Текст книги "Порочное влечение (СИ)"

Автор книги: Джей Ти Джессинжер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Следует напряженная пауза.

За мгновение до того, как Табби вскакивает на ноги, время останавливается. Я вижу, как поджимаются ее губы, вижу вспышку негодования в ее глазах, вижу тот самый момент, когда ее мнение обо мне меняется с «не уверена, что ты мне нравишься» на «не стала бы плевать на тебя, даже если бы ты горел». Затем она молниеносно выпрямляется, и я тоже вскакиваю, крепко сжимая ее локоть.

Напрягаясь, она выпаливает: – Еще раз прикоснешься ко мне без разрешения, и ты лишишься всей своей чертовой руки.

Переводя взгляд с меня на нее, Гарри говорит: – Что ж. По крайней мере, я знаю, что один из вас не перегнул палку.

Я рычу: – Табита…

И, прежде чем я успеваю закончить предложение, кто-то зовет Гарри по имени с другого конца комнаты.

Он встает. Я оборачиваюсь и вижу одного из его агентов по имени Чан у входа в кафетерий. Он протягивает Гарри сотовый телефон.

– Это профессор Дюран из Массачусетского технологического института. – Чан переводит взгляд на Табби. – Он хотел бы поговорить с вами, сэр.

Гарри машет ему рукой.

Когда Чан подходит ближе, Гарри спокойно говорит мне: – Ты взял наручники, Коннор?

Уставившись на Табби, я коротко утвердительно киваю.

– Отлично, – говорит он, беря телефон. Он улыбается Табби. – Потому что в зависимости от того, что скажет профессор, они могут тебе понадобиться.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Коннор

Пока Гарри о чем-то тихо переговаривается с кем-то в нескольких метрах от нас, мы с Табби стоим в напряженном молчании и смотрим друг на друга. Я всё еще держу ее за руку.

Борясь с адреналином, бурлящим в моих венах, я стараюсь говорить спокойно: – Табби…

– Пошел ты! – рявкает она, сверкая глазами. Ее щеки ярко-красные, она тяжело дышит, и есть большая вероятность, что в любую секунду я получу коленом в пах.

Я пытаюсь снова.

– Табита. Послушай…

– Пошел ты, – шипит она. – Туда, где тебе самое место. – Быстрым, отточенным движением ей удается увернуться.

Все мои мышцы напряжены. Я готов броситься за ней, если она попытается вырваться и убежать, но она ничего не делает, только сердито отводит волосы от лица и смотрит на меня с ненавистью.

Я открываю рот, но она перебивает меня.

– Иди. К черту. Придурок.

К моему лицу приливает кровь. Я сжимаю руки в кулаки и считаю до десяти.

Затем считаю до двадцати.

– Ты мне лгала. – Я говорю это быстро и резко, перед тем как Табби успевает выругаться. Она отвечает так же быстро и сердито.

– Никогда.

Мне приходится несколько секунд глубоко дышать, прежде чем у меня получается сдержать крик, который поднимается к горлу. Я начинаю говорить, и голос мой звучит хрипло.

– Ты сказала, что он «неправильный». Что ты была единственной, кто так считал. Что ты не была с ним… – мой голос становится громче – в постели.

Специальный агент Чан, стоящий в стороне, бросает на нас любопытный взгляд, а затем отводит глаза.

– Всё так и было! А потом ты засунул свой язык мне в глотку, прежде чем я успела сказать что-нибудь еще! – выплевывает она в ответ, такая разъяренная, что вся дрожит.

Гнев вселяет в меня надежду на то, что она говорит правду. Я встречал много людей, которые умеют убедительно лгать, но я никогда не встречал никого, кто мог бы симулировать физические проявления гнева. Покрасневшее лицо, дрожащие руки, прерывистое дыхание, расширенные зрачки – всё это говорит само за себя. Гнев очевиден и искренен.

Единственный другой вариант, который я вынужден признать, – это то, что она злится из-за того, что ее поймали на лжи.

Я понижаю голос, чтобы Чан меня не услышал.

– Тебе не захочется это слышать…

– Тогда не говори этого.

– Но ты много лет работала на отъявленную лгунью. Ты помогла Виктории создать целую личность, которая была ложью. Ты так же помогла ей солгать моему другу Паркеру…

– Потому что он обманул ее и всю ее семью! Он разрушил ее жизнь! – Табби всплескивает руками. – По крайней мере, мы так думали! Ты прекрасно знаешь, что произошло. Не перекладывай вину на меня!

Когда я не отвечаю, Табби с горечью говорит: – Почему бы тебе просто не сказать это, Коннор. Просто скажи, что, по-твоему, я выдумала Сёрена. Что я всё выдумала. Что это я провернула аферу со студией, а то, что я здесь и наблюдаю за этим хаосом, – просто повод потешить свое эго. Что шантажист – на самом деле я.

Я ничего не говорю. Она поворачивается ко мне спиной и стоит, скрестив руки на груди, дрожа.

Затем Гарри подходит к ней и как ни в чем не бывало говорит: – Хороший парень, этот ваш профессор Дюран.

Табби поворачивает голову, прислушиваясь.

– Очень высоко отзывался о вас. На самом деле, с любовью. Говорит, что вы были самой блестящей ученицей, которая у него когда-либо была. – Пауза. – Кроме некоего Сёрена Киллгаарда, конечно.

Я и не подозревал, что задерживал дыхание, и оно с шумом вырывается из моей груди.

Через плечо Табби тихо говорит: – Вам следует отправить агента к Дюрану домой, чтобы убедиться, что вы разговаривали именно с ним. В какой-то момент кто-то из вашей команды вспомнит, что номера телефонов можно подделать и перенаправить, и мы вернемся к исходной точке. Сходите к нему домой и поговорите с ним лично, и тогда вы сможете быть уверены.

Гарри смотрит на Чана, который произносит: – Понял, – и уходит.

Затем Гарри говорит в спину Табби: – Вы когда-нибудь думали о том, чтобы поступить на службу в ФБР?

***

К тому времени, как взошло солнце, командный центр был перенесен в другое здание на территории студии. Два агента из бостонского отделения допросили профессора Дюрана у него дома, а Гарри рассказал мне о печально известном инциденте в Bank of America.

– Табби потребовались недели, чтобы убедить полицию в своей невиновности, – сказал он. – В основном за счет того, что она не открывала банковский счет, на который были переведены украденные деньги. На записях с камер наблюдения была видна женщина постарше, выше ростом и другого цвета кожи. Они не смогли опознать ее, кроме как исключить Табби из списка подозреваемых. Сотрудник банка, открывший счет, не смог вспомнить ничего необычного о женщине, что могло бы помочь расследованию. Это, а также отсутствие каких-либо других улик, связывающих Табби с преступлением, заставили окружного прокурора решить не выдвигать обвинения. И на этом всё. Впоследствии она бросила учебу, и Дюран больше никогда о ней не слышал.

– Если не было никаких улик, – сказал я, – следовательно, полиция обыскала ее компьютеры. А это значит, они обыскали ее дом. Но ты сказал, что в тот год у нее не было зарегистрированного адреса.

– Она сняла квартиру недалеко от кампуса за несколько дней до того, как ее схватили…

– А до этого?

– Сказала, что жила в своей машине.

Мы с Гарри переглянулись. Я знал, что мы оба думаем об одном и том же. Либо Табби солгала нам о том, что жила с Сёреном, либо она защищала его, не сообщая полиции его домашний адрес.

Ни один из вариантов меня не устраивал.

– Полиция допрашивала Сёрена? И вообще, почему этим занимались копы? В таком деле, как это, должно было участвовать ФБР.

Гарри пожал плечами.

– Они отправились по адресу, который был указан в его личном деле в колледже, но это оказался один из почтовых центров UPS. К тому времени он уже перестал посещать занятия. Поскольку счет открыла женщина, они решили, что настойчивое утверждение Табби о том, что это сделал Сёрен, было просто капризом.

– Что ты имеешь в виду?

Его твердый взгляд задержался на мне.

– Ссора любовников.

– Любовники, – повторил я, чувствуя тошноту.

– Судя по всему, профессор Дюран часто замечал, как Сёрен рисует Табби во время занятий, и видел их вместе в кампусе. Он решил, что они встречаются.

– Видел ли он их когда-нибудь…

Он уловил то, что я не в состоянии произнести вслух.

– Он не сказал. Что касается того, почему ФБР не было вовлечено в расследование, то кто-то из руководства банка принял решение замять инцидент. Взломы вредят бизнесу. Люди начинают нервничать, когда узнают, что их деньги в опасности. А когда семнадцатилетнего подростка обвиняют в том, что он украл миллионы прямо у них под носом… Думаю, они решили, что не стоит раздувать скандал. Кроме того, они очень быстро вернули все деньги. Без обид.

Что-то тут не сходится.

– Ты сказал, что не смог найти имя Сёрена ни в одной базе данных.

– Правильно.

– А что насчет его табеля успеваемости?

– Исчез, как будто его никогда и не существовало.

– Но полиция знала о нем уже тогда?

– Я знаю одного парня из местного полицейского управления, он скопировал записанные от руки показания доложившего о случившемся сотрудника. Это единственное место, где упоминался Сёрен. После видео с неизвестной женщиной они решили, что Сёрен – это тупик.

Я устало провел рукой по лицу и спросил Гарри, что он думает. О Табби, обо всём этом.

– Я считаю, что есть много вопросов без ответов, – сказал он, пристально наблюдая за мной. – Но в основном я думаю, что эта девушка непредсказуема и опасна для ясности твоего мышления. И, что ты по уши в неприятностях, мой друг.

Очень неудобно, когда эти ублюдки такие наблюдательные.

Я избегал его всевидящего взгляда и угрюмо смотрел в окно.

– Я не знаю, что между нами происходит.

– Но ведь это уже что-то, не так ли?

Уважение к нему заставило меня кивнуть, вместо того чтобы возразить, что в любом случае было бы ложью.

Гарри вздохнул и допил остатки холодного кофе.

– Ты никогда не был из тех, кто думает своим членом, приятель, поэтому я не буду читать тебе лекцию. Просто будь осторожен. У меня такое чувство, что всё это гораздо сложнее, чем кажется.

Я не был уверен, имел ли он в виду ситуацию с Мирандой и Сёреном или ситуацию со мной и Табби, но на тот момент я прекратил разговор с Гарри из-за сильного переутомления. Я не спал сутки и нуждался в отдыхе.

Мне нужно было привести мысли в порядок, прежде чем я поговорю с Табитой.

Неизвестно, согласится ли она на это. Она свернулась калачиком в кресле в новом командном центре и уснула, ни разу не взглянув в мою сторону и не приняв мое предложение переночевать на диване, который я для нее принес.

Гарри попросил, чтобы мы оба оставались на территории до дальнейших указаний… Хотя я знал, что на самом деле это не просьба.

В общем, я нашел тихое местечко для сна в чьем-то кабинете и уснул.

И теперь кто-то трясет меня за плечо, чтобы разбудить.

Я открываю глаза и вижу мужчину – козлиную бороду, татуировку, ухмылку – стоящего надо мной.

– Отдыхаешь, красотка?

– Райан. – Я вскакиваю и хлопаю его по спине в знак приветствия, не успев договорить. Удивительно, как я рад его видеть. Поддавшись порыву, я обнимаю его.

– Ну и дела, босс, – говорит он, мои руки все еще обнимают его. – Не успел приехать в Лос-Анджелес, а уже выступаешь за другую команду? Что они тут добавляют в воду?

– Пошел ты, – говорю я с грубоватой нежностью и отталкиваю его. – Если бы я решил играть за другую команду, то твоя уродливая задница – последнее, с чего бы я начал.

Все еще улыбаясь, он скрещивает руки на груди. При росте чуть больше шести футов Райан Маклин на несколько дюймов ниже меня, но крупнее практически всех остальных. Мы вместе служили в корпусе, и как только он закончил службу в Спецназе, я завербовал его в Metrix. Он эксперт в тактике ближнего боя, вооружении и разведке.

И, несмотря на мои поддразнивания, он не уродлив. Его прозвище – Тор, потому что он невероятно похож на скандинавского супергероя из комиксов. Всё, чего ему не хватает, – это развевающегося плаща и огромного молота, и он мог бы сняться в фильме. Добавьте к этому сонный акцент жителя Джорджии и пару небесно-голубых глаз, и вы получите «не урода», от которого трусики становятся мокрыми.

Теперь эти голубые глаза, прищурившись, смотрят на меня.

– Ты в порядке?

Я провожу рукой по волосам и трясу головой, чтобы прийти в себя.

– Последние пару дней были странными.

– Ты так и сказал. Я не знал, как реагировать на твой вчерашний звонок, брат. Ты говорил… не как обычно. Я сел в самолет так быстро, как только мог.

Я не хочу вдаваться в подробности того, насколько я сейчас не в себе, поэтому задаю вопрос: – Ты уже виделся с Гарри?

Райан кивает.

– Он ввел меня в курс дела. И они только что получили еще одно письмо. Судя по всему, этот Maelstr0m не в восторге от того, что кто-то из нашей команды заблокировал его вредоносное ПО. Он хочет знать, кто это сделал. Угрожает устроить настоящий хаос, если мы не выдадим его.

– Черт. Ладно. Давай за дело.

Я выхожу из комнаты, Райан идет рядом со мной. Когда мы добираемся до командного центра, Миранда уже там, она ходит взад-вперед перед окнами. Гарри и его ребята собрались вокруг стола с компьютерным оборудованием и смотрят на один-единственный монитор. Табби заметно не хватает.

– Я слышал, у вас был контакт, – говорю я, останавливаясь рядом с Гарри.

С легкой улыбкой он кивает подбородком в сторону экрана.

– Похоже, этот персонаж Киллгаарда не любит делиться своими игрушками. – Он бросает на меня косой взгляд, который я не успеваю истолковать, потому что слишком увлечен, уставившись в экран.

На мониторе в быстрой последовательности появляется серия снимков боя: атомные грибовидные облака, самолеты, сбрасывающие бомбы на цели, здания, взрывающиеся под сильным минометным огнем. В левом нижнем углу экрана изображен белый череп со скрещенными костями – у черепа пылающие глаза – и строка текста. Райан читает это вслух.

– «Назови мне имя, иначе войны не избежать», – фыркает он. – Не слишком ли это мелодраматично?

– Это Макиавелли, а не мелодрама.

Все оборачиваются на звук голоса.

Это Табби, она стоит в дверном проеме в противоположном конце комнаты и явно смертельно устала, но, несмотря на это, чертовски сексуальна. Ее глаза полузакрыты, волосы соблазнительно рассыпались по плечам. На ней та же одежда, что и раньше, но в более лаконичном варианте: армейские ботинки без шнурков, обтягивающие черные джинсы, черная футболка, которая на три размера меньше, чем нужно, и которая невероятно выгодно подчеркивает ее тонкую талию и пышную грудь.

Табби зевает и потягивается, подняв руки над головой и выгибая спину. Футболка задирается, обнажая плоский живот и блестящий драгоценный камень, висящий в пупке, а также часть татуировки в виде тигра ниже живота. На мгновение кажется, что температура в комнате подскочила на несколько градусов.

Стоящий рядом со мной Райан бормочет: – Мерси.

Мне не нравится, как он на нее смотрит. То, как все на нее смотрят.

То, как она сейчас смотрит на меня, с полным отвращением.

– Простите? – спрашивает Гарри.

Табби входит в комнату. Девятнадцать пар глаз следят за каждым ее движением. Она останавливается по другую сторону стола от меня и смотрит на экран.

– Никколо Макиавелли, философ эпохи Возрождения. Это часть его цитаты. «Войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника».

Когда никто не отвечает, она поднимает голову и оглядывается по сторонам.

– Никто из вас не читал Макиавелли?

– Нет, мэм, – отвечает Райан. – Но звучит это, конечно, очаровательно. Я бы хотел поскорее узнать о нем всё.

Пока я чувствую, как волосы у меня на затылке встают дыбом, как это бывает перед тем, как я нажимаю на спусковой крючок при убийстве, Табби моргает Райану и оглядывает его с головы до ног.

– Кто вы такой?

– Райан Т. Маклин, мэм. К вашим услугам. – Его пристальный взгляд скользит по ней. – А вы кто?

Прежде чем я успеваю зарычать, Вход воспрещен! Табби говорит: – Табита Уэст. Но вы можете называть меня Табби.

Райан ухмыляется.

– Однажды я видел, как чистокровный жеребец по кличке Табби победил в Белмонт-парке. Это было самое прекрасное зрелище в моей жизни.

Явно очарованная, Таббита улыбается ему в ответ.

– Что означает буква «Т»?

– Тиберий.

Ее брови взлетают вверх.

– Как капитан Кирк или римский император?

Впечатленный, Райан моргает.

– Как капитан Кирк. Мои родители – большие фанаты «Звездного пути».

– Что ж, – говорит Табби, оглядывая его с ног до головы, – вам идет. У вас вид человека, который мог бы управлять звездолетом.

– Благодарить вас, мэм, – протягивает он, скрещивая руки на груди так, чтобы были видны его большие татуированные бицепсы. – И позвольте заметить, что мне очень нравится эта футболка. Она, э-э… имеет какое-то особое значение?

На футболке Табби написано «Pussy Riot»²⁰. Она оглядывает себя.

– Это российская феминистская панк-рок-группа протеста.

Райан задумчиво поглаживает свою козлиную бородку.

– О. А я-то думал, что это что-то из моих эротических фантазий.

Жар поднимается по моей шее и заливает лицо. Табби смотрит на меня… и улыбается.

Думаю, если я буду смотреть куда угодно, только не на нее, я могу случайно кого-нибудь убить.

Гарри прочищает горло.

– Мисс Уэст, ваш друг Сёрен разозлился из-за установленной вами программы для защиты от вредоносного ПО, которая заблокировала его атаки. Он немного не в себе. Я беспокоюсь о том, каким может быть его следующий шаг.

Табби снова смотрит на экран. Ее улыбка гаснет.

– Что ж. Давайте дадим ему то, чего он хочет, хорошо? – Затем, уже себе под нос: – Не дай бог, чтобы этого сукиного сына заставили ждать. – Она выдвигает стул из-под стола и садится.

Я выпаливаю: – Не надо…

Гарри резко останавливает меня, положив руку мне на грудь.

Глядя мне в глаза, он тихо говорит: – Держи себя в руках, или я вышвырну тебя вон. Решай сейчас.

Все смотрят на меня, включая Райана, чьи брови удивленно приподнимаются. Я делаю глубокий вдох, киваю и делаю шаг назад.

Обращаясь к Табби, Гарри говорит: – Это не ваше шоу, понятно? Я здесь главный. И я принимаю решения о том, как действовать дальше. Так что, прежде чем вы коснетесь клавиатуры, мы собираемся поговорить.

Табби медленно поворачивается на стуле. Она скрещивает ноги, складывает руки на коленях, смотрит на Гарри пристыженным взглядом и хлопает длинными ресницами.

– Да, сэр, – скромно отвечает она и ждет.

Гарри хмуро смотрит на нее, но я чувствую, что это скорее для того, чтобы сохранить статус-кво, чем из-за реального раздражения. Несмотря на все сомнения и вопросы, которые у него могут быть по поводу нее, я вижу, что Табби производит на него такое же впечатление, как и на всех остальных.

Ну кроме Родригеса, который смотрит на нее со всей возможной угрозой. Которой, впрочем, не так уж много.

Гарри говорит: – Скажите мне, что вы задумали. Просто возьмете и расскажете ему, кто вы такая?

– Разве это будет весело?

– Мы здесь не для того, чтобы веселиться, – говорит Миранда.

Она подходит и встает рядом, перестав расхаживать взад-вперед. Несмотря на то, что ее волосы по-прежнему идеально уложены, а на дорогой одежде нет ни одной складки, ее лицо бледное и напряженное. Похоже, она тоже не успела отдохнуть.

Табби говорит: – Вы – нет. А он определенно да. И единственное, что может отвлечь Сёрена от его игры, – это другая игра. Поэтому я собираюсь дать ему это. – Она смотрит на Гарри, и ее голос немного теряет свою резкость. – С вашего разрешения.

В тишине Гарри изучает ее лицо. После неприятно долгой паузы он говорит: – Продолжайте, мисс Уэст.

Табби кивает.

– Хорошо. Итак, помимо блокировки вредоносного ПО, программа, которую я загрузила в магистральную сеть, автоматически реагирует на любые новые попытки взлома ответным ударом…

– Она автоматически отвечает на угрозу без участия человека? – недоверчиво перебивает Родригес. – Как программа MonsterMind от АНБ, которой, по идее, еще не существует?

– Да. Именно так.

После ее простого признания в комнате воцаряется ошеломленная тишина. Гарри бросает на меня мрачный взгляд, и я с пугающей уверенностью знаю, о чем он думает.

Табита взломала Управление национальной безопасности и украла их программное обеспечение.

Если это правда, то следующие несколько десятилетий она проведет в тюрьме.

Вся кровь отливает от моего лица.

Табби закатывает глаза и вздыхает.

– Ребята, расслабьтесь. Это моя программа, хорошо? Я могу доказать, что я ее разработала. И я бы никогда не приблизился к серверам АНБ – даже я не настолько сумасшедшая.

Через мгновение Гарри спрашивает: – И что конкретно делает эта ваша программа с точки зрения ответного удара?

По лицу Табби расплывается улыбка.

– Если не вдаваться в технические подробности, то, как только программа обнаруживает попытку взлома, она отслеживает источник и запускает вредоносный код в исходной системе.

Гарри смотрит с сомнением.

– И что происходит дальше?

Она пожимает плечами.

– Все, что угодно, начиная от удаления данных и заканчивая их сбором, вплоть до того, что на каждом сетевом мониторе могут танцевать маленькие белые кошки, которых невозможно обойти, тем самым делая систему бесполезной. Вот почему Сёрен сейчас так зол. Он пробует свое собственное лекарство, и на вкус оно дерьмовое.

Родригес хмурится.

– Танцующие белые кошки… – Он смотрит на часы Табби с Hello Kitty и судорожно втягивает воздух. Его глаза расширяются.

Гарри раздраженно спрашивает: – Что теперь, Родригес?

Родригес выдыхает: – Она… Полароид! Она взломала главный сервер NASA, Citibank, Церкви Сайентологии, Министерства обороны… Что бы это ни было, Полароид всегда оставлял после себя танцующую белую кошку, как в этот раз! – Он обвинительно указывает на ее часы.

Я никогда не забуду, как пятнадцать агентов ФБР одновременно ахнули от удивления.

Неустрашимая, Табби спокойно говорит: – Да ладно вам, Родригес. Я никогда не слышала об этом Полароиде, но уверена, что только парень мог до такого додуматься, верно? Кроме того, многим девушкам нравится Hello Kitty. – Она мило улыбается Гарри. – В том числе и вашей дочери, насколько я помню.

Когда Гарри переводит взгляд на меня, кровь застывает у меня в жилах.

Это очень опасно. У меня есть миллисекунда, чтобы решить, на чьей стороне закон, потому что если ФБР посчитает, что Табби представляет угрозу национальной безопасности, а я ее защищаю, то я тоже буду представлять угрозу.

Но как только у меня появляется эта мысль, я так же быстро понимаю, что мне всё равно. Каким-то образом за последние несколько дней ее защита стала моим приоритетом.

Я подумаю о том, что это значит, позже.

Не успевает никто и глазом моргнуть, как я уже стою перед Табби в полной боевой готовности: ноги расставлены, ноздри раздуваются, каждая мышца в теле напряжена до предела.

Я рычу: – Любой, кто хочет попытаться добраться до нее, должен пройти через меня!