Текст книги "Знак Наполеона"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Глава семьдесят четвертая

Опера Гарнье, Девятый квартал, Париж, 23 апреля, 22:35

– Деду не дурак. – Кеттер делал вид, что на самом деле способен смеяться. – Это одна из личных копий Наполеона. Она стоит в два раза дороже, чем он заплатил.

– Он купил ее не поэтому, – уверенно ответил Том. – Должна быть другая причина.

– У меня есть пара экземпляров этого издания. Можем сравнить, если хочешь.

Кеттер исчез среди книжных полок и вернулся через несколько минут, осторожно неся под мышкой очень похожую книгу.

– Подлинность этого тома доказана. Если в двух книгах есть отличия – мы их найдем.

Кеттер положил книги рядом и принялся медленно, шаг за шагом, сверять текст, шрифт, расположение элементов, переворачивая страницы с помощью чистого бумажного носового платка. Тишину нарушали только отдаленные звуки оперы. Кеттер работал аккуратно и очень тщательно, отрываясь только для того, чтобы глотнуть воды из небольшого стеклянного стакана, стоявшего на полу.

– Полное совпадение, – наконец, вздохнув, заключил Кеттер. – Конечно, существуют тесты, которые можно сделать, но это займет…

Он не закончил фразу, подавшись вперед и внимательно рассматривая обложку книги. Затем открыл ее и изучил корешок.

– Переплет снимали, – медленно произнес он.

– Заменили на новый? – насторожилась Дженнифер.

– Нет, оставили старый, – заверил Кеттер. – Но кожаный переплет снимали, а затем вернули на место. Сперва я не обратил внимания, но вот здесь, здесь и здесь заметна разница в прошивке и видно, что бумагу поднимали, а затем приклеивали на место.

Том внимательно осмотрел указанные Кеттсром места на внутренней стороне обложки и на корешке, но не обнаружил никаких отличий от переплета второй книги.

– Снимай, – решил он.

– Ты уверен? – Кеттер поднял на него глаза. – Это крайне ценная книга. Личные вещи Наполеона редко доходят до аукционов.

– Мне плевать на ее ценность. На самом деле, когда мы закончим, можешь оставить ее себе, – настойчиво произнес Том, в голосе сквозило нетерпение. – Снимай.

– Как скажешь, – пожал плечами Кеттер.

Аккуратно зажав скальпель между большим и указательным пальцами, он сделал несколько надрезов вдоль внутреннего края переплета. Лезвие входило в мягкую бумагу с тихим шелестом. Затем мягкими движениями он снял кожаную обложку, обрезав несколько упрямых хлопковых нитей, цеплявшихся за книгу. Стопка белых листов выглядела обнаженной, словно новорожденный ребенок, в первый раз увидевший мир.

– Смотрите. – Кеттер указал на маленькую полоску бумаги, примерно в дюйм шириной и около шести дюймов длиной, приклеенную к внутренней стороне корешка. Бесстрастное спокойствие моментально исчезло из его взгляда, уступив место восторженному оживлению.

– Что там написано? – Арчи обошел вокруг стола, чтобы взглянуть поближе.

– Не трогай! – предупредил его Кеттер. – Может распасться.

– У тебя получится развернуть?

– Попытаюсь.

Один из кончиков бумаги чуть загибался. Кеттер аккуратно ухватил его пинцетом и потянул в сторону. Под ним оказалась еще одна загнутая сторона, которую он тоже аккуратно открыл.

– Что это такое? – прищурился Том, разглядывая выцветшие чернила.

– Символы, – выдохнула Дженнифер. – Иероглифы. – Она быстро пересчитала их. – Двадцать шесть штук.

– Это ключ, – догадался Том. – Каждый иероглиф соответствует одной букве алфавита.

Дженнифер кивнула.

– Сова, должно быть, «А». Змея – «В». Рука – «С». Смотри…

Она взяла лист бумаги и быстро набросала на нем все буквы алфавита, а рядом с ними – относящиеся к ним символы.

– Иероглифы есть и на обелиске, – напомнил Арчи.

– На каком еще обелиске? – нахмурился Кеттер.

– Тебе лучше не знать, – ответил Том, снимая с плеча рюкзак и вытаскивая из него обелиск.

– Те же символы, – произнесла Дженнифер, изучая его.

– Какой идет первым?

– Что-то вроде полукруга.

– Значит, «L». – Том сверился с составленным Дженнифер списком.

– Затем сова – «А».

– За ней рука, – подключился Арчи.

– «С», – отозвался Том.

Постепенно из букв складывались слова, хотя не всегда было понятно, где заканчивалось одно и начиналось другое.

– Это французский, – сообщил Том, перед тем как вслух прочитать все целиком. – «La cle au sourire vie a l’interieur de chacun».

– «Ключ к улыбке живет в каждом из нас», – нахмурившись, перевел Кеттер.

– Очень глубоко, – закатил глаза Арчи.

– Улыбка? – медленно повторила Дженнифер. – Как думаете, это про улыбку «Моны Лизы»?

– Так вот из-за чего это все? – Кеттер слегка побледнел.

– Может быть, смысл в том, что каждый видит в ней что-то свое? – предположил Арчи, посерьезнев.

– Или все проще. – Том взвесил обелиск на ладони. – Если ключ живет внутри каждого из нас – значит, он может быть и здесь?

– В обелиске? – фыркнула Дженнифер. – Шутишь, да?

Пожав плечами, Том размахнулся и с силой кинул обелиск на пол. Он раскололся натрое, словно корабль, налетевший на скалы, усыпав бетонный пол мельчайшими частичками фарфора.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – закричал Арчи. – Раф украл его не для того, чтобы… – Он замолчал, когда Том, наклонившись, вытащил из разбитого обелиска предмет размером со спичечный коробок, завернутый в ткань.

Кеттер молча наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами, но Том не был уверен, было ли это следствием удивления или возмущением по поводу образовавшегося на полу беспорядка.

Том положил находку на стол и аккуратно развернул. Внутри оказался маленький ключ, украшенный буквой «Н» в лавровом венке.

– Ключ к улыбке, – выдохнула Дженнифер.

– Забудьте про ключ. Взгляните на это…

Арчи разгладил материал, в который ключ был завернут, и направил на него свет настольной лампы. Стало видно, что он покрыт какими-то бледными линиями и словами.

– Карта Парижа, – через несколько секунд сказал Том. – Взгляните, вот Сена, а это остров Сен-Луи.

– А это, видимо, место, куда мы должны попасть. – Дженнифер указала на обведенную красным точку.

– Autel des Obelisques, – прочитал Том подпись. – Алтарь Обелисков. Все сходится.

– Это не может быть Париж, – покачал головой Кеттер. – Ни одной из этих дорог не существует.

Все рассматривали карту. Судя по нараставшему темпу и громкости доносящейся музыки, опера приближалась к кульминации.

– Ты прав, – нахмурился Том. – Либо мы неправильно определили город, либо… – Он замолчал, пораженный внезапным осознанием.

– Либо что?

– Либо мы не так смотрим.

– А как еще смотреть? – сдвинул брови Арчи.

– Под землей, – воскликнул Том. – Это парижские катакомбы.

– Если так, я могу предложить вам гида, – произнес Кеттер. – Он там живет, насколько я знаю.

– Я не хочу заблудиться, – кивнул Том. – Можешь с ним поговорить?

– Когда?

– Прямо сейчас.

Пока Том и остальные изучали карту, пытаясь понять, как проходят ныне существующие улицы, Кеттер позвонил своему знакомому и быстро договорился.

– Человек по имени Френзи встретится с вами на площади Трокадеро в одиннадцать, – объявил ом. – Там рядом как раз есть выход на поверхность. Он вас найдет. Но она не должна идти. – Он указал на Дженнифер.

– Почему? – раздраженно переспросил Том.

– Никаких полицейских, никакого оружия. Таковы правила.

– Я не…

– Все в порядке, – кивнула Дженнифер. – Идите вдвоем.

– Мы же договаривались держаться вместе, – напомнил Том. Он дал слово, и не хотел его нарушать.

– Мы должны узнать, что там. А это наш единственный шанс, – объяснила она.

Том молча покачал головой, понимая, что Дженнифер скорее всего права. Но он ей сочувствовал. Кеттер вел себя с Дженнифер очень жестко, несмотря на то что она очень рисковала, придя сюда с Томом.

– Решено, – кивнул Кеттер. – Хорошо. Я провожу вас. Осталось мало времени.

Он накрыл свой стол белой тканью и повел всех обратно мимо бесконечных полок с книгами, вниз, где они забрали свою обувь, а Арчи еще и зажигалку, и дальше, к основной двери. Проверив изображение на расположенных слева мониторах, Кеттер нажал на выключатель. С шипением дверь поднялась к потолку, Том, Дженнифер и Арчи вышли на лестницу.

Кеттер проследил за тем, чтобы дверь закрылась, а потом вернулся в свой кабинет. Сев за стол, он молча смотрел на искалеченную книгу, лежавшую перед ним. Из теней появился темный силуэт.

– Вот видишь? Я же говорила, что они придут. – Ева улыбнулась, собирая волосы в хвост. – Хорошо, что я осталась.

– Вам нужно уходить, если не хотите упустить их, – мрачно произнес Кеттер.

– Зачем? Ведь ты скажешь мне, куда они направляются?

– Мы об этом не договаривались, – зло возразил он.

– Условия изменились. – Ева пожала плечами, щелкнув «Зиппо».

Кеттер с ужасом посмотрел на язычок пламени, перевел взгляд на окружавшие его раритеты и кивнул.

Глава семьдесят пятая

25 апреля, 22:49

К тому времени как Том, Арчи и Дженнифер вышли на улицу, опера закончилась; еще не стихли аплодисменты, а несколько человек уже спускались по главной лестнице, напевая отрывки из финальной арии.

– Нужно поторопиться, чтобы успеть встретиться с этим парнем в одиннадцать, – заметил Арчи.

– Я поеду к Анри, – предложила Дженнифер. – Потороплю его.

– Тебя это устраивает? – уточнил Том тоном, подразумевающим обратное.

Том был прав. Дженнифер раздражало то, что Кеттер инстинктивно ей не доверял, из-за него она чувствовала себя изгоем. Но это чувство было ей знакомо. Всю жизнь Дженнифер приходилось балансировать между фермерским прошлым белой матери из Южной Каролины и городским образом жизни отца-гаитянина. Застряв меж двух цветов, двух культур, мигрантами и оседлыми поселенцами, городом и сельской местностью, Севером и Югом, она никогда не принадлежала одной из сторон целиком. Так и сейчас: полиция искала ее как преступника, преступный мир относился к ней с неверием и презрением. Странное существование, когда ты принадлежишь стольким местам, вещам и людям и в то же время у тебя нет ничего по-настоящему своего. Кажется, только Том пытался сделать хоть что-то для того, чтобы она обрела себя, нашла пристанище, пусть даже не навсегда.

– У нас ведь нет выбора, – пожала плечами Дженнифер. – Во сколько встретимся? В час?

– На площади Сен-Мишель, – согласился Том, поднимая руку, чтобы поймать ей такси. – И возьми вот это.

Он быстро сунул ей в руки свой пистолет.

– А как же?..

– Ты слышала, что сказал Кеттер. Никаких полицейских, никакого оружия. Да, еще тебе понадобится вот это. Ключ к входной двери. – Он набросал четырехзначный номер на клочке бумаги. – Анри сказал, что сегодня закончит работу для меня, а значит, должен быть дома.

– Будьте осторожны, – предупредила их Дженнифер, сунув бумажку с кодом в карман.

– А разве бывает иначе? – улыбнулся Том.

В такси было включено радио, передавали оживленные дебаты на тему, насколько хороша «Мона Лиза» на самом деле и нет ли в краже картины светлых сторон. Водитель сделал робкую попытку вовлечь Дженнифер в разговор на ту же тему, но она, надвинув шляпу на глаза и спрятав лицо в высоко поднятый воротник, чтобы не быть узнанной, сделала вид, что уснула. Он сдался, позволив ей обдумать события прошедшего дня.

Трудно было поверить, что с того момента, когда Ферра надел на нее наручники, прошло всего четырнадцать часов. Столько всего произошло. Дело было не только в том, что она чувствовала растущее возбуждение, по мере того как они обнаруживали зацепки, ведущие к подлиннику Леонардо. Дело было в ее чувствах к Тому. Она поверила ему, когда он извинился и сказал, что не хотел втягивать ее во все это. Поверила, когда он сказал, что пытается ей помочь. Конечно, она не могла доверять ему всецело. Но разве она могла слепо верить хоть кому-то?

Пробок не было, и путь к дому Бессона – через площадь Бастилии и через реку – занял всего пятнадцать минут. Дженнифер ввела код, и дверной замок щелкнул, открывшись, пропуская ее в сводчатый коридор, ведущий ко второй, стеклянной двери. Нащупав слева на стене звонок, она нажала на него. Дверь открылась. Дженнифер нахмурилась. В прошлый раз Бессон проверял, кто пришел. Хотя, может быть, он догадался, что в этот час это могла быть только она или Том.

Через несколько минут лифт, дернувшись, остановился на пятом этаже. Дженнифер думала, что эксперт Анри встретит ее на лестничной площадке, но там никого не оказалось, как и в коридоре. Через приоткрытую входную дверь виднелись уличные огни, светившие сквозь незашторенные окна квартиры. Дженнифер насторожилась.

Она вытащила пистолет, данный ей Томом, и взвела курок. Осторожно войдя в квартиру, заметила раздробленный замок. Кто-то прокладывал себе путь силой.

– Анри? – позвала Дженнифер. Ответа не последовало.

Оглядываясь на каждом шагу, она медленно прошла через кабинет в лабораторию. Пластиковая камера светилась изнутри, словно китайский фонарик. Заметив, что в одной из стен вырезан проход, Дженнифер похолодела от ужаса.

Она шагнула в образовавшийся проем и остановилась, опустив пистолет. На столе, прикованный за запястья и лодыжки, лежал Бессон, освещенный, словно картина в музее. Дженнифер подбежала к нему, но надежда угасла при виде неожиданной симметрии его лица; правая сторона после смерти стала зеркальным отражением парализованной левой, из носа и уголка рта сочилась кровь. Подойдя ближе и положив пистолет рядом с телом, Дженнифер поняла, что это не кровь, а краска, застывшая маленькими тонкими красными ручейками и лужицами, словно свечной воск.

Она сделала резкий шаг назад, когда в голове внезапно возник вопрос: если Бессон мертв, кто же открыл ей дверь? Дженнифер инстинктивно потянулась к оружию, но к ее лицу прижали кусок ткани прежде, чем она смогла найти хоть какой-то ответ.

Глава семьдесят шестая

Площадь Трокадеро, Шестнадцатый квартал, Париж, 23 апреля, 23:03

Два низких и широких крыла дворца Шайо напоминали грозных сторожевых псов, оберегающих сверкающую Эйфелеву башню, устремленную вверх на противоположном берегу реки.

– Думаешь, мы его упустили? – задумчиво поинтересовался Арчи.

– Надеюсь, что нет, – вздохнул Том, рассматривая каскад фонтанов и террасы, уходящие вниз, к мосту у подножия холма. – Я бы не хотел искать это место в одиночку.

– Почему?

– Внезапные обвалы, наводнения, скрытые колодцы, обнаженные электрокабели… Я не говорю о риске просто заблудиться.

– У нас есть карта, – напомнил Арчи. – Это не может быть настолько сложно.

– Катакомбы тянутся на триста километров, – раздался вдруг голос. – Я Френзи. Вы опоздали.

Голова Френзи казалась маленькой по сравнению с остальным телом, а из-за косоглазия было сложно понять, куда он смотрит. У Френзи были длинные черные волосы, осветленные на кончиках, пирсинг в носу, языке и левой брови. И – хотя в темноте было плохо видно, – кажется, он подводил глаза, чтобы завершить образ, созданный черными джинсами и футболкой «Рамонес». Вокруг тонкой шеи обвивался белый провод наушников плейера; одна «таблетка» была все еще вставлена в ухо, а другая болталась на груди и из нее доносились приглушенные басы, ударные и пронзительные ноты вокала.

– Мы приехали, как только смогли, – извинился Том. – Кеттер сказал тебе, что нам нужно?

– Бланко, – кивнул Френзи, выплюнув жвачку и ловко перебросив ее через парапет правой ногой. – Тебе больше нечего было надеть? – Он скептически окинул взглядом костюм Арчи в светлую полоску и подтяжки горчичного цвета.

– Проблемы?

– Нет, если тебе не жалко испортить одежду.

Френзи повел Тома и Арчи вниз по холму, прочь от площадки, на которой они стояли. Остановившись и убедившись, что на них никто не смотрит, диггер присел на корточки и резким движением открыл люк при помощи небольшого металлического инструмента.

– Внутрь, – скомандовал он.

Том спустился по лестнице, прикрепленной к стене вертикальной шахты. За ним последовал Арчи. Френзи шел последним, закрыв за собой крышку люка. Она встала на место с тяжелым ударом, звук эхом заметался вокруг.

– Сюда. – В руках Френзи появился фонарик, и он повел их по узкому проходу. – Берегите головы, – добавил он, когда пришлось пробираться под большой трубой, внезапно появившейся перед ними на уровне груди.

Дальше шли молча. Пол был сухим и неровным, температура постепенно падала. Через несколько минут они вышли к большому синему брезенту, туго натянутому меж стен тоннеля. Том перевел для Арчи прикрепленный к ткани знак:

– «Ведутся работы. Не входить!»

Френзи приподнял один край брезента и жестом показал, что они должны протиснуться в образовавшееся небольшое отверстие. Как только Том поднялся на ноги с другой стороны, видеокамера, прикрепленная к стене, ожила с характерным звуком.

– Реагирует на движение, чтобы мы могли отслеживать тех, кто здесь проходит, – объяснил Френзи.

Из тоннеля, находящегося за его спиной и освещенного чем-то вроде новогодней гирлянды, раздался злой собачий лай.

– Не обращайте внимания, – хмыкнул он, отбрасывая назад длинные волосы. – Это запись для отпугивания туристов.

– Туристов? – с сомнением переспросил Том.

– Молодежь в основном. Ищут, где бы покурить или потрахаться. Это наш мир. Мы стараемся держать дистанцию.

– Кто это – «мы»?

– Наверху нас называют «катафилы». Но мы не любим ярлыков. Мы хотим быть свободными.

Они приблизились к большой двери, которая сразу же открылась.

– Эти со мной, – объяснил Френзи двум неулыбчивым мужчинам, вышедшим навстречу. Они обыскали Тома и Арчи и, хмыкнув, взмахом руки разрешили проходить. Тоннель, изгибаясь, уходил в глубь холма.

– Громко не говорите, – предупредил Френзи, когда проход выровнялся и они подошли к плотному черному занавесу. – Фильм еще идет.

– Фильм? – переспросил Арчи.

С широкой улыбкой Френзи отвел занавес в сторону. Том и Арчи осторожно прошли внутрь и обнаружили, что находятся в пещерном амфитеатре, освещенном мерцанием транслируемого на крашеную каменную стену изображения. Том узнал картину – «Похитители велосипедов».

Напротив импровизированного экрана находились несколько вырезанных в скале террас, заполненных людьми – кто-то завороженно смотрел фильм, кто-то целовался, кто-то спал. Несколько разных диванов и кресел стояли между террасами и экраном, сидящие на них люди курили и пили, словно находились у себя дома перед телевизорами. Небольшая группа собралась вокруг свечи в дальнем конце пещеры, и ее желтоватое пламя освещало призрачные, голодные лица, жадно наблюдавшие за темной жидкостью, пузырящейся в ложке, которую они держали над огнем. Словно ведьмы над котлом.

– Мы раскопали это место, – с гордостью пояснил Френзи. – Показываем фильмы каждые несколько ночей.

– А откуда электричество? – Том удивленно покачал головой. Сложно было поверить, что этот сумрачный мир существует абсолютно не замеченным под ногами других людей.

Френзи рассмеялся, и Том подумал, что, вероятно, изредка попадавшие сюда чужаки позволяли ему взглянуть на все, словно в первый раз, заново увидеть привычные вещи.

– Откачиваем с поверхности, – хихикнул Френзи. – Точно так же как используем воду из фонтанов для туалетов. Идем. Бланко здесь.

Он провел их мимо сидений на террасах. Несколько человек взглянули на группу без особого интереса и вернулись к фильму, партнеру или тому, что пытались вколоть или проглотить. Пройдя по узкому проходу, трое приблизились к еще одному тяжелому черному занавесу.

Теперь они оказались в гораздо меньшем помещении, заставленном разномастными столами и стульями, – вероятно, предположил Том, украденными из окрестных ресторанов и кафе. Слева два стола имитировали барную стойку и кухню. Раздавался звон посуды и смех приблизительно двадцати человек.

– У нас шесть или семь ресторанов по всему Парижу, – похвастался Френзи.

– Кто еще знает об этом месте? – Арчи был удивлен не меньше Тома.

– Немногие. Сюда запретили приходить с пятидесятых. Катафлики, полиция, патрулирующая катакомбы, штрафуют, если поймают в них. Но с тех пор как с нами Бланко, нас оставили в покое. Он был одним из них.

Френзи провел Тома и Арчи к столику, стоявшему в глубине комнаты. За ним, перед тарелкой с остатками ужина, сидел мужчина с самокруткой в руке. Красный платок на его шее был повернут узлом назад, в лохматой бороде виднелись вплетенные разноцветные бусины. Оба уха покрывал пирсинг, а в мочки были вставлены трубочки, расширяющие дырку для серьги. На шее виднелась татуировка в виде звезды – то ли пентаграмма, то ли звезда Давида. Между глаз была вживлена узкая стальная полоска с острыми крапинками. Но Тома больше всего поразил не внешний вид Бланко, напоминавший племенную раскраску какого-то дикарского племени, а то, что под одеждой он разглядел худощавое, рельефное, тренированное тело бегуна. Неизвестно, чем Бланко развлекал себя в темноте тоннелей, но это занятие определенно держало его в форме.

– Бланко… – Френзи вдруг занервничал. – Это люди, о которых я тебе говорил. За них просил Кеттер.

– Садитесь, – скрипучим голосом произнес мужчина и под темными бровями сверкнули бледные глаза. – Не ты, Френзи. Ты можешь проваливать.

Скорчив недовольную гримасу, Френзи отошел к бару, заказал себе выпивку и принялся мрачно наблюдать за ними.

– Френзи делает вид, что он один из нас, – пророкотал Бланко. Том задумался, был ли этот странный, почти американский, акцент нарочитым или – что вероятнее – являлся всего лишь результатом просмотра слишком большого количества американских фильмов. – Но он еще не решился. Живет наверху, сюда спускается, когда захочет. Я не люблю агностиков. Ты либо веришь, либо нет… – Он замолчал, выковыривая что-то из желтоватых зубов. – А вы кто? Верите или нет?

– Нам просто нужно пройти здесь. Кеттер сказал, что вы можете помочь.

– Да. Но я еще не решил, хочу ли, – без тени улыбки произнес Бланко.

– Мы заплатим, – уточнил Том.

– Зачем нужны деньги здесь, внизу? – пожал плечами Бланко. – Если я буду вам помогать, то только потому, что сам захочу. – Он снял с шеи платок и завязал белые волосы в хвост.

– Мы кое-что ищем здесь, внизу, – объяснил Том. – Место, которое называется алтарь Обелисков.

– Никогда о таком не слышал.

– У нас есть карта.

Том расчистил стол от посуды и расстелил карту. При виде блеклого куска ткани Бланко оживился, отложил самокрутку и подался вперед.

– Сколько лет этой штуке?

– Около двухсот.

Бланко тихо присвистнул, было слышно, как пирсинг в его языке стукнул о зубы.

– Многие проходы до сих пор целы… – Он вел пальцем по карте, прокладывая маршрут. – Мы сейчас здесь, – указал он. – Но на карте указаны места, о которых я никогда не слышал.

– Когда мы закончим, можешь оставить карту себе, – пообещал Том, понимая, что это заинтересует Бланко. – Все, что нам нужно, – попасть сюда и вернуться. – Том указал на обведенную красным точку на карте. – Ты знаешь, где это?

– Знаю, – кивнул Бланко. – Нотам ничего нет. Тоннель заканчивается здесь. – Его палец остановился недалеко от красной отметки. – Я отведу вас, если хотите, но это долгий и довольно бессмысленный путь.

– Насколько долгий? – обеспокоенно уточнил Арчи.

– До сада Люксембург.

– Мы могли бы доехать на машине, – с надеждой предложил Арчи.

Бланко смерил его тяжелым взглядом.

– Я пять лет не поднимался наверх. И не собираюсь этого делать.