Текст книги "Грешные истины"
Автор книги: Джоди Эллен Малпас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
Она недовольно фыркает, глядя на крышу машины. «А еще твой телефон, ключи и кошелек». Она добавляет мои проигрыши в свой список, как будто это ей очень неудобно. «Почему я не остался дома?» – спрашивает она потолок.
– Потому что ты параноик, – мрачно бормочу я, бросаясь обратно.
'Я нет.'
– Да, – по-детски отвечаю я, размахивая сумкой в воздухе, невольно тыкая в нее.
– О, так тебе удалось спасти свою сумку?
«Он все еще был в баре».
«И моя косметика», – выпаливает она, и ее снова теряет. «Это была Шанель».
«Ничто не может сейчас разобраться с твоим лицом», – парирую я. «Ни Коко, ни Эсте, и, вероятно, даже не Photoshop».
Люси задыхается и бросается вперед еще немного, сбивая с волос несколько капель пены, которые брызгают на мою щеку. «Почему ты такая бессердечная корова?»
«Потому что ты ...»
'Довольно!' Беккер бьет кулаком по рулю, резко прерывая нашу мелкую скандал. – Просто заткнитесь , вы обе.
Мы делаем. Мы не глупы. Гнев Беккера ощутим, он скатывается с него волнами. Но что-то мне подсказывает, что это не я или Люси его злили. Какого черта Стэн Прайс преследует меня? «Ты только что заставил меня ударить мою машину», – кричит он, снова стуча кулаком, прежде чем агрессивно опустить ногу и бросить нас обратно на сиденья. Люси, находящаяся далеко вперед, почти сидящая на приборной панели, должна быть отброшена на большее расстояние, чем я, в результате чего она вскрикнула от шока, когда она катапультировалась назад. Я знаю, что лучше не смеяться, несмотря на то, что было до смешного наблюдать, как она корчится на заднем сиденье, пытаясь сесть.
«Супер», – бурчит Беккер . – Значит, сумка Люси с вашим телефоном, ключами и кошельком находится где-то в баре, если предположить, что кто-то их не украл?
«Бармен мог подобрать его», – говорю я тихо, внезапно понимая, к чему он это ведет.
– Твои ключи от Убежища и ваш кошелек, в котором, как я полагаю, находится ваша карта доступа, потеряны? Он пристально смотрит на меня. 'А также . . . ' Перед завершением он делает передышку, но ему не нужно заканчивать. Я не против прочитать остальное. А Стэн Прайс слоняется поблизости.
Я съеживаюсь на своем месте. «А может, их подобрал бармен», – повторяю я, пытаясь его успокоить.
«Чертовски молодец». Он холодно смеется . «И я еду к квартире Люси, но у нее нет ключей, чтобы войти?»
Ой. Я не думал об этой маленькой проблеме. Меня беспокоило только сокровище Беккера на миллионы фунтов в Убежище, моя потерянная карточка-ключ к его убежищу и тот факт, что Стэн Прайс явно следил за нами. Но опять же, почему? Только из-за леди Винчестер? Я становлюсь все более подозрительным.
Беккер смотрит в зеркало заднего вида . – Так что мне с тобой делать? – серьезно спрашивает он отражение Люси, резко поворачивая налево, отправляя меня и Люси неуклюже в сторону машины.
Я отчаянно пытаюсь не спрашивать Беккера, почему ключи от квартиры Люси не будут проблемой, ведь он сумел проникнуть в мою без них. Но это было бы неумно, даже когда он в хорошем настроении, так что это определенно не будет моим самым ярким ходом сейчас, когда он выглядит так, будто может задушить меня и откусить голову моей подруге.
«Ей придется вернуться с нами», – спокойно говорю я.
Его испуганное выражение лица говорит мне, что он думает об этом, прежде чем он сможет озвучить это. «Нет».
– Тогда отвезите нас в отель. Я понимаю проблему. Это называется кругом доверия Беккера, и Люси в нем нет. «Стэнтон подойдет». Я кидаюсь ему в лицо с чистой злостью. В Лондоне миллионы отелей, и я только что назвал Brent Wilson's. Я сожалею.
– Ты настаиваешь, принцесса.
Люси остается тихой, осознавая внезапно возросшую враждебность, и я оглядываюсь назад, съеживаясь, когда понимаю, что ее молчание более вероятно, потому что она выглядит немного зеленой. Я молюсь, чтобы каждой греческой богине, что она держала ее тошноту в проверке. Ее глаза закатываются. Затем она откидывается на сиденье.
Беккер смотрит в зеркало заднего вида и качает головой. «Я собираюсь надрать тебе задницу, Элеонора», – тихо обещает он, крутя колесо, нажимая на тормоза и быстро разворачиваясь на дороге. «Так чертовски сложно». Шины визжат, BMW плавно поворачивает, прежде чем мы мчимся в другом направлении.
Иисус Христос, если он когда-нибудь захочет уйти из мира искусства, тогда он может отправиться прямо в Голливуд, где, я уверен, он совершит убийство в качестве каскадера. Я нахожу свое место и держусь. «С нетерпением жду этого», – нахально отвечаю я, поворачиваясь на стуле. Я нахожу Люси растянувшейся на спине спереди внизу, ее лицо обтянуто кожей. Я хмуро смотрю на ее жалкое состояние. «Она потеряла сознание».
Беккер ворчит, опуская ногу. когда впереди светофор загорается желтым. Он выхватывает телефон и хлопает большими пальцами по экрану, открывая карту. Я наклоняю голову, чтобы увидеть его, замечаю красный мигающий свет в центре. Он бормочет себе под нос и убирает экран карты, прежде чем набрать номер и поднести телефон к уху. «Перси, запись с камер видеонаблюдения, которую я сказал тебе взять из бара», – начинает он, пробуждая мой интерес. «Есть сумка с iPhone Элеоноры, ее ключами и кошельком».
Он делает паузу, и я слышу приглушенный голос Перси по линии. 'О, Боже.'
«Да», – бросает на меня взгляд Беккер. «Не шути. Стэн Прайс находится в тесной компании. Он кладет трубку и роняет телефон себе на колени.
Упоминание о Прайсе возвращает мои подозрения. А так как Люси теперь в отключке. . . «Стэн Прайс не может просто так попасть в Убежище без причины, – подчеркиваю я.
– Стэну Прайсу ни для чего не нужен был повод, Элеонора. Он точно не играет по правилам. Я не рискую. Последнее, что мне нужно. . . ' Он замолкает и снова смотрит в зеркало заднего вида, чтобы проверить, что Люси еще не очнулась.
– Ты говоришь, что Прайс коррумпирован?
«Он олдскульный. Не любит бюрократизм, поэтому не обращает на него внимания ».
Мое сердце колотится немного сильнее. – А что он надеется найти в Убежище?
«Кто, черт возьми, знает. Все, что я знаю, это то, что некоторые из моих клиентов платят хорошие деньги, чтобы сохранить анонимность. Обнюхивание полиции не принесет пользы бизнесу.
«А что, если моей сумки нет в баре?» Я спрашиваю. Придется ли ему менять все замки?
«Не волнуйся. . . ' Беккер исчезает , мельком нервно взглянув на меня. Что это было? «Я уверен, что она там».
Я сажусь на свое место, изучая его. Затем я перематываю на несколько мгновений назад. Карта на его экране. Красная мигающая точка. Тот факт, что он неожиданно появился в баре, и я ни разу не упомянул, где буду. «Ты отслеживаешь мой телефон», – возмущенно выпаливаю я.
«И, черт возьми, отличная работа», – плюет он в ответ, безо всякой вины или смущения.
Как он смеет. «Ты не можете следить за каждым моим движением».
«Я могу, да, и я, блин, всегда буду».
Надменный ублюдок. «Я получу свой телефон», – объявляю я, прежде чем он ударил меня тем, что это рабочий телефон, так что технически он может делать то, что ему нравится. Он может владеть телефоном, но не я.
– Шшш, – успокаивает меня Беккер, и я угрюмо смотрю краем глаза и вижу, как он прижимает палец к своим пышным губам. «Это стандартное GPS слежение, принцесса».
Я усмехаюсь. 'Конечно да.' Стандартная моя задница. При первой же возможности я разнесу свой телефон на части. Я подписался на коррупцию. Без слежки.
Мы просматриваем огни, когда они становятся красными.
«Осторожно», – бормочу я, глядя в пассажирское окно. «Не хочу давать полиции повод остановить нас».
Я слышу его смех себе под нос. «Осторожно», – возражает он, протягивая руку и сжимая мое голое колено. Кожа на коже чуть не загорелась, черт его побери. «Не хочешь давать мне повод глупо шлепать тебя по заднице». Дымчатые глаза, прикрытые и наполненные греховными обещаниями, удерживают меня на месте.
Я дала ему много причин, чтобы глупо шлепать меня по заднице за последний час. Что еще за нарушения между мной и моим великолепным грешником?
Глава 20
Беккер не рискует. Мы не попадаем в Убежище через фабричные единицы; вместо этого мы подъезжаем к обочине возле переулка на улице. Судя по всему, он не рискует пройти через черный ход, если Люси проснется. Не думаю, что ему есть чего бояться. На заднем сиденье она сплошная искра.
Я смотрю, как Беккер вырывает ее из машины, придерживаю свой язык, чтобы я не выпалила что-то язвительное. Он ругается и бормочет себе под нос. Стремление разжечь от раздражение непреодолимо. «Ты делаешь звезды…» Я физически закрываю рот рукой чтобы остановить поток моей снисходительной поддержки.
Его резкие движения дрогнули на несколько тревожных моментов, и я приготовился к шквалу оскорблений, но, сделав громкий, успокаивающий вдох, он продолжает бороться с мертвым весом моей подруги с заднего сиденья. «Я никогда, ни разу не впускал в Убежище совершенно незнакомого человека». Когда он разгибается и берет гибкое тело Люси в руки, он поворачивается и протягивает мне карточку безопасности.
Я принимаю мою неудержимую улыбку. «Ты впустил меня».
Один из его прекрасных глаз сузился на меня, его губы подергивались. «Лучший глупый ход, который я когда-либо делал. Ты собираешься открыть эту дверь?
Я быстро подчиняюсь и толкаю дверь, придерживая ее, чтобы он прошел. 'Безусловно . . . сэр.'
«О, девочка, ты умеешь нажимать мои кнопки». Он проходит мимо меня и исчезает в темном переулке, оставляя меня следовать за ним с широкой улыбкой на лице. – Куда ты ее собираетесь положить? Включается свет, и первое, что я вижу, – это отвисший рот Люси, капающий слюной. Я гримасничаю.
«В постели Уинстона».
«Ты не можешь этого сделать». Я смеюсь, хотя это и имеет оттенок нервов, потому что я знаю, что он, вероятно сделает.
'Смотри на меня.' Он идет решительно. «У нее утром будет неприятная вонь и головной боли».
«Ей нужен душ», – говорю я, когда мы выходим в конец переулка во двор. Датчики обнаруживают нас и оживают, освещая внешнее пространство.
«Сегодня вечером она отнимает у вас достаточно времени», – безжалостно сетует Беккер, впуская нас в Большой зал. «Я хочу вернуть свою девушку».
Когда мне нужно отругать его за такую бесчувственность, я вместо этого улыбаюсь, как придурошная. Я. . . Боже, я просто хочу, чтобы он меня съел, восхитительный, скандально красивый мошенник. «По крайней мере, у тебя все еще есть девушка». – говорю я, гадая, как дела у Марка. Я позвоню ему утром.
Беккер несет Люси по коридору, и я снова волнуюсь, когда он останавливается у кухонной двери. Он не шутил? Он не может. Я никогда не смогу поднять ее с кровати Уинстона.
Я жду, затаив дыхание, готова его остановить. Но после нескольких тревожных моментов он качает головой и идет к концу коридора, где живет его дедушка, открывая дверь напротив номера мистера Х. Я проскакиваю мимо него и откидываю одеяло на запасной кровати.
Беккер опускает ее на матрас. «Боже мой, она воняет».
Я смеюсь, думая, что к утру Люси будет совершенно подавлена. – Тебе лучше уйти, прежде чем я ее раздену. С нее достаточно, смущения ».
Он в отчаянии качает головой и пятится из комнаты. – «Между прочим, твоя задница в этом платье выглядит потрясающе.» Он дерзко усмехается и закрывает дверь.
Я улыбаюсь, начиная сдирать влажную одежду Люси. Это оказалось сложнее, чем ожидалось; комбинезон похож на кубик Рубика нарядов. – Как, черт возьми, из этого выбраться? – спрашиваю я себя, с усилием переворачивая ее мертвый груз на бок. Я нахожу молнию, но быстро понимаю, что даже если расстегнуть ее, мне все равно придется надевать эту вещь на ее голову, а с прикрепленными шортами это будет практически невозможно, пока она без сознания. Я сдаюсь. «Прости, Люси, но тебе придется в нем спать». Я пытаюсь компенсировать это, укутывая ее, уютно и тепло, прежде чем оставить храпеть. Я с нежной улыбкой качаю ей головой. Она, наверное, даже не вспомнит нашу ссору утром.
Закрыв за собой дверь, я следую за своими чувствами до кабинета Беккера и некоторое время смотрю на изображения Адама и Евы на огромных деревянных дверях. Эдемский сад. Если бы я только знала, когда впервые взглянула на эту дверь. Искушение, с которым я столкнусь, как и Ева. Ирония деревянной резьбы никогда не ускользала от меня.
Я внезапно чувствую себя немного сонной, когда пробираюсь внутрь и зеваю, останавливаясь, когда вижу Беккера, сидящего на краю стола с стаканом в руке.
«Моя девочка устала». Он выпивает и подходит ко мне, и я не бормочу ни слова протеста, когда он берет мое бесполезное тело в свои объятия. «Пора спать, принцесса».
Моя голова ударяется о его плечо, и мои глаза сразу же становятся тяжелыми. 'Спасибо
'Нет проблем.'
«У тебя все еще проблемы».
'Какие?'
'Преследующие меня.'
«Преодолей это».
Я сонно фыркаю и крепче обнимаю его за шею. – А почему Прайс преследует меня?
«Не думаю, что на этот раз он следил за тобой, принцесса».
– Тогда почему он преследует тебя?
– Как я уже сказал, возможно, чтобы узнать, имею ли я дело с леди Винчестер.
Я подавляю еще один зевок, когда Беккер поднимается по ступенькам и впускает нас в свою квартиру. «Я не люблю его», – заявляю я. «А если он снова придет копаться, я брошу его жирную задницу обратно в его офис». Он смеется, укладывая меня на кровать, и я погружаюсь в простыни, запах, доносящийся до меня, делает меня еще более сонным. «Я буду защищать тебя вечно».
'Да ?' – спрашивает он, улыбаясь поцелуем в мой лоб.
«Да», – подтверждаю. «Он должен дрожать в своих потрепанных ботинках».
«Ты сумасшедшая, женщина». Руки Беккера, гладящие меня по волосам, гипнотизируют, и я вздыхаю, переворачиваюсь и прижимаюсь к подушке, мои глаза отказываются оставаться открытыми.
– Должно быть, – сонно бормочу я. «В конце концов, я здесь и, я люблю тебя».
Глава 21
Мои глаза приоткрываются, я обнаруживаю туманную тьму и пустое место рядом со мной на кровати. Я моргаю и немного сосредотачиваюсь, глядя вниз на свое тело и обнаруживаю, что я все еще в платье с прошлой ночи.
«Доброе утро, принцесса».
Я поднимаю глаза и нахожу Беккера в кресле напротив, он тоже все еще в своей одежде с прошлой ночи. 'Который сейчас час?'
'Пять.'
Мое лицо корчится от отвращения, и я резко падаю на матрас. «Почему я все еще одета?»
Я слышу, как он приближается, а потом чувствую, как он поднимает меня с простыней. «Я не хотел тебя будить».
Я прижимаюсь к его груди, когда он выводит нас из спальни. «Почему ты все еще одет?»
«Я не хотел отвлекать свое время, любуясь твоим сном».
– «Ты всю ночь следил за мной?» Он просто сидел и смотрел на меня? Почему он не раздевал нас и не лег в постель, не обнимал меня голыми?
'Да.' Он больше ничего не говорит, проходя мимо своей ванной и направляясь к двери, и вскоре меня уносят вниз по лестнице. «Я обдумывал несколько вещей».
'Какие?'
«Как я безумно люблю тебя».
«Это потому, что я раб твоих испорченных костей», – говорю я, хмурясь ему в плечо, когда мы проходим мимо библиотеки и кухни, а затем оказываемся у двойных дверей, ведущих в его большой зал. 'Куда мы идем?'
'Я хочу показать тебе кое-что.' Немного прижимая меня в своих объятиях, он роется в кармане, и через несколько секунд дверь открыта, и мы внутри огромного пространства. Меня осторожно отделяют от его тела и ставят на ноги.
«Что мы здесь делаем?» Я с тревогой спрашиваю, не собирается ли он все указать и заявить о подлинности. Мои сонные глаза бегают по всем частям. Это может занять некоторое время.
«Это все реально», – говорит он, снова привлекая мое внимание. Мои щеки немного ноют, когда нахожу что сознательно улыбаюсь. Если он думает, что я нанесла удар и схватила его сердце, то я козырну над этим, разбив и проникнув в мой разум. Он не может винить меня в том, что я ищу постоянных заверений. Он мастер-фальсификатор. Я имею дело с совершенно невероятными ситуациями и информацией.
Взяв меня за плечи, Беккер крепко держит их и следит за тем, чтобы я смотрела, прежде чем продолжить. «Проснулась?»
«Едва», – ворчу я. «Почему я встала в пять часов?»
Он улыбается яркой улыбкой, слишком яркой для этого времени. 'Оставайся там.' Освободив меня, он бродит по комнате, перебирая беспорядочно хранящиеся предметы искусства и антиквариата, пока не оказывается на противоположной стороне напротив меня. Я всю дорогу слежу за его задницей, но потом он поворачивается, и я теряю обзор, так что мои глаза скользят по его торсу к его лицу. – Ты смотришь на мою задницу, принцесса?
Я не отвечаю. Это бессмысленно.
Он смеется себе под нос, опуская глаза в пол, и снова медленно отворачивается от меня, показывая свое замечательное качество. Я сглатываю и представляю, как вонзаю ногти, сжимаю и следую за колебаниями, когда он врезается в меня. Мне жарко в этой огромной просторной комнате. Затем этот ублюдок удваивает мою слабость, когда берет край своей футболки и стягивает ее через голову, обнажая прекрасное искусство на своей спине. У меня нет проблем с выбором, на чем сосредоточить мое внимание. Его задница – магнит для моих глаз, но я могу видеть ее, когда захочу ...днем или ночью, даже если они скрыты материалом. Это не мешает удовольствию. Однако его татуировку можно оценить только тогда, когда его спина обнажена. Как сейчас. Это потрясающе. Шедевр, даже если он неполный. Я поднимаю голову, любуясь этим, представляя его целиком. Недостающий кусок больше не пропал. Ключ, чтобы найти голову фавна прямо на его спине. – «Ты все еще думаешь об этом?» – неожиданно спрашиваю я, мой рот выходит из-под контроля. Он сгибает плечи, заставляя каждый мускул под чернилами скандально колыхаться. Я сжимаю зубы и с трепетом смотрю. «Да», – признает он, медленно поворачиваясь, мучительно медленно, его лицо было мальчишеским, но мужественным, его сонные глаза были нежными, но твердыми, его мягкая щетина была потрепанной, но идеальной. «За исключением тех случаев, когда я думаю о тебе». Его голова наклоняется. 'А ты?'
'Почти никогда.' Я никогда не допущу, чтобы мой разум слишком часто удивлял меня. Но я думаю, он знает.
Он улыбается. Он точно знает. 'Сними свою одежду. Ты можете оставить толь свои трусики. На данный момент.'
Меня мгновенно трясет от потребности, терзает мое тело. Я проснулась.
Я начинаю раздеваться, мой взгляд никогда не отрывается с его. Я медленно расстегиваю платье и стягиваю ткань с тела, позволяя ей упасть на пол у моих ног, но когда я думаю, что его взгляд может проследить его путь вниз, он предпочитает смотреть мне в глаза. Мои руки берутся за спину и расстегивают бюстгальтер, и мои и без того твердые соски превращаются в пули, когда я освобождаюсь от розового атласа. Но его блестящие глаза по-прежнему не отрываются от моих.
Жду инструкций, но их нет.
Затем его руки двигаются к поясу джинсов. Медленно. Мучительно. Я хочу кричать. Внутри я. – Беккер, пожалуйста, не…
«Шшшш». Он развязывает свой сексуальный шик, заставляя меня замолчать, и я начинаю ерзать, нетерпеливо. Он победоносно улыбается, разогревая комнату до невыносимого тепла. Проворные руки неторопливо работают с его ремнем, каждое движение – натягивание пряжки, протягивание кожи через петли ремня – призвано оказать максимальное влияние на мое терпение.
'Борешься?' – спрашивает он, бросая ремень на пол. Он приземляется с глухим стуком, как бы чтобы подразнить меня, чтобы подчеркнуть тот факт, что я на шаг ближе к голому Беккеру. Я мягко киваю и смотрю на ширинку его джинсов. 'Я тоже.' Он лениво расстегивает пуговицу, затем молнию, и появляется красный пояс его боксеров. Силовой красный. Уместно на данный момент, потому что он однозначно король моего мира.
Его джинсы спущены по его бедрам, и я моргаю, увлажняя глаза, прежде чем сосредоточиться на видении его белых боксеров, обернутых вокруг толстых бедер, которые могут меня раздавить. Я концентрируюсь, как будто если я буду смотреть достаточно долго и достаточно пристально, я смогу сжечь материал. Беккер поднимает ставку, когда накрывает боксерские трусы, его джинсы наполовину спущены вниз.
Вот и все. Он меня провоцирует, подталкивает. Он зашел слишком далеко. Я иду вперед.
«Эй, – рявкает он, и я останавливаюсь, как робот, запрограммированный на подчинение его команде. 'Ты. Будешь. Ждать.'
' Как долго ?' Я выдвигаю вопрос сквозь сжатые челюсти.
« Как долго ты будешь ждать меня?» – спокойно парирует он, отпуская возбуждение и слегка наклоняясь, чтобы опустить джинсы до щиколоток. Он сбрасывает их и берется за красный пояс своих боксеров. – «Как долго, Элеонора?»Он медленно стягивает их по бедрам, и его внушительный член гордо освобождается. « Как долго ты бы этого ждала?» Его ладонь собственнически обнимает его.
Я отрываю свои возбужденные глаза от его паха и раскрываю переполняющее их отчаяние.
Он видит, даже весь путь туда. Как долго я буду ждать? Мой разум сейчас не принадлежит мне, я не функционирую в полную силу, но я чувствую, что в его вопросе есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Как долго бабушка ждала дедушку? Как долго его мать ждала отца? Пока они искали по миру эту скульптуру?
По правде говоря, я бы подождал столько времени, сколько ему потребуется, чтобы найти то, что он ищет. Но я не буду это подтверждать. Я не должен это подтверждать.
Он расширяет свою стойку и отказывается от эрекции. Он выглядит так великолепно. Высокий, мощный, выразительный. Он олицетворение искусства. «Как ты думаешь, как быстро ты сможешь добраться до меня?»
Его губы морщатся, делая их еще более пухлыми и пышными, чем обычно. На мгновение это меня отвлекает.
Я оцениваю расстояние между нами, серьезно обдумывая свой ответ и быстро с ним. Если я побегу, а я хочу, то совсем недолго. «Пять секунд».
Его голова приятно кивает. – Так быстро?
Он меня проверяет? Вызов мне? 'Да.' Я спринтер, если нужно. Я смотрю, как он приседает и лезет в карман своих выброшенных джинсов, все время глядя на меня. 'Что ты делаешь?' Я спрашиваю.
Он находит то, что ищет, и медленно поднимается, выглядя довольным собой. В руке у него что-то маленькое, но я не вижу что. Он держит ее, и мое любопытство берет верх надо мной. 'Что это?'
«Пять секунд?»
'Да.'
Я улавливаю самую хитрую мальчишескую ухмылку, когда комната погружается в темноту. 'А сейчас?' Я слышу, как он спрашивает в темноте. О, он играет хорошо.
«Десять секунд», – дерзко отвечаю я, мысленно представляя Большой зал. Я здесь достаточно долго, чтобы знать свой путь через искусство и антиквариат.
Я начинаю двигаться вперед, вспоминая большой стол в викторианском стиле слева от меня, Рембрандта справа и стул Людовика XIV впереди, но странный звук прилива энергии останавливает мое продвижение. 'Что это?' – спрашиваю я, тут же заводя бесполезный поворот в поисках источника шума. Это постоянный жужжащий звук, как будто что-то заряжается. – Беккер? Мои руки поднимаются перед собой, чувствуя себя в разреженном воздухе. Мне это не нравится. Слепота, экспозиция, уязвимость. – Беккер ?
«Шшшш». Его тишина проникает в мои уши, но он не близко. И близко нет. Я снова вращаюсь, теперь дезориентированный, не зная, в каком направлении мне следует двигаться. «Не двигайся, Элеонора», – твердо говорит он мне, и я делаю это.
Синий свет исходит со всех сторон, и мои глаза закрываются, руки поднимаются к лицу для дополнительной защиты. Это был не обычный свет. Он был ярким, синим и резким.
'Открой свои глаза.'
«Что я увижу?» – нервно спрашиваю. Ничто из того, что показывает мне Беккер , больше не должно вызывать удивления, но он постоянно меня удивляет.
«Ты увидишь своего святого, принцесса».
Мои руки опускаются с лица, и мои глаза открываются без колебаний. Мне нужно несколько секунд, чтобы моргнуть и настроить зрение, а потом я это вижу.
«Боже мой, – шепчу я.
Глава 22
Он не лгал. Беккер действительно первое, что я вижу, он все еще проходит через всю комнату, но есть кое-что еще – что-то, что мне нужно просмотреть, чтобы увидеть его. Он улыбается, а затем сам оглядывает комнату, давая мне безмолвную инструкцию, что мне нужно сделать то же самое. Моя рука подходит ко рту, когда все я все вижу. Сотни из них повсюду.
Световые лучи.
Они больше не такие яркие, теперь, когда мои шокированные глаза привыкли. Теперь они мягко светятся в темноте. Большой зал представляет собой лабиринт из синих осколков огней, все перекрещивание, охватывающих одну стены в другую, от пола до потолка. Мой рот слегка приоткрыт, когда я смотрю по сторонам, медленно поворачиваюсь на месте и смотрю на стропила, прежде чем вернуться в пространство передо мной. Есть только два небольших помещения, свободных от света, и я стою в одном. Беккер – в другом. Я удивленно улыбаюсь, вспоминая, как миссис Поттс хихикала, когда я сомневалась в охране в Большом зале.
"Они активированы?" – спрашиваю я, пытаясь игнорировать его наготу и сосредоточиться на том, что, как я знаю, будет моей задачей.
'Только в режиме обслуживания. Ты услышишь резкий перезвон, если пробьете луч ». Это кажется невозможным. Их слишком много, все случайно пересекаются. «Ты получишь один шлепок за каждый активированный датчик» .
'Что?' Я задыхаюсь, ошеломленный. Моя задница будет черно-синей!
– Один шлепок, Элеонора. А теперь поторопись. Я теряю терпение ».
Ублюдок. Для него это беспроигрышный вариант. Если я доберусь до него быстро и без ошибок, он трахнет меня раньше. Если я сделаю из этого хэш и активирую любой из этих сотен лучей, он получит возможность глупо отшлепать, а затем трахнуть меня. Моя задница все еще болит. На этой неделе меня больше не ждут наказаний. Я просто хочу, чтобы меня насиловали.
– А что я получу, если доберусь до тебя, не взяв ни одного?
«Ты не сможешь». Он подстрекает меня, и это единственная причина, по которой я собираюсь сделать это. Я могла пробежать сквозь эти лучи, запустить сотню и принять мою судьбу, потом наслаждайся, когда тебя насилуют. Но я хочу больше преуспеть в своей задаче. Доказать ему, что я могу это сделать. Но . . .
Я постоянно показываю ему себя, постоянно пытаюсь справиться с ним и перехожу на другую сторону относительно невредимой, чем он гордится. Когда он мне докажет? У него есть, Элеонора! Я немного презираю себя, слушая свое подсознание. Он отдал мне свое сердце, и это величайший жест из всех. Возможно, даже более значительный, чем то, что он поделился со мной своими секретами. Но все равно. Беккер отдал мне свое сердце, даже не осознавая этого. «Я хочу знать, что я получу взамен», – повторяю я.
«Меня», – тихо говорит он. «Каждая порочная, продажная, уязвимая часть меня».
«Ты у меня уже есть ».
'Ты?' Он улыбается, когда я хмурюсь, мои глаза вопросительно сужаются. Ему есть что дать? Или еще поделиться? «Принеси сюда эту сладкую задницу, чтобы я мог показать тебе».
Есть ли что-нибудь более заманчивое, чем это? Я с неуверенной улыбкой смотрю на светящиеся лучи перед собой и завязываю волосы в хвост. В пределах моего диапазона роста нужно рассмотреть пять горизонтальных полос света, каждая примерно в футе друг от друга. Изучая ближайшую к себе ногу, я опускаюсь на колени и заправляю распущенные пряди волос за уши. Мои ладони встречаются с полом, и я падаю на живот, все время оценивая высоту луча от пола. Сделав небольшой вдох, чтобы не слишком поднять грудь, я закрываю глаза и перекатываюсь на спину, ожидая любого звука, который скажет мне, что я нарушил целостность луча. Ничего не происходит. Я открываю глаза и вижу потолок Большого зала сквозь лучи надо мной. Я усмехаюсь. Я чувствую себя слишком гордой и, может быть, немного самоуверенной, потому что это всего лишь один луч. Мне еще предстоит пройти долгий путь, прежде чем я смогу заявить о своей победе и призе. Какой у меня приз? Я смотрю налево и направо, затем смотрю наверх и вижу, что теперь я закрыт со всех сторон. Я нахожусь в центре четырех лучей, которые образуют квадрат вокруг меня. Ближайший к полу луч ниже того, под которой я только что прокатилась. Я не буду его использовать, поэтому взвешиваю другие варианты. Мне нужно перешагнуть через него, уклоняясь от того, что выше. «Хорошо», – шепчу я, осторожно поднимаясь на ноги, задерживая дыхание.
«Дыши ровно». Беккер звонит. «Дыши своими движениями».
Я смотрю на луч, когда подношу колено к груди, наклоняясь, чтобы не затронуть луч выше. Прижимая руки к телу, я опускаюсь и ставлю ногу на другой бок, сидя на ней.
«Умница», – с искренней гордостью хвалит он.
Мое дыхание теперь стало спокойным, ровным, и мои мышцы больше не напряжены. Я обнаружила, что могу перекатиться под следующими двумя лучами, перешагнуть еще три и согнуть свое тело, чтобы пройти еще два, но когда я преодолеваю половину пути, я обнаруживаю, что не могу сделать ничего из этого на следующем шаге. Лучи расположены более плотно, а противоположный путь загораживает огромный комод. Если я попытаюсь переместить его, сработает датчик. Нет пути назад. Смотрю по сторонам, ищу другой маршрут. Должен быть, если только Беккер намеренно не настроил меня на провал. Но нет. Что бы он ни хотел мне дать, он действительно хочет дать мне это.
«Есть способ, принцесса», – говорит он, отвлекая меня от моих поисков. Он кивает, подтверждая то, что сказал мне. Мне не следовало смотреть на него, стоящего там и ждущего меня, красиво обнаженного.
Я закрываю глаза и пытаюсь сместить фокус. «Сколько еще лучей мне нужно одолеть?»
«Всего три, если ты пойдете правильным путем», – отвечает он. Три. Всего три? Я уже на полпути, и мне понадобилось девять ходов, чтобы добраться сюда. Как? Я открываю глаза и переоцениваю свою позицию. Я определенно не пойду вперед, и если я вернусь, мне понадобится больше трех ходов, чтобы добраться до него. Комод. Я смотрю на его вершину, оценивая, что он примерно на четыре фута выше меня. Это должно быть так. Практически невозможно определить, есть ли путь вперед оттуда, пока я не достигну вершины, но это мой единственный вариант. В комоде три ящика дно и полки, охватывающие оставшуюся часть пути вверх. И только один луч попадает в дерево, на полпути вправо. Я открываю средний ящик и ставлю на него ногу, приложив лишь немного веса, проверяя устойчивость. Это грузинский комод. Прочный и крепкий. Ему должно быть почти триста лет, и он, вероятно, выдержал гораздо больше, чем маленький старичок, пока я играл на нем в Человека-паука. Я беру стороны и осторожно покачиваю, довольна отсутствием движений, а затем отталкиваюсь от пола, поднося другую ногу к ящику. Я провожу несколько минут, чтобы убедиться, что я устойчива, прежде чем быстро проверить лучи. Затем я делаю следующий шаг, поднимая свое тело на первую полку. Огромный комод остается твердым, обеспечивая мне безопасность. Я отчаянно пытаюсь заглянуть вправо, чтобы найти Беккера, но я борюсь с принуждением, восстанавливая концентрацию. Мой следующий шаг поставит меня на комод. Чувство достижения цели берет верх надо мной, и я поднимаю колено, закрепляя его на вершине дерева, прежде чем подтянуть вверх остальную часть тела.
