Текст книги "Частный детектив. Выпуск 5"

Автор книги: Джеймс Хедли Чейз

Соавторы: Алистер Маклин,Ричард Скотт Пратер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

II

Зазвонил внутренний телефон, стоявший на большом, красного дерева столе. Энглиш протянул руку и нажал на кнопку.

– Приехал мистер Крайл, – сообщила Лоис.

– Пусть войдет.

Крайл был почти такого же роста, как Энглиш. Темные волосы и бледное лицо с небольшими проницательными глазами. Тщательно подстриженная борода, а ногти на волосатых руках старательно наманикюрены.

Сэм был самым известным адвокатом в городе.

– Добрый день, Ник, – сказал он, усаживаясь в кресло.

Энглиш протянул Крайлу портсигар.

– Как Корина? – спросил он.

На лице Крайла появилась гримаса. Он выбрал сигару, обрезал ее золотым ножичком и выпустил к потолку облако дыма.

– Боюсь, что она еще наделает нам неприятностей.

– Об атом не должно быть и речи, – взорвался Энглиш. – Ты должен помешать ей!

– А как ты думаешь, чем я занимался все утро? – усмехнулся Крайл. – Но она не хочет ничего знать и твердит, что Рой просил у тебя денег, а ты выставил его за дверь.

– Он приходил ко мне занять денег месяцев шесть назад, – заметил Энглиш. – Это не стоит выеденного яйца! Почему же тогда он раньше не покончил с собой?

– Она настаивает, что он приходил к тебе позавчера.

– Ну так она лжет!

– Рой сказал ей, что собирается идти к тебе.

– Но он не был у меня!

Крайл с задумчивым видом смотрел на кончик своей сигары.

– Если Корина выступит перед журналистами, это будет нелегко доказать, Ник. Все газеты заинтересовались этим делом. А версия Корины делает тебя ответственным за смерть Роя…

Энглиш молча нахмурил брови.

Крайл продолжал:

– Еще она утверждает, что Рою требовалось четыре тысячи долларов, чтобы выйти из трудного положения. Четыре тысячи долларов для тебя ничто. Она может изобразить тебя скаредой, а ты знаешь…

– Он просил десять тысяч – и не говорил, для чего, – возразил Энглиш. – Я отказал ему потому, что мне надоело быть дойной коровой.

– Да, конечно, – ответил Крайл. – Но теперь, когда он покончил с собой, все его жалеют. Это угрожает погубить твою затею с госпиталем, Ник.

– Знаю, – сказал Энглиш, подходя к письменному столу. – Теперь послушай меня хорошенько, Сэм. Если Корина будет упорствовать, то у меня для газет найдется версия, которая очень правдоподобна и очень ей не понравится. Секретарша Роя, некая Мэри Севит, была его любовницей. Они собирались вместе уехать и оставить Корину на мели. Но Рою что–то не удалось: вероятно, не смог раздобыть денег и по слабохарактерности покончил с собой. Мэри Севит, по–видимому, ходила в контору и видела его труп, после чего вернулась к себе домой и повесилась.

Крайл широко раскрыл глаза.

– Она повесилась?

– Да. Я ездил к ней сегодня утром, чтобы поговорить о Рое, и нашел ее мертвой. Никто еще ничего не знает.

– А тебя кто–нибудь там видел? – с беспокойством спросил Крайл.

– Видели только, как я входил в дом.

– Ты уверен, что они были любовниками?

Энглиш открыл ящик и вынул фотографию, найденную в спальне Мэри Севит, и пакет с письмами.

– Вот вещественные доказательства. Если Корина не согласится молчать, я передам письма журналистам.

Крайл просмотрел пару писем, потом сунул их в бумажник вместе с фотографией Роя.

– Это будет для нее тяжелым ударом, Ник, – сказал он. – Она обожала Роя.

Энглиш сурово посмотрел на него.

– Совсем не обязательно все ей выкладывать. Все зависит от тебя. Если тебе так жалко Корину, постарайся уговорить ее не делать глупостей.

– Боюсь, что буду вынужден показать письма, – сказал Сэм, – но мне это совсем не по душе…

– Пожалуйста, без сантиментов, хорошо? Что, Рой оставил завещание?

– Да, Корина наследует все его состояние, которое состоит из кучи долгов. У него был кофр; ключ находится у меня. Еще не было времени проверить его содержимое, но уверен, что в нем ничего нет.

– Скажи мне, что в нем находится, прежде чем говорить об этом с Кориной. Надо устроить так, чтобы в кофре был найден страховой полис. Словом; сделай так, чтобы она получала две сотни долларов в неделю.

– Ну, а кто теперь разводит сантименты? – спросил Крайл, улыбаясь. – Не беспокойся, я постараюсь ее уговорить.

III

Через несколько минут после ухода Крайла раздался звонок внутреннего телефона. Энглиш нажал кнопку.

– Пришел инспектор полиции Морили, мистер Энглиш, – прозвучал голос Лоис. – Он хочет поговорить с вами…

– Гарри им займется, – ответил Энглиш. – Мне пора отправляться на завтрак.

– Он настаивает на личном разговоре с вами. Говорит, что это срочно и важно.

Энглиш нахмурил брови.

– Хорошо, пусть войдет. У меня есть еще десять минут. Скажите Чику, пусть приготовит машину.

– Вы пришли очень не вовремя, – сказал Энглиш. – Я должен уйти через пять минут. Что произошло?

Морили приблизился к нему.

– Нашли секретаршу вашего брата, некую Мэри Севит.

Загорелое лицо Энглиша оставалось непроницаемым.

– И что же? – спросил он.

– Она мертва.

– Мертва? Что… она покончила с собой?

– Это может быть также и убийством.

IV

В течение нескольких секунд Энглиш не спускал глаз с Морили, потом проговорил:

– Садитесь, я вас слушаю.

Морили сел.

– Я позвонил сегодня утром миссис Энглиш, чтобы спросить у нее, была ли у мистера Энглиша секретарша. Она дала мне имя и адрес девушки: Ист Пласс, сорок пять. Я поехал туда…

Он остановился и внимательно посмотрел на Энглиша.

– Я знаю, – сказал тот. – Я тоже ездил туда сегодня утром. Так как на звонок никто не ответил, я решил, что она уже отправилась в свою контору.

– Мисс Хоппер, которая живет этажом ниже мисс Севит, сказала, что видела вас.

– Ну что ж, продолжайте, – сухо проговорил Энглиш.

– Никто не ответил и на мой звонок. У двери находились бутылка с молоком и газета. Это усилило мои подозрения. Мы вошли, воспользовавшись универсальным ключом, и нашли ее висящей на двери ванной комнаты.

Энглиш достал из портсигара сигару и протянул ее Морили.

– Угощайтесь, – сказал он. – А почему вы сказали, что это может быть убийством?

– У полицейского врача не возникло ни малейшего сомнения в том, что это самоубийство, – начал Морили. – Но после того, как убрали тело, я стал осматривать комнату и заметил около кровати, на ковре, маленькое пятнышко. Я обработал его соответствующим реактивом. Это – кровь.

– Я не считаю себя настолько же умным, как вы, инспектор, и я не понимаю, почему вы все же решили, что это было убийство?

Морили улыбнулся.

– Это пятно на ковре – определенная улика. Понимаете, у девушки шла носом кровь. Ни на рубашке, ни на халате – никаких пятен. Так вот, это доказывает, что она умерла на полу, а не повесилась на двери.

– По вашему мнению, ее задушили на полу?

– Совершенно верно. Кто–то неожиданно напал на нее, накинул на шею петлю и затянул. Потом, вероятно, повалил на пол, лицом вперед. Так что у нее вполне могла пойти кровь носом. Оттого и пятно на ковре. Потом он просто повесил трут на двери, чтобы создалось впечатление, что она покончила с собой.

Энглиш некоторое время размышлял, затем кивнул:

– Вероятно, вы правы. Значит, по–вашему, это убийство?

– Я не убежден в этом окончательно, но просто не представляю, каким еще образом это пятно могло появиться на ковре.

Энглиш бросил взгляд на часы. Он уже опаздывал на пятнадцать минут.

– Ну что ж, я очень благодарен вам, инспектор, за то, что вы оповестили меня. Мы еще поговорим об этом в другой раз. В настоящий момент я опаздываю на свидание с сенатором. – Он встал. – Мне необходимо идти.

Морили не шелохнулся.

– Что же еще? – резко спросил Энглиш.

– Ваш брат покончил с собой между девятью часами и десятью тридцатью, – начал Морили. – Мэри Севит умерла между десятью часами и полночью. Мисс Хоппер видела Роя, выходящего от Мэри Севит вчера вечером, без четверти десять. Ваш брат мог убить девушку, вернуться затем в свою контору и покончить с собой.

Энглиш довольно долго молчал, не опуская неподвижного взгляда с Морили.

– А почему вы все это говорите мне, инспектор? – наконец спросил он.

Морили пожал плечами.

– Не я один могу прийти к выводу, что это было убийство, мистер Энглиш. Полицейский врач утверждает, что это было самоубийство, но он, не видел пятна на ковре. Бели бы он знал о нем, он изменил бы свое мнение… Помощник прокурора тоже пока не знает об этом.

– Однако они будут в курсе дела, когда вы подадите свой рапорт, – сказал Энглиш.

– Очень боюсь, что так оно и случится, разве что я забуду сообщить об этом пятне.

Энглиш сверлил глазами бледное лицо Морили.

– Но ведь есть еще свидетельство мисс Хоппер, – сказал он. – Она видела, как Рой уходил из квартиры этой девушки.

Морили усмехнулся.

– Не беспокойтесь относительно мисс Хоппер. Я займусь ею. Я знаю людей ее сорта: она ни за что не пожелает предстать на суде свидетельницей.

Энглиш внимательно посмотрел на полицейского.

– Вы отдаете себе отчет в том, что очень мало шансов за то, что девушку действительно убил Рой?

Морили пожал плечами.

– Если журналисты узнают про пятно, убийцей будет ваш брат, мистер Энглиш. Вы можете держать пари на все свое состояние, что это будет именно так. Тем или иным образом, но учитывая все то, что вы сделали для меня в прошлом, я подумал, что смогу оказать вам услугу, раз представляется такая возможность.

– Очень мило с вашей стороны, инспектор. Я не забуду этого. Может быть, действительно лучше не говорить об этом пятне?

– Как вы пожелаете, мистер Энглиш, – сказал Морили, вставая.

– Итак, – продолжал Энглиш с отсутствующим видом, – вы выиграли пари, не так ли, инспектор? Сколько там у нас с вами получилось?

Морили погладил пальцем свою черную бородку, прежде чем ответить.

– Пять тысяч долларов, мистер Энглиш.

Энглиш улыбнулся.

– Так много?

– Мне кажется, что да, – твердо ответил Морили.

Энглиш встал и направился к несгораемому шкафу, встроенному в стену. Он открыл шкаф, вытащил и бросил на письменный стол две пачки банковских билетов. Морили взял деньги и быстро пересчитал их, прежде чем сунуть в карман. Энглиш вернулся на свое место за письменным столом.

– Однако помощник прокурора может не довериться полностью вашему рапорту, – сказал он. – Он может послать кого–нибудь обследовать квартиру Мори Севит, и тогда, возможно, пятно будет обнаружено.

Морили улыбнулся:

– Может, это было и нечестно с моей стороны, но пятна больше не существует. Я позаботился уничтожить его. – Он подошел к двери. – Ну что ж, не буду задерживать вас. Мне необходимо поехать в комиссариат и оформить свой рапорт.

– До свидания, инспектор.

После ухода Морили Энглиш глубоко вздохнул.

– Проклятие какое–то, – проворчал он вполголоса. – Это ведь настоящий шантаж! Вот подонок!

V

Шестидесятилетний сенатор Генри Бомонт спою карьеру начал мойщиком бутылок в каком–то ресторане. В награду за услуги, оказанные им во время войны, ему поручили пост администратора в управлении дорог и мостов. В это время он и встретился с Энглишем, который тогда мечтал запустить в производство свой гирокомпас. Бомонт свел его с бизнесменами, и благодаря этим знакомствам Энглишу удалось наладить дело.

Когда Энглиш обосновался в Эссекс—Сити, он вспомнил о Бомонте и написал ему, предлагая финансовую помощь, если тот захочет выставить свою кандидатуру на место судьи. Бомонт воспользовался предложением и, благодаря деньгам Энглиша, со временем стал сенатором.

Но через шесть месяцев должны были состояться перевыборы, и Энглиш знал, что Бомонт беспокоится за их результаты, так как оппозиция, которую он победил в прошлый раз, была по–прежнему сильна.

Сенатор слегка привстал, приветствуя Энглиша.

– Я уже думал, что вы вообще не придете, – сказал он хорошо поставленным голосом.

– Меня задержали, – сухо ответил Энглиш. – Что мы будем есть?

Пока сенатор продумывал меню, Энглиш заказал бифштекс с кровью, зеленый горошек и бутылку вина. Как только метрдотель отошел от стола, сенатор спросил:

– Что это за история с вашим братом?

– Вот уже несколько месяцев Рой жил почти на одних нервах. Я предупреждал его, что он слишком много работает. Его нервы не выдержали напряжения, и он избрал самый легкий путь.

Сенатор фыркнул. Его лицо покраснело.

– Рассказывайте другим эти глупости, – злобно, но не повышая голоса, проговорил он. – Рой никогда в жизни не проработал и дня. Говорят о шантаже…

Энглиш пожал плечами и проговорил безразличным тоном:

– От этого сброда можно всего ожидать. Слишком много людей были бы счастливы, если бы разгорелся скандал… Рой покончил с собой, потому что у него были неприятности в делах. Вот и все.

– В самом деле? – Бомонт насмешливо взглянул на Энглиша. – А я слышал, что он пытался заставить одну женщину “петь”[3]3
  “Петь” – платить шантажисту (жаргон).


[Закрыть], и что ему грозило лишение лицензии. Это правда?

– Совершенно верно. Но никто не посмеет этого утверждать, если не захочет, чтобы я привлек его к ответственности за клевету. Я уже говорил с комиссаром полиции. Он не будет копать, так что не беспокойтесь об этом, Генри.

Официант принес бифштексы. Бомонт подождал, пока он отойдет, и сказал:

– Мне, может быть, и нечего беспокоиться, а вот у вас есть для этого веские причины. Это может свести на нет затею с госпиталем.

Энглиш, атакующий свой бифштекс, поднял глаза.

– Если типы из комиссии возражают, что могут повредить мне, то они здорово ошибаются.

– Послушайте, Ник, надо быть благоразумным, – проговорил сенатор, не скрывая своего беспокойства. – Вам не удастся так просто выкрутиться. Пошли всякие неприятные слухи, а вы знаете, что за народ в этой комиссии. Если я им скажу, что вы хотите назвать госпиталь своим именем, они перейдут в атаку.

– Тогда погодите предлагать им это до того времени, когда все это дело будет закончено. Через несколько недель все будет забыто.

– Но на будущей неделе состоится собрание, на котором будет решаться вопрос, какое имя дать госпиталю.

– Ну что ж, убедите их перенести собрание, – Энглиш поднял свой стакан. – Превосходное вино. Вы должны его попробовать вместо того, чтобы все время пить скотч.

– Плюю я на ваше вино! – разъярился сенатор, ерзая на стуле. – Собрание отложить нельзя, вы это знаете не хуже меня!

– И тем не менее оно будет отложено. Кто построил этот госпиталь? Кто его финансировал? Что это означает: “Собрание не может быть отложено”? Оно будет отложено, я вам это говорю, а вы можете объяшить им это от моего имени.

Бомонт провел пальцем по шее, как если бы воротничок был ему тесен.

– Хорошо, я попробую. Но предупреждаю вас, Ник, что это произведет очень плохое впечатление. Райс, помощник прокурора, вас не любит, члены комиссии тоже. Если они будут в силах сделать вам неприятность, они ее сделают, и тогда плакал ваш госпиталь.

Энглиш оттолкнул тарелку, достал портсигар и протянул его Бомонту.

– Это мои заботы.

– Может быть, но я связан с вами, как вы сами понимаете, и если с вами что–нибудь случится, это отразится и на мне, – разволновался Бомонт. – Я не могу ваять на себя такой риск, даже если вы…

– Не беспокойтесь обо мне, Бомонт, – уверенно перебил его Энглиш – Я достаточно силен, чтобы защищаться. Что это с вами происходит? Вы боитесь?

Бомонт пожал плечами.

– Называйте это страхом, если это вам нравится. Вы уверены, что полностью урегулировали эту историю с самоубийством?

– Эту – да, но завтра в газетах появится другая история. У Роя была секретарша, некая Мэри Севит; она тоже покончила с собой вчера вечером.

Глаза Бомонта чуть не вылезли из орбит.

– Боже мой! Но почему?

Энглиш улыбнулся.

– Возможно, она тоже была расстроена.

– И вы воображаете, что кто–нибудь вам поверит? Чем они были друг для друга? Это что, классическое двойное самоубийство?

– Можно назвать это и так, но для этого нет доказательств. Так что есть надежда, правда, слабая, что jtii два самоубийства не будут связаны одно с другим. На моей стороне Морили. Он вытянул у меня сегодня пять 1ысяч долларов.

Бомонт конвульсивно глотнул слюну. Его адамово яблоко дрожало, как лягушка на сковородке.

– Вы… дали пять тысяч долларов инспектору Морили? А если он скажет об этом комиссару полиции? Это, возможно, ловушка! Обвинение в даче взятки, Ник, это, знаете ли, очень серьезно. Они будут рады повесить вам сто на шею. Вот будет букет!

– Не будьте таким пессимистом, – сухо ответил Энглиш. – Морили никогда ничего не скажет. Это вымогатель, и он отлично знает, как следует вести себя со мной Он не пойдет на риск испортить со мной отношения. Па всякий случай я заплатил ему банковскими билетами, которые нигде не были зафиксированы. – Он отодвинул спой стул. – Ну, мне пора возвращаться в свою контору. Не ломайте голову, Генри, все устроится.

Бомонт встал.

– Но почему же они оба убили себя? – спросил он – Должна же существовать какая–то причина!

Энглиш оплатил счет и оставил хорошие чаевые.

– Конечно, причина должна существовать, – сказал он. – И я ее узнаю.

VI

Около шести часов того же дня Крайл приехал и офис Энглиша.

– Я открыл кофр Роя, – начал он без предисловия. – Там двадцать тысяч долларов наличными…

Энглиш не поверил своим ушам.

– Двадцать тысяч? – повторил он.

– Да, билетами по сотне. Что ты на это скажешь?

– Но ведь это невероятно! Откуда он взял эти деньги?!

Крайл покачал головой.

– Не имею ни малейшего представления. Я подумал, что тебя надо немедленно известить об этом.

– Ты правильно сделал.

Энглиш стоял посреди комнаты, рассеянно глядя на ковер, и с мрачным видом тер затылок.

– Лоис, соедините меня с квартирой мисс Клер, пожалуйста.

Крайл протянул руку, чтобы взять сигару.

– Я бы выпил стаканчик, если у тебя есть что предложить мне, – сказал он. – Я здорово поработал сегодня.

Энглиш указал ему на бар, расположенный в углу кабинета.

– Обслужи себя сам.

Потом он подошел к телефону.

– Юлия? Это Ник. Меня задержали. Да, я очень огорчен, но сегодня никак не смогу пойти с тобой в кино. Сэм принес мне новость, касающуюся Роя… Очень огорчен. Юлия, мне придется заняться этим делом. Слушай, а ты не хочешь, чтобы Гарри сходил с тобой? Он еще в конторе и будет страшно рад. – Он послушал немного, потом нахмурил брови. – Тогда до вечера. Увидимся в клубе в девять часов. До скорого.

Он повесил трубку.

– Ты, наверное, знаешь, что делаешь, Ник, – сказал Крайл, наливая себе виски с содовой, но я не пустил бы такую красивую девушку, как Юлия, ходить по кинематографам с Гарри Винсом. Он слишком привлекательный парень.

– А почему бы и нет? – Ник улыбнулся. – Ведь подумаешь же ты, что Юлия будет флиртовать с Гарри? Не говори глупостей.

– Ты, вероятно, прав, – со смехом согласился Крайл. – Итак, она идет с ним?

– Это тебя не касается, – ответил Энглиш. – Однако если это тебя беспокоит, скажу, что нет. Она предпочитает ждать, когда я смогу пойти с ней.

– Тебе везет, – с завистью проговорил Крайл. – Каждый раз, когда я приглашаю молодую девушку провести со мной вечер, мне приходится, как минимум, оплатить ее норку, чтобы она согласилась.

– Тебе надо немного порастрясти свой жир. В теперешнем виде ты не слишком привлекателен. Так что ты еще нашел в кофре?

Крайл раскурил сигару и несколько раз затянулся.

– У меня ощущение, что Рой собирался смыться, – сказал он. – У него там было два билета на самолет в Лос—Анджелес, деньги, завещание и обручальные кольца из золота и платины.

– Но как, черт возьми, ему удалось добыть эти деньги?

– А почему, черт возьми, он покончил с собой? – спросил Крайл. – Вот что необходимо узнать.

Энглиш наклонил голову, соглашаясь. Он некоторое время молчал, потом неожиданно спросил:

– А какова была реакция Корины, Сэм?

– Это произвело на нее ужасное впечатление. Она не верила мне, пока я не показал ей пару писем. Тогда она совсем пала духом. Мне кажется, что хотя она делает вид, что ничего против тебя не имеет, все равно следует быть настороже. Если только у нее будет возможность сделать тебе гадость, она обязательно ее сделает.

Энглиш пожал плечами.

– Она не единственная. А потом? Коронер[4]4
  Коронер – особый судебный следователь в Англии, США и некоторых других странах, в обязанности которого входит расследование случаев насильственной или внезапной смерти.


[Закрыть] был удовлетворен?

– Конечно. Он ведь тоже парень с головой. Единственное, что ему было нужно, – это определенная причина, и я ему ее дал: нервная депрессия, как следствие переутомления.

Энглиш взял сигару, зажег ее и бросил спичку в пепельницу.

– Мэри Севит была убита, Сэм.

Крайл вздрогнул.

– Что заставляет тебя так думать?

– Меня посетил инспектор Морили. Он обнаружил, что это убийство. Понимаешь… – И он рассказал Крайлу историю о пятне на ковре.

На красном лице Крайла появилось выражение озабоченности.

– Это сделал Рой?

– Почему ты так говоришь?

– Я не знаю, – ответил Крайл, нахмурившись. – Эта мысль только что пришла мне в голову. Поразмыслим немного. У них была связь. Они собирались уехать вместе. Может быть, она неожиданно передумала. И в последний момент сказала, что не хочет уезжать. Рой потерял голову, задушил ее и повесил, чтобы инсценировать самоубийство. Охваченный паникой, он вернулся в контору и пустил себе пулю в голову.

Энглиш улыбнулся, но взгляд его был ледяным.

– Быстро же ты объяснил эту историю.

– Помощник прокурора будет действовать еще быстрее, – ответил Крайл. – Это грязная история, Ник.

– Не настолько, как кажется. Морили обещал мне замять ее. Чтобы воодушевить его, я дал пять тысяч долларов.

– Ты веришь, что это сделал Рой?

– Ни в коем случае. Рой никогда бы не убил. И еще: Рой никогда бы не покончил с собой. – Он встал и начал ходить по комнате. – Если Мэри Севит убита, значит, Роя тоже убили. Что ты на это скажешь?

– Но послушай, полиция пришла к выводу, что Рой покончил с собой. Нашли следы его пальцев…

– Не будь идиотом, Сэм! Достаточно было завладеть пистолетом Роя, убить его, прижать пальцы Роя к рукоятке пистолета и удрать.

– Но у кого могло возникнуть желание убить Роя?

– У многих людей, Сэм. Рой – не ангелочек.

– Но зачем потребовалось убивать его секретаршу?

– Я не знаю. Может быть, Рой шантажировал кого–нибудь, и Мэри Севит была в курсе. Убийца, вероятно, решил, что будет надежнее убрать обоих.

Крайл сделал глоток виски.

– А если это Корина? – предположил он. – Обманутая супруга. Если эти двое в самом деле были убиты, у нее есть очевидный мотив.

Энглиш покачал головой.

– Нет. У Корины просто не хватило бы сил повесить девушку па двери ванной комнаты, это, скорее, работа жертвы шантажа.

Крайл пожал плечами.

– Убийца, вероятно, принимал в расчет, что ты постараешься замять дело.

Энглиш добавил с горечью:

– Он не ошибся. Ты говорил с Кориной о деньгах?

– Я хотел прежде посоветоваться с тобой

– И хорошо сделал. Оставь пока деньги в кофре и займись обеспечением, о котором я тебе говорил Если эти двадцать тысяч баксов действительно получены посредством шантажа, не надо, чтобы Корина их трогала.

– Ладно, я займусь этим. Теперь другое. Кто–то собрался купить дело Роя, Ник. Четыре тысячи долларов. Ты хочешь, чтобы я продал его?

Энглиш остановился и повернулся к Крайлу.

– А кто покупатель?

Крайл пожал плечами.

– Посредником выступил Хурст. Имя покупателя не захотел назвать.

– Четыре тысячи?

– Да. Корина хочет продать.

– Как случилось, что она узнала раньше меня?

– Хурст адресовался прямо к ней. Позвонил ей в девять часов утра – явно не хотел разговаривать со мной. К счастью, Корина была так расстроена, что поручила решать мне. Я сказал, чтобы он подождал несколько дней. Дал понять, что уверен, что мы получим более интересные предложения.

– Очень хотел бы узнать, у кого появилось желание купить это дел© за четыре тысячи, даже не поинтересовавшись его состоянием.

– Основная масса людей – сумасшедшие. Я уже давно не задаю себе подобных вопросов.

– Ну что ж, то ты, а то я, – мрачно проговорил Энглиш. – Если кто–то предлагает столько за предприятие, которое в течение девяти месяцев не имело ни одного клиента, это значит, что он знает о нем гораздо больше моего. Скажу Хурсту, что дело не продается. Я найду покупателя за семь тысяч долларов. Сообщи об этом Корине и дай ей чек.

– А кто покупатель?

– Некто Эдвард Леон. Он придет к тебе завтра утром, – ответил Энглиш. – И запомни, Сэм: я не знаком с Леоном, и он меня не знает. Понял?

– Гм.. Минутку, Ник. Что именно ты собираешься делать?

Энглиш остановился перед Крайлом.

– Кто–то очень торопится прибрать дело Роя к рукам. Леон проверит, не существует ли связь между этим кто–то и убийцей.

– Ты волен поступать, как хочешь. А что ты думаешь делать, если обнаружишь убийцу Роя?

Мрачный взгляд Энглиша задержался на Крайле.

– Раз полиции нельзя заняться этим делом, я сам буду хоронить своих мертвых…

После ухода Крайла Энглиш снял телефонную трубку и попросил, чтобы его соединили с Чикаго. Через десять минут заказ был выполнен.

– Это ты, Эд? – спросил Энглиш.

– Собственной персоной, если кто–нибудь не влез в мою шкуру, – ответил знакомый голос. – Ты оторвал меня от беседы с очаровательной блондинкой, Мне понадобилось два месяца, чтобы уговорить ее прийти посмотреть на мои японские эстампы, и вот ты ломаешь мне ноги в самый психологический момент. Что ты от меня хочешь?

– Садись на первый же самолет завтра утром. У меня ость дело, которое подойдет тебе, как перчатки.

– Оставь меня в покое! – с раздражением проговорил Леон. – Если тебе больше нечего сказать мне, я повешу трубку, пока еще девочка не успела открыть дверь.

– Ты мне очень нужен, – сухо проговорил Энглиш. – Срочное дело, Эд, и совершенно в твоем духе, иначе я не стал бы тебя дергать. Позвони мне перед отъездом, мы условимся, где встретимся. Я не хочу, чтобы кто–нибудь знал, что мы работаем вместе. Ты хорошо меня понял?

– Ни одного слова, – вздохнул Леон, – Но вижу, что придется покориться. Что я буду с этого иметь?

– Пять тысяч баксов, – ответил Энглиш.

Леон протяжно свистнул.

– Звук, который ты слышал, издал мой вертолет, собирающийся спуститься на крышу твоего дома, – с энтузиазмом сказал он, прежде чем повесил трубку.