Текст книги "Частный детектив. Выпуск 5"
Автор книги: Джеймс Хедли Чейз
Соавторы: Алистер Маклин,Ричард Скотт Пратер
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)
С руками, заложенными за спину, опустив подбородок, Ник Энглиш шагал по своему кабинету. Было семь часов вечера. Все служащие, включая Лоис, ушли. В кабинете остались лишь он и Эд Леон.
С явным беспокойством Энглиш слушал отчет Леона. Тот устроился в кресле, обхватив руками колени и сдвинув шляпу на затылок. Своим глуховатым голосом он излагал невеселые факты.
– Мне кажется, что теперь все, – сказал оп в заключение. – Я пойду повидать эту Митчел завтра. Возможно, она мне что–нибудь расскажет. Не знаю, что ты думаешь относительно Хеннеси, Ник, но я сказал ему, что, может быть, удастся вернуть ему деньги.
– Я выпишу чек, – Энглиш подошел к своему рабочему столу. – Спроси также у этой Митчел, сколько она ему заплатила. Я уплачу всем.
– Это может влететь тебе в копеечку, – заметил Леон. – Калум сказал, что иногда Рой принимал в день до тридцати человек.
– Никак не могу в это поверить! – воскликнул Энглиш, садясь за стол. – У Роя никогда не хватило бы решимости организовать подобный рэкет.
Леон ничего не ответил. Он взял сигарету, закурил ее и аккуратно положил спичку в пепельницу.
– Если это действительно было так, Эд, то я совершенно ошеломлен, – продолжал Энглиш. – И нужно положить конец активности типа со шрамом. Может быть, это он убил Роя?
– Я расспрашивал привратника, – сказал Леон. – Три человека поднимались на седьмой этаж приблизительно в то время, когда умер Рой. Два парня и одна девушка. Калум утверждает, что она точно приходила к Рою. Двое других заходили в агентство печати. Молодой человек был посыльный, а другой, постарше, справлялся о функциях агентства.
Энглиш нахмурил брови.
– Позднее время он выбрал для этого.
– Я тоже так подумал, но начальник этого агентства сказал, что они его никогда не закрывают. Люди приходят и уходят. И все же нужно будет хорошенько разобраться с этим человеком. Он мог сперва пойти в агентство, а потом убить Роя.
– Ты думаешь, что убийца пользовался лифтом? – спросил Энглиш. – Но ведь убийца должен стараться остаться незамеченным. Скорее всего он поднялся бы по лестнице пешком, незаметно проскользнув в дом. Вот почему я сомневаюсь, что Роя убили этот парень или девушка.
– А может быть, он хитрый и рассчитал, что люди будут рассуждать, как ты. Он полагал, что, поднявшись на лифте и дав себя рассмотреть Калуму, он тем самым отведет от себя подозрения, тем более, что свое появление он может объяснить визитом в агентство печати.
– Верно, – согласился Энглиш. – Попробуй его отыскать. У тебя есть его описание?
– Да, довольно основательное. Двадцать семь–двадцать восемь лет, в коричневом костюме и коричневой фетровой шляпе. Носовой платок носит засунутым за манжет и все время жует резинку. Тем не менее, его будет нелегко найти.
– Ты так думаешь? Ну так вот, я могу сразу же сказать тебе его имя и адрес. Если я не ошибаюсь, его зовут Роджер Шерман и живет он на Корун—Курт.
– Это один из твоих друзей?
Энглиш покачал головой.
– Нет. Я никогда не обменялся с ним и словом, но часто вижу его. Он живет на том же этаже, что и я. Описание, которое ты сделал, подходит к нему как перчатка.
– А чем он вообще занимается?
– Я ничего о нем не знаю. Однако думаю, что он не слишком усердствует. Говорят, он интересуется живописью и музыкой. Его видят на всех вернисажах и выставках мод, также на концертах видных мастеров. Пожалуй, я займусь им сам. Ты же отправишься к этой Митчел.
Леон поправил шляпу, лениво поднялся и потянулся.
– Плохо или хорошо, но я сматываюсь Мне нужно найти уголок, чтобы всхрапнуть. Мой отель выводит меня из себя.
– А девушка, которая ходила к Рою? Ты мне ничего не рассказывал про нее.
– По мнению Калума, она настолько красива, что могла бы сниматься в кино, – ответил Леон, гася сигарету. – На ней была маленькая шляпка, черная с белым, черный костюм с белыми отворотами на жакетке, перчатки тоже черные с белым и браслет с брелоками.
Энглиш неожиданно остановился и бросил на Леона быстрый взгляд.
– Браслет с брелоками?
– Да. Понимаешь, такая золотая цепь, а на ней висят всякие амулеты.
– Вот это да! – вполголоса проговорил Энглиш, проводя рукой по волосам.
– Только не говори мне, что ты ее тоже знаешь!
– Я не знаю… возможно… Я буду держать тебя в курсе дела. Приходи ко мне, когда поговоришь с этой Митчел. Кстати, подожди минутку: я выпишу тебе чек для Хеннеси. Получи по нему и сам отдай ему деньги, не говоря, откуда они.
– Понятно.
Леон сунул чек в карман и направился к двери.
– Я хочу вернуться в контору, чтобы выяснить, куда ведут провода микрофона. Если узнаю что–нибудь интересное, позвоню. Где ты будешь?
– Позвони ко мне домой, после полуночи, – ответил Энглиш, посмотрев на часы. – Или лучше завтра утром.
– Хорошо. До свидания.
После ухода Леона Энглиш погасил свет, надел пальто и спустился вниз к Чику, который ждал его в машине.
– К мисс Клер, – коротко сказал Энглиш.
– Хотите вечерние газеты, патрон? – спросил Чик, протягивая хозяину пухлую пачку.
– Спасибо, – Ник включил свет, чтобы лучше видеть. Он быстро просматривал газетные страницы, пока Чик выруливал на Риверсайд—Драйз. Маленькая заметка привлекла его внимание. Он прочитал ее и нахмурился. Потом снова перечитал текст и обратился к Чику:
– Отвези меня к ближайшему телефону, Чик, и побыстрее.
Чик остановил машину возле небольшого бара. Энглиш быстро прошел в телефонную будку, набрал номер агентства “Молния”.
Леон снял трубку.
– Я прибыл минуту назад, – сказал он, услышав голос Энглиша. – Что случилось, Ник?
– Старика, о котором ты мне говорил, звали Джо Хеннеси?
– Да.
– Истерн–стрит, двадцать семь?
– Точно.
– Он мертв. Это написано в газете. Раздавлен машиной в переулке, где езда запрещена.
– Бог мой!
– Послушай, Эд, это может оказаться и совпадением, но скорее всего вас видели вместе, и кто–то испугался, что Хеннеси слишком много говорит. Немедленно иди к этой Митчел. Могли слышать, как Хеннеси говорил тебе о ней. Приведи ее ко мне. И чтобы она никуда не уходила до моего прихода. Я буду отсутствовать час или два.
– Ладно бегу. А где я смогу тебя найти?..
– У мисс Клер, – Энглиш продиктовал Леону номер телефона Юлии. После чего повесил трубку.
Через десять минут он уже подъезжал к дому Юлии. Квартира была погружена во мрак.
– Юлия!
Не получив ответа, он снял шляпу и пальто, прошел через салон и вошел в спальню. Посмотрев по сторонам, он направился к большому шкафу, встроенному в стену, и открыл двойную дверцу. Среди всевозможных платьев и костюмов он обнаружил костюм из черного шелка с белыми отворотами. Над ним на полочке лежала черная с белым шляпа и такие же перчатки.
Он закрыл дверцу, задумчиво потер щеку и возвратился в салон. Там он подбросил брикет в камни и налил себе виски. Потом сел, закурил сигарету и стал ждать.
Минут через десять вернулась Юлия.
– О, Ник? – проговорила она, входя. – Ты давно меня ждешь? У меня была репетиция, и этот идиот никак не мог сделать то, что надо… Я ужасно огорчена, что опоздала.
Энглиш улыбнулся и встал, чтобы ее поцеловать.
– Ничего особенного, Юлия. К тому же я пришел немного раньше. Ну, как твои дела? Ты, кажется, в хорошей форме.
– Я чувствую себя отлично, только устала, – ответила Юлия, снимая пальто и бросая его в кресло. – Мне нужно выпить что–нибудь.
Энглиш занялся приготовлением коктейля, украдкой бросая на Юлию внимательные взгляды.
– А как твои дела? – спросила она, откидываясь в кресло и закрывая глаза. – У тебя был хороший день?
– О, великолепный! – ответил Энглиш, поднося ей напиток. – Надеюсь, что это достаточно крепко.
– Отлично, – Юлия опорожнила стакан наполовину. Потом она провела рукой по лбу и вздохнула. – Что ты собираешься делать сегодня вечером?
– К несчастью, у меня через час срочное свидание. Я очень огорчен, Юлия.
– Ничего. Я не пойду в клуб раньше половины одиннадцатого. Приму ванну и подремлю.
Энглиш протянул ей сигарету, дал прикурить; потом медленно вернулся к камину.
– Юлия, – спокойно спросил он, – зачем ты ходила к Рою в тот вечер, когда его убили?
Он видел, как она вздрогнула и побледнела. Юлия смотрела на него расширенными глазами, и в них был ужас.
– Послушай, – продолжал он. – Тебе не надо бояться меня. Я знаю, что ты ходила к нему, и хочу знать, почему. Но тебе вовсе не следует так пугаться.
– Нет… конечно, нет… – пролепетала Юлия срывающимся голосом. Она делала тщетные усилия, чтобы взять себя в руки. “Что именно он знает? – спрашивала она себя, почти парализованная страхом. – Знает ли он о Гарри? Не был ли этот вопрос лишь предварительным?”.
– Ты меня удивил, Ник, – сказала она наконец. – Я думала, что это никому не известно.
Он улыбнулся.
– Никто об этом и не знает, кроме меня. Что, Рой заставлял тебя “петь”?
В течение секунды Юлия думала, что потеряет сознание. Ей казалось, что ее сердце вот–вот перестанет биться.
– Сегодня после полудня я обнаружил, что Рой шантажировал многих людей. Тебя видели поднимающейся на седьмой этаж. Я узнал тебя по описанию: на тебе был твой черно–белый костюм, который мне так нравится.
“Действительно ли он знает только это?” – спрашивала себя Юлия, облизывая ставшие сухими губы.
– Да, он шантажировал меня, – ответила она, пытаясь говорить спокойно и лихорадочно стараясь придумать какую–нибудь правдоподобную причину шантажа.
– Бог мой, но почему ты мне об этом не сказала? – воскликнул Энглиш. – Я бы свернул ему шею.
– Я не хотела тебе этого говорить. Мне было слишком стыдно.
– Но, моя дорогая девочка, тебе совершенно не надо было мне говорить, по какой причине он тебя шантажировал. Даже теперь я не хочу, чтобы ты рассказывала мне об этом. Единственное, что для меня имеет значение, это то, что он заставлял тебя “петь”.
Юлия ощутила невероятное облегчение. Он не знал! Она была настолько обрадована, что ей захотелось плакать.
– Вот уже шесть месяцев, как он заставлял меня “петь”, – сказала она. – Я ходила в его контору каждую неделю и приносила ему по двести долларов.
– Ты должна была сказать мне об этом! – Лицо Энглиша исказилось. – Я знал, что он не отличается честностью, но никогда не думал, что он мог пасть так низко! Ах, прохвост! Юлия, ради бога, никогда не скрывай от меня подобные вещи! Стоит мне подумать, что этот мерзавец…
– Я не могла тебе сказать этого… Но я хочу сказать тебе это теперь.
Она понимала, что ей необходимо выдумать какую–нибудь историю, в противном случае рано или поздно, но он начнет ее подозревать. Он мог даже организовать за ней слежку. Она достаточно хорошо знала его. И вдруг ей вспомнились времена, когда она в Бостоне делила комнату с одной девушкой. Она вспомнила неприятное происшествие, случившееся с той девушкой, и, не будучи в силах самостоятельно придумать какую–нибудь историю, решила выдать этот случай за происшедшее с ней.
– Ты совершенно не обязана рассказывать мне, что именно с тобой произошло, – повторил Энглиш, подходя к креслу. Он присел на его ручку и обнял Юлию за плечи. – Я могу сделать что–нибудь, чтобы тебе помочь?
– Это старая история, – ответила она. – Это случилось тогда, когда я жила в Бостоне. Мне было семнадцать. Понимаешь, мне ничего не удавалось. Оставалось только вернуться домой. Я даже не могла одеться прилично, и я знала, что если я не буду одета как следует, меня никуда не примут. Хозяйка пансиона всегда хранила деньги дома. И я… я украла у нее деньги. Надеялась положить их обратно до того, как она хватитея, но она застала меня с рукой в сумке. Позвала полицию, и меня приговорили к восьми дням тюрьмы.
Энглиш похлопал ее по плечу.
– Ты могла и не говорить мне об этом, Юлия. Какое это может иметь значение? Каждый из нас ’когда–нибудь совершает поступки, за которые его можно посадить в тюрьму. Значит, из–за этого Рой и заставлял тебя “петь”?
– Он угрожал сообщить все это журналистам. Я потеряла бы место, да и у тебя тоже были бы неприятности, Ник.
Взгляд Энглиша стал жестким.
– Да, вполне возможно. А что, кто–нибудь еще в курсе дела?
Она покачала головой.
– Ну что же, не будем больше говорить об этом. Сколько ты заплатила Рою?
– Не будем говорить об этом, – с живостью повторила Юлия его слова.
– Но это абсурдно! Я хочу вернуть тебе эти деньги. Так сколько?
– Ник, прошу тебя… Об этом не может быть и речи.
– Сколько? Тысяча долларов?
– Около этого. Но я не хочу, чтобы ты возвращал мне эти деньги. Умоляю тебя, не делай этого! Я заплатила и забыла об этом.
– Ну, посмотрим, – сказал Энглиш, вставая. Юлия, когда ты пришла, Рой был еще жив?
Она утвердительно кивнула.
– Да.
– Ты, надеюсь, отдаешь себе отчет в том, что он умер через несколько минут после твоего ухода?
Она снова кивнула, и ее кулачки сжались.
– По твоему мнению, был ли у него вид человека, который собирался покончить с собой?
– О нет! Он шутил, смеялся. Он даже пытался обнять меня. Случилось так, что я в первый раз оказалась в его контора наедине с ним. Обычно там находилась его секретарша.
У Энглиша слегка задрожали губы.
– И что же произошло?
– Он пытался поцеловать меня, но я отбилась от него, отдала деньги и ушла.
– Ты дала ему деньги? Ты уверена в этом?
– Да.
– Совершенно уверена, Юлия? Это очень важно.
– Да, я дала ему деньги, и он их взял.
– Их у него не оказалось. Нашли всего четыре доллара.
– А между тем я их ему сунула. Он положил их на письменный стол и прижал пресс–папье.
Энглиш задумчиво потер щеку.
– Ну что ж, теперь не может быть никаких сомнений, – вполголоса проговорил он. – Роя убили.
Юлия закрыла глаза.
– А ты не видела кого–нибудь, когда была, там? Или может быть, ты что–нибудь слышала?
– Нет, ровным счетом ничего. Только шум телетайпов из соседнего агентства в коридоре. Они страшно гудели.
– Значит, его кто–то убил и взял деньги.
– Что же теперь будет, Ник? – с тревогой спросила она.
– Никто не знает, что ты ходила туда, и не узнает никогда. Так что больше не думай об этом.
– Но если его убили, значит, нужно уведомить полицию?
– Если станет известно, что Рой организовал целую систему рэкета, хорошо отлаженного шантажа, я пропал, – спокойно проговорил Энглиш. – Нет, я ничего не скажу полиции. Мой человек сумеет найти убийцу, а потом мы подумаем, как нам поступить. При всех обстоятельствах тебе нечего беспокоиться. – Он подошел к ней и взял ее за руку. – Теперь мне необходимо идти, Юлия. Отдыхай и забудь обо всем этом. Я увижу тебя завтра. Может быть, нам удастся пойти в кино.
– Да, Ник.
Она проводила его до холла. Пока он надевал пальто, она с беспокойством смотрела на него.
– Ник, а разве не лучше забыть обо всем этом? Разве так уж необходимо найти убийцу? Ведь если тебе и удастся его отыскать, ты не сможешь отдать его полиции. Иначе он все расскажет о делах Роя.
Энглиш улыбнулся.
– Не беспокойся об этом. Прежде всего нужно, чтобы я нашел его. Рой, может быть, и подонок, и негодяй, но никто не смеет убивать членов моей семьи безнаказанно. До свидания. – Он поцеловал ее. – И не волнуйся.
– Отвези меня домой, – сказал Энглиш Чику, садясь в машину.
В прихожей он снял плащ и отдал его Учи, своему филиппинскому бою.
– Никто не приходил?
– Нет, сэр.
– Никто не звонил по телефону?
– Нет, сэр.
Энглиш прошел в свой кабинет, сел за письменный стол и взял сигарету. После нескольких минут размышлений он снял телефонную трубку.
– Вызовите мне капитана О’Бриена, начальника полиции Бостона, – сказал он телефонистке. – И как можно скорее.
– Хорошо, мистер Энглиш.
Он опустил трубку на рычаг, встал и принялся ходить по комнате. Вскоре раздался телефонный звонок. Он взял трубку.
До него донесся низкий голос О’Бриена:
– Добрый вечер, мистер Энглиш. Как вы поживаете?
– Добрый вечер, Том. Как ваши дела?
– Неплохо. А у вас?
– О, понемногу. Я надеялся видеть вас на матче. Почему вы не приехали?
– Вы же знаете, как бывает. У меня на руках два преступления. Я очень рад, что ваш цыпленок выиграл. Это было славное дельце, а?
– Неплохое. Знаете, я хотел бы, чтобы вы оказали мне небольшую услугу.
– Все, что желаете, мистер Энглиш.
– Восемь лет тому назад молодая девушка по имени Юлия Клер была задержана по обвинению в краже денег у своей хозяйки. Ей дали восемь дней тюрьмы. Вы можете это проверить?
– Да, конечно. Дайте мне три минуты.
Энглиш присел на край стола. О’Бриен вернулся скорее, чем через три минуты.
– Под этим именем никто не был задержан. Никакого досье.
Лицо Ника окаменело.
– Может быть, в этот период времени задержали какую–нибудь другую девушку за кражу денег у хозяйки?
На этот раз ожидание было более долгим. Наконец начальник сообщил:
– Некая Дорис Каспари была приговорена к восьми дням тюрьмы, потому что за месяц до этого уже задерживалась по аналогичному поводу.
Энглиш вспомнил, что Юлия как–то говорила ему о Дорис Каспари, с которой она когда–то жила в одной комнате: он никогда не забывал имена, произнесенные в его присутствии.
– Юлия Клер привлекалась по этому делу в качестве свидетельницы, – продолжал О’Бриен, – но она не была задержана.
– Спасибо, О’Бриен. Я, видимо, плохо понял. Не забудьте предупредить меня, если соберетесь в наши края. До свидания.
Он положил трубку и уставился на ковер. Ему с самого начала показалось, что Юлия лжет, рассказывая историю о краже.
– Я бы очень хотел узнать, что же ты скрываешь, Юлия, – пробормотал он вполголоса.
Глава четвертаяЭд Леон выскочил на тротуар и остановил проезжавшее такси.
– Истерн–стрит, двадцать восемь, – сказал он, – И поторопитесь.
– О’кэй, сэр, – ответил шофер.
Он так резко рванул машину с места, что Леон повалился назад.
– Я не говорил вам, что мне нужно разбить морду. – проворчал он, усаживаясь на место.
– Когда мне говорят, чтобы я поторопился, я тороплюсь, – возразил шофер.
В течение десяти минут Эд проклинал себя за то, что приказал шоферу торопиться. Однако когда они въехали в квартал Истерн–стрит с его узкими улицами, складами овощей и обилием всевозможного транспорта, шофер был вынужден замедлить ход и продолжать путь с некоторой осторожностью.
– Если вы так уж торопитесь, то здесь есть улочка, которая как раз выходит на Истерн–стрит. Вы скорее туда попадете, если пойдете пешком.
– Если бы у меня было желание пройтись пешком, разве я сел бы в ваше такси? – фыркнул Леон, вспомнив сообщение Энглиша о, том, что на этой улочке был раздавлен Хеннеси. – Продолжайте и постарайтесь никого не задавить.
– Такого желания у меня нет, но посмотрите, что делается вокруг, – проворчал шофер, беспрестанно подавая сигналы.
Леон закурил сигарету. Энглишу легко было говорить, чтобы он поехал за неизвестной Митчел и привез ее к нему. Это было проще сказать, чем сделать. Девушка, вероятно, подумает, что ее собираются похитить, и позовет полицию.
Леон сделал гримасу и наклонился вперед.
– Еще далеко?
– Нет. Мы почти у места.
– Хорошо. Остановитесь на углу.
Шофер послушался. Леон расплатился с ним, прибавив хорошие чаевые.
– Не хотите ли, чтобы я остался ждать? Вам потом будет трудно найти такси в этом районе, когда вы захотите вернуться.
– Хорошо, если, у вас есть время, останьтесь, – сказал Леон. – Может быть, я быстро управлюсь с делами. Но если я не вернусь через полчаса, тогда вам лучше отправиться в другие кварталы.
– Пойду подзаправлюсь немного, – сказал шофер, вылезая из машины. – Свою тачку я оставлю здесь.
Истерн–стрит оказалась на редкость жалкой улицей с высокими домами, грязные фасады которых украшали пожарные лестницы, проходящие между балконами. Помойные ящики заполняли тротуары. Фонари с разбитыми стеклами бросали слабый свет на всю эту роскошь.
В конце улицы Леон заметил несколько тускло освещенных лавочек с грязными витринами и направился в их сторону.
Он прошел мимо номера 27 и остановился, чтобы посмотреть на витрину. На двери было написано: “Джо Хеннеси – базар”. Лавочка была темной, и Эд, покачав головой, двинулся дальше.
Дойдя до номера 28–а, он остановился. В тот же момент из темноты возникла черная машина и резко затормозила перед ним.
– Эй, ты! – послышался грубый голос.
Леон повернулся. Какой–то человек делал ему знаки из машины.
– Не знаешь, где здесь двадцать восьмой номер? – спросил он.
Леон приблизился к машине. Водитель находился в темноте, но он, нагнувшись, разглядел лицо мужчины, сидевшего за рулем.
Леон узнал его. Шрам, идущий от уха ко рту, косящий левый глаз, лицо, больше напоминающее морду хищного зверя – ошибиться было невозможно: это был тип, который приходил к Джо Хеннеси и угрожал ему:
На лице Леона ничего не отразилось:
– Номер двадцать восемь? – переспросил он. – Я думаю, это на другом конце улицы. Это номер двести двадцать восемь.
Человек со шрамом что–то проворчал вместо благодарности, и машина отъехала. Леон успел заметить другого типа, сидевшего в машине со шляпой, надвинутой на глаза.
У этих мужчин мог быть только один повод искать номер 28–а по Истерн–стрит. Энглиш не ошибся. После того, как они расправились с Хзниеси, они собирались разделаться также и с Мэй Митчел.
Леон пожалел, что он не вооружен. Быстро повернувшись, он побежал к дому и миновал дверь, возле которой висели ящики для писем. Быстрого взгляда на них было достаточно, чтобы узнать, что квартира Мэй Митчел находится на верхнем этаже. Он взглянул на улицу. Машина остановилась в двухстах метрах от него, человек со шрамом стоял на тротуаре и смотрел в его сторону.
Леон прошел в маленький холл, плохо убранный и скудно освещенный. Прямо перед ним был лифт, совсем небольшой, не более чем на трех человек.
Он быстро вошел в лифт и нажал на кнопку. В первую секунду ничего не произошло, потом подъемник задрожал, словно проснувшись, и стал подниматься вверх с завидной неторопливостью.
Леон почувствовал, что он весь в испарине. Он знал, что лишь минуты на три опережает человека со шрамом и его сообщника. И еще пять минут им понадобится, чтобы подняться ни пятый этаж. За это время ему нужно увести девушку, посадить ее в лифт и заставить спуститься. Он надеялся, что эта пара, поднимаясь по лестнице, не заметит опускающийся лифт.
Подъемник затратил сумасшедшее время, чтобы добраться до пятого этажа. Леон вышел из кабины и оставил дверцу открытой. Напротив него находилась дверь, снабженная одновременно и звонком, и дверным молотком. Свет блестел в замочной скважине.
Он нажал кнопку звонка. Звонок был ясно слышен за дверью. Он ждал, задыхаясь и прислушиваясь. Никакого ответа.
Тогда он раза четыре стукнул в дверь молотком, и звук ударов гулко отразился стенами лестничной клетки.
Он колебался: может быть, девица ушла из дому, забыв погасить свет?
Отойдя от двери, он перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз. Слабо освещенный холл был пуст. И вдруг он услышал шаги быстро поднимавшихся наверх людей.
– Что тут происходит? – спросил позади него чей–то голос.
Он, напрягшись, быстро обернулся.
На пороге открывшейся двери стояла девушка. Ее платиновые волосы в беспорядке, рассыпались по плечам. На ней была надета совершенно прозрачная черная шелковая пижама.
Ей было лет двадцать. У нее были голубые глаза, вздернутый носик и высокие скулы. Леон с трудом проглотил слюну, увидев ее соблазнительные формы.
– Что тут происходит? – повторила она, опираясь на косяк двери, совершенно безразличная к своей наготе. – Где что горит? Уж не этот ли сарай, парень?
Приближающиеся шаги теперь были слышны совершенно отчетливо. Мужчины одолевали четвертый этаж. У Леона не было времени на объяснения. Мысль, что одетую таким образом девушку нельзя провести по улице, мелькнула в его голове, но он отогнал ее.
Леон влетел в квартиру, захлопнул за собой дверь и повернул ключ, а потом задвинул оба засова вверху и внизу двери, как раз в тот момент, когда мужчины попытались высадить ее плечами.
Дверь затрещала, но выстояла. “Долго ли она продержится?!” – подумал Леон.
Девица бросилась на Леона и стала царапать его лицо. После короткой борьбы ему удалось прижать ее руки к груди.
– Ты наконец выслушаешь меня, черт возьми? Это те парни, которые заставляют тебя “петь”!
Она была слишком пьяна, чтобы понять, что он говорит. Нагнувшись вперед, она ударила его головой в подбородок, а потом стала бить ногами.
Ругаясь про себя, он схватил ее и отнес в другую комнату.
Это была маленькая комнатка с узкой кроватью, стоявшей около окна. Он швырнул девицу на кровать и повернулся, чтобы запереть дверь на ключ.
Она снова бросилась на него со сверкающими от злости глазами и перекошенным лицом.
На этот раз Эд рассердился по–настоящему. На счету была каждая секунда.
Он размахнулся и сильно ударил, слегка повернув кулак, когда он соприкоснулся с ее челюстью. Ее глаза закатились, ноги подогнулись, и девица упала ему на руки.
Эд швырнул ее на кровать, завернул в меховое манто, потом бросился к окну и распахнул.
Вздох облегчения вырвался у него из груди, когда он увидел, что площадка пожарной лестницы находится рядом с балконом. В соседней комнате послышался голос одного из мужчин:
– Он удирает через окно. Ломай эту дверь, а я спущусь вниз.
Леон не стал раздумывать. Человек со шрамом сядет в лифт, который идет очень медленно, потом ему придется обогнуть здание. Путь через окно опасен, но все же это лучше, чем погибнуть в этой комнате.
Он схватил на руки бесчувственную девушку и просунул ее через окно на площадку пожарной лестницы, а потом и сам перелез туда же. Дверь в комнате уже трещала. Он бросил взгляд вниз, чтобы узнать, где кончается эта узкая улочка, но увидел лишь темную стену соседнего дома. Тогда он посмотрел вверх, но крыша была вне его досягаемости. Значит, необходимо спускаться.
Перекинув девушку через плечо, он начал спуск, судорожно хватаясь руками за поручни и ощущая, как предательски дрожат ноги. Мэй Митчел была не такой уж легонькой, и, достигнув третьей площадки, он уже задыхался. Тем не менее Эд продолжал свой путь, стараясь достичь улицы раньше, чем человек со шрамом.
Когда он добрался до последней площадки, дыхание со свистом вырывалось из его груди, а колени подгибались; но Эд не позволил себе отдохнуть ни секунды.
Ощутив под собой землю, он на мгновенье прислонился к стене, чтобы обрести дыхание. Посмотрел направо, потом налево. Конец улочки, подобно туннелю, терялся в темноте.
Он направился вправо, поспешно, почти бегом. Однако не успел пробежать и трех метров, когда шум позади него заставил обернуться.
В нескольких шагах от Леона открылась дверь, и сноп света осветил улицу. Он увидел высокую и массивную фигуру человека со шрамом, выбежавшего из дома.
Леон задержал дыхание и неслышно продолжил свой путь.
Человек со шрамом стоял неподвижно, пытаясь определить, в какую сторону направился Леон.
Сантиметр за сантиметром продвигался Эд в темноте, готовый каждую минуту пуститься бежать, если человек со шрамом пойдет в том же направлении, что и он.
Неожиданно впереди возникла преграда. Покачнувшись, Эд сумел вновь обрести равновесие. Протянул руку – она уперлась в кирпичную стену. Тупик. Он выбрал неудачное направление и теперь пропал.
Леон прислонился к стене и посмотрел на другой конец улицы.
Человек со шрамом приближался. В тот момент, когда он проходил мимо освещенной двери, Эд увидел в его руке пистолет.
