Текст книги "Частный детектив. Выпуск 5"
Автор книги: Джеймс Хедли Чейз
Соавторы: Алистер Маклин,Ричард Скотт Пратер
Жанр:
Крутой детектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)
Юлия была уже совсем готова, когда Ник позвонил ей и предупредил, что он не сможет сопровождать ее в кинематограф. Энглиш сказал, что поужинает с ней в клубе в девять часов. Она взглянула на часы. Четверть седьмого, так что у нее еще два часа.
Она сняла телефонную трубку и позвонила в контору Энглиша.
Ей ответила Лоис, и губы Юлии сжались. Лоис не нравилась ей, и у нее были основания думать, что эта неприязнь взаимна. Все считали, что Лоис влюблена в Энглиша, и только он сам ничего не замечал.
– Лоис? Это Юлия, – любезно проговорила она. – Что, Гарри здесь? Мне нужны билеты в театр.
– Да, он здесь, – холодно ответила Лоис. – Одну секундочку, мисс Клер.
Она упорно называла ее “мисс Клер”, несмотря на то, что Юлия много раз просила называть ее по имени.
– Добрый вечер, Юлия, – прозвучал голос Гарри. – Я как раз собирался уходить. Я могу что–нибудь для вас сделать?
– Два билета на субботний спектакль, Гарри. – Юлия старалась говорить спокойно. – Думала попросить Ника принести, но наше свидание расстроилось. Он освободится лишь к девяти часам, а мне нужно повидать людей, которым я обещала билеты. Вы не могли бы отвезти их в клуб Ника? Я зайду туда.
– Ну да, конечно! Я как раз собираюсь домой. Я оставлю их в конверте на ваше имя.
– Тысяча благодарностей, Гарри, – сказала Юлия.
Она положила трубку, взяла сумочку., перчатки и вышла из квартиры. Внизу она попросила привратника вызвать ей такси. В ожидании машины она закурила сигарету и с неудовольствием заметила, что пальцы дрожат.
– Куда вы собираетесь ехать, мисс? – осведомился привратник.
– В Атлетик–клуб.
Он открыл дверцу такси и поддержал Юлию за локоть, чтобы помочь сесть в машину. Потом сказал шоферу адрес.
Такси ехало довольно быстро, несмотря на большое движение. Перед поворотом на Вестерн–авеню Юлия наклонилась вперед и сказала:
– Мои планы изменились. Отвезите меня на Двадцать седьмую улицу, дом пять, пожалуйста.
– О’кэй, мисс, – ответил ей шофер, улыбнувшись через плечо. – Мой старик всегда говорил мне, что женщины, которые часто меняют свои намерения, гораздо решительнее, чем некоторые мужчины.
Юлия засмеялась.
– Вероятно, он был прав.
Через десять минут шофер замедлил ход. Такси остановилось у тротуара.
– Мы приехали, мисс.
Юлия расплатилась, поблагодарила и быстро зашагала по маленькой спокойной улочке, которая оканчивалась у реки. Время от времени она бросала взгляды назад, но улица была пустынна. Неожиданно она замедлила шаг и резко обернулась.
Посмотрев направо и налево, она подняла глаза на темное здание перед ней. Убедившись, что за ней никто не следит, она продолжала свой путь по узкой и темной улочке.
Легкий белый туман поднимался от реки, где–то вдали завыла корабельная сирена.
Она снова остановилась, огляделась по сторонам, прошла через входную дверь высокого узкого здания и очутилась в темном вестибюле. Не задумываясь, как будто все это ей было хорошо знакомо, она направилась, в темноту. Перед ней распахнулась дверь.
– Юлия?
– Да.
В темноте она перешагнула порог. Зажглась лампа, девушка повернулась, улыбаясь, и оказалась в объятиях Гарри Винса.
– И ты говоришь, что нам не везет, любовь моя, – сказал он. – Я готовился провести грустный вечер. Думал, что он пойдет с тобой в кино.
– Сэм появился в последний момент, – сказала она. – О, Гарри! Поцелуй меня…
Гарри крепко прижал ее к себе и поцеловал. Юлия скинула пальто и, идя впереди него, оказалась в комфортабельно обставленной спальне. В камине горел огонь. Его отблески, пляшущие по стене, создавали в комнате интим.
– Не зажигай света, дорогой…
Он закрыл дверь и, прислонившись к ней спиной, стал смотреть на Юлию.
Он всегда удивлялся быстроте, с которой она раздевалась. Она быстро расстегнула молнию, потом другую и через несколько секунд уже стояла перед ним – обнаженная и прелестная.
– Юлия, ты самая прекрасная женщина на свете, – хрипло проговорил он.
Юлия повернулась к нему спиной, опустилась на колени перед камином и протянула к огню руки. Он подошел к ней, обнял за талию и притянул к себе:
– Я живу лишь ради таких моментов. Мне кажется, что земля перестает вращаться, что в мире существуем лишь мы двое, и больше никого.
Юлия подняла глаза, закинула руки за его шею, и, притянув к себе голову Гарри, прижала его губы к своим.
Будильник на ночном столике отзвонил восемь часов. Юлия приподнялась.
– Не двигайся, любимая, – прошептал Гарри, обнимая ее. – У тебя еще целый час времени.
– Нет, только полчаса. Я не должна заставлять его ждать.
– Юлия, так не может продолжаться вечно, – говорил Гарри, прижимая лицо к ее груди. – Разве ты не можешь с ним объясниться?
Он почувствовал, как она вся сжалась, и в голосе ее прозвучала тоска, когда она ответила:
– Гарри, милый, ну что ты говоришь? Ты знаешь, что Ник никогда не откажется от меня. И к тому же, как мы будем жить? Ты сам знаешь, что это ни к чему хорошему не приведет.
– Но это опасно… Если он когда–нибудь узнает…
– Он ничего не узнает.
– Почему ты так уверена? Он не идиот. Может быть, он давно подозревает.
– Ну нет! Он даже предложил мне сегодня вечером, чтобы ты проводил меня в кино.
– Боже мой! И что ты ему ответила?
– Что я хочу пойти в кино только с ним.
Гарри на несколько секунд замолчал. Он смотрел на потолок, по которому бродили причудливые тени; огонь в камине еще не погас.
– Если он когда–нибудь обнаружит это, – проговорил он после паузы, – он убьет нас обоих.
– Ты говоришь глупости, мой дорогой, – Юлия поцеловала его. – Ник никогда не сделает ничего подобного, он слишком занят своей карьерой. Он не рискнет скомпрометировать себя. Можешь себе представить, он во что бы то ни стало хочет, чтобы новый госпиталь назвали его именем. И, конечно, не убьет нас.
– Я совсем не уверен в этом. Если он когда–нибудь застанет нас…
– Но это нам не угрожает! Я прошу тебя, не будь глупым, Гарри. Именно теперь он больше никогда не сможет узнать об этом.
– Почему “теперь”? – напрягся Винс.
– Теперь, когда Рой умер.
– А какая связь между Роем и нами?
Она поколебалась, прежде чем ответить, потом нехотя проговорила:
– Рой был в курсе дела. Вот уже шесть месяцев, как он впервые заставил меня “петь”…
Гарри вздрогнул. Страшная паника овладела им, сердце сжалось. Только сейчас он осознал, до какой степени боялся Энглиша, как страшился того, что тот узнает о его связи с Юлией.
Он слез с кровати, надел халат и зажег лампу.
– Рой был в курсе дела? – хрипло переспросил он.
– Да, он знал. Теперь, – когда он мертв, я могу сказать тебе об этом.
У Гарри перехватило дыхание.
– Но почему ты ничего не сказала мне раньше?
– Я боялась потерять тебя. Ведь если бы ты узнал, что Рой в курсе дела, ты, возможно, отказался бы от свиданий со мной. А этого я не смогла бы перенести.
Гарри подошел к столу и налил себе полный стакан виски. Его руки дрожали.
– Хочешь? – спросил он.
– Нет, мой дорогой. И не нервничай так. Все будет хорошо, уверяю тебя. Ведь Рой теперь мертв.
Гарри опорожнил стакан, закурил сигарету и сел.
– Ты сказала, что он шантажировал тебя? Как это получилось?
– Это был настоящий кошмар, Гарри. Я думала, что сойду с ума. Однажды – это было месяцев шесть–семь назад – Рой пришел ко мне. Я совершенно не могла понять, что это ему вздумалось навестить меня. Я ведь его почти не знала. Он стал тянуть время и сказал: “Вы будете приносить мне в контору двести долларов каждую пятницу, Юлия. Я, конечно, не могу заставить вас приходить, но я могу сообщить Нику, что у вас связь с Гарри Винсом. Вы будете мне платить, или мне предупредить Ника?”. Вот и все. Я была до такой степени напугана, что даже не спросила, откуда он узнал об этом. Я ответила ему, что буду платить. И платила. Каждую пятницу.
– Подонок! – со злобой проговорил Гарри, сжимая кулаки. – Значит, это правда, что он был шантажистом! Подонок, мерзавец!
– Ты не можешь себе представить, какое облегчение я почувствовала, когда Ник сказал мне, что этот тип покончил с собой. Моя жизнь становилась адом. Каждую неделю я ходила в его маленькую отвратительную контору и приносила деньги. Он сидел за своим рабочим столом и улыбался. И там же была эта маленькая ведьма, брюнетка, которая тоже улыбалась.
Гарри едва слушал ее.
– Ты не думаешь, что он разболтал Корине? – спросил он. – А что, если она скажет об этом Нику?
– Ты напрасно думаешь, что он сказал ей об этом, – сказала Юлия. – Ведь тут совсем нечем гордиться.
– Мой бедный ангел, – сказал Гарри, притягивая ее к себе. – Ты должна была сказать мне об этом раньше. Во всяком случае я должен возместить тебе убытки. Сколько они у тебя вытянули?
– О, прошу тебя, не будем говорить об этом. Я зарабатывала неплохо, так что выкручивалась… Ну, мне пора одеваться.
– Но я не хочу, чтобы ты потеряла эти деньги! – запротестовал Гарри.
– Не будем об этом говорить. Заплачено и забыто… Я прошу тебя, Гарри!
Винс зашагал по комнате.
– Юлия, – неожиданно проговорил он, – разве мы не могли бы уехать вместе? Разве так необходимо все время рисковать? Было бы совсем иначе, если бы мы были женаты.
Юлия выпрямилась. Один чулок был натянут, другой она держала в руке. Во взгляде у нее была усталость.
– А что с нами произойдет потом? Ник ведь так влиятелен. Меня больше никуда не пригласят, и> ты/не сможешь найти работу. Уж он проследит за этим… Он жесток и до невероятности настойчив… Он извел бы нас, сделал жизнь невыносимой. Будем терпеливы, Гарри. Уже замечательно то, что мы можем видеться с тобой время от времени, а там, может быть, что–нибудь и произойдет. Не будем делать ничего абсурдного или опасного.
– Но то, что происходит, еще опаснее. В настоящий момент мы обманываем. А если бы мы уехали…
– Он нашел бы нас, Гарри. Он никогда не отпустит меня.
– И все же он не всемогущий бог! Я знаю, он очень энергичен, но не сможет помешать мне зарабатывать на жизнь! Это неправдоподобно, Юлия!
Юлия натянула платье, направилась к зеркалу и села перед ним, чтобы привести в порядок прическу.
– Скажи же что–нибудь, дорогая, – жалобно проговорил Гарри.
Она повернулась и взглянула ему в глаза.
– Хорошо, я скажу тебе правду. Ты не представляешь, что значит чувствовать позади себя такую опору, как Ник! Без него я не пела бы в лучшем кабаре города. У меня не было бы роскошной квартиры и всех моих туалетов. У меня не было бы неограниченного кредита во всех больших магазинах. Я не могла бы покупать все, что мне захочется, не задумываясь, откуда взять деньги. Когда я выхожу, каждый мужчина в городе был бы счастлив сопровождать меня… Если бы я покинула Ника, у меня началась бы совсем другая жизнь, и это мне не понравилось бы.
– Я понимаю, – проговорил Гарри бесцветным и усталым голосом.
Юлия встала и прижалась к нему.
– Гарри, любимый мой, будь терпеливым. Я уверена, что в конце концов все устроится. А теперь мне надо идти, дорогой. Я приду, как только смогу. Дай мне мое пальто, пожалуйста.
Через несколько минут Юлия достигла выхода из улочки и посмотрела вокруг себя. Улица была пустынна. Она быстро зашагала прочь, рассчитывая поймать такси.
В тени подворотни, прижавшись спиной к стене, мужчина в коричневом костюме и коричневой фетровой шляпе смотрел, как она уходит. Он размеренно жевал резинку. Мужчина стоял в тени до тех пор, пока Юлия не исчезла из виду, а потом направился к реке, насвистывая какую–то мелодию.
Эд Леон взялся за дела агентства “Молния” через два дня после звонка Энглиша в Чикаго.
Леон, высокий и худой, казалось, состоял из рук и ног. Люди, как правило, принимали его за парня не очень умного и совершенно безобидного. Выражение его загорелого лица было открытое и простодушное: он вполне мог сойти за фермера, приехавшего в большой город.
Глядя на него, складывалось впечатление, что он по крайней мере неделю спал одетым. Его волосы, очень густые от природы, торчали во все стороны, так как он никогда не пытался пригладить их.
Никто бы не догадался, что Леон – один из самых способных частных детективов в этой части страны. Он дебютировал в роли криминального репортера. Однако у него обнаружились такие способности находить сведения о преступных деяниях – как преступников, так и блюстителей закона, что помощник прокурора решил, что Леону лучше работать в его бюро, чем в газетах, с которыми он всегда конфликтовал. В бюро Леон выполнял очень важную, но скудно оплачиваемую работу.
С Энглишем он познакомился, когда дела того уже пошли вверх. Леон попросил Энглиша одолжить ему денег, чтобы открыть собственное частное детективное агентство. Энглиш, знавший о репутации Леона, охотно помог ему. Уже через два года Эд полностью расплатился с долгами. Дело его процветало, его агентство считалось одним из лучших в Чикаго.
Разглядывая маленькое, жалкое бюро, которое раньше принадлежало Рою, Леон ругал себя за то, что позволил Энглишу уговорить себя взяться за это дело. Конечно, он заработает немало денег, но от мысли, что ему придется провести несколько дней своей драгоценной жизни в этих двух маленьких комнатушках, когда в Чикаго у него имелось роскошное помещение с искусственным климатом, ему становилось не по себе.
Он машинально потирал длинный нос, задумчиво бродя по комнатам и внимательно осматривая помещения. Два часа он провел, проверяя досье и осматривая ящики и шкафы с той педантичной аккуратностью, которая выработалась у него с годами.
Сюрприз ждал его, когда он перешел к камину. Заглянув туда, он обнаружил под самым сводом маленький предмет. Это был миниатюрный микрофон современного типа.
Для начала, подумал он, совсем неплохо. Кто–то хотел слышать все разговоры, которые велись в этой комнате. Микрофон, судя по всему, был установлен довольно давно. Леону хотелось знать, соединен ли он сейчас с подслушивающим устройством и смогут ли прослушивать его собственные разговоры. Он решил, что ночью, когда здание закроют, он проследит, куда ведет провод.
– Девушка, потом парень в замшевой куртке, а уже после него тот, в коричневом костюме.
– А в котором часу появилась девушка?
– В половине десятого. Я это помню, потому что она спросила, который час.
– А остальные?
– Парень в замшевой куртке ждал внизу, когда я спустился, проводив девушку. Человек в коричневом костюме появился четвертью часа позже.
– Вы видели, как они уходили?
Калум отрицательно покачал головой.
– Я их поднял наверх, но не спускал вниз. Нужно же, чтобы их ноги тоже немного поработали.
– Правда, – согласился Леон, вставая. – Автоматический подъемник не работает?
– Я его выключаю в семь часов. Люблю знать, кто приходит в здание после этого часа.
И снова Леон согласился с ним.
– Ну что ж, все это очень интересно. Вы уж оставьте себе бутылку. Если я возьму ее с собой, то могу не удержаться и выпить. Думаю пойти и нанести визит мисс Виндзор – просто так, по соседству. Кто знает, может быть, она скучает!
– Если этой девушке бывает скучно, то значит я – Грета Гарбо… Любите пошалить? Если хорошо заплатите…
Леон протиснул свое тощее тело в дверь.
– Только не я, старина. Я займусь ее воспитанием.
Сказав это, он направился к лифту.
…Когда Эд выходил из кабины лифта, он заметил маленького человечка довольно жалкой наружности, одетого в синий плащ и потрепанную шляпу, который стучал в дверь его конторы.
Услышав, как хлопнула дверь, мужчина быстро повернулся. Ему было лет шестьдесят, лицо его казалось усталым и измученным, небольшие седые усы свисали вниз. Он бросил на Леона унылый взгляд, снова постучал в дверь и попробовал повернуть ручку. Убедившись, что дверь заперта на ключ, он отошел в сторону, явно недоумевая.
– Привет, старина, – проговорил Леон. – Это вы меня искали?
Человек отступил на шаг.
– Нет, спасибо, я искал не вас. Я пришел повидать мистера Энглиша. Но это неважно. Я приду попозже. Полагаю, сейчас его там нет.
– Может быть, я смогу быть вам полезным? – осведомился Леон. – Теперь я занимаюсь делами Энглиша. – Он вынул из кармана ключ и открыл дверь. – Заходите, пожалуйста.
– О, нет, не стоит… – сказал мужчина, и в его покрасневших усталых глазах мелькнуло беспокойство. – Мне нужно видеть мистера Энглиша лично.
Сказав это, он быстро повернулся и чуть ли не бегом направился к лестнице.
Сперва Леон хотел его остановить, но, вспомнив о существовании микрофона в его кабинете, решил, что лучше будет поговорить с ним в другом месте. Вместо того, чтобы воспользоваться лестницей, он предпочел спуститься вниз на лифте. Леон выскочил на улицу и спрятался у входа в какой–то магазин.
Вскоре в дверях появился старик. Он огляделся по сторонам и быстро зашагал по улице шаркающей походкой. Леон последовал за ним, стараясь остаться незамеченным. Он видел, как тот остановился, колеблясь, перед входом в кафе, потом решился и вошел.
Леон заглянул в зал. Там было трое или четверо посетителей. Увидел он и старика, сидящего за столиком в глубине помещения.
Леон вошел в кафе. Человек поднял глаза, но, казалось, не узнал Эда. С отсутствующим видом он машинально мешал ложечкой в чашке с кофе.
Леон окинул взглядом остальных посетителей. Двое сидели за столиками около двери. Девушка возле прилавка читала книгу. Еще один мужчина, скрытый газетой, которую он держал перед собой, сидел как раз напротив стола, где обосновался визитер Энглиша.
Леон устроился рядом со стариком. Тот поднял глаза и узнал Эда.
– Сидите спокойно. Я не собираюсь вас съесть. – Леон повернулся к стойке, чтобы позвать официантку. – Принесите сок, моя прелесть, и немного кофе, пожалуйста.
Девушка наполнила чашку кофе и чуть ли не швырнула ее на стол перед Леоном.
– Спасибо, мой ангел, – Леон адресовал ей ленивую улыбку.
Девушка возмущенно фыркнула и вернулась на свое место, откуда стало гневно смотреть на него.
– Никакого чувства юмора, – обратился Леон к старику. – В сущности, нельзя же заставить всех смеяться… Зачем вы хотели видеть Энглиша?
Человек провел языком по сухим губам.
– Послушайте, – с претензией на агрессивность проговорил он, – вы не имеете права следить за мной. Мистер Энглиш и я связаны личным делом. Это никого не касается, в том числе и вас.
– Напротив, это меня касается. Теперь я руковожу предприятием. Энглиша больше нет.
Человек внимательно смотрел на него.
– Я этого не знал, – пробормотал он, – но мне нечего вам сказать.
– А у меня есть, – заявил Эд, помешивая свой кофе. – Хозяин теперь я. Вы скажите мне, наконец, в чем дело?
– Значит, теперь вы будете получать деньги?
– Сколько раз я должен вам повторять это? – сердито проговорил Леон. – Вы хотите, чтобы я написал поэму, дабы вы могли выучить ее наизусть?
– Но тогда… мистер Энглиш… Как же он?
– О, он отправился в места с другим клиентом. Вы что, собираетесь водить меня за нос и хотите, чтобы я рассердился?
– Нет, конечно, – быстро проговорил тот. – Просто я не знал. – Он вынул из кармана грязный конверт и толкнул его по направлению к Леону. – Вот. Теперь мне нужно уходить.
– Не двигайтесь! – приказал Леон и взял конверт. На нем было написано:
“От Джо Хеннеси, 10 долларов”.
– Это вы Хеннеси?
Человек кивнул.
Эд вскрыл конверт и вытащил оттуда две бумажки по пять долларов. Посмотрел на них, потом на Хеннеси.
– За что эти деньги? – наконец спросил он.
– Я не понимаю. Разве что–нибудь не так?
– Может быть. Не знаю. Почему вы даете мне эти деньги?
Лицо Хеннеси покрылось потом.
– Верните деньги, – сказал он дрожащим голосом.
– Не волнуйтесь. Мне не нужны ваши деньги, – спокойным голосом заговорил Леон. – Я просто хочу знать, почему вы мне их даете? Судя по вашему виду, нельзя сказать, что они у вас лишние.
– Действительно… – с горечью проговорил Хеннеси и осекся. Он смотрел на билеты, лежавшие перед ним на столе, но не трогал их. – Я не хочу ничего вам говорить. Я вас не знаю.
– Осторожнее, – Леон показал ему одну из своих карточек. – Вот кто я такой, старина, и я смогу вам помочь, если вы этого захотите.
– Флик… – произнес Хеннеси с неприязнью во взгляде, ознакомившись с документом. – Нет, спасибо, вы ничего не сможете сделать для меня, мистер. Я ухожу.
– Не двигайтесь, – сказал Леон и, нагнувшись к собеседнику, продолжал: – Энглиш мертв. Он покончил с собой три дня назад. Вы что, не читаете газет?
Хеннеси сжался. Его лицо побелело, рот широко раскрылся.
– Я вам не верю!
– Ничего не могу поделать. Это было во всех газетах. – Посмотрев по сторонам, Леон увидел кучу газет на одном из столиков. – Может быть, здесь мы найдем что–нибудь.
Он встал, перелистал газеты и, отыскав нужную, принес ее Хеннеси.
Старик прочитал заметку. Дыхание со свистом вырывалось из его груди. Закончив чтение, он опустил голову и глубоко вздохнул. Горечь исчезла из его взгляда, как будто с темного окна сняли штору.
– Итак, он действительно мертв, – вполголоса проговорил он. – Никогда бы в это не поверил… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
– Он в самом деле мертв. Теперь выслушайте меня. Я веду расследование. Вы можете мне помочь. Почему вы платили ему эти деньги?
Хеннеси немного поколебался, потом опустил голову.
– Это не может быть интересным для вас, мистер, – сказал он. – Чем меньше об этом говорить, тем лучше. Теперь мне нужно уйти.
– Одну минуту, – твердым голосом проговорил Леон. – Вы хотите, чтобы я отвел вас в комиссариат? Тогда вас вызовут в качестве свидетеля. Так что для вас лучше, если вы заговорите побыстрее. Энглиш был убит.
Хеннеси снова позеленел.
– Но там написано, что это самоубийство.
– Не важно, что там написано. Я вам говорю, что это было убийство. Так почему вы давали ему деньги?
– Он шантажировал меня. Вот уже одиннадцать месяцев я плачу ему десять долларов в неделю, и, если бы он не умер, так продолжалось бы и дальше.
– Что он знал о вас?
Хеннеси снова поколебался, прежде чем ответить.
– То, что я сделал несколько лет назад. Нечто серьезное. Он угрожал сообщить, об этом моей жене.
– Лица, которые посещали Энглиша, тоже были людьми, которых он заставлял “петь”?
– Я так предполагаю. Я никогда ни с кем из них не говорил, но это были одни и те же люди всякий раз, когда я приходил в его контору. К тому же я понять не могу, что еще мог делать подонок такого рода?
– Есть ли среди них кто–нибудь, кого вы знаете?
– Да, одна женщина, которая живет на моей улице. Я видел, как она выходила из квартиры Энглиша.
– Ее имя и адрес?
– Не знаю, стоит ли говорить. Я не хочу причинять ей неприятности.
– Успокойтесь. Я просто хочу проверить вашу историю. Вам следует сказать мне это, Хеннеси. Вы зашли слишком далеко, чтобы теперь останавливаться.
– Я вас не понимаю, – запротестовал старик. – И не хочу ничего больше говорить. И не буду.
– Вы так думаете? – спокойно проговорил Леон. – Энглиш был убит. А у вас имелся отличный повод для того, чтобы его прикончить. Так что вы будете говорить – или мне, или полиции. Выбирайте.
Хеннеси вытер ладонью мокрое от пота лицо.
– Она живет на Истерн–стрит, двадцать восемь “а”.
– Ну вот, это уже лучше. А как Энглиш вышел на вас?
– Какой–то парень пришел в мою лавку. Он сказал мне, что знает, что я сделал, и что если я не буду платить десять долларов в неделю, он расскажет об этом моей жене. Велел, чтобы я каждый вторник приносил деньги в агентство “Молния”, что я и делал.
– Это был не Энглиш?
– Нет. Но деньги принимал Энглиш, а другой, видимо, был его помощником. Хозяином явно был Энглиш.
– А как выглядел тот, другой?
– Высокий парень отвратительного вида. У него на лице тонкий шрам, идущий от правого уха до рта: можно подумать, что это след от удара бритвой. Левый глаз у него косил. Да, с таким громилой не поспоришь.
– Дайте мне ваш адрес, – сказал Леон. – Может быть, мне понадобится снова увидеть вас.
– Я живу на Истерн, двадцать семь.
– Отлично, старина. И больше ни о чем не беспокойтесь: для вас все неприятности кончились. Идите домой и позабудьте эту историю с шантажом.
– Значит, мне больше не надо платить?
Леон протянул руку и похлопал его по плечу.
– Нет. Если громила придет опять, притворитесь непонимающим и предупредите меня. Я сделаю так, чтобы вам нечего было бояться. Это я вам обещаю.
Хеннеси медленно встал. Казалось, он помолодел на несколько лет.
– Вы даже не можете представить, что это для меня означает, – дрожащим голосом проговорил он. – Это меня разоряло, эти десять долларов. Мы даже не могли сходить с женой в кинематограф и мне приходилось выдумывать разные истории, чтобы объяснить, почему у нас так плохо идут дела.
– Ну, а теперь все кончилось, – сказал Леон. – Я здесь, чтобы помочь вам. И послушайте, что я вам скажу: я ничего не могу обещать, но сделаю все возможное, чтобы эти деньги к вам вернулись. Десять долларов в неделю в течение одиннадцати месяцев, так?
Хеннеси не верил своим ушам.
– Так, именно так, – хриплым голосом проговорил он.
– Очень на это не рассчитывайте, – предупредил Леон, – но я посмотрю, что можно будет сделать.
Он встал, подошел к стойке и заплатил за обе чашки кофе.
– Но вы не выпили свой кофе, – сказала буфетчица, принимая протянутый ей доллар.
– У меня страшная язва, – ответил Эд, приподнимая шляпу. – Но спасибо за стул. Я вернусь сюда, когда устану.
Он вышел на улицу следом за Хеннеси.
Человек, который сидел напротив стола Хеннеси, опустил газету и смотрел, как Леон выходит из кафе. Он не переставал жевать резинку размеренными движениями челюстей. Потом положил газету, встал и подошел к стойке, чтобы расплатиться.
Завороженная его шикарным видом – дорогой коричневый костюм, платочек, засунутый за манжет, – девица томно улыбнулась ему. Он поднял на нее глаза, и улыбка девушки сразу погасла… Она никогда не видела подобных глаз. Желтые, цвета амбры, со зрачками, как булавочная головка, и с белками, напоминающими синий фарфор. Они были одновременно пронзительны и пусты. Будто кукольные, они были лишены всякого выражения, и буфетчица почувствовала, как по ее спине пробежала дрожь.
Он получил сдачу, повернулся на каблуках и направился к выходу. Стоя на пороге, он смотрел, как Леон и Хеннеси вместе идут по улице, потом быстро пересек улицу и влез в старый “паккард”, стоявший у тротуара.
Хеннеси и Леон на минуту остановились на углу, затем, пожав друг другу руки, разошлись каждый в свою сторону.
Человек в коричневом костюме включил зажигание и поехал следом за стариком. Тот быстро шагал, торопясь вернуться в свою лавку.
У жены Хеннеси было больное сердце, и оп торопился, чтобы поскорее отпустить ее отдохнуть, а потому прибавил шагу. Размахивая короткими руками, он думал о том, что сказал ему Леон. “Я ничего не могу обещать, но сделаю все возможное, чтобы эти деньги вернулись к вам”. О, даже если ему вернут хотя бы часть денег, а кроме того, он избавится от необходимости платить десять долларов каждую неделю, он сможет нанять продавца, что немного облегчит им жизнь. Особенно его жене.
Человек в коричневом костюме ехал вдоль тротуара, устремив глаза цвета амбры в спину Хеннеси и не переставая равномерно двигать челюстями. Он ехал медленно и терпеливо, время от времени поглядывая на номера лавочек, как будто медлительность его движения объяснялась тем, что он ищет кого–то по адресу.
В конце улицы находился узкий переулок, по которому можно было скорей добраться до Истерн–стрит. По обе его стороны вздымались огромные склады, и даже теперь, днем, там было сумрачно. Немногие пешеходы пользовались этим путем, но Хеннеси, жалевший свои ноги, всегда ходил по этому переулку.
Человек в коричневом костюме слегка прибавил ходу, когда увидел, что Хеннеси пересекает улицу, чтобы углубиться в переулок.
Когда старик уже шел по узкому проходу, он услышал, что позади него едет машина. Быстро обернувшись, он увидел “паккард”, въезжавший в переулок.
Машины никогда не ездили по этому переулку из–за его небольшой ширины. Тротуар не превышал здесь тридцати сантиметров. Хеннеси понял, что машина едет прямо на него. Страх сжал его сердце и сковал мышцы.
Он замер на середине переулка, бросая вокруг себя отчаянные взгляды. Впереди, на расстоянии двухсот метров, находились ворота, ведущие во двор дома. Ворота были слишком узки для машины, но достаточно широки для него.
Он пустился бежать, старый синий плащ хлопал его по бокам, он задыхался от недостатка воздуха… Хеннеси был слишком стар и слишком слаб для такого бега, но он делал все, что мог…
Человек в коричневом костюме нажал на акселератор, и “паккард” рванулся вперед. Хеннеси, бросивший взгляд через плечо, увидел, что машина его догоняет. Издав вопль ужаса, он сделал последнее усилие, чтобы достичь ворот. Ему оставалось до них метров десять, когда машина настигла его.
Она подбросила старика, как бык подбрасывает матадора. Взлетев на воздух, он упал на спину в нескольких метрах от автомобиля.
Человек в коричневом костюме затормозил и остановился около Хеннеси, который повернул голову, чтобы взглянуть на “паккард” – ему были видны только два колеса и покрытый пылью капот машины. Струйка крови текла у старика изо рта, а грудь разрывалась от боли.
Владелец “паккарда” осмотрел в зеркальце улицу позади себя. Она была пустынна и молчалива. Включив задний ход, он отъехал на несколько метров, потом, переключив скорость, поехал на второй тихо и осторожно, высунувшись из окна, чтобы видеть то, что делает.
Хеннеси, видя, что машина движется прямо на него, закричал.
Человек в коричневом костюме немного вывернул руль и еще больше высунулся из машины. Взгляд старика встретился с его пустыми и равнодушными глазами, похожими на фары. Машина прошла по голове Хеннеси. Человек в коричневом ощутил, как колесо приподнялось, потом опустилось, и на лице его отразилось удовлетворение.
Он прибавил скорость, доехал до конца переулка и влился в поток машин на основной магистрали.
