Текст книги "Знак Наполеона"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Глава семидесятая

23 апреля, 21:01

Дверь распахнулась. Майло, не опуская пистолета, быстро оглядел комнату. Пусто.

Он вошел внутрь. Справа стоял письменный стол; софа и кофейный столик занимали другую часть комнаты. Одно из окон было открыто, ветер играл занавесками и раскачивал ставни.

Майло осторожно приблизился к окну, удостоверился, что внизу никого нет, и закрыл ставни. Занавески перестали колыхаться, в комнате наступила внезапная тишина. Майло вытер забрызганный кровью рукав о темно-зеленую ткань.

Он включил стоявшую на столе лампу и осмотрел ящики. Все легко открылись, обнажив старые счета, визитные карточки, блеклые фотографии и заботливо вырезанные из газет статьи. Все, кроме центрального.

Прикрыв глаза рукой, Майло приставил дуло пистолета к замку и спустил курок. Выстрел раздробил переднюю часть ящика, и теперь он с легкостью скользнул из пазов.

Но книги в нем не было.

Майло поднял глаза на окно и бросился к двери, распахнув ее как раз вовремя для того, чтобы услышать удаляющийся шум мотора.

– Кто это был? – спросил Джулу, заходя внутрь.

– Кирк! – хлопнул дверью Майло.

– Точно?

– Это был он.

– Что случилось? – Джулу заметил тело Леду.

– Он соврал мне, – презрительно фыркнул Майло, перешагнув через труп и направившись обратно в кабинет.

Тяжело опустившись в кресло, он принялся перебирать книги, которые Леду держал на столе, с загнутыми или заложенными страницами. Разные варианты истории да Винчи и «Моны Лизы». Биографии Наполеона. Книги об истории Лувра.

– Что он искал? – спросил Джулу.

– Не знаю.

– Может, стоило спросить его, перед тем как убивать? – заметил Джулу.

– Может, тебе лучше заткнуться, капитан! – прошипел Майло. – Некомпетентность твоих людей стоила мне около трехсот миллионов долларов. К счастью для них, они мертвы. Не заставляй меня искать другого виновника.

Под злостью скрывалось то, что Джулу был прав, и Майло понимал это. Потеря картин выбила его из колеи. Наглость Леду заставила погорячиться…

Пожав плечами, Джулу взял блокнот и пролистал первые несколько страниц. На одной из них обнаружилась грубая хронологическая последовательность: серия дат от 1505 года и до нынешнего, две из них обведенные красным – 1800 и 1804. Рядом было приписано: «„Джоконда“» была перевезена в императорские апартаменты», – а ниже стоял большой вопросительный знак.

– Как вы думаете, что это значит?

Майло изучил страничку, прищурившись, а затем улыбнулся. Так вот что обнаружил Квинтавапле. Вот что искал Леду в этой книге. Доказательство того, что подлинник сохранился. Ключ к нынешнему местонахождению картины. Что ж, возможно, у него появился шанс выжать хоть что-то из этой ситуации. Он достал телефон и набрал номер.

– Ева?

– Ты нашел ее? – с надеждой спросила она.

– Кирк опередил нас.

– Как он…

– Не важно. Гораздо интереснее, куда он направится теперь.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой приемный отец обнаружил, что Наполеон заменил «Мону Лизу» на подделку. Кирк считает, что оригинал сохранился. Книга – ключ к его местоположению.

– Значит, нам нужно достать книгу прежде, чем он все выяснит! – воскликнула Ева.

– Нужно ли? – фыркнул Майло. – С самого начала он опережал нас на шаг. Почему бы нам не воспользоваться этим? Почему бы не позволить ему привести нас к цели?

– Для того чтобы следовать за ним, необходимо его найти, – возразила Ева.

– Это легко, – улыбнулся Майло. – Есть только одно место, куда он может пойти.

Глава семьдесят первая

23 апреля, 21:01

Том вынырнул из темноты и ударил кулаками по стеклу. Арчи и Дженнифер подпрыгнули от неожиданности.

– Уходим, – выдохнул он, нырнув в машину.

Арчи немедленно тронулся с места, вернулся на главную дорогу и прибавил газу, направляясь в Париж.

– Поскользнулся? – ухмыльнулась Дженнифер, глядя на мокрые штаны и ботинки Тома.

– Пришлось прыгать, – объяснил Том с грустной улыбкой. – Это был единственный способ не нарваться на людей Майло.

– Он был там! – Дженнифер обеспокоенно оглянулась.

– Появился сразу после меня, – кивнул Том. – Леду с ним работает. Точнее, работал. Но я слышал достаточно, для того чтобы знать: книга – ключ к тому, что обнаружил Рафаэль.

Том вытащил книгу из рюкзака, убедился, что она не пострадала, и передал Дженнифер. Она покрутила ее в руках и нежно погладила кожаный переплет, перед тем как открыть и перелистнуть несколько страниц.

– Кто-нибудь из вас разбирается в книгах? – с надеждой спросила она.

Том поймал взгляд Арчи через зеркало заднего вида. Тот кивнул.

– Так хорошо, чтобы разгадать эту, – нет. Но мы знаем одного человека. Он тоже крутится в… бизнесе. Он должен помочь.

– Где он живет?

– Если скажу – ты не поверишь, – улыбнулся Том.

Оставшийся путь провели в молчании. По мере приближения к Парижу темнота отступала под оранжевым светом фонарей, освещавших шоссе.

По меньшей мере теперь стало ясно, откуда в работах Рафаэля появилась такая четкость, подумал Том. Леду заплатил Майло, чтобы тот украл «Мону Лизу». В сделку, вероятно, входило предоставление Рафаэлю прямого доступа к оригиналу либо к той картине, которая выставлялась в Лувре. Леду скорее всего помогал ему и с исследованиями, занимаясь поиском документов и современных описаний. В ходе работы Рафаэль что-то обнаружил. Этим продолжил заниматься Леду. Для него возможность найти подлинник Леонардо была куда ценнее денег. И он понимал, что Майло не даст ему прожить достаточно долго и насладиться этим моментом.

Том взглянул на Дженнифер. Она задумчиво листала страницы, постукивая ногтем большого пальца по зубам; на темное лицо ниспадали черные волосы. Забавно, что чем сложнее становилась ситуация, тем расслабленнее выглядела Дженнифер. Может быть, она понимала, что ввязалась во что-то гораздо большее, чем могла себе когда-либо представить. И осознавала, что выпутаться из сложившейся ситуации можно, работая сообща, а не поодиночке. Том был рад присутствию Дженнифер. Интересно, была ли рада она?

Час спустя они припарковались неподалеку от северного конца авеню дель Опера, рядом с метро, и вышли из машины.

– Давайте заберем обелиск. – Том вытащил рюкзак из багажника. – Возможно, машина уже в розыске.

Волна теплого воздуха, приправленного запахом резины и дезинфицирующего средства, накрыла Тома. Дженнифер и Арчи, стоило им только шагнуть на ступени метрополитена. Два уличных фонаря склонялись над ними, словно ветви под тяжестью спелых плодов.

– Встретимся здесь же через час, – твердо произнес Арчи, обращаясь к Дженнифер.

– Ну уж нет, – покачала головой она. – Я хочу услышать все, что этот парень может сказать.

– Том? – поднял брови Арчи.

– Она права. – Голос Тома звучал приглушенно из-за шарфа, которым он скрывал лицо от прохожих. – Мы сейчас на равных.

– Ты знаешь правила. Если что – он взбесится и больше никогда нас не впустит.

– Ты хочешь сказать, никогда нас не выпустит, – ухмыльнулся Том. – До этого не дойдет. Она будет себя хорошо вести. Правда?

– Я могу себя хорошо вести, если вы двое перестанете говорить так, словно меня здесь нет, – возразила Дженнифер. – Или если я хотя бы пойму, о чем речь.

– Все просто. Ты никогда никому не должна рассказывать об этом месте.

– Каком месте?

– Увидишь.

Глава семьдесят вторая

Опера Гарнье [35]35
  Здание Гранд-Опера архитектора Гарнье.


[Закрыть], Девятый квартал, Париж, 23 апреля, 22:10

Они пересекли дорогу. Дженнифер заметила, что Том старался не встречаться ни с кем взглядом. Она делала то же самое. Ферра наверняка уже опубликовал ее фотографию и приметы, сделав весь город своими глазами и ушами. Только Арчи, о котором полиция ничего не знала, шагал с гордо поднятой головой.

В конце широкой улицы виднелось здание Оперы Гарнье, его фасад был богато украшен статуями, мраморными фризами и колоннами. Медный купол украшали две позолоченные крылатые лошади. Острый треугольный силуэт крыши плавно спускался вниз, к булыжной мостовой.

Яркие афиши центрального входа сообщали, что все билеты на вечернее представление «Триптиха» Пуччини проданы. Обойдя здание слева, Том остановился у небольшой железной двери, примерно пяти футов в высоту и трех – в ширину.

– Здесь? – нахмурилась Дженнифер. Она не любила неизвестности, а Том был скрытен, как никогда.

– Надеюсь, он нас увидит. – Том указал на направленную на них видеокамеру.

– Кто?

– Его зовут Кеттер. Маркус Кеттер.

– Только не делай резких движений, – предупредил Арчи. – Он крайне нервный тип.

Внезапно дверь открылась, они шагнули внутрь. Когда дверь так же сама закрылась за их спинами, включился верхний свет. Небольшая комната, в которой они оказались, была пуста, если не считать каменной винтовой лестницы, ведущей в темноту.

– Надеюсь, у тебя удобная обувь, – улыбнулся Том.

Вскоре освещенное пространство осталось позади. Ступени вели вверх по крутой, кружащей голову спирали, отчего Дженнифер постепенно теряла чувство ориентации в пространстве и нервно прижимала правую руку к стене, чтобы сохранить равновесие и направление движения. Воздух казался вязким и тяжелым, звук шагов и затрудненного дыхания тонул в нем. Вдруг послышался новый, нежный звук, сначала едва различимый, но становящийся сильнее с каждым шагом. Женский голос.

– Тише. – Том внезапно остановился. Теперь Дженнифер отлично слышала голос, чистый и сильный, который становился то громче, то тише, словно морской прибой. – Нам повезло, «Триптих» редко дают. Он состоит из трех опер, в каждой – один акт. Судя по всему, только что начался «Джанни Скикки». Идем, я хочу тебе кое-что показать.

Впереди темнота отступала там, где один из камней был заменен небольшой металлической решеткой, через которую лился свет от большой центральной люстры.

– Эта лестница проходит за тонкой стеной. Мы сейчас на уровне галерки.

На сцене молодая женщина, судя по всему, о чем-то просила своего отца. Том указал на потолок:

– Помнишь, что я рассказывал тебе о росписи Шагала?

Дженнифер, конечно, помнила – Том рассказывал об этом во время встречи у Лувра, – хотя сейчас казалось, что с тех пор прошло не несколько дней, а целая вечность. Он сказал, что в росписи есть что-то демоническое. Дженнифер не была уверена, что может согласиться с этой характеристикой. Головокружительная, пьянящая карусель ярких красок и самых невероятных форм напоминала ей сон – теплый, слегка хмельной сон, когда не хочется просыпаться. Она жадно смотрела на роспись, чувствуя, что Том улыбается, глядя на нее.

– Она прекрасна.

Они продолжили свой путь наверх, сопровождаемые звуками оперы, пока дорогу не преградила кирпичная стена. Дженнифер не успела задуматься, как они преодолеют препятствие, когда заметила небольшую стальную панель в кладке, расположенную на уровне пояса. Внезапно панель открылась, и в образовавшемся отверстии, вместе с треугольником света, показалось направленное Тому в живот дуло пистолета.

– Кто там? – донесся приглушенный голос.

– Ты знаешь, кто там, Маркус, – отозвался Том. – У тебя по всей лестнице расставлены инфракрасные камеры.

– Тебя ищет половина планеты, Феликс. Если ты привел их сюда… – Голос был жестким, бесстрастным. Немецкий акцент; возможно, скандинавский.

– Если бы я это сделал, ты бы сейчас с нами не разговаривал, – спокойно возразил Том.

– Кто она? – дуло указало на Дженнифер.

– Она с нами.

– Двигается как коп.

– От старых привычек тяжело отделаться. Она в бегах, как и мы.

Пауза.

– Что вам нужно? Вы знаете, я не люблю сюрпризов.

Том достал книгу. Пистолет медленно исчез, вместо него появилась рука в белой перчатке и схватила ее. Долгое время ничего не происходило. Затем послышалось шипение гидравлического мотора, и стена поднялась вверх, словно решетка в воротах замка. Все трое вошли внутрь, и стена сразу же опустилась за их спинами.

Кеттер вышел из темноты, осторожно перенося вес с ноги на ногу. Он был одет во все белое, начиная от белых кожаных ботинок и заканчивая белыми галстуком и перчатками, и напоминал яркое пламя свечи в кромешной тьме.

– Идем, – приказал он, отвернувшись прежде, чем Дженнифер успела разглядеть его лицо.

– Обувь сюда. Зажигалки и спички сюда. Мыть здесь. – Кеттер поочередно указал на низко расположенную полку, большое блюдо, а затем – на раковину, подобную тем, в которых моют руки хирурги, с длинными рукоятками, позволяющими закрыть воду локтями, не испачкав ладоней.

– Почему он в белом? – прошептала Дженнифер.

– На такой одежде сразу видна грязь, – объяснил Том, открывая воду и выдавливая на руки немного мыла. – Единственная вещь, которую он не любит больше, чем грязь, – огонь.

– Почему огонь?

– Увидишь. – Арчи бросил зажигалку на блюдо, покачав головой.

– Смотрите, – почти беззвучно произнесла Дженнифер.

Кеттер укрывал их обувь тонкой пленкой. Почувствовав на себе взгляды, он поднялся и смущенно пригладил костюм.

Теперь Дженнифер видела, что ему за пятьдесят. На впалых щеках пролегли глубокие тени, на переносице виднелся красноватый след от очков. Кеттер был высокого роста, но постоянно втягивал шею в плечи, словно боялся чего-то. На самом деле он казался ужасно несуразным из-за крупных рук и ступней.

Удовлетворенный тем, что гости завершили необходимые приготовления, Кеттер провел их по узкой лестнице к люку в потолке. Открыв его, он кивком направил посетителей вперед, а затем долго возился, закрывая его, перепроверив несколько раз надежность замка и бормоча что-то себе под нос.

Красноватое освещение от висящих над головой ламп придавало комнате апокалиптический, практически сатанинский вид. Костюм Кеттера выглядел кроваво-красным, и даже светлые редеющие волосы превратились в корону из языков пламени.

Он щелкнул выключателем, и комнату залил освежающий поток света, выхватив из темноты возвышающийся над головами купол и стены, покрытые белой блестящей прямоугольной плиткой. Но взгляд Дженнифер постоянно возвращался к полкам. Они были расположены по всей длине круглой комнаты ровными, как на параде, рядами. Полки вздымались и опадали, следуя линии свода, словно бугрящиеся мускулы.

Это было впечатляющее зрелище, и Дженнифер восторженно вздохнула. Том наблюдал за ней краем глаза. Странно, но он, кажется, получил своеобразное удовольствие от того, что привел ее сюда, посвятил в одну из тайн своего мира. Может быть, это был его способ открыться, показать ей, что ему снова можно доверять.

– Что это за место? – прошептала Дженнифер Тому, следуя за Кеттером по одному из узких коридоров, образованных книжными шкафами. Теперь она поняла, почему Кеттер не любит огонь.

– Библиотека, – улыбнулся Том. – Украденные книги.

Дженнифер это помещение напоминало не библиотеку, а морг. Белая плитка на стенах, книги на металлических полках, словно тела на каталках. И все это время снизу доносились звуки оперы, едва слышной, но все равно невероятно прекрасной.

– Первое издание «Дон Кихота», – указал Том на позолоченный корешок одной из книг, стоящих на покрытой войлоком полке. – А здесь – полный комплект Атласа Блау-Ван дер Хема.

– Не трогать, – не оборачиваясь, предупредил Кеттер.

– Все краденые?

– Маркус находит для них новый дом, новую жизнь.

Справа в полках оказался проход, и Кеттер свернул туда.

Они пересекли еще несколько узких дорожек, прежде чем оказались в небольшом пространстве, не занятом книгами. Слева от них была узкая кровать, тщательно заправленная, и хирургически чистая кухня. Справа размещалось рабочее место с разнообразными инструментами, увеличительными стеклами, сканерами, клеями и прочими реставрационными материалами.

Кеттер сел за стол и положил книгу перед собой, на специальную вспененную подушечку, поддерживавшую корешок. Плечи Кеттера расслабились, когда он склонился над столом, словно приняли знакомую, комфортную позу.

– Что вам нужно?

– Ваше мнение.

– О чем?

– Мы не знаем, – признался Том. – Обо всем, что покажется необычным.

– Оплата за консультацию – пять тысяч долларов.

– Запиши на наш счет, – предложил Арчи.

Кеттер, не улыбаясь, смотрел на него в упор.

– Я пошутил, Маркус, – заверил Арчи, подняв брови и бросив многозначительный взгляд на Тома и Дженнифер. Деньги будут у тебя к утру.

– Хорошо.

Удовлетворенный ответом, Кеттер взял чистый бумажный носовой платок и открыл титульный лист.

– Первый том императорского издания «Описания Египта», – нараспев произнес он. – Опубликован в 1809 году. Состояние… приемлемое. Бывает лучше. Книга редкая, но без остальных томов и в таком состоянии… не особо ценная. Из библиотеки… – Он бросил взгляд на экслибрис, а затем широко улыбнулся, впервые за все время. – Я смотрю, вы времени не теряли.

– Что вы имеете в виду? – уточнила Дженнифер.

– Эта книга была выставлена на сегодняшнем аукционе в Таяне. Видел ее в каталоге пару недель назад. За сколько ее продали?

– Семьдесят тысяч, – отозвался Арчи.

– Дорого, – покачал головой Кеттер. – Сорок, максимум – сорок пять.

– Ее купил Леду, – сообщил Том.

– Леду? – Кеттер, казалось, был искренне удивлен. – Интересно… – Нахмурившись, он снова посмотрел на книгу. – Интересно, зачем он…

Кеттер недоговорил, включив настольную лампу с встроенным увеличительным стеклом и рассматривая через него экслибрис.

– С ним что-то делали, – медленно произнес он, указывая на один из слегка заворачивающихся уголков.

– Леду возился с чем-то вроде скальпеля, – кивнул Том, вспомнив то, что видел через окно в Фонтенбло.

Кеттер дотянулся до стоящей перед ним бутылки и смочил из нее кончик ватной палочки. Затем, придерживая отстающий край пинцетом, он принялся медленно натирать ею нижнюю часть экслибриса. По мере того как химический состав разъедал клей, слой с экслибрисом отставал от листа. Кеттер, несмотря на внешнюю неуклюжесть, действовал удивительно аккуратно.

– Там что-то есть! – воскликнула Дженнифер, завидев появившиеся очертания. – Слово.

– Имя, – поправил ее Том, когда надпись, украшенная широким росчерком, стала четче. – Подпись. Наполеон.

Глава семьдесят третья

Проспект Обсерватории, Четырнадцатый квартал, Париж, 23 апреля, 22:27

Готово. Бессон положил холсты в ящик, выключил свет и закрыл за собой зеркало. Он редко работал так много или так быстро, чтобы закончить работу в срок. Особенно над чем-то столь необычным. Он надеялся, что получилось именно то, чего хотел Том.

Внезапно раздался звук дверного звонка. Нахмурившись, Бессон бросил взгляд на часы. Может быть, они вернулись раньше, чем планировали? Что ж. Он был, так же как и они, заинтригован тем, что Леду хотел найти в книге. Эксперт отодвинул засов и распахнул дверь с ожидающей улыбкой.

– Анри Бессон?

На пороге стоял японец в джинсах и коричневой кожаной куртке до бедер. Его плоское лицо рассекал свежий шрам на переносице. Подбородок был выбрит, за исключением узкой вертикальной полоски, словно бы делившей его пополам. На левой щеке было родимое пятно, словно чернила, которые случайно опрокинули и дали высохнуть.

Слева от него стоял мужчина, лысый, одетый во все черное, за исключением белоснежного галстука. Лицо его было закрыто хирургической маской, но Бессон видел глаза – бледно-зеленые, холодные. Его улыбка поблекла.

– Кто вы такие? Как вы сюда попали?

– Меня зовут Лео. Я представитель мистера Асахи Такеши. – Мужчина слегка поклонился в сторону человека в маске. – Он пришел по поводу картины.

– Он может позвонить мне утром, как и все, – нетерпеливо произнес Бессон.

– Он пришел по поводу одной из ваших картин, – невозмутимо продолжал Лео. – «Сиреневая скатерть». Помните?

– «Сиреневая скатерть» была написана Шагалом, – осторожно уточнил Бессон.

– Но не та, которую продали моему подчиненному. – Голос Лео стал жестче. – Ее написали вы.

Бессон резко захлопнул дверь и задвинул на место засовы. Но прежде чем он успел отступить, в дереве вокруг замка появилось сначала три, а затем пять пробоин – стреляли из пистолета с глушителем. Замерев, эксперт наблюдал, как механизм, выбитый парой мощных ударов, упал на пол. В образовавшейся дырке появилась рука, нащупала засов и отодвинула. Дверь распахнулась. Такеши стоял, заложив руки за спину, и, несмотря на то что лицо было скрыто маской, Бессон был уверен, что он улыбался.

Четыре человека ворвались в квартиру и схватили Бессона. Он как мог отбивался здоровой рукой, но не рассчитывая на спасение. Такие игры он видел бессчетное количество раз. Оставалось надеяться, что все кончится быстро.

– Сюда… – Мужчина, представившийся как Лео, провел всех в чистую комнату. Один из его людей ножом-бабочкой прорезал отверстие в стене камеры, остальные оттянули края в стороны и втолкнули Бессона внутрь. Он заметил, что у двоих не хватало мизинцев на левых руках.

– Свяжите его.

Бессон почувствовал, как его положили на стол, привязав лодыжки и щиколотки к металлическим креплениям. Похоже, они подготовились к любому повороту событий. Распланировали его смерть. Вдруг, рассеивая темноту, вспыхнул свет. Бессон, ослепленно моргая, повернул голову. Видеокамера. Он тяжело сглотнул.

Такеши стоял за его головой, так что Бессон смотрел прямо на него. Маска чуть шевелилась при каждом вдохе, лысый череп заслонял одну из ламп, напоминая луну, загораживающую солнце во время затмения.

– Ты действительно думал, что тебе удастся спастись? – раздался голос Лео.

– Я только написал картину, которую мне сказали нарисовать, – ответил Бессон, с ужасом глядя в глаза Такеши.

– Квинтавалле говорил то же самое.

– Это сделали вы? – На мгновение изумление пересилило страх, и Бессон приподнял голову, пытаясь увидеть Лео. – Вы убили его из-за картины?

– Мы убили его потому, что он посмел обмануть мистера Такеши.

– Я убил его потому, что из-за него я выглядел идиотом, – впервые заговорил сам Такеши. Его голос звучал ровной взвешенно, одновременно успокаивал и леденил. Бессон откинул голову.

– Что вы собираетесь со мной сделать? – тихо спросил он у Такеши.

– Я? Ничего. Буду просто смотреть.

Кивнув, Такеши отступил назад, а к Бессону приблизились двое мужчин. В руке одного из палачей была деревянная ложка. Он сунул ее Бессону в рот, прижав язык. Второй держал в руках банку красной краски, открыв ее лезвием ножа.

Голову Бессону запрокинули так, что горло оказалось полностью раскрытым. Второй мужчина прижал край банки к побелевшим губам Бессона и аккуратно, словно священник на причастии, стал вливать ее содержимое в рот жертвы.

Густая жидкость стекала по зубам Бессона и проникала в горло. Деревянная ложка все сильнее прижимала язык к нижней челюсти, чтобы краска могла беспрепятственно попасть в глубину горла, в нос, а затем, когда он не мог больше задерживать дыхание, в легкие.

Бессон почувствовал, как она застывает, словно цемент.