Текст книги "Врата Совершенного Знания"

Автор книги: Джон Тренейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

– Держись! – кричал Сунь. – Не уходи под…

– Он не умеет плавать! – Цинцин пронеслась мимо Суня, чувствуя, как под ногами трещит лед. Не обращая на это внимания, не думая ни о своей жизни, ни о безопасности Суня, она мчалась спасать сына. В десяти футах от него лед снова треснул, и Цинцин тут же оказалась по шею в ледяной воде. Впрочем, холода она почти не ощутила, так яростно рвалась она к маленькому тельцу, которое все еще упрямо цеплялось за жизнь.

Цинцин уже вытянула руки, чтобы схватить сына, но в это мгновение край льдины, за который держался Тинчень, обломился, и мальчик исчез.

Сунь застонал, но крики конькобежцев заглушили его стон. Цинцин не слышала их. Она бросилась вперед что было сил и нырнула, слепо шаря под водой руками. Она плыла и плыла, сердце билось все чаще, легкие мучительно требовали воздуха, а вокруг ничего не было, кроме темноты.

Потом она наткнулась на что-то мягкое. Схватилась за него, упустила и опять схватила. На этот раз она держала его крепко. Рука. Она добралась до него. Нашла!

Цинцин оттолкнулась ногами и ударилась головой об лед. Почти потеряв сознание от боли, она отчаянно крикнула, и последние остатки воздуха вырвались из ее легких. Ревущим хаосом взорвался весь мир вокруг нее. Цинцин увидела слепящий белый свет, мелькнул берег… Дрожь. Тьма. Пустота.

Сунь Шаньван застал Цю сидящим возле кровати Тинченя, обхватившим голову руками. Когда он легонько тронул его за плечо, Цю вздрогнул и испуганно поднял глаза.

– Нет, нет, сидите. Какие новости?

– Он все еще под воздействием снотворного, – ответил Цю, покачав головой. – Но врачи говорят, что опасности нет. С вами все в порядке?

– Да.

– Я видел, что вы сделали. Это было очень смело. Спасибо.

– Я быстро повернул назад, поняв, что толку будет мало, если мы все трое окажемся под водой. – Сунь посмотрел на вторую кровать, стоявшую в скромной больничной палате. – А ваша жена?

Цю, кажется, впервые вспомнил о ней.

– О-о… по-прежнему. Она сейчас спит. С ней все будет хорошо. Если бы только…

– Если бы только что?

– Если бы я не стоял на балконе, я сам мог бы спасти их.

– Вы говорите чепуху, Цяньвэй. Если бы я не вызвал вас с Тайваня на эти выходные, вы вообще не узнали бы о случившемся. – Сунь взглянул на часы. – Извините, что побеспокоил вас в такое время, но я не могу больше ждать. Пожалуйста, пойдемте со мной.

Сунь направился по коридору к выходу из больницы, где его ждала машина. Он пропустил Цю на заднее сиденье, а сам сел рядом, подняв перегородку между ними и водителем.

– Вы можете провести остаток выходных с семьей, – сказал Сунь, когда машина отъехала. – Но сейчас мне нужно в аэропорт. Шофер доставит вас обратно.

– Спасибо.

– Я начну с того, что напомню вам, почему вы оказались на балконе, а не на озере. Я велел вам пойти туда, потому что хотел, чтобы вы слышали этот разговор. Поскольку вы стояли над нами, я уверен, что вы все слышали.

– Большую часть.

– Этого достаточно, чтобы понять, насколько мы обеспокоены.

– Боитесь, что я запятнаю себя аморальным поведением.

– Цяньвэй… не стоит преувеличивать. Я знаю, как тяжело вам приходится в Тайбэе.

– Тяжело?

– Постоянный страх. Одиночество. Я прав?

– Да. – У Цю едва не сорвалось с языка «иногда».

– Тем не менее это не основание пренебрегать вашими обязанностями. Почему первого числа этого месяца вы не оставили в тайнике свое сообщение, как было условлено?

У Цю Цяньвэя была масса времени, чтобы приготовиться к этому вопросу.

– Мне показалось, что я под наблюдением, – не задумываясь солгал он. – Один и тот же человек слишком часто крутился там. Мне не хотелось рисковать.

К его невыразимому облегчению, Сунь Шаньван, похоже, был удовлетворен объяснением.

– Тогда почему же вы не послали сигнал отмены?

– Я так и собирался поступить, но это непросто, когда думаешь, что тебя засекли.

– Я принимаю ваши объяснения. И все же на будущее: будьте порасторопнее. Обстановка здесь напряженная.

– Вторжение?

Сунь кивнул.

– Не откладывайте слишком ваш отъезд. Я, возможно, не смогу предупредить вас вовремя. Может случиться так, что, когда придет время бежать оттуда, будет уже поздно.

– Я все-таки с трудом верю в это вторжение. Имея «Апогей»…

– У вас нет никаких новостей для меня?

– Нет. Вы знаете, в какой ситуации мы оказались; весь проект везет на себе Люк. Но Люк похищен, и мне не известно кем.

– Как вы думаете, у кого находится Люк?

Цю пожал плечами.

– У тайваньских властей?

– Не думаю. В глазах Политбюро они могут считаться и ренегатами, и бандитами, но во всех делах, касающихся иностранцев, они придерживаются законов. Я могу себе представить, что власти использовали заявление таможни против Синьчу как предлог, чтобы разузнать побольше о проекте. Но похищение – нет.

– Тогда кто?

– Может быть, сам Саймон Юнг? Чтобы получить оправдание для еще одной отсрочки и устранить за это время все просчеты. Или еще хуже, чтобы состряпать сделку с другими заинтересованными покупателями.

– Не могу согласиться.

– Я тоже. Во всяком случае, пока. Тогда другое предположение – «Наша Формоза».

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Мы следили за У Тайцзи всякий раз, когда он уезжал с Тайваня. На прошлой неделе он был в Осаке, где принял личный груз. Множество ящиков, которые были провезены в страну под прикрытием дипломатических каналов. Пока ящики стояли в доках, дожидаясь погрузки на другой корабль, нам удалось заглянуть в них. Знаете, что там было?

– Оружие? – подняв брови, спросил Цю.

– Да. В тот же вечер У погрузил их на баржу.

– Но откуда это оружие? Не мог же он просто пойти к какому-нибудь торговцу с глухой улочки…

– Нет. Тут требуются средства и система охраны, которые может обеспечить только правительство. Помните, я сказал, что оружие было доставлено в Осаку как дипломатический груз?

– Да. И чьи же это поставки?

– Одного из тех ничтожных африканских государств, которые каждые полгода меняют свои названия. Нечего и говорить, это государство – марионетка в руках Советов. Вот мы и приехали.

Шофер остановил машину у здания аэропорта, но Сунь продолжал сидеть.

– У встретился с кем-то из проживающих в том же отеле, что и он. Очевидно, с агентом тех, кто продал ему оружие, путешествующим с дипломатическим паспортом торгового атташе. Наши люди сделали снимок. Освещение было отвратительным, но я не сомневаюсь, что вы без труда назовете имя этого человека.

Сунь достал из внутреннего кармана фотографию и передал ее Цю. Тот пристально всматривался, не веря глазам.

– Борисенко, – выдохнул он. – Приехать в Японию… какой риск!

– Он не робкого десятка. И потом, Казин никогда не доверил бы какому-нибудь тупоголовому частному детективу провезти столь деликатный груз через Дальний Восток.

– Значит, русские и «Формоза»…

– Связаны. Я уже опаздываю. – Сунь вышел из машины и обернулся, договорив с Цю через окно. – Думаю, вам следует пошуровать в гнезде У, если вы все еще участвуете в этом сражении.

– Да.

Сунь долго смотрел на Цю изучающим взглядом.

– Хорошо. Интуиция подсказывает мне, что Люка держит у себя У. Если так, вытащите его оттуда. Мне все равно каким способом, только освободите.

– Хорошо.

– И еще…

– Да?

– Не корите жену за то, что произошло. Это не ее вина.

Лицо Цю потемнело.

– Она должна была присматривать за ним. Она…

– Хватит! – Сунь стукнул кулаком по краю опущенного стекла. – Ваш брак – это ваше личное дело, Цю Цяньвэй. Мне жаль, что он не удался, но вам должно быть известно: много лет назад вы рисковали, оставив штабную работу. Помните – у вас есть сын. Кто, кроме Цинцин, присматривает за ним?

Глава разведуправления прочел во взгляде Цю готовый сорваться с губ ответ и решил убить все возражения, прежде чем они прозвучат.

– Не вы, – резко сказал он. – Уж я прослежу за этим, можете не сомневаться! Не вы!

Глава 15

– Сколько еще ехать?

Мэйхуа внимательно рассматривала в маленьком зеркальце пудреницы свой рот, затем облизнула нижнюю губу, чтобы она была влажной, и принялась рыться в сумочке.

– Мы только что миновали Мейхо, значит… приблизительно девяносто километров.

С тех пор как они выехали из аэропорта Тайтун, пейзаж почти не изменился, только теперь им на пути время от времени попадались деревушки. Над ними простиралось желтоватое небо, по цвету напоминавшее соевый творог, мимо проносились фермерские дома с внутренними двориками, рощицы стройного бамбука высотой футов шестьдесят, похожего на плюмаж принца Уэльского, старики в соломенных остроконечных шляпах, пахавшие землю на быках. Вдали от ровной прибрежной полосы на склонах гор виднелись пагоды и храмы.

– Как тебе южный Тайвань? – спросила Мэйхуа.

– Мне всегда здесь нравилось.

– Я не знала, что ты бывал здесь прежде.

– Род Хэйнс возил меня сюда, когда я только получил назначение на Тайвань. – Мэт улыбнулся и кивком указал вправо. – У меня тут даже есть своя земля. Несколько акров в разных местах.

– Почему?

– Потому что, приехав сюда впервые, я понял, что восточное побережье может стать идеальным курортом. Вторые Гавайи, скажем, May. Новые атомные электростанции, изобилие воды в горах; с удобствами проблем не будет. Купил я очень дешево, а в один прекрасный день продам эту землю с большой выгодой.

– Какой ты умный! – Мэйхуа вздохнула, откинув голову на спинку сиденья, погладила Мэта по волосам.

– Скоро обед, – сказал Мэт. – Нам нужно будет остановиться.

– Дальше пойдут какие-то пещеры. В путеводителе говорится, что там особая «атмосфера».

Пещеры были почти целиком скрыты в скалах, которые, словно башни, возвышались над картинно-красивым восточным побережьем. Мэт и Мэйхуа карабкались на самую высокую скалу то по шатким деревянным лестницам, то по ступеням, выдолбленным в камне, и в результате запыхались и вспотели.

– Боже мой! – задыхаясь, воскликнула Мэйхуа, – Но ведь подъем того стоит, а?

Из горного ущелья, расположенного высоко над Тихим океаном, им был виден только темный песчаный берег, омываемый прекрасными волнами. С дальних полей поднимался дымок от сжигаемой рисовой соломы, в воздухе стоял тяжелый аромат камфарных деревьев. Ничто не нарушало полуденной тишины.

– Ох!..

Мэт подбежал к Мэйхуа, которая, как зачарованная, смотрела на огромного паука, висевшего между двух ветвей в гамаке собственного изготовления.

– Не трогай его!

– Что я, с ума сошла?

Мэт вытер пот со лба. Он двигался медленно, почти безотчетно, все его чувства подчинялись мощному воздействию атмосферы этого места. Ему казалось, будто он под наркозом. Потом его осенило: воздух здесь вообще не шевелится.

– Не нравится мне это место, – надув губы, сказала Мэйхуа.

– А мне нравится. В нем… не знаю… от него исходит какая-то духовная мощь. Видела в глубине пещеры алтарь? Я думаю, это статуя богини милосердия.

– Ты изумителен. – Это правда, думала она, я в жизни не знала никого, кто был бы хоть наполовину так хорош. Такой умный, такой сексуальный. И этот синеватый подбородок, который всегда кажется плохо выбритым. Как чудесна могла бы быть жизнь с тобой.

В сознании Мэйхуа все стало путаться. Что она делает здесь? Ах да, нужно работать. Но работать не хотелось. Голова раскалывалась, подташнивало. Симптомы ломки – действие наркотика кончилось. Надо сказать что-нибудь.

– Я ревную тебя, красивый шельмец.

– У тебя нет оснований.

– Я всегда ревную. Даже тех, кто…

– Что?

– Которые сами не ревнивы. Хочешь сандвич?

Она смотрела, как он ест, чувствуя, что сама не в состоянии даже взглянуть на пищу. Глаза Мэта бегали по сторонам, как это бывало, когда поблизости находились другие женщины и он хотел, чтобы Мэйхуа помучилась.

– У тебя большие планы на будущее?

– Да, – улыбнулся Мэт.

– Так что же ты попусту тратишь время здесь, на Тайване, со своим папочкой?

– Нет выбора. Я не получил степень.

– Почему?

– Потому что не хотел. Я видел, как работают дипломированные выпускники. Здесь, на Дальнем Востоке, степени не помогают в практической деятельности. Университет только уводит людей от жизненной борьбы.

– А может быть, ты просто завалился на вступительных экзаменах?

– Тебе следует знать, что я выиграл конкурс на стипендию в университете. И отказался. Отец возненавидел меня за это, – ухмыльнувшись, сказал Мэт.

– Могу себе представить. И закончил ты тем, что стал смиренным менеджером по контрактам.

– Верно.

– Похоже, у тебя не слишком высокие амбиции.

– Пожалуй, я боюсь неудач. – Мэт перешел на серьезный тон. – Это хорошее начало для человека, которому предстоит унаследовать империю.

– Почему?

– Потому что, когда человек работает и другие это видят, работает без поблажек и не на тепленьком местечке, люди вокруг настроены более благожелательно.

– Бьюсь об заклад, ты научился этому в школе.

– Нет. В деревне, которая называлась Чаян. – Мэт повысил голос, дав понять, что не желает дальнейших расспросов. – Если собираешься стать наследником такого отца, начинать нужно с самого низа. Вот моя сестра – другое дело. Она пойдет своим путем.

– Как Диана? Ей лучше?

– Немного. Спасибо.

– Я тоже пошла своим путем.

– Да, но ты совсем другая. Диана изучает историю корейского искусства. Она будет ученой до конца своей жизни. Не то что ты.

Мэйхуа игриво хлопнула его по щеке.

– Ты думаешь, я такая тупая? Позволь сказать тебе…

Но Мэт опрокинул ее на спину, и следующие несколько минут губы Мэйхуа были слишком заняты, чтобы произносить что-либо, кроме одного: что она любит его больше всего на свете.

Они подъехали к дому в деревне Аньшо ранним вечером, когда солнце уже валилось за самый высокий хребет центральной горной гряды Тайваня. Мэт вышел из машины и с благоговейным восторгом осмотрелся.

– Какое место!

– Я рад, что вам нравится, – произнес мужской голос по-английски. – Мистер Мэт Юнг, не так ли? Меня зовут У Тайцзи.

– Здравствуйте.

– А это моя жена, Сулян.

Женщина тут же принялась болтать на тайваньском диалекте, который Мэт слышал много раз, но никогда не пытался ему научиться. У дружески положил руку ему на плечо и провел по ступеням к парадной двери.

– Хочу рассказать вам, как называют меня друзья-китайцы, – тихо сказал У. – Вам будет смешно. «Тай» – на «мандаринском» означает «слишком». Мои приятели считают, что я обладаю всеми положительными качествами, что я во всем – слишком отличаюсь. Я – выдающийся! – У захохотал. – Идемте, я хочу показать вам сад, пока еще светло.

Хозяин провел Мэта по террасе, откуда двойная лестница спускалась к бассейну, кабинкам для переодевания и бару. Мэт на секунду задержался на лестнице, наслаждаясь видом.

– Здесь красиво.

– Спасибо. Все, что посажено, имеет свой смысл. Вот бамбук, сосна и слива. Бамбук символизирует стойкость, сосна – верность, слива – нежность. Они растут вместе: «три неразлучных друга», – так мы их называем. Гранатовое дерево для того, чтобы почва была плодородной. Расспросите обо всем этом мою жену.

Сад был разбит по образцу классического северокитайского парка. Мэт увидел полукруглые арки, павильон в рощице позади водопада и причудливо украшенный пруд, в котором кишмя кишели карпы. В саду росли всевозможные виды растений, кустарников и деревьев, включая вишню и сливу. Яркие цветы молочая, рано распускавшегося на крайнем юге, оживляли красочность пейзажа. Справа, ярдах в ста от небольшой горки, в углу поместья стояла пагода – пятиэтажная, восьмиугольная, с белыми стенами и красной полосой под золотой покатой крышей.

У Тайцзи подошел к бару и разлил пиво.

– Какой была погода в Тайбэе, когда вы уезжали?

– Холодно и сыро.

– Вы удивились, попав в такой рай?

– Да, должен признаться, контраст поразительный. Здесь весна. – Мэт вскинул брови. – Но мне определенно придется свыкнуться с этим.

– Почему?

– Потому что через месяц меня переводят в контору Дэнни Каосюна. Эта работа будет менее интересна.

– Чья же это идея?

– Моего отца, полагаю, хотя он отрицал это, когда я спросил. Беда в том, что он рвется одновременно решать столько проблем, что ему не до меня.

У рассмеялся.

– И не говорите! Китайцы любят, чтобы бизнес был семейным делом, но это не всегда легко осуществить. – Он поставил на стол кружку с пивом и повернулся так, чтобы видеть Мэта. – Карты на стол. Может, поговорим, пока дамы не пришли?

– Я слушаю.

– Мы с Мэйхуа друзья Бог знает с каких пор. Она много рассказывала о вас. Вы действительно не хотите больше работать с отцом на прежнем месте?

– В общем, нет. Но возможностей маловато. Я был ленив…

– Понимаю. В молодости я жил в Мельбурне какое-то время, потом в Гонконге. Тоже лоботрясничал, наслаждаясь жизнью, и нисколько не жалею об этом. Но теперь вы хотите отпочковаться и стать самостоятельным. Мне это нравится. У вас большой потенциал. Буду откровенен: имя вашего отца хорошо известно здесь, в Юго-Восточной Азии. Счастливое имя.

– Это верно.

– Но мне приходится задумываться и над тем, кого этот талантливый молодой человек приведет с собой.

– И кого же?

– Хотелось бы, чтоб это были Люк и Хэйнс. Хороший ученый, большие деньги и специалист по компьютерам. Программное обеспечение – вот ваше будущее. Люк будет заниматься технической стороной дела, Хэйнс – следить за отчетностью. Вы будете выдавать идеи и определять курс.

– А вы?

– А я буду давать наличные в обмен на пятьдесят процентов акций. Тут есть масса деталей, которые можно обсуждать, но что вы скажете об этом плане в принципе?

У принялся за пиво, словно ответ Мэта не так уж сильно его интересовал.

– Соблазнительно.

– Продолжайте. Я уже слышу словечко «но».

– «Но» всех сортов. – Мэт улыбнулся. – Не так-то просто устроить налет на фирму собственного отца и забрать лучших его людей. Я ведь еще молод, знаете ли…

У пожал плечами.

– Эти слова означают, что вы не так уж молоды, как вам кажется. Что еще?

– Время сейчас неудачное. Мы все еще не можем найти Ленни Люка. Вряд ли имеет смысл создавать новую компанию, когда одна ножка треножника подломилась.

– Конечно. Я принимаю это замечание.

– Кроме того, есть и семейные сложности. Я должен думать не только об отце, но также и о матери.

– А вот это вызывает уважение. Прекрасное чувство.

– Да? А может быть, я не решаюсь уйти, и всего лишь придумываю себе оправдания? Как и раньше, когда я бросил учиться и вошел в компанию «Дьюкэнон Юнг». Когда я должен дать ответ?

– Можете не торопиться.

Мэт колебался.

– Вы были очень добры ко мне, – сказал он наконец. – Я не хочу ничего от вас утаивать. Возможно, вам будет трудно понять то, что я сейчас скажу.

– И все-таки я попытаюсь.

– Дело в том… Я чувствую, что мне хочется дать отцу еще один шанс, и это очень сильное желание. Я все еще уважаю его и… в общем, знаю, что такое «сила семьи». Мне не нужно рассказывать вам, что семья может достичь чертовски многого.

У опустил глаза и вздохнул.

– Как я могу спорить с этим? Именно такого ответа я бы и ожидал от китайца, если бы дело касалось его отца. – У взглянул на своего гостя с уважением. – Знаете, вы похожи на отца; у вас очень восточный взгляд на вещи. Он когда-нибудь рассказывал вам о драконах и откуда они берутся?

– Нет.

– Многие думают, что драконы и змеи – это в некотором роде одно и то же. Но они неправы. Драконы происходят от рыб, а не от змей. Легенда повествует, что, если карп сумеет перепрыгнуть через плотину Лун Ань на Желтой реке, он превратится в дракона. Вот почему дракон стал символом надежды. – У решительно тряхнул головой. – Вы – славный, полный сил молодой карп. Несомненно, вы превратитесь в дракона, раз идете к цели верным путем, благодаря чему и вызываете мое уважение.

– Не уверен. Может быть, это происходит из чувства вины. А! Вот и дамы.

Сулян и Мэйхуа спускались по лестнице. Сулян была в темно-зеленом расшитом брючном костюме, Мэйхуа переоделась в ярко-красный чонсам с кружевной кокеткой. Глядя на них, Мэт подумал, что обе выглядят как истинные китаянки, но каждая по-своему, соответственно возрасту.

Мужчины встали, чтобы поприветствовать их. Уже начали сгущаться сумерки, и слуга принес на террасу современные керосиновые лампы.

– Не хотите выпить? – поинтересовалась Сулян.

– Я приготовлю коктейли.

Мэт еще раз оглядел сад.

– Мне до смерти хочется взглянуть на вашу пагоду. Можно забраться наверх?

– Вообще-то, нет, – ответил У извиняющимся тоном. – Она очень привлекательна с виду, но на самом деле это – всего лишь декорации, чтобы прикрыть дренажную систему.

– Вот как?! Тогда, конечно…

– Но если хотите… Знаю! А-Хуан! – У повысил голос: – А-Хуан, поди сюда!

На тропинке в саду раздались легкие шаги, и в следующее мгновение появился человек, явно уроженец здешних мест: сначала показалась его голова, потом туловище и, наконец, – длинные крепкие ноги. Он шел величаво, высоко подняв голову, словно зная, какое производит впечатление. Мэт искоса взглянул на Мэйхуа: ее влажные губы слегка приоткрылись, и между ними показался кончик языка.

– А-Хуан возглавляет штат нашей прислуги. Он из племени лукай, которое живет в деревне под названием Вутоин и славится двумя вещами: марафонским бегом и стрельбой из лука. – У повернулся к своему вассалу. – А-Хуан, наши гости хотели бы посмотреть, как ты стреляешь.

А-Хуан, не сказав ни слова, ушел по тропинке обратно и через секунду вернулся с длинным луком и чаном, полным стрел.

Мэт с благоговейным трепетом смотрел, как он натягивает тисовый лук. Под блестящей кожей выпукло обозначились мускулы, но движения стрелка были спокойными, не чувствовалось ни малейшего напряжения. Потом А-Хуан выбрал стрелу примерно в три фута длиной, с черными гусиными перьями.

У взял из бара плод граната и передал его жене.

– Будь добра, – сказал он, – встань возле пруда с карпами.

Сулян кивнула и удалилась по тропинке. У улыбнулся гостям.

– Помните, потом этот плод нельзя есть: стрелы предназначены для охоты и наконечники отравлены.

Сулян подошла к пруду, оказавшись примерно в ста метрах от остальных, остановилась и подняла руку с гранатом вверх.

– Этот лук бьет на большое расстояние, – заметил У. – Стрела пролетает в секунду приблизительно сто двадцать футов.

– Она подбросит гранат, и А-Хуан расколет его стрелой, – в возбуждении предположила Мэйхуа. – Просто сказочно!

– Не совсем так, – пробормотал У Тайцзи. – Но вы близки к истине.

Сулян не подбросила плод. Вместо этого она продолжала стоять, держа его большим и указательным пальцами, вытянув руку под прямым углом к телу. Становилось все темнее, и Сулян оказалась почти скрытой в глубоком сумраке сада.

– Но не собирается же он в самом деле… – Мэт не договорил, задохнувшись.

А-Хуан поднял лук. В мгновение ока заостренный наконечник вспорол темно-синее небо, а затем стрела стала падать, рассекая золотисто-желтые полосы света, и скользнула вниз вдоль склона холма, и еще ниже, ниже, ниже…

Звон тетивы, свист, серебряная молния. У Мэта будто сердце оборвалось, и он вскрикнул. Мэйхуа подпрыгивала и восторженно хлопала в ладоши.

– Он сделал это! Получилось!

Сулян наклонилась, со спокойной улыбкой подобрала половинки граната и пошла по тропинке.

Мэт сделал глубокий вдох, со стоном выдохнул и посмотрел на то место, где минуту назад стоял А-Хуан. Но его уже и след простыл. Он исчез – растворился в прозрачном воздухе.