Текст книги "Что-то похожее на зиму (ЛП)"

Автор книги: Джей Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Впервые он видел другого парня твёрдым. Странно, как по-разному может выглядеть одна и та же часть тела, когда принадлежит кому-то другому. Бен был обрезан, конечно, головка всегда была обнажена и более фиолетовая, чем его собственная. Но для щуплого паренька он определённо был велик. Тим был больше, что заставляло его чувствовать себя больше мужчиной, но Бену нечего было стыдиться.

– Отлично, – произнёс Тим, берясь за него и начиная двигать рукой. Кожа Бена ощущалась более натянутой, возможно, из-за обрезания. Это делало невозможной технику, которую Тим применял на себе, но Бен реагировал так, будто Тим справлялся отлично, стоная и извиваясь под его прикосновением. Этот опыт был жарче, чем Тим представлял. Свободной рукой он подтянул майку Бена выше, дразня его соски языком. Затем Тим сделал то, что любил больше всего, и начал целовать Бена снова. Он по-прежнему целовал его, когда Бен излился ему в руку.

Тим усмехнулся, пока Бен стонал и дёргался, наслаждаясь своей местью, пока Бен тоже не начал умолять его остановиться.

– Я захвачу полотенце, – сказал он. Желудок Тима заурчал. – А затем ты для меня что-нибудь приготовишь.

Вернуться обратно в их старую рутину было легко. Чем больше времени Тим проводил с Беном, тем больше он это ценил. С ним не было ничего сложного. Не было никакого драматичного обсуждения того, что всё это значило. Они занимались сексом, вот так просто. Затем тусовались вместе, как всегда, смотрели телевизор или включали музыку и просто говорили обо всем.

В ту ночь Бен остался ночевать у него, расстелив себе постель на полу и отдавая Тиму диван. Каким-то образом мысль о том, чтобы подняться наверх в его комнату, казалась слишком интимной. Они спали бы в обнимку? Несмотря на всё, чем они занимались, идея звучала странно. До следующего утра, когда Тиму очень захотелось, чтобы Бен лежал на диване с ним.

Они начали день с воссоздания событий предыдущего вечера, прежде чем пришло время встретиться лицом к лицу с фактами. Родители Тима ехали домой, что означало необходимость разрушить этот сказочный мир, собрать кусочки и убрать их. Они оба были подавленными, пока убирали дом, не желая, чтобы их веселье подходило к концу. Но так и было. Тим был вынужден попрощаться.

– Тебе, наверное, лучше идти, – выпалил он. Бен протирал кухонные шкафы, хотя они явно в этом не нуждались. – На случай, если мои родители прилетят ранним рейсом.

Бен по-прежнему работал, нахмурившись, будто это задание требовало его полной сосредоточенности.

– Слушай, – начал Тим, но если найти слова было легко, то произнести их не очень. – То, что произошло между нами, ну...

Рука Бена перестала двигаться. Он посмотрел Тиму прямо в глаза, обращая на него всё своё внимание. Может быть, они по-прежнему могли бы делать это, если бы нашли место, где можно остаться наедине. Но было кое-что более жестокое, чем это.

– Возможно, лучше держать это в секрете, – сказал Тим. – Я просто не хочу, чтобы люди всё не так поняли.

– Не так поняли? – повторил Бен.

– В этом нет ничего плохого, – пошёл на попятную Тим. – Я просто не хочу, чтобы люди считали меня геем, когда это не так.

Бен смотрел на Тима с интересом, будто тот говорил на иностранном языке. Но затем он очень осторожно произнёс:

– Ладно. Не беда.

Хорошо! Это было не так сложно. Он думал, что Бен расстроится. Странным образом, Тим был отчасти разочарован, что это не так.

– Так ты мне позвонишь? – добавил Бен.

– Да, конечно! – У Тима было такое чувство, что он произнёс это с немного лишним энтузиазмом, поэтому он добавил: – Мы друзья.

– Круто, – ответил Бен. – Тогда я пойду. Удачи с родителями, когда они приедут.

– Удачи тебе с твоими! Надеюсь, у тебя не будет слишком больших неприятностей.

Тим протянул руку и взъерошил волосы Бена, думая о том, чтобы притянуть его для поцелуя, но это было бы нечестно. Нет, если это конец, а он не был уверен, что было иначе.

Тим ответил Бену похожей улыбкой, пока он уходил, но как только за ним закрылась дверь, он не почувствовал себя таким уж счастливым. Он медленно обошёл дом, в последний раз оглядывая всё на предмет изобличающих улик. Жилище уже казалось намного холоднее, будто Бен забрал с собой сердце дома.

Глава 7

– О, ты дома! Ты не слышал, как мы сигналили? Иди помоги отцу с багажом.

– Я могу попробовать, – сказал Тим, хватая костыли и поднимаясь из-за кухонного стола.

– Гордито! – его мать поставила сумку, с волнением глядя на его гипс. Даже его отец, который тянул из гаража первый чемодан, выглядел взволнованным. – Что случилось?

Тим думал о том, чтобы драматизировать события, рассказав историю о хулиганах, которые напали на него, или, может быть, как он выбил дверь в горящее здание, чтобы спасти сирот, или какое-нибудь подобное дерьмо. Очевидно, он не хотел рассказывать им, что его сбил гей на роликах и позже соблазнил его.

– Какой-то чокнутый велосипедист сбил меня с дорожки, когда я бегал, – сказал Тим. – Упал прямо в водосточную канаву. Не переживайте, это просто вывих.

– Мой бедный малыш! – мать взяла в руки его лицо и расцеловала сына в щёки. – Сиди! Мы принесём остальные вещи.

Тим улыбнулся и сел, наслаждаясь вниманием, но его родители начали хлопотать в поисках сумки с ноутбуком, вспоминать, собирали ли зарядку в отдельный чемодан, и думали, следует ли его матери загрузить стирку. Он был чертовски уверен, что сидел полчаса и ждал от них большего. Может быть, чего-то вроде: "Почему ты нам не позвонил? Болит? Тебе что-нибудь нужно?"

Наконец, отец достал до нелепости огромную плитку швейцарского шоколада и положил перед Тимом.

– В больнице достали информацию о твоей страховке? – спросил он.

Тим кивнул.

– В конце концов мы всё выяснили.

– Хорошо. Я сломал руку, когда был ребёнком. – Отец усмехнулся от воспоминания. – Ходить в гипсе ужасно, да?

– Ага, – сказал Тим, застигнутый врасплох этой откровенностью. – Как ты её сломал?

– Ох, мы с моим младшим братом... – но тут вошла мама Тима с корзиной для белья и отвлекла его. – Элла, если ты стираешь рубашки на завтра, мне нужна голубая. У меня встреча с новым клиентом. Нет, не эта. Светло-голубая рубашка. Я тебе покажу.

Отец ушёл, но не вернулся. Тим прождал ещё десять минут в одиночестве, прежде чем сдался и поднялся наверх в свою комнату. Через час в его дверь постучала мать, спросив, ел ли он. В этом она никогда не уступала. Тим никогда не ходил голодным, но они, казалось, уже забыли о его травме. Он предполагал, что у них синдром смены часовых поясов, или они устали от поездки, поэтому старался их не винить. Когда дом затих, его родители ушли спать, не сказав ему больше ни слова, Тиму захотелось, чтобы Бен по-прежнему был здесь, заставляя его чувствовать себя особенным.

***

Понедельник наступил как торнадо в Канзасе, подхватывая и унося прочь две самые странные недели в жизни Тима и возвращая мир в нормальное состояние. Возвращение в школу помогло. Тим был в центре внимания друзей, и даже хоть его не было практически так же долго, сколько они его знали, они всё равно вели себя так, будто его отсутствие было важным. После школы Дэррил устроил очередную свою импровизированную вечеринку, на этот раз в честь Тима. И без глубинных бомб, слава богу.

Криста сходила по нему с ума как никогда, цеплялась за него так, будто от этого зависела её жизнь. Но в каком-то смысле это было приятно. Единственное, когда это стало странно – когда она поцеловала его, потому что на секунду он почувствовал, будто изменяет Бену... но затем он напомнил себе, что Криста его девушка. Это ему следовало чувствовать себя виноватым за то, что он сделал за её спиной. Но вины он не чувствовал.

Вторник был не так хорош. Взволнованность из-за его возвращения утихла, и у него была тренировка по кроссу после школы, так что никаких вечеринок. Тим мог только сидеть на краю дороги и наблюдать, но быть частью команды – это больше, чем просто соревнования. Он наблюдал за другими парнями, спрашивая себя, находит ли их привлекательными, пытаясь увидеть их в новом свете. Но это было не то же самое. Он знал, кто из них симпатичный, и у кого лучше тело, но не чувствовал той связи, которая была у него с Беном – или этой отчаянной потребности поцеловать кого-либо из них. Если он был геем, разве он не хотел бы и их тоже? Тим начал задумываться, не стал ли он жертвой гормонов и двух недель заточения.

В среду, шагая на урок рядом с Брайсом, Тим заметил Бена, он шел по другой стороне коридора, держал голову прямо, но смотрел только на него. И это было забавно, потому что вся команда спортивных бегунов мало что с ним делала, но стоило ему увидеть Бена на одну краткую секунду, как вспыхнули все эти чувства дома, заботы. Тим быстро поднёс к лицу кулак с выставленным мизинцем и большим пальцем, давая Бену знак, чтобы тот ему позвонил. Бен ответил намёком на улыбку и кивнул, прежде чем они разорвали зрительный контакт.

Тим чувствовал странное ликование от этого маленького взаимодействия, его хорошее настроение длилось до тех пор, пока он не пришёл в тот день домой. Там была его мать, что не удивительно, так как большую часть своей работы по переводам она выполняла дома. Но отец тоже пришёл домой раньше, а это редко было хорошей приметой.

– Звонили из твоей школы, – сказала мама после того, как попросила его сесть за кухонный стол.

– Чего хотели?

Выражение лица Эллы было натянутым, выделяя все линии и заставляя её казаться старше.

– Сказали, что им не сообщили причину твоего отсутствия.

– Оу. Мой друг забирал для меня домашнюю работу, но не со всех уроков. Один из учителей раздул из этого проблему в понедельник, но я всё объяснил.

– Включая то, что нас не было в городе, и нам нельзя было позвонить? – вмешался его отец. – Ты выставил нас некомпетентными.

– Прости! – сказал Тим, ощетинившись. – Я завтра пойду в школу и скажу, что держал вас в неведении. Упаси Бог, чтобы они подумали о вас плохо.

– Не умничай! – прорычал Томас. – С нами хочет встретиться социальный педагог, а у меня безусловно нет на это времени!

– Мы знаем, что из школы звонили, когда нас не было, – более мягким тоном произнесла мать. – Ты должен был просто поднять трубку и объяснить ситуацию. И действительно, вывих недостаточно хорошая причина, чтобы пропускать две недели.

Теперь снова вмешался отец.

– Социальный педагог спрашивала, думаем ли мы, что ты должен быть наказан за прогулы, раз был способен посещать школу.

Тим сжал зубы.

– Мне через многое пришлось пройти, ладно? Я не хотел портить вашу дурацкую поездку, и это, кстати говоря, вывих третьей степени, что чертовски близко к перелому.

Лицо отца покраснело.

– Не разговаривай так при своей матери!

Тим посмотрел на маму, чьи брови были приподняты. Тим не мог в это поверить! Из всего, что он сказал, они услышали только ругательство?

– Я разберусь с этим. Завтра я поговорю со школьным социальным педагогом и всё проясню. Обещаю.

Но этого было недостаточно. Отец по-прежнему был зол, и хуже того, мать казалась оскорблённой.

Плечи Тима опустились.

– Простите.

Это удовлетворило их достаточно, чтобы они позволили ему сбежать в свою комнату. Как только он оказался там, зазвонил его телефон. Родители раскошелились на отдельную линию – скорее для их удобства, чем для его – и если бы он был умнее, то вместо домашнего дал бы школе свой номер.

Тим поднял трубку.

– Да?

– Привет.

Бенджамин был как средство спасения из другого мира, того, в который Тиму очень хотелось сбежать.

– Привет. Ты должен приехать и забрать меня. Меня совершенно достало это место.

– У меня нет машины, – напомнил ему Бен.

– Думаю, мою ты водил больше меня. Приходи сюда.

И Бен пришёл, со скоростью молнии. Тим встретил его на подъездной дорожке и вскоре снова расслабился. Он не был уверен, сможет ли Бен воссоздать волшебство, заставить Тима чувствовать себя хорошо за пределами пузыря, в котором они существовали две недели, но опять же, Бен знал, что именно делать. Захватив его автомобиль и взяв его в заложники, Бен привёз Тима в город Галвестон, где с пляжей открывался вид на Мексиканский залив. Тим никогда раньше не видел океан, и хоть технически не видел и сейчас, волны и песок определённо выглядели настоящими.

Они вместе сидели на пляже, разговаривая, пока не село солнце. С Беном легко было находиться рядом, как и всегда. Не было ничего странного. Тиму не нужно было держать его за руку или постоянно отмахиваться от его советов. Когда группка девушек из колледжа заметила их и предложила поделиться пивом, Бен немного затих, но это могло быть потому, что девушки были такими громкими. Конечно, они флиртовали с Тимом, чем он не мог не наслаждаться. Одна из них даже пошла за ним, когда он пошёл облегчиться. Она поцеловала его, резкий запах её дыхания был сильнее, чем у него, и он целовал её в ответ, думая, отреагирует ли его тело. Поцелуй был поцелуем, и Тим начал заводиться. Но всё это казалось пустым. Как мастурбация, ощущалось хорошо, но ни черта не значило. Затем девушка попыталась пощупать его достоинство, что только напомнило Тиму, как сильно ему нужно отлить. Он выпутался из её рук, чтобы отойти.

Он немного покачивался, пока облегчался, пытаясь вытеснить из головы Кристу и Бена. Иногда у него было такое чувство, будто у него больше нет места для себя самого. Он бросил взгляд через плечо и увидел очередного призрака. Девушка, ожидающая его, пока вечерние тени затемняли её черты, могла бы быть Карлой, которая вернулась из прошлого, чтобы разрушить единственное хорошее, что только началось. И Тим понял, что это хорошее – не Криста.

– Я должен отвезти своего друга домой, – сказал Тим.

– Почему? Ему нужно быть в кровати к определённому времени?

– Что-то вроде того, – ответил Тим.

Девушки хотели, чтобы они пошли к ним в отель, но Тиму удалось от них отвязаться. Облегчение от освобождения от них, о времени наедине с Беном в машине легло на него тяжким грузом. Если бы Брайс или Дэррил оказались в такой же ситуации, то прямо сейчас были бы в том отеле, проживая историю, достойную "Писем в пентхаус". Вместо этого Тим был счастлив покататься со своим новым приятелем-геем. Что это значило?

Тим вставил диск с музыкой, чтобы избежать разговора и разобраться в своих мыслях. Бен подпевал нескольким песням, придумывая слова, как только улавливал ритм припева. Каждый раз, когда Тим смотрел на него, он казался счастливым. Непопулярный, тощий и практически такой некрутой, каким только можно быть, но счастливый. Тиму тоже хотелось быть таким, наплевать на то, что думают все остальные, не нуждаться в столь многом от каждого чужака, которого встречал. Со стороны могло казаться, что у Бена нет ничего, по крайней мере, по вычурным правилам, которые устанавливала старшая школа. Но на самом деле Бен был одним из тех немногих, кто не притворялся, одним из немногих, кто был свободен.

***

Школьным социальным педагогом была пожилая женщина с короткими седыми волосами. Тим полагал, что она выглядит мудрой, как почтенная старая сова. Он только надеялся, что она не такая проницательная, чтобы увидеть его насквозь. Он улыбнулся, что как всегда помогло. Люди вкладывали в красоту удивительное количество преимуществ. Симпатичное лицо могло открывать двери, привносить уверенность и, больше всего, вводить в заблуждение. Мать Тима однажды сказала – накрыв ладонью его щёку – что он красив потому, что был тронут Богом. Иногда Тим задумывался, не коснулся ли его вместо этого другой парень, снизу.

– Мистер Уаймэн, – произнесла социальный педагог, – я надеялась встретиться с вашими родителями.

Тим бросил взгляд на табличку с именем на её столе.

– Поэтому я здесь, миссис Хьюитт.

Тим оперся на костыли как попрошайка из романа Чарльза Диккенса. Боже, это было унизительно, хоть он и играл роль.

– Присядьте, – сказала миссис Хьюитт.

Тим поблагодарил её и сел.

– Я хотел рассказать вам правду. Моих родителей не было в городе, когда я получил травму, и хоть я мог бы позвонить в их отель, я этого не сделал.

Миссис Хьюитт кивнула.

– Именно это сказали мне ваши родители, но ещё я считаю, что оставлять кого-то вашего возраста одного на две недели не уместно.

– Оу. Ну, я сам уговорил их на это. Поспорил, если точнее. Я всё говорил, что пора им относиться ко мне как к взрослому, но, полагаю, я их подвёл.

Миссис Хьюитт думала над этим. Ему везло.

– Мы только переехали сюда из Канзаса. Обычно я остаюсь со своей тётей, когда родителей нет дома. Для нас всё в новинку, и я полагаю, что воспользовался этим преимуществом.

Теперь Миссис Хьюитт смотрела на него более сурово, без сомнения видя богатого избалованного паршивца, который обманул своих родителей. Может быть, таким он и был.

– Что ж, мистер Уаймэн, как вы считаете, каков будет подходящий исход всего этого?

Ух. Она хотела знать, кто примет на себя вину, чтобы могла вычеркнуть его имя из своего списка.

– Я не приходил две недели, так что, полагаю, две недели оставаться после уроков?

– По крайней мере, ваши родители научили вас признавать свои ошибки. – Миссис Хьюитт сделала несколько заметок. Тим наблюдал за ней и задавался вопросом, действительно ли у неё был список имён. – Я полагаю, что вы передадите подробности этого разговора своим родителям?

– Ага, – произнёс Тим.

Миссис Хьюитт приподняла бровь.

– Прошу прощения?

– Да, мэм.

– Хорошо. Отправляйтесь сегодня для наказания в кабинет 2З26 после шестого урока.

– Да, мэм.

Тим выбрался из кабинета. Может он и заморочил головы взрослым, но не испытывал ничего, кроме чувства победы.

***

Тим открыл входную дверь раньше, чем Бен успел позвонить в звонок, ковыляя на переднее крыльцо. День остывал, свежий воздух после нахождения взаперти был приветственным знаменем. В такие дни, как сегодня, Тим чувствовал, будто может броситься и пробежаться мимо окрестностей, на волю, и прочь от мира, который знал. Может быть, он перебросил бы Бена через плечо и взял его с собой. Конечно, со своей лодыжкой, он пока никуда не побежит.

– Отведи меня на прогулку, – сказал он вместо этого.

– Я оставил дома поводок Уилфорда, – ответил Бен, – но я могу сбегать обратно и взять его.

– Ха-ха. Серьёзно. Мне нужно поупражняться.

Бен оглядел его.

– Ты уверен?

– Да, рекомендации врача.

Гипс сняли прошлым вечером, заменив его съёмным пластиковым ортезом. Его лодыжка была немного онемевшей, и боль приходила и уходила, но по большей части ему было удобно ходить.

– Хорошо, – произнёс Бен. – Куда ты хочешь пойти?

Тим уставился на него. У них не было секса с тех первых кувырканий на диване. С тех пор Бен не делал ни одной попытки на сближение. Тим был этому рад, но сейчас не возражал бы против повторения. Если тебе предстояло идти на исповедание, можно было хотя бы насладиться грехом.

– В какое-нибудь уединённое место, – предложил Тим.

– А! – Бен поборол улыбку. – Ну, мы могли бы пойти ко мне.

– Твои родители дома?

– Да.

Тим покачал головой.

– Ни за что.

– Хорошо... – Бен повернулся из стороны в сторону, будто чтобы сориентироваться. – Иди за мной.

Тим пошёл за ним вниз по улице к одной из велосипедных дорожек, наслаждаясь физической нагрузкой. Он надеялся, что вскоре снова начнёт пробежки. Ему нужно было освобождение, хотя у Бена могло быть припасено для него что-то другое, в зависимости от того, куда они направлялись.

– Думаешь, сможешь справиться с ходьбой не по дороге? – спросил Бен.

Велосипедная дорожка тянулась вперёд, слева были видны задние фасады домов, справа – деревья. Это будет не легко, но Тим думал, что справится. Он кивнул, и Бен повёл его в лес. Они прошли приличное расстояние, следуя по маленькой извилистой утоптанной тропинке, прежде чем сошли с неё. Недалеко впереди стояло дерево с низкими ветками, каждая из которых была толстой и длинной, некоторые обременённые какой-то деревянной конструкцией.

– Мой дом на дереве, – объявил Бен.

– Сколько в нём комнат? – спросил Тим.

– Одна, – с гордостью произнёс Бен.

– Тогда это скорее лачуга на дереве.

Бен рассмеялся, затем быстро поднялся по паре деревянных досок, вбитых в ствол, чтобы получилась лестница.

– Если только ты не отнесёшь меня туда наверх, – сказал Тим, – не думаю, что я смогу к тебе присоединиться.

Но он всё равно попробовал, используя здоровую ногу, чтобы встать на вторую ступеньку, подтянуться и хотя бы заглянуть за край. Забудьте о лачуге на дереве! Бродяга воротил бы нос от этого места. Здесь даже не было приличного пола, только куча перекрещенных досок. То, что походило за крышу, натянулось там, где собралась дождевая вода. Среди многочисленных талантов Бена плотничества явно не было.

– Очень мило, – солгал он. Затем опустился обратно, его лодыжка заболела, так что он снял с неё давление, усевшись и растянувшись на покрывале опавших листьев.

– Я здесь много думал, – сказал Бен, свесив ноги с края.

– Да?

– Да. Здесь я понял, что я гей.

Бен наблюдал за ним сверху, ожидая, что он спросит больше.

Тим клюнул.

– Как ты узнал?

– Я влюбился. Ну, вроде того. В то время я думал, что это была любовь. На самом деле это, наверное, было просто увлечение, но, тем не менее, чувства были.

– Кто был счастливчиком?

– Кевин, мой друг. Когда он переехал, у меня разбилось сердце. Мне тогда было двенадцать. Полагаю, всегда были парни, которые мне нравились, но с ним я перенёс это на совершенно новый уровень. Я пытался сесть на автобус в Юту, только чтобы увидеть его, и когда эта идея провалилась, я написал ему любовное письмо.

– Так вы двое когда-нибудь мутили?

– Мне было двенадцать! – Бен скинул часть листьев Тиму на голову.

– И что? Я потерял девственность в тринадцать.

– Почему я не удивлён? – Мгновение Бен молчал. – Ты мешаешь мне говорить.

– Извини.

– Так или иначе, вскоре после этого мне сделала предложение девочка из школы. Не позвала на свидание, а предложила стать её бойфрендом или типа того. Это был недостающий кусочек паззла. Мысль о том, чтобы быть с девочкой в этом плане, в романтическом, никогда не приходила мне в голову. В смысле, для других людей это было нормально, просто не для меня. Но когда я думал о Кевине, это казалось правильным.

Тим покачал головой.

– Я не такой, Бенджамин. Мне нравятся девушки. Они меня заводят.

– Но парни тебе тоже нравятся, – отметил Бен.

– Может быть.

Бен перевесился за край и спрыгнул вниз. Он опустился на землю рядом с Тимом, наползая на него как животное, сближая их лица. Он был таким чертовски бесшабашным! С прошлой недели они не занимались ничем, и Бен действовал с уверенностью, что Тим по-прежнему будет не против. Конечно, он был прав. Бен поцеловал его, и Тим ответил на поцелуй, протянув руку, чтобы погладить его по волосам, когда Бен отстранился.

– Может быть? – с усмешкой произнёс Бен. Затем он сел, притягивая к себе колени.

Тим тоже сел.

– Ты точно знаешь, как настоять на своём!

Бен усмехнулся.

– Я пытаюсь сказать, что это не только физически. Я раньше дурачился со многими натуралами.

– Что? Как это работает?

– Ну, по большей части в средней школе парни любят экспериментировать. Или творить отчаянные вещи. Так что была кучка, для которых я делал всякое.

Тим не был уверен, должен ли он завестись или заревновать.

– Какое всякое?

– Ты знаешь не понаслышке, – многозначительно сказал Бен. – В любом случае, я думал, что таких парней, как я, много. Я уже сидел на этом самом дереве и придумывал этому название. Я даже произнёс это вслух. "Я гей". Сначала нужно открыться самому себе, так что я это сделал. Я думал, что эти другие парни ещё этого не сделали, так что начал разговаривать с ними об этом.

– И?

– И это разошлось по школе. Я потерял всех своих друзей, кроме Эллисон, и у большинства тех парней, которых я считал похожими на меня, сейчас есть девушки.

Тим наблюдал за лицом Бена вблизи, пытаясь представить, каково, должно быть, чувствовать подобное. В Канзасе школа отвернулась от Тима из-за лжи. Но что касается Бена, они повернулись к нему спинами из-за того, кем он был на самом деле.

– Мне жаль, приятель.

Слова были далеки от идеала, но это всё, что удалось сказать Тиму.

– Всё нормально. На самом деле, я продолжаю отвлекаться. Я хотел сказать, что только то, что эти парни дурачились со мной, не делает их геями. Мы все делаем сумасшедшие вещи, когда возбуждены. Так что то, что ты спишь с девушками, не значит, что ты натурал.

Тим уставился на него. Затем рассмеялся.

– Ты считаешь, что я просто очень экспериментальный гей? У меня было достаточно секса с женщинами, чтобы это вышло из экспериментальной стадии. Есть фаза эксперта? Потому что я именно на ней.

Бен попробовал новую тактику.

– Ты любил кого-нибудь из них?

Это Тима заткнуло. Самые длинные отношения у него были с Карлой, и половину времени, что они были вместе, она ему даже не нравилась. Но часть его заботилась достаточно, чтобы зависать с ней. Вроде того, как было с Кристой. Он никогда не будет её другом, но пока она была его девушкой, это как-то работало.

– Я и в парня никогда не был влюблён, – сказал Тим.

Бен пожал плечами.

– Значит, решение ещё не принято. По крайней мере, пока ты не влюбишься.

Тим сочувственно покачал головой.

– Как пожелаешь. – Он поднял взгляд на дерево. – Кстати о любви, что за Э.К.?

Бен выглядел смущённым и проследил за его взглядом. На дереве было вырезано две пары инициалов. Б.Б. могло принадлежать только Бену Бентли.

– Эллисон Кросс.

– Значит, у Бенджамина раньше была подружка? – с гоготом произнёс Тим. – А ты не против экспериментов!

– Заткнись! – рассмеялся Бен. – Мы были молодыми и глупыми. Мы с Эллисон думали, что из этого получится хорошая клятва лучших друзей. Знаешь, например, как люди режут себе большие пальцы и сжимают их вместе и всё такое. Мы вырезали свои инициалы на этом дереве.

– А затем вырезали вокруг них сердце, – отметил Тим.

– Молодые и глупые, – повторил Бен. – Не говори мне, что ты ревнуешь.

– К ней или к бесчисленному количеству натуралов, с которыми ты развлекался?

Лицо Бена стало серьёзным.

– Всё не так.

– Я просто пошутил.

– Я знаю, но ты другой.

Тим не был уверен, что это значит. Он был другим потому, что Бен считал его геем, или потому, что у Бена были к нему чувства? В любом случае, напряжение этого взгляда заинтересовывало Тима в чём угодно, но не в дальнейшем разговоре.

– Поцелуй меня.

Бен приблизился к нему и сделал, как ему велели. Тим начал нежно, но затем принялся кусать и терзать его губы. У него было такое чувство, что он мог бы съесть Бена, как какой-то вампир-каннибал. Поцелуи с Беном сводили Тима с ума, может быть, потому что он не должен был быть осторожен, как с девушками. Он с радостью провёл бы остаток дня лёжа вместе с ним в листьях, но хрустнула ветка, и они оба подпрыгнули. Ребята замерли, двигая только глазами, пока пытались уловить дальнейший шум. Когда ничего не раздалось, они оба усмехнулись. Затем Бен попытался расстегнуть шорты Тима.

– Не здесь! – сказал Тим, садясь и хлопая его по руке. – Господи, мы же на виду!

Бена нахмурился.

– Мы не совсем на публике. Никто никогда сюда не приходит.

– Но может, – сказал Тим. – Прямо там стоят дома.

– Ладно. – Бен закатил глаза, прежде чем ему в голову пришла другая идея. По его выражению лица Тим понял, что попал в беду. – Пойдём со мной домой. Я тайком проведу тебя наверх в свою комнату, и ты можешь остаться на ночь.

– И твои родители не заметят?

– Моим родителям будет плевать, – сказал Бен. – Выбор за тобой. Расстёгивай ширинку здесь и сейчас, или пойдём со мной домой.

– Или я могу пойти домой и подрочить, – сказал Тим.

Улыбка Бена была уж слишком уверенной.

– Ты не можешь мне отказать.

Вместо того, чтобы спорить, Тим доказал ему его правоту.

***

Оставаясь верным своим словам, Бен провёл его в дом и наверх незамеченным. Бен жил всего в паре кварталов, в достаточно старых окрестностях, чтобы у них был свой характер. Дома были немного меньше, чем в новом районе, где жил Тим, но всё равно представляли собой решительный средний класс. Как только они добрались до безопасности его комнаты, Бен снова выскользнул, чтобы заказать на ужин пиццу.

Комната Бена была не совсем такой, как ожидал Тим. Вот так, в ней не было ничего примечательно гейского. Никаких постеров парней на стене или радужного постельного белья. Тим даже не мог сказать, что всё обустроено со вкусом, так как комната была немного разнохарактерной. Помятую кровать, наверное, застилали в спешке. На вешалке в углу висела куртка или две и пара шляп, и под завязку были заполнены две одинаковые полки для дисков. На маленьком письменном столе у стены лежал ноутбук, и, конечно же, декор завершали необходимое стерео и телевизор. В общем и целом, это была типичная мужская комната, за исключением, может быть, ароматических свечей на подоконнике.

Тим чувствовал себя неспокойно, присев на край кровати, прежде чем снова встать и посмотреть на коллаж фотографий на стене. На большинстве из них был Бен и симпатичная темнокожая девушка – пресловутая Эллисон, скорее всего. На одной волосы Бена были выкрашены в чёрный, а Эллисон притворялась, что курит ручку, будто это была сигарета. На другой они были младше и наряжены для Хэллоуина. На Эллисон был мужской костюм, фальшивые усы, и её волосы были зализаны назад. Бен был одет как женщина, с макияжем, ужасным париком и в майке с двумя апельсинами вместо груди. Тим наклонился, пытаясь решить, влияет ли на него Бен в образе девушки, когда дверь в спальню открылась.

С безнадёжным выражением лица вошёл Бен, его мать шла следом. Она не могла быть никем другим, семейное сходство было слишком явным. Возьмите Бена, сделайте его пониже и уложите светлые волосы в каре, и вуаля!

– Прости! – сказала она. – Я не хотела вмешиваться. Я Джун, мама Бена.

– Тим, – произнёс он, пожимая её протянутую руку.

– Ну какой же ты симпатяга! Мы как раз собираемся заказывать пиццу, и я хотела узнать, какая тебе нравится.

– И я сказал ей, что сбегаю наверх и спрошу, – пробормотал Бен.

– Оу. А. – Тим пытался вспомнить, что обычно берёт, задача оказалась сложнее из-за того, как блестели глаза Джун – будто её сын впервые привёл домой девушку. – Канадский бекон и ананас, – наконец смог сказать он.

– Фу, – сказал Бен. – Мне только сыр и крупные куски помидора.

– Хорошо. Что ж, вы двое веселитесь. Я больше не буду врываться, обещаю.

– Было приятно с вами познакомиться, – сказал Тим.

Мама Бена ещё раз окинула его взглядом, выглядя немного менее уверенной. Без сомнений, она пыталась выяснить, вместе они или нет.

– Прости за это, – сказал Бен, как только дверь была захлопнута и закрыта на ключ.

– Всё круто. – Тим снова сел на кровать. – Она кажется милой.

– Ага. Ну, хорошие новости в том, что ты можешь остаться на ночь.