Текст книги "Думая о тебе"

Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 13

Сердце Джинни подпрыгнуло, когда она услышала голос Джем. Каждый телефонный звонок дочери радовал ее.

– Привет, мам! Как дела? Ты еще не поругалась с Лорел?

Если бы… Что может быть хуже ссоры? Бесконечное, усталое шипение, возможно. Она ждала Перри, а получила взамен Лорел – это все равно как если бы ты хотела попасть в Диснейленд, а твой самолет угнали и направили в Сибирь.

– Нет, у нас все прекрасно! – Джинни решила не рассказывать дочери о своей катастрофической ошибке. – Лорел уже переехала ко мне. А как ты? Все хорошо?

– Лучше, чем хорошо. – Голос Джем был и вправду необычайно радостным. – У меня сейчас прекрасное время, мама.

– О, дорогая! Я так рада. – И не выдержала, поддавшись мгновенному импульсу. – Слушай, ты не была дома с Рождества. Почему бы тебе и Люси не приехать на уик-энд? Полезно сделать перерыв, и папа будет рад повидать тебя…

– Мам, я не могу. Мои дежурства в пабе, помнишь? Я работаю в субботу вечером и в воскресенье обслуживаю ленч.

Проклятый паб.

– Я надеюсь, ты не очень напрягаешься? – спросила Джинни. – Я могу послать тебе немного денег, если нужно. Тогда тебе не пришлось бы так много работать.

– Мне нравится работать в пабе. Не волнуйся обо мне. И это только до Пасхи, уже недолго. Тогда я заскочу.

«Заскочу»? Джинни не нравилось, как это звучит.

– Заскочу? Я думала, ты проведешь здесь все пасхальные каникулы.

– Да. Я тоже так думала, но хозяин уже попросил меня работать на Пасху. Если бы я сказала ему, что меня не будет две недели, я бы потеряла работу. Ой, уже половина девятого! У меня в десять лекция. Мам, я позвоню тебе на следующей неделе, береги себя и передай привет отцу. Удачи! Пока.

Джинни любила петь, принимая душ, но сегодня она была не в настроении. Она сильно скучала по Джем, просто до боли; она потеряла Беллами, вместо очаровательной компании нового друга-квартиранта получила Лорел. И вместо чего-то похожего на любовь имела зияющую пустоту. Перри Кеннеди не сдержал своего слова и не позвонил. Она не получила никакого приглашения на обед. Все это вселяло в нее чувство собственной неполноценности. Наверное, она не только непривлекательна, но и глупа, потому что наивно поверила его обещаниям.

Что ж, кончено так кончено. Это ее жизнь, и ей отвечать за нее. Выключив душ, Джинни вытерлась синим махровым полотенцем, затем протерла запотевшее зеркало и придирчиво взглянула на свое отражение. Она не позволяла никому вытирать о себя ноги, и пришло время доказать это. В это утро, наливая себе чай, она видела, как белки гоняются друг за другом по лужайке, и сказала вслух:

– Готова поспорить, что они не верят в свою удачу, ведь теперь весь сад в их распоряжении. Прежде Беллами гонялся за ними, не давая им спуску.

Лорел, намазывая хлеб маслом, флегматично заметила:

– Вы ведь не собираетесь завести другую собаку? – Это было скорее утверждение, нежели вопрос. – Я не люблю собак.

– Почему?

– Они грязные и плохо пахнут.

Джинни обиделась, но лишь покачала головой:

– Может, некоторые собаки и пахнут, но не Беллами.

Но Лорел на этом не остановилась.

– Все равно я не люблю собак, – заявила она, прежде чем покинуть кухню, держа в руках тарелку с тостами.

Сейчас, вспоминая их разговор, Джинни рьяно вытирала волосы. Слишком быстро заменить Беллами – все равно что предать его память. Но она скажет Лорен, что хотела бы завести другую собаку, и тогда Лорен, возможно, не останется здесь. И это будет ответом на ее молитвы? Что ж, это ложь, но так гораздо проще, чем объяснять Лорел, что ее постоянная хандра и бесконечные разговоры о Кевине невыносимы и она должна поискать себе другую комнату.

У нее на душе просветлело. О, чудно, это прекрасная идея – завести пса!

И к тому же с запахом.

– Ты здесь? – Джинни спустилась вниз, одетая и готовая к выходу. Радио звучало фоном, а Лорел возилась с тестом.

– Мне нравится твое платье, – сказала Лорел, поднимая на нее глаза. – Ты выглядишь великолепно.

– Спасибо.

Лорел обладала способностью быть вежливой, когда от нее меньше всего ожидаешь этого.

– И я хотела извиниться за то, что была слишком грубой раньше. Я не думаю, что твой пес плохо пах. Я уверена, что он был очень милый.

– Да, был. – В ужасе, что Лорел объявит, что обожает собак, Джинни поспешила заметить: – Но конечно, слабый запах чувствовался. Собака есть собака! Беллами больше всего любил шлепнуться в грязную лужу или покататься в пыли.

– Все равно прости. И как только тесто подойдет, я испеку торт с вишней и миндалем, как ты любишь.

– Спасибо, – сказала Джинни и виновато прибавила: – Но тебе совершенно не обязательно делать это.

– Я хочу. Ты заслужила. Кстати, Перри звонил, когда ты была в душе. Я сказала ему, что мне здесь очень хорошо.

Перри звонил! Щеки Джинни зарделись при упоминании о нем. Или лучше называть его полным именем – Перри Проклятый Лжец?

– Он просил, – продолжала Лорел, склонившись над столом, – позвонить ему, когда улучишь минутку. Он хотел поговорить насчет оплаты.

– Конечно. Спасибо. – Он действительно хочет поговорить с ней об оплате или это только предлог? Джинни небрежно заметила: – Что ж, мне пора. Увидимся позже.

– Пока. – Прозрачные зеленые глаза Лорел внезапно наполнились слезами и подбородок задрожал.

О Господи! Что еще? Растерявшись, Джинни задержалась у двери.

– Что с тобой… ты в порядке?

– Да, да. – Лорел вытерла слезы и кивнула в сторону радио – там звучали «Безумные лошадки»: – Прости, но эта песня… Она так сильно связана для меня с Кевином.

Уже сидя в машине, Джинни сказала себе, что позвонит Перри, когда ей захочется. Не нужно торопиться и проявлять пыл. У нее много дел сегодня, важных и не очень: визит в ресторан, разговор с Иви, необходимость обсудить…

А пошло оно все…

Как только Джинни завернула за угол и дом скрылся из виду, она вытащила из сумки мобильник.

– Привет! Как вы? – Похоже, Перри обрадовался, услышав ее. – Как у вас с Лорел?

– Хм… ну… – Сжимая телефон, Джинни ругала себя за то, что не может сказать правду. Это все вина ее родителей, которые с детства вдалбливали ей понятия терпимости и вежливости по отношению к другим людям. – Прекрасно.

– Я же говорил вам, что вы поладите. И Лорел тоже очень довольна. Вы творите с ней чудеса.

Рот Джинни пересох от ожидания.

– Лорел что-то говорила об оплате за комнату. – Здесь Перри должен был рассмеяться и сказать: «Это просто повод. Я хотел поговорить с вами о приглашении на обед».

Но вместо этого она услышала другое:

– Я просто хотел поговорить с вами о таблетках Лорел. Она не любит, когда я напоминаю ей о том, чтобы она регулярно принимала их. А ей это необходимо. Я подумал, может быть, вы будете напоминать ей?

Так… ясно… Настроение резко упало. Невыносимо думать об этом.

– Хорошо, – сказала Джинни, поджав губы.

Прекрасно.

Разочарование пронзило ее.

– Это все?

– Да, думаю, все. Я найду вас, чтобы пригласить…

Ну уж нет! К черту, это конец! Идиот! Стараясь изо всех сил не выказать обиды, Джинни выпалила:

– Если честно, думаю, ничего не получится! Может быть, вам стоит поискать другую комнату для Лорел? Я говорила, что если у нас ничего не выйдет, я даю вам четыре недели…

– Что такое, что такое? – встревоженно перебил ее Перри. – Не могу поверить, что вы говорите это.

Джинни тоже не могла поверить, но она это сказала. Слова выскочили сами собой, она даже не заметила как.

– Джинни, где вы сейчас? Мы должны обсудить это. Я понимаю, что вы не согласитесь пойти со мной пообедать, но, может быть, согласитесь вместе выпить? Вы заняты сегодня?

Смутившись, Джинни произнесла дрожащим голосом:

– М-м… нет. Думаю, нет.

– Как насчет «Смаглерз рест»?

В час вас устроит? В час. Это два часа езды.

– В час в «Смаглерз рест»? – стараясь не выдать своего волнения, сказала Джинни. – Хорошо.

Перри уже был там, когда она приехала. Он ждал ее в баре и поспешил к ней навстречу, протягивая руку для приветствия.

– Как я рад снова видеть вас! Вы выглядите… нет, извините, я не должен говорить это. Я могу угостить вас? Что будете пить?

Джинни ждала, пока они сядут за стол у окна друг против друга, и только потом задала вопрос, который мучил ее вот уже два часа:

– По телефону вы сказали, будто знаете, что я ни за что не соглашусь с вами… пообедать?..

Пожав плечами, Перри посмотрел в окно.

– Потому что я так думал. Извините, вы действительно нравитесь мне, и я хотел бы пригласить вас… Может быть, я идиот. Это уже не в первый раз. Как я сказал, это страшно рискованно – сделать первое движение, которое может все испортить. Именно это я и чувствовал. Было очевидно, что вас это не интересует. – Прочистив горло, он сделал глоток. – Послушайте, мне ужасно неловко, может быть, мы сменим тему?

– Нет. – Слишком заинтересовавшись, чтобы закончить так просто, Джинни настаивала: – Я не понимаю, что заставило вас думать так. Я считала, все прекрасно. Вы спросили меня, не против ли я пойти с вами пообедать, я сказала, что нет, не против.

Перри покачал головой:

– Вы сказали: «Может быть».

– Но это означало – да.

Блеск надежды засветился в его глазах.

– Я думал, вы просто из вежливости щадите мои чувства.

– Нет, вы ошибаетесь! – воскликнула Джинни. – Я ждала, что вы позвоните и пригласите меня. И не могла понять, почему вы не звоните.

Перри смотрел на нее так, словно не верил ей.

– Серьезно?

– А что, это плохо?

Джинни понравилось, что он такой ранимый. Очевидно, в ней говорил материнский инстинкт.

– Ужасно! – Он сжал голову руками. – Ужасно! Я такой идиот. Этот постоянный страх отказа. Я на сто процентов не верю, что могу интересовать кого-то.

– Вы не должны так думать.

– Проще сказать, чем сделать. – Перри криво улыбнулся. – Если получаешь травму в юные годы… Когда мне было пятнадцать, я имел смелость пригласить девушку на дискотеку. Она согласилась, и я был на седьмом небе. А когда я зашел за ней, ее отец сказал мне, что она уже ушла.

– Бедняга! – воскликнула Джинни.

– Поэтому я пошел один, и она была там со своими друзьями, и все знали… Как выяснилось, она согласилась, предварительно заключив пари. Я стал посмешищем всей школы.

Сердце Джинни потянулось к нему, она представила эту сцену, вообразила тот ужас, что он должен был испытывать.

– Дети бывают такие жестокие.

– Мне следовало забыть об этом. Просто подумать, какой я был трус. – Он глубоко вздохнул и продолжил: – Значит, если бы я пригласил вас на обед, вы бы сказали «да»?

– Да.

– Правда? И хотели бы этого? Действительно?

Кто бы мог подумать, что такой интересный и вполне уверенный на вид мужчина мог испытывать подобные комплексы?

– Разумеется, – подтвердила Джинни. – На сто процентов.

Широкая улыбка осветила его лицо.

– Отлично, тогда, прежде чем я снова начну нервничать, как насчет завтрашнего вечера?

– Великолепно. – Джинни кивнула, подчеркивая, как ей нравится его предложение.

– Прекрасно, мы пойдем в «Пенхалигон».

– Может быть, не туда? Я только сегодня утром была у них по поводу работы официантки.

– Правда? Так это замечательно для вас! У них фантастически вкусная еда! Хорошо, а как насчет «Грин рум» на Тейт-Хилл? Я встречу вас там в восемь часов.

– Хорошо, в восемь. – Джинни снова кивнула, и радость наполнила ее душу. Она даже не могла предположить, что простое приглашение на обед способно так подействовать на нее.

– Обещаете, что не заставите меня ждать?

– Я обещаю. И вы тоже не опаздывайте.

– Ни в коем случае. – Перри улыбнулся, взял ее руку и тихонько сжал пальцы. – Вы потрясающая. Неудивительно, что Лорел так счастлива, что живет у вас. Она бы страшно расстроилась, если бы ей пришлось переехать.

О Господи, это была правда! Ее сознание прояснилось. Джинни потянулась к стакану и сделала глоток.

– Что она сделала? Она не убирает за собой?

– Нет.

– Может быть, не помогает вам по дому?

– Нет, и не это.

– Много шумит?

Джинни лишь пожала плечами. Нет, шума немного. Она тихая, задумчивая, можно сказать, образец квартиранта, без вредных привычек или каких-либо антиобщественных тенденций.

– Она что-то разбила? Не экономит горячую воду? Слишком много смотрит телевизор?

Лорел не делала ничего из перечисленного. Она просто очень много говорила о Кевине – мужчине, который разбил ее сердце.

– Ладно, – сказала Джинни. – Пусть живет.

Облегчение, читавшееся в глазах Перри, сказало все.

– Спасибо… тебе. Правда, Господи. Я готов… но… может быть, не здесь? Ты…

– Почему же, попробуй. – Джинни игриво улыбнулась.

– Это вызов? – Он поднялся, поднял ее и притянул к себе. В следующий момент он целовал ее, целовал по-настоящему, прямо здесь, в центре паба, на глазах у всех.

Боже, не такой уж он цыпленок.

– Фу, противно, если хочешь знать мое мнение. – Старый рыбак, сидевший за стойкой, поморщился от отвращения.

– Bay… смотрите-ка, старички разошлись! – хихикнула девица в ярко-розовом коротком топе.

Официантка, появившись из кухни с двумя высоко поднятыми тарелками, крикнула:

– Одна овощная запеканка, одна копченая колбаска!

Намек вызвал общий смех.

Быстро придя в себя, Джинни отступила назад.

– Уйдем отсюда.

Перри с изумлением смотрел на нее.

– Это ты виновата. Побудила меня сделать это.

Господи, мужчины хороши только в маленьких дозах.

– Только потому, что думала, ты не осмелишься.

Глава 14

Когда Джинни приехала в ресторан, Иви Саттон приветствовала ее как родную сестру, которую давно не видела. Было три часа дня, и ленч уже закончился. Они сидели за чашкой кофе в пустом зале, обсуждая обязанности Джинни и время ее работы. И она заполняла необходимые анкеты.

– График может быть гибкий, да? Я могу надеяться, что можно будет поменяться, если неожиданно возникнет такая необходимость? – Извиняющимся тоном Джинни пояснила: – Дело в том, что моя дочь поступила в университет в Бристоле. Если она решит приехать на уик-энд, будет ужасно, если мне придется работать с утра до вечера. – Не то чтобы Джем сообщала о скором приезде, но Джинни все равно жила этой надеждой.

– Без проблем. – Иви кивнула, показывая, что она понимает. – Трое моих детей разъехались по стране, у них своя собственная жизнь. Но когда мне выпадает возможность увидеть их…

– Как я вас понимаю! Я так скучаю по Джем, что просто стыдно, – почувствовав родственную душу, сказала Джинни. – У меня есть пара ее фотографий.

– У меня тоже. – Иви достала сумку из стола и вынула фотографии своих детей. Когда они обе склонились над ними, Джинни задумалась, кто из них больше похож на Иви – или, может быть, лучше Иви ответит ей?

Зазвонил телефон. Иви, прервав забавный рассказ о младшем сыне, пошла в офис ответить. Минутой позже дверь ресторана открылась, и вошел Финн Пенхалигон. Увидев Джинни, он удивленно приподнял брови:

– Это вы? Рад вас видеть.

– Здравствуйте. – Джинни почувствовала, как ее рот пересох, ей было все еще трудно смотреть на него, не думая о широкой постели под балдахином цвета слоновой кости, на четырех столбиках, и о том, как балдахин колышется на ветру. Она хотела выбросить эти фантазии из головы, вспоминая, что всего лишь два часа назад другой мужчина целовал ее на глазах изумленной публики.

– Где Иви?

– В офисе. Я приступаю к работе в среду. В моем расписании значатся три ленча и четыре вечерних дежурства. – Джинни указала на заполненные анкеты и наблюдала, как он взял одну из них.

– Хорошо. Все правильно. – Пробежав анкету глазами, он кивнул, затем перевел взгляд на фотографии, лежащие на столе.

– Моя дочь Джем. – С Иви она чувствовала себя свободно, сияла от гордости и превозносила добродетели Джем, но на этот раз она придержала язык. Мужчины другие, никогда не знаешь, какова будет реакция.

Финн смотрел на фотографию в полном молчании. Наконец он заговорил:

– Что с ней случилось?

– Случилось? Ах да, ее волосы! Она блондинка, но взяла и покрасилась в розовый цвет.

– Нет. Я не о том… – Он нахмурился. – Это не та, что умерла?

Что?

– Я не понимаю, о чем вы. – В полном замешательстве Джинни продолжала: – Джем – моя единственная дочь. И она жива, слава Богу.

Он покачал головой:

– Но вы говорили, что она… в тот день в магазине. И поэтому продавщица решила не звонить в полицию.

– Господи, я никогда бы не могла сказать такое! И зачем?

– Кто знает? Сыграть на чувствах других и снять с себя вину за воровство.

– Вы снова начинаете! – Ее брови взлетели вверх, и, не сдерживая себя, Джинни вскрикнула: – Это жестоко – говорить такое!

– Вы были в истерике. Вы рассказали, что похоронили собаку в то утро. – Он пожал плечами. – Может, это тоже неправда?

– Это правда. Я любила моего пса.

– И потом, когда вас спросили, можно ли кому-то позвонить, вы сказали, что у вас никого нет и что вашей дочери тоже больше нет с вами…

И тут до нее дошло. В ужасе Джинни поняла, что невольно ввела их в заблуждение.

– Она действительно больше не живет со мной, но я не имела в виду, что она умерла. Джем жива, просто уехала в Бристоль.

Финн внимательно разглядывал ее.

– А мы все так сочувствовали вам тогда.

– Вы сочувствовали? Извините, не заметила.

– Так или иначе, вас не арестовали. Потому что вы провели всех.

– Позвольте мне предположить, – с вызовом проговорила Джинни. – У вас нет детей? Да?

Он смотрел на нее минуту-другую, затем покачал головой:

– Нет.

– Сразу видно. Потому что если бы у вас были дети, вы бы понимали, что ни один самый распоследний родитель никогда не станет говорить о своем ребенке такое, чтобы выпутаться из неприятной ситуации. Я скорее умру, чем…

– Хорошо, хорошо, не сомневаюсь. Вы правы. Оставим все это между нами! – Подняв руки вверх, Финн добавил: – Начало многообещающее. Но так как вы собираетесь работать у меня, было бы лучше, если бы мы смогли найти общий язык. Вы не думаете?

Все еще взбешенная, но понимая, что он прав, Джинни кивнула:

– Да, я тоже так думаю.

– Отлично. А теперь извините меня, мне нужно поговорить с Иви.

Он исчез в офисе. Джинни допила остывший кофе и отклонилась на спинку стула, нервно крутя прядку волос. Она могла бы работать здесь, в этом ресторане с разностильной старинной мебелью, сияющими потолками и натертыми до блеска дубовыми полами. Картины на темно-красных стенах представляли собой привлекательное соединение старины и модерна, толстые атласные шнуры обхватывали тяжелые бархатные шторы. На каждом столе стояла бесподобная ваза с зеленью и первыми весенними цветами.

Ожидая, когда вернется Иви, Джинни не оставалось ничего другого, как рассматривать комнату. И тут она заметила, что что-то валяется на полу…

Наклонившись и взяв то, что лежало под столом номер шесть, она сначала решила порвать это на крошечные кусочки.

Что ж, это был бы ему хороший урок.

Но двадцать фунтов – это двадцать фунтов, и она не могла заставить себя сделать это. Вместо этого она потянулась к своей сумке и вынула кошелек – к счастью, сегодня утром она взяла деньги в банкомате. Достав две хрустящие новенькие десятки, она положила их под стол вместо мятой двадцатифунтовой банкноты.

Через несколько минут Иви вернулась в ресторан в сопровождении Финна.

– Простите, что оставила вас одну. Финн заговорил меня.

Ясно, что он мог, подумала Джинни, наблюдая, как темные глаза Финна метнулись в сторону стола номер шесть. Когда он увидел две десятифунтовые банкноты на полу, он едва заметно улыбнулся.

– Специально подстроили, – сказала Джинни, когда их глаза встретились. – Устроили мне проверку…

– Что? – Иви явно не улавливала подтекста.

Финн покачал головой:

– Ничего. Все в порядке. Я оставлю вас. Кажется, прибыл мой нью-йоркский дилер.

– О Господи, это женщина! Она не упустит свой шанс. – Иви покосилась на Джинни: – Или он дал его вам?

– Он пытался, но я уже раскусила его. На самом деле, – заметила Джинни, – он тут кое-что сказал насчет Джем, и я ответила ему, что сразу поняла: он не отец.

– А… И что же он сказал вам на это?

– Ничего. Хотя нет, он признался, что у него нет детей.

Иви села напротив нее.

– Хорошо. Так как вы собираетесь работать здесь, будет лучше, если я расскажу вам обо всем. Финн намеревался жениться на Рождество. У него и Тамсин летом родилась девочка.

– О Господи! – в ужасе прикрыв рот ладонью, воскликнула Джинни. – Только не говорите мне, что она умерла.

– Нет, никто не умер… – Иви покачала головой. – Мей родилась в июле, и это был несказанно красивый ребенок. Ну, с такими родителями чего еще можно было ждать? Финн был жутко счастлив. Он просто… светился. Понимаю, вам трудно это представить. Он купил это заведение, и мы работали день и ночь, чтобы закончить реконструкцию и открыть ресторан. Но он просто не мог оторваться от Мей. Она всегда была рядом с ним. Вы никогда не видели более счастливого мужчину, – печально сказала Иви. – Он настоящий отец.

Джинни была окончательно заинтригована.

– И что же случилось?

– О Господи! Это было ужасно! Финн уехал на один день на аукцион в Уилтчер. Я занималась обустройством ресторана, когда подъехало такси. Смуглый темноволосый молодой человек итальянского типа вышел из такси, и я пошла узнать, что ему нужно. Он сказал, что приехал за Тамсин и Мей.

В следующую минуту Тамсин выбежала из флигеля, где размещались антикварный салон и квартира Финна, с Мей на руках. Водитель нес ее вещи. Она сказала мне, что они уезжают. Я не могла поверить своим глазам. Она поставила все свои вещи в багажник машины и села в такси с Мей. Потом передала письмо для Финна.

Я тогда задрожала и сказала: «Вы не можете забрать Мей у Финна. Он ее отец». И тогда этот молодой человек, который на самом деле оказался итальянцем, рассмеялся и сказал: «Нет, не он отец. Я отец Мей». Затем он бросил взгляд на свои часы и сказал Тамсин, что им пора. Его вертолет ждет и должен вернуться в Лондон в три часа.

От этого рассказа Джинни стало нехорошо. Какая чудовищная история! Как такое могло случиться?

– И это была правда? Что он отец ребенка?

– Да, в тот же вечер Финн показал мне письмо. Оказывается, Тамсин встретила своего итальянца Анджело Бальбоа в ночном клубе, когда Финн был в отъезде, закупая антиквариат. У них начался роман, длившийся несколько недель и закончившийся, когда Анджело уехал в Австралию по делам. Когда Тамсин узнала, что она беременна, то не знала, кто из них отец. И даже потом, когда Мей родилась, оставались сомнения. И у Финна, и у Анджело были темные волосы и темные глаза, поэтому Тамсин оказалась в затруднительном положении.

– Почему же она не оставила все как есть?

– Первые два месяца так и было. – Тут Иви сделала знакомое движение пальцами. – Может быть, упоминание о вертолете даст вам ключ? Анджело Бальбоа был сказочно богат. Его семья делала миллионы на оливковом масле. И Тамсин манила красивая жизнь, особенно ее влекло к миллиардерам. Финн – состоятельный человек, причем сделал себя сам, но все же не входил в ту лигу, что Анджело. Деньги… Я думаю, именно деньги повлияли на ее решение. В письме она сообщала Финну, что сделала тест на ДНК и что Мей не его дочь. И естественно, она написала Анджело и сообщила ему о дочери. И готово, Анджело тут же приехал! В стиле современной романтики он потребовал сделать еще один тест, подтверждающий его отцовство. И как только они получили результат, он совершил благородный поступок и объявил, что отныне Тамсин и Мей его семья.

– Какой кошмар! Бедный Финн. – В Джинни проснулось такое сильное сентиментальное чувство, какое прежде было ей неведомо. Проведя пальцами по волосам, она спросила: – И что сделал Финн?

Иви пожала плечами:

– А что он мог сделать? Ничего. Кроме как начать пить и отменить свадьбу. И прийти к заключению, что больше никогда не станет отцом.

– Боже мой. И он не видел их с тех пор?

– Нет. Они в Лондоне с Анджело.

– Когда это случилось?

– В октябре.

Октябрь. А Мей родилась в июле. То есть это означает, что Финн три полных месяца не мог надышаться на малышку, веря, что это его дочка, и любя ее больше жизни, прежде чем Тамсин сбежала с ней, лишив его возможности в последний раз обнять девочку и попрощаться с ней.

Представив это, Джинни почувствовала, как комок подкатил к горлу. Она не могла говорить. Господи, что бы она ощущала, если бы кто-то посмел отнять у нее ее Джем?

– Может, мне не следовало рассказывать вам об этом? – с беспокойством спросила Иви.

– Нет, отчего же? – Джинни энергично покачала головой. – И я хороша, тоже подлила масла в огонь. Это больше чем достаточно. – Другая мысль внезапно кольнула ее. – И это случилось всего лишь за несколько недель до того, как мы столкнулись с ним в том магазине. Неудивительно, что ему было не до шуток.

– Теперь вы понимаете, почему Финн настолько щепетильно относится к таким понятиям, как честность и доверие? – Вертя фрезии в вазе, стоящей напротив, Иви добавила: – Не стоит его винить, я думаю. До того как Тамсин исчезла, он всегда гордился, что прекрасно разбирается в людях. Это страшный удар – понять, что вы верили женщине, собирались на ней жениться, а потом узнали, что все это ложь.

Да, наверное, многие люди позднее обнаруживают, что совершили ошибку, выбирая того, на ком хотели бы жениться.

Но то, что сделала Тамсин, ни в какие рамки не укладывалось.