Текст книги "Призыв мёртвых"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 53 страниц)

ГЛАВА 5

859-й Божественный цикл, 4-й день от рождения генастро

Эрин отправилась в Академию Восхождения вместе с Джередом. Долгое время она игнорировала возникавшие проблемы, надеясь, что граждане сами убедятся в благой природе Восходящих, но, увы, подозрительность по отношению к ним сохранялась. Тем более что масло в огонь недоверия усердно подливала канцлер, стоявшая во главе целой армии преданных ей чтецов и гласов и вооружённого корпуса, именовавшегося Доспехами Бога.

Фелис Коройен оказалась непримиримым противником, но Эрин полагала, что время само наглядно продемонстрирует необоснованность ее страхов. Время и рост числа Восходящих, обретающих зрелость и несущих свое учение всему Конкорду. Однако хотя процесс начался и развивался, он обещал быть длительным, а значит, в этот сложный период и без того шаткая верность некоторых провинций Конкорду подвергалась дополнительному испытанию. Что-то следовало предпринять. Эрин опасалась, что, оставив все, как есть, она проиграет битву за сердца граждан.

Войдя в Академию, Эрин и Джеред первым делом ощутили тепло: сейчас, с приходом генастро, солнце грело еще слабо, и искусственный обогрев помещений создавал особый комфорт. Помимо уюта здесь, в бывших палатах ордена Всеведущего, сильно прибавилось всего того, что ненавидела и презирала Фелис Коройен. Однако теперь Эрин понимала, что в свое время недооценила и силу ненависти этой женщины, и ту общественную поддержку, на которую опиралась канцлер и которую ухитрилась не растерять за прошедшие десять лет.

Недовольство коснулось не только Дорноса или Бакира с их сепаратистскими настроениями, оно угнездилось повсюду, даже здесь, в Эсторре, столице Конкорда. А именно сейчас Адвокату как никогда требовались сила и сплоченность, иначе бразды власти могли ускользнуть из ее рук.

Казначей повел Эрин по отделанному мрамором коридору с нишами, в которых были установлены бюсты прежних канцлеров и героев ордена Всеведущего. В западном конце коридора, при входе в Академию находился и бюст знаменитого отца Восхождения Ардола Кессиана, убитого канцлером, чью веру он столь горячо исповедовал. Сама Эрин с этим человеком не встречалась, но знала, что Джеред питал к нему огромное уважение.

– Как ты думаешь, решение разместить Академию Восхождения именно здесь не было опрометчивым шагом? – спросила Эрин.

– Это единственное подходящее место, – ответил Джеред. – И не только потому, что Восходящие нуждались в защите, обеспечить которую позволяло лишь размещение их на территории дворцового комплекса. Необходимо было продемонстрировать, каково их место в глазах Всеведущего. И ты это сделала. Остается лишь сожалеть, что, похоже, услышали и поверили тебе не многие.

– И к их числу не принадлежит мой старший сын, – напомнила Эрин. – А ведь именно он станет моим преемником.

Джеред рассмеялся. Он возвышался над Эрин не менее чем на две головы, и ей приходилось торопиться, чтобы поспевать за легкими размашистыми шагами казначея. Однако в верности и преданности этого человека, не всегда одобрявшего ее методы, сомневаться не приходилось.

– Знаешь, как раз насчет Роберто я бы беспокоиться не стал. В душе он прежде всего солдат, а потому с опаской относится ко всему, что может быть использовано на поле боя в качестве оружия, если попадет не в те руки. Но ведь Роберто не знает их так, как мы. Он долгое время находился далеко отсюда и в отличие от нас не наблюдал за ростом Восходящих.

– Не знаю, как насчет их роста, но вот известие о том, что Гориан жив, явно не обрадует Роберто.

– Да, это сильно его озаботит, – согласился Джеред. – Но Роберто не глуп, он сразу поймет, что в такой ситуации Академия для нас особенно важна.

– Ну, тут все зависит от того, как на нее посмотреть. Многие видят в ней не прообраз будущего, а школу зла.

– Не отчаивайся, Эрин. В конце-то концов, ты ведь главный проводник нашей веры. Рано или поздно люди прозреют.

– Ну да, только не будет ли слишком поздно? Сколько еще потребуется времени? Еще десять, двадцать лет? Сорок? Мы не можем позволить себе столь длительный раскол. Боже Всеобъемлющий, по моему разумению, ордену давно пора бы развалиться, а он, как мне кажется, лишь расширяет свое влияние. Как ты думаешь почему?

– Ну, – пробормотал Джеред, – это как раз ясно.

– Да?

– Орден держит Дома Масок в каждой деревушке Конкорда. Ему служат тысячи чтецов и гласов, которые каждый день наставляют верующих. В течение девятисот лет, а если ты заглянешь вглубь истории, в период до возникновения Конкорда, то еще дольше. Кроме того, Восхождение при всей твоей поддержке действует партизанскими методами. Восходящие сваливаются на голову горожанам, предъявляют пергамент с твоей печатью, отыскивают людей, которым приходилось скрывать свои способности, и увозят с их собой. Объяснять происходящее растерявшимся местным жителям некому, кроме служителей ордена, разумеется. Ну а уж как они ведут разъяснительную работу, понятно каждому. Подумай об этом, Эрин. Взрослых Восходящих всего три человека.

– Четыре.

– Тот не в счет. Их явно недостаточно, чтобы противостоять слухам и клевете. Для того чтобы люди поверили во что-то новое, их нужно убеждать. И еще вопрос, удастся ли это.

Они прошли мимо библиотеки, где было собрано все, что известно о Восхождении. Это помещение хранило древние тайны и предания, и даже Эрин, проходя мимо, ощущала некую нервозность. Справа находилась приемная, где перед поступлением в Академию экзаменовались люди, проявившие признаки активной или пассивной одаренности, а дальше шли всевозможные рабочие помещения, в которых вели исследования, добывали и анализировали сведения, составляли записи. Предполагалось, что в далеком будущем Восхождение охватит всех и Академия станет просто историческим курьезом.

С одной стороны, Эрин не могла не признать, что это, наверное, и есть прогресс, а прогресс не остановить. Но иногда Адвокат просыпалась в тревоге, опасаясь того, что сама же взращивала. Она боролась с этим неприятным ощущением, но совсем отделаться от него не могла.

– Но я-то поверила. Не ошиблась ли я?

– Нет, – ответил Джеред, и Эрин услышала в его голосе твердую убежденность. – Ты приняла решение, которое история отметит как смелое и вдохновенное. Но тебе пришлось вынести вердикт в нелегкие времена, и результат может оказаться не столь скорым и очевидным, как хотелось бы.

Эрин кивнула и улыбнулась с внутренним облегчением.

– Сказано сильно. Правда, меня как-то больше привлекает признание при жизни. Посмертно обожествление мне ни к чему.

Джеред расхохотался, звук отразился от стен и эхом разнесся по коридору.

– Считай, что тебе повезло. Моя участь куда прозаичнее, я у каждого гражданина Конкорда как заноза в боку. Поэтому то, что тебе не нужно, для меня было бы в самый раз.

– Ну, я-то знаю тебе цену.

– И, по правде говоря, этого достаточно. – Джеред склонил голову перед Адвокатом.

Они остановились около небольшой классной комнаты. Здесь Миррон обучала пятерых юных Восходящих под бдительным оком Эстер Наравни, матери Восхождения. Всем ученикам было по семнадцать лет, они принадлежали к десятой пряди и развивались прекрасно. В других классах небольшим группам граждан разного возраста, собранным со всего Конкорда, преподавали Древнее знание, которое до недавних пор приходилось скрывать из-за предубеждения общества. Большинство проявившихся талантов вскоре угасало. Некоторых людей со способностями Восхождения уговаривали стать матерями и отцами будущих прядей. Часть из них отказывались и возвращались домой. Колесо прогресса вращалось, но очень медленно.

Джеред открыл дверь, и Эрин вошла, с порога махнув рукой, чтобы никто не вставал. В классной комнате воцарилась тишина.

– Прошу прощения за беспокойство, Миррон. Ты не против, если мы посидим и послушаем?

– Нет, конечно нет, мой Адвокат. Для нас это большая честь, – улыбнулась Миррон. Она снова повернулась к сидящим за столами подросткам. – Теперь придется поволноваться по-настоящему, отвечая урок.

Смех учеников, последовавший за ее словами, прозвучал немного нервно.

– Хорошо. Вернемся к теме. Осталось немного. Сигалий, ты рассказывал о теории, которая объясняет нам формирование энергетической карты быстрой энергии, такой как огонь, из энергии медленной. Ты верно предположил, что идеальный пример для этого – дерево. Продолжай.

– Э…

Юнец с огненно-рыжими волосами покосился на Эрин, и его бледное лицо залилось краской.

– В общем, я… э… как я и говорил, они…

– О, прошу прощения, – молвила Эрин, сдерживая улыбку. – Я сбила тебя с мысли. Пожалуйста, не волнуйся. Имей в виду, что бы ты ни говорил, я ведь все равно не пойму, правильно ли это.

Ученики снова засмеялись, но нервозность в комнате сохранялась. Сигалий выдавил из себя улыбку, сделал глубокий вдох и начал говорить. Эрин откинулась на стуле и слушала. Джеред рядом с ней с тихим ворчанием ерзал на слишком маленьком для его комплекции стуле… Сигалий осмелел под ободряющими кивками Миррон и в конце концов совершенно забыл, кто сидит позади него.

– Очень хорошо, – одобрила Миррон. – Очень хорошо.

Джеред наклонился к Эрин.

– Прямо как в старые времена. Восходящий говорит, а у меня нет ни малейшего представления, о чем, собственно, идет речь.

– Потише там, сзади, – попросила Миррон.

– Прошу прощения, учитель, – отозвался Джеред. – Я больше не буду.

Ученики покатились со смеху. Миррон захлопала в ладоши.

– Ладно, уймитесь, ребята. Как видите, у меня тут встреча, так что вы свободны. Сегодня вы хорошо поработали, но рекомендую как следует подготовиться к практическим занятиям – они через два дня. И поскольку вы все равно об этом спросите… Да, очень скоро вам предстоит выполнять самостоятельные задания, работать для людей. Очень скоро. А теперь идите.

Эрин и Джеред встали. Ученики, проходя мимо, салютовали старшим. Джеред с серьезным лицом отвечал на приветствия. Как только дверь за ними закрылась, из коридора донесся взволнованный гомон.

– Насчет самостоятельной работы это ты серьезно? – спросила Эрин.

– Мы присматривались к ним целый сезон. – Ответ взяла на себя Эстер, как старшая. – Они добились исключительных успехов и с психологической точки зрения вполне готовы. Мастерства, конечно, недостает, но это приходит только с опытом.

– Хорошо, хорошо, – сказала Эрин. – Мы об этом еще поговорим. Где остальные?

– В покоях канцлера, – ответила Миррон, посторонившись и пропуская ее вперед. – После тебя, мой Адвокат.

Покои канцлера ничуть не утратили своего великолепия. На мраморных с прожилками стенах висели гобелены и картины, превозносившие подвиги во славу Всеведущего. В огромных галереях вокруг величественных садов, где идиллическую атмосферу поддерживало журчание воды в фонтанах, стояли статуи и бюсты. Обивка мебели была из лучших тундаррских тканей или моразийской кожи, над дверными и оконными проемами красовались резные цитаты из Священного Писания. Все деревянные части роскошной обстановки – мебель, настенные панели, двери, оконные рамы – создавались из лучшего дерева, доставленного из Сиррана. Фелис Коройен, безусловно, имела вкус к хорошим вещам и умела радоваться жизни – даже изречения, подобранные ею для своей резиденции, не призывали к воздержанности. По крайней мере, от руководителей ордена таковой, видимо, не требовалось.

Их провели в столовую, выходившую на открытый сад камней, в котором порхало множество разнообразных маленьких птичек, и вода, переливаясь через красиво высеченный каменный порог, заполняла пруд, где нежились карпы. За центральным столом, уставленным едой и напитками, уже сидели и беседовали Оссакер и Ардуций. Миррон устроилась рядом с ними, как делала всегда. Эрин разместилась в глубоком кресле, а Джеред предпочел стоять и смотреть наружу, в сад. Эстер попрощалась и ушла: учебный день закончился не для всех.

– Вы ничего здесь не изменили, – заметила Эрин, обводя взглядом статуи, обстановку, настенные панели и украшения.

– Мы временные жильцы, – пояснил Оссакер. – В один прекрасный день здесь снова будет жить канцлер, а Восхождение и орден станут едины пред ликом Всеведущего.

– Ну, это может произойти не скоро.

– Мы будем надеяться и молиться, – сказал Ардуций.

– Боюсь, что молитв может оказаться недостаточно, – вздохнула Эрин. – К сожалению, сегодня нам предстоит обсуждать наше будущее не в плане теологии.

Она помолчала, присматриваясь к Восходящим. Все они напряженно переживали услышанную недавно новость, и Адвокат им мысленно посочувствовала.

– Я не знаю, с чего начать, – проговорила Эрин, потом мимолетно улыбнулась, – Кажется, лучшего места для серьезного разговора не придумать.

– Что ты хочешь узнать? – спросил Ардуций.

– Посол Дорноса только что сказал мне, что Дорнос выходит из состава Конкорда. Он, конечно, выставляет в качестве причины непомерные подати, но мне кажется, в глубине души он винит вас и ваше влияние на рядовых граждан, сбитых с толку и не понимающих, что за направление принимает наша вера. Как по-вашему, он прав? Есть ли истина в утверждении, что Восхождение способствует развалу Конкорда? Не потеряю ли я мой собственный народ из-за того, что поддерживаю вас?

Ардуций насупился и почесал ухо, подыскивая ответ. Миррон выглядела слегка рассерженной. Оссакер сохранял бесстрастный вид.

– Я ожидал несколько иного вопроса, – признался Ардуций.

– Понятно, – кивнула Эрин. – Но это, конечно, вопрос, ответ на который вертится у вас на языке.

– Отчеты…

– Пропади они пропадом, эти отчеты, Миррон, – отрезала Эрин. – В них говорится лишь о том, кого вы спасли, кого привели в Академию и убедили служить Восхождению. Там нет ничего о тех, кто, растерявшись и не понимая, где истина, вовсе отвернулся от Всеведущего и теперь потерян – и для меня, и для вас, и для канцлера. А я не могу не обращать внимания на ослабление религиозной власти Конкорда. Тем более в свете новой информации. Так что говорите откровенно: как обстоят дела там, где вы побывали? И долго ли еще моим людям придется соскребать нелицеприятные надписи с наружных стен дворца и со статуй наших великих военачальников? – Эрин указала в направлении Врат Победы.

– Поколения, – тихо промолвил Оссакер.

Эрин кивнула.

– Что ж, это, по крайней мере, откровенно. Почему?

– Мы пытаемся развеять предубеждения, насаждавшиеся столетиями, пытаемся принести правду людям, которые по большей части не желают ее знать. И всякий раз, когда мы открываем рот, тут же оказывается канцлер и называет нас лжецами и еретиками. Если ты хочешь, чтобы дело всеобщего просвещения двигалось быстрее, ты должна либо устранить ее, либо заткнуть ей рот.

Джеред резко вздохнул и, отвернувшись от сада, поймал взгляд Эрин. Он качнул головой. Эрин чуть-чуть расслабилась.

– Мне неоднократно приходилось давать понять самым разным людям: я ничего никому не должна. Сан Адвоката предполагает определенные немногочисленные привилегии.

– Я не хотел…

Эрин подняла руку.

– Сейчас говорю я, Ардуций.

Она умолкла и обвела взглядом стол. Потом взяла тарелку, попробовала нарезанные фрукты и копченое мясо. Так же молча налила себе кубок вина, отмахнувшись от слуги. С кубком в руках Адвокат откинулась в кресле.

– Давным-давно, задолго до того, как Адвокатура вообще услышала о вашем существовании, Фелис Коройен упрашивала меня дать ей побольше власти. Запретить иные религии, усилить легионы Доспехов Бога, устранить несогласных. Но такой путь неприемлем для династии Дел Аглиос. Потом, не согласившись с моей позицией по вопросу о Восхождении, Фелис покинула Холм и удалилась, чтобы проповедовать учение Всеведущего в том виде, в каком его понимает орден. Замечу, само по себе это не преступление. То, что она по-прежнему называет себя канцлером, – да, здесь некоторое нарушение налицо, но ведь это всего лишь звание, которое вся страна связывает с ее именем. Могу ли я взять кого-то под стражу всего лишь за использование титула, который за долгие годы так прилип к этому человеку, что стал восприниматься как второе имя? Ну, в данном случае, в принципе, могу, но тут возникает еще одна проблема.

Эрин пригубила вина, поймала растущую улыбку Джереда и наклонилась вперед.

– Позвольте поинтересоваться: что бы, по-вашему, случилось, прими я решение запретить Фелис делать именно то, за что ее почитают девяносто пять процентов жителей моего Конкорда, да еще и наказать ее за это?

Ардуций развел руками.

– Ну, конечно, это дало бы всем понять, что ордену надлежит приветствовать Восхождение, поскольку этого хочешь ты, а ты представляешь на земле самого Всеведущего.

– Раз ты так думаешь, то слава Всеведущему, что тебе никогда не стать Адвокатом. Слово «хочешь» подходит мне в той же степени, как слово «должна». Ты, конечно, еще молод, Ардуций, но меня тревожит подобная наивность в человеке, наделенном невероятными возможностями и облеченном моим доверием. В тот самый момент, когда я официально низложу канцлера, большинство моих верных граждан станут моими врагами. Они, в отличие от меня, не знают подробностей, не могут и не обязаны заглядывать в далекое будущее и в моих действиях увидят лишь проявление самодурства и тирании. Получится, что Адвокат проводит необоснованные репрессии против ордена. Могу я допустить, чтобы в народе сложилось такое мнение обо мне? Не могу, и Фелис, которая хорошо меня знает, прекрасно понимает это. Поэтому я скажу вам то, что всегда говорила ей. Вы должны одержать победу в теологическом споре. Я в вас поверила. Убедите остальных сделать то же самое.

– Все не так просто, – возразил Оссакер. – Но скоро будет немного легче. Следующая прядь уже почти готова приступить к работе. Число граждан с выявленными пассивными способностями неуклонно растет. Баланс смещается. Поверь, мы сумеем переубедить людей, сколько бы времени нам на это ни потребовалось.

– Так говорит мне Пол, – вздохнула Эрин. – Беда в том, что время мое, а стало быть, и ваше весьма ограничено. Я не вечна и, между прочим, стара. Когда меня не станет, Адвокатом будет Роберто. Но даже пока я нахожусь у власти, угроза лишиться поддержки народа может принудить меня к нежелательным решениям.

– Но назад пути нет! – воскликнула Миррон. – Ты не можешь позволить себе продемонстрировать такую слабость.

– О, моя дорогая, это можно сделать так, что никто даже не подумает о слабости, уж поверь мне, – улыбнулась Эрин.

– Ты считаешь, что наш подход был неверным? – спросил Ардуций.

– Не совсем, – сказала Эрин. – Необходимость поисков потенциальных Восходящих и сосредоточения их здесь, на Холме, у меня сомнения не вызывает, но это не единственное, что необходимо делать. Мне кажется, в последнее время вы слишком увлеклись перспективами и пренебрегаете проблемами сегодняшнего дня. Что говорить о провинции, если моя столица по-прежнему относится к вам с предубеждением? А ведь вы здесь уже десять лет! Да, я знаю, вы ведете активную деятельность только пять лет, но… все мы видели, как протестует народ, и читали, что пишут на стенах. Скажи мне, Ардуций, тебе ведь не требуется телохранитель, чтобы посетить таверну Алькарина?

– Могу поспорить, что это не самое лучшее место отстаивать свои убеждения. – Ардуций задумчиво почесал голову.

– Спорить или не спорить – меня это особо не волнует. Замечу, что Фелис Коройен даже не считает нужным сюда являться, поскольку считает, что ее позиции и без того достаточно тверды. И ведь она не слишком ошибается. Гласы Ветра, Моря и Земли имеют прочное влияние на большую часть граждан, а вы, сколько времени вы даже не пытались выйти в город и открыто вступить с ними в серьезную дискуссию? Года три?

– Поскольку нас всего трое, мы, вероятно, сочли главной задачей донести до самых дальних уголков Конкорда весть о том, что дар – не зло и его не следует скрывать, – нахмурилась Миррон. – А что касается Эсторра, мы решили, что он может подождать.

– И это оказалось ошибкой. Ошибкой, последствия которой, как я ожидаю, вы разделите со мной. – Эрин положила в рот четвертушку апельсина. – Но я здесь не затем, чтобы считаться виной. У нас есть вновь появившиеся таланты, готовые идти в народ, что они и сделают при первой возможности. Вы же трое займетесь тем, чтобы должным образом отреагировать на новость, с помощью которой Юрану удалось отвести факел от своего погребального костра.

Главная причина, по которой Фелис не может в конечном счете выиграть битву за сердца моих граждан, состоит в том, что за всю свою историю Восхождение не предприняло ни единого шага, направленного не во благо людей. Так неужто же происходящее в Царде все изменит?

На пороге появился генерал Арков, решительным стуком возвестив о своем приходе.

– Я прошу прощения, что прерываю вашу встречу, мой Адвокат, но дело неотложное.

– Создается впечатление, будто ты брал уроки бесцеремонности у присутствующего здесь Пола Джереда. – Эрин поджала губы. – Что, твое дело действительно важнее, чем будущее Восхождения или, может быть, моей Адвокатуры?

Арков помолчал и бросил взгляд на Джереда.

– Я думаю, что это имеет отношение к вашему разговору, – осторожно сказал он.

– Тогда я вся обратилась в слух, – сердито отозвалась Эрин.

Арков сделал рукой приглашающий жест, и человек, державшийся за его спиной, выступил вперед. Для столь прохладного дня одет он был очень легко, в серую шерстяную хламиду с вышитым на груди изображением гор, но для карку, каковым он являлся, холодные вечера генастро наверняка казались неприятно жаркими. Пришелец имел заросшее курчавыми волосами лицо и босые ноги, а его телосложение – очень длинные конечности при коротком торсе – показалось Эрин непропорциональным и непривлекательным.

Арков явно устал после долгого путешествия, но он, по крайней мере, привел себя в порядок. Этот же… Эрин наконец обратила внимание на его глаза. Он рассматривал их всех, наморщив лоб, с выражением, граничащим с сочувствием. Но было и что-то еще – Эрин умела разбираться в людях. Да, он боялся.

– Кто?.. – начала она, но ее прервал звон подкованных сталью сапог о плиты пола.

– Харбан? Это ты? – произнес Пол Джеред.

– Казначей Джеред, – произнес карку с таким сильным акцентом, что понять его было нелегко. – Пожалуйста. Помоги нам. Пусть придут Восходящие.