Текст книги "Жена или смерть (сборник)"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Эллери Куин (Квин),Роберт Мартин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

– Смотрите, это просто. Вот рукоятка сцепления. Все, что вам нужно сделать, это чуть-чуть сдвинуть ее вниз, вот так, потом вы нажимаете правой ногой на педаль. Если хотите остановиться, снимите ногу с этой педали и нажмите на ту большую, что слева от вас. Это тормоз.

– О, это просто, – сказала она и в ту же минуту отвела вниз сцепление и сильно нажала на газ. Автомобиль рванулся так, словно сошел с ума. Она не имела ни малейшего представления о том, как водить машину. Я сомневаюсь, что она хотя бы смотрела, куда едет. Секунды две или три я сидел в шоке и ничего не мог сделать. В эти секунды мы соскочили с дороги и взобрались по травянистому откосу, прошлись по нему задним скатом и снова вылетели на дорогу. Когда мы стремительно стали приближаться к ограждению на другой стороне шоссе, я выхватил у нее руль и выровнял машину.

– Снимите ногу с педали газа! – заорал я, и мне удалось сбросить ее туфлю с педали. Все еще держа руль, я нажал на тормоз и резко остановил машину. Нам оставались считанные секунды. Еще чуть-чуть – и мы бы разбились.

Я выключил мотор и повернулся к ней.

Лунный свет падал в открытое окно, и я ясно ее видел. Она не казалась даже взволнованной, спокойно улыбалась и выглядела так привлекательно, что у меня дух захватывало.

– Сильная машина, – произнесла она. – Я немножко перестаралась с газом, да? Не надо было так сильно жать на педаль? Давайте попробуем еще.

– Сейчас, подождите минутку, – сказал я. – Это жестокий способ самоубийства. Не нажимайте…

– Поняла, – нетерпеливо перебила она. – Не надо объяснять. Я слишком сильно нажала на педаль. Давайте еще попробуем.

– Смотрите, пожалуйста, на дорогу, когда ведете машину. Основная задача в том, чтобы ехать прямо.

Она бросила на меня быстрый взгляд и засмеялась.

– Я растерялась от неожиданности, – сказала она. – Я не предполагала, что она такая мощная.

Вторая попытка оказалась чуть более успешной. Во всяком случае, нам, хоть и с трудом, удалось избежать столкновения с идущей навстречу машиной.

Остановившись на обочине, она сказала:

– А это занятно. Мне нравится водить. Еще чуть-чуть, и я смогу ездить сама. Вы будете иногда давать мне свою машину, если Роджер не позволит мне брать его?

– Вам нужно взять еще несколько уроков, прежде чем вы сможете ездить самостоятельно.

– Ну а когда я смогу, вы дадите мне машину?

– Хорошо. Только сложно будет утрясти вопрос времени. Я езжу на ней каждый день на работу.

– Но может быть, когда я захочу поездить, вы воспользуетесь автобусом?

– Это мысль, конечно, но нельзя сказать, чтобы я страстно желал ездить на автобусе. Кроме того, в рабочее время мне тоже очень часто бывает нужна машина.

– В особо важных случаях вы ведь можете поехать на такси, не так ли?

– Думаю, что могу.

Она посмотрела на меня.

– Вы хотите сказать, что не намерены давать мне машину, не так ли? – тихо произнесла она.

Если бы только она знала, что я готов был дать ей машину в любую минуту. Вот до чего уже я был в ее власти.

– Нет, – сказал я. – Я просто беспокоюсь из-за того, что вы можете сбить кого-нибудь или кто-нибудь собьет вас. Вам нужно пройти большую практику, прежде чем вы сможете ездить сами. А куда вы хотите поехать самостоятельно?

– Никуда конкретно. Просто хочу водить машину. Хочу ехать быстро, чтобы ветер свистел в ушах.

– О’кей. Когда вы научитесь свободно водить, можете брать мою машину.

Она положила свои руки на мои. Прикосновение ее прохладной кожи снова обожгло меня.

– Вы серьезно?

– Конечно.

– Я смогу брать машину, когда захочу? Нужно будет только позвонить вам и сказать, что она мне нужна, и вы позволите мне ее взять?

– Да, это все, что вам нужно будет сделать.

– Честно?

– Конечно.

Она долго смотрела на меня, потом мягко потрепала меня по руке.

– Вы приятнейший человек, какого я знаю.

– Подождите говорить так, – сказал я, и мой голос прозвучал хрипло. – Если вам будет нужна машина, можете ею пользоваться. А теперь давайте еще раз попробуем. Может быть, теперь у вас получится лучше.

– Да, – сказала она и включила мотор.

Мы поехали по шоссе, и на этот раз у нее действительно неплохо получилось. Во всяком случае, при встрече с другими машинами ей удавалось удерживать «кадиллак» на прямой. Постепенно она увеличила скорость до восьмидесяти.

– Сбавьте скорость, – сказал я и мягко нажал на педаль тормоза.

Из темноты на нас выскочил автомобиль, слепя фарами. Мы были как раз посередине шоссе. Я сильней надавил на тормоз.

– Поверните вправо!

Она рванула слишком резко.

Если бы я изо всех сил не нажал на тормоз, мы бы перевернулись, пропахав обочину. Я схватил руль и выправил машину. Потом остановил «кадиллак».

– Разве вам обязательно было вмешиваться? – спросила она, глядя на меня. – Я же все делала как надо.

– Да, конечно. – Для одной ночи этого было достаточно. Нервы мои были напряжены до предела. – Все, чего вам не хватает, это практики. Ну, довольно на сегодня. Мне пора ехать.

– Хорошо. – Она посмотрела на часы на приборном щитке. – О, боже! Я должна возвращаться. Он будет гадать, куда же это я подевалась.

Эти слова внесли в наши отношения общую тайну.

– Давайте поедем очень быстро! – проговорила она, когда мы поменялись местами. – Очень быстро.

Я нажал на газ. Через несколько секунд «кадиллак» несся по темному шоссе со скоростью девяносто миль в час.

Она сжала колени и смотрела сквозь ветровое стекло на два больших пятна света, вспыхивавших каждый раз, когда мы проезжали под фонарями. Мы подъезжали к Гейблз без двадцати одиннадцать.

– Вы отлично водите машину, – сказала она, вздохнув. – Когда будет второй урок?

Секунду я колебался. Я понимал, что это может быть опасным.

– Послушайте, – сказал я. – Я не хочу, чтобы у вас были неприятности. Если ваш муж действительно не хочет, чтобы вы водили машину…

Она взяла меня за руку.

– Он никогда не узнает. Ну откуда он узнает?

Ее близость сделала меня беззаботным и легкомысленным.

– Завтра в восемь я буду здесь, – сказал я. – Освобожусь после девяти.

– Я буду ждать в машине. – Она открыла дверь и вышла. – Вы себе даже не представляете, какое я поручила сегодня удовольствие. Мне очень понравилось.

В ярком белом свете луны я увидел, что на ней лимонного цвета брюки и бутылочный свитер. От мысли о ее теле под этим свитером, я задохнулся.

– Меня зовут Люсиль, – сказала она напоследок. – Запомните?

Я сказал, что запомню. Она улыбнулась мне.

– Так мы встретимся завтра. Спокойной ночи. – Она помахала мне рукой и направилась к дому.

Я наблюдал за ней, сжав руками руль, так что побелели суставы пальцев. Так я сидел, дыша часто и неровно, пока она не скрылась из виду. Теперь она сидела у меня в крови, как вирус. Это было так же смертельно и так же опасно.

Как я добрался к себе в бунгало, не помню. Не помню и как лег в постель. Все, что я помню о той ночи, это то, что не спал. Как я мог спать, когда мозг мой пылал, и часы, отделявшие меня от завтрашней встречи с ней, казались мне столетиями.

Глава 3

Все следующие три дня прошли по одной схеме. Я приезжал в контору в девять, уезжал в семь, быстро ужинал в итальянском ресторанчике на шоссе, ведущем в Гейблз, и подъезжал к вилле в восемь. Полтора часа я проводил у Айткена, обсуждая текущие дела и просматривая письма, а потом спускался к «кадиллаку», где меня ждала Люсиль.

Я жил для этого момента. Остальное время дня проходило как во сне. Мне хотелось только одного – чтобы это время бежало как можно быстрее. Только после того, как, пожелав спокойной ночи Уаткинсу, я слышал, как закрывается за мной дверь, я оживал. С половины десятого до одиннадцати мы с Люсиль путешествовали по проселочным дорогам. Мы мало разговаривали. Во-первых, ей приходилось сосредотачивать внимание на дороге. Я обнаружил, что, когда я с ней разговариваю, машина гуляет по дороге из стороны в сторону. И потом, она так явно наслаждалась, управляя «кадиллаком», что я чувствовал: ей будет неприятно, если я буду отвлекать ее разговорами.

Только когда мы возвращались и останавливались у больших железных ворот Гейблз, мы проводили минут пять в беседе. В эти три вечера моя любовь к ней достигла такой силы, что мне приходилось сдерживаться изо всех сил.

Она никак не поощряла меня высказаться. Относилась ко мне как к другу. Я знал, что симпатичен ей. Об этом я мог судить по тому, как она говорила со мной, смотрела на меня. Но это было лишь дружеское расположение, не больше.

Я знал, что играю с огнем. Если когда-нибудь Айткен узнает о происходящем, он – я был в этом абсолютно уверен – тут же вышвырнет меня на улицу.

Когда на третий день мы пожелали друг другу спокойной ночи, я напомнил ей, что завтра вечером не приеду.

– Мистер Айткен отпустил меня на весь уик-энд.

– Значит, завтра урока не будет?

– Не будет до понедельника.

– Вы уезжаете из города?

– Нет.

– Тогда почему же вы не можете приехать как обычно? Вы можете встретить меня здесь, внизу, не заходя в дом. А может быть, вы не хотите?

– Хочу, просто я должен признаться, что все это меня несколько беспокоит, – сказал я, не глядя на нее. – Я уверен, что, если ваш муж узнает, он будет в ярости.

Она засмеялась. У нее был самый заразительный смех, какой я когда-либо слышал.

– Он будет совершенно невменяем, но нам ведь все равно, правда? Да и, кроме того, он никогда не узнает.

– Уаткинс или миссис Хеппл могут увидеть нас…

– Они никогда не выходят вечером из дома, но я знаю, что мы сделаем. Я приеду к вам на велосипеде. Можно? Я хочу посмотреть ваше бунгало.

У меня учащенно забилось сердце.

– Лучше этого не делать. Если вы действительно хотите, чтобы завтра состоялся урок, то я приеду сюда в девять, но только если вы действительно этого хотите.

Она открыла дверцу и выскользнула из машины, потом обернулась и посмотрела на меня в открытое окно.

– Я буду здесь, – сказала она. – Чес, имейте в виду, я продолжаю считать вас самым милым мужчиной. Я начинаю лучше водить, правда? Скоро я смогу сдавать на права, да?

– У вас получается замечательно, – хрипло сказал я.

Сейчас я отдал бы все на свете, чтобы обнять ее и почувствовать, что ее губы отвечают на мой поцелуй. – О’кей, до завтра, – попрощался я.

Вернувшись домой, я долго размышлял над сложившейся ситуацией. Ее предложение прийти ко мне беспокоило меня. Я сказал ей, что мальчик, смотревший за домом, уходит от меня после семи. Было ли это с ее стороны намеком на то, что она готова ответить на мою любовь? Судя по всему, нет. Ведь она никак и никогда меня не обнадеживала.

Я провел бессонную ночь, размышляя. На следующее утро в конторе я был довольно рассеян и с облегчением убрал все со стола в конце дня.

Вошла Пат, неся мне несколько писем на подпись.

– Ради всего святого! Я думал, что уже подписал их все! – рявкнул я на нее.

– Всего несколько штук, – сказала она и положила письма на стол.

Я начал подписывать.

– Сейчас уже больше шести?

– Около половины седьмого. Ты уезжаешь, Чес?

Я пристально посмотрел на нее.

– Не знаю. Может, поеду поиграть в гольф.

– Надеюсь, ты хоть чуть-чуть отдохнешь. Ты не волнуйся так, Чес, ты прекрасно справляешься.

В любое другое время ее слова ободрили бы меня, но в теперешнем моем состоянии они только раздражали.

– Я не волнуюсь – резко сказал я. – До понедельника! – И, кивнув, вышел, оставив ее с широко раскрытыми от удивления глазами.

Когда я шел по коридору, из своего кабинета вышел Джо.

– Чес, подвези меня до остановки.

– О’кей.

Я не хотел, чтобы он ехал со мной, но не мог найти удобной причины для отказа, так как он знал, что по пути домой я проезжаю его остановку.

Мы вместе вышли к лифту.

Пока мы ехали вниз, Джо спросил:

– Едешь сегодня к Р. А.?

– Нет. Он отпустил меня на уик-энд. Я взял с собой телесценарий Вассермана. Хочу его просмотреть. То, что я успел прочесть, не так плохо.

– Почему бы тебе не отложить работу и не отдохнуть? – спросил Джо, когда мы пересекли вестибюль. – Ты становишься очень нервным. Что тебя терзает?

– Ничего меня не терзает, – коротко сказал я, прокладывая себе путь через запруженный народом тротуар к месту, где стоял мой «кадиллак». Джо сел рядом со мной.

– В последние два дня ты всем мылишь шею. Сегодня ты довел Патрицию до слез.

– Я три раза просил ее соединить меня с Вассерманом, а она не могла застать его на месте.

– Но она же не может творить чудеса.

Я завел мотор.

– Что это, Джо? С каких это пор ты стал меня критиковать?

– Так-так, – сказал Джо, откидываясь на подушку сиденья. – Нет уж, теперь моя очередь. О’кей, парень, если ты считаешь, что так ты станешь большим боссом, я не буду тебя останавливать, но послушайся моего совета и попробуй расслабиться. Уж очень ты налегаешь на работу.

Я знал, что он прав, и мне вдруг стало стыдно.

– Ты прав, Джо. Извини, старик. Я буду в полном порядке после уик-энда.

– Я сделал бы то же самое, – великодушно сказал Джо. – Работы у тебя сейчас, конечно, хватает. – И, сменив тему, продолжал: – Знаешь, я тебе завидую – такая красавица эта машина! Мне всегда хотелось иметь именно «кадиллак».

– Я заплатил за нее кучу денег, но она их стоит. Я пользуюсь ею уже восемнадцать месяцев, а она как новенькая.

– Я тоже хочу «кадиллак». Если выгорит работа в Нью-Йорке и если Р. А. повысит мне зарплату, обязательно его куплю.

– Если мы не упустим эту работу, Джо, я уж прослежу, чтобы ты получил прибавку.

– Каковы перспективы? Он больше не заговаривал об этом?

– Говорил. Вчера вечером. Думаю, дело в шляпе. Он спрашивал, как скоро я смогу собрать деньги.

– Ты думаешь, это стоит того, Чес, вкладывать деньги в его дело?

– Уверен. В Нью-Йорке дела плохо идти не могут. А при моем вкладе мне будут принадлежать пять процентов от прибыли плюс зарплата. Надо быть сумасшедшим, чтобы не воспользоваться таким случаем. Кроме того, я буду вести дело более или менее самостоятельно, на правах партнера. Это тоже даст мне возможность увеличить свой капитал.

– Да, тут нечего раздумывать, – сказал Джо. – Пять процентов прибылей! Этак ты станешь богачом, Чес!

Я сжал руль. «Я могу стать богатым, если меня не накроют, – подумал я. – Я, может быть, даже могу стать настолько богатым, чтобы забрать у Айткена Люсиль».

– Очень многое зависит от того, как мы справимся с работой здесь, Джо.

– Как скоро ты достанешь деньги?

– Я сказал своим маклерам, чтобы они продавали акции. Через несколько дней у меня будут деньги. На бирже сейчас как раз подходящая ситуация. Мне немного повезло, а вообще могло прижать.

Я притормозил, когда мы подъехали к остановке.

– Спасибо, Чес, – сказал Джо, выходя из машины. – Может быть, в грядущие светлые дни я смогу купить у тебя эту машину, – продолжал он, похлопывая «кадиллак» по крылу. – Ты в Нью-Йорке сможешь купить себе «эльдорадо». Подумай, может, продашь мне эту?

– Подожди, деньги надо сначала получить, – сказал я, улыбнувшись. – Но возможно, и продам. Ну, пока. Хорошего уик-энда.

Я быстро поехал к своему бунгало.

Без одной минуты девять я остановился у тяжелых ворот Гейблз. Люсиль стояла в тени, поджидая меня. Она проскользнула на место водителя, а я передвинулся на соседнее.

– Привет, – сказала она, улыбнувшись мне. – Вы замечательно пунктуальны. Нравится мой наряд? Я оделась так специально для вас.

– Он ужасен, – сказал я. – И вы тоже ужасно выглядите.

Она радостно засмеялась.

– Вы действительно так думаете?

– Да. – Может быть, в моем голосе прозвучало что-то, что удивило ее. Во всяком случае, она бросила на меня быстрый взгляд, но мое лицо было в тени, и она не могла разглядеть его.

– Ну, а куда же мы поедем? – спросила она. – Давайте к морю.

– Хорошо.

Этим вечером у нее, видимо, не было настроения ехать быстро. Она двигалась со скоростью двадцать пять миль в час, не убыстряя и не замедляя хода машины, и на этой скорости вела очень хорошо.

Мы свернули на боковое шоссе и медленно ехали по пыльной дороге, а затем, резко повернув, увидели впереди огромный песчаный пляж с пальмами и море, сверкавшее в лунном свете как зеркало.

– Чудесно, правда? – сказала она. Это были первые ее слова с тех пор, как мы отъехали от Гейблз. – Вы не представляете, Чес, как я наслаждаюсь! Это совершенно особое чувство. Я могу водить, да? Я ведь уже хорошо вожу, правда?

– Неплохо. Но прежде чем сдавать на права, надо еще попрактиковаться.

Мы выехали на дорогу, окаймлявшую пляж. Она притормозила, вывела машину на песок и выключила мотор.

Я сидел неподвижно, сжав руки, а сердце у меня бешено колотилось.

– Я хочу искупаться, – сказала она, выключая фары. – Вы будете? – Это было неожиданно и удивило меня.

– Вы же собирались учиться водить? У нас не так много времени. Уже без двадцати десять.

– Я сказала Роджеру, что иду в кино. Он ожидает меня обратно не раньше полуночи. – Она открыла дверцу и вышла на песок. – Здесь совсем никого нет. Пляж в нашем полном распоряжении. Если не хотите купаться, подождите меня в машине.

Она побежала к группе пальм.

Некоторое время я наблюдал за ней из машины. Что это, думал я. Уж наверное, она не привезла бы меня на этот пустынный пляж, если бы не предполагала определенного развития наших отношений. Где-то в глубине шевельнулось предостережение самому себе. Ты валяешь дурака с женой Айткена, сказал я себе. Не остановишься сейчас, будешь проклинать себя всю жизнь.

Но победить себя мне не удалось. Тяжело дыша, с колотящимся сердцем, я вылез из машины.

Люсиль стояла у пальмы. Вот она нагнулась, чтобы снять туфли, потом расстегнула молнию на платье и выскользнула из него. На ней был закрытый купальник.

Я обошел машину, открыл багажник, взял пару полотенец и плавки, всегда лежавшие у меня там. Раздевшись за машиной и оставив на песке одежду, я побежал за ней и догнал, когда она медленно шла к воде. Когда я подбежал, она обернулась и улыбнулась.

– Я так и знала, что вы придете. Я вам кое-что расскажу. Я всегда хотела купаться ночью при луне, но Роджер никогда мне этого не разрешал. Он считает, что это опасно.

– Кажется, вы делаете все, что нельзя, и все это со мной.

– Вот поэтому вы мне так нравитесь.

Потом, вдруг бросившись бежать, она пересекла полосу песка и плюхнулась в воду. И если водить она только училась, то плавала отлично.

Когда мы вышли из воды и направились туда, где она оставила свою одежду, она вдруг сказала:

– Что вы делаете завтра, Чес?

– Не знаю… Ничего особенного. Может быть, поеду играть в гольф.

– Я думала, может быть, мы можем встретиться? Меня пригласила себе подруга, но я могу отменить этот визит, и мы поедем куда-нибудь за город.

Теперь мы стояли в тени пальм. Я взял одно полотенце и протянул ей. Потом взял второе и стал вытирать волосы.

– Нас могут увидеть, – сказал я и сел на песок. Она стояла рядом, вытираясь.

– Мы будем осторожны. Я стану приезжать к вам на велосипеде, и мы можем держаться подальше от шоссе.

Я поймал себя на том, что в волнении комкаю полотенце.

– Думаю, что нам лучше не встречаться днем, Люсиль. Нас могут увидеть.

Она бросила полотенце и села рядом со мной. Потом обхватила руками колени и подтянула их к подбородку.

– Нескладно, да?

– Да, конечно.

– А хорошо было бы уехать куда-нибудь на машине на целый день! Мы могли бы устроить пикник. Может быть, рискнем?

– А вы хотели бы рискнуть? – спросил я неожиданно резко.

– Не думаю, что кто-нибудь нас увидит. Я могу надеть шляпу с большими полями и солнечные очки. Могу зачесать волосы наверх. Клянусь, меня никто не узнает.

– Вы ведь не хотите, Люсиль, чтобы ваш муж обо всем узнал?

Она положила подбородок на колени.

– Конечно нет.

– Как вы думаете, что он сделает?

– Он, конечно, будет в ярости, но давайте не будем говорить об этом. Слушайте, допустим, я приеду к вам. Мы можем провести вместе целый день. Ваш дом стоит на пустынном побережье. Мы можем устроить там пикник, будем купаться, и никто нас не увидит.

– Ведь вы не всерьез говорите все это?

Она задумалась, а потом вскочила.

– Нет. Не думаю, – сказала она. – Я замерзла. Буду одеваться. – Она подобрала свое платье и туфли и побежала к машине.

Я сидел как каменное изваяние, все еще сжимая в руках полотенце. Так я просидел минут десять, потом услышал, что она зовет меня.

– Чес…

Я не двинулся и не оглянулся.

– Вы не едете, Чес?

Я не оборачивался.

Потом я услышал быстрые шаги, и через несколько секунд она остановилась возле меня.

– Вы не слышали, как я вас звала? – спросила она, стоя рядом со мной. Ее длинные стройные ноги приходились на уровне моих глаз.

Я посмотрел вверх.

Теперь на ней было платье, но я знал, что под платьем у нее ничего нет.

– Садитесь. Я хочу поговорить с вами.

Она опустилась на песок рядом со мной, сев по-турецки.

– Да, Чес?

– Вы действительно хотите завтра куда-нибудь поехать и устроить пикник вдвоем?

Луна светила ей прямо в лицо. Она была удивлена.

– Но вы же сказали…

– Неважно, что я сказал. Вам действительно этого хочется?

– Ну конечно…

– О’кей. Скажите мужу, что вы хотите провести день со мной, и, если он согласится, мы поедем.

Она поежилась.

– Но я не могу этого сделать. Вы же знаете, что не могу. Ведь он… он не знает, что мы знакомы.

– Ну так скажите, что мы познакомились.

– Я не понимаю. – Она наклонилась вперед и внимательно посмотрела на меня. – У вас такой сердитый голос. Что случилось, Чес?

– Скажите ему, что мы познакомились, – повторил я не глядя на нее.

– Но я не могу этого сделать. Ему это не понравится.

– Отчего?

– Чес, прекратим этот разговор. Вы не хуже меня знаете отчего.

– Я не знаю. Скажите мне.

– Он дурацки ревнив. Он не поймет.

– Чего не поймет?

– Чес, вы ужасны. Что случилось?

– Я спрашиваю, чего он не поймет? – сказал я, поворачиваясь к ней, чтобы посмотреть ей в глаза. – Скажите мне, чего он не поймет?

– Он не любит, когда я хожу куда-то с другими мужчинами.

– Почему? Он не доверяет вам? – Она молча изучала мое лицо. – Думает, что вы будете ему изменять, уходя с другими мужчинами?

– Чес! Да что это такое? Почему вы так рассердились? Почему вы со мной так говорите?

– Он считает, что вы будете неверны, если поедете со мной?

– Не знаю, Чес. Пожалуйста, мне все это не нравится. Если вы собираетесь продолжать в том же духе, я уйду.

– Почему вам это не нравится? – сказал я, внезапно приходя в ярость. – Почему вы не хотите смотреть фактам в лицо? Вы замужняя женщина, так? Вы не девушка. Вы должны знать, что может думать мужчина, когда такая красивая женщина, как вы, привозит его ночью в уединенное место. Или вы настолько глупы, что не понимаете этого?

Она отодвинулась. На лице ее появилось выражение гнева. Я наклонился, чтобы внимательнее посмотреть на нее.

– Вы любите меня, Люсиль?

Она передернула плечами.

– Люблю вас? Нет конечно. Что вы говорите, Чес?! От горечи разочарования кровь бросилась мне в голову.

– Зачем же тогда вы привезли меня сюда? Зачем вы вешаетесь на меня? – почти заорал я. – Вы что, думаете, меня сделали из камня?

– Я ухожу…

Она поднялась. Я протянул руку, схватил ее за запястье и рванул к себе. Она упала мне на колени, запрокинув голову, так что лицо оказалось совсем рядом со мной, когда я над ней нагнулся.

– Чес! Пустите меня!

– Я не каменный, – сказал я, чувствуя, как кровь стучит у меня в висках. Я пытался поймать ртом ее губы, но она начала вырываться, и я с удивлением обнаружил, что она сильная. Я пытался укротить ее, но ей удалось высвободить одну руку, которой она со всего маху ударила меня по лицу.

Удар отрезвил меня.

Я отпустил ее. Она откатилась от меня и встала на ноги.

Я сидел на теплом песке, смотрел на нее и тяжело дышал.

Она повернулась и побежала к машине.

Я сидел все там же неподвижно, глядя на море, потом услышал, как заработал мотор «кадиллака».

Я вскочил.

«Кадиллак» тронулся с места.

– Люсиль! Не делайте этого… Люсиль!

Мотор взревел, машина описала резкий круг и помчалась по дороге вдоль побережья.

– Люсиль!

Я побежал, потом остановился и стоял, не шевелясь, сжав кулаки, прислушиваясь к ровному реву мотора, пока он не затих вдали.

Глава 4

До своего бунгало я шел минут сорок. По дороге я раздумывал над тем, что произошло. Наверное, я рехнулся, если позволил сделать себе то, что сделал. Поделом мне будет, если она поедет прямо к Айткену и расскажет ему все. Но меня сейчас это даже не очень волновало. Снова и снова я видел ее удивленный взгляд, когда спросил, любит ли она меня, и снова и снова слышал ее ответ. Ее слова, точно молоточки, звучали в моем мозгу.

Мое бунгало стояло в маленьком садике в пятидесяти ярдах от моря. Ближайший дом находился в четверти мили. Он принадлежал преуспевающему маклеру Джеку Сиборну, приезжавшему только летом на один месяц.

Идя по дорожке от берега, я заметил, что перед моими воротами стоит машина. Сделав еще несколько шагов, я четко различил свой собственный «кадиллак».

Внезапно из тени вышла Люсиль.

– Чес…

Я остановился, уставясь на нее.

– Я привела машину обратно, – сказала она тонким и каким-то странным голосом. Она тоже остановилась. Нас разделяли несколько шагов.

– Люсиль, простите меня. Я очень сожалею. Я потерял голову.

– Не стоит говорить об этом.

– Я отвезу вас домой.

– Давай зайдем к тебе. Я должна сначала кое-что сказать.

Это «ты» меня напугало.

– Лучше не надо. Я отвезу вас, и вы все скажете по дороге.

Она тряхнула волосами, и в ее движении мне почудилось отчаяние.

– Пожалуйста, давай зайдем в дом на минутку.

В свете луны она выглядела возбужденной, а в глазах у нее застыло выражение ужаса.

– Поговорим по дороге. Вам пора возвращаться… – Я замолчал, заметив, что она покачнулась. Внезапно она закрыла глаза и начала падать. Бросившись вперед, я успел ее поймать.

– Люсиль! Боже мой! Что такое?

Она была без сознания, и я осторожно опустил ее на траву. Нагнувшись, я придержал ее голову. Лицо было белое как полотно.

Боже!… Потом веки ее дрогнули, и она открыла глаза. Посмотрела на меня, потом попыталась сесть.

– Ничего, ничего, – сказал я. – Не двигайся.

Она положила голову мне на плечо и закрыла глаза. Я поднял ее и понес в дом.

– Мне уже лучше, – сказала она. – Не надо меня нести. Извини, пожалуйста, со мной никогда такого не бывало.

Я поставил ее на ноги, поддерживая за руку, пока искал ключ. Открыв дверь, я снова взял ее на руки и внес в гостиную. Там положил ее на диван у окна.

– Лежи спокойно, – сказал я и пошел закрыть входную дверь. Вернувшись, я включил в гостиной верхний свет.

– Тебе надо выпить – сказал я. – Я страшно виноват, что вел себя так. Выпей чуть-чуть, это тебя взбодрит.

– Не хочу, – сказала она и закрыла лицо руками. Она начала плакать. Я налил в стакан немного бренди и дал ей.

– Выпей. Это поможет.

– Нет, спасибо. – Она отвернулась. – Чес, я страшно виновата. Я разбила твою машину.

– Не стоит переживать из-за этого. И уж тем более не стоит плакать.

Она повернулась и посмотрела на меня. Я был поражен ее смертельной бледностью.

– Я не хотела, – сказала она. Потом заговорила так торопливо, что я с трудом улавливал смысл. – Он подъехал ко мне и что-то закричал. Я не знала, что он меня догонит. Машина потеряла управление. Потом жуткий удар. На дверце огромная вмятина, и бампер помят.

Внезапно я почувствовал, как холод сжимает мое сердце.

– Что ты хочешь сказать? Ты кого-нибудь сбила?

Она не смотрела на меня, уставившись в потолок, сжав руки в кулаки.

– Клянусь, он сам. Он догнал меня и закричал.

Я поставил стакан, подошел к дивану и сел рядом с ней.

– Не волнуйся. Расскажи, что произошло?

Она начала нервно стучать кулачками друг о друга.

– Я дернула руль от неожиданности, когда он закричал. Я ударила его боком машины… – Она опять начала плакать.

Я сжал руками колени так, что побелели суставы пальцев.

– Слезы не помогут, – резко сказал я. – Что произошло после того, как ты сбила его?

Она судорожно вздохнула.

– Не знаю. Я продолжала ехать вперед. Я не посмотрела.

– Ты не остановилась?

– Нет. Я очень испугалась. Поехала прямо сюда.

– Он жив?

– Не знаю.

– Где это произошло?

– На дороге, ведущей к побережью.

– Он не кричал тебе вдогонку?

– Нет. Я почувствовала только этот ужасный удар по дверце машины, и все. И поехала прямо, сюда. Я ждала тебя больше получаса.

– Ты ехала быстро?

– Да.

С минуту я сидел, глядя на нее, потом встал.

– Сейчас я вернусь. Я посмотрю машину.

Из ящика стола я взял мощный фонарь. Выходя из комнаты, я услышал ее тихий вздох. Я подошел к автомобилю. Передняя фара была разбита, бампер сломан. На дверце была длинная глубокая царапина. Правое колесо и правый борт были чем-то забрызганы. Я почувствовал внутри холод и пустоту.

Похоже было, что она сбила мотоцикл, водитель вылетел из седла, и она переехала его ведущими колесами.

И при этом она не остановилась!

Я включил фонарь и отступил назад. По лицу у меня бежал холодный пот. Он, наверное, еще лежал на дороге, истекая кровью.

Я быстро вернулся в гостиную.

Она все еще лежала на спине, глядя в потолок и нервно, часто дышала.

Я взял стакан с бренди и подошел к ней.

– Выпей немного, – сказал я. – Плакать нет смысла. – Я приподнял ее голову и заставил сделать несколько глотков.

– Я хочу посмотреть, что произошло, – сказал я. – Жди здесь. Постараюсь вернуться как можно скорее.

Она кивнула не глядя на меня.

Я посмотрел на часы на камине. Было без четверти одиннадцать.

Подойдя к «кадиллаку», я понял, что воспользоваться этой машиной не могу. Кто-нибудь, увидев ее в таком состоянии, легко может сопоставить факты, прочитав в утренних газетах о случившемся. Тут я вспомнил, что у моего соседа Сиборна в гараже всегда стоит машина, которой он пользуется, приезжая в отпуск.

Я сел в «кадиллак» и быстро поехал к его дому. Подъехав к гаражу, нашел ключ и открыл дверь.

У Сиборна был «понтиак» выпуска 1950 года. Я вывел его наружу и оставил мотор включенным, потом загнал «кадиллак» в гараж, закрыл и запер двери. Ключ я положил в карман.

Сев в «понтиак», я быстро поехал по автостраде. Через десять минут я добрался до дороги на пляж. Там уже образовалась пробка. Блокируя въезд, возле своих мотоциклов стояли двое полицейских. С бьющимся сердцем я остановил машину в хвосте выстроившихся в ряд автомобилей и вышел.

Около последней машины стоял, засунув руки в карманы, толстяк в панаме и глядел на полицейских.

Я подошел к нему.

– Что здесь такое? – спросил я, стараясь придать голосу интонацию незаинтересованного ротозея. – Что случилось?

– Несчастный случай, – ответил он. – Полицейский разбился. Я всегда говорил, что эти полицейские появляются перед вами так внезапно, что это не доводит до добра.

Я почувствовал на лице холодный пот.

– Разбился?

– Да, его сбили и смотались. Не могу сказать, что осуждаю того парня, который его сбил. Если бы мне не повезло и я бы сшиб полицейского, а свидетелей не было, уж я бы, черт меня дери, не стал ошиваться здесь, принося извинения. Если они его поймают, уж они с ним расправятся. Я всегда говорил, что полицейские в этом городе хуже нацистов.