Текст книги "Кальде Длинного Солнца"

Автор книги: Джин Родман Вулф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Ага. Была задолженность по налогам. И я по-настоящему близок с Аюнтамьенто. Мне кажется, ты знаешь об этом, иначе вы бы не появились здесь.

– У тебя здесь советники. Лори, Долгопят и Потто. Это одна из причин, почему я хотела поговорить.

Кровь покачал головой:

– Долгопят ушел. Кто сказал тебе?

– Как и твоя приемная мать, я поклялась не говорить.

– Один из моих людей? Кто-то в этом доме?

– Кровинка, мои губы запечатаны.

– Могет быть, мы вернемся к этому позже. Но да, я разрешил им остаться у меня. Не первый раз, кстати. Когда я узнал о тебе – если ты действительно та, за кого себя выдаешь, – я поговорил с Лори, как друг разговаривает с другом, и он разрешил мне взять мантейон за налоги. Знаешь, во сколько это мне обошлось? Двенадцать сотен с мелочью. Я собирался оставить тебя в подвешенном состоянии и продолжать говорить о том, что снесу все здания. Но тут заявился Шелк. Великий кальде Шелк собственной персоной! Сейчас этому никто не поверит, но он пришел. И вломился в мой дом, как вор. Клянусь Фэа, он и есть вор.

Майтера Мрамор фыркнула. Это было то самое сногсшибательное и опустошительное фырканье, достойное разрушителя городов и ниспровергателя правительств; Кровь вздрогнул, и это ей так понравилось, что она фыркнула опять.

– Как и ты, Кровинка.

– Лилия. – Кровь сглотнул. – Только чем твой Шелк лучше? Да ни на бит. И я увидел возможность заработать пару карт и слегка позабавиться, сделав из твоего ползущего червяка целый клубок червей. Благодаря маленькой любезности советника Лори, я взял твой мантейон за двенадцать сотен, как я и сказал тебе, и собирался сказать Шелку о тринадцати сотнях, а потом удвоить. – Кровь пересек комнату, подошел к инкрустированному шкафчику, открыл его, нацедил в приземистый стакан джина и долил воды.

– Только когда я немного поговорил с ним, то наврал о тринадцати тысячах, потому как он на самом деле думал, что это старье посреди трущоб бесценно. И сказал, что продам ему мантейон за двадцать шесть тысяч.

Кровь хихикнул и опять сел.

– Я не такой уж плохой хозяин, мама. Если бы я подумал, что ты пьешь, я бы тебе налил, хотя ты и назвала меня вором.

– Я просто констатировала факт, Кровинка, и не называла имен. Здесь, наедине, ты можешь называть меня шлюхой, потаскухой или любой другой грязной кличкой. Это то, что я есть или, во всяком случае, была, хотя ни один мужчина, кроме твоего отца, не касался меня.

– Не я, – сказал ей Кровь. – Я выше всего этого.

– Но ты унизил себя, обманув этого бедного мальчика, потому что он ценил вещи, порученные его заботе, и был так глуп, что не мог себе представить, как лгут авгуру.

Кровь усмехнулся:

– Если бы я не унижался, мама, я был бы таким же бедным, как он. Или, во всяком случае, каким он был. Я не помню, сколько времени я ему дал, чтобы добыть бабки. Могет быть, пару недель, или что-то в этом роде. Потом, когда я заставил его пресмыкаться, я сказал, что, если он принесет мне что-нибудь на следующей неделе или когда-то там еще, я, могет быть, дам ему немного больше времени. Потом, через пару дней, я послал Муска сказать ему, что он должен принести всю сумму, и немедленно. Мне казалось, что он опять придет сюда и будет просить меня дать больше времени, сечешь? И это была бы милая маленькая игра того сорта, который я люблю больше всего.

Майтера Мрамор сочувственно кивнула:

– Я понимаю. Думаю, что время от времени мы все играем в такие маленькие злые игры. Во всяком случае, я. Но твоя окончена, Кровинка. Ты выиграл. Он у тебя, в твоем доме, пленник. Тот, кто рассказал мне о советниках, рассказал и об этом. И у тебя есть я. Ты сказал, что хотел отомстить своей приемной матери, которую мы нашли для тебя, и купил наш мантейон, чтобы отомстить мне, потому что я дала тебе жизнь и попыталась сделать так, чтобы о тебе позаботились.

Кровь уставился на нее и облизал губы.

– Ты выиграл обе игры. Возможно, все три. Так что вперед, Кровинка. Один выстрел убьет меня, а в твоем фойе я видела много карабинов. А потом тебя убьют люди из Тривигаунта за убийство адъютанта генерала Саба, или тебя застрелит генералиссимус Узик за убийство меня. Возможно, тебе дадут возможность выбирать. Хочешь ли ты умереть заслуженно? Или незаслуженно?

Кровь не ответил, и она добавила:

– Возможно, тебе стоит спросить твоего друга Мускуса. Судя по тому, что ты рассказал, он часто дает тебе советы. Где он, кстати?

– Остался там, после того, как мы принесли кроликов. Сказал, что должен кое о чем позаботиться, а он слишком редко выбирается в город. Я думаю, что твоя сторона схватила его, когда он пытался вернуться домой.

Майтера Мрамор покачала головой.

Кровь сделал глубокий глоток из стакана.

– Я не собираюсь убивать тебя, мама, и я не убивал ее. Ты сама с этим согласилась. Давай договариваться. Примерно через час гвардия сравняет этот дом с землей и убьет всех. Я это знаю. И они до сих пор не сделали это только потому, что знают – Шелк здесь. Верно?

Майтера Мрамор кивнула:

– Освободи его и отдай мне, Кровинка; тогда мы уйдем и не вернемся.

– Это не так-то просто. Да, он здесь, прямо здесь, в моем доме. Но его взяли советники и их солдаты, а не я.

– Тогда я должна поговорить с ними. Проводи меня к ним.

– Лучше я приведу их сюда, – сказал ей Кровь, – они могут быть где угодно. – И тихо добавил: – Клянусь пиром Фэа, это все еще мой гребаный дом!

* * *

Потто открыл дверь на верхней площадке лестницы в погреб и поманил пальцем Песка.

– Поднимите его наверх, сержант. Мы собираем их всех вместе.

Песок отсалютовал, щелкнув титановыми ступнями и держа карабин вертикально перед лицом.

– Слушаюсь, советник! – Он подтолкнул Шелка кончиком правой ноги, и Шелк встал.

Он упал, когда пытался перебраться со второй ступеньки на третью, и еще раз на полпути вверх.

– Держи, – сказал ему Песок и вернул трость Меченоса.

– Спасибо, – пробормотал Шелк, и добавил: – Мне очень жаль, но, боюсь, мои ноги слегка ослабли.

– Мы собираемся вернуть вас вашим друзьям, патера, – радостно сообщил ему Потто, – если сможем убедить их взять вас. – Схватив разорванную сутану Прилипалы, он вздернул Шелка на оставшуюся ступеньку. – Вам, наверно, хотелось полежать там, внизу, а? Немного поспать? Может быть, что-нибудь съесть? Помогите нам, и получите все это.

Он так внезапно отпустил Шелка, что тот опять упал, в третий раз.

– Он опять пытался убежать, сержант?

Шелк не расслышал ответа Песка; он думал о слишком многих важных вещах. В том числе об именах. Его собственное и Песка были похожи – каждое содержало по три согласных, имело вторую букву «е» и кончалось на «к». Однако они никак не могли иметь родственных связей, потому что Песок – хэм, а он – био. Тем не менее, они были связаны похожестью имен. Не невероятно (он обнаружил, что это соблазнительная мысль). В Песке чувствовалось нечто родственное, этот хэм был версией его самого в некотором витке более высокого порядка. Многое из того, что показал ему Внешний, намекало, что такие витки существуют.

Песок ткнул его сзади стволом карабина, и Шелк ударился о стену.

Хэмы не бывают авгурами, так что нельзя даже вообразить, что Песку предначертано стать авгуром. Но тогда, быть может, ему, Шелку, предначертано стать гвардейцем? Если бы он был гвардейцем, а не неудавшимся авгуром, многие связавшие их соответствия (уже отмеченные) были бы более совершенными, и таким образом этот нижний виток, в котором они живут, тоже стал бы более совершенным.

Но нет, мать хотела, чтобы он поступил в Хузгадо, стал клерком, как отец Гиацинт, и, возможно, поднялся бы до комиссара. Как она светилась, когда говорила о политической карьере, почти до того дня, когда он уехал в схолу.

– Сюда, – сказал ему Потто и толкнул его в дверь, за которой оказалась вычурно украшенная комната, полная бездельничающих солдат и вооруженных людей.

– Это кальде? – спросил один из людей; второй кивнул.

И вот он стал политиком, как и хотела его мать.

Он приставил стул к ее шкафу и встал на сидение, чтобы посмотреть на бюст, стоявший на темной верхней полке; и она, найдя его там, пристально глядящего на кальде, сняла бюст сверху, стряхнула с него пыль и поставила на туалетный столик, где он мог видеть его лучше – и удивляться широким плоским щекам, прищуренным глазам, высокому округлому лбу и чувственному рту, который стремился говорить. Вырезанное лицо кальде опять встало перед его мысленным взглядом, и ему показалось, что он где-то видел его, день-два назад.

Льющийся солнечный свет, щеки – не гладкое дерево, а бугорчатые и чуть тронутые оспой. Возможно ли, что он, ребенком, когда-то видел кальде?

– А теперь послушай меня. – Перед ним стоял Потто, на полголовы ниже его, с пухлым приятным лицом.

…видел кальде вне витка, потому что даже без потерявшихся очков он заметил пудру на его щеках и пятна, которые пудра должна была спрятать – видел его, в таком случае, под эгидой Внешнего, в некотором смысле.

Когда Потто втолкнул Шелка в комнату, Кровь и майтера Мрамор сидели бок о бок; это так поразило Шелка, что какое-то время он не замечал Синель, Меченоса и изнеможенного авгура, выстроенных в ряд вдоль стены.

– Я – советник Лори, – сказал немолодой, но все еще симпатичный человек, стоявший у камина. – Полагаю, вы – Шелк?

– Патера Шелк. Его Святейшество Пролокьютор еще не принял мое отречение. Могу ли я сесть?

Лори не обратил внимания на вопрос.

– Вы – восставший кальде.

– Другие назвали меня кальде, но в восстании я не участвовал. – Потто толкнул его к стене; Шелк встал рядом с Синель.

Лори улыбнулся, его синие глаза сверкнули, как осколки льда; очарование этой морщинистой мудрости было так велико, что даже насмешливая улыбка делала его почти неотразимым.

– Кальде, вы убили моего кузена Лемура, верно?

Шелк покачал головой.

– Я не знаю никого из остальных, за исключением Синель, – сказала майтера Мрамор. – Не должна ли я представиться?

– Я представлю тебя, – сказал ей Кровь, – это мой дом. – С легким удивлением Шелк сообразил, что Кровь сидит в том самом кресле, в котором он сидел неделю назад, и это та самая комната.

– Это советник Лори, – сказал Кровь, без особой необходимости, – новый председатель Аюнтамьенто. Второго советника зовут Потто.

– Кальде Шелк и советник Потто – старые знакомые, – промурлыкал Лори. – Это правда, кальде?

– Этого солдата я сам не знаю, – продолжал Кровь и на мгновение замолчал, чтобы глотнуть из стакана. – Могет быть, это не имеет значения.

– Сержант Песок, – сказал ему Шелк. – В тарсдень он и советник Потто меня допрашивали. Было очень больно, и, вполне возможно, они собираются повторить допрос.

Песок встал по стойке «смирно» и собрался говорить, но Шелк жестом остановил его:

– Ты только выполнял свой долг, сержант. Я понимаю. Отдавая тебе должное, я должен добавить, что еще раньше ты отнесся ко мне хорошо.

– Сержант, ты нам больше не нужен, – сказал Потто. – Ты знаешь, что делать.

Песок посмотрел на Шелка, отдал честь, четко повернулся кругом, подошел к двери и закрыл ее за собой.

– Очень симпатичный молодой человек, – заметила майтера Мрамор. – Мне было неприятно услышать, что он вел себя плохо по отношению к тебе, патера.

Кровь указал на нее стаканом:

– Это святая сивилла майтера Роза…

Синель нервно хихикнула.

– Я – майтера Мрамор, Кровинка, – вмешалась майтера Мрамор. – Помнишь? Я же объясняла тебе. Мы с Синель уже встречались, и, естественно, патера хорошо знает меня.

– Патера Шелк, она имеет в виду, – растолковал маленький авгур, стоявший в углу. – Я тоже имею право на почтение, как и мои более низкопоставленные спутники. Кальде, сама Приподнимающая Сцилла назначила меня новым Пролокьютором Вайрона, во время той самой теофании, когда она подтвердила, что вы – кальде. Был ли я, как я осмелюсь надеяться, первым, кто…

Шелк выдавил из себя улыбку:

– Как приятно увидеть тебя снова, патера.

– Почему ты вообще не умер? – выпалила Синель. – Я сама стояла там… Мы не могли, никто из нас…

– Он крепкий орешек! – хихикнул Меченос. – И мой ученик! Верняк!

– Майтера, вы знаете мастера Меченоса? Мастер Меченос обучает меня фехтованию. Мастер Меченос, это святая сивилла майтера Мрамор. Сейчас она является старшей сивиллой в моем… в мантейоне на Солнечной улице.

– Я также представитель генералиссимуса Узика и генерала Саба из Тривигаунта, – негромко добавила майтера Мрамор. – Я пришла сюда, чтобы обсудить твое освобождение.

– Как видите, – с насмешливой серьезностью сказал Лори, – ключ от кризиса находится в наших руках, щедрые боги бросили кольцо нам на колени. Как глупы те, кто подвергает сомнению могущество бессмертных богов!

Черный силуэт промелькнул через открытое окно и тяжело приземлился на плечо Шелка.

– Птица взад!

– Орев! – Шелк посмотрел на него, удивленный и обрадованный больше, чем был готов признать.

– Жгучая Сцилла, – Наковальня, не обращая внимания на Орева, направил указательный палец на Лори, – ничего не дала тебе.

– В таком случае мы получили наше нынешнее положение только благодаря собственным заслугам, – усмехнулся Лори. – И мы благодарим неумирающих, всегда щедрых богов за наши таланты.

Орев вопросительно склонил голову набок:

– Добр бог?

– Она уничтожит вас всех, если навредите любому святому авгуру из присутствующих здесь или этой сивилле. Мы неприкосновенны.

– Если понадобится, мы рискнем вызвать ее гнев. Эй ты, старик, хватит искать свою рапиру. Ее здесь нет. Ты что, думаешь победить всех нас?

Меченос покачал головой:

– Ты думаешь, будто я не знаю, что в доме тьма солдат?

– Ты бы не смог ничего сделать, даже если бы их не было. – Лори взял с каминной полки подпорку для книг и сжал ее пальцами – та с треском взорвалась, превратившись в снежно-белые осколки. Дверь тут же распахнулась; за ней стояли Песок и еще двое солдат, с карабинами на изготовку.

Орев свистнул.

– Все в порядке, – сказал им Потто. – Закройте дверь.

– Кальде Шелк – сильный молодой человек, но он серьезно ранен. Вы – стары, безоружны и далеко не так сильны, как предполагаете. Наш новый Пролокьютор тоже не груда мышц. Мне нужно продолжать?

– Я могу понять, как вы оказались в туннелях, мастер Меченос, – вы и Его Святейшество, – сказал Шелк. – Вы побежали туда в поисках укрытия, как я и Гиацинт…

– Ты ее умыкнул? – прервал его Кровь. – Где она?

– Нет. Но мы какое-то время провели вместе, если хочешь знать. Мы разделились. – Шелк опять повернулся к Меченосу: – После того, как вы вырыли меня из рыхлого грунта, вы вместе с Синель и патерой пошли по туннелю за водой, оставив Его Святейшество со мной – с моим телом, как вы думали. Верно?

Меченос кивнул.

– Только мы не думали, что ты уже холодный, – сказала Синель. – Мы знали, что ты жив. Его Святейшество сказал, что у тебя бьется пульс, только мы никак не понимали, как ты могешь быть жив после того, как тебя завалило.

Лори прогремел остатками подставки, которые держал в руке.

– Простите, что вмешиваюсь в вашу беседу, но вы заинтриговали меня, упомянув Его Святейшество. Я так понимаю, что вы имеете в виду не нашего друга, а настоящего главу Капитула? Кальде, он тоже был с вами в туннеле?

– Да, был. Возможно, мне не следовало упоминать это.

– Он старый человек, – счастливо сказал Потто. – Один из наших патрулей, безусловно, найдет его, кузен.

– Очень умный старый человек. – Лори выглядел озабоченным. – Смутьян.

«Квезаль сказал Синели, что я жив, – подумал Шелк. – А мне он сказал, что они посчитали меня мертвым. Он солгал либо ей, либо мне. Но почему?»

– Плох вещь! – сказал Орев всем и каждому.

– Меня арестовал патруль во главе с сержантом Песком, – рискнул сказать Шелк. – Как я понимаю, он же арестовал мастера Меченоса, патеру Наковальня и Синель. Я очень удивился, увидев их здесь, но, как мне кажется, сейчас я это понимаю. Песок, наверно, послал одного солдата назад с ними, а сам шел дальше в одиночестве, пока не нашел меня, возможно потому, что услышал мой голос – я разговаривал с Его Святейшеством. Верно?

– Где этот туннель, патера? – спросила майтера Мрамор. – Ты говоришь о туннеле под домом?

Потто широко улыбнулся ей, сверкнув сияющими зубами.

Кровь поставил свой стакан.

– Ага, ты права, мама, и он соединяется с пачкой других.

– Вот именно это ты и должна передать своим начальникам, майтера, – сказал ей Лори. – Они думают, что обложили нас, как крыс в котле. Ничто не может быть дальше от правды. Мы можем уйти из этого дома и от них тогда, когда захотим.

– Только я не хочу, – добавил Кровь. – Это мой дом.

Она задумчиво посмотрела на него, прижав палец к щеке.

– Плох дыр. – Орев с опаской взъерошил перья.

– Твоя птица была внизу вместе с нами, – прошептала Синель. – И с Гагаркой на лодке.

– Да ты же обгорела! – Шелк мысленно упрекнул себя в глупости. – Я глядел на тебя – разинув рот, я полагаю. Надеюсь, ты извинишь меня, но я никак не мог понять, почему твое лицо стало таким красным, таким близким к тому красно-коричневому цвету деревянного бюста, который когда-то был у моей мамы.

– На лодке она не носила ничего, – вмешался Наковальня. – Потом мою сутану. Майтера заставила их дать ей платье.

– Сейчас для этого подходящий момент? – рявкнул Лори.

– Возможно, нет, – согласился Шелк. – Просто, советник, Синель напомнила мне об одном событии моего детства.

Лори отмахнулся от солнечного ожога Синель и бросил самый большой кусок подставки на приставной столик из розового дерева, рядом с локтем майтеры Мрамор.

– Мрамор? Так вас зовут, майтера? Кальде только что напомнил нам это слово.

– Да.

– Так вот из чего была сделана эта безделушка. Настоящий мрамор из Витка Короткого Солнца, в точности как вы. – В это мгновение лицо Лори больше не было привлекательным. – Я оставлю этот кусок здесь, так что вы не забудете это.

– Не забуду, – пообещала майтера Мрамор. – И вам, советник, советую не забывать, что вас окружают тысячи хорошо вооруженных труперов. Большинство людей на моем месте преувеличило бы их количество, но я не буду. Я расскажу вам правду, так что впоследствии вы не сможете сказать, что вас обманули или даже ввели в заблуждение. Две роты птеротруперов из Тривигаунта, почти вся Третья бригада гвардии и элементы Четвертой. Я спросила генералиссимуса Узика, что означает «элементы», и он ответил: четыре поплавка и рота тяжелой пехоты. Кроме того, здесь еще пять тысяч бойцов майтеры Мята, и из города все время подходят новые и новые. Они услышали, что здесь патера Шелк, и хотят штурмовать дом немедленно. Когда я уходила, генералиссимус Узик и генерал Саба высказали опасение, что могут не сдержать их без помощи гвардейцев и без возникновения дополнительных разногласий внутри них.

– Бой счас? – поинтересовался Орев.

Улыбнувшись, майтера Мрамор повернулась к Шелку.

– Это та самая птица, которая прыгала по твоей кухне, когда доктор Журавль лечил тебя, верно? Позже я видела ее в своем стекле и в саду – на твоем плече, как и сейчас. Я знаю, что видела ее раньше.

Нет, маленькая птица, никаких боев. Не сейчас, или еще не сейчас. Но генералиссимус Узик откровенно сказал мне, что, если не будет возможности остановить людей майтеры Мята, не стреляя в них, он отойдет в сторону и разрешит им атаковать дом. Видишь ли, я сообщила по секрету своим ученикам, что твой хозяин здесь. Они, похоже, рассказали это слишком большому числу людей прежде, чем мы выступили из города, так что все это – моя ошибка. Я чувствую себя очень виноватой и стараюсь искупить вину.

– Но она не захотела сказать мне, – добавил Кровь, – кто рассказал ей об этом. Или ты передумала, мама?

– Конечно, нет. Я дала слово.

Лори, который стоял, облокотившись на каминную полку, отошел от нее и встал перед майтерой Мрамор.

– Это маленькое совещание слишком затянулось. Разрешите мне сказать вам, чего мы хотим, майтера. Потом вы можете вернуться обратно и повторить мои слова птеротруперам из Тривигаунта и пяти тысячам бунтовщиков Мяты, хотя лично я не по-джентльменски сомневаюсь, что их так много. Мы не собираемся вести переговоры. Вы принимаете наши условия, или мы убиваем всех этих пленных, включая Шелка, и подавляем мятеж.

Наковальня опять выпрямился:

– У вас нет права…

Кулак Потто ударил по щеке Наковальни со звуком почти таким же громким, с каким сломалась книжная подпорка.

– Итак, мы дошли до этого. – Майтера Мрамор пригладила черную юбку, покрывавшую ее металлические бедра. – Следующими будут иглометы и ножи, никаких сомнений.

– Я предупреждаю вас, советник Потто, – сказал Шелк. – Не делайте этого еще раз.

– Иначе вы сломаете мне шею? – Потто улыбнулся так, как улыбается жирный мальчишка, глядящий на украденный пирог. – Маленького мясника бьешь, большой мясник лает? Мы уже поиграли в «кто кого сильнее». Если вы уже забыли, я могу опять поучить вас правилам.

Наковальня сплюнул кровь.

– Справедливые боги отмстят за оскорбление авгуров. Гибель…

Потто поднял руку, и Наковальня замолчал.

– Без рук, – предложил Орев.

– Боги могут отомстить, а могут и нет, – прошептал Шелк. – Я не знаю, и, если бы меня заставили выбирать, я бы сказал, что они не делают ничего такого.

Лори зааплодировал, с сардонической улыбкой; Потто присоединился к нему спустя полсекунды.

Внезапно голос Шелка наполнил комнату:

– Закон, однако, делает. Майтера объяснила вам, сколько бойцов у генералиссимуса Узика, сказав – очень честно и разумно, по-моему, – что не хочет, чтобы вы чувствовали себя обманутыми, когда все закончится. Вам стоило слушать ее более внимательно.

– Скажи им! – вставил Меченос.

– Я пытаюсь. – Шелк кивнул, главным образом (как показалось) себе. – Поскольку все это очень скоро закончится. Будет суд, и вы, советник Потто, и вы, советник Лори, будете слушать, как майтера, Синель, мастер Меченос и патера Наковальня будут свидетельствовать о том, что они видели и слышали – и еще чувствовали, – судье, который больше не будет бояться вас.

Потто хихикнул и посмотрел на Лори:

– И это тот, кого выбрали, чтобы заменить нас?

– Да, хотя сначала я тоже не поверил, но начинаю принимать, – сказал Кровь, удивив всех.

– Советник, все живые существа снашиваются, и со временем их надо заменять, – заметила майтера Мрамор Потто.

– Не меня!

– Мне кажется, вы должны только приветствовать это. Сколько лет вы усиленно трудитесь, заботитесь и планируете, все ради нашего неблагодарного города? Пятьдесят? Шестьдесят?

– Дольше! – Потто опустился на позолоченное канапе.

– Советник, – поинтересовался Шелк, – вы – не настоящий Потто в подводной лодке, но вы сами, с кем я говорю – помните Виток Короткого Солнца? Советник Лори утверждает, что там могли добывать мрамор. Я ничего не знаю о старинных вещах, но слышал, что в нашем витке этот камень никогда не находили в природе.

– Я не настолько стар.

– Я собираюсь перечислить наши требования, – рявкнул Лори. – И поскорей покончить с этим.

Майтера Мрамор встала с кресла и подошла к Шелку.

– Давайте, советник, пожалуйста.

– Как я и сказал, никаких переговоров. Следующие пять условий воплощают наши требования, и мы не готовы принять ничего меньшего. – Лори выудил из внутреннего кармана листок бумаги и с треском развернул его.

– Во-первых, Шелк должен публично заявить, без всяких оговорок, что он никогда не был кальде и никогда им не будет, что в Вайроне нет никакого кальде, и Аюнтамьенто – единственное законное правительство.

«Я буду счастлив заявить это, лишь бы был мир», – сказал ему Шелк и, только выговорив последнее слово, сообразил, что говорил мысленно.

– Во-вторых, не должно быть никаких выборов новых советников. Вакантные места останутся вакантными, и нынешние члены Аюнтамьенто сохранят свои посты.

В-третьих, Рани из Тривигаунта должна вывести свои войска с территории Вайрона, предоставить заложников – мы назовем их имена, – чтобы гарантировать невмешательство в наши дела.

В-четвертых, гражданская гвардия выдает нам, Аюнтамьенто, офицеров-предателей, которых ждет суд и наказание.

Пятое и последнее. Бунтовщики должны сдать оружие, которое будет собрано армией.

– Я предлагаю вам молиться долго и усердно над этим, сын мой, – пробормотал Наковальня, несмотря на разбитые губы, – и принести что-то в жертву. Мудрость богов не просветлила ваш совет.

– Нам все это не нужно, – ответил Потто.

– Когда Вспыльчивая Сцилла узнает…

– А что вы предлагаете Рани, бунтовщикам, как вы называете их, и гвардии взамен? – прервала его майтера Мрамор.

– Мир и всеобщую амнистию. Пленники, которых вы видите здесь, включая Шелка, будут освобождены целыми и невредимыми.

– Понимаю. – Майтера Мрамор положила руку на плечо Шелка. – Я очень разочарована. Именно я всячески убеждала генералиссимуса Узика и генерала Саба, что вы – разумные люди. Они послушали меня, главным образом из-за мужества моей сив, генерала Мята. И из-за ее побед, которыми мы все очень гордимся, если, говоря так, я не оскорбляю хороших богов, даровавших ей их. Но теперь я обнаружила, что, вступившись за вас, я безрассудно потратила весь кредит доверия, который она заработала нам.

– Если вы считаете нас неразумными… – начал было Лори.

– Да, считаю. Вы сказали, что патера Шелк на самом деле не кальде. Тогда какой толк от его заявления? Что он должен сказать людям, по вашему мнению? Разве авгур из мантейона на Солнечной улице может сказать, что ваше Аюнтамьенто должно продолжить править городом? Вы только выставляете себя на посмешище.

– Почему тогда вы не смеетесь? – рявкнул Потто.

– Кальде? – улыбнулся Лори. – Таковы наши требования. Пролокьютор не освободил вас от обетов, как вы сами сказали, значит, вы хотите, чтобы он это сделал. Хотите ли вы отказаться от поста кальде, который, на самом деле, никогда не занимали?

– Да, я бы не хотел ничего другого. – Шелк, опиравшийся на трость Меченоса с серебряной окантовкой, выпрямился. – Я не выбирал стезю политика, советник. Политика выбрала меня.

– Хорош Шелк, – объяснил Орев.

Лори опять взглянул на майтеру Мрамор:

– Вы все слышали. Наверно, вы хотите рассказать Узику все, что услышали.

– К сожалению, – продолжал Шелк, – остальные ваши условия невыполнимы. Возьмем второе. Народ требует, чтобы правительство подчинялось нашей Хартии, основе закона; а закон требует провести выборы и заполнить пустые места в Аюнтамьенто.

– Мы должны убить вас, – сказал ему Потто. – Лично я очень хочу.

– В таком случае кальде больше не будет находиться в ваших руках. Народ – бунтовщики, как вы их называете – выберет нового, без сомнения лучше и квалифицированнее меня, потому что вряд ли кто-нибудь может действовать хуже.

Он подождал, пока кто-нибудь заговорит, но все молчали; наконец он добавил:

– Я не адвокат, советники, – хотел бы я им быть. И если бы я был, я мог бы легко представить себе, как защищаю вас от почти каждого обвинения, которое может быть выдвинуто против вас до сих пор. Вы приостановили действие Хартии, но я верю, что была какая-то неопределенность относительно желаний предыдущего кальде, и, в любом случае, это было очень давно. Вы пытались подавить бунт, но, поступая так, вы только исполняли свой долг. Вы допрашивали Мамелту и меня, когда нас арестовали за проникновение в запретную зону, так что и это легко оправдать.

– Он ударил меня, – воскликнул Наковальня. – Меня, авгура!

Шелк кивнул:

– Это особый случай, касающийся только советника Потто, а я рассматриваю все Аюнтамьенто как единое целое – или, по крайней мере, то, что осталось от единого целого. То, что ты сказал, патера, – чистая правда; и это указывает на дорогу, по которой идет Аюнтамьенто. Я бы хотел убедить советника Лори, нынешнего председателя, повернуть назад, пока не поздно.

Лори злобно посмотрел на него:

– Значит, вы не принимаете наших требований? Я могу кликнуть солдат и закончить с вами.

Шелк покачал головой:

– Я не уступлю. И, очевидно, я не могу говорить за Рани; но я могу и буду говорить за Вайрон, а для Вайрона все ваши требования, за исключением моей отставки, полностью неприемлемы.

– Тем не менее, – вклинилась майтера Мрамор, – генералиссимус Узик и генерал Мята могут принять их, по крайней мере частично, чтобы спасти патеру Шелка. Могу ли я поговорить с ним наедине?

– Что за бред!

– Это не бред, должна я сказать. Разве вы не видите, что на самом деле генерал Мята, генералиссимус Узик и все остальные действуют, опираясь на авторитет патеры Шелка? Когда я сообщу им, что видела его и что вы признали его кальде, они, безусловно, захотят знать, согласился ли он принять ваши условия. И тогда они захотят узнать, что он приказал им делать, но они не обратят на мои слова ни малейшего внимания, если я не смогу сказать, что говорила с ним наедине. Дайте мне поговорить с ним, и я вернусь обратно к генералиссимусу Узику и генералу Саба. Тогда, если нам повезет, взамен этого перемирия мы установим настоящий мир.

– Мы не признаем его кальде, – холодно сказал ей Лори. – Я предлагаю вам пересмотреть свое мнение.

– Но вы признали! Вы сами назвали его несколько раз кальде в моем присутствии, и, насколько я могу видеть, вы очень рады, что схватили кальде. Вы даже назвали его ключом от кризиса. Вы угрожаете застрелить его, потому что он не согласен с вашими драгоценными пятью требованиями. Если он кальде, это только жестоко. Если нет, то глупо.

Она подняла руки и сглаженное временем лицо к Лори и жалобно простонала:

– Он ужасно слаб. Я наблюдала за ним, пока говорили все остальные, и, если бы не трость, он бы не смог стоять на ногах. Неужели вы не можете разрешить ему сесть? И приказать всем остальным уйти? Мне хватит четверти часа.

Кровь, слегка покачнувшись, встал:

– Сюда, патера. Садись на мое место. Это хорошее кресло, лучше того, в котором ты сидел, когда был здесь в прошлый раз.

– Спасибо тебе, – сказал Шелк. – Большое спасибо. Я очень обязан тебе, Кровь. – Синель, стоявшая рядом с ним, взяла его за руку; он попытался заверить ее, что не нуждается в помощи, но запнулся за ковер до того, как сумел что-то сказать, вызвав недовольный крик Орева.

– Давай отдохнем от них, – сказал Лори Потто.

Меченос задержался в двери, показал Шелку обе сложенные вместе руки, потом слегка повернул одну и разделил их.

Синель поцеловала его в лоб – нежное касание губ, шелковое прикосновение крыла бабочки; и тут же Потто вышвырнул ее наружу, вышел сам и захлопнул за собой дверь.

Майтера Мрамор вновь заняла кресло рядом с тем, в котором сидел Кровь.

– Хорошо, – сказала она.

Шелк кивнул:

– Действительно хорошо. Ты действовала очень хорошо, майтера. Много лучше, чем я. Но прежде, чем мы поговорим о… обо всем том, о чем мы должны поговорить, я бы хотел задать тебе вопрос. Глупый вопрос, или, возможно, два. Ты извинишь меня?

– Конечно, патера. Что ты хочешь знать?