Текст книги "Призыв мёртвых"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 53 страниц)

ГЛАВА 29

859-й Божественный цикл, 36-й день от рождения генастро

Тридцать экстраординариев Нунана выстроились у подножия тропы, приготовившись, если потребуется, сдерживать натиск легионеров. Позади них скрытно разместили емкости с горючим составом, использовать которые Нунан разрешил, если недовольство обернется мятежом. Перед ними, образовав дополнительную линию обороны, расположились всадники Келл на лошадях. По склонам разожгли множество костров, что должно было погрузить подножие утеса и тропу в еще большую тьму и обеспечить счастливцам возможность подняться незамеченными.

Сначала, после обсуждения щекотливого вопроса с центурионами, последовал вроде бы мирный разговор, с похлопыванием по плечам и просьбами о понимании, но по мере того, как до тех, кому не повезло, стало доходить, что это для них означает, дело приняло иной оборот. Мужчины и женщины ощущали себя преданными, и Нунан опасался полного развала дисциплины. До открытого неповиновения пока не дошло, но число солдат, отлынивавших от несения пикетов и караулов, тревожно возрастало.

Проходя мимо линии кавалеристов, Нунан приметил легионера из принципиев, указывавшего пальцем в его сторону и поносившего Дину Келл. Десятка три бойцов, сгрудившись вокруг него, злобно поглядывали на тех, кто дожидался своей очереди на подъем.

– О, а вот и он! – выкрикнул легионер. – Не сомневаюсь, один из немногих везунчиков!

– Везунчиков? – переспросил Нунан. – Знаешь, я бы с удовольствием переложил свое «везение» – например, необходимость решать, кому подниматься, а кому нет, – на твои плечи. Ну да, я один из тех, кто будет подниматься. Моя жена, как ты знаешь, нет. Объясни, легионер, в чем мне повезло.

– Твое везение в том, что у тебя есть возможность уцелеть, – в гневе и отчаянии прорычал солдат. – А у меня нет! Я должен остаться здесь и погибнуть.

– Да, – кивнул Нунан. – Да, это так. Солдату случается погибнуть, сражаясь за свою страну. Но это еще не значит, что ты обречен. Ты Медвежий Коготь, гордость Конкорда. И Конкорд ждет от тебя исполнения долга. Скажи мне, когда тебе изменило мужество?

Солдат шагнул вперед.

– Мое мужество никогда мне не изменит. Лучше спроси об этом тех, кто драпает вверх по склону. Загляни внутрь себя.

Нунан обнажил гладиус.

– Выбирай слова, когда говоришь со своим командиром! Я могу положить конец твоей жизни прямо сейчас, если ты хочешь, хотя, конечно, предпочел бы, чтоб ты стоял здесь насмерть, как подобает герою. И дал возможность другим во исполнение приказа – повторяю, приказа! – подняться и уйти.

Он приставил свой гладиус к нагруднику солдата.

– Я спрашивал, кто вызовется остаться внизу добровольно. Триарии подняли руки все как один. Но они нужны мне наверху, если я хочу добраться до Эсторра. Поэтому мне пришлось спрашивать снова, а поскольку без триариев добровольцев не хватило, пришлось назначать в приказном порядке. Выбор пал на тебя, потому что твой центурион описал тебя как стойкого бойца, который не дрогнет перед цардитами при первом натиске. Он ошибся?

– Нет.

– Тогда почему ты стоишь передо мной, умоляя о месте в очереди? – Нунан опустил меч – Стойкость Когтей нужна здесь и сейчас больше, чем когда-либо.

– Нам надо было прорываться и уходить. Тогда бы спаслось больше людей.

– Я не стану обсуждать с тобой вопросы командования.

– Конечно, эти вопросы ты предпочитаешь обсуждать с еретиком Дел Аглиосом – Легионер указал через плечо. – А от нас ты ожидаешь, что мы умрем за него.

Нунан схватил легионера за горло. Тот, никак такого не ожидавший, вырвался и закашлялся. Телохранители Нунана выхватили мечи, кавалеристы напряглись в седлах.

– Мы все готовы умереть ради спасения сына Адвоката, и сейчас ты заткнешься. Может быть, ты в отчаянии, но если я услышу от тебя еще одно подобное слово о Роберто Дел Аглиосе, то казню тебя собственноручно. – Генерал повернулся к телохранителям. – Уведите этого человека и проследите за тем, чтобы он был изолирован. Такие люди Когтям не нужны: он лишен чести и уволен со службы.

Легионер плюнул на землю у ног Нунана. Нунан не отвел взгляда.

– Теперь у тебя не будет оружия для того, чтобы сражаться. И как у гражданского лица – никаких прав. Гражданские лица наверх не идут. – Он отпихнул от себя разжалованного легионера. – Ну, есть еще желающие выйти в досрочную отставку?

Толпа вроде бы поостыла, но тут позади послышались шаги и на плечо генерала легла рука.

– Можно мне? – спросил Роберто.

Нунан кивнул. Роберто шагнул вперед. Лицо его было пепельным, глаза покраснели, но доспехи оставались безукоризненно отполированными, плащ лежал идеальными складками, на поясе висел гладиус. Он прошел вдоль строя, заглядывая каждому солдату в глаза, словно провоцируя на высказывания.

– Есть тут те, на кого кто-нибудь из вас может указать и заявить, что ради них вы не готовы отдать свою жизнь? Есть ли среди вас тот, кто действительно считает, что он должен совершить подъем вместо тех, кого уже выбрали? Вы знаете, что нет. Однако вы позволяете вашему низменному страху овладеть вами. Вы, солдаты Конкорда!

Вы чувствуете себя обреченными, но это не так. У вас есть шанс. Когда наступит рассвет, генерал Келл и ее всадники попытаются прорвать ряды цардитов и открыть брешь для отхода. Да, это будет трудно, потребуется не только смелость, но и удача, но дело не безнадежное. Но сказать вам, чем буду заниматься я, пока вы будете сковывать силы Царда? Я убью родного брата и отрублю ему руки и ноги!

Роберто остановился, и Нунан увидел, что он старается взять себя в руки, чтобы не сломаться. Воцарилась тяжкая тишина. Дел Аглиос продолжил:

– Я сделаю это потому, что у него нет шансов на спасение и нельзя допустить, чтобы он стал одним из ходячих мертвецов. А шансов у него нет оттого, что, когда разразилась буря и мертвые пошли в атаку, он поскакал навстречу врагу, прикрывая вас. Вы, может быть, и уцелеете, а Адранис Дел Аглиос умрет!

Если кто-то еще чего-то не понял и хочет потолковать со мной о справедливости, шансах и о выборе, пусть приходит. Я буду рядом со своим братом.

Роберто повернулся и зашагал обратно сквозь линию кавалерии. Нунан обвел взглядом строй солдат, теперь все смотрели себе под ноги. Он прокашлялся, но, когда заговорил, голос его звучал хрипло.

– Всем разойтись по своим постам!

* * *

Гориан проснулся в тишине. Он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к действию. Единственное, о чем он сожалел, – он не может начать прямо сейчас, ночью, но даже для него существовал предел возможного. Для Кессиана тоже. Предводитель Гарант смог передать много полезной информации, прежде чем его тело ушло. Кто-то из них спасется. Но не все.

У противоположной стены спал мальчик. Гориан встал и опустил ноги на холодный каменный пол. Огонь в камине давно потух, и в комнате было прохладно. Он подошел к Кессиану и сел на его кровать.

– Сегодня начало всего того, о чем я мечтал, с тех пор как выяснил, что ты жив, – сказал он, погладив мальчика по голове. – Сегодня люди увидят, что все сделанное до сих пор было лишь предварительной пробой сил. Я готов. И ты готов поддержать меня. Пришло время пробуждаться, твоя судьба ждет тебя.

Гориан коснулся жизненной карты Кессиана, подключился к ней и мягко подпитал энергией. Кессиан открыл глаза. Он не отпрянул, как часто делал прежде, когда, просыпаясь, видел отца так близко. Гориан улыбнулся.

– Прекрасное утро.

– Еще темно, – зевнул Кессиан.

– Да. До рассвета еще три часа, но у нас много дел. Вставай. Нам нужно поесть.

– Да, отец.

Кессиан рывком сел в постели, потер глаза руками и нахмурился. Он направил свое сознание в крепость. Гориан видел, как энергетические нити зондируют здание, чтобы выяснить причину растерянности.

– Там так тихо…

– Да.

– Не в смысле, что не шумно. Совсем тихо. Где все?

– Свободны от всех тревог и волнений и дожидаются нового будущего, – ответил Гориан – Пойдем. Одевайся, и я покажу тебе.

В глаза Кессиана вернулось понимание, но вместе с ним и легкий налет страха. Он встал с кровати, надел поношенную, но вполне добротную тогу с красной каймой Восхождения и завязал ремешки сандалий. Гориан протянул руку, и Кессиан принял ее.

– Не бойся. Все так, как должно быть. Ты это знаешь.

Мальчик кивнул. Гориан сжал его руку, чтобы придать храбрости и приободрить, и открыл дверь. Они провели ночь на цокольном этаже, в помещении, которое выходило непосредственно на крытый двор, превращенный в казармы, где обычно, завернувшись в плащи, спали на соломе свободные от дежурств цардиты.

Кессиан придвинулся ближе к отцу.

– Ты чувствуешь их, правда? – спросил Гориан.

– Они все мертвые.

– Они ждут меня, – ответил Гориан, глядя на них, как генерал на ожидавшую его армию – И я скоро разбужу их.

– А почему они умерли? – с дрожью в голосе спросил Кессиан.

– Потому что так они смогут лучше служить мне. Разногласия никогда не приводят к скорой победе. Идем со мной.

Гориан повел его по периметру внутреннего двора, а потом по короткому коридору к двери комнаты, где их встретили два человека.

– Предводители Рунок и Тидиол, надеюсь, вы хорошо спали.

– Очень мирно, – ответил Тидиол.

– А принц?

– Он ждет тебя внутри.

Тидиол распахнул дверь, и Гориан завел Кессиана внутрь. Они находились в покоях коменданта крепости, просторных, но отличавшихся суровой воинской простотой. В прихожей спали двое гор-каркулас: они даже дышали во сне в унисон. Гориан только-только начинал постигать, сколь удивительно это сообщество. Впрочем, с их силой и возможностями он уже познакомился очень хорошо.

Рин-Хур потребовал, чтобы они находились рядом с ним. Он считал, что они играют ключевую роль. Гориан с радостью пошел ему навстречу, поскольку это помогало держать карку в постоянном страхе, не прилагая к тому никаких усилий.

– Ты не на тех поставил, мой принц, – пробормотал Гориан.

– Что, отец?

– Да так, к слову… – Гориан прошел через прихожую и открыл дверь спальни. – Принц проглядел тебя, вот и все. Он наделал кучу ошибок, но, к счастью, больше этого не будет.

Рин-Хур выглядел вполне мирно. Он лежал на спине в большой кровати, с закрытыми глазами и почему-то посиневшими губами. Кессиан ахнул.

– И он тоже!

– Очередной пример того, сколь пагубно пьянство, – рассмеялся Гориан. – Славная шутка, правда? Все они выпили эля, вина или чего покрепче и легли спать с мыслями о завтрашнем дне. И они увидят его, этот день, но совсем не так, как ожидали.

– Ты убил их всех! – Кессиан отдернул руку.

– Да, очевидно. – Он снова рассмеялся. – Ты знаешь, твой тезка говаривал так всякий раз, когда один из нас произносил что-то глупое. Но ты понимаешь, почему я убил их.

Кессиан покачал головой.

– Они не сделали тебе ничего плохого.

– Пока нет, но могли, и достаточно скоро. Ты сам слышал, Кессиан. Ты слышал, как принц угрожал мне вчера вечером, а он не из тех, кто бросает слова на ветер. Мог ли я поставить под угрозу свою жизнь и, кстати, твою? Я вообще не переношу, когда люди мне перечат. Вот они больше и не будут. Никто из них уже не выступит против меня. Видишь, как все просто.

– Убивать нехорошо.

Гориан почувствовал всплеск мимолетного гнева.

– Это война, – отрезал он. – Люди умирают все время. Большинство из этих все равно не добралось бы до Эсторра живыми. Так не лучше ли для них увидеть белые стены и Холм таким способом, чем не увидеть вовсе. Как ты думаешь?

Он видел и ощущал смятение Кессиана. Конечно, никакой любви к цардитам мальчик не питал, но вот надо же, цеплялся за вздорные и бесполезные принципы. С этим еще предстояло работать и работать.

– Разве ты не понял, что говорили тебе предводители мертвых? – продолжил Гориан. – Смерть – это не конец. Это лишь очередной шаг на великом пути, по которому неизбежно последует каждый из нас. Просто большинству не дано выбирать время, когда это произойдет. Я выбрал время для этих цардитов и принца. Что в этом плохого?

– А как насчет остальных цардитов?

– Ага. Теперь ты начал думать, – улыбнулся Гориан. – И ты прав. Они, вероятно, не обрадуются. Ну и тут все будет в порядке. На сей счет у меня кое-что задумано.

Он почесал очередное пятно, выступившее на щеке вчера, когда он поднимал мертвых под стенами крепости. Кессиан посмотрел на него с опаской.

– Что это такое, отец?

– Ну, не все, что извлекаешь из земли, идет на пользу. Но это пройдет, а приобретенный опыт останется. Так вот, я собираюсь разбудить этот славный народ и направить на исполнение его работы. Ты мне понадобишься, чтобы удерживать их, пока каркулас не будут готовы. Потом я покажу тебе кое-что новое и удивительное.

– Когда?

– Хороший вопрос, – Гориан задумался, поскольку для такого события следовало выбрать подходящее время. Время, когда никто не упустит того, что произойдет, и все подивятся его дару. – На рассвете, я думаю. С самыми первыми лучами. Ну, возьми меня за руку. Ты мне нужен.

Гориан сел в кресло напротив кровати, где лежал мертвый принц, а Кессиан на пол рядом с ним. Отец положил руку на голову сына и, когда ему открылся колодец его мощи, в очередной раз подивился его огромности. Гориан, как и другие первоначальные Восходящие, обладал подобным внутренним энергетическим резервуаром, открытым и описанным в свое время Ардуцием, но никто из них не мог сравниться по возможностям с Кессианом. Когда мальчик полностью осознает себя, он сможет распоряжаться огромной силой, и Гориан намеревался в этот момент быть рядом с ним. Сейчас же мальчик мог поддерживать дело на протяжении долгих часов и, более того, как и гор-каркулас, мог делать это неосознанно. То был особый дар, и Гориан твердо решил рано или поздно разобраться, в чем тут секрет. Должен быть способ увеличить этот колодец и, следовательно, нарастить потенциальную продолжительность или интенсивность любого дела.

Гориан соединил свою жизненную карту с картой Кессиана и, в то время как мальчик под воздействием мягкой пульсации энергий успокоился и расслабился, распространил сознание дальше, прощупывая крепость. Общая картина была совсем не такой, как вчера. Хаотические цвета и беспорядочные линии, которые характеризовали сотни людей, живших в одном пространстве, исчезли, сменившись дремотным спокойствием.

Холодный мрак камня подчеркивался исполинской мощью земли под его неприступной громадой и был испещрен множеством серых пятен, обозначавших тела отравленных воинов Царда. Раньше Восходящие думали, будто серое – это остаточный цвет утраченной энергии. Они ошибались. Он свидетельствовал о наличии дремлющего потенциала, ждущего подзарядки и пробуждения.

Но кто способен вдохнуть жизнь туда, где ее не было вообще? Дар, доступный только богам.

Энергетический образ земли был прекрасен. На фоне неспешных бурых пульсаций выделялись искрящиеся вспышки жизненных карт мелких животных и насекомых и свившиеся спирали семян, чья жизнь замерла в ожидании освобождения и безудержного роста. Гориан потянул в себя токи земли, трепеща от боли и наслаждения. Кессиан под его рукой охнул, но когда поток протек через него, успокоился. Теперь оба они стали элементами замкнутой цепи, по которой проходили земные токи.

В конечном счете пробуждение мертвых оказалось делом несложным, хотя и требующим приложения немалых сил. Главным тут было то, чтобы оживающие мертвецы, его народ, сосредоточивались в значительных количествах на ограниченном пространстве. Это давало возможность воздействовать общим импульсом на всех сразу, а не тратить время и силы, подключаясь к каждому по отдельности.

Гориан сконструировал оживляющую карту. Его подсознание зафиксировало общее количество серых пятен, попавших в зону воздействия, и карта выпустила к каждому из них усик концентрированной энергии, у основания которого находился пульсирующий шар ярко-голубого цвета. Восходящий подождал, пока его конструкция обретет устойчивость. С помощью собственной энергии он и Кессиан могли, наверное, пробудить одного или двоих, но, пропуская и усиливая токи земли, получали все, что требовалось. Главная проблема заключалась в поддержании процесса.

– Ты готов, Кессиан?

– Да, отец.

В его голосе не было напряжения. Поразительная природная одаренность. Талант, который еще покажет себя.

– Потом я выпущу земную энергию в схему воскрешения. Мы вернем обратно более трех тысяч. Процесс будет мощным.

– Я понял.

– Ничуть в тебе не сомневался.

Восходящий открыл канал к шару света. Пробуждение такого большого количества мертвых требовало огромных энергетических затрат, и один он с силовым потоком такой мощи наверняка бы не справился. Но вдвоем с Кессианом они держали токи земли под контролем и направляли туда, куда требовалось. Переполненный мгновенно возросшей энергией шар вспыхнул, каждый из усиков уплотнился, превратившись в силовой канал.

Гориан вскрикнул. Его тело застыло и конвульсивно содрогнулось. Пальцы сжались на голове Кессиана. Огни погасли, а от энергии, стянутой со всей крепости, воздух вокруг них едва ли не искрился. По каменным плитам под ногами пробегала дрожь, потоки силы рвались наружу, но они удерживали их, не выпуская из-под контроля.

Он впитал всю полноту сложных земных пульсаций, причудливую комбинацию сил роста и разложения. Толща почвы была пропитана жизнью, и вся ее энергия – энергия семян, корней, личинок, насекомых, грызунов, – разрядившись мгновенной вспышкой, хлынула в колодцы Восходящих, оставив своих недавних обладателей опустошенными.

Оттуда она вырвалась наружу, усиленная десятикратно, стократно, и теперь весь этот поток, дробясь на тысячи каналов, устремился туда, куда его направляла воля содрогающегося, превратившегося в пульсирующий ком боли Гориана. С губ его сорвался пронзительный крик. Кожа на щеке и груди затвердела и утолстилась, словно кора. Теперь даже Кессиан застонал и напрягся.

Щупальца силы выискивали спящую энергию внутри тела каждого цардита, соединялись с ней, насыщали ее, стимулируя пробуждение. Открывались глаза. Восстанавливалось неуверенное дыхание. Как огонь по сухой траве, распространялось смятение. И как только каждое тело вновь обретало сознание, нагрузка на Гориана уменьшалась. Возникли подобия жизненных карт, в отличие от настоящих нуждающиеся в постоянной подпитке извне, но относительно стабильные.

– Вставайте! – повелел Восходящий.

И они поднялись. Он ощущал каждого из них, изумлявшегося вновь предоставленному шансу. Как они цеплялись за жизнь, которую он им подарил. Он ощущал их страх, но мог легко погасить его обещанием отпустить, когда их работа будет закончена. Каждая новая жизнь вливалась обратно в него, и теперь, после того как ушла боль, Гориан ощущал чистое удовольствие. Его дело свершилось. Он создал жизнь из смерти.

Гориан переместил конструкцию в сознание Кессиана, разорвал связь между ними и отсоединился от земли. И открыл глаза.

– Вели им одеться и выйти наружу, – сказал сыну Гориан. – Чтобы питать их сквозь толщу камня, требуется слишком много энергии. Снаружи, когда они станут ходить по земле, это будет гораздо легче.

– Да, отец.

Гориан отслеживал действия сына и через него мог улавливать движение своей новой армии, воспринимать сложное переплетение линий, делавшее их тем, чем они стали. Каждый из них был прочно соединен с землей, и именно она давала им силы для следующего шага и взмаха меча. Все это было замкнуто на Кессиана, а ключ находился в руках Гориана. Стоило ему отпустить тяги, и все мертвые просто попадали бы там, где стояли. Но делать этого не собирался. И даже не знал как.

Встав на ноги, Гориан потянулся, разминая дрожащие руки и ноги, потрогал свою кожу и, оттянув вырез тоги, посмотрел вниз. На груди добавилось пятен и каких-то наростов, бледно-зеленых, бурых, пурпурных. Противно, но что поделаешь. Чтобы направлять энергию, приходится отфильтровывать все нечистые примеси. Но ничего, все это рассосется. Его тело обновится. Он Восходящий, он владыка стихий, а не их добыча. Гориан знал, что он должен испытывать усталость, но чувствовал себя бодрым и живым как никогда. Рин-Хур встал с кровати, направился к подставке для доспехов и молча начал одеваться. Экономные, старательные движения. Правда, не совсем естественные, как у марионетки. Гориан улыбнулся.

– Наслаждайся новой жизнью, мой принц. Это та самая жизнь, которая была предопределена для тебя с тех пор, как ты присоединился ко мне.

Он повернулся к двери в прихожую и позвал:

– Предводитель Рунок! – Татуированный урод явился на зов, следом вошел и предводитель Тидиол. – Готовься возглавить свою армию. Она будет ждать тебя снаружи.

– Благодарю за честь, мой господин. Будут ли каркулас поддерживать процесс?

– Когда в этом возникнет необходимость. Предводитель Тидиол, скоро наступит время создать войско и для тебя. – Гориан направился к двери. Ему вдруг отчаянно захотелось почувствовать на лице свежий воздух. – Они там, наверху, на дороге и у утеса. Некоторым удалось ускользнуть, пока я отдыхал, но остальным, полагаю, пора встать в наш строй.