономическими ресурсами…

Сунь со смехом поднял руки, как будто сдаваясь.

– Нет, нет. Вы ведь не верите во все это.

Казин откинулся на спинку кресла, и на лице его заиграла улыбка.

– Разве?

– Нет. Не верите.

– Не осмеливаюсь возражать гостю. – Казин потянулся к портфелю, стоявшему рядом, извлек оттуда папку и с неожиданной живостью пододвинул кресло к столу. – Наконец-то мы подошли к концу нашей повестки дня. Последний пункт. Тайвань. Вторая, простите меня, товарищ, республика Китай.

– Мир признает только одну республику Китай. А Тайвань – наша проблема, а не ваша.

– И все-таки, мне кажется, ее следует обсудить, прежде чем вы уедете. До нас дошли слухи, что Тайвань приобрел особое значение в глазах вашего Политбюро.

Сунь промолчал, и Казин переспросил:

– Эти слухи верны?

– Тайвань никогда не терял своего значения для Пекина.

– Буду считать эти слова подтверждением.

– Я не хотел бы вступать в спор с моим гостеприимным хозяином по поводу всяческих домыслов.

Казин захлопал в ладоши и громко рассмеялся, а Сунь принялся стряхивать воображаемые крошки с брюк.

– Так, значит… Тайвань, то есть второй Китай, все-таки имеет для вас значение. Наша помощь требуется?

– Да. Вы можете оказать поддержку в ООН, если что-то случится.

– Понимаю. – Хорошее настроение Казина как рукой сняло. Он наклонился вперед, положив руки на стол. – Значит, ситуация серьезная.

– Я не уполномочен обсуждать с вами этот вопрос. Извините.

– Ну что ж, пусть так. Но я могу сделать следующий вывод. Когда пакт будет подписан – если он будет подписан, – вы можете попросить нашей поддержки в случае… непредвиденных обстоятельств.

– Такой вывод мне не по душе.

– Этот вопрос нас интересует, как вы уже поняли. – Казин тряхнул головой. – Странно, что мы разговариваем таким образом. Вы знаете много, я тоже. Мы похожи на супругов, но супругов, которые ходят по дому на цыпочках и оставляют друг другу записки, ссорясь лишь на людях. И тем не менее мы хорошо знаем друг друга.

Сунь кивнул в знак согласия.

– Неплохая аналогия. Что касается Тайваня, да, я знаю о ваших интересах. Долгое время Советский Союз извлекал преимущества из своей опорной базы в Юго-Восточной Азии. Московский Народный, Советский Коммунальный… У вас пристрастие к банкам.

– Да. Было и есть.

– Когда Советский Коммунальный прекратил работу, вы почувствовали, что пропасть расширяется.

– Действительно.

– Поэтому где же восстанавливать позиции, как не в чудом созданной экономике Тайваня. Ежегодный прирост составляет там десять процентов, но, увы, финансовые инфраструктуры слишком примитивны.

– Совершенно верно.

– Мы предпочли бы, – мягко кивнув, продолжал Сунь, – чтобы вы подождали нашего приглашения.

– А если мы предпочтем не ждать?

– Если нет… Знаете, товарищ Казин, у нас в Китае есть поговорки на все случаи жизни. Мне приходит в голову такая: «Ци ху, нань ся» – «Если забрался на спину тигру, трудно слезать».

– Безусловно, вы вольны отвергнуть нашу помощь. Но моя любимая китайская поговорка звучит так: «Шань мэнь нань кай; шань мэнь нань би». Простите мое ужасное произношение.

– Оно вовсе не ужасно.

– В таком случае, что я сказал?

– Вы сказали: «Трудно открыть врата щедрости и столь же трудно закрыть их». – В глазах Суня мелькнула настороженность и уважение. – Совершенно точно. Я понимаю вашу мысль: Китаю может быть трудно добиться союза с Советами, но если уж мы добились его…

Казин рассмеялся.

– Да. Тогда мы прилипнем к вам, как пиявки. Ну что ж, видимо, нам все-таки придется подождать вашего официального приглашения, как вы и предложили. – Он помолчал. – Я порекомендую исключить «другой Китай» из орбиты нашего внимания до тех пор, пока вы не решите ходатайствовать о нашей помощи.

– Нам не понадобится помощь. Спасибо.

– Может быть, вы уже получаете ее из другого источника? До нашего сведения дошло, что в Тайване существует движение за независимость.

– А мы слышали похожие сплетни насчет Афганистана. Не сомневаюсь, что они так же безосновательны.

Крабиков отвернулся, чтобы Казин не заметил улыбки.

– Движение за независимость, о котором вы говорите, – продолжал Сунь с неожиданной горячностью, – бесплодно. У них нет лидеров. Нет оружия, денег. И самое главное, нет поддержки. – Он сделал паузу. – Жаль, если ситуация изменится.

– А почему она должна измениться? – спросил Казин, пожав плечами. – В Афганистане не меняется. – Он положил перед собой папку и сделал карандашом пометку на полях последней страницы. – Буду с вами честен. Я не смог найти ничего конкретного относительно предполагаемого движения за независимость. Теперь понимаю почему – его не существует.

– Верно.

Казин захлопнул папку и взглянул на часы.

– Как быстро прошел день!

– Да, – отозвался Сунь, поднимаясь. – Приезжайте в Пекин. Я приглашаю.

– Прошу прощения, но я наездился. Приезжайте лучше вы. Увидимся в Москве.

– Приеду. Спасибо за гостеприимство. Все было вкусно. – Сунь помолчал, глядя на изуродованного шмеля на вилке. – Очень вкусно, – повторил он.

– До свидания! – Казин резким движением протянул правую руку, и Сунь Шаньван пожал ее. Они долго смотрели друг другу в глаза с неподдельной симпатией, которая не имела никакого отношения к их профессии. На том и расстались.

Казин смотрел вслед своему гостю, пока тот не вошел в главное здание вместе с Крабиковым и не скрылся из глаз. Из кухни вышли официанты, чтобы убрать остатки обеда. Пока они работали, Олег Казин прикрыл глаза от полуденного солнца и глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом роз и смолы. Для человека с его здоровьем климат был замечательный.

Вскоре вернулся Крабиков, столкнувшись на обратном пути с официантами. Когда он опустился в кресло, в котором раньше сидел Сунь Шаньван, Казин спросил:

– Ну что?

– Как я и ожидал. Я ведь прочитал двести страниц его дела, изучил фотографии и прослушал магнитофонные записи. Что может меня удивить?

– Он наверняка понял бы тебя. Бригада «Маджонг» собрала обо мне кучу материалов за все эти годы. Сунь намекнул об этом утром. Они прочесывают лучше нас, более тщательно. – Глаза Казина сузились и потускнели. – Мне это не нравится, Крабиков.

Он слишком много знает о годах моей молодости…

Крабиков откашлялся и сбросил на пол веранды пепел. Казин, уже старик, вдруг проявил склонность к бессвязным воспоминаниям, до которых генералу не было дела.

– Что касается Тайваня, – сказал Крабиков, чтобы сменить тему, – мне кажется, он темнит.

– Нет, тут все ясно. «Тайваньского движения за независимость» не существует. Нас, вероятно, дезинформировали. Человек, который приходил к нам сегодня на чай, призрак, и мы должны его прогнать. – Казин заливисто рассмеялся. – Указать призраку на дверь! – Внезапно перестав смеяться, Казин перевел взгляд на Крабикова. – Или Сунь Шаньван считает меня безмозглым стариком, или он, как и его начальство, напуган. В первое я не верю, значит – боится, ибо что бы он там ни говорил, братство, называющее себя «Наша Формоза», существует. Оно реально.

– Если мы решимся поддержать НФ, оно станет еще более реальным.

– Конечно. У этого У Тайцзи и тех, кто его финансирует, вполне определенные цели: им нужны деньги, оружие и поддержка, чтобы сбросить правительство Гоминьдана.

– Они могут об этом забыть.

– Почему?

– Потому что тогда нам не сдобровать. Америка никогда не потерпит советской интервенции на Тайване. Как и Китай.

– Преувеличиваешь. Я не склонен поддержать НФ в их стремлении сбросить Национальное правительство Тайваня и заменить его администрацией, состоящей из истинных формозцев до тех пор, пока не будут удовлетворены два условия.

– Какие же?

– Во-первых, неразглашение тайны. Я согласен – надо действовать с оглядкой.

– А второе условие?

– Мы должны быть уверены, что взамен получим то, что хотим.

– Что именно?

– Сунь ответил на этот вопрос. Нам нужна финансовая и разведывательная база в Юго-Восточной Азии, нечто взамен Советского Коммунального банка. И, конечно, эта невероятная коммерческая тайна, на которую они все время намекают, волшебный компьютер, который должен все изменить в наших военно-воздушных силах. Не говоря о нашей промышленности, экономике, сельском хозяйстве…

– «Апогей»?! Я поверю в него, когда увижу своими глазами.

– Хм-м…

– И все равно не представляю, чтобы эти люди согласились сотрудничать с нами. Они еще более правые, чем нынешнее правительство Тайваня! Значит, если им удастся захватить власть, вряд ли можно предположить, что они будут поддерживать отношения с коммунистической Россией.

– Можешь изложить эту точку зрения У Тайцзи, когда он приедет. Но не забывай о существующих договоренностях. Тайваньцы не имеют ничего против Советского Союза. Кстати, жена президента Цзян Цзинво – русская.

– Знаю. Но если у тайваньского правительства есть связи с Советами, то еще труднее понять, почему их враги из «Формозы» должны прибегнуть к нашей помощи.

– А по-моему, все ясно. Просто больше никого нет.

– А как же американцы?

– Теперь, когда США официально признали Пекин, последнее, чего от них можно ждать – это вмешательства в дела Тайваня. Они за версту будут обходить У и его банду.

Помолчав немного, Крабиков спросил:

– Как вы полагаете, чего на самом деле хочет от нас «Формоза»?

– Точно не знаю. С точки зрения разведки, это интересная ситуация. Перед нами масса возможностей, и Сунь Шаньван знает это.

– Я как раз собирался поговорить о Суне, товарищ председатель. У Тайцзи и «Наша Формоза» появились до пакта между Москвой и Пекином. Очевидно, договор все изменит. Что сейчас произойдет? Полагаю, мы пошлем этого У собирать свои вещички… и его, и этих хулиганов, так называемых «патриотов».

Казин сложил губы трубочкой и начал насвистывать что-то неопределенное, без мелодии, покачивая головой из стороны в сторону. Через некоторое время Крабиков, устав ждать ответа на вопрос, который считал решающе важным, повторил уже более настойчиво:

– Товарищ председатель.

Но Казин, перестав насвистывать, посмотрел на часы и сказал:

– Он скоро придет. Выполни хоть одно задание, Крабиков, пойди проверь, достали или нет улунский чай, который я заказывал в Тайбэе.