Текст книги "Знак Наполеона"
Автор книги: Джеймс Твайнинг
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)
Глава сорок девятая
22 апреля, 17:37
Джулу повернулся к своим людям и жестами отдал несколько команд. Отряд разделился на пары, образовав широкий полукруг. Используя оказавшиеся рядом машины в качестве укрытия, бандиты продвигались вперед, не нарушая построения, стреляя короткими, выверенными очередями. Люди в машинах закричали. Большинство в испуге съежились под сиденьями, а вокруг свистели пули, тоннель был наполнен звуками выстрелов, звоном разбитого стекла и скрежетом металла.
Полиция активно отстреливалась, и на несколько минут даже сложилось впечатление, что им удалось взять инициативу в свои руки. Один из людей Майло получил пулю в шею и рухнул на землю, из раны била кровь. Другому выстрелом раздробило коленную чашечку, и он, корчась, вопил от боли, пока его не оттащили в безопасное место.
Но полиция проигрывала наемникам по количеству людей и боеприпасов, так что капитуляция стражей закона была лишь вопросом времени. В конце концов, попав в окружение и потеряв трех своих коллег, двое полицейских бросили оружие и легли на дорогу. Их противники осторожно вышли из-за дымящегося остова одной из машин, и через несколько секунд проигравшие были обысканы и крепко связаны.
– Потери? – спросил Майло, пряча оружие в кобуру.
– Один убит, двое ранены, – ответил Джулу.
– Трое ранены, – уточнила Ева. Одна рука у нее висела, по пальцам стекала кровь.
– Ты в порядке? – с беспокойством взглянул на нее Майло.
– Нормально, – кивнула она. – Царапина.
– Шмидт увидел кого-то, кто прятался в смотровом люке, и пошел за ним, – сообщил Джулу.
– Пусть возвращается, – нетерпеливо приказал Майло. – Кто бы это ни был, он нам не нужен.
Майло перешагнул через труп полицейского, направляясь к бронированному фургону. Водитель и его напарник все еще сидели в кабине, за покрытым трещинами пуленепробиваемым стеклом, с искаженными от ужаса лицами.
– Откройте дверь, – приказал Майло.
Они покачали головами – короткие, нервные, едва заметные движения.
– Откройте, или они умрут, – холодным тоном повторил Майло.
Ева подошла к одному из выживших полицейских и взвела курок. Находящиеся в кабине фургона охранники переглянулись и беспомощно пожали плечами.
– Ева, – окликнул Майло.
Она дважды выстрелила в затылок полицейскому; дорога покрылась тем, что осталось от его лица.
– Откройте дверь! – Майло смотрел, как Ева рывком вздернула оставшегося в живых полицейского на ноги и приставила пистолет к его виску. Горячее дуло обожгло кожу, донесся запах горелого мяса, полицейский закричал от боли.
– Мы не можем, – донесся искаженный громкоговорителем голос. – Включен безопасный режим. Фургон может открыть только инспектор на базе.
– Это мы еще посмотрим, – процедил Майло сквозь зубы. – Джулу?
Кивнув, тот подошел к задней дверце фургона и закрепил несколько взрывных зарядов рядом с петлями и замком. Затем вернулся обратно и передал детонатор Майло, который вместе с Евой и остальными людьми укрылся за небольшим грузовиком.
Майло нажал на кнопку. Последовала яркая вспышка и оглушающий взрыв, подкинувший бронированный фургон в воздух. Людей накрыла волна раскаленного воздуха и завеса дыма, оставив после себя едкий запах горячего металла и жженой резины.
– Думаешь, картина в порядке? – с тревогой спросила Ева, следуя к фургону за Майло. Обе задние двери были распахнуты и еле держались на петлях.
– Эти ящики защищены от взрыва, – заверил Майло, начав взламывать замки. Искомый металлический контейнер обнаружился в третьем по счету шкафчике. – А вот и он.
Пинком отшвырнув то, что осталось от охранника, находившегося внутри фургона, Майло аккуратно положил кейс на пол.
– Код всегда состоит из дат, которые так или иначе связаны с художником или самой картиной, – с улыбкой объяснил он. – На этой неделе пятнадцать девятнадцать – год смерти да Винчи.
Майло набрал нужные цифры, и замок, щелкнув, открылся.
– Полиция уже в пути. Через шестьдесят секунд нас не должно здесь быть.
– Не торопи меня, – отрезал Майло. – Я слишком долго ждал этого момента.
– Что это? – нахмурившись, спросила Ева.
– Это… невозможно, – севшим вдруг голосом отозвался Майло, глядя на вырезанный в днище фургона ровный проем. Он понял, что опоздал.
Рывком открыл крышку. Контейнер был пуст. Пуст, если не считать маленького черного кота.
– Кирк! – взревел Майло, схватив плюшевую игрушку. В пульсирующем свете мигалки, до сих пор работавшей на изрешеченной пулями полицейской машине, казалось, что кот подмигивает.
Глава пятидесятая
Рю де Шарантом, Двенадцатый квартал, Париж, 22 апреля, 22:55
– Кому еще налить?
У Арчи было безумное, торжествующее выражение лица, какого Том не видел с тех пор, как Арчи удалось собрать стрит на последней карте, играя в покер несколько лет назад.
– Наливай! – скомандовал Дюма, подставляя стакан под бутылку виски. Наполнив его до краев, он тут же отхлебнул половину под одобрительные возгласы Арчи. Том улыбнулся – ночь обещала быть длинной.
– Том, дружище? – Арчи вопросительно посмотрел на него. – Ты с нами?
– А то как же. – Том протянул кружку с выщербленными краями, поскольку единственные два стакана в доме были захвачены Арчи и Дюма.
– Выпьем! – Арчи чокнулся бутылкой с кружкой Тома и залез на стул, слегка пошатываясь. – За нас! – Его язык начинал заплетаться, а движения становились все более размашистыми и неконтролируемыми. – За Тома и чертовски хорошо выполненную работу. Одну из лучших. Возможно, самую лучшую.
– За Рафаэля, – поднял кружку Том, но на сердце у него было неспокойно. Не то чтобы его не устраивало текущее положение дел, просто он не мог не думать о том, что все делается ради спасения Евы. Он обещал. Он не забыл, что она собиралась сказать что-то о его отце. – За Еву!
– Смотри-ка, мы знамениты! – Внезапно Дюма толкнул Арчи и указал на телевизор.
Эфир был прерван срочным выпуском новостей. Звук был отключен, но бегущая внизу строка давала основную информацию о произошедшем: двенадцать человек погибли, двадцать ранены, двойной взрыв в Лувре, перестрелка с полицией в тоннеле под Парижем, нападавшие все еще не задержаны.
– Включите звук, – сказал Том.
Ведущий новостей передал слово репортеру, находящемуся на месте происшествия. На экране показывали тоннель. Битое стекло и кровь на дороге, тела, накрытые зелеными одеялами, синие мигающие огни, покореженный бронированный фургон «Бринке», остов сгоревшей легковой автомашины, задетой взрывом. Но, заметил Том, ни одного слова о картине. По меньшей мере пока. О ней заговорят, когда придумают свою версию событий, прикрыв и замаскировав все, что нужно.
– Том?
В дверном проеме стоял Бессон, на лице озабоченное выражение, поверх гавайской рубашки и шорт накинут белый халат.
– Где ты был? – Том спрыгнул со стола, на котором сидел.
– Мы можем поговорить? – Правый глаз Бессона нервно подергивался.
– Что случилось? – нахмурился Том. Пропускать возможность выпить стаканчик-другой было не в его стиле.
– Лучше я покажу тебе, – настаивал эксперт.
– Конечно, – кивнул Том.
Он последовал за Бессоном наверх. «Мона Лиза» находилась в большом плексигласовом корпусе, и Том склонился над портретом, чувствуя одновременно тревогу и недоверие, словно отец, глядящий на лежащего в кювезе недоношенного ребенка. Она действительно была здесь. Цела и невредима, с безмятежной и мирной улыбкой.
На другой стороне комнаты Бессон развернул маленькую импровизированную лабораторию с переносным рентгеновским аппаратом и множеством электронных приборов.
– Ты сказал, что хотел просто взглянуть на нее, – напомнил Том, удивленный количеством оборудования, – а не проводить полную серию тестов.
– Такая возможность выдается раз в жизни, – парировал Бессон. – Поблагодаришь меня позже.
– Поблагодарю, если ты ее не повредишь.
– Это не страшно. – Бессон покачал головой со странным выражением в глазах. – Это ненастоящая картина.
– Как это – «ненастоящая»? – расхохотался Том. – Ее вынесли прямиком из Зала Штатов в бронированную машину.
– Разумеется, это «Мона Лиза», – сказал Бессон. – По меньшей мере мы знаем ее как «Мону Лизу». Взгляни. – Он опустил на нос очки и указал Тому на увеличенный снимок нижней части портрета, туда, где часть краски слегка отличалась от остальной. – Здесь ее реставрировали, после того как облили кислотой в 1956 году. А здесь – после удара камнем какого-то студента из Боливии, в том же году, но позднее.
– Тогда о чем ты говоришь? – Удивление в голосе Тома постепенно уступало место озабоченности. Если Бессон шутит, то он никак не мог уловить, в чем соль.
– Взгляни… – Эксперт нервно бросился к перевернутой коробке, на которой были разложены другие фотографии. – Я просветил ее рентгеновскими лучами.
Том рассматривал снимки, которые Бессон нетерпеливо сунул ему. Богатые, чувственные краски превратились в монохромные оттенки серого и черного, глаза стали пустыми и мертвыми. Том озадаченно смотрел на снимки. Если здесь что-то и крылось – он не понимал.
– Это должно мне что-нибудь сказать?
– Ничего! – торжествующе воскликнул Бессон. – Рентген ничего тебе не говорит. В этом-то все дело. В картине нет ничего, кроме самой картины.
– А должно быть что-то еще?
– Да Винчи постоянно экспериментировал. Он бы сделал первоначальный набросок, перемещал бы элементы с места на место, добавлял бы сегодня одну деталь только для того, чтобы убрать ее завтра. Просвечивание других его работ рентгеновскими лучами показывает множество слоев. У этой картины их нет.
– И что это доказывает? – возразил Том. – Возможно, ему не нужны были наброски.
– Тогда это была бы единственная подобная работа, – хмыкнул Бессон. – К тому же есть еще проблема. Пигмент.
– Пигмент? – У Тома кружилась голова.
– Я провел РСФ-тест… – Бессон еле сдерживался, слова рвались с его губ, – и обнаружил следы берлинской лазури.
– Это плохо?
– Очень плохо, – кивнул Бессон. – Берлинскую лазурь изобрели только в 1725 году.
– Через двести лет после смерти да Винчи…
– Именно! – Лицо Бессона отражало одновременно восторг от собственного открытия и ужас перед возможными последствиями.
– Так что ты хочешь сказать? Это подделка?
– Зависит от того, что ты считаешь подделкой. Это именно та картина, которая находилась в Лувре последние двести лет. «Мона Лиза», которую мы все знаем и почитаем… – Он помолчал. – Но ее автор не Леонардо да Винчи.
Часть III
Глава пятьдесят первая
Отель «Клиши». Семнадцатый квартал, Париж, 23 апреля, 07:32
Ли Льюис, прижав плечом телефонную трубку, позвонил в службу обслуживания номеров. Он ждал минуту, вторую, осторожно разминая поврежденную челюсть, затем со злостью ударил по рычагу и набрал номер портье.
До этого репортер побывал за пределами Штатов всего один раз. Ну два, включая медовый месяц на Ниагарском водопаде, но это не считается. Канада не считается.
Он отлично помнил ту поездку. Лондон, осень 1977 года. Двухнедельный отпуск вместе со своей девушкой. Она была помешана на «Секс пистолз» и всем британском. Когда группа распалась после концерта, данного в Сан-Франциско в 1978 году, она со слезами на глазах сказала, что в ту ночь умер рок-н-ролл. Он был рад распаду группы. Вскоре после того как Сид убил Нэнси роковой ночью в отеле «Челси», отношения Льюиса с той девушкой постепенно сошли на нет.
И та поездка ему не понравилась. Конечно, Биг-Бен и Букингемский дворец были роскошны. Они катались в ярко-красном двухэтажном автобусе, фотографировались с настоящим бобби и видели панков, слоняющихся вдоль Кинг-роуд. Но все время шел дождь; отель, где они ночевали, был маленьким и грязным, а еда – именно этого он не мог ни простить, ни забыть – просто дерьмовой.
Париж оказался не лучше. Брауни вчера устроила ему бурный вечерок, и все, чем он мог похвастаться на данный момент, были синяки на лице, пара нечетких фотографий и похмелье.
Гостиница находилась в самом центре квартала красных фонарей. В маленькой душной комнате было всего одно окно, выходящее в грязный переулок, который местные проститутки использовали в качестве места для секса, а бродяги – как туалет. Разумеется, кондиционера не было, и Льюис стоял перед немыслимым выбором: либо терпеть вонь и стоны с улицы, либо потеть всю не по сезону жаркую ночь. Счета оплачивала редакция, но этот факт был слабым утешением. Ничто не могло оправдать то, что горячая вода заканчивалась в восемь часов утра, или то, что еду переставали подавать после девяти часов вечера. Ничто не могло оправдать то, что никто не брал трубку, когда он всего лишь хотел заказать чертову чашку кофе.
Льюис швырнул телефонную трубку на место и натянул джинсы и рубашку с надписью «Джорджтаун», которую несколько лет назад забыл у него сын кузины. Схватив ключи, он вышел в коридор так быстро, как позволяла его больная нога, и спустился вниз по лестнице, покрытой грубым ковром с комочками грязи.
– Чем вы здесь только занимаетесь, клоуны?! – разъяренно начал он, заворачивая за угол к стойке портье. – Я уже… – Он замолк. Никого не было. В маленькой захламленной комнатке, располагавшейся за конторкой, никого не было. На коммутаторе мигало около шести вызовов. Куда, черт возьми, все подевались?
Нахмурившись, репортер вернулся к подножию лестницы и остановился. Дверь в конце коридора была приоткрыта, изнутри доносились голоса людей и звук работающего телевизора.
Льюис открыл дверь и увидел, судя по изношенным шкафчикам и переполненным пепельницам, комнату для персонала. Под потолком висел маленький телевизор, а на экран, разинув рты, уставились портье, коридорный, повар и официант. Также там находились – судя по их нарядам – две девицы, работавшие на прилегающей улице.
Любопытство пересилило негодование, и Льюис шагнул в комнату. На экране показывали репортера, стоявшего перед стеклянной пирамидой у входа в Лувр.
– Что случилось? – спросил он в воздух. Те несколько фраз, которые он приготовил для того, чтобы попросить постирать его рубашки, были бесполезны.
Портье взглянул на него с легким удивлением и беспомощно пожал плечами, дав понять, что английский тоже не сильно поможет.
– «Джоконда», «Мона Лиза», – не оборачиваясь произнесла одна из проституток с легким акцентом. – Ее украли.
Стоявшая рядом с ней девушка кивнула, и Льюису показалось, что он заметил скатившуюся по ее щеке слезу.
– Украли? Когда?
– Вчера, во второй половине дня. Но полиция объявила об этом только несколько часов назад.
– Кто это сделал?
– Он. – Девушка ткнула в экран тонким пальчиком, украшенным кольцом.
Льюис взглянул на телевизор и вздрогнул, разглядев зернистое изображение.
– Он? – Внезапно стало трудно дышать. – Ты уверена?
– Oui [28]28
Да (фр.).
[Закрыть], – ответила девушка с легкой злостью в голосе.
Льюис не стал ждать новой информации. Выскочив в коридор, репортер взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, почти не обращая внимания на боль в бедре. Тяжело дыша, он долго пытался открыть номер, царапая ключом дверь, пока наконец не попал в замочную скважину. Раскидав в стороны пустые маленькие бутылки из-под виски и грязные салфетки, Льюис лихорадочно высыпал на пол пачку черно-белых фотографий, чтобы иметь возможность видеть все.
– Вот! – Он с торжествующим видом схватил один из снимков. – Я знал!
Это было чистое золото; сенсация, о которой он всегда мечтал. «Нью-Йорк таймс», «Вашингтон пост» – он сможет выбрать любое место работы. Льюис включил мобильный и набрал номер, не обращая внимания на оставленные ему сообщения.
– Редакция, – прощебетал женский голос в трубке.
– Марси, это Ли. Ты еще там. Хорошо.
– Ли, где, черт возьми, ты был?! – рявкнул голос. – Мы постоянно оставляли тебе сообщения. Случается самое невероятное событие со времен Иисуса, а наш единственный находящийся в Париже сотрудник отправляется в самоволку… – Пауза. – Ты трезвый?
– Расслабься, Марси, я уже занимаюсь этой историей, – заверил Льюис. – И делаю успехи.
– Неужели? Что у тебя есть? – Судя по голосу, он ее не убедил.
– О, ничего особенного, – небрежно бросил Льюис, с улыбкой глядя на снимок. – Всего лишь фотография главного подозреваемого, целующего особого агента ФБР Дженнифер Брауни в ночь перед ограблением. Интересно, сможетли Бюро отвертеться от этого.
– Ли, – выдохнула Марси, – по-моему, я тебя люблю.
Глава пятьдесят вторая
Рио де Шарантом, Двенадцатый квартал, 23 апреля, 20:42
Хриплый голос Арчи, рассыпанный по скатерти с цветочными узорами пепел и пара пустых бутылок были единственным напоминанием о прерванном вчера отмечании успеха. Открытие Бессона определенно разрушило всю праздничную атмосферу.
Том не был уверен, что именно они обнаружили. Как могло случиться, что картина, которую Лувр оберегал столько лет, оказалась подделкой? Неужели они не знали?
– Это что, лучшая фотография твоей физиономии, какую они смогли достать? – фыркнул Арчи, когда на телевизионном экране снова появилось лицо главного подозреваемого. Кирк развернул стул и сидел на нем верхом.
– Думаю, сняли с видеокамер в Лувре, – зевнул Том, спавший этой ночью урывками. – Честно говоря, я поражен, что они тянули до утра, прежде чем сделать заявление. – Том открыл окно, чтобы впустить немного свежего воздуха и хоть как-то проснуться.
– За это время они передали информацию каждому полицейскому, солдату, пограничнику, контролеру и портье, до кого только смогли дотянуться, – объяснил Дюма, нерешительно подержав в руках стакан с остатками виски на дне и наконец поставив обратно с выражением отвращения на лице. – Пока мы не вернем картину на место, тебе лучше не показываться.
– Мы ничего не вернем на место, пока не спасем Еву, – отрезал Том.
– Ты уверен, что все еще беспокоишься о Еве? – спросил Дюма.
– Что ты имеешь в виду?
– Может, дело в твоих отношениях с Майло? В том, что ты не можешь дать ему выиграть?
Том фыркнул.
– Нет. Но даже если бы ты был прав – какая разница, если мы ее все равно вернем?
– Разница в том, что картина не игрушка для вас обоих, – настаивал Дюма. – Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось.
– Ты считаешь, что это игра? – без тени улыбки спросил Том.
– Вы соперничали, работая на меня, – вызывающе уставился на него Дюма. – После того как вы оба ушли, ничего не изменилось. С чего бы сейчас ситуации быть иной?
Бессон вмешался, деликатно кашлянув.
– Я хочу забрать картину к себе и провести еще несколько тестов.
– Хорошо.
Том сел, зло пожав плечами. Правда была втом, что он не хотел, чтобы верх одержал Майло. Но ведь это не делало спасение Евы менее важным и не означало, что они должны все бросить.
– Возьми с собой Джей-Пи, раз уж он так беспокоится за ее сохранность. И не забудь про «Мадонну с веретеном».
– Она почти закончена, – заверил его Бессон. Мобильный Тома зазвонил. Он криво ухмыльнулся и поднес телефон к уху.
– Хочешь поздравить меня?
– Нужно поговорить, – холодным деловым тоном произнес Майло. – У Триумфальной арки. Ты и я, в десять утра.
И повесил трубку.
– Назначил встречу? – Арчи потянулся за сигаретой, обнаружил, что пачка пуста, и с досадой скомкал ее.
– Только он и я.
– Как он тебе показался?
– Раздражен, – ухмыльнулся Том.
Глава пятьдесят третья
Кафе «Фуке», Восьмой квартал, Париж, 23 апреля, 08:50
– Не возражаете, если я к вам присоединюсь?
Дженнифер подняла взгляд от газеты и прищурилась – от солнца не спасали даже солнцезащитные очки.
– Комиссар Ферра? – В ее голосе сквозило удивление. – Я думала, мы договорились на полдень.
– Договаривались.
Он сел за ее столик и заказал эспрессо. Маленькие карие глаза Ферра выглядели больными и усталыми. Двое мужчин стояли, прислонившись к припаркованной напротив кафе машине без специальных опознавательных знаков, и внимательно наблюдали за ним. Видимо, сотрудники Ферра.
– Что пишут?
Он кивнул на подборку свежих номеров англоязычных газет, которые Дженнифер разложила на столике перед собой и на стуле слева. На каждой был кричащий заголовок: «„Мона Лиза“ пропала», «Похищен шедевр да Винчи», «„Джоконда“ украдена – снова».
И в каждой газете пять-шесть страниц было посвящено подробному освещению событий, с фотографиями самой картины и резни в тоннеле. Крушение поезда, унесшее двести жизней, и самоубийца, взорвавший себя в начальной школе на Среднем Востоке, оказались, соответственно, на седьмой и восьмой полосах.
– Пишут, что вы возглавляете расследование, – улыбнулась Дженнифер. – Поздравляю.
– Пока возглавляю. – Ферра вздохнул и положил фуражку на стол, так что значок был повернут к нему квадратной частью. – Двенадцать погибших. «Джоконда» похищена. Лувр взорван. Перестрелка на улицах Парижа… – Он замолчал, словно пораженный чудовищностью произошедших вчера событий. – Дело, подобное этому, требует результатов. Немедленных результатов. Иначе… Bonjour, Madame Guillotine [29]29
Здравствуйте, мадам Гильотина. (фр.)
[Закрыть]. – Он красноречиво рубанул по одной ладони ребром другой.
– Вы из-за этого пришли?
– Я пришел поговорить.
– В таком случае я должна позвонить в посольство.
Конечно, Дженнифер ожидала расспросов. Не могла не ожидать. В конце концов, именно она первая предупредила их о Томе. Просто она договорилась с дежурным офицером посольства не разговаривать ни с кем без адвоката. Опять же офицер обещал, что директор ФБР позвонит ей, но пока звонка не было.
– Это не официальный допрос, а просто… разговор коллег, – заверил ее Ферра. – Вне протокола.
– Не бывает так, чтобы совсем вне протокола, – сухо заметила Дженнифер.
– Ну, я ничего не записываю, и здесь только вы и я. – Последовала пауза, во время которой Ферра потирал блестящий козырек фуражки пальцем. – Дело ваше, но вы можете помочь.
Дженнифер глубоко вздохнула. Она и так переживала из-за того, что вчера случилось.
– В газетах пишут, что в днище бронированного фургона была дыра. Это правда?
– Да, там была дыра, – подтвердил он.
– И вместе с тем взорваны двери? Вам это не кажется странным?
– У вас есть предположения?
– Том упоминал кое-кого еще. Вора по имени Майло. Он сказал, что собирается украсть картину только для того, чтобы Майло не добрался до нее первым.
– Мы знаем Майло и знаем, на что он способен, – согласился Ферра. – К чему вы ведете?
– К чему веду? Два вора. Две кражи. Один попадает в фургон снизу, второй взрывает двери.
– Возможно, – кивнул Ферра, и по выражению его лица Дженнифер догадалась, что он не исключал такой вариант событий.
– Я знаю Тома. Он ни при каком раскладе не может быть виновен в том, что случилось в Лувре или в тоннеле. В деле замешан кто-то еще.
– Криминалисты изучают каждый сантиметр обоих мест преступления. Если кто-то из них был там – мы об этом узнаем.
– Вопрос в том, кто добрался до картины первым.
– Это первый вопрос, – сказал Ферра, встретившись взглядом с Дженнифер. – Второй касается вас.
– Меня?
– Вы знаете Кирка, не так ли?
– Конечно.
– Как вы встретились?
Она покачала головой.
– Простите, но эта информация засекречена.
Она не готова была без разрешения Грина углубляться в детали знакомства с Томом даже не для протокола, поскольку это касалось дела «двойного орла».
– Вы друзья. – Это было утверждение.
– Нет, – возразила она, почувствовав очередной укол в сердце при напоминании о предательстве Тома.
– Нет?
– Когда-то были, возможно, – согласилась Дженнифер. – Сейчас просто знакомые.
– И все же вы ужинали с ним два дня назад.
Ферра определенно отлично подготовился к беседе, и Дженнифер не нравилось ни направление разговора, ни то, как изменился его тон. Она понимала, что теперь нужно отвечать вдвойне осторожно.
– Я уже говорила, – ее тон был ровным и сухим, – мы столкнулись друг с другом. Он обещал помочь в моем расследовании. Мы давно не виделись. Я предложила встретиться за ужином, чтобы поговорить. Не знала, что он собирается меня подставить.
Пауза.
– Вы знаете человека по имени Ли Льюис?
Дженнифер скрестила руки и откинулась на стуле. Этот разговор все меньше напоминал дружескую беседу, которую обещал Ферра; его скучающий тон и манера собирать невидимые пылинки с формы, словно комиссар едва слушал, ничуть ее не обманули.
– Да, и вам прекрасно это известно.
– Журналист позвонил мне этим утром. У него есть любопытный взгляд на ваши отношения с Кирком.
– У нас с Кирком нет отношений, – возразила она. – А Льюис лжец, который готов придумать все, что угодно, ради статьи.
– Он утверждает, что у него есть фотографии того, как вы… целуете Кирка.
– Целую! – фыркнула Дженнифер. – Если он считает, что это поцелуй, значит, у него еще хуже с головой, чем я думала. Мы всего лишь прощались. Не больше. Вам нужно понять: Льюис всегда готов представить все хуже, чем есть на самом деле. Это его работа.
– А вам, агент Брауни, нужно понять, – вздохнул Ферра, поймав ее взгляд, – что чем больше я узнаю, тем меньше мне все это нравится. Мы разослали описания Кирка и Майло, но все, что мне точно известно на данный момент, – человек, похожий на Кирка, угнал фургон, принадлежащий фирме по обслуживанию кондиционеров. Фургон позднее был использован для проникновения на территорию внутреннего двора Лувра. Двора, в котором благодаря вашему вмешательству конвой готовился эвакуировать «Джоконду» в безопасное место, если потребуется. И потребовалось. Теперь, после того как картина пропала, я узнаю, что вы с Кирком ужинали вместе накануне ограбления, а судя по фотографиям, вы с ним больше чем просто знакомые. Продолжать?
– Нет, пока я не позвоню в посольство. – Выражение лица Дженнифер стало жестким, она ни на секунду не отводила глаз от собеседника. – Мы можем продолжить эту милую дружескую беседу, когда они пришлют кого-нибудь сюда.
– Отличная идея. – Ферра взмахом руки подозвал своих людей к столику. – Почему бы вам не попросить их встретиться с нами в участке.
– В участке?
Ферра бросил на стол перед Дженнифер наручники, одно кольцо которых обрамляло улыбку «Моны Лизы» на фотографии в газете. Полицейские встали по обеим сторонам от Дженнифер, предупреждая попытку к бегству.
– Дженнифер Брауни, – произнес Ферра, – вы арестованы по подозрению в соучастии в краже «Джоконды».
