Текст книги "Знак Наполеона"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)

Глава восемьдесят шестая

25 апреля, 10:26

Том побледнел.

– Ева? – выдохнул он. – Что ты делаешь?

– Показываю тебе, каково это, когда тебя предают, – отрезала она, когда дверь отворилась и в комнате снова появился Майло. – Та, что над кроватью.

– Вы вместе?

– Только не говори мне, что ревнуешь.

– Похищение в Севилье? Телефонные звонки? – Том потряс головой, словно пытаясь переосмыслить события последних дней. – Ты меня подставила.

– Ты правда думал, что Рафаэль взялся за старое ради меня? – хмыкнул Майло, сняв со стены картину и поменяв ее местами с той, что лежала в портфеле. – Он сделал это ради нее.

– Он всегда был ужасным отцом, и сам это знал. – Глаза Евы яростно сверкнули, и Том поразился ее актерскому мастерству – от отчаяния и боли не осталось и следа. – Я дала ему шанс исправиться, и он им воспользовался.

– Леду нанял меня для кражи «Моны Лизы». Сделать копии и продать их было идеей Евы, – улыбнулся Майло, целуя девушку в лоб. – Она гораздо больше похожа на отца, чем кажется.

– А «Мадонна с веретеном»? Она тут при чем?

– Я не рассчитывал, что Такеши убьет Рафаэля. – В голосе Майло появились жесткие нотки. – Я знал, что ты примчишься, как только узнаешь об этом. Необходимо было занять тебя чем-то, пока я не получу «Мону Лизу». Все получилось не совсем так, как я думал.

– Да ну? – Том пожал плечами. – Ты получил и картину, и девушку. По-моему, весьма неплохо. – Он помолчал. – Что теперь?

– Теперь? – вздохнул Майло. – Теперь я сделаю одолжение нам обоим.

Внезапно сверкнула сталь – Майло перерезал Еве горло. Она рухнула наземь, из открытого рта доносилось бульканье, кровь стекала по прижатым к шее рукам. Том бросился вперед, но был остановлен нацеленным на него пистолетом Джулу. Ева подняла расширенные от ужаса глаза и посмотрела сначала на Тома, а затем на Майло – в угасающем взгляде читалось непонимание и страх, когда она пыталась податься вперед. Вскоре ее глаза закрылись.

– Один из нас не выйдет отсюда живым, – прошипел Том сквозь сжатые зубы.

– Она предала тебя, Феликс. И предала меня. Она, черт возьми, предала собственного отца! – Майло вытер лезвие ножа о джинсы Евы. – Ты знал, что у ФБР есть досье на нее с образцом ДНК? Вся наша операция была под угрозой из-за ее лжи. Что ж, такова цена прощения. Ты должен знать это, как никто другой.

– Я знаю, что ты прикрываешься своим извращенным кодексом чести, хотя ты обычный убийца.

– Только благодаря моему извращенному кодексу чести ты все еще жив, – сухо возразил Майло. – Мое предложение остается в силе, если хочешь. Мы оба уйдем отсюда, мой долг будет уплачен. – Он протянул руку, но Том не пошевелился. – Не забудь, агенту Брауни я ничего не должен, – медленно произнес Майло.

Том бросил взгляд на Дженнифер, зная, что у него нет выбора. Она почти не слушала мужчин, глядя на Еву. Том, стиснув зубы, неохотно пожал руку Майло, чувствуя, как колотится его сердце. Майло притянул его к себе и прошептал:

– Ты ошибался, говоря, что победителей может не быть. Сильно ошибался. Победитель есть всегда.

Подмигнув, он отпустил Тома и повел своих людей прочь из комнаты. На пороге Майло остановился, взглянул на Еву и произнес нежно:

– А ведь я уж было начал к ней привязываться. Ты ведь знаешь, как это опасно, не правда ли, Том? Как это делает мужчину уязвимым?

Он замолчал, и Тому показалось, что он видел, как дрогнули губы Майло. Но уже в следующую секунду Майло снова стал самим собой.

– Я не допущу этой ошибки еще раз, – твердо сказал он, прежде чем закрыть за собой дверь.

Повисло долгое молчание. Дженнифер шагнула вперед и взяла Тома за руку, пытаясь поймать его взгляд. Том посмотрел на нее, а затем, грустно улыбнувшись, снова перевел глаза на тело Евы.

– Мне так жаль, Том.

– Что бы она ни сделала, она этого не заслуживала.

– Да.

Том шагнул к кровати. Стянув с него покрывало, он аккуратно набросил его на Еву, помедлив несколько мгновений, перед тем как закрыть ее лицо. Шелк обволакивал тело подобно черному савану, в центре которого золотыми языками пламени горела монограмма Наполеона. Том понял, что в его голове снова звучат слова Евы: «Ты должен знать кое-что. То, что Рафаэль сказал мне о твоем отце. О том, как он умер». Он позволил себе надеяться. Но Ева умерла, а вместе с ней навеки замурована еще одна дверь, ведущая к его отцу.

– Ты должна позвонить Грину, – внезапно повернувшись, обратился он к Дженнифер. – Расскажи ему, где мы и что случилось. Город должен кишмя кишеть людьми агентства. Может быть, он сможет перекрыть Гуатанамо-Бей до прибытия полиции.

– Все в порядке, они ушли. – В дверях появилась девушка, продававшая билеты; ее улыбка померкла, когда она увидела тело Евы. – Он убил ее?

Дженнифер озадаченно нахмурилась.

– Кто ты такая?

– Ты ведь раньше не встречалась с Доминик? – уточнил Том. – Она работает со мной и Арчи.

– Что происходит? – Дженнифер сделала шаг назад и подозрительно их оглядывала. – Я думала, мы договорились – никаких секретов.

– Я сам не знал, что она здесь, пока не увидел, – возразил Том.

– Меня прислал Арчи, – объяснила Доминик. – Дюма выяснил, что Ева работает на Майло и что Такеши – один из их покупателей.

– Так ты знал, что они будут здесь? Знал, что она предала тебя? – удивилась Дженнифер.

– Да, как только прочитал вот это. – Том протянул путеводитель, выданный ему Доминик при покупке билетов. Он открыл его на третьей странице, к которой была приклеена маленькая записка. – Но мне нужно было играть до конца. Я знаю Майло. Я знал: он не поверит, что я отдал ему настоящую картину. Если только не будет уверен, что обманул меня. Если только не будет думать, что победил.

– Но он победил. Он забрал картину.

– Картину, которую я повесила сегодня утром, – поправила ее Доминик. – А вторую оставил. – Она взяла в руки портрет Наполеона, брошенный Майло, и перевернула. – Посмотрите на букву «Н», окруженную лавровым венком; печать Наполеона. Вот она, «Мона Лиза».

Дженнифер нахмурилась.

– Но что забрал Майло?

Том вытащил из кармана потертую визитку и, усмехнувшись, передал Дженнифер.

– Хочешь, чтобы тот журналист отстал от тебя раз и навсегда? Попроси его выяснить.

Глава восемьдесят седьмая

Аэропорт Мохаммеда V, Касабланка, Марокко, 28 апреля, 08:48

Комната была узкая и длинная, без окон, с единственной дверью и большим прямоугольным зеркалом, занимавшим всю правую стену. Свет включался снаружи, стол и стулья прикручены к голому полу. Майло сидел на одном из пластиковых стульев, нетерпеливо постукивая пальцами по гладкой поверхности стола.

Он вскинул голову на звук поворачивающегося в замке ключа и увидел, как в комнату вошли двое мужчин; один, черноглазый и одетый в грязные джинсы, чуть прихрамывал, второй был таможенным офицером с именем «Мохаммед Калу» на бейдже.

– Что, черт возьми, происходит?

– Мистер… Мартелл, правильно? – Калу перевел вопросительный взгляд с его паспорта.

– Вы ведь умеете читать, не так ли?

– Да, написано очень разборчиво. Очень… ярко. – Пограничник улыбнулся.

– К чему вы клоните?

– Ни к чему.

– Тогда почему меня задержали?

Калу перевернул несколько страниц, прикрепленных к планшету.

– Если я правильно понимаю, вы ввозите в Марокко картину. Небольшую, с изображением рабочих, возводящих обелиск в пустыне. Середина девятнадцатого века.

– Именно так.

– Она ценная?

– Я приложил чек и заплатил все необходимые пошлины, о чем вы знали бы, если бы удосужились просмотреть бумаги.

– Мм… – Глаза офицера сузились, когда он посмотрел на Майло. – Кстати, вы когда-нибудь встречались с мистером Льюисом?

Майло бросил взгляд на второго мужчину, который до сих пор не проронил ни слова.

– А должен был?

– Мистер Льюис работает на одну из газет США – «Американ ливс».

– «Войс», – нахмурившись, поправил Льюис.

– «Войс». Да. Мистер Льюис считает, что в вашей картине заключено нечто гораздо большее, чем можно увидеть на первый взгляд.

– Мистер Льюис тратит ваше и мое время, – сквозь зубы процедил Майло. – Я хочу поговорить с кем-нибудь из вашего начальства.

– Давайте начнем. – Калу щелкнул пальцами, и свет потускнел. Внезапно зеркало стало прозрачным, зажглись лампы в соседней комнате.

– В нашем аэропорту есть небольшая передвижная лаборатория, – с гордостью произнес Калу. – Мы решили, что несколько основных тестов способны решить нашу проблему. Рентген, например.

– Вы не имеете права…

– О, мистер Мартелл, уверяю вас, у нас есть все права. Это займет всего несколько минут, а затем вы и ваша картина сможете продолжить путь.

Трое мужчин наблюдали через стекло, как картину аккуратно достали из ящика с климат-контролем и положили под рентген-аппарат. Удостоверившись в правильности настроек, техник укрылся за защитным экраном и включил аппарат.

Майло чувствовал, как пот стекает полбу, а во рту внезапно пересохло.

– Всего несколько минут, – с улыбкой повторил офицер. – О, вот и все.

Техник подошел к стеклу и поднес к нему снимки так, чтобы мужчины могли их видеть.

– Похоже, под вашим обелиском нарисовано что-то еще, – нахмурился Калу.

– Художники часто использовали старые холсты для экономии, – нервно возразил Майло.

– Это женщина, – продолжал Калу, словно не слышал его. – Похоже, она что-то держит на коленях. Ребенка! – воскликнул он. – А у ребенка в руках…

– Веретено, – медленно произнес Льюис. – Думаю, вы выясните, что картина – «Мадонна с веретеном». Ее автор – Леонардо да Винчи.

– Кирк, ублюдок! – взревел Майло, сжав побелевшие кулаки.

– Я могу это цитировать?

Глава восемьдесят восьмая

Лувр, Париж, 28 апреля, 09:05

– Пожалуйста, примите это с наилучшими пожеланиями от правительства Соединенных Штатов. – Директор ФБР коротко поклонился, передавая картину Морису Фабю, министру культуры Франции.

Том и Дженнифер молча обменялись взглядами. Триумф Грина был небольшой платой зато, что он помог им выбраться с Кубы живыми и невредимыми.

– Благодарю вас от имени Франции. – На мгновение показалось, что министру стало плохо; когда он коснулся рамы, его глаза лихорадочно заблестели, а губы сжались в тонкую полоску.

– Как вы и просили, мы не делали с ней ничего, кроме пары инфракрасных рефлектографических тестов. – Грин снова потянул картину на себя. – Они четко показали находящуюся под слоем краски «Мону Лизу», вместе с несколькими предварительными набросками и доработками. – Он снова протянул картину Фабю и снова, когда тот почти схватил ее, вернул к себе, вспомнив еще что-то. – Наши эксперты считают, что на модели тонкая, почти прозрачная, вуаль. Мне сказали, что это называется гуарнелло – в то время ее носили женщины, ждущие ребенка. Может быть, загадочная улыбка «Моны Лизы» – улыбка беременной женщины?

– Потрясающе, – сказал Фабю, которому удалось наконец завладеть картиной. – Мы, разумеется, посмотрим, удастся ли подтвердить эти предположения. – Он передал картину своему помощнику, спрятавшему ее в специальный контейнер. Фабю выпрямился и поправил галстук. – Пожалуйста, присаживайтесь.

Он указал на стулья, расставленные вокруг низкого столика. Том и Дженнифер сели с одной стороны, Фабю и Грин – с другой.

– Стало быть, во всем виноват Наполеон, – улыбнулся Фабю, передавая Тому чашечку кофе. – Молока?

Том покачал головой.

– Все, что мы знаем – то, что где-то между 1800 и 1804 годами, когда картина висела в его спальне, он заменил оригинал копией, которая позднее и была возвращена в Лувр. Затем на оригинале написали портрет, который вы только что видели, – это позволило ему всегда возить с собой «Мону Лизу».

– Никто бы не удивился тому, что он возит свой собственный портрет, – рассмеялся Фабю. – Скромность никогда не была его характерной чертой.

– Египетский обеденный сервиз был изготовлен между 1810 и 1812 годами; видимо, именно в этот период он решил навсегда спрятать картину.

– Продолжая тему Египта, он создал тайник в катакомбах, спрятал картину за ним и запечатал, замаскировав ту часть лабиринта так, словно ее никогда не существовало, – добавила Дженнифер.

– Карту и ключ он положил в один из обелисков сервиза, а шифр к коду – в свой экземпляр только что изданного «Описания Египта».

– К чему такие сложности? – спросил Фабю. – Он был императором и мог просто оставить картину себе, если бы захотел.

– Кто знает? – пожал плечами Том. – Может быть, он влюбился. Вы будете смеяться, но мне известны такие случаи. Люди становятся одержимыми. Они ревнуют. Им недостаточно обладать вещью сейчас. Они хотят, чтобы она принадлежала им вечно. Зачастую они предпочитают уничтожить ее, чем потерять.

– Он пытался подарить египетский обеденный сервиз императрице Жозефине после развода, – вспомнила Дженнифер. – Можно сказать, передавал ей картину на хранение.

– Если бы она знала, то, возможно, приняла бы его, – горько рассмеялся Грин, который имел представление о разводах. – Неплохие были бы алименты.

– Но он так никогда и не вернул ее?

– Опять же предположительно, в какой-то момент на острове Святой Елены, уже зная, что умирает, он открыл свой секрет Антоммарши. Дал ему книгу и рассказал об обеденном сервизе.

– Проблема заключалась в том, что восстановленный на троне король Франции подарил сервиз герцогу Веллингтону, – добавила Дженнифер.

– Наполеон, вероятно, смог рассказать Антоммарши о местонахождении картины по памяти и снабдить дубликатом ключа. Когда доктор вернулся в Париж, он нашел картину, положил вместо нее посмертную маску – что-то вроде дани любимому императору – и скрыл все следы своего пребывания. В 1838 году он умер на Кубе, и тайна умерла вместе с ним.

– Невероятная история, – изумленно произнес Фабю. – Совершенно невероятная.

– История, которую мы могли никогда не узнать, – добавил Том.

– История, которая, я надеюсь, никогда не будет известна в широком кругу, – быстро уточнил Фабю. – Хотя французское правительство глубоко сожалеет о действиях мсье Леду и мадемуазель Леви, обнародованием их проступков ничего не исправишь.

– Согласен, – твердо сказал Грин, сверля Тома и Дженнифер взглядом. – Что сделано, то сделано. Важно то, что «Мона Лиза» возвращена туда, где должна быть.

– Как долго ее будут очищать? – спросил Том.

– Шесть месяцев. Возможно, больше, – пожал плечами Фабю. – В данном случае ни время, ни деньги значения не имеют.

– А что вы скажете людям? – поинтересовалась Дженнифер.

– Правду. Что благодаря бдительности французской полиции шедевр нашли. Что, к сожалению, картина повреждена, но будет снова выставлена в музее так скоро, как только возможно.

– Значит, я вне подозрений, – облегченно выдохнул Том.

– Да, – твердо ответил Фабю. – Вы оба вне подозрений. Позвольте еще раз извиниться за произошедшее. Я уверен, вы понимаете, что комиссар Ферра действовал исходя из доступных в тот момент фактов.

– Думаю, мы все виновны в поспешных выводах, – скромно улыбнулся Грин, взглянув на Дженнифер.

– В знак нашей признательности за ваши усилия и преодоленные трудности президент попросил меня вручить вам кое-что.

Министр дважды щелкнул пальцами, и за его плечом возник помощник, держа на бархатной подушечке три небольшие коробочки. Фабю встал и жестом попросил Грина, Тома и Дженнифер сделать то же самое.

– Это орден Почетного легиона, – торжественно объявил он, взяв и открыв одну из коробочек внутри которой оказался позолоченный пятилучевой мальтийский крест, украшенный эмалированными лавровыми ветвями и дубовым венком и закрепленный на алой ленте. – Выдается за выдающиеся заслуги в военной и гражданской жизни. Высшая награда Франции.

Том и Дженнифер обменялись многозначительными взглядами. Грин слегка побледнел.

– Забавно, что он был учрежден лично императором Наполеоном в 1802 году, после завершения египетской кампании. Я вручаю вам этот орден от лица благодарного французского народа.

Он сделал шаг вперед и с широкой улыбкой повесил первую ленту на шею Грину, прежде чем крепко обнять за плечи и расцеловать в обе щеки. Грин ничего не сказал, расплываясь в блаженной улыбке.

– Благодарю, но я не достоин такой чести, – решительно покачал головой Том. – Если вы хотите его кому-то вручить, то это должен быть Жан-Пьер Дюма.

– Дюма был отстранен от службы за ряд нарушений, – фыркнул Фабю. – Он совершенно неподходящая кандидатура, несмотря на то что оказал вам небольшую помощь.

Том подался впереди прошептал что-то на ухо Фабю. Пока министр слушал, его лицо бледнело, а дыхание становилось все более затрудненным. Когда Фабю заговорил, его голос дрожал.

– Возможно, ваше предложение имеет смысл. Я посмотрю, что можно сделать.

Глава восемьдесят девятая

Рю де Риволи, Первый квартал, Париж, 28 апреля, 09:37

– Что ты ему сказал? – с любопытством спросила Дженнифер, когда они выходили на улицу.

– Спросил у него, знает ли он, где Леду взял деньги на оплату услуг Майло.

– Думаешь, он сам в этом замешан?

– Я сомневаюсь, что Леду и Леви действовали в одиночку. Кто-то должен был прикрывать их и снабжать деньгами. Кто-то должен был задействовать дипломатическую машину, чтобы заставить китайцев отпустить Майло после двух лет отсидки вместо десяти. Если не сам Фабю, то кто-то вроде него. Достаточно близкий, чтобы потянуть его за собой на дно, если все вскроется.

– В любом случае Грин был счастлив, – улыбнулась она.

– Грин выглядел так, словно и в постели его не снимет, – со смехом согласился Том. – А твой где?

– Здесь. – Дженнифер похлопала по сумочке. – Стряхну с него пыль, когда французский посол решит еще раз пригласить меня на пару бокалов шампанского. – Она говорила шутливым тоном, но Том знал, что ей приятно. – А почему ты отказался от своего?

– «Эти жалкие побрякушки позволяют управлять людьми», – процитировал Том.

– Кто это сказал?

– Не поверишь, но Наполеон. – Том грустно улыбнулся. – Думаю, я как-нибудь обойдусь.

– Слышно что-нибудь про Майло?

– Его экстрадируют из Марокко, чтобы предстал перед судом Великобритании за кражу «Мадонны с веретеном». Думаю, Куба и Франция тоже встанут в очередь. Они все еще пытаются поймать Джулу и его людей.

– А картина?

– Ты не читала эксклюзивный репортаж Льюиса в «Нью-Йорк таймс»? Все эксперты убеждены, что «Мадонна с веретеном», которую написал Рафаэль, настоящая. Как только ее расчистят, она снова будет выставлена в Шотландии.

– Я слышала, что Такеши выставил на аукцион свои картины.

– Несмотря на то что они могут оказаться подделками? – удивился Том.

– У него есть оригиналы и сертификаты подлинности, – пожала плечами Дженнифер. – Все убеждены, что подделок никогда не существовало.

– А Рази?

– Мы отправили ему фотографии того, что Такеши сделал с Хэммоном. Он вернулся домой ближайшим рейсом и признался во всем в обмен на то, чтобы попасть в программу защиты свидетелей.

– О Такеши ничего не слышно, как я полагаю?

– Да, – снова пожала плечами она. – Никто не видел его в течение шести лет. Думаю, пройдет еще лет шесть, прежде чем он снова появится.

Они остановились в середине внутреннего двора.

– Знаешь, здесь я впервые тебя увидела. Здесь все началось.

– Я сделал так, что ты меня увидела, – напомнил Том.

Внезапно посерьезнев, Дженнифер повернулась к нему.

– Здесь все и закончится, да? Для тебя и меня?

Том взял ее за руку и хотел было что-то сказать, но его прервал внезапный окрик с другой стороны двора.

– Феликс?

Они огляделись по сторонам и увидели спешащих навстречу Арчи, Доминик и Дюма.

– Мне нужно идти. – Дженнифер шагнула назад, ее тон внезапно изменился. – Грин возвращается домой сегодня и хочет, чтобы я летела сним.

– Останься, – попросил Том. – Я покажу тебе настоящий Париж. Будем только ты и я. Мы можем начать все сначала.

– Хотела бы я, чтобы ты на самом деле хотел этого.

– Конечно же, я хочу.

– Я знаю, ты так думаешь. – Вздохнув, она опустила голову. – Ты не виноват. Просто тебе нужно быть таким, чтобы выжить. Никогда не приближаться к людям, не открываться, чтобы не стать уязвимым. Ты слышал, что Майло сказал о Еве. Он говорил и о тебе тоже.

– Люди меняются, Джен.

– Некоторые меняются, кое-кто – нет. Некоторые хотят измениться, но не могут, а больно становится другим. Я не хочу, чтобы больно было мне. – Поколебавшись, она подалась вперед и прижалась губами к его щеке. – Будь осторожен, Том.

С грустной, отрешенной улыбкой она повернулась и направилась в сторону рю де Риволи в тот момент, когда Арчи и остальные поравнялись с Томом.

– Что ты ей сказал? – Арчи смотрел на удаляющуюся фигуру Дженнифер.

– Скорее, чего не сказал, – вздохнул Том, присев на треугольный бортик фонтана. В его голове все еше звучали прощальные слова Дженнифер. – В любом случае у меня есть хорошие новости – похоже, я вернул Джей-Пи работу. Если он будет правильно себя вести.

– Вот черт! – вздохнул Арчи. – Я хотел предложить устроить праздничную пьянку, но, судя по всему, тебе нельзя, Джей-Пи. Не повезло тебе, приятель. Придется просто смотреть.

– Ничего страшного, если только нам не придется смотреть, как ты пытаешься танцевать танго, – съехидничала Доминик, похлопав Арчи по руке. – Это тяжелое зрелище.

– Что ты имеешь в виду? Я отличный танцор, – возмутился Арчи. – И чем больше выпью, тем лучше танцую. Вот посмотри-ка. – Он попытался крутануться на пятках, но потерял равновесие и чуть не упал в фонтан.

Громкий смех растворился в радужных брызгах фонтана. Том поднял глаза и увидел, что Дженнифер почти добралась до улицы. Она помедлила, и он вскочил, надеясь, что она обернется. Но, покачав головой, Дженнифер вышла на улицу и скрылась из виду.