Текст книги "Не искажая Слова Божия…"
Автор книги: Джон Бикман
Соавторы: Джон Келлоу
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 38 страниц)
Антонимы существуют во всех языках. Как правило, они принадлежат к семантическому классу абстрактных понятий; слова типа «большой», «толстый», «мокрый» или «горячий» почти всегда имеют пары с противоположным значением.
Антонимы есть также в семантических классах объектов и действий, но и в этом случае противоположные компоненты их значения принадлежат к классу абстракций. Так, слово "мальчик" принадлежащее к классу объектов, имеет антоним "девочка", если противопоставление проводится по абстрактному понятию "пола", либо "мужчина", если рассматривается "возрастной" компонент значения. Аналогично, такие члены класса действий, как "приходить" – "уходить" или "подниматься" – "спускаться" являются антонимами вследствие противоположности абстрактного компонента своего значения, а именно "направления"
Абстрактные понятия – члены антонимических пар могут иметь разные диапазоны сочетаемости. Так, в языке Колорадо (Эквадор) слово "хороший", обладающее широкими возможностями сочетаемости, может, в частности, образовывать сочетание "хорошее здоровье" В то же время его антоним уже не может сочетаться со словом "здоровье", т. е. имеет более узкий диапазон сочетаемости.
Очевидно, что для перевода понятия, отсутствующего в целевом языке, вполне можно порекомендовать употребление антонима этого понятия с отрицанием. Очень часто переводчики безуспешно пытаются найти эквивалент какого – либо понятия, не видя хорошей возможности негативного использования антонима этого понятия. Иногда в целевом языке такое "двойное отрицание" является нормой для определенных выражений с утвердительным значением. Например, в языке билаан (Филиппины) для того, чтобы сказать "мы должны сделать это", нужно употребить конструкцию "невозможно, чтобы мы не сделали этого"
Отрицание антонима не только является полезным для перевода приемом, позволяющим передавать многие места оригинала с положительным значением, но и употребляется нередко в самом оригинале. В греческом, как и во многих других языках, отрицание антонима часто подчеркивает "положительный" смысл высказывания. Этот риторический прием, называемый литота[95] 95
Словарь Уэбстера (1966) дает следующее определение этому термину: "Высказывание, смысл которого выражен отрицанием противоположного высказывания… противоположно гиперболе". В греческом языке существует грамматическая конструкция с двумя отрицательными частицами ои те, которая не имеет ничего общего с литотой и служит, наоборот, для усиления отрицания.
[Закрыть]. достаточно характерен для НЗ. В таких случаях, как правило, переводчик должен найти слово или выражение с положительным значением, если только целевой язык не допускает в данном случае аналогичной литоты. Ниже мы приводим несколько примеров употребления литот в НЗ и, для сравнения, их эквиваленты без отрицания. Антонимы и слова, служащие для отрицания, выделены курсивом.
Мк 9:41 "… не потеряет награды своей": обязательно получит награду
Лк 1:37 "…не останется бессильным никакое слово": исполнится каждое слово
Ин 6:37 "…и приходящего ко Мне не изгоню вон": приму каждого приходящего ко Мне
Деян 20:12 "…и немало утешились": и сильно утешились
Деян 21:39 "…гражданин небезызвестного Киликийского города": весьма известного города
Рим 1:16 "… не стыжусь благовествования Христова": горжусь[96] 96
Ллойд – Джоунс [Lloyd – Jones 1970] в своей книге «Послание к Римлянам, 3:24–25» цитируя Рим 1:16, замечает: «Здесь, несомненно, автор имеет в виду то, что он очень горд своим благовествованием. Эта мысль выражена с помощью литоты – риторической фигуры, в которой утвердительное значение выражается с помощью отрицания.»
[Закрыть]Рим 4:19 "… не изнемогши в вере": будучи силен в вере
Гал 4:12 "… ничем не обидели меня": хорошо отнеслись ко мне
Цитата из пророка Исайи в Мф 12:20 также может служить примером литоты: «трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит» хотя в данном случае мнения комментаторов различны. Как бы то ни было, в большинстве переводов, сохранивших само сравнение человека с «тростью» и «льном», оказалось необходимым заменить глаголы с отрицанием на их антонимы (типа «сохранит»).
Интересный пример "утвердительного" перевода конструкции с отрицанием антонима можно найти в языке балангао (Филиппины), где 1 Тим 4:12 ("никто да не пренебрегает юностью твоею…") было передано так: "Пусть все уважают тебя, хоть ты и молод".
Лексические соответствия с изменением субъектных отношений
В этом разделе мы рассмотрим такие эквиваленты, в которых изменениям подвергаются субъектные отношения между участниками описываемой ситуации: то, что в оригинале было подлежащим, в переводе становится другим членом предложения, а его место занимает какой – либо из распространителей исходного предложения. Глагол – сказуемое при этом также меняется, чтобы общий смысл фразы остался тем же. Подобная трансформация позволяет описать одну и ту же ситуацию с другой точки зрения. Например, для предложения «Иван сказал это мне» эквивалентом такого рода будет «я услышал это от Ивана»; очевидно, что смысловой акцент здесь переместился в соответствии с заменой субъекта действия.
Рассматриваемый вид эквивалентности не следует смешивать с эквивалентностью, при которой меняется залог глагола – предиката, хотя им обоим присуще перемещение смыслового акцента. Рассмотрим следующие примеры:
В первых двух предложениях использован один и тот же глагол, но в разных залогах. В первом предложении ситуация описывается с точки зрения субъекта действия, «Ивана», а во втором в фокус внимания помещается «книга» Во второй паре предложений, однако, употреблен другой глагол – «получать» вместо «давать» При этом в третьем предложении оказывается акцентированным "я", но в четвертом, так же как и во втором, – «книга»
Переводчик должен учитывать неизбежный сдвиг смыслового акцента, возникающий при таком преобразовании, и проверять допустимость этого сдвига в каждом конкретном случае. И все же, довольно часто такой эквивалент является единственно возможным, а переводчику остается лишь попытаться как – то скомпенсировать смещение акцента.
Не следует, однако, очень уж бояться эффекта смещения акцента, так как зачастую разница в значении почти неощутима. Керк и Тэлбот [Kirk, Talbot 1966] в своей статье "Искажение информации" ("The Distortion of Information") описывают три разновидности искажений при передаче информации, один из которых называется "искажение растяжения" ("stretch distortion"). Приводимый ими пример использует антонимическую пару "высокий – низкий":
«Искажение растяжения» можно заметить, например, рассмотрев пару предложений: «Том выше Билла» и «Билл ниже Тома», где в качестве «правила преобразования» («rule of recoding») использовано простое логическое соотношение. Очевидно, степень искажения здесь весьма невелика; с точки зрения большинства эти две фразы несут одну и ту же информацию, выраженную аналогичными средствами, и выбор между ними, скорее всего, будет случайным. Однако хороший стилист знает, что для некоторых из читателей «эмоциональное содержание» («emotional freight») этих фраз будет все же различным. Если автор хочет вызвать у читателя симпатии к Тому, он должен употребить первый вариант, так как второй в этом случае слегка исказит его намерение. И наоборот, для выражения хорошего отношения к Биллу правильным будет второй вариант, тогда как первый может иметь обратный эффект.
В числе мест, для перевода которых пришлось прибегнуть к изменению субъектных отношений, можно назвать 1 Кор 11:23 и Мф 1:20. Первый из этих отрывков («ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал») был переведен как «то, что Господь дал мне, я также дал и вам», а второй («Ангел Господень явился ему во сне…») для перевода на язык уицтеко цоциль (Мексика) потребовал такой субъектной трансформации: «Он увидел ангела от Господа Бога».
Лексические соответствия с изменением родо – видовых отношений
В гл. 4 мы уже обсуждали некоторые аспекты родо – видовой классификации лексики, в частности, относительность такой классификации (одно и то же понятие «стул», например, является видовым по отношению к «мебели», но родовым для разных типов стульев), возможность пересечения различных родо – видовых классификаций (например, русский глагол «лгать» относится одновременно и к классу «говорить что – л.» и к классу «делать что – л. плохое») и т. п.
Конкретное распределение лексики по родо – видовым группам, конечно, зависит от языка. В русском языке есть одно слово "банан", которое обозначает все разновидности бананов, тогда как в языках многих центральноамериканских стран помимо общего родового термина существуют десятки слов для разных сортов бананов.
В языке чоль нет родового понятия, соответствующего глаголу "нести", но есть несколько видовых терминов, означающих "нести на спине", "нести на плечах", "нести в руках" и т. п. В одном из филиппинских языков "муравьи", "крокодилы", "лисы" и "кобры" объединены в одно родовое понятие по признаку "способности укусить" (соответственно, "питон" в этот род не включается).
Последний пример особенно наглядно показывает, что объединение слов в родовые классы в каждом языке имеет основой те черты сходства между соответствующими объектами, которые кажутся наиболее важными носителям этого языка. Таким образом, набор родовых терминов определяется понятийной системой языка и поэтому широко варьируется у разных народов, имеющих различный опыт развития.
Несомненно, различие родовидовых систем разных языков создает определенные трудности при переводе. Эти трудности можно разделить на три группы. Во – первых, целевой язык может не иметь подходящего родового термина, который использован в оригинале, но лишь несколько слов с более узким значением. Во – вторых, может случиться и обратное: для некоторого видового термина оригинала целевой язык может иметь лишь обобщающий родовой термин. И, наконец, иногда случается, что родовое понятие целевого языка в данном контексте по каким – то причинам принимает более узкое, видовое значение.
Передача родового понятия видовым
В качестве примера родового понятия в оригинале рассмотрим слово ίμάτιον, himation. В словаре Бауэра/Аланда его значение определяется как 'одежда, одеяние'. Это слово употребляется в родовом значении, в частности, в Мф 9:16 (а также в параллельных местах – Мк 2:21 и Лк 5:36): "…Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани…" и в Евр 1:11: "… Все обветшают, как риза" В некоторых мексиканских языках, где аналогичного родового понятия нет, было использовано слово «рубашка»
Другое родовое понятие – σκεύος, skeuos – имеет основное значение 'вещь, принадлежность, используемая с какой – либо целью' и более специфичное значение 'сосуд' [Bauer/Aland 1988, col. 1507]. Поэтому в Деян 10:11 Петр видит "сходящий к нему некоторый сосуд'] а именно «как бы большое полотно, привязанное за четыре угла» В этом контексте переводчик должен подыскать максимально общее понятие. Однако, например, в Лк 8:16 ("никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом"), хотя и имеется в виду скорее общее понятие, применимое к любому сосуду в домашнем хозяйстве, тем не менее в переводе, при отсутствии родового эквивалента, вполне можно использовать и слово с более узким значением.[97] 97
Кроме того, в данном случае можно вообще опустить слово «сосуд» найдя для глагола «покрывать» максимально обобщенный родовой эквивалент.
[Закрыть] Подобная же ситуация встречается в Ин 19:29 («тут стоял сосуд, полный уксуса»), где для перевода слова «сосуд» на многие языки потребуется найти соответствующее узкое видовое понятие.
В то же время в Мк 11:16 ("не позволял, чтобы кто пронес через храм какую – либо вещь"), где «вещь» (тот же skews) означает вообще любой сосуд, употреблявшийся для переноса товаров, ситуация совсем другая. Смысл здесь достаточно общий, и для перевода следует использовать какой – нибудь обобщающий термин. Если же такового найти не удается, можно поступить так: упомянуть какой – либо конкретный сосуд с добавлением такой, например, фразы: «и прочее, в чем носили товары».
"Чудо" является родовым понятием по отношению к своим разновидностям – исцелениям, изгнаниям духов и т. п. В двух мексиканских языках, мазахуа и трике, имелись слова только для отдельных видов чудес, поэтому иногда приходилось прибегать к таким, например, конструкциям: "Он исцелял больных и делал другие подобные дела"
В Рим 6:13 слово "члены" ("не предавайте членов ваших греху") употреблено как родовое понятие для частей тела. Но во многих языках такое общее понятие отсутствует; поэтому, например, на языке мазахуа пришлось дать перечисление нескольких видовых понятий ("ни глаз ваших, ни языка, ни рук" и т. д.).
В языке омие (Новая Гвинея) не существует обобщающего понятия "весь мир", так что для перевода Мк 8:36 ("какая польза человеку, если он приобретет весь мир…") также пришлось прибегнуть к перечислению: "ценности, землю, воду" и т. д.
Греческое слово εχιδνα, echidna, переведенное в Деян 28:3 как «ехидна» («… ехидна, выйдя от жара, повисла на руке его»), возможно, было родовым понятием для ядовитых змей. Если в целевом языке такого родового понятия нет, видимо, придется назвать какой – либо конкретный вид змей. В подобных случаях, чтобы хоть как – то выразить смысл родового термина, можно использовать выражение «нечто, похожее на …»
Из приведенных примеров видно, что родовое понятие в оригинале может служить для обозначения как всего класса объектов, так и какого – то конкретного представителя этого класса. В обоих случаях соответствующий оттенок значения должен быть различим в переводе.
Передача видового понятия родовым
Случай, когда целевой язык имеет лишь обобщающий родовой термин для понятия, выраженного в оригинале словом с более узким значением, обычно не представляет большой трудности для перевода. Родовой термин можно употреблять либо отдельно, либо в сочетании с другими словами, призванными «сузить» его значение. Последнее особенно полезно в тех случаях, когда соответствующее видовое понятие неизвестно в целевом языке (подробнее это рассматривается в следующей главе).
В Мф 6:28 Иисус называет конкретный вид цветов, "лилии"[98] 98
В греческом тексте употреблено слово κρίνα, krina, В английском переводе TEV просто сказано «дикие цветы» («wild flowers»).
[Закрыть] но во многих языках это можно перевести просто как «цветы» В Ин 6:33–35 говорится о «хлебе Божием» и «хлебе жизни» но нередко вместо конкретного «хлеба» лучше использовать более широкий термин «пища»
Другой пример – слово κεράτιον, keration, которое в греческом тексте НЗ обозначало, скорее всего, какой – то конкретный вид стручков определенного дерева. В Лк 15:16 это слово переведено просто как «рожки» («рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи»).
Иногда слово или выражение с обобщающим значением лучше всего передает термин, указывающий на конкретную профессию или роль человека. В Мф 4:18 Симон и Андрей названы "рыболовами" На языке халанг (Вьетнам) было использовано выражение "они возделывали свое поле рыбой", т. е. зарабатывали свой хлеб рыболовством. Но можно было поступить иначе, заметив, что в этом стихе уже упомянуто, что братья "закидывали сети в море", поэтому контекст позволяет использовать более общее указание: "Так они возделывали свое поле" Аналогично, в греческом языке есть слово, означающее "сеятель", но в Лк 13:3 ("вышел сеятель сеять") его можно опустить, сказав просто "человек" или "некто", так как последующий глагол вполне определяет вид деятельности. Именно так этот стих был переведен на языки отоми и уицтеко цоциль (Мексика).
Слова, обозначающие одновременно родовые и видовые понятия
Довольно часто один из родовых представителей объектов служит также для обозначения всего класса, т. е. несет двойную функцию. В подобных случаях для верной передачи смысла в переводе необходимо обеспечить достаточный контекст (возможно, прибегнув к иллюстрациям).
Например, язык чамулас (Мексика) имеет конкретные названия для разных видов овощей – капусты, моркови, свеклы и т. д., но при этом слово "капуста" служит также для обозначения всех подобных растений как класса. Оно и было использовано для передачи слова "злак" в Мк 4:32, где говорится о горчичном зерне, которое, "когда посеяно, всходит и становится больше всех злаков" Слово "злак" здесь имеет явно выраженный обобщающий смысл, но сочетание его с определителем "все" предотвращает двусмысленность и явно указывает на родовое значение употребленного слова.
В некоторых языках Вьетнама выражение "есть рис" означает вообще любую трапезу вне зависимости от того, включает она рис или нет, хотя в других контекстах "рис" означает конкретный вид зерна. Но когда носителям языка показывают изображения, скажем, пшеничных полей, они чаще всего также называют это растение "рисом" Поэтому слово "рис" можно употреблять почти везде, где в Св. Писании упоминаются какие – либо зерновые культуры, но при этом желательно использовать иллюстрации для пояснения, какой именно вид "риса" имеется в виду.
В языке муйув (Новая Гвинея) слово "каноэ" может обозначать не только лодку или судно любого размера, но и любой наземный и даже воздушный вид транспорта. Обобщающее значение слова в данном случае стало основным. В некоторых языках Новой Гвинее слово "свинья" употребляется не только в узком значении, но и для обозначения всех больших четвероногих животных. Если из контекста ясно, что речь идет не о свинье, то двусмысленности не возникает; но если контекст не содержит достаточно четких указаний, читатель скорее всего воспримет это слово в его узком значении, которое в данном случае остается основным. В таких обстоятельствах иллюстрации также могут послужить хорошим средством избежать неясности или двусмысленности.
Впрочем, в некоторых случаях смысл текста не будет существенно искажен, если при первом чтении читатель воспримет родовое понятие в видовом значении или наоборот. Так, в одном из эквадорских языков одно и то же слово означает и "рыбу вообще", и один из видов рыбы. Однако для большинства мест в НЗ, где упоминается "рыба", не особенно важно, каким словом будет передано это понятие – обобщающим родовым или узким видовым, так что можно обойтись без дополнительного поясняющего контекста. В то же время в языках Новой Гвинеи, упомянутых в предыдущем примере, часто необходимо явно указать, что в данном случае речь идет не о свинье, так как подобная интерпретация может быть несовместима с определенными иудейскими традициями.
Лексические соответствия для идиоматических выражений
Несомненно, переводчик должен использовать идиомы и фразеологизмы целевого языка там, где это уместно, чтобы сделать свой перевод более живым и естественным. Обычно это не вызывает затруднений; однако не столь прост перевод тех мест, где идиомы употреблены в оригинале. Прежде всего надлежит выяснить, каково значение данной идиомы в языке оригинала, после чего встает непростая проблема точной передачи этого значения в переводе.
Идиомы и фразеологизмы, о которых здесь идет речь, опираются на образы, которые не всегда могут быть актуальными для современных культур и языков, поэтому во многих случаях образные выражения следует переводить на целевой язык посредством обычных выражений, не имеющих образности. Мы приведем несколько примеров, показывающих разные способы такой передачи. Все они взяты из различных мексиканских языков (за исключением последнего, заимствованного из одного из языков Перу).
В том случае, когда слово оригинала имеет в целевом языке эквивалент, обладающий той же структурой значения и аналогичной семантической перспективой, переводчику нет нужды искать неоднозначные типы соответствий. Если же такого эквивалента нет, то можно указать два основных способа преодоления этой трудности (которые можно использовать как по отдельности, так и одновременно):
1. В целевом языке можно использовать особые конструкции, словосочетания или даже предложения, чтобы отразить все контекстуально важные компоненты значения конкретного слова оригинала.
2. При переводе можно попытаться изменить семантическую перспективу для наиболее полного отражения исходного значения оригинала. При этом могут использоваться различные виды семантических перспектив, некоторые из которых были нами перечислены в настоящей главе (синонимическая, антонимическая, родо – видовая, субъектная и идиоматическая).
ГЛАВА 13. Лексическая эквивалентность: понятия, отсутствующие в целевом языке
ЛЕКСИЧЕСКИЕ СООТВЕТСТВИЯ НА ОСНОВЕ
РОДОВОГО ПОНЯТИЯ
Модификация формы
Модификация с показом функции
Модификация формы с одновременным показом функции
Модификация с помощью сравнения
ЛЕКСИЧЕСКИЕ СООТВЕТСТВИЯ НА ОСНОВЕ ЗАИМСТВОВАННОГО СЛОВА
Модификация с помощью классификации
Модификация формы, указание на функцию, или то и другое
ЛЕКСИЧЕСКИЕ СООТВЕТСТВИЯ НА ОСНОВЕ "ЗАМЕЩЕНИЯ РЕАЛИЙ"
Что такое "замещение реалий"
Когда допустим прием "замещения реалий"
Замещение реалий с точки зрения соблюдения исторической правды
Замещение реалий и лексическая согласованность
Замещение реалий и корректная передача смысла
Проверка восприятия текста носителями языка
Обсуждая вопросы межъязыковых лексических соответствий, мы рассмотрели случай, когда передаваемое понятие имеет средства для своего выражения как в исходном, так и в целевом языке, причем в последнем эти средства, определяемые лексической структурой языка, могут быть либо аналогичны средствам выражения этого же понятия в оригинале, либо отличаться от них. Задача при этом как раз и состоит в том, чтобы найти адекватные и допустимые с точки зрения целевого языка средства выражения для какого – либо понятия оригинала.
В настоящей же главе предметом нашего рассмотрения будет более сложный вопрос, а именно – возможные способы передачи в переводе понятий, которые в целевом языке совершенно отсутствуют. Примеров можно привести много: такие понятия как "снег" "талисман" "руль лодки" "тмин" "пахать землю" "сеять зерно" "ловить рыбу сетью" как и культурно – географические реалии – "фарисеи" "саддукеи" "Иерусалим" "река Иордан" "Галилейское озеро" и т. д. очень часто совершенно неизвестны в целевом языке и не имеют средств для своего выражения.
В подобной ситуации переводчик может применить один из трех подходов, в каждом из которых используются определенные типы неоднозначных соответствий, рассмотренных в предыдущей главе. Во – первых, можно каким – то образом модифицировать существующее родовое понятие; во – вторых, можно ввести заимствованное слово; и в – третьих, можно найти эквивалент, воспользовавшись культурной реалией, близкой по смыслу к передаваемой. В первых двух случаях, как правило, требуется некоторая описательная модификация используемого слова. При этом следует руководствоваться общими принципами, изложенными в гл. 4, где мы указывали, что структура значения каждого слова образована отдельными семантическими компонентами, "подразумеваемыми" составляющими его значения. В контексте перевода может понадобиться эксплицировать некоторые из этих компонентов.
В предыдущей главе было продемонстрировано, что одно и то же понятие, выразимое средствами разных языков, в каких – то из этих языков может "уместиться" в одно слово, тогда как в других оно потребует целой фразы. К примеру, понятие "остров", в русском и многих других языках выражаемое одним словом, на языке инибалои (Филиппины) требует сочетания "маленькое место в море", в котором компоненты значения распределены между разными словами. Этот же пример дает представление и о том, как следует передавать на целевой язык совершенно новые для него понятия, а именно – явным указанием компонентов их значения. Прилагаемые к родовому понятию или заимствованному слову уточняющие компоненты значения и называются "описательной модификацией".
Вместе с тем, в каждом конкретном контексте важны лишь некоторые из компонентов значения слова, поэтому описательная модификация не обязательно должна отражать их все. Так, значение слова "Пасха" содержит множество неявных компонентов, таких как "трапеза", "жертвоприношение", "исход из Египта" и т. п.; попытка отразить в переводе все эти атрибуты приведет κ очень громоздкой конструкции. Поэтому лучшим решением будет использование в каждом случае такой описательной модификации, которая подчеркивает лишь самые важные в данном контексте компоненты значения, например: "праздник с традиционной трапезой", "еврейский праздник в воспоминание об исходе из Египта", "день, когда Господь поразил всех египетских первенцев".
Существуют разные виды описательных модификаций. Дополнительные определители, модифицирующие значение слова – объекта или слова – действия, принятого за основу, могут иметь отношение к форме либо функции, свойственным оригинальному понятию (а возможно, и тому и другому одновременно), а кроме того, могут изменять "базовое" значение путем сравнения с другим понятием или путем отнесения к какому – либо классу. Возможность использования этих модификаций с разными типами основных компонентов сочетания показана в нижеприведенной таблице.
Таблица 1 Типы описательных модификаций[99] 99
Знаком "х" отмечены типы, используемые в практике перевода.
[Закрыть]
Таким образом, существуют пять типов описательных модификаций, из которых только первые два (образующие, как видно из таблицы, большую часть допустимых сочетаний) нуждаются в определении.
В семантике принято различать "денотативное значение" и "коннотацию" (которую также называют "экспрессивным" или "эмоциональным" компонентом значения). Например, "яблоки" – это вид фруктов, растущих на определенном дереве; но в дополнение к этому основному, денотативному значению, данное слово может иметь дополнительный коннотативный компонент. Для мальчика, залезшего когда – то в соседский яблочный сад, слово "яблоки" довольно долго будет вызывать воспоминания о нечистой совести и боли в животе. Эта коннотация, разумеется, свойственна ему одному, но у многих слов (таких, например, как "Рождество") есть коннотативные элементы значения, ощущаемые большинством говорящих на этом языке. Важно отметить, что денотативный и коннотативный элементы значения заключены в одном и том же слове.
Для многих слов денотативный компонент их значения может быть далее разделен на компоненты "формы" и "функции"; так, то же яблоко можно описать с точки зрения его формы, т. е. внешних атрибутов (круглое, красное, спелое и т. д.), либо же функции, т. е. назначения – обычно это пища, хотя в определенных обстоятельствах яблоко может играть совсем другую роль (например, снаряда для метания в окна).
Понятие "формы", применяемое здесь к внеязыковым свойствам обозначаемого явления, не следует путать с грамматической формой соответствующего слова, определяемой системой языка.
Рассмотрим, например, слово "собака" Если говорить о "форме", можно описать ее рост, цвет шерсти, разные анатомические черты; описание же "функции" подразумевает, как правило, цель, для которой держат эту собаку – как охотничью, сторожевую или комнатную.
Не следует думать, что подразделение значения на "форму" и "функцию" свойственно только словам из класса предметов; лексические единицы, обозначающие воспринимаемые органами чувств явления, также обнаруживают подобную двойственность. Как правило, при этом "форма" относится к внешним проявлениям, а "функция" – к значимости, последствиям данного явления. Так, "потрясание кулаком" имеет как "форму" – скажем, траекторию движения кулака – так и "функцию", в большинстве культур соотносящуюся с выражением гнева и угрозы. Практически любое понятие из семантического класса действий – церковные службы, религиозные церемонии, сельскохозяйственные работы – можно описать с точки зрения как его формы, так и функции.
Подытоживая вышесказанное, можно сказать, что понятие "формы" может относиться либо к какому – либо свойству предмета (размеру, форме, цвету, температуре, материалу), либо к внешним проявлениям какого – либо процесса; понятие же "функции" имеет отношение либо к причине или следствиям определенного действия, либо к назначению или использованию предмета.
