Текст книги "Думая о тебе"
Автор книги: Джилл (Джил) Мэнселл (Мансел )
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)
Джилл Мэнселл
Думая о тебе
Глава 1
Если разговор шел о сочувствии, то Джинни Холланд могла бы знать, что ей следовало бы прийти не сюда. Стояло раннее субботнее утро, ясное, но ветреное для октября, и ей было некуда больше пойти.
А тут она лишь перешла дорогу от собственного дома.
– Я просто не могу передать, что я чувствую. – Сжав кулак, она прижала его к груди и, расстроенная, покачала головой: – Как будто… как будто…
– Я знаю, что это за ощущение. Птичка улетела, и гнездо опустело… – отозвалась Карла.
У Джинни вытянулось лицо: может ли Карла, у которой нет детей, судить об этом?
– Гнездо? Скорее так можно было бы сказать о моей прическе. У меня в душе пустота, в душе… Мое гнездо опустело, потому что дочь покинула меня. И я чувствую жуткую пустоту внутри… все равно что выеденное пасхальное яйцо.
– Слушай, по-моему, ты сошла с ума. – Олимпийское спокойствие Карлы имело пределы, ее голые пятки упирались в край кожаной софы, а короткие волосы раскачивались из стороны в сторону, пока она поднималась и опускалась, качая пресс. – Джем поступила в университет и уехала. Ну и что? Когда-то это должно было случиться? Ты свободна, это стоит отпраздновать. И еще, – добавила она, подумав, – шоколадные яйца «Кэдбери-крем» вовсе не пустые, внутри восхитительная ванильная начинка.
– А у тебя внутри ничего восхитительного, – буркнула Джинни. – Вместо сочувствия – упреки.
– Дорогая, тебе тридцать восемь, не семнадцать. – Закончив упражнения для пресса, Карла легла на софу и стала крутить педали воображаемого велосипеда. – Я на год старше тебя, а посмотри, в какой я форме. Я все время в движении. Мужчины не в силах отказать мне, и секс лучше, чем в молодости. Я женщина в расцвете сил, – заключила она. – Ты тоже, так что не забывай об этом!
Джинни понимала, что ее жизнь не кончена, но тем не менее отъезд Джем так сильно подкосил ее, что она постарела лет на шесть, не меньше. Пока Джем жила дома, Джинни всегда была занята и чувствовала себя нужной и счастливой, а эта образовавшаяся пустота стала для нее настоящим испытанием. И как назло, это случилось на исходе осени. Большинство рабочих вакансий в Портсилвере были сезонными. Последние шесть месяцев она работала в кафе на набережной. Но туристы разъехались по домам, Джем уехала в Бристоль, и вокруг Джинни неожиданно образовался вакуум, к которому она не была готова. А если добавить к этому еще и то, что в прошлом месяце две лучшие подруги покинули Портсилвер, а любимый бар был продан и переоборудован новым владельцем в шумное, дымное место; занятия в студии латиноамериканского танца, которые она так любила посещать, резко прервались, так как преподаватель поскользнулся, танцуя самбу, и сломал бедро, то нетрудно понять, что это был не лучший октябрь в жизни Джинни. И когда Карла сказала ей, что она женщина в расцвете сил… что ж, придется потрудиться, чтобы соответствовать этому определению.
Глядя на свое отражение в высоком венецианском зеркале Карлы, Джинни кивком головы отбросила светлую прядь, упавшую на глаза. Трудно сказать, насколько справедливо было сравнение ее прически с гнездом. Собственно, прически как таковой и не было. Ее длинные волосы нежного белокурого оттенка, вьющиеся от природы, лежали волнами… Иногда они завивались сильнее, особенно во время сырой погоды, иногда слабее, но всегда были волнистыми. Морщин на лице не было. Джинни знала, что выглядит моложе своих лет, но, если судить по обложкам глянцевых журналов, ей было над чем поработать. Хорошо быть шикарной, ухоженной – причем без особых усилий, – обольстительной женщиной, такой как Карла. Но если взглянуть трезво, она не могла бы добиться этого, даже приложив массу усилий.
– Тебе просто нужно взять себя в руки. – Карла закончила крутить педали и даже не раскраснелась. – Встряхнись, поезжай куда-нибудь и заведи роман.
– Я только что сказала, что скучаю по Джем. – Джинни ненавидела чувство собственной невостребованности. Она не нужна никому, никому… Эта мысль казалась столь же ужасной, как внезапная мода на мини-юбки.
– Она была бы не прочь, если бы у тебя был роман, – настаивала Карла.
– Я знаю. – Джинни потянула нитку из рукава своего трикотажного свитера. – Но я хочу видеть ее.
– Прекрасно. Тогда, если ты действительно этого хочешь, поезжай к ней. Но сначала подумай, как она к этому отнесется. – Изящно поднявшись с софы, Карла поправила прическу легким движением руки и, мельком взглянув в венецианское зеркало, сказала: – Что ж, чудесно. Джин, ты сделаешь дырку в рукаве, слышишь?
Джинни не обращала внимания, это был старый свитер. Более важно добиться того, что она хотела.
– Что ж, и поеду.
– Сейчас? А ты не думаешь, что сначала стоит позвонить? Ей восемнадцать, – напомнила Карла. – Кто знает, что у нее там…
– О'кей. Я позвоню ей. Приятного уик-энда, увидимся, когда я вернусь.
– У меня всегда приятный уик-энд. – Карла похлопала себя по плоскому загорелому животу. – Я женщина в расцвете сил. Помнишь? – И не без самодовольства добавила: – Кроме того, Робби зайдет.
Робби – последний из серии вечно меняющихся красивых молодых людей, которые привлекали Карлу юными мускулистыми телами, кудрявыми волосами и… прочими, не менее выдающимися частями тела, – числился сейчас в фаворитах.
– Тогда я ухожу. – Джинни обняла подругу.
– Передай Джем, что я люблю ее. И осторожнее за рулем.
– Постараюсь.
Когда Джинни пошла к двери, Карла бросила вдогонку:
– И не забудь сначала позвонить. Может, она вовсе не обрадуется, когда ты свалишься как снег на голову.
Черт, лучшие друзья иногда могут быть страшно нетактичными. Не будь Джинни так взволнованна, она могла бы обидеться.
Но это Карла. Она не была матерью. Поэтому как она могла понять ее чувства?
– Мама! Господи, не верю, что это ты! Фантастика, что ты здесь! – Личико Джемаймы осветилось, когда она бросилась в объятия матери, обнимая ее с такой силой, что та едва могла дышать.
Да, это было прекрасно!
– Мама, Боже мой, это такой приятный сюрприз… ты даже представить не можешь, как я скучала по тебе…
Bay, не хватало еще заплакать. Осторожно убирая счастливую сцену из своего воображения, Джинни заморгала, пытаясь сосредоточиться на дороге. Путешествие из Портсилвера (местечко на севере Корнуолла) в Бристоль заняло три с половиной часа, и она надеялась добраться до Бристоля в час дня. К счастью, Беллами спокойно переносил дорогу и довольно посапывал, растянувшись на заднем сиденье, закрыв глаза и высунув язык. Каждый раз, когда Джинни спрашивала его: «К кому мы едем, Беллами?» – и добавляла: «А-а, мы едем к Джем», – он открывал один глаз и вилял хвостом.
Если бы у Джинни был хвост, она бы тоже не упустила возможности повилять им.
Прошло три недели после отъезда Джем. Джинни крепилась, но, видимо, недостаточно, болезненный вакуум, который когда-то заполняла Джем, оказался гораздо хуже, чем она могла себе представить. Дочь была самым важным человеком в ее собственной жизни, она была необходима ей как воздух.
Подъезжая к Бристолю, Джинни предалась приятным воспоминаниям. Она вышла замуж за Гэвина Холланда в свой день рождения, тогда ей исполнилось восемнадцать… да, возможно, это была ошибка, но как она может жалеть о том, что было между ними, когда на свет появилась Джем?
Дать жизнь другому существу… кусая в кровь губы при каждой очередной схватке и едва сдерживаясь, чтобы не дать Гэвину в зубы, когда он жалобно скулил: «Не сжимай так мою руку, мне больно»…
А потом держать Джем у своей груди и рыдать, потому что поток любви оказался куда сильнее, чем ты ожидала, особенно когда видишь, что крохотное существо, которое ты произвела на свет, все в крови, слизи и такое беспомощное…
Затем, позже, малюсенькие пальчики хватают воздух… первая волшебная улыбка… первый день в школе… («Мамочка, не оста-а-а-авляй м-е-е-еня!») И тот взгляд, полный паники, после того как она написала письмо Санта-Клаусу на Рождество и боялась, как бы он не спутал ее с другой Джемаймой, с торчащими ушами и в очках, которая училась в классе мисс Картер…
Сколько же было замечательных, удивительных, поразительных моментов! Улыбка Джинни стала шире, когда новое воспоминание возникло перед ее мысленным взором. Она и Гэвин разошлись, когда Джем было девять, и это было печально, конечно, печально, но все же не конец света. Гэвин, как оказалось, еще не угомонился и не отличался правдивостью. Тем не менее он всегда был любящим отцом и никогда не позволял себе забывать о Джем. И Джем прошла через развод родителей на удивление просто, преодолев неизбежные перемены без особых переживаний.
С того времени Джинни и Джем никогда не расставались и были близки настолько, насколько могут быть близки мать и дочь. Даже часто возникающие конфликты, неизбежные в пору полового созревания, не смогли испортить их отношения. И Джинни была счастлива, что ее дочь легко прошла через эти испытания, тогда так другие тинейджеры становятся совершенно неуправляемыми и творят черт-те что. Она не лишилась способности смеяться над собой, не потеряла интереса к жизни и присущего ей оптимизма. Вдвоем они могли выдержать все невзгоды судьбы. Вдвоем…
В этот момент мокрый нос уткнулся в левую руку Джинни, и Беллами, который незаметно перебрался на переднее сиденье, лизнул ее локоть.
– О, милый! Я не подумала. – Не отрывая взгляда от дороги, Джинни потрепала его за ухом. – Как я могла забыть о тебе? Конечно, втроем!
Движение не было оживленным, Джинни подъехала к Бристолю раньше, чем намечала. Джем не захотела жить в общежитии. Вместо этого она предпочла снять комнату. Потратив на поиски один сентябрьский день, она поселилась вместе с двумя другими студентками Клифтон-колледжа. Три недели назад Джинни помогала ей выгружать вещи из машины, другие квартиранты еще не приехали.
Сейчас она пересекала Доунс и двигалась в сторону Уайтледиз-роуд, там, где на Пембрук-роуд располагалась квартира Джем. Первая поездка отчетливо отпечаталась в ее голове, и сейчас ее словно вела вперед невидимая пуповина.
А все дело в воображении. Хотя, может быть, и нет. Сейчас вон там слева должен быть симпатичный мексиканский ресторан, возможно, она и Джем пойдут туда сегодня вечером. И если соседи по квартире захотят пойти с ними, будет только веселее. Когда она повернула на Эпсли-роуд, то уже воображала, как они сидят в шумном переполненном зале ресторана. Сидят вокруг большого стола, уставленного бутылками ледяного пива и тарелками с закуской, и смеются над очередной шуткой. И все кругом говорят: «Какая ты счастливая, Джем! Я бы хотела, чтобы моя мама была такая же веселая, как твоя».
Упс, кажется, приехали.
Глава 2
Квартира находилась на втором этаже четырехэтажного дома в георгианском стиле. Джинни ждала, пока Беллами сделает свои дела под ближайшим деревом, и лишь потом нажала кнопку звонка. Ну вот. Они здесь. И Джем удивится сюрпризу…
– Да?
– О, привет! Вы, должно быть, Руперт? – Джинни улыбнулась как можно приветливее соседу Джем по квартире, о котором дочь рассказывала ей. – Извините… Джем дома?
– Нет. – Руперт помолчал секунду. – А вы…
– Я ее мама. А это Беллами, собака Джем. Как глупо, я не подумала, что ее может не быть дома. Я звонила несколько раз, но телефон был отключен. И я решила, может, она отсыпается… хмм… а вы не знаете, где она?
Руперт – высокий и загорелый молодой человек, на нем не было ничего, кроме белых шорт. Он задрожал, когда холодный ветер, ворвавшись в квартиру, ударил в грудь.
– Джем днем работает в пабе. Ленч с одиннадцати до двух, кажется.
Дневное дежурство? Паб? Джинни взглянула на свои часы и спросила:
– В каком пабе?
– Представления не имею. – Руперт пожал плечами. – Она говорила, но я не запомнил… Где-то в Клифтоне, кажется.
Так как в Клифтоне по меньшей мере тысяча пабов, это вряд ли могло помочь Джинни.
– Можно мне войти и подождать?
Он посмотрел на нее без всякого энтузиазма:
– Да, конечно. Только у нас беспорядок.
Руперт не шутил. Наверху в гостиной на бледно-зеленом ковре стояли грязные тарелки и пустые чашки. Девушка восточного типа, с короткими черными волосами, лежа на софе, смотрела по телевизору какой-то черно-белый фильм, она то и дело вынимала из большого пакета чипсы и флегматично жевала их.
– Привет! – Джинни улыбнулась ей. – Вы, должно быть, Люси?
Девушка заморгала.
– Нет. Я Каро.
– Каро – моя герлфренд, – объяснил Руперт, направляясь на кухню. – Это мама Джем, познакомься.
Джинни подумала, пожмет ли она ей руку или не соизволит. Каро не соизволила и лишь буркнула с полным ртом:
– Привет!
Что ж, и на том спасибо.
– А это Беллами.
– Угу. – Каро кивнула, продолжая жевать.
Ох!
Никто не предлагал ей сесть, так что Джинни продолжала стоять.
– Вы тоже учитесь в университете?
– Да. – Каро смяла пустой пакет и бросила его на ковер, затем встала и пошла на кухню.
Джинни слышала хихиканье, бормотание, смех и чувствовала себя неловко. Минуту спустя Руперт просунул голову в дверь:
– Может, выпьете чаю?
– Спасибо, с удовольствием! – И тут же одернула себя: «Прекрати говорить в заискивающем тоне». – Подождите, один кусочек сахара, пожалуйста.
– А… Не знаю, есть ли у нас сахар.
– Не важно, – сказала Джинни. – Может быть, просто стакан воды?
Руперт нахмурился и покачал головой:
– Кажется, и воды нет…
Он это серьезно? Или они таким образом хотят избавиться от нее?
– Если только из-под крана? – предложил Руперт.
Господи, он серьезно.
– Пусть из-под крана, – кивнула Джинни.
Он поморщился:
– Я бы не стал.
– Не обращайте на него внимания, – раздался голос позади Джинни. – Руперт пьет только воду с золотой тарелочки. Привет, я Люси. Я видела фото в комнате Джем и догадалась, что вы ее мама. Приятно познакомиться.
Что ж, это куда лучше. Люси – высокая и стройная, темнокожая и невероятно красивая, но что лучше всего – спокойная и приветливая. Джинни переполняло чувство благодарности. И в своих мыслях она уже пригласила Люси поужинать вместе с ними. В считанные минуты Люси убрала гору грязной посуды, собрала в стопку журналы, валявшиеся на софе, и предложила Джинни лучший стул, как и подобает гостье.
– Джем только вчера устроилась на работу. Сегодня ее первое дежурство. Это хорошо. Будут чаевые побольше. Правда? – Люси была разговорчивая и открытая, именно такую девушку хотела бы видеть Джинни рядом со своей дочерью. Приласкав Беллами, Люси поставила перед ним миску с водой и тут же извинилась, что вода из-под крана.
Руперт и Каро сидели на кухне и слушали музыку, потом Руперт стал гладить голубую рубашку в углу гостиной, где стояла гладильная доска.
– Давайте я поглажу, – предложила Джинни, желая понравиться ему.
Руперт удивленно посмотрел на нее:
– Нет, спасибо. Я сам.
– Джем никогда не любила гладить. Готова поспорить, что у нее накопилась куча вещей, которые требуют глажки. Вот почему я здесь, – рассмеялась Джинни. – Я смогу начать с этого.
– Если бы я попросила мою мать погладить мне что-то, – вмешалась Люси, – она бы обозвала меня лентяйкой и предложила сделать это самой.
В комнате Джем было чисто, но не убрано. Сердце Джинни сжалось, когда она заметила знакомые милые мелочи – счастливые семейные фотографии в картонной рамке на стене, одежду, книги и валяющиеся в беспорядке CD-диски, пустые банки из-под колы и мятые пакеты от чипсов, выпавшие из большого бумажного мешка для мусора. Не в состоянии спокойно смотреть на все это, Джинни быстро постелила постель и повесила все разбросанные вещи в гардероб. Это, должно быть, топ Джем, который она купила в «Оазисе». Ну вот, жирное пятно на любимых джинсах, их нужно замочить, иначе пятно не вывести. А это пилочка для ногтей…
Внизу хлопнула дверь, и Джинни замерла, понимая, что она сжимает джинсы Джем как воришка, которого застукали на месте преступления. Быстро повесив их на спинку кровати, она выбежала из спальни, слыша радостный лай Беллами. И уже в следующую секунду, войдя в гостиную, увидела, как Джем и Беллами, вне себя от счастья, приветствуют друг друга.
– Не верю своим глазам! Мама, что ты здесь делаешь? – Джем подняла глаза на мать, пока пес лизал ее лицо.
– Твоя мама приехала навестить тебя, – сказал Руперт, и Джинни поймала взгляд, который он бросил Джем, ясно говоривший, что он чувствует по поводу безумных матерей, которые готовы преодолеть сотни миль только для того, чтобы посмотреть на своих дочерей.
Все еще не веря своим глазам, Джем покачала головой:
– О, мам!
– Нет, совсем не так, – оправдывалась Джинни. – Господи, конечно же, нет! Я ехала в Бат и вдруг подумала, что было бы здорово заскочить к тебе.
– В Бат? Правда? О, чудесно! – Наконец освободившись от Беллами, Джем подошла и обняла мать. Джинни погладила дочь по ее светлым волосам с розовыми прядями. Увы, это не была та встреча, которую она себе представляла, в ее воображении отсутствовали Руперт, Каро и Люси, которые сейчас наблюдали за ними. И ее мозг лихорадочно работал, готовя ответы на возможные вопросы Джем. Но самое главное, она была здесь. Это все-таки лучше, чем ничего.
Она так соскучилась по дочери.
– Бат? – Отступив на шаг, Джем с удивлением смотрела на мать. – Но что ты там собиралась делать?
«Ааааааа, я об этом не подумала!»
– Навестить подругу, – нашлась Джинни.
– Но, по-моему, у тебя никого нет в Бате?
«Конечно, нет».
– А вот тут ты ошибаешься! – живо воскликнула Джинни. – Я когда-нибудь рассказывала тебе о Терезе Тротт?
Джем покачала головой:
– Нет. Кто это?
– Мы учились вместе в школе, дорогая. Я зашла на сайт «Друзья встречаются вновь», оставила свои данные, и Тереза ответила мне. Она теперь живет в Бате и пригласила меня погостить у нее. И я подумала, что не могу проехать мимо и не остановиться здесь по пути, это было бы нехорошо. И вот я здесь.
– Я так рада! – Джем снова обняла мать. – Как здорово видеть тебя снова! Вас обоих.
– Твоя мама хотела погладить белье, – заметил Руперт, с изумлением приподняв брови.
Джем рассмеялась:
– Но, мама, зачем?
Решив, что она ненавидит его, и чувствуя, что достаточно освоилась, чтобы задать встречный вопрос, Джинни посмотрела в глаза Руперту и спросила:
– Разве ваша мама никогда не гладит ваши вещи?
– Нет. – Он пожал плечами. – Наверное, потому, что она умерла…
«Черт, черт!»
И тут раздался звонок в дверь.
– Тебе открывать, Джем, – усмехнулся Руперт. – Это, наверное, твой отец.
Джем рассмеялась и состроила гримасу Руперту, затем побежала вниз по лестнице, чтобы открыть дверь. Она вернулась, ведя за собой худого темноглазого юношу.
– Люси, это Дэви Стоукс.
Люси в этот момент снимала серый свитер через голову. Оправив зеленую футболку, она повернулась к Дэви:
– Привет, Дэви, я собиралась принять душ.
Джинни слышала, как Руперт шепнул Каро:
– Я думаю, что он не прочь присоединиться к ней.
– Извини. – Дэви, у которого были длинные темные волосы, сжимал в руках книгу. – Я просто принес тебе книгу, помнишь, ты просила? Поэтому зашел.
– Что это? Ах да, стихи Джона Донна. Здорово, спасибо. – Люси взяла книгу и улыбнулась Дэви. – Ты очень мил.
– Они тебе понравятся, – проговорил Дэви, краснея и пряча глаза. – Хм… знаешь, тут есть один паб, они устраивают фестиваль пива. Я подумал, может быть, ты согласишься пойти со мной?
Теперь Руперт хихикнул открыто. Джинни захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.
– Спасибо за приглашение, Дэви, но я не могу. Мы с Джем приглашены на вечеринку. И нам нужно поторопиться, иначе мы опоздаем. Мы встречаемся в три.
В три? Но уже половина третьего. Джинни решила, что, может быть, Люси придумала повод, чтобы охладить пыл Дэви.
– Ничего, тогда в другой раз, идет? Пока. – Дэви оглядел комнату и направился к дверям.
– Я провожу тебя, – вызвался Руперт.
Он вернулся минуту спустя, широко улыбаясь.
– Ты покорила его. Бедный ботаник совсем потерял голову…
– Не смей смеяться над ним! – воскликнула Люси. – Дэви хороший.
– Кроме того факта, что у него нет друзей и он живет вдвоем с мамочкой.
– И куда вы собираетесь? – поинтересовалась Джинни с улыбкой и радостью в голосе, глядя во все глаза на Джем. Для того чтобы увидеть дочь, ей пришлось проделать путь в три с половиной часа.
– На день рождения Зельды. Она учится на нашем курсе, – объяснила Джем. – Мы начнем с коктейля в баре на Парк-стрит, и мне надо поторопиться. В котором часу тебе надо быть в Бате?
– Не волнуйся, это не срочно. Я могу подвезти тебя до бара, если хочешь.
– Спасибо, мама, но не нужно. Миа за рулем. Она заедет за нами, и мы подберем по пути еще кое-кого.
– Джем! – послышался из спальни голос Люси. – Тот черный топ, который ты обещала дать мне, я что-то не вижу его…
– Он на полу, рядом с плейером.
– Единственное, что есть на полу, – это ковер. – Высунув голову в дверь, Люси добавила: – Все твои вещи исчезли.
– Они в шкафу, – извиняясь, проговорила Джинни. – Я их туда убрала.
Кажется, Руперту все это доставляло явное удовольствие.
– О, мама! – покачала головой Джем. – Осталось только, чтобы ты застелила мне постель.
Люси усмехнулась:
– Она уже постелила.
– Проверяла простыни, – шепнул Руперт на ухо Каро.
– Что ж, пожалуй, мне лучше вас оставить. – Понимая, что девушки спешат и она только мешает им, Джинни поманила Беллами. Она обняла Джем и убедилась, что больше не нужна ей. – И вас, – добавила она, помахав приветливо Руперту и Каро, потому что нравится ей или нет, но они часть жизни ее дочери.
– Как некстати, – нахмурилась Джем, – я видела тебя две минуты, и ты уже уезжаешь.
Джинни удалось изобразить беззаботную улыбку. Как ей хотелось провести уик-энд с дочерью, которую она любит больше жизни!
– Я позвоню тебе на днях. Пока, дорогая. Иди, Беллами, попрощайся с Джем.
На улице накрапывал дождь. Весело помахав Джем, стоявшей в дверях, Джинни нажала на газ. Горло перехватило, и она закусила губу. Но когда она выехала на Уайтледиз-роуд, чувство разочарования и крушения иллюзий стало таким сильным, что она испугалась и решила, что лучше остановиться. Резко затормозив, вытерла слезы. И несколько раз глубоко вздохнула, ухватившись так крепко за руль, что думала, он переломится надвое. Это так несправедливо, так несправедливо…
И вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она повернулась и встретилась глазами со взглядом Дэви Стоукса. В следующую секунду Джинни поняла, что остановилась на остановке автобуса. А между тем холодный дождик превратился в настоящий ливень, и, видимо, Дэви подумал, что она хочет подвезти его.
Что ж, прекрасно.
Уже слишком поздно, чтобы уехать. И по крайней мере она не тонет в слезах. Опустив стекло и высунувшись наружу, Джинни прокашлялась и предложила:
– Это вы? Вы промокнете. Может быть, я подвезу вас?
Он был кем-то вроде друга ее дочери. Она была мать девушки, с которой он дружил. И, сделав предложение, Джинни поняла, что он намерен принять его.
– Хенбери вам не по дороге? – спросил он, смущенно поглядывая на нее.
Джинни понятия не имела, где находится Хенбери, но после того, как она проехала двести миль сюда и предстояло проехать еще столько же обратно, могли ли ее остановить какие-то лишние несколько миль?
– Без проблем. Вы будете показывать дорогу – и не пугайтесь, если Беллами лизнет вас в ухо, он очень добрый.
– Я люблю собак. Привет, парень. – Усевшись и накинув ремень, Дэви убрал длинные темные волосы со лба. – Можно вас спросить кое о чем?
– Ради Бога… – Черт, если только не о контрацепции.
– Они говорили обо мне, когда я ушел?
Джинни сделала паузу.
– Нет.
Он быстро улыбнулся.
– Вы не сразу ответили. Значит, да. Они говорили, что я влюбился в Люси?
– Хмм… возможно, – с неохотой допустила Джинни. – А что? Это не так?
– Да нет, почему… Она красивая. Но я ничего не понимаю в этом. И знаю, что я не в ее вкусе. – После некоторой паузы Дэви продолжил: – Я надеялся покорить ее своим убийственным остроумием, что-то вроде Пола Мертона, знаете? Несчастье в том, что каждый раз при встрече с Люси мое остроумие куда-то исчезает и я превращаюсь в тупого осла.
Бедняга! Джинни была тронута его откровенностью.
– Дайте себе время, – с сочувствием сказала она. – Сначала все очень зажаты.
– Если быть честным; она девушка не моего круга. Вы ведь не расскажете об этом, да? Пусть это останется между нами, – попросил Дэви. – Я сам свалял дурака, вот что.
– Не скажу никому ни слова.
– Обещаете?
– Обещаю. Можно сказать вам кое-что в ответ? Я бы не связывалась с Рупертом.
Нижняя губа Дэви дрогнула от отвращения.
– Руперт – настоящий придурок и хам. Извините, но это так. Он на всех смотрит свысока. Прет напролом, не выбирая дороги.
– А вы все еще живете дома, как сказал кто-то из них? – Счастливые родители, подумала Джинни, когда повернула на Хенбери.
– С мамой. Отец умер несколько лет назад. Мама не хотела, чтобы я уезжал, – сказал Дэви. – Поэтому я только занимаюсь в Бристоле. А живу дома.
«Счастливая, счастливая мать. Она попросила сына не уезжать, и он не уехал. Как просто, – подумала Джинни. – Как я не додумалась до этого?»
– Она может передумать. Может быть, Руперт переедет, и тогда вы сможете занять его место. – Джинни просто пошутила, но было бы неплохо, если бы это случилось.
– Руперт не переедет, – ответил Дэви, – это его квартира.
– Его? – Она не знала этого. – Я думала, они вместе ее снимают.
Дэви покачал головой:
– Отец Руперта специально купил ее для него, пока он учится в этом университете.
– Что ж, это разумно, я думаю. Если вы можете себе позволить такое, почему нет?
– Из того, что я слышал, отец Руперта может позволить себе все, что хочет.
– Значит, остальные просто помогают выплатить аренду и составляют ему компанию?
– Пожалуйста, здесь поверните направо. Они все учатся на одном курсе. – Тон Дэви был сухим. – И пишут за него реферат. А теперь следующий поворот налево. Ну все, наш дом вон тот, с голубой дверью. Прекрасно. Спасибо большое, может, еще когда-нибудь увидимся. – Повернувшись на сиденье, он добавил: – Пока, Беллами. Дай мне лапу.
Он подождал, пока пес поднял лапу, затем осторожно пожал ее.
– Удачи, – сказала Джинни. – Никогда не знаешь, что тебя ждет. Все может быть лучше, чем порой думаешь.
Дэви вылез из машины.
– Вы считаете, даже застенчивый парень в конце концов может добиться успеха у девушки? Что ж, если бы это был фильм Ричарда Кертиса «Реальная любовь», у меня был бы шанс. – Пожав плечами, он вздохнул: – Однако я не видел, чтобы такое случалось в жизни. Но все равно это закаляет характер. Каждый когда-нибудь должен узнать, что такое безответное чувство.
Джинни наблюдала, как он идет к дому, с виду очень скромному. Скорее всего три спальни и терраса, что ж, Руперт мог бы посмеяться… У Дэви было разбито сердце, ее собственное чуть-чуть треснуло прямо сейчас.
– Пора двигаться домой, приятель. – Потрепав Беллами за ухом, Джинни вздохнула. – Назад в Портсилвер. Прекрасный уик-энд с Джемаймой, правда? Прости, дружок.
Беллами лизнул ее руку, словно хотел дать ей знать, что он ничего не имеет против и всегда готов простить ей все. Джинни с любовью взглянула на него:
– О, милый, слава Богу, что у меня есть ты! Что бы я делала без тебя?
Беллами умер три недели спустя. Рак распространялся с такой скоростью, что его тело не могло сопротивляться. Он не мог ходить, не мог есть, страдал от боли. Ветеринар убедил Джинни, что, усыпив Беллами, она позволит ему уйти спокойно. И это единственное и самое доброе, что она могла сделать для него.
И она согласилась, чувствуя такое безысходное горе, какое ей еще не приходилось испытывать никогда. Беллами был с ними с тех пор, как она развелась с Гэвином. Говорят, собаки приносят радость, и это верно. Беллами появился в их жизни, и месяц спустя Джинни пожалела, что не подумала об этом раньше. Гэвин был ненадежный, лживый, ни в чем не вызывающий доверия… Беллами, напротив, нежный, сочувствующий и очень ответственный. Он никогда не врал ей о том, где был. Его желания были просты, а обожание не знало границ.
– Ты любишь этого пса больше, чем меня, – ворчал Гэвин.
И тогда Джинни отвечала:
– Разве? – Она не отрицала этого.
