Текст книги "Жена или смерть (сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Роберт Мартин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

– Так вы говорите, он сбит насмерть? – я с трудом узнавал собственный голос.

– Ну, проехались по голове. Водитель, наверное, стукнул его бортом, а потом бедняга свалился под ведущее колесо. – Он указал на высокого тощего мужчину, что-то деловито объясняющего толпе. – Этот парень в сером костюме его нашел. Он мне все и рассказал.

В это время один из полицейских пересек шоссе.

– Эй вы, кучка идиотов! – заорал он грубым низким голосом. – Нечего тут торчать. Убирайтесь, слышите? Это вот такие кретины, как вы, в своих железных ящиках устраивают аварии. Убирайтесь! Все убирайтесь отсюда!

Толстяк тихо пробормотал:

– Ну, что я вам говорил – нацисты. – И направился к своей машине.

Я подошел к «понтиаку», завел мотор, развернулся и поехал назад.

Войдя в гостиную, я нашел Люсиль сидящей в кресле. Она выглядела маленькой, беззащитной и испуганной, лицо у нее было совсем белое.

Когда я вошел, она вздрогнула и посмотрела на меня.

– Все в порядке, Чес?

Я подошел к бару, налил себе двойное виски и жадно выпил.

– Да нет, нельзя сказать, чтобы в порядке, – сказал я, садясь в кресло, стоящее рядом с ее. – Ох!

Последовала длинная пауза. Потом она спросила:

– Тебе удалось… ты видел?

– Там была полиция. – Я не мог заставить себя сказать ей, что она его убила. – Я его не видел.

Снова пауза. Потом робкое:

– Как ты думаешь, Чес, что нам делать?

Я посмотрел на часы на камине. Было двадцать минут двенадцатого.

– Не думаю, что мы сейчас можем что-то сделать, – сказал я.

– Ты считаешь, что нам вовсе ничего не надо предпринимать?

– Да. Слишком поздно. Я отвезу тебя.

Она наклонилась вперед и пристально посмотрела на меня.

– Но, Чес, мы должны же что-нибудь сделать! Я должна была остановиться. Это, конечно, несчастный случай, но мне надо было остановиться. – Она стала бить себя кулачками, по коленям. – Он мог записать номер машины. Нет, мы должны что-то предпринять.

Я допил виски, поставил стакан и встал.

– Пошли. Я отвезу тебя домой.

Она не двигалась, широко раскрыв испуганные глаза.

– Ты что-то скрываешь от меня, да? Что?

– Дело плохо, Люсиль, – сказал я. – Просто хуже некуда, но ты не бойся.

– Что ты имеешь в виду? – Голос у нее сорвался на визг.

– Ты переехала его.

Она сжала кулаки.

– О нет! Он сильно пострадал?

– Да.

– Отвези меня домой, Чес. Я должна сказать Роджеру.

– Ты не должна ему ничего говорить, – сказал я. – Он не может помочь.

– Он может. Он приятель капитана полиции. Он сможет все ему объяснить.

– Что объяснить?

– Ну, что я только училась водить. Что это был несчастный случай.

– Боюсь, это никого не удовлетворит.

Ее глаза широко открылись, в них было выражение ужаса.

– Я так сильно ранила его? Ведь он жив?

– Нет. В конце концов, ты должна это знать. Он мертв.

Она закрыла глаза, поднеся руки к груди.

– О, Чес…

– Только не паникуй. – Я старался говорить спокойно. – Мы ничего не можем сделать – пока, по крайней мере. Мы в сложной ситуации, но не надо терять голову…

Она смотрела на меня, губы у нее дрожали.

– Но тебя-то не было в машине. К тебе все это не имеет никакого отношения. Это моя вина.

– Люсиль, мы оба виноваты. Если бы я не вел себя так, ты не бросилась бы бежать. Моей вины во всем этом не меньше, чем твоей.

– О, Чес… – Она снова начала всхлипывать.

Я наблюдал за ней несколько минут, потом встал, обнял ее и притянул к себе.

– Что они с нами сделают? – спросила она, тряся меня за руки.

– Не волнуйся по этому поводу, – сказал я. – Нужно посмотреть, что завтра напишут газеты. Тогда будем решать, как быть.

– Вдруг кто-нибудь видел, как я его сбила?

– Никто не видел. На пляже никого не было. – Я крепче обнял ее. – После того как ты его сбила, ты встречала какие-нибудь машины?

Она с трудом высвободилась из моих рук, с трудом встала на ноги и подошла к окну.

– Не думаю. Не помню.

– Хорошо. Теперь слушай. Завтра, когда посмотрим газеты, надо все обсудить. Ты сможешь приехать сюда? Я не знаю, где еще мы могли бы спокойно поговорить. Сможешь приехать сюда к десяти?

Она смотрела на меня отсутствующим взглядом.

– Они упрячут меня в тюрьму? – спросила она.

Внезапно я понял, что если ее поймают, то, конечно, посадят. Нельзя убить полицейского и остаться безнаказанным.

– Прекрати эти разговоры! Это ничего не дает. Когда ты сможешь завтра приехать? В десять?

– Ты уверен, что мы ничего не можем сделать? – Она начала стучать кулачком о кулачок. – Если они обнаружат…

– Ничего они не обнаружат… Можешь ты меня выслушать, Люсиль? Мы не должны паниковать. Сначала нужно узнать, что скажут газеты. Нельзя ничего предпринимать, пока мы не узнаем всех фактов. Завтра утром мы их узнаем, потом ты приедешь ко мне, и мы решим, как быть.

– А ты думаешь, не лучше рассказать обо всем Роджеру? Он сможет что-нибудь сделать.

Если бы я думал, что Айткен что-то мог сделать, я ни минуты бы не раздумывал, отправился бы вместе с ней к нему и рассказал все. Но я был уверен, что он ничего не может. Если она пойдет к нему, то выплывет наружу, что мы вдвоем были на пляже. Естественно, он заинтересуется, что именно обратило ее в столь поспешное бегство. Зная Айткена, я не сомневался, что он вытрясет из нее правду, а это означало, что я погиб.

Я глубоко вздохнул.

– Нельзя ему говорить, Люсиль. Если ты расскажешь ему, то как объяснишь, что ты делала в моей машине? Как объяснишь, что ты делала на пляже? Почему мы были на пляже вместе, разделись и купались вдвоем? Если бы я думал, что твой муж чем-то может помочь, я пошел бы к нему с тобой и все ему рассказал, но он бессилен. Если ты потеряешь голову и расскажешь ему, у него будут отличные основания для развода, а я потеряю работу.

Она пристально смотрела на меня, потом сказала голосом, полным паники:

– Я лучше разведусь, чем отправлюсь в тюрьму. У него колоссальное влияние, у Роджера, он не допустит этого.

Я взял ее руки в свои и слегка встряхнул.

– Люсиль! Ты рассуждаешь как ребенок. Как только он узнает, что мы были вместе на пляже, он умоет руки в отношении тебя. Ему будет совершенно наплевать, что с тобой произойдет. Ты должна это понимать.

– Это неправда. Он может развестись со мной, но моего ареста он не допустит. Он такой. Он не позволит, чтобы говорили, что его жена в тюрьме.

– Ты все еще не понимаешь, насколько это серьезно. Ты убила полицейского. Ладно. Это был несчастный случай, но ты не остановилась, и у тебя не было прав. Если бы это был не полицейский, то твоему мужу, возможно, удалось бы замять дело, но в данном случае, если бы даже у него было влияние Эйзенхауэра, а у него его нет, он ничего не сможет сделать для тебя.

– Ты хочешь сказать, что меня посадят в тюрьму?

– Нет. Они же не знают, что это ты сбила его, и я не думаю, что когда-нибудь узнают. Мы будем последними идиотами, если расскажем обо всем, прежде чем узнаем, что к чему. Ты приедешь сюда завтра в десять? – Она кивнула. – Отлично. Давай я отвезу тебя домой.

Она поднялась и пошла впереди меня к двери, потом вдруг остановилась.

– Мы не поедем на машине, Чес? Я не смогу снова в ней ехать.

– У меня другая машина. Я занял ее у друга. – Я взял ее за руку и вывел на порог. – Мы не поедем в «кадиллаке».

Я выключил свет в холле и закрыл дверь.

Поворачивая ключ в замке, я услышал мужской голос:

– Эй, это ваша машина?

У меня было такое ощущение, словно я протянул в темноте руку и натолкнулся на обнаженный электрический кабель. Я услышал, как Люсиль перестала дышать; у нее хватило ума быстро передвинуться на другую сторону крыльца, спрятавшись в тени, где ее не было видно.

Я посмотрел на дорожку. У ворот стоял человек. Было слишком темно, чтоб я мог хорошо его рассмотреть, но видно было, что он высокий и грузный. Позади «понтиака» виднелся «бьюик».

– Стой там, – прошептал я Люсиль, потом спустился и подошел к нему.

– Простите, что побеспокоил, – сказал он. Теперь, когда я был рядом с ним, я разглядел, что ему лет сорок пять, что у него густые усы и красное веселое лицо. – Это машина Джека Сиборна?

– Да, – сказал я, чувствуя, что у меня слишком частое и неровное дыхание. – Я занял ее у него, пока моя в ремонте.

– Вы Честер Скотт?

– Совершенно верно.

– Рад познакомиться. – Он протянул мне руку. – Я Том Хэкетт. Не знаю, упоминал ли когда-нибудь обо мне Джек. О вас он мне часто говорил. Я проезжал мимо и подумал, что, может быть, этот старый бродяга приехал.

Я гадал, видел ли он Люсиль.

Я пожал ему руку. Моя казалась холодной по сравнению с его.

– Нет. Джек приедет только в августе. Он никогда не приезжает раньше, – сказал я.

– Я еду в Палм-Бей. Остановился в Парадесо на пару недель. Жена приедет завтра. Поездом. Она не может долго путешествовать в машине – ее укачивает. – Он весело рассмеялся. – Мне так это на руку. Остается немного времени для себя. Думал, если Джек здесь, мы могли бы вместе выпить.

– Его не будет до августа.

– Да, вы уже сказали. – Он посмотрел на меня. – Если у вас нет других дел, может, поедем куда-нибудь выпить? Сейчас еще не поздно.

– Я бы с радостью, но у меня свидание.

Он посмотрел мимо меня в сторону бунгало и улыбнулся.

– Ну что ж. Коли так, ничего не поделаешь. Я просто подумал, что у нас получится неплохая компания. – Он двинулся к «понтиаку». – Хороший экипаж. Работает нормально?

– Отлично.

– Заходите как-нибудь к нам, – продолжал он. – Парадесо. Ничего местечко. Привозите с собой подружку, если она у вас не очень застенчивая. Ну, не буду вас задерживать. До свидания!

Помахав рукой, он направился к «бьюику», завел мотор и уехал.

– Он видел меня, – сказала Люсиль дрожащим голосом. Она подошла к воротам и стояла рядом со мной.

– Он видел, что со мной девушка, – сказал я как можно спокойнее, – но не мог разглядеть тебя настолько, чтобы узнать при встрече.

Я взял ее за руку и повел к «понтиаку». Мы забрались внутрь.

– Ты уверен, что мне не стоит говорить Роджеру? – спросила она тихо.

Этого мои задерганные нервы не в состоянии были выдержать, Я повернулся, взял ее за плечи и хорошенько встряхнул.

– Хватит! Я сказал, нет – значит, нет. Он ничем тебе не поможет! – Я уже кричал.

Она отодвинулась от меня, вынула носовой платок и снова заплакала.

На автостраде меня остановила длинная вереница автомобилей, медленно двигавшихся по направлению к городу. Никогда еще я не видел такой пробки, и сразу понял, что это связано со смертью полицейского. Я встал в ряд сигналящих автомобилей.

Люсиль перестала плакать, когда увидела, что происходит.

– Что это?

– Не знаю. Но волноваться не о чем. – Мне бы очень хотелось, чтобы я сам этому верил.

Внезапно колонна автомашин остановилась. Я сидел, сжимая руль, вглядываясь в темноту и видя только длинный ряд красных сигнальных огней.

Потом я увидел полицейских. Их было не меньше дюжины. Они двигались вдоль колонны, освещая каждую машину фонарями.

Меня прошиб холодный пот.

– Они ищут меня, – сказала Люсиль испуганным голосом и сделала движение, как бы пытаясь выйти из машины.

Я схватил ее за руку.

– Сиди! – Сердце у меня колотилось, и я был рад, что догадался взять машину Сиборна. – Они ищут не тебя, а машину. Сиди спокойно и молчи!

Я чувствовал, что она дрожит, но у нее хватило выдержки не двигаться, когда один из полицейских приблизился к нам.

Полицейский посветил фонариком сначала на меня, потом на Люсиль, которая при этом резко отвернулась назад. Как будто он ничего особенного не заметил, так как двинулся к следующей машине.

Я взял ее руку в свою.

– Спокойно. Не надо пугаться.

Не пугаться! По спине у меня бежал холодный пот.

Стоявшая впереди машина начала двигаться, и я поехал за ней. Мы молча проехали четыреста – пятьсот ярдов, потом движение ускорилось.

– Ведь они искали меня, да, Чес? – сказала она.

– Они искали машину и не нашли.

– Где она?

– Там, где они ее не найдут. Слушай, ты перестанешь себя заводить? Сиди спокойно и молчи!

Я подъезжал к воротам Гейблз, когда стрелки на приборном щитке показывали десять минут первого.

Я вышел из машины, обошел ее и открыл дверцу Люсиль.

– Завтра в десять я жду тебя, – сказал я.

Медленно, словно ноги отказывались слушаться, она вышла из машины.

– Чес! Я боюсь. Они искали меня.

– Они искали машину. Слушай, ложись спать и постарайся не думать об этой истории до завтра.

– Но они же осматривают все машины. Полицейский сказал. Это серьезно, Чес. Это действительно серьезно! Может быть, я все-таки расскажу Роджеру? Он разбирается в таких вещах.

Я глубоко вздохнул.

– Нет, – сказал я, стараясь не повышать голос. – Он не может тебе помочь. Только я могу что-то сделать. Ты должна мне довериться.

– Я не хочу в тюрьму.

– Тебя не посадят в тюрьму. Перестань паниковать. Завтра все обсудим.

Казалось, она сделала над собой усилие, чтобы немного успокоиться.

– Хорошо, я подожду до завтра, раз ты так говоришь.

Некоторое время она внимательно смотрела на меня, потом отвернулась и неверным шагом пошла по направлению к дому.

Я наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду.

Пока я ехал домой, страх, как злой гном, тихонько сидел у меня на плече.

Глава 5

Без десяти десять на следующее утро я был в таком угнетенном состоянии, что сделал то, чего никогда раньше не делал: выпил два двойных виски подряд, пытаясь успокоить свои нервы.

Я очень мало спал и в семь часов начал бродить по бунгало, ожидая, когда придет мальчик с газетами. По причинам, только ему известным, он не являлся до половины девятого. Когда я вышел, чтобы забрать газеты, которые он оставил на крыльце, пришел Тотти, мой слуга-филиппинец.

Боясь просматривать газеты, пока он вертится рядом, я велел ему вымыть посуду и уходить.

– Я не иду сегодня на работу, Тотти.

Он посмотрел на меня с участием.

– Вы больны, мистер Скотт?

– Нет. У меня просто уик-энд, – сказал я, направляясь к террасе. Газеты жгли мне руку.

– Вы выглядите больным, – объявил он, продолжая смотреть на меня.

– Пусть тебя не беспокоит то, как я выгляжу, – рявкнул я. – Разделайся с посудой и уходи.

Мне не терпелось посмотреть газеты, но я держал себя в руках. Тотти был смышленый парень. Я не хотел, чтобы он что-то заподозрил.

– Я хотел сегодня убраться в кухне, мистер Скотт, – сказал он. – Я не буду вам мешать.

Говоря медленно и следя за своей интонацией, я произнес:

– Отложи это до понедельника. Я не часто отдыхаю в уик-энд, и мне хочется побыть одному.

Он пожал плечами.

– О’кей, мистер Скотт, как скажете.

Я снова двинулся к террасе.

– Да, мистер Скотт…

– Что еще?

– Можно мне взять ключ от гаража?

Сердце у меня екнуло. Он, конечно, захочет узнать, что в гараже делает «понтиак» и где «кадиллак». «Кадиллаком» он страшно гордился, и только благодаря его заботам машина выглядела новой после восемнадцати месяцев езды.

– Для чего он тебе нужен?

– Там лежит коврик, который я хочу взять домой, мистер Скотт. Сестра выстирает его.

– Бога ради, не приставай ко мне с ерундой, – снова рявкнул я на него. – Я хочу почитать газеты.

Я вышел на террасу и сел.

В заголовках на первых страницах сообщалось, что случай наезда на полицейского должен быть последним. Это, кричали газеты, было самое ужасное убийство в автомобильной катастрофе за последнее время.

«Палм– Сити Инквайр» сообщала, что убитый был известным в городе патрульным офицером по имени Харри О’Брайен. Во всех трех газетах были помещены фотографии убитого, выглядевшего типичным полицейским: мужчина лет тридцати, с маленькими глазками и безгубым ртом. Газеты сообщали, что он был добрым католиком, хорошим сыном своих родителей и отличным работником.

«Только за два дня до катастрофы он говорил друзьям, что в конце следующего месяца собирается жениться, – отмечала «Инквайр». – Говорят, что его невеста, мисс Долорес Лейн, – известная певица из ночного клуба «Маленькая таверна».

Издатели всех трех газет требовали, чтобы городская администрация разыскала водителя злополучной автомашины и наказала его по заслугам.

Джон Сулливан, капитан полиции, сказал в интервью представителю прессы, что ни один из его людей не успокоится, пока не найдут водителя, убившего О’Брайена.

«Не сомневаюсь, – объявил Сулливан в своей десятиминутной речи, – мы найдем этого человека. Это не просто несчастный случай. И раньше бывало, что водители сбивали полицейских. Но они не убегали с места аварии. Убежав, этот человек признал себя убийцей, а я не собираюсь терпеть убийц в этом городе. Я найду его! Мы знаем, что его машина сильно повреждена. Каждый автомобиль в этом городе будет осмотрен. Каждому владельцу машины будет выдано свидетельство о том, что его машина прошла осмотр. Каждый водитель, повредивший машину после этой аварии, должен будет сообщить в полицию. Ему придется рассказать моим людям, где и при каких обстоятельствах он получил повреждение, а если он не сумеет как следует объяснить им все, то я сомневаюсь, что ему не придется объясниться со мной».

Итак, к тому времени, когда я избавился от Тотти и осмыслил прочитанное, было уже без десяти десять, и я с удовольствием выпил два двойных виски.

В десять часов я вышел к воротам встретить Люсиль. У меня было мало времени, чтобы решить, что предпринять, но уже созрели два важных решения. Я решил, что, конечно, мне нельзя идти в полицию и рассказывать всю правду. Еще я решил, что если «кадиллак» найдут, то возьму вину за случившееся на себя.

Это решение родилось не только вследствие моей слабости к Люсиль. Было очевидно, что у меня нет выбора.

Зачем нам обоим фигурировать в этом скандале? Да я и сам чувствовал, что винить во всем должен был самого себя. Если бы я не потерял тогда голову и не вел себя так, наверное, ничего бы не случилось. Если обвинять будут ее, выплывет наружу вся правда, и я не только потеряю работу, но и попаду в тюрьму как соучастник. Если же мне удастся вызволить ее из этой истории и самому отделаться не слишком тяжелым приговором, то Айткен, возможно, снова возьмет меня на работу, когда я отбуду свой срок.

Я все еще размышлял над этим, когда появилась Люсиль.

Я убрал ее велосипед в гараж и провел в гостиную.

– Ты видела газеты? – спросил я, закрывая дверь.

– Да, и по радио об этом сегодня тоже говорили. Ты слышал, что они сказали?

– По радио? Нет, мне как-то не приходило в голову послушать радио. Что же они говорили?

– Они просят сообщать им всю возможную информацию. – Она говорила прерывающимся голосом. – Просят всех, кто видел вчера на дорогах поврежденные машины, сообщать об этом в полицию. Все гаражи сразу же должны заявить им, если кто-нибудь обратится с просьбой починить машину. – Она смотрела на меня полными отчаяния глазами. – О, Чес… – Неожиданно она упала ко мне в объятия, уронив голову мне на плечо. – Я боюсь. Я знаю – они меня найдут. Что мне делать?

Я крепче обнял ее.

– Все будет в порядке, – сказал я. – Я долго думал об этом. Тебе не надо бояться. Давай все обсудим. Тебе вовсе не о чем беспокоиться и волноваться.

Она вырвалась и резко спросила:

– Как ты можешь так говорить? Что ты имеешь в виду?

На ней была открытая кофточка и светло-зеленые обтягивающие брюки. Даже в столь критической ситуации я поймал себя на том, что думаю, до чего она красива.

– Сядь, – попросил я и подвел ее к кушетке.

Она села. Я занял кресло рядом с ней.

– Нам совершенно ни к чему обоим участвовать во всем этом деле, – сказал я. – Если машину найдут, я возьму всю вину на себя.

Она поежилась, сжимая и разжимая кулачки.

– Но ты не можешь этого сделать. Ведь это я виновата…

– Это был несчастный случай. Если бы ты остановилась и позвала на помощь, ты могла бы быть оправдана. Но для того чтобы тебя оправдали, тебе все равно пришлось бы рассказать суду правду. Ты должна была бы объяснить, почему уехала в таком возбужденном состоянии. Это, возможно, спасет тебя от тюрьмы, но ты окажешься в центре грандиозного скандала. От этого пострадаем мы оба. Я не собираюсь рассказывать полиции о случившемся. Во-первых, она, скорее всего, не найдет «кадиллак». Ну а если найдет, скажу, что это я сбил полицейского.

Некоторое время она сидела неподвижно, потом расслабилась.

– Ты действительно так решил, Чес?

– Да. Я действительно так решил. Теперь ты чувствуешь себя спокойнее?

– О да, конечно. – Она посмотрела на свои руки, потом сказала: – Чес, еще одна вещь… Я оставила в машине купальник.

Я почувствовал некоторое разочарование. Я думал, она хотя бы поблагодарит меня за то, что я вызволяю ее из этой неприятной истории.

– Это ерунда. Я хочу осмотреть машину, когда ты уйдешь. Заберу купальник и, когда в следующий раз приеду к Айткену, привезу его.

Она облизнула губы кончиком языка.

– А мы не можем сейчас пойти и забрать его? Я бы хотела взять его сейчас.

Я понял, почему она так настаивала. Если полиция найдет машину, а в ней купальник, она снова окажется под подозрением.

– Хорошо. Подожди здесь. Сейчас я его принесу.

– Я хотела бы пойти с тобой.

– Лучше не надо. Не надо, чтобы нас видели вместе.

– Я бы все-таки хотела пойти.

Я посмотрел на нее.

– В чем дело, Люсиль? Ты мне не доверяешь?

Она отвела взгляд.

– Это для меня очень важно.

Я едва сдерживал нараставший во мне гнев. Повернувшись, я пошел в холл. Она шла следом.

Оставив ее ждать на крыльце, я вывел из гаража «понтиак». На шоссе я никого не заметил и сделал ей знак садиться.

У гаража Сиборна мы вышли. Подходя к двери гаража, мы увидели нечто, что заставило нас резко остановиться.

Дверь была широко распахнута. Прошлой ночью я собственноручно запер ее, когда ставил в гараж «кадиллак».

– Что это, Чес? – резко спросила Люсиль.

– Подожди здесь, – сказал я и, бегом преодолев последние несколько ярдов, вбежал в гараж.

«Кадиллак» был на месте. Я посмотрел на дверной, замок. Сердце у меня екнуло, когда я увидел на нем следы отвертки или какого-то похожего инструмента. Кто-то взломал замок.

В гараж вошла Люсиль.

– Что это?

– Кто-то здесь побывал.

Она задохнулась.

– Кто?

– Откуда я знаю?

Она схватила меня за руку.

– Ты думаешь, это была полиция?

– Нет. Если бы это была полиция, они бы сразу же пришли за мной. Ведь на водительской карточке написана моя фамилия.

– Купальник, Чес!

– Где ты его оставила?

– На полу перед задним сиденьем.

Я подошел к задней дверце, открыл ее и заглянул внутрь. Если она и оставила свой купальник на полу в машине, то теперь его там не было.

Какое– то время мы молчали. Это была гнетущая тишина. Каждый из нас переживал свой страх.

– Ну что? – наконец спросила Люсиль.

– Там его нет.

Ее глаза широко раскрылись.

– Но он должен быть там! Дай я посмотрю.

– А ты уверена, что не оставила его на пляже?

– Конечно уверена! Я положила его на пол.

– Может быть, ты положила его в багажник? – сказал я и, обойдя машину, заглянул в него. Там купальника тоже не было.

– Куда ты его дел? – вдруг спросила она.

Я уставился на нее.

– О чем ты говоришь? Что я мог с ним сделать? Я даже не знал, что ты положила его в машину.

Она отодвинулась от меня.

– Ты лжешь! Ты взял его и спрятал!

– Как ты можешь говорить такие вещи! Я понятия не имел, что он в машине!

Лицо у нее теперь было злое, и она вовсе не казалась молодой, свежей и красивой. Я с трудом узнавал ее.

– Не лги мне! – закричала она в совершенном бешенстве. – Это ты его взял! Где он?

– Ты что, с ума сошла? Здесь кто-то был. Посмотри на дверь и на замок.

– Нет! Не было здесь никого! Ты все это подстроил.

Ты хочешь отдать мой купальник в полицию, чтобы они знали, что в машине была я. Я знаю, ты думал, я из благодарности за твою жертву – за то, что ты возьмешь вину на себя, – буду с тобой спать. А теперь хочешь отдать мой купальник в полицию…

Я чуть не ударил ее, но вовремя сдержался.

– Хорошо, Люсиль, если ты хочешь этому верить, верь. Я не брал твоего купальника, – сказал я. – Ты просто маленькая напуганная дурочка.

Она стояла неподвижно, глядя на меня, потом поднесла руки к лицу.

– Да, – сказала она. – Конечно.

Голос у нее был теперь такой мягкий и тихий, что я едва слышал его. Внезапно она слабо улыбнулась.

– Прости меня, Чес. Прости, пожалуйста. Я не хотела говорить с тобой так. Но я не спала всю ночь, у меня совсем сдали нервы. Прости меня. Забудь об этом. Кто же мог взять его, Чес? Полиция?

– Нет. Это была не полиция. Люсиль, тебе не следует дольше оставаться здесь. Это опасно, – сказал я.

– Да, – она посмотрела на меня отсутствующим взглядом. – Дай мне, пожалуйста, сигарету.

Потом ее взгляд стал более осмысленным. Она сильно затянулась.

– Так; теперь мы оба участвуем в этой истории?

– Не обязательно. Это мог быть просто мелкий воришка.

– Ты думаешь? Это мог быть и шантажист, Чес.

Я удивленно посмотрел на нее.

– Мне так кажется, – после минутного колебания произнесла она. – Мы в идеальной ситуации для того, чтобы нас шантажировали.

Несколько секунд я молчал. Это мне не приходило в голову, но теперь я понял, что она вполне может быть права.

Мы вышли из гаража. Люсиль шла впереди меня по дорожке, и солнце играло в ее волосах.

Пока мы ехали обратно в бунгало, ни один из нас не произнес ни слова.

Я остановился у ворот.

– Я приведу твой велосипед.

– Я зайду в дом, Чес. Мне надо поговорить с тобой.

– Хорошо.

Войдя в гостиную, она опустилась в кресло. Я сел напротив. Люсиль уже не казалась тем милым подростком, каким я впервые увидел ее, разглядывающую себя в зеркало. Она была все так же красива, так же желанна, но наивность и юность исчезли.

Она повернула голову и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились.

– Чес, на купальнике написано мое имя, – медленно произнесла она.

У меня сильно забилось сердце.

– Это еще ничего не значит. Купальник мог взять простой воришка в расчете выручить за него хоть что-нибудь.

– Чес, все в городе знают, что Роджер очень богат. Да кроме того, зачем вору купальник? Он мог бы найти что-нибудь получше. Нет, Чес, мне кажется, нас будут шантажировать.

– Ты делаешь слишком поспешные выводы.

Она нетерпеливо взмахнула рукой.

– Видно будет. – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Ты заплатишь шантажисту, Чес?

– Это бессмысленно, – сказал я, стараясь говорить спокойно. – Заплатив подобным людям один раз, ты оказываешься на крючке.

– Я просто хотела знать. – Она посмотрела на свои кроваво-красные ногти. – Думаю, я должна поговорить с Роджером.

– Он ничего не может сделать, – сказал я резко.

Она продолжала изучать свои руки.

– Я знаю его лучше. Он очень чувствителен к тому, что о нем говорят. Если я все расскажу ему, он заплатит шантажисту.

– Но нас еще никто не шантажирует.

Она убрала волосы с плеч нервным движением. Я уже знал, что оно означает.

– Ты думаешь, этот человек взял мой купальник в качестве сувенира? – ; спросила она преувеличенно вежливо.

– Пока такого шантажиста нет. Я сказал, что помогу тебе выпутаться, и помогу.

– Означает ли это, что ты ему заплатишь?

– Кому?

– Тому, кто взял купальник.

– Но он лишь плод твоего воображения. В конце концов, ты могла оставить купальник на пляже.

– Я не оставляла его там! – Она пристально посмотрела на меня. – Чес, поклянись, что ты не брал его.

– О, господи! Не начинай все сначала. Конечно, я не брал его!

Она закрыла глаза.

– А я думала, это ты позвонил мне сегодня утром.

Я был потрясен.

– Что? Кто тебе позвонил?

– Сегодня утром, часов в девять, зазвонил телефон. Я сняла трубку. Мужской голос попросил миссис Люсиль Айткен. Я подумала, что это ты, и ответила, что Люсиль Айткен слушает. Тогда он сказал: «Я надеюсь, вы хорошо искупались вчера вечером», – и повесил трубку.

Я вытащил сигареты.

– Почему ты ничего не сказала мне с самого начала?

– Я думала, это ты звонил. Вот почему мне так важно было пойти за купальником вместе с тобой.

– Я не звонил.

Она открыла глаза и уставилась в потолок.

– Но ведь на пляже никого не было. Нас никто не мог видеть, – сказал я.

– Так или иначе, звонивший знал, что я купалась.

– И ты считаешь, что звонивший именно тот человек, который взял купальник?

– Да.

Я поднялся и подошел к бару.

– Хочешь выпить?

– Да, спасибо.

– Виски или джин?

– Виски.

Я налил виски в стаканы и бросил лед.

Когда я нес стаканы к ее креслу, зазвонил телефон.

Я почувствовал, как у меня напряглись все мышцы. Медленно я поставил стаканы. Люсиль подалась вперед в своем кресле.

Мы молча смотрели друг на друга, а телефон все звонил и звонил.

– Ты не будешь отвечать? – спросила Люсиль напряженным шепотом.

– Алло? – сказал я, не узнавая собственного голоса, после того как медленно подошел к телефону и снял трубку.

– Это мистер Честер Скотт? – спросил мужской голос.

– Да. С кем я говорю?

– Вам надо было с ней переспать, мистер Скотт. Не надо было ее отпускать. В конце концов, женщины на то нам и даны.

Он говорил медленно и четко. Я не мог ошибиться или ослышаться.

– Что вы имеете в виду? – спросил я, чувствуя на лице холодный пот. – Кто это говорит?

Короткие гудки известили меня о том, что я вопрошаю пустоту.

Глава 6

Щелчок положенной мной на рычаг трубки прозвучал в напряженной тишине комнаты как взрыв.

Я посмотрел на Люсиль. Она сидела не двигаясь.

– Кто это был? – спросила она.

– Не знаю, – ответил я и сел. – Но догадываюсь. Думаю, что это тот же человек, что звонил тебе утром.

Я передал ей все, что говорил звонивший.

– Вот видишь, – сказала она. – Я была права. Он будет нас шантажировать.

– Он ничего об этом не говорил, и, пока не скажет, нечего раздумывать над его несуществующими намерениями.

– Будет! У него же купальник, он видел нас вдвоем на пляже, видел, как я сбила полицейского.

– Подожди. Мы не знаем, у него ли купальник и видел ли он катастрофу. Все, что мы пока знаем, это то, что он видел нас на пляже.

– Ну и что? Даже если он не видел аварии, ты должен будешь заплатить ему, чтобы не потерять работу.

– Не обязательно. Мы можем обратиться в полицию.

– Но он же видел машину! У него мой купальник!

– А этого мы не знаем. Если это так, то почему он об этом не сказал? И пока настоящая опасность для нас не в нем, а в полицейских, которые ищут машину.

– Ты обещал выручить меня, – сказала она настойчиво. – Для меня опасность именно в этом человеке. Я уверена, что у него мой купальник! Все, что мне нужно знать, это заплатишь ты ему или мне придется идти к Роджеру.

– Ты угрожаешь мне, Люсиль? – спросил я спокойно. – Это звучит так, как будто ты в свою очередь шантажируешь меня.

Она сжала руки в кулаки и начала бить себя по коленям.

– Мне наплевать, как это звучит! – закричала она. – Я хочу знать, что ты собираешься делать, когда он потребует деньги?

– Собираюсь подождать, пока он их потребует.

Она откинулась на спинку кресла, глаза у нее горели злостью.

– А я-то думала, ты и вправду хочешь мне помочь. Но ты, кажется, уже сожалеешь о своем обещании.

– Ты когда-нибудь думаешь о ком-либо кроме себя самой? – Я старался скрыть сквозящую в моем голосе неприязнь.

Ее лицо приняло враждебное выражение, она пристально посмотрела на меня.