Текст книги "Знак Наполеона"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава пятьдесят четвертая

Триумфальная арка, Париж, 23 апреля, 09:58

Существовала цитата из Наполеона, которую Том едва помнил; что-то о том, что от великого до смешного – один шаг. Сюда эта фраза подходила как нельзя лучше.

Триумфальная арка, конечно же, производила сильное впечатление. Квадратная, опирающаяся на землю, словно горилла на свои кулаки, она обескураживала и давила. Она говорила о победах, одержанных на дальних полях сражений, о грохоте копыт и ног, об опьяняющей абсолютной власти, о крови и жертвах. И в самом ее сердце – покоящаяся под гигантским триколором Могила Неизвестного солдата, любимая и удобная жертва войны, облаченная в синее пламя Вечного огня.

И в то же время это был огромный памятник тщеславию одного человека. Наполеон, Осимандий [30]30
  Греческая транскрипция имени фараона Рамсеса II.


[Закрыть]своего времени, вырезал в камне свое имя и список своих побед, тщетно надеясь, что их не занесет песок времен. Невероятная причуда невероятных размеров, обреченная попытка сымитировать военное величие Древнего Рима, ставшая ограничительным столбиком в центре крупнейшего в Европе участка дороги с круговым движением.

Том, в солнечных очках и выцветшей бейсболке для маскировки, поднялся на смотровую площадку сразу же, как только запустили лифты. Вместе с ним наверху оказалась толпа японских туристов – все, как один, в непромокаемых накидках с изображением Микки-Мауса, несмотря на яркое солнце. Майло приехал на следующем лифте, видимо, специально пропустив Тома перед собой. Казалось, он был один, хотя нельзя было утверждать, что никто из ранних посетителей Триумфальной арки не являлся его подельником.

– Привет, Феликс.

– Майло, – кивнул Том.

– Великолепный вид, не так ли?

Майло стоял в пяти футах перед Томом, обе руки в карманах черного пальто. Том давно не видел его. Майло, казалось, немного похудел, стали заметнее морщины в уголках глаз и на лбу, возможно, волосы чуть поредели. Но все же он на удивление мало изменился. Зеленые глаза все еще сверкали, словно лед под лучами солнца, бескровные губы складывались в тонкую, почти насмешливую, улыбку, плечи были расправлены. Он не сделал ни малейшей попытки замаскироваться, впрочем, с какой стати? Не его лицо украшало первые полосы газет по всему свету.

– Только отсюда можно по-настоящему оценить уникальную симметрию Парижа: Елисейские поля с одной стороны, бегущие, подобно вышедшей из берегов реке, к Триумфальной арке, и авеню де ля Гранд Армэ – с другой, движущаяся маршем к арке Дефанс.

Когда Майло вытянул руку, указывая на горизонт, Том мельком увидел его часы, редкий экземпляр 1950 года, «IWC Марк 11», разработанные и выпущенные для британских военно-воздушных сил. У Майло была модель «Nо T», выпуск которой был прекращен сразу же после того, как британские власти узнали, что люминесцентная маркировка радием на циферблате радиоактивна. Достаточно необычный, но, с точки зрения Тома, абсолютно подходящий выбор для Майло – сочетание элегантности, точности и изящества вкупе с таящимися в глубине опасностью, насилием и, возможно, смертью.

– Ну что, поговорим немного? – спросил Том.

– Чего ты ждешь от меня? Поздравлений? Ну что ж, отличная работа, – отрывисто произнес Майло. Вломиться в движущийся грузовик – это что-то новое, даже для меня. А теперь верни мне мою картину.

– Получишь ее, как только я получу Еву.

– Маленькую сучку Квинтавалле? – рассмеялся Майло. – Ты только этого хочешь?

– Хочу доказательство того, что она жива, – потребовал Том. – Прямо сейчас.

Майло недовольно пожал плечами и вытащил мобильный.

– Дайте ее к телефону, – приказал он, прежде чем передать трубку Тому, выжидательно подняв брови.

– Ева? Ева, это ты?

– Том? – Она говорила слабо и испуганно, и радость Тома от звука ее голоса оказалась весьма недолговечной.

– Ты в порядке? Он тебя не тронул?

– Помоги мне, Том. Сделай то, что он говорит, и помоги мне. – Ева захлебнулась рыданиями.

Майло забрал у Тома телефон и оборвал вызов.

– Ты слышал, она жива, хотя не могу сказать, что невредима.

В груди Тома клокотала ярость.

– Если ты хоть пальцем ее тронул, я…

– Не понимаю, почему ты так волнуешься, – рассмеялся Майло. – Я слышал, ты бросил ее. Разбил маленькое сердце. Как думаешь, если бы я поймал тебя вместо нее, пришла бы она сюда?

– Я обещал, – возразил Том; насмешка Майло задела его за живое. Однажды он подвел Еву и не собирался делать это еще раз. – Тебе не понять.

– Вероятно, нет.

– Зачем она тебе? – напрямую спросил Том.

– Страховка. То, что мне нужно, – «Мона Лиза».

– Для чего? О краже говорят по всем каналам. Шумиха нужна, чтобы продать копии, сделанные Рафаэлем, не так ли?

Майло медленно кивнул, и выражение его лица подтвердило догадку Тома и Арчи о его плане.

– Да. Но существует лишь один способ удостовериться в том, что в их подлинности никто и никогда не будет сомневаться.

– Уничтожить оригинал, – пораженно выдохнул Том.

– Клиенты, заинтересованные в сделке, не потерпят каких бы то ни было сомнений, – кивнул Майло. – Особенно если учитывать цену. Я должен быть уверен, что «Мона Лиза» больше никогда не будет выставлена в Лувре.

– Да хоть самокрутку из нее делай, мне плевать! – рявкнул Том. – Мне нужна Ева.

– Я знаю одно место, промышленный парк. Можем произвести обмен там, сегодня ночью.

– Ну да, – расхохотался Том. – Тихое глухое место, где ты сможешь спокойно убить меня. Нет, обмен произведем при дневном свете и в людном месте. Знаешь проезд Жоржа Помпиду?

– На реке? Конечно, – кивнул Майло.

– Встретимся там. В полдень. Я бы сказал тебе приходить одному, но знаю, что ты этого не сделаешь. Просто помни: мы оба можем выйти из этой ситуации с выгодой. Никому не нужны неприятности. Не всегда должен быть один победитель.

– Договорились. – Майло протянул руку. – Я не забыл, что между нами существует долг чести, долг крови. Тебе нечего бояться.

Том неохотно пожал ему руку.

Невидимый для обоих мужчин, лифтер, стоявший на другой стороне смотровой площадки, говорил по телефону.

– Здравствуйте. Вы занимаетесь кражей из Лувра? Хорошо. Передайте, пожалуйста, сообщение комиссару Ферра. Думаю, я видел одного из тех, кого вы ищете.

Глава пятьдесят пятая

Центральный полицейский участок, Первый квартал, Париж, 23 апреля, 10:31

Оглянувшись, Дженнифер подумала, что все камеры предварительного заключения одинаковы, – не важно, в какой стране находятся. Узкая комната. Железная дверь с маленьким окошком для наблюдения за задержанным и выдачи еды. Кровать с тонким огнеупорным матрасом. Безжалостно яркий верхний свет, который никогда не выключается. Цветовая гамма колеблется в пределах оттенков зеленого или синего, в основном для того, чтобы благоприятно влиять на потенциально психически нестабильных или склонных к жестокости заключенных.

Дженнифер не собиралась доставлять полиции какие бы то ни было неприятности, несмотря на грубое обращение Ферра. По меньшей мере пока. Как только появится представитель посольства и информация дойдет до ФБР, Ферра придется действовать по официальным каналам. Ей нечего скрывать, она не сделала ничего плохого. Это он должен научиться играть по правилам.

Дженнифер проводила время, размышляя о Томе и событиях последних сорока восьми часов. Чем больше она узнавала о том, что на самом деле произошло в Лувре и тоннеле, тем больше склонялась к мысли, что, вероятно, Том не солгал о причинах, побудивших его похитить «Мону Лизу». Конечно же, это не являлось оправданием кражи или того, что он воспользовался Дженнифер для осуществления своего плана, но объясняло, почему он это сделал и кто на самом деле в ответе за гибель людей. С учетом всего этого Дженнифер чувствовала себя виноватой из-за того, что так быстро выдала его. Тот факт, что Том предвидел, как она поступит, делал ситуацию еще хуже.

Она повернула голову к двери, услышав стук смотрового окошка. В образовавшемся проеме показалась карие глаза. Затем окошко захлопнулось, послышался звон ключей и скрежет замка, возвещавший о том, что кто-то пришел за ней. Наконец-то.

Чувство облегчения было недолговечным. Вместо того чтобы обеспечить подкрепление кавалерией, посольство, видимо, решило прислать бойскаута. Перед ней стоял заметно нервничающий рыжеволосый парень, с лицом, покрытым шрамиками от прыщей и бритвенными порезами. Сотрудник посольства выглядел так, словно только что закончил университет. Он подпрыгнул, когда дверь захлопнулась за его спиной, с ужасом посмотрел сначала на заскрипевший замок, а затем на висящую под потолком лампочку. Видимо, первый раз в жизни оказался в камере. Класс.

– Э… агент Брауни? – запинаясь, произнес посетитель, теребя ремень портфеля. – Билл Кендрик. Я из посольства.

– Вы не торопились.

– Мы… э… у нас сейчас не хватает людей.

Что ж, это объясняло как его опоздание, так и уровень опытности.

– Вы пришли, чтобы освободить меня?

– Это не так просто. – Он беспомощно улыбнулся.

– Все, что нужно, – телефонный звонок. Куда уж проще.

– Все достаточно запутанно.

– Не для меня. – Дженнифер сердито тряхнула головой.

– О краже трубят все СМИ. Невозможно включить телевизор или взять газету и не наткнуться на сообщение об этом. – Голос Кендрика звучал практически восторженно. – Сегодняшняя «Американ войс» собирается опубликовать материал с утверждением, что вы с Кирком любовники. Очевидно, у них есть фотографии.

– У Льюиса на меня зуб. Фотографии ничего не доказывают. Я уже объясняла это Ферра, но комиссар ничего не желает слышать. Он просто хочет показать своему начальству, что делает успехи в расследовании. На самом деле – впустую теряет время. В конце концов, черт возьми, есть протокол! И нигде не сказано, что можно, опираясь только на интуицию, арестовывать агентов ФБР, находящихся при исполнении.

Кендрик неловко кашлянул, перед тем как ответить.

– На наш Госдеп давит правительство Франции, убеждая сотрудничать в этом расследовании. Прослушивание телефонных переговоров, задержания и обыски, наблюдение со спутника. Думаю, не стоит уточнять, что это включает в себя допрос и, при необходимости, задержание граждан США.

– Вы звонили в ФБР? – Дженнифер начала уставать от уклончивой манеры общения Кендрика. – Свяжитесь с директором Грином. Он может за меня поручиться.

– К сожалению, мне не удалось связаться с директором Грином.

Он виновато пожал плечами, опустив глаза в пол, словно бы готовясь сказать еще что-то. Внезапно Дженнифер стало нехорошо от осознания того, что Кендрика отправили сюда вовсе не для того, чтобы добиться ее освобождения. Он был послан, чтобы передать ей сообщение. Грин, будучи, как всегда, политиком, дистанцировал себя, почувствовав скандал.

– Я говорил с его заместителем, Тревисом. По его словам, с двадцать первого апреля вы находитесь в официальном отпуске и ваше прибытие в Лувр не было санкционировано ФБР.

– Мне было велено информировать директора Грина, и никого, кроме него, – возразила Дженнифер, чувствуя, как стены камеры начали сужаться. – Он не был доступен, и я оставила ему сообщение. Чего они хотели от меня? Смотреть со стороны и не вмешиваться?

– Таким образом, с точки зрения ФБР, – продолжил Кендрик, словно не слышал ее, – с двадцать первого апреля вы находились в Париже как частное лицо. Ваш контакт с Лувром, следовательно, был личным делом, о котором они не знали и отношения к которому не имели.

– Бюро меня бросает? – недоверчиво переспросила Дженнифер.

– Посольство, разумеется, обеспечит вам помощь и поддержку, как и любому гражданину США, вовлеченному в полицейское расследование, – успокаивающим тоном произнес Кендрик. По тому, как комфортно он себя чувствовал, употребляя правовые формулировки, Дженнифер сделала вывод, что перед ней выпускник юридического факультета. – Однако, учитывая громкость и политические особенности этого дела, ни мы, ни французское правительство не можем сделать для вас какого бы то ни было исключения. Я рекомендую вам продолжать оказывать всю возможную помощь в расследовании. Надеюсь, скоро ситуация разрешится.

– Надеетесь? – Дженнифер пронзила Билла Кендрика испепеляющим взглядом. – Они прислали вас сюда только для того, чтобы велеть мне щелкнуть каблуками и думать о доме? – Она в отчаянии покачала головой. – Есть ли что-то еще, о чем я должна знать?

Кендрик помедлил, а затем сбросил с себя всю напускную официальность.

– Послушайте, мне скорее всего не следует этого говорить, но французское правительство хочет, чтобы покатились головы, а судя по тому, какое дело выстраивает Ферра, вы будете в числе первых, кто взойдет на эшафот. На вашем месте я бы нашел себе хорошего адвоката. Он вам понадобится.

Глава пятьдесят шестая

Проезд Жоржа Помпиду, Париж, 23 апреля, 11:59

– Едет! – Дюма указал на «рейнджровер», повернувший на спуск к набережной. Над водой разносилось мерное шуршание покрышек о мостовую.

– Кто с ним? – Том не хотел подходить к берегу слишком близко, прежде чем выяснит это.

– Одна машина на мосту. Вторая припаркована выше, на дороге, – ответил по рации Арчи, наблюдавший за местом встречи с Лебединой аллеи – вытянутого острова, расположенного посредине реки. Том поставил свою моторку как раз напротив. – По два человека в каждой.

– Я так и знал. – Том печально улыбнулся. Майло никогда не стеснялся наливать свинцом игральные кости ради победы. А для одного случая в Макао это было далеко не образным выражением. – Ладно, я пошел.

Передвинув рычаг управления, Том направил лодку в промежуток между двумя плавучими домами, туда, где остановилась машина; мощный двигатель ревел на низких оборотах. Приблизившись к берегу, он переключился на нейтральную скорость и стал ждать. Судно мягко покачивалось на волнах Сены. Майло вышел из передней пассажирской двери.

– Новая игрушка? – окликнул Майло.

– Одолжил на время.

Том прибыл на лодке, потому что она позволяла быстро скрыться, если Майло решит выкинуть какой-нибудь фортель. Он заметил, что сам Майло старается держаться ближе к открытой дверце автомобиля, чтобы иметь возможность скользнуть внутрь, если понадобится. Не в первый раз Тому подумалось, что у них с Майло гораздо больше сходства, нежели различий. Что же заставило мужчин выбрать столь разные дороги в жизни, несмотря на одинаковое начало? Воспитание? Обстоятельства? Интуитивное представление о том, что хорошо, а что плохо, о том, где проходит черта, за которую заступать нельзя? Он не знал. Порой задумывался о том, насколько близко он сам подошел к другому, более темному, на его взгляд, пути.

– Где она?

Задняя пассажирская дверца распахнулась, и Ева полувыбралась, полувыпала на землю. Майло рывком поставил ее на ноги и ухватил за волосы, чтобы девушка не дергалась. На ней была та же одежда, что и в день похищения, но порванная и грязная, правая рука висела на перевязи. Один из людей Майло выбрался из машины через другую дверь и подошел к боссу.

– Что вы с ней сделали? – рявкнул Том; в его голосе смешались злость на бессмысленную агрессивность Майло и беспокойство за Еву, которой было больно и страшно. Глядя на поникшие плечи, на губы, дрожавшие, словно осенние листья на ветру, сложно было поверить, что это та женщина, которую он видел в Севилье гордой и энергичной. На щеке Тома до сих пор горел след от пощечины. Если бы Ева попыталась поднять руку сейчас, та сломалась бы, словно тоненькая ветка.

– Случайность, – пожал плечами Майло. – Выживет.

Том медленно кивнул; в его глазах полыхала ярость. Все, что он мог сделать, – это освободить Еву, обнять и пообещать, что Майло никогда больше не сможет схватить ее. Но он поклялся себе, что однажды Майло заплатит за все.

– Где картина?

Том показал Майло защищенный металлический кейс, в котором лежала копия «Моны Лизы», сделанная Рафаэлем, и кивнул:

– Отпусти Еву.

– Сначала покажи картину, – возразил Майло. – Мне нужно увидеть больше, чем просто коробку.

Том кивнул и подвел лодку ближе к берегу, пока ее нос не оказался всего в нескольких футах от берега.

– Я буду здесь, – понизив голос, сказал он Дюма; двигатель работал на холостом ходу. – А ты просто верни Еву в целости и сохранности.

Кивнув, Дюма взял кейс, осторожно перебрался через расположенные на корме шезлонги и перепрыгнул на берег.

– Стоп, – окликнул его Майло.

Стоявший рядом человек подошел к Дюма и тщательно обыскал, прежде чем пропустить дальше.

– Расстояние достаточное, – крикнул Том. – Покажи ему.

Дюма щелкнул замками на кейсе и открыл, держа на уровне груди. В уголках губ Майло мелькнула улыбка.

– Похоже, мы договоримся.

Дюма закрыл кейс и положил на землю рядом с собой прежде, чем сделать шаг назад. Майло толкнул Еву к Дюма – та споткнулась и чуть не упала, – а затем тоже отступил на шаг. Том чувствовал странную хореографию происходящего, искусный танец с неслышной, но инстинктивно понятной мелодией.

– У нас компания, – внезапно прорезался голос Арчи. – Уходите!

– В лодку! – закричал Том.

Дюма бросился к Еве, но воздух внезапно наполнился воем сирен, и на ведущей вниз дороге появились три полицейские машины без опознавательных знаков. Одновременно с этим из-за соседнего здания показался вертолет.

Взревев, Майло вытащил пистолет и бросился к Дюма, взял кейс с картиной и схватил Еву за запястье. Его помощник разрядил полную обойму пистолета-пулемета в первую из приближавшихся машин, которая тут же свернула в сторону и перевернулась, врезавшись в высокий бордюр. Из следующей машины открыли ответный огонь, пули били в землю под ногами Дюма. Внезапно Майло вскрикнул и поднял вверх кейс. Пули, срикошетив от набережной, проделали три аккуратные дырки в серебристой обшивке.

– Немедленно уходите оттуда! – снова раздался голос Арчи в рации.

– Я не могу бросить Еву.

– Слишком поздно, друг. Уходи, пока можешь уйти.

– Дьявол! – Том врезал кулаком по штурвалу.

Держа на прицеле застывшего в замешательстве Дюма, Майло отступил к машине, бросил в салон кейс с картиной, втолкнул туда же Еву и нырнул следом. Машина стартовала, взвизгнув шинами, вертолет снизился и бросился в погоню.

– Уходим! – позвал Том Дюма, пытаясь перекричать шум.

Дюма развернулся и бросился к лодке; по мосту тек нескончаемый поток полицейских машин, из которых выскакивали все новые и новые люди в форме. Над рекой разливался вой сирен. Справа приближался полицейский катер, на корме которого выстроились вооруженные офицеры. Времени было еще меньше, чем предполагал Арчи.

– Быстрее! – поторопил он.

Дюма был всего в десяти футах от лодки. Но одновременно с окриком Тома воздух прорезала очередь выстрелов, взбив землю под ногами Дюма, мужчина споткнулся и тяжело рухнул на землю, вскрикнув при ударе.

– Вставай!

– Я ранен! – крикнул в ответ Дюма, сжимая ногу. – Уходи. Найди Майло. Не дай им себя схватить.

Том колебался, не желая отступать: после потери Евы и картины еще и бросить раненого товарища… Новые выстрелы со стороны стремительно приближающейся полиции прочертили дорожку по корме, подняв в воздух облачко из набивки шезлонгов.

– Уходи, – скомандовал Арчи по рации. – Пока они тебя не поймали.

С помрачневшим лицом Том включил задний ход – нос лодки погрузился в воду, пока судно отходило от берега, – а затем, развернувшись, дал полный вперед. Бросив взгляд через плечо, он увидел, что полиция на катере преследует его, что-то неразборчиво выкрикивая в громкоговоритель. Пристань кишела вооруженными офицерами, Дюма уже окружили и надели наручники.

Обороты двигателя увеличились, корпус лодки стал приподниматься над поверхностью – Том пытался держать двигатель под водой. Сквозь рев двигателя Том слышал свист пуль, тонущих в воде подобно брошенным в пруд раскаленным уголькам.

Внезапно он заметил горящую полицейскую машину на берегу. Еще одна лежала на боку, с разбитыми стеклами; ее пассажиры пытались выбраться через полуоткрытые двери. Знакомый почерк.

– Выясни, куда они увезут Джей-Пи, – попросил Том Арчи.

– Зачем?

– Чтобы я мог вытащить его оттуда.

– Это безумие.

– Мы не можем бросить его. Тем более что этого они от меня не ожидают.

– Сперва нужно избавиться от катера.

– Знаю. Встречаемся на мосту Альма, на южной стороне.

Достигнув дальнего края Лебединой аллеи, Том резко бросил лодку на левый борт, заложив крутой вираж вокруг острова и подняв веер водяных брызг. На мгновение он замер под властным взглядом статуи Свободы, а затем прибавил скорость, обойдя остров с другой стороны. Том смахнул с лица водяные брызги и обернулся – удалось оторваться от преследователей. Отлично. Самое главное теперь – держать дистанцию.

Мимо промелькнули сады парка Ситроен, затем мост Бир-Хакейм, справа осталась элегантная Эйфелева башня, блестели стекла припаркованных туристических автобусов. Он знал, что может оторваться от полиции на этом катере, вопрос – надолго ли? Сунув руку в бардачок, Том обнаружил там фонарик, пустую банку из-под пива и веревку. К счастью, она была достаточно длинной для его цели.

Он привязал один конец веревки к штурвалу, а другой – к переключателю скоростей, предварительно пройдя поворот и направив лодку вдоль русла. Обернулся назад – преследователи, как он и надеялся, скрылись за изгибом реки. Еще раз поправив курс, он шагнул на корму и нырнул.

Через несколько секунд полицейский катер с ревом пронесся мимо Тома, едва заметного в мутных водах Сены под мостом Альма. Волны принесли Тома ближе к берегу, и, как только шум катера затих вдали, он выбрался из воды.

– Красивый ход, – задыхаясь, сказал Арчи, подбежав к нему. – Пошли отсюда.

– Ты узнал, где Джей-Пи?

– Центральное полицейское управление, первый квартал. Вероятно, оттуда они руководят всем расследованием.

Внезапная вспышка и отдаленный грохот взрыва свидетельствовали, что лодка в конце концов достигла берега.