Текст книги "Знак Наполеона"

Автор книги: Джеймс Твайнинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Глава восемьдесят первая

Катакомбы, Париж, 24 апреля, 01:32

– Дай догадаюсь. Они скрылись. – От злости Майло подергивал пальцем, лежащим на спусковом крючке.

– Обрушили потолок, – кивнул Джулу. – У нас не было необходимого оборудования, чтобы пробраться через завал.

– Дьявол! – с досадой выругался Майло. – Как, черт возьми, они узнали о нас?

– Может, спросить у него? – Ева швырнула Бланко, все еще прижимавшего запястье к груди, на пол.

– Кирк его бросил? – Майло присел на корточки и дулом пистолета приподнял его лицо. – Не похоже на него. Что ты сделал?

– Он увидел краску, – попытался оправдаться Бланко. – Я ничего не сказал.

– Даже про выход отсюда?

Бланко виновато отвел глаза.

– Полковник, посмотрите. – Джулу оттолкнул алтарь в сторону, открыв нишу. – Пусто.

– Конечно, пусто, – не оборачиваясь, фыркнул Майло. – А ты думал, Кирк сюда просто так пошел? Вопрос – что там было. – Он снова поднял голову Бланко, встретившись с ним взглядом.

– Маска… – заикаясь, произнес Бланко. – Слепок мужского лица. Кирк сказал, что это посмертная маска.

– Чья?

– Они сказали, Наполеона. Я не успел рассмотреть, но было похоже.

Нахмурившись, Ева перевела взгляд на Майло.

– Тупик или очередной ключ?

– Не уверен. В любом случае здесь нам ответ не найти.

– А с этим что? – Ева кивнула на Бланко.

Майло помедлил, а потом показал в сторону алтаря.

– Раз ему здесь так нравится – пусть здесь и остается.

– Нет! – вскрикнул Бланко, когда его потащили к алтарю.

– Пожалуйста, нет! – кричал он, когда Джулу и еще один человек запихивали его в узкий альков, ударяя по рукам и ногам.

– Я умоляю вас, нет!.. – рыдал он, когда алтарь возвращали на место.

Конструкция встала на свое место с отчетливым щелчком, заглушив крики несчастного.

Глава восемьдесят вторая

Площадь Сен-Мишель, Седьмой квартал, Париж, 24 апреля, 02:01

Дженнифер вышла из тени дверного проема и взмахнула рукой.

– Прости, мы опоздали, – крикнул Том через водительское окно.

– Я сама только что добралась. – Дженнифер передала сидящему сзади Арчи ящик, оставленный Бессоном для Тома, и устроилась впереди.

– Ты что, дралась? – удивленно воскликнул Арчи. Ее одежда была вымазана маслом и грязью, лицо и шея в синяках.

– А ты? – Она кивнула на изорванный костюм Арчи и грязные куртку и джинсы Тома.

– Мы три часа ползали по всякому дерьму. А ты должна была тихо-мирно отправиться к Анри, – напомнил он.

– А ты думаешь, я это где-то еще заработала? – указала она на разбитое лицо.

– Но…

– Анри мертв.

– Майло? – прошипел Том сквозь сжатые зубы, жалея, что не уговорил Бессона пойти вместе с ними. Но ответ оказался неожиданным.

– Такеши.

Она быстро рассказала о событиях вечера, начав с обнаружения тела Бессона и закончив тем, как она вывела Такеши и его людей через потайную комнату в соседний дом, откуда удалось выбраться на улицу достаточно далеко от полиции, машин «скорой помощи» и зевак.

– Значит, Майло не убивал Рафаэля? – нахмурился Том, прокручивая в голове все свои действия за последние дни и пытаясь понять, где он ошибся.

– Ты хочешь сказать, Такеши добрался до него первым, – проворчал Арчи. – Майло убил бы его, чтобы тот не проболтался.

– Где сейчас Такеши?

– Я сказала ему, что оригиналы картин находятся в моем номере в отеле. Думаю, он отправился за ними.

– Похоже, он у тебя в долгу.

– Я не веду счет. Просто рада, что мне удалось выбраться оттуда живой. – Дженнифер помолчала, а затем оглянулась, нахмурившись. – А у вас как дела? Нашли что-нибудь?

– Кое-что нашли, только пока не знаем, что это значит, – пожал плечами Том. – Покажи ей, – кивнул он Арчи.

Бережно взяв у Арчи маску, она озадаченно покрутила ее в руках.

– Зачем кому-то прятать это там? Даже если это маска Наполеона, не может быть, что все это было ради нее.

– Надеюсь, что нет, – согласился Арчи.

– Думаешь, это раритет?

– Похожа на настоящую, а это делает ее уникальной, – согласился Том. – И что?

– Чем раритетнее вещь, тем проще ее отследить.

– Отследить каким образом? – уточнил Том.

Дженнифер указала на круглосуточное кафе на противоположной стороне дороги. Мигающая неоновая вывеска обещала двадцатичетырехчасовой доступ в Интернет. Через несколько минут они заказали кофе и столпились вокруг компьютера, повернувшись спинами к скучающему студенту за кассой, чтобы тот не мог разглядеть их лиц.

Дженнифер ввела поисковый запрос: «Посмертная маска, Наполеон».

– То, что нужно. – Она выбрала второй результат из почти миллиона предложенных. – «Существует несколько посмертных масок Наполеона, – прочитала она. – Первый слепок был сделан доктором Френсисом Бертоном в течение сорока часов после смерти императора… – Дженнифер пропустила несколько абзацев. – «По всей видимости, он был украден, но позднее обнаружилась его копия – у доктора Франческо Антоммарши».

– У кого?

– Антоммарши, – повторила Дженнифер, сверившись с текстом. – Лечащего врача Наполеона. Судя по всему, он получил разрешение у французского правительства сделать бронзовый и гипсовый слепки…

– Антоммарши? – прервал ее Арчи.

– Да, – подтвердила Дженнифер.

– Ему же принадлежала книга! – воскликнул Арчи.

– Ты уверен?

– Черт побери, конечно! Аукционист сказал, что она из личной библиотеки доктора Франческо Анто-как-его-там. Это имя было указано и на экслибрисе.

– Ты прав! – выдохнул Том, чувствуя растущее возбуждение от того, что еще один кусочек головоломки встал на место.

– Судя по всему, Наполеон и Антоммарши были неразлучны последние два года жизни императора, – продолжила Дженнифер. – Он был рядом в момент смерти. Он даже помогал проводить аутопсию.

– Может быть, Наполеон открылся ему перед смертью, – предположил Том. – Возможно, даже рассказал о картине, катакомбах и карте, которую спрятал в египетском обеденном сервизе.

– Думаешь, картина когда-то была там, внизу? – скептически нахмурился Арчи.

– А как еще туда могла попасть посмертная маска, сделанная Антоммарши? Скорее всего он положил ее вместо картины и замуровал проход.

– Наполеону пришлось бы очень точно описывать, как найти это место, и дать ему второй ключ, – прикинула Дженнифер. – В противном случае Антоммарши уничтожил бы книгу и фарфоровый обелиск, для того чтобы попасть туда.

– В любом случае нам это не очень помогло, – вздохнул Арчи. – Картина может быть где угодно.

После этой фразы повисла долгая тишина.

– А что с ним случилось в конце концов? – вдруг спросил Том.

– С доктором? Не знаю.

Дженнифер повернулась к компьютеру и сделала поиск по полному имени Антоммарши, а затем пробежалась по первой странице результатов.

– Пишут, что в 1834 году он эмигрировал в Новый Орлеан, а потом уехал на Кубу. Спустя четыре месяца умер от желтой лихорадки. Похоронен на кладбище Санта-Ифигения в Сантьяго-де-Куба.

– И все? – хмыкнул Арчи.

– Погодите, вот это интересно. – Она подняла руку, попросив его замолчать, и прочитала: «Большая часть имущества Антоммарши, включая картины, мебель и посмертную маску Наполеона, перешла во владение губернатора Сантьяго-де-Куба, который позволял Антоммарши жить и работать в своем доме. Позднее это имущество было выкуплено у наследников губернатора кубинским миллионером Хулио Лобо Олаварриа для пополнения его коллекции, которая сейчас размещена в музее Наполеона в Гаване».

– Думаю, они бы заметили висящую на их стене «Мону Лизу», – рассмеялся Арчи.

– Не в том случае, если поверх нарисовано что-то еще, – покачала головой Дженнифер.

– Что ты имеешь в виду?

– Помнишь, как Рафаэль наклеил одну марку на другую на письме, которое оставил Тому? – напомнила она. – Мы тогда не обратили на это внимания, но что, если картину Леонардо спрятали тем же способом? Под другой картиной. Под одной из картин Антоммарши. Она может все еще быть там!

Последовала долгая пауза; тишину нарушало только хихиканье двух японок, загружавших в свой блог фотографии. Арчи сделал глубокий вдох и покачал головой.

– Я не полечу на эту чертову Кубу, – хмыкнул он.

– Полетим мы с Джен, – согласился Том. – Ты останешься здесь и присмотришь за Джей-Пи. В отчаянии Майло может попытаться сделать с ним что-нибудь, чтобы достать меня.

– Никто не полетит на Кубу, – уточнила Дженнифер. – Разве что поплывет. Ферра наверняка перекрыл аэропорты.

– Ты говорила, Рази теперь в Гаване? – медленно произнес Том.

– Да, – кивнула она. – Скорее всего ему помог кто-то, кто был обязан за прошлые аферы.

– Что ж, твой новый друг Такеши тоже тебе обязан. И, я думаю, он заинтересован в поиске Рази, – улыбнулся Том. – Возможно, заинтересован достаточно, чтобы одолжить нам свой самолет.

Глава восемьдесят третья

Больница Питье-Сальпетриер, Тринадцатый квартал, Париж, 24 апреля, 08:02

Дюма не мог доказать, но был уверен, что медицинскому персоналу приказали ограничить количество выдаваемого ему морфина. Либо специально оставили в нем пули. Чем еще можно объяснить пульсирующую, усиливавшуюся с каждым часом боль в левой ноге? Доктор устало повторял, что это свидетельство улучшения состояния, но Дюма не верил.

Дверной замок щелкнул. Дюма обвиняющее уставился на вход, собираясь еще раз попытаться объяснить врачу свою точку зрения на непрекращающуюся боль, но, увидев вошедшего в комнату, зло нахмурился.

– Что ты тут забыл?

– Разве нельзя навестить старого друга? – Труссар пожал плечами, поставив стул рядом с кроватью.

– Как ты сюда попал?

– Охрана поставлена для того, чтобы помешать тебе выйти отсюда, а не для того, чтобы помешать мне войти, – уточнил Труссар.

– Ферра знает, что ты здесь?

– Он попросил навестить тебя. Думает, мы могли бы поговорить.

– Мне нечего тебе сказать. – Дюма отвернулся.

– И не только мне, – рассмеялся Труссар. – В этом-то и проблема. Я сказал, что это пустая трата времени. Что ты скорее всего не помнишь, какие мышцы нужно напрячь, чтобы сходить в туалет, не говоря уж о чем-то более серьезном. Но они все равно попросили меня попытаться. – Он положил ладонь на руку Дюма и подбадривающее пожал ее.

– Еще раз тронешь меня, убедишься, что я помню, как обращаться с некоторыми мышцами, – произнес Дюма сквозь сжатые зубы. Труссар убрал руку.

– Честно говоря, мне плевать, заговоришь ты или нет, – хмыкнул он. – С моей точки зрения – чем меньше ты с нами сотрудничаешь, тем больше срок получишь.

– Что значит «с нами»? – рассмеялся Дюма. – Ферра не настолько глуп. Он не подпустит такого клоуна, как ты, и близко к своему расследованию.

– Это ты дурак, – возразил Труссар. – Ферра рассылает ежедневные отчеты некоторым представителям Лувра, и я в их числе.

– Молодец, – саркастически похлопал в ладоши Дюма. – Тридцать лет подхалимажа – и ты в списке адресатов. Надеюсь, ты мечтал именно об этом.

– Сам президент получает тот же отчет, – надменно заявил Труссар.

– Да что ты? Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? Какой ошеломляющий факт открылся сегодня?

– Так я тебе и сказал! – фыркнул Труссар.

– Значит, ничего, – хохотнул Дюма. – Ты не изменился. Шума много, результатов – ноль.

– Да? А как тебе это? – со злостью выпалил Труссар. – В банде Майло есть женщина.

– Думаешь, я на это куплюсь? – покачал головой Дюма.

– ФБР подтвердило результаты ДНК-анализа, – торжествующе объявил Труссар. – Ева Квинтавалле. У нас есть свидетель, видевший, как женщина убила одного из полицейских в тоннеле. В последний раз ее видели в Токио шесть месяцев назад, на встрече с Асахи Такеши, японским бизнесменом, связанным с якудза. Мы считаем, она предлагала ему стать покупателем… – Труссар замолчал и вдруг поднялся с места, медленно кивнув. – О, вижу, что ты делаешь. Очень умно. Но со мной этот номер не пройдет.

– Какой номер? – невинно спросил Дюма. – Ты ведь не уходишь? Мы только начали.

– Ты думаешь, что очень умный, да? – процедил Труссар сквозь сжатые зубы. – Умнее остальных. Но если ты не заметил – это ты под арестом, а не я.

– Поверь, лучше быть в тюрьме, чем общаться с тобой.

– Твоя жена тебя бросила с такими же словами?

В мгновение ока Дюма оказался на ногах, забыв о боли, и сдавил горло Труссара, прижав к стене.

– Не смей говорить о ней, ублюдок. Не смей даже думать о ней.

– Охрана! – прохрипел Труссар, в отчаянии глядя на дверь. – Охрана!

Через несколько мгновений один офицер крепко держал Дюма, а второй помогал Труссару подняться на ноги.

– Все, все. – Дюма вывернулся из рук охранника и лег в постель. – Только уберите его отсюда.

Полицейские проводили Труссара к двери. Он хотел было уже открыть рот, чтобы высказаться, но поймал яростный взгляд Дюма и покинул комнату, потирая шею.

Дюма подождал, пока дверь не закрыли снаружи, и достал мобильный телефон, который успел вытащить из кармана Труссара. Набрал сначала один номер, а затем, когда по нему никто не ответил, второй.

– Арчи, это Жан-Пьер.

– Джей-Пи! Ты в порядке, дружище? Откуда звонишь?

– Не важно. Где Феликс? – В голосе Дюма звучало нетерпение.

– Отправился на Кубу с Дженнифер.

– С агентом ФБР? – нахмурился Дюма. Когда он слышал о ней в последний раз, ее собирались подставить.

– Тут много всего случилось, – устало пояснил Арчи.

– Потом расскажешь, – отмахнулся Дюма. – Тебе нужно передать информацию Феликсу. Нужно предупредить его насчет Евы.

– А что с Евой?

– Она работает с Майло.

Повисла пауза.

– Что они тебе там вкалывают?

– Я серьезно. Ко мне только что приходил Труссар, покрасоваться. Он сказал, что ФБР идентифицировало ее по образцу крови, который нашли в тоннеле. Она была не заложницей. Она на стороне Майло.

– Том не взял телефон – побоялся, что его смогут отследить. – В голосе Арчи мелькнули нотки отчаяния.

– Значит, ты должен сказать ему лично.

– Как? Интерпол ищет меня как сообщника Тома. Меня сразу же задержат.

– Но у Тома же получилось?

– Они полетели на самолете какого-то японского бандита, который обязан Дженнифер. Асахи…

– Такеши, – закончил Дюма, нахмурившись.

– Ты знаешь его?

– Арчи, федералы считают, что он один из покупателей. Еву видели с ним несколько месяцев назад.

– Они попадут прямиком в ловушку, – выдохнул Арчи.

– Если ты не можешь поехать сам – найди кого-то, кто сможет, – медленно произнес Дюма.

Глава восемьдесят четвертая

Малекон, Гавана, Куба, 24 апреля, 22:12

Вдоль Малекона стояли девицы, их губы призывно блестели в свете фар проезжающих мимо автомобилей. Поправляя юбки, они ходили по небольшому участку асфальта взад и вперед, словно львицы в клетке; сутенеры держались на разумной дистанции, отдыхая рядом с волнорезом – кто-то курил, кто-то играл в карты, а кто-то занимался и тем и другим одновременно. По темным водам гавани скользил красный луч маяка, выглядевший скорее приглашением, нежели предупреждением для проплывавших судов.

Дженнифер и Том шагали молча, отказываясь от предложений купить сворованные с завода «Партагас» сигары и игнорируя свистки водителей велотакси, приглашавших воспользоваться услугами. После десятичасового перелета, в течение которого оба пытались отоспаться за предыдущие несколько дней, оба наслаждались ветром и запахом моря.

– Ты действительно думаешь, что она в музее? – вдруг спросила Дженнифер, когда мимо проехал старенький мотороллер, нагруженный продуктами.

– Если верить каталогу, четыре из пяти картин, принадлежавших Антоммарши, находятся там, – напомнил Том. – Но пока мы не проберемся туда завтра утром – не узнаем.

– А если ее там нет?

– Продолжим искать. Нет причин думать, что он уничтожил ее. К тому же, что еще остается делать, если мы хотим доказать свою невиновность и вернуть Еву?

По дороге пронесся неоново-голубой «шевроле бел-эйр» 57 года выпуска, элегантный, как ракета. Дженнифер улыбнулась и подумала о том, как странно все обернулось: всего несколько дней назад она расследовала небольшое дело о подделке картин в Нью-Йорке, а сейчас шла по улицам Гаваны в компании главного подозреваемого в краже «Моны Лизы», скрываясь от правосудия. Как ни крути, этот опыт не слишком украсит ее резюме.

Она не сожалела о принятом решении. Если бы она не решилась сбежать с Томом, то до сих пор сидела бы в тюрьме, брошенная ФБР, а Ферра хвастался бы ею перед своим начальством – наверное, похожие ощущения испытывали приговоренные к гильотине, когда их везли через весь город к месту казни. Она никогда не узнала бы правды ни о картине, ни о роли Лувра в этой невероятной афере. Том был прав: иногда стоит помочь самому себе.

– Спасибо, – тихо произнесла она.

– За что? – озадаченно улыбнулся Том.

– За то, что убедил сбежать с тобой.

Она сжала его руку и почувствовала, как он напрягся от ее прикосновения. Отпустив Тома, Дженнифер подняла глаза. Он выглядел задумчивым, почти печальным – может быть, думал о Рафаэле, Анри и Еве. Эти несколько дней дались ему сложнее, чем кому бы то ни было. Иногда легко было забыть о том, что у него тоже есть чувства.

Пауза.

– Прости, что втянул тебя во все это, – наконец проговорил Том. – Ты была права, я не подумал. Ошибся.

– Мы оба совершали поступки, о которых теперь сожалеем. – Дженнифер бросила на него неловкий взгляд.

– Верно, – улыбнулся Том.

Дальше они шли молча. Море тихо билось о берег, иногда волны перехлестывали через парапет, словно дельфины на представлении в аквапарке. Том снова заговорил:

– Как ты думаешь, возможно ли, чтобы такие люди, как я и ты… – Он не договорил.

– Что?

– Мы могли бы… Смотри! – Том внезапно указал на огромный подсвеченный памятник, возвышавшийся справа, в самом центре бульвара. Монумент представлял собой две большие пушки, направленные в разные стороны. Между ними стоял резной пьедестал, украшенный статуями и увенчанный двумя коринфскими колоннами. – Это памятник «Мэну», военному кораблю США, уничтоженному в этой гавани. Его установили в качестве символа дружбы между Кубой и Соединенными Штатами, как напоминание об общих идеях свободы и самопожертвования.

– И?.. – Она нахмурилась, не понимая, к чему клонит Том.

– Теперь посмотри туда.

На другой стороне дороги стоял большой рекламный шит с карикатурным изображением дяди Сэма и решительного кубинского солдата с «калашом» наготове.

«Дорогие империалисты, мы вас ни капли не боимся», – перевел Том слоган, разделявший две фигуры на плакате.

– Что ты хочешь этим сказать? – Дженнифер чувствовала, что Кирк кружит вокруг да около, пытаясь что-то сообщить, но не зная как.

– Просто я удивляюсь, как иногда, несмотря на самые лучшие намерения, все заканчивается совсем не так, как начиналось, – медленно произнес он, смотря прямо перед собой. – Может быть, некоторым вещам просто не суждено случиться.

Дженнифер повернулась к Тому, встретившись с ним взглядом.

– А может быть, некоторым вещам суждено случиться, только мы слишком волнуемся и мешаем этому, – с улыбкой предположила она.

– Может, – кивнул он. – Ноя часто думаю, что так даже лучше.

Они продолжили свой путь к отелю; в ушах Дженнифер стучал шум прибоя и лихорадочный ритм города.

Глава восемьдесят пятая

Музей Наполеона, Гавана, 25 апреля, 09:55

Музей Наполеона находился на территории университета Гаваны. На ступеньках у входа сидели студенты – одни читали конспекты, другие, собравшись небольшими группками, делились сигаретами и историями, некоторые даже обсуждали политику, удостоверившись, что их никто не слышит.

Том и Дженнифер миновали площадь, прошли мимо библиотеки, помня о велосипедистах, которые в последний момент начинали судорожно сигналить, словно прохожие были виноваты в том, что их сейчас собьют с ног. В дальнем углу парка они прошли через небольшие ворота и обнаружили музей в самом верху улицы Сан-Мигель.

«Ла дольче димора», как называлось это здание, построенное в стиле флорентийского ренессанса, сильно контрастировало с окружавшими его строениями, более функциональными и запущенными. Дом походил на необычный драгоценный камень; пышный зеленый сад, украшенный мраморными статуями, напоминал изумруд, выброшенный волнами на грязный берег реки.

– Музей расположен на четырех этажах, – с гордостью объявила девушка, продавшая им билеты. – Первые три посвящены различным этапам французской революции, а на четвертом находятся библиотека, фехтовальный зал с плиткой из Валенсии и…

– А где найти посмертную маску? – прервал ее Том, напомнив Дженнифер туристов, которые проносились мимо невыразимых богатств экспозиции Лувра ради того, чтобы провести несколько минуту «Джоконды».

– На третьем этаже, вместе с личными вещами императора и другими предметами, относящимися к периоду угасания и падения империи. – Девушка сделала ударение на слове «угасание», неодобрительно покосившись на Тома. – Третья страница.

Том быстро пробежал глазами указанный кусок текста в путеводителе и кивнул:

– Спасибо.

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, Дженнифер краем глаза заглянула в большой зал, где хранились фрагмент Декларации прав человека и картина кисти Жана Вивера, изображающая коронацию Наполеона.

– Удивительно, что все эти вещи в конце концов оказались здесь, – заметила она.

– Удивительно, что они все еще здесь, – усмехнулся Том. – Наполеона сложно назвать идеалом для коммунистов.

В первой комнате они осмотрели экспонаты, военную форму и другие личные вещи – пистолеты с Бородинского сражения, шляпу и подзорную трубу, которыми Наполеон пользовался на острове Святой Елены. Во второй комнате находилась спальня.

– Смотри. – Дженнифер указала на золоченую «Н» в лавровом венке, вышитую на покрывале. – Тот же знак, как и на ключе из обелиска.

– Он умер в этой кровати, – сказал Том, прочитав стоявшую рядом табличку. – Может быть, он лежал в ней, когда раскрыл Антоммарши свой секрет. Посмотри-ка сюда…

Кирк кивнул на полированную гипсовую посмертную маску, похожую на найденную в катакомбах.

– Значит, мы пришли по адресу. Но я все еще не понимаю, как мы узнаем, какая из картин нам нужна. – Дженнифер растерянно оглядела полотна, висящие на стенах.

– И у меня тот же вопрос, – раздался голос сзади, и в комнату вошел Майло в сопровождении четырех вооруженных мужчин. Одного из них – высокого, со шрамами на лице – Дженнифер видела на фотографиях в числе других известных сообщников Майло, которые Ферра показывал ей во время допроса.

– Как, черт возьми, ты нашел?..

– Ты меня недооцениваешь, – усмехнулся Майло. – Посмертная маска, сделанная владельцем книги, за которой вы так охотились… Я не хуже вас читаю между строк. Хотя, должен сказать, вы изрядно упростили мне жизнь, попросив у Такеши самолет. Если вы до сих пор не поняли – он один из моих покупателей. – Он махнул двум своим людям, стоявшим рядом с дверью: – Разберитесь с оставшимися охранниками. Тихо. Их должно быть трое или четверо.

– Если ты думаешь…

– Это тебе нужно думать, Том, – холодно произнес Майло, когда Джулу втолкнул Еву в комнату.

– Ева?! – встревоженно воскликнул Том. – Ты в порядке?

Ева выглядела гораздо хуже, чем Дженнифер могла предположить. Рука девушки висела на перевязи, волосы закрывали лицо, глаза покраснели от слез. Интонации в голосе Тома свидетельствовали о том, что он тоже потрясен ее видом, и только нацеленные пистолеты заставляли его держать себя в руках.

– Все зависит от тебя, – улыбнулся Майло.

– К ней наши дела не имеют никакого отношения, – со злостью произнес Том. – И никогда не имели.

– Как только ты передашь мне картину, все это перестанет касаться и тебя тоже.

– Как только я передам тебе картину, я потеряю единственную вещь, благодаря которой мы еще живы. Я тоже умею читать между строк.

– Уступи мне, и все закончится.

– Не слушай его, Том. – Дженнифер завороженно смотрела на Майло. – Ему нельзя верить.

– Дело не в доверии, – возразил Том. – Дело в чести, не так ли, Майло? В том, как ведутся дела. Ты ведь помнишь, что обязан мне? Обязан жизнью. Что ж, у тебя есть шанс отдать долг.

– Что ты предлагаешь? – настороженно спросил Майло.

– Я отдам тебе «Мону Лизу». Ты отдашь мне Еву и уйдешь. В этот раз не будет ни победителей, ни проигравших. Мы оба получим то, что хотим.

Майло помолчал, пристально разглядывая Тома, словно пытаясь увидеть скрытую ловушку.

– Хорошо. – Он кивнул своим людям, чтобы те опустили оружие, и толкнул Еву к Тому. Она упала ему на руки и уткнулась лицом в воротник, всхлипнув. – Я принимаю твое предложение. Где она?

– Не надо, Том. – Дженнифер схватила его за рукав, уверенная, что Майло нарушит слово при первой же возможности.

– Я знаю, что делаю. – Том стряхнул ее, не сводя взгляда с Майло. – Оглянись.

Дженнифер взглянула туда же, куда смотрел Майло – на портрет Наполеона, висевший над выставочной витриной. Одетый во все черное, император смотрел прямо на них, загадочно улыбаясь.

– Откуда такая уверенность? – скептически спросил Майло, приближаясь к картине.

– Потому что есть только один сюжет, который Наполеон счел бы стоящим и позволил написать поверх «Моны Лизы», – объяснил Том. – Собственный портрет.

– Размер подходит, – кивнул Майло. Он снял картину со стены и перевернул. – Масло, доска из тополя. Отметки Лувра. Да, это, должно быть, она. Капитан? – Он щелкнул пальцами, и перед ним появился раскрытый портфель, в который Майло бережно уложил картину. – Превосходно. – Он широко улыбнулся. – Полагаю, дело сделано, долг уплачен. Наслаждайтесь Гаваной.

Майло, не поворачиваясь спиной, осторожно вышел из комнаты, поклонился и закрыл за собой дверь. Раздался скрип поворачиваемого в замке ключа.

– Ты в порядке? – Том схватил Еву за плечи и заглянул ей в глаза. – Что он с тобой сделал? Что с рукой?

– Ты вернулся за мной? – В ее тихом, дрожащем голосе слышалась надежда.

– Я ведь обещал, – улыбнулся Том.

– Не могу поверить, что ты отдал картину! – выпалила Дженнифер, пытаясь не обращать внимания на то, как Том нежно гладит Еву по заплаканной щеке. – После всего, через что мы прошли, пытаясь ее вернуть! Мы остались ни с чем.

– Я делал это не только ради картины, – уточнил Том и ухмыльнулся. К тому же ты меня недооцениваешь.

– Ты… ты подсунул ему не ту картину? – Дженнифер сверлила Кирка недоверчивым взглядом.

– Здесь есть только одна картина, которая подходит ко всем найденным ключам. – Он указал на небольшое полотно, висевшее над кроватью. На нем была изображена группа египтян, возводящих обелиск посреди пустыни. – Египетский обеденный сервиз. «Описание Египта». Алтарь Обелисков. Все указывало на нее…

Ева вырвалась из рук Тома, посмотрела на картину, а затем, усмехнувшись, обвела взглядом Тома и Дженнифер, приосанившись, словно до этого ей приходилось ютиться в маленькой ракушке.

– Теперь можешь вернуться, – громко позвала она. – Я знаю, где картина.