Текст книги "Жена или смерть (сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Роберт Мартин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Звучит соблазнительно. Арлена все еще не сыграла этот шлем?

– Пока нет. Послушайте, мистер Бэйн, если вы дадите мне ваш номер, она позвонит через несколько минут…

– Ничего, я подожду…

– Дело не в этом, мистер Бэйн, я знаю, что вы подождете и это вам не трудно, но я ожидаю довольно важного телефонного звонка от своей матери, а если линия будет занята… – Она виновато рассмеялась. – Надеюсь, вы понимаете. Дайте мне номер, по которому Арлена может вас найти, и она вам в скором времени позвонит.

Следовало бы заставить ее повертеться еще немного, но я не стал. Прикрыв микрофон ладонью, я спросил у Хьюинга номер его телефона и повторил его миссис Маркхэм.

– Спасибо, мистер Бэйн. – Мне показалось, что я уловил в ее голосе нотку облегчения. – Не отходите далеко. – Она положила трубку.

Я посмотрел на Хьюинга.

– Прикрывает и тянет время.

– Вы не можете быть в этом уверены, – сказал он. – Может быть, она действительно там.

– Как бы не так. Эта миссис Маркхэм сейчас позвонит домой к Дэймону и предупредит миссис Бэйн, а та немедленно позвонит по этому телефону якобы после окончания партии. Предоставьте это мне. – Я снова вынул сигареты, но вспомнил, что остался без зажигалки и что, по словам мисс Фордайс, в офисе нет спичек. Я все же спросил Хьюинга:

– Спичка найдется?

– Извините, не курю. И мисс Фордайс тоже.

Я вздохнул и убрал сигареты в карман. После этого мы втроем сидели и молча смотрели на телефон. Минут через пять он зазвонил. Я достал платок из нагрудного кармана пиджака, поднял трубку, набросил на микрофон и сказал:

– Алло.

– Дорогой, извини, я просто должна была сыграть этот шлем. Что ты хотел?

Это был тот самый телефонный голос. Те же интонации, особенно в слове «дорогой», которое она произвела как бы нараспев к концу.

Я придал своему голосу грубость.

– Я в аэропорту. Звонили из Детройта, и мне придется вылететь туда на пару дней.

– Ох, всего лишь этот глупый бизнес. Ну, хорошо, Элвин, спасибо, что позвонил. Когда ты будешь дома?

– В четверг или в пятницу.

– Элвин, – сказала она, – твой голос как-то странно жучит. Ты что, простудился?

– Нет. Наверно, что-то на линии. До свидания.

– До свидания, дорогой. – В звуке ее голоса мне опять послышался напев.

Я положил трубку и посмотрел на Хьюинга.

– Вам удалось провести ее? – спросил он.

Я потер подбородок.

– Не знаю. Если нет, она сыграла с блеском.

– Что теперь?

– Она у Дэймона, я уверен. И если она действительно приняла меня за Элвина, то теперь останется там; может быть, на всю ночь.

– Но тогда, видимо, она не знает о смерти Элвина? – спросил Хьюинг. – Значит, она не замешана?

– Кто знает? – Я встал. – Я еду к Дэймону и постараюсь сделать то, что обещал Элвину.

Хьюинг поднял брови.

– Лично?

– Да. Это самое меньшее, что я могу теперь сделать.

– Где живет этот Дэймон?

В многоквартирном доме на Карнеги. Возле 105-й. – Я взял телефонную книгу и полистал ее. Номер Джона Дэймона значился под адресом на Карнеги. – знаю, где это. Найду, не беспокойтесь.

– А потом? – спокойно спросил Хьюинг.

– Это зависит от доказательств, которые я получу. Опальное ваше дело, так как вы поверенный Элвина. Какие у нас шансы исключить миссис Бэйн из завещания?

– Я бы сказал, спорные. – Он нахмурился, подергав себя за мясистый нос. – В воскресенье вечером, вчера, Элвин подписал документ, в котором говорилось, что жена не получит долю его имущества по причине ее неверности.

– Это пройдет в суде? Я имею в виду при отсутствии нового завещания?

– Возможно, – с сомнением ответил Хьюинг, – если мы сможем представить неопровержимые доказательства. – Он вздохнул и добавил: – Если бы только Элвин дожил до подписания нового завещания! Миссис Бэйн теперь вдова, даже если она и не осведомлена еще об этом. Этот факт способен сделать недействительными любые улики, которые вы сможете раздобыть. Тем не менее, если мы сможем доказать, не оставив никакого сомнения, что она была неверна в вечер смерти ее мужа, у нас была бы сильная позиция.

Я подался вперед.

– Каковы главные пункты его теперешнего завещания?

Хьюинг развел руками.

– Я не имею ничего против того, чтобы все это сообщить вам. Я душеприказчик. В завещании предусматриваются некоторые особо выделенные суммы. Но основная часть имущества должна перейти к его жене. Он оставил сто тысяч долларов детскому дому в Алабаме Элвин, как вы знаете, был сиротой и воспитывался там.

– Я не знал, – сказал я. – Еще какие-нибудь распоряжения?

– Каждый из его служащих должен получить до 1000 долларов, причем сумма определяется в зависимости от длительности работы. – Хьюинг заколебался, а потом добавил: – Кроме того, вам, как своему другу, он оставил 10 000 долларов…

Я был ошарашен.

– Почему, ради всего святого?

Хьюинг шевельнул своими круглыми пухлыми плечами.

– Потому что он любил вас. Потому что вы были добры к нему и выступили поручителем при его приеме в загородный клуб, потому что вы относились к нему хорошо. Это его слова, мистер Беннет. У Элвина было мало друзей. Он действительно был одиноким человеком.

Я чувствовал, что готов расплакаться.

– Какова общая сумма его капитала?

– Около двух миллионов.

– Большая часть которых теперь достанется миссис Бэйн?

Он кивнул.

– Правильно.

– Каковы были условия его нового завещания, которое он не успел подписать?

– Особо выделенные суммы оставались прежними, по основная часть состояния поступала под опеку его банка, с тем чтобы по усмотрению банка быть распределенной среди различных благотворительных организаций и фондов. Кроме жены, у него не было никаких близких. Миссис Бэйн, разумеется, полностью исключалась.

– Вы упомянуты в его завещании? – спросил я напрямик.

Он покачал головой.

– Конечно, нет. Он годами платил мне существенный гонорар.

– Итак, – сказал я, – теперь наше дело – постараться исключить миссис Бэйн из существующего завещания. Этого хотел Элвин. Если мы достигнем цели, что станет с ее долей?

– Согласно первоначальному завещанию Элвина, имеющего в данный момент законную силу, если его жена умрет, или вступит в повторный брак, или будет исключена каким-либо иным образом, мне вменяется распределить деньги на благотворительные цели каким-либо организациям и лицам по своему усмотрению – вполне понятно, сообразуясь с предписаниями суда.

– Понятно. Улики против миссис Бэйн должны быть неопровержимы, правильно?

Хьюинг деликатно кашлянул и метнул взгляд на мисс Фордайс, которая отвела глаза. Он еще раз кашлянул и сказал:

– Мне понадобится больше, чем ваши голословные показания очевидца. В суде это будет всего лишь вашим утверждением против утверждений Дэймона и миссис Бэйн. Трудно лишить жену состояния, которое переходит к ней по наследству. Жена, мистер Беннет, вне зависимости от ее поведения, имеет очень большие законные права. Притом, должен вам напомнить, что миссис Бэйн теперь вдова и юридически не ответственна перед мужем за свое поведение. Тем не менее мы все же можем иметь шанс. Мне потребуется безупречное доказательство неверности, законченного… э… адюльтера!

– Фотографии, что ли? – спросил я.

Он нахмурился.

– Простите?

– Фотографии, – нетерпеливо повторил я. – Подлинные изображения Джона Дэймона и миссис Бэйн в позе или ситуации, недвусмысленно подтверждающие их интимную связь.

– Да, – Хьюинг вздохнул, – боюсь, что нужно именно это. Обычно я не берусь за дела такого рода, но ради Элвина…

– Я тоже не берусь за дела такого рода, – прервал я, думая, что Хьюинг оказался более осведомленным, чем я ожидал. Я взглянул на мисс Фордайс. Она не поднимала глаз от блокнота, но мне показалось, что на лице у нее выступил слабый румянец. – Это грязное дело, – добавил я, обращаясь к Хьюингу, – но ничего не поделаешь. Как я смогу с вами сегодня связаться?

– Я буду ждать здесь, – сказал он мрачно и обратился к мисс Фордайс. – А вы можете идти домой.

– Мне лучше остаться, – возразила она. – Я могу вам понадобиться, если мистер Беннет получит улики…

Он покачал головой.

– Если мистер Беннет добьется успеха, улики можно будет запереть на ночь в сейфе, а его показания запишем завтра утром.

Она закрыла блокнот и ничего не ответила.

Когда я направился к двери, Хьюинг сказал:

– Меня весьма тревожит тот факт, что мы не известили полицию.

Я остановился и повернулся к нему.

– Меня тоже, но что толку об этом беспокоиться? Все нужно сделать сегодня, прежде чем обнаружится убийство Элвина. Надеюсь, еще не слишком поздно. Вмешательство полиции сейчас все погубило бы, и я лишился бы шанса накрыть Дэймона и миссис Бэйн вместе. Еще несколько часов отсрочки ничего не меняют. Единственный для нас способ помочь Элвину – это постараться выполнить его желание. Обещаю вам, что оповещу полицию при первой же возможности.

Он спокойно сказал:

– Вы не сообщили своевременно об убийстве, и у вас могут быть серьезные неприятности.

– По-вашему, я об этом не знаю? – отозвался я не слишком учтиво.

Он задумчиво посмотрел на меня, потом сказал:

– Я тоже, знаете ли, теперь замешан.

– А вам придется рискнуть…

Он медленно кивнул.

– Я отдаю себе в этом отчет. Все зависит от успеха вашей… э… миссии. Вы берете кого-нибудь с собой?

– Я никого не стал бы звать на такое дело. Это сугубо личное предприятие.

Он мягко произнес:

– Месть?

– Отчасти.

– Не забывайте только, что главное – улики.

– Не забуду.

– Это может оказаться опасным, – сказал Хьюинг.

– Это я тоже знаю.

– Вы сказали, что тот человек отобрал у вас оружие. Возьмите мой револьвер, если хотите. – Он кивком указал на маленький револьвер на столе.

– Спасибо, но мне понадобится что-то поавторитетнее. Достану что-нибудь другое… – Я вышел в приемную.

– Удачи, Беннет, – сказал вслед мне Хьюинг.

– Спасибо. – Я оглянулся. Оба безмолвно наблюдали за мной, и мне показалось, что выражение лица у женщины оставалось по-прежнему враждебным.

Прежде чем покинуть приемную, я осторожно высунул голову за дверь и посмотрел по сторонам длинного коридора. Он был пуст. Я закрыл за собой дверь приемной, быстро прошел к лестнице, опустился на три пролета и направился к выходу. Проходя мимо двери, ведущей в переулок, я испытал соблазн выйти и поискать свою шляпу и подаренную Сэнди зажигалку, но сразу же отбросил эту мысль как нелепую.

Я вышел на улицу. Уличное движение было все еще оживленным, а на тротуарах теснились люди.

Я поравнялся с огромной аптекой и зашел туда. Похоже, здесь продавалось все, от аспирина до телефонного аппарата или телевизора. Я купил маленькую фотокамеру. Она была небольшая, но с зеркальным видоискателем, приставной фотовспышкой и объективом со скоростью затвора в сотую секунды. В офисе имелась репортерская фотокамера, но она была слишком громоздкой. Маленький аппарат вполне годился для моих целей. Я купил еще катушку пленки и коробку с пятью вспышками.

Я приблизился к своей машине, держась настороже. Все выглядело как обычно. По тротуарам шли прохожие, по мостовой проезжали машины. У тротуара с шипением тормозов остановился автобус. В дверях маленькой табачной лавочки стоял знакомый полицейский. Он сказал:

– Привет, Джим. Славный вечерок.

– Привет, – откликнулся я.

Он кивнул на мою машину, стоявшую на стоянке.

– Я узнал твою машину. Время почти что вышло.

– И ты тут торчишь только для того, чтобы влепить мне штраф за просроченную стоянку, а?

Он ухмыльнулся. Это был молодой коп по имени Мэлони.

– Сержант Рокингем очень любит, когда тебя штрафуют.

– Рок – мой приятель, – сказал я. – Когда увидишь его, передай, что я посылаю его ко всем чертям.

Коп рассмеялся.

– Я так и сделаю, Джим.

Я пошел к машине, ободренный присутствием Мэлони. Машина казалась пустой, но на всякий случай, прежде чем сесть за руль, я заглянул на заднее сиденье, словно старая дева, заглядывающая под кровать. Воспоминание о двух убийцах в переулке было еще свежо. Я это забуду не скоро. К тому же я знал, что в следующий раз они постараются действовать наверняка. Они не могут допустить, чтобы я остался в живых после того, как слышал признание похожего на студента типа в твидовом костюме. Они должны сделать свое дело. Дэймон не терпит растяп. Два моих приятеля по-прежнему начеку, будьте спокойны! Вопрос лишь в том, когда и где…

Я вдруг пожалел, что не взял маленький револьвер Хьюинга. Он предоставил бы мне хоть какую-то возможность защиты, пока я не обзаведусь оружием посолиднее. Но теперь было слишком поздно. Все было слишком поздно, почти все. Я подумал об Элвине Бэйне, лежащем мертвым в своей ванной, и повернул ключ зажигания с чувством, что нельзя терять времени. И еще я испытывал страх, и чувство потери, и негодование, и просто ярость, кипящую внутри.

В ящике для перчаток нашлись спички. Я закурил и устремился через весь город со скоростью, которую позволяло уличное движение. Я наблюдал за машинами, особенно за теми, что останавливались у светофоров рядом со мной. Вокруг было немало светлых «седанов», но их пассажиры не вызывали подозрений. Мне казалось маловероятным, чтобы мои два приятеля сделали новую попытку, не дождавшись момента, гарантирующего успех, но я не мог быть полностью уверен.

Я добрался до своего дома, но решил не оставлять машину на темной стоянке позади здания и проехал два квартала, прежде чем нашел свободное место у тротуара. Фотоаппарат и снаряжение я оставил в машине, запер ее и вернулся к дому пешком. Это был спокойный район и на улице попадалось мало прохожих. Я шагал быстро, держась поближе к краю тротуара, обходя темные подъезды и проходы между домами, и вскоре оказался у дверей своего дома.

Я поднялся на лифте на третий этаж и вошел в устланный ковром коридор. Напротив моей двери находился маленький холл с креслами и столиком. Лампа под абажуром бросала легкий свет на пастельного цвета ковер и стены.

В одном из кресел сидела женщина, читая газету. Я взглянул на нее, но она не подняла головы. Ее лицо находилось в тени, но я видел, что одета она в дорогое темное платье с открытыми плечами. Свет сиял на ее обнаженных руках. Кожа была гладкой и слегка загорелой. На кресле рядом с ней лежало норковое манто и продолговатая узкая сумка из мягкой коричневой кожи. У нее были черные волосы, разделенные сбоку пробором с мягкой волной, подстриженные довольно коротко и создающие блестящую рамку для находящегося в тени лица.

Звон моих ключей заставил ее поднять голову. Моего приближения по мягкому ковру она, по-видимому, не слышала. Я кивнул ей и вставил ключ в замок, думая, что она живет в этом доме или, может быть, ждет свою подругу. И только когда я открыл дверь, она заговорила:

– Мистер Беннет? – У нее был спокойный, тихий и приятный голос.

Я повернулся и внимательно посмотрел на нее. Она подняла голову, и я увидел, что она миловидна, даже красива. Маленький нос, большие темные глаза, изящно очерченный рот.

Ее скрещенные ноги были стройны и очень хороши, с плавными линиями икр и тонкими щиколотками. Вся она создавала впечатление гибкости и стремительности.

Я ответил не сразу:

– Да, Беннет – это я.

Она встала, грациозным движением отложила газету на столик, захватила сумочку и шубку и, легко и непринужденно ступая, направилась ко мне. Остановившись в двух футах от меня, она улыбнулась, показав очень белые, но довольно мелкие зубы.

– Я звонила и звонила, – сказала она. – Но никакого ответа. Где вы были?

– Я выходил.

– Это было очевидно. – Она по-прежнему улыбалась. – Поэтому я и приехала, чтобы подождать вас здесь. Меня зовут Марта Кинг.

– Как поживаете… – спросил я, прикидывая, что ей лет двадцать с небольшим, но не более тридцати, – мисс Кинг?

– Я не замужем. Это имеет значение?

– Для меня нет. Чем могу быть полезен, мисс Кинг?

– Я думаю многим, мне и Элвину.

Я был поражен.

– Вы имеете в виду Элвина Бэйна?

– Кого же еще? – Ее губы вызывающе дрогнули. – Мы с Элвином собираемся пожениться. Разве вы не знали?

Глава 8

Я был в замешательстве. Элвин Бэйн никогда не упоминал ни о какой Марте Кинг. Я овладел своим голосом.

– Нет, не знал.

По ее лицу прошла тень.

– Неужели он не сказал вам? Элвин говорит, что вы его друг и хотите помочь нам. Я думала, что, конечно… – Она опустила глаза и нерешительно добавила: – Извините… Он все еще женат на ней. Что вы, наверное, обо мне подумаете…

Я ничего о ней не думал, пока не был просто на это способен. Следовало сначала привыкнуть к мысли, что Элвин Бэйн завел любовную интрижку на стороне. Я не мог этого представить, казалось, что такое не в его характере. Потом я сообразил, что о его личной жизни знал совсем мало. Мне было известно только то, что рассказал он сам, а о Марте Кинг он не говорил ни слова. Пускай это не мое дело, но ему следовало бы мне это сказать. Не то чтобы это как-то меняло мое отношение. Если жена действительно обманывала его, а с этой женщиной он нашел утешение, что я мог иметь против? Не будь наивным, говорил я себе, ведь ты же человек широких взглядов. И все же это меня тревожило. Что-то было не так. А потом крошечное, нехорошее подозрение зашевелилось в моем мозгу.

Прежде чем женщина могла пошевелиться, я выдернул сумочку у нее из-под локтя. От неожиданности она издала слабое восклицание и рванулась за ней. Я отстранил ее и сказал: «Извините». Она стояла неподвижно, молча наблюдая за мной, пока я открывал сумочку и копался в ней. Содержимое было обычным – деньги, сигареты, спички, ключи, губная помада и пудреница. Ни пистолета, ни стилета, ни цианистого калия.

Она нервно рассмеялась.

– Вы подозрительный человек, мистер Беннет. Что вы думали у меня там найти?

– Никогда нельзя знать. – Я положил ладонь на ручку приоткрытой двери. – Отойдите, пожалуйста, в сторону.

– Я не… не понимаю…

– Вас никто не просит понимать, – огрызнулся я. – Отойдите!

В ее глазах был испуг, но она отошла. Я отпустил ручку, распахнул дверь ударом ноги, а сам распластался на полу. Ничего не произошло. Я встал просунул внутрь согнутую руку и щелкнул выключателем. Все казалось нормальным.

– Подождите, – сказал я и вошел.

Я проверил спальню, ванную, кухню и шкафы. Все прекрасно, ничего не сдвинуто с места, никаких притаившихся наемных убийц. Похоже, у меня и вправду разыгрались нервы.

Я подошел к двери и позвал Марту Кинг.

– Входите, я думаю, нам следует кое о чем потолковать.

– Я тоже так думаю, – сказала она серьезно. – Потому и приехала сюда.

Я отступил в сторону, пропуская ее, и ощутил слабый аромат духов. Закрыв дверь, я указал ей на кресло.

– Выпьете что-нибудь?

– Если вы сами будете.

– Мне это необходимо. Бурбон с водой годится?

– Отлично.

Я вышел на кухню, смешал две порядочные порции, положил в них лед и вернулся в гостиную. Принимая стакан, она тихо спросила:

– Вы как-то странно себя ведете, мистер Беннет. Что-нибудь случилось?

– Все прелестно, – я сделал глоток. – Что вам угодно?

Она задумчиво рассматривала меня. Глаза у нее были дымчато-серые, почти черные, с темными ресницами.

– Я вижу, вы весьма прямолинейны.

– Иногда. Зачем вы пришли?

Она опустила глаза, отпила из стакана и сказала:

– Я хочу помочь вам в том, что вы собираетесь сегодня сделать.

Мгновение я обдумывал это и сделал еще глоток. Потом спросил:

– А откуда вы знаете, что я собираюсь что-то делать?

– Мне сказал сегодня днем Элвин.

– Вы были у него дома?

– Конечно нет, мы встретились в маленьком баре на проспекте.

– Прячетесь по углам, а?

Ее глаза сверкнули.

– Она-то не прячется по углам, верно?

Вызывающий блеск исчез из ее глаз.

– Да вы, наверное, влюблены в Элвина Бэйна?

– Влюблена, – сказала она спокойно. – И он любит меня.

– Вы как июнь и декабрь.

– Это не имеет значения. Элвин – самый лучший человек из всех, кого я знаю. – Она отпила из своего стакана. – Его жена не заслуживает такого мужа, как он.

– А вы заслуживаете?

Ее губы снова дрогнули, на этот раз их изгиб был заметнее.

– Может быть, и нет. Но я буду ему хорошей женой.

– Все уже решено?

Она кивнула.

– Как только он с ней разведется…

Я сказал:

– Вы говорите «она», «с ней». Я полагаю, вы имеете в виду миссис Бэйн?

– Конечно! – Ее голос был резок. – А почему вы меня допрашиваете?

– Я не приглашал вас сюда, – сказал я, думая про себя, что у меня есть все основания допрашивать ее. Раз уж я влез в это предприятие ради Элвина Бэйна, мне пригодится информация, какую я смогу получить. Все улики, которые я раздобуду против миссис Бэйн, могут быть очень легко перечеркнуты свидетельством, что Элвин Бэйн тоже позволил себе маленькую интрижку с этой Мартой Кинг. Мне уже слышались протесты Орвилла Хьюинга. Наше дело против миссис Бэйн должно быть непробиваемым, чтобы иметь какие-то шансы на успех. И позаботиться об этом предстояло мне.

– Я пришла вам помочь, – сказала она спокойно.

– Вы это уже говорили. Как?

– Если бы вы только выслушали…

Ее прервал телефонный звонок. Я извинился и взял трубку.

– Джим, ты дома? – Это была Сэнди.

– Да, но скоро уйду. Я хотел звонить тебе.

– Джим, я… я тревожусь за тебя… Это неважно, то, что случилось в офисе, они же ничего страшного со мной не сделали.

– Ну конечно.

– Джим, ты как-то странно говоришь.

– Со мной все в порядке, Сэнди. Слушай, я не думаю, что они снова тебя побеспокоят, но держи дверь на замке. Мой подарок у тебя?

– Пистолет? Да, он у меня в комоде.

– Заряжен?

– Да, но…

– Вот и держи его под рукой. Мне сейчас надо ехать, Сэнди. Я позвоню тебе позже, если смогу.

– Джим, подожди. Если только это из-за того, что те двое…

– Не только из-за этого. Я сейчас не буду говорить. До свидания, Сэнди. – Я положил трубку прежде, чем она успела произнести хоть слово.

Я повернулся и посмотрел на девушку. Она внимательно изучала меня, глядя поверх бокала. Я подошел к ней, но в это время телефон зазвонил снова. Я не обратил внимания, так как это наверняка снова была Сэнди, а я не хотел больше говорить с ней.

– Ваш телефон звонит, – сказала Марта.

Я допил виски и встряхнул лед в стакане.

– Может быть, это что-то важное?

– Нет. – Я опрокинул стакан, но не почувствовал на языке ничего, кроме нескольких пресных капель ледяной воды. Подтаявшие кубики льда стучали о мои зубы. Мне требовалось то ли еще виски, то ли что-то другое. Когда я направился на кухню, телефон перестал звонить. Я был этому рад, потому что пронзительный звук, казалось, бился внутри моего черепа. Приготовив новую порцию и не пожалев бурбона, я вернулся в гостиную и кивнул на недопитый стакан Марты Кинг.

– Добавить немного?

Она покачала головой.

– Нет, спасибо. Вы как будто напряжены, мистер Беннет?

Я отпил виски. Смесь была слишком крепка, но это не имело значения. Потом она спросила:

– Что у вас с пальцем?

Я посмотрел на свой палец. Где-то по пути из офиса Орвилла Хьюинга я снял платок или потерял его, не помню. Мой палец был покрыт коркой запекшейся крови. Я ответил:

– Меня укусила женщина.

– Как интересно! – Марта Кинг подняла тонкие брови. – Ваша приятельница?

– Нет.

Глупый вопрос. Вы не думаете, что нам пора поговорить?

Я посмотрел на свои часы. Пять минут двенадцатого.

– Давно пора, – сказал я. – Говорите, мисс Кинг.

– Зовите меня Марта.

Она не страдала от застенчивости. Слова были произнесены просто, словно именно это она и имела в виду. Марта и Джим. Как мило! Только я не предложил ей звать меня Джим. Может быть, она почувствовала, как я отношусь к ней? Она слегка нахмурилась, отпила из своего стакана и протянула его мне.

– Пожалуйста, еще немного, если можно.

Я отнес стакан в кухню, добавил льда, бурбона и воды и, вернувшись, подал ей. Принимая стакан, она сказала:

– Я вам не нравлюсь, правда?

– Не знаю. Это обязательно?

– Вы мне нравитесь, хотите вы этого или нет. Мы с Элвином высоко ценим то, что вы для нас делаете.

– Я еще ничего не сделал. Что сказал вам Элвин?

– Он сказал, что вы его друг, но по этическим причинам не можете помочь получить улики против нее. Он сказал, что вы обещали помочь ему любым другим способом, что порекомендуете человека, который достанет нужные для развода доказательства. Сказал, что это нужно сделать поскорее, пока она с Джоном Дэймоном. Вы уже послали своего человека, или еще слишком рано? – Она замолчала, и слабый румянец коснулся ее щек. – Вам, наверное, нужно подождать, чтобы была уверенность, что они уже… – Она сделала беспомощный жест. – Должна ли я вдаваться в детали?

– Я хочу накрыть их в постели, – сказал я, – если вы это имеете в виду.

Марта Кинг отпила виски.

– По крайней мере, вы откровенны.

– Сожалею, но именно так обстоят дела. – Говоря это, я мрачно раздумывал, как взглянул бы босс в Нью-Йорке на мою деятельность сегодняшним прохладным сентябрьским вечером, пусть даже это официально и не касалось агентства. Я пытался успокоить себя мыслью, что это личное дело, но знал, что только сам себя обманываю. Если я добьюсь успеха, мне придется давать публичные показания в суде, что, несомненно, отразится на агентстве. Такая нежелательная реклама, по всей вероятности, привела бы к увольнению Джеймса Т. Беннета, в течение двенадцати лет считавшегося лояльным, достойным доверия и, самое главное, осмотрительным сотрудником. Я мог бы, конечно, найти работу где-нибудь в другом месте или открыть собственное дело, но потерял бы все финансовые преимущества, связанные с длительным стажем, и право на солидную пенсию. А мне почти сорок лет. Это была гнетущая перспектива, но иного выхода не оставалось. Я твердо решил действовать и имел на то достаточно причин.

Марта заметила:

– Я не подвергаю сомнению ваши методы, если они дают результат.

– Дают вам и Элвину?

– Конечно. – Ее голос вдруг стал холодным и жестким. – Думаете, мне было легко прийти сюда?

– Не знаю. Это зависит от обстоятельств. Вы виделись с Элвином этим вечером?

– Нет. Мы расстались с ним в баре на проспекте днем. Он сказал, что сегодня вечером будет занят, и обещал позвонить завтра.

– Куда? – спросил я. – Вам на работу? Я полагаю, вы работаете?

– Теперь нет, – спокойно ответила она. – Я работала официанткой в коктейль-холле в Восточном районе. Там-то и встретила Элвина. Он не хотел, чтобы я работала. Он дает мне… на расходы.

– Очень мило. – Я кивнул на норку. – Это похоже на него.

Я опять отхлебнул виски. Смесь была крепкой, но никакого действия на меня по-прежнему не оказывала.

– Да. В конце концов, ведь мы собирались пожениться… – Ее голос снова был холоден и жесток. – Элвин настоял, что будет временно давать мне деньги. А что в этом плохого?

– Ничего. Кто-нибудь знает о вашей дружбе с Элвином Бэйном?

– Никто. Я уверена.

– Надеюсь. – Я глубоко вздохнул и отпил еще глоток, а потом взглянул на нее поверх стакана. – Вы сказали ему, что вечером пойдете ко мне?

Она опустила глаза, и стала нервно теребить свой стакан в руках.

– Нет… я не могла.

– Почему же, скажите на милость? Вы ведь обоюдно заинтересованы в результатах моих ночных трудов, не так ли?

Она молча кивнула, не глядя на меня.

– Вы сказали, что пришли помочь мне. Чем, черт возьми, вы можете помочь? – Я снова глотнул виски и успел поставить стакан и закурить, прежде чем она ответила.

– Вы знаете, где живет Джон Дэймон?

– Конечно. В доме на Карнеги, рядом со 105-й улицей.

Она медленно покачала головой.

– Уже нет.

– Я нашел этот адрес в справочнике.

– Я знаю. Он только недавно переехал. Поэтому я и пришла к вам. Я боялась, что вы поедете по неверному адресу.

Она встала.

– Понятно, – сказал я, наблюдая за ней. – И вы хотите, чтобы не произошла какая-нибудь осечка или задержка?

– Естественно, – сказала она невозмутимо. – Я уверена, что Элвин хочет того же.

Я выпил виски одним глотком и не ощутил приятного тепла. Вообще ничего. Я был чересчур взвинчен, но решил, что больше не надо. Я не хотел, чтобы позже спиртное ударило мне в голову.

Я спросил ее:

– А откуда вы знаете, что Дэймон переехал?

Она взглянула мне прямо в глаза.

Я была с ним знакома, – сказала она ровным голосом, – до того, как мы встретились с Элвином.

Я порвала с ним, но он продолжал звонить. На прошлой неделе он прислал конверт: в нем был его новый адрес, указания, как туда доехать, и ключ. Я не ответила на приглашение и с тех пор не слышала о нем.

– Что это он? – спросил я. – Надоела миссис Бэйн или просто любит разнообразие?

Она хлестнула меня по лицу, прежде чем я успел пошевелиться. Удар обжег меня. Я притронулся к щеке и уставился на Марту Кинг. Она стойко выдержала мой взгляд, но губы ее дрожали, а в серых глазах блеснули слезы. Я встряхнул ледяные кубики в своем стакане, потом посмотрел на ручные часы. Десять минут двенадцатого, еще уйма времени, больше чем нужно. В таком настроении трудно ждать, но важно правильно рассчитать время. Если миссис Бэйн поверила, что ее муж уехал в Мичиган на несколько дней, она не станет спешить расставаться с любовником. Она даже может остаться на всю ночь. Так или иначе, рано она не уйдет. Я решил, что нанесу им визит около двух или трех часов ночи. Придется рискнуть. Главное, не появиться слишком рано.

– Вы не должны были так говорить, – сказала Марта Кинг.

Я поднял голову. Щека еще горела, и я был зол.

– Почему бы и нет? Я никогда раньше вас не видел. Вы являетесь сюда со своей историей любви к Бэйну. Потом признаетесь в связи с Джоном Дэймоном, известным гангстером и к тому же другом жены Бэйна. Говорите, что хотите мне помочь. На самом же деле вы хотите помочь только себе, так как вам не терпится запустить коготки в Бэйна. Не рассчитывайте купить меня вашими историями. Элвин Бэйн – мой друг. – Я едва не сказал «был». – Я хочу помочь ему. На вас мне наплевать.

– Я люблю Элвина, и он любит меня. Дэймон никогда не значил для меня…

Я оборвал ее:

– В этом месте должна зазвучать тихая музыка?

Она побледнела, резко отвернулась от меня, подхватила сумочку и манто и, широко шагая, устремилась к двери. Я успел перехватить ее, когда она уже взялась за ручку. В конце концов, она сказала, что знает новый адрес Дэймона, и у нее был ключ. Для исполнения моего замысла ключ очень бы пригодился. Ее тело у меня под руками задрожало, а потом оцепенело. Она опустила голову и стояла неподвижно. Мои руки соскользнули с ее прохладных плеч к локтям. Ее запах был знакомым и все же странным. Он слегка тревожил меня, потому что был, как у Сэнди, неуловимым и смешанным с чистым женским запахом мыла и шампуня для волос. На шее виднелась маленькая коричневая родинка. Я сказал ей на ухо:

– Извините. Пожалуй, нам лучше все-таки поговорить. Мне нужен адрес Дэймона и этот ключ.

Она медленно повернулась ко мне лицом. Я опустил руки, и мы стояли почти вплотную друг к другу. Ее макушка приходилась дюйма на два ниже моего подбородка. Я улыбнулся:

– Кто старое помянет…

– Вам нужно то, что я могу дать, верно?

– Да, мэм.

Ее глаза приняли странное выражение.

– Адрес и ключ. Вы их получите. – Она осторожно провела пальцем по моему галстуку. – Мы надеемся на вас, Элвин и я.