Текст книги "Что-то похожее на зиму (ЛП)"

Автор книги: Джей Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

Эрик не закончил предложение. Тиму это было не нужно. Может быть, он вёл себя эгоистично, настаивая на том, чтобы Эрик остался, но, конечно же, жить дольше было хорошо. Эрик боролся ради него, и этот факт наполнял Тима любовью и печалью – к сочетанию чего он привык. Тим ходил с этими эмоциями и раньше, каждая из них брала его за руку и вела в тёмный лес, который он когда-то считал пугающим, но теперь находил подозрительно знакомым.

***

Надежда наполняет сердца тех, кто встречается лицом к лицу со смертью. Они мечтают о месте, где время никогда не иссякнет, где невозможное всё равно может произойти, будь это на земле или где-то ещё. Возможно, поэтому Эрик теперь так много спал, находясь одной ногой уже в лучшем месте.

Наступило лето, окна в спальне Эрика были открыты, чтобы впустить свежий воздух, такой полный жизни, что Тим иногда верил, что тот может излечить Эрика, что Эрик мог бы подпитаться прекрасной погодой, как колибри питается нектаром. По крайней мере, тогда он бы поел. Неделю назад Эрик стал слишком уставшим, чтобы встать с кровати. С тех пор Тим был рядом с ним, относил его в уборную, когда нужно, или помогал переворачиваться и менять позы, чтобы избежать пролежней. Когда Эрик не спал, они разговаривали, хотя в последнее время слов у него было всё меньше и меньше.

Тим устал сидеть, смотреть, и ждать, поэтому принёс инструменты для рисования, которые держал в одной из свободных комнат, и приступил к работе. У него больше не было недостатка в практике. Тим рисовал регулярно, постоянно подбадриваемый Эриком, хотя по-прежнему не нашёл свой стиль. Он не позволял этому беспокоить его. Вместо этого Тим двигался вперед, позволяя быть тому, что будет, когда его озарило вдохновение.

Сегодня свет, заполняющий комнату, подтолкнул его к действию. Эдварду Хопперу это понравилось бы. Тим взял этот свет, перенёс его на холст и обернул им Эрика словно одеялом. Защищая его. Спасая его.

– Тим. – Голос Эрика был сухим, так что Тим положил кисть, чтобы подать стакан воды c прикроватной тумбочки. Эрик попил через трубочку и кивнул на холст. – Что ты делаешь?

– Рисую тебя.

– Таким? – Эрик улыбнулся или сгримасничал. Сложно было сказать. – Ты жестокий.

– Я обещал, что нарисую тебя, – сказал Тим.

– Верно. – Эрик обвёл глазами комнату, прежде чем вернуться взглядом к нему. – Изобрази меня королём, окружённым прекрасным юношами.

– Я изображу тебя голым королём[9]9
  Голый король – персонаж сказки Г. Х. Андерсена


[Закрыть], – поддразнил Тим.

Эрик усмехнулся и вздрогнул.

– Пришло время для мака, Дороти[10]10
  тсылка к книге «Волшебник из страны Оз», где запах цветов на маковом поле усыплял


[Закрыть] .

Взяв с прикроватной тумбочки бутылочку морфия, Тим набрал в пипетку больше жидкости, чем рекомендовалось, выжимая её Эрику в рот. Даже эти лишние дозы не прогоняли боль полностью, но помогали.

– Нужно ответить на зов Матери Природы, прежде чем подействует эта штука?

Эрик покачал головой.

– Как насчёт супа? Тебе нужно что-нибудь поесть.

– Просто продолжай работать. Мне нравится звук кисти.

Тим продолжил трудиться, сгибая свет в гнездо, вытаскивая цвета, скрытые глубоко в спектре. И как только Эрик снова уснул, он позволил себе заплакать, пока работал, потому что только это он и мог сделать. Тим рисовал, пока его пальцы не онемели, и его тело не заболело от того, что он так долго сидел в одной позе.

Закончив, он отступил назад и смотрел, пока не убедился, что нарисовал всё правильно. Затем он разбудил Эрика, сначала позвав по имени, затем мягко потряс, пока Эрик не зашевелился.

– Смотри, – сказал он, спеша обратно к холсту и поворачивая его, чтобы Эрик увидел. Его сердце колотилось в груди, пока он ждал ответа. Изображённое на холсте не было ложью – никакого молодого и здорового Эрика. На картине он был в больничной кровати, но свет и цвета были как фильтр, который прорывался сквозь разрушительное действие рака, обнажая неприкасаемую душу.

– Ты нарисовал меня красивым, – произнёс Эрик.

– Ты всегда был красивым.

Эрик посмотрел на него так, будто тот сказал глупость, прежде чем закрыл глаза. Тим стоял на месте, с повисшими по бокам руками, и наблюдал за ним, пока свет на улице тускнел, чувствуя разочарование из-за того, что его заклинание не сработало. Эрик по-прежнему был болен. Эрик умирал.

– Я люблю тебя, – пробормотал Эрик, ёрзая под одеялами.

Тим подошёл к нему, присаживаясь на самый край кровати.

– Эрик?

– Дай мне поспать, Габриэль, – пробормотал Эрик, на его лбу проступили морщины, будто он сосредоточился, но глаза его оставались закрытыми. – Я устал.

Тим открыл рот, отчаянно желая узнать, обращался ли Эрик к нему мгновение назад или думал о Габриэле всё это время. Затем Тим откинулся назад, кусая нижнюю губу. В любом случае, он знал, что Эрик любит его, и если ему снилась величайшая любовь всей его жизни, может быть, он уже чувствовал вкус Рая.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? – произнёс Тим. – Я серьёзно, Эрик. Я люблю тебя. Я так сильно тебя люблю! Я тебя люблю.

Тим закрыл рот рукой, чтобы остановиться. Ему хотелось сказать это миллион раз, потому что он понял, что у него больше никогда не будет шанса на это. Это был конец. Больше никаких расслабляющих вечеров на диване, проведённых вместе, с выключенным телевизором, чтобы они могли говорить часами напролёт. Никаких совместных приёмов пищи, когда Эрик через стол улыбался тому, как Тим набивает щёки. Всё это исчезнет навсегда. Не важно, что он делал, Эрик ускользал. Тим мог кричать, сколько хотел, бить в стены, резать на себе кожу, врать сквозь зубы или предлагать своё тело и душу, но никакой разницы не будет. Эрик умрёт – и не в силах Тима это изменить.

Он чувствовал, как слёзы скатываются по его пальцам, закрывающим рот, чувствовал дыхание из носа, вырывающееся маниакальными рывками. Тим убрал руку и попробовал ещё раз.

– Я люблю тебя.

Но Эрик не ответил, не очнулся снова, даже на следующее утро. Тим в панике позвонил медсестре, что было глупо, потому что он знал, что так будет. Он читал об этом снова и снова, в книгах и онлайн, но часть его всегда чувствовала, что Эрик будет одним из везунчиков. Исключением из правила.

– Ох, дорогой. Это просто значит, что он близко, – сказала по телефону медсестра. – Если Бог будет милосерден, то скоро его заберёт.

Если бы Бог был милосерден, Эрик бы не умирал, но Тим промолчал. Следующие два дня он провёл рядом с Эриком, давая ему лекарства нужной дозировки, на случай, если Эрик по-прежнему был где-то там внутри, всё чувствуя. И Тим заботился о нём в других смыслах, о которых никогда бы не подумал, делая неприятные вещи, о которых большинство людей не говорило вслух, может быть, только с теми, кто проходил тот же опыт. Он делал для Эрика всё что мог, даже разговаривал с ним, чтобы ему не было одиноко.

На утро третьего дня Тим проснулся и обнаружил, что Бог – милосердный или нет – позволил Эрику тихо ускользнуть в ночи. Тим в последний раз взял его за руку, в отчаянии сжимая её, но Эрика больше здесь не было. Душа, которую ему удалось запечатлеть на холсте, отправилась домой.

***

Похороны прошли вспышками. Зонты. Дождь. Люди, одетые в чёрное и серое. Лица, которые Тим видел только на фотографиях, но теперь старше. Сестра Эрика. Легендарный Габриэль. Друзья, которых Тим встречал только мимоходом или не встречал вообще. Так много людей, и их головы поворачивались в его сторону, будто он мог объяснить это непостижимое событие.

Тим был потерян, но Марчелло находился рядом, справлялся со всем с точным вниманием, которое уделял своему бизнесу.

– В восьмидесятые я похоронил слишком много друзей, – сказал он Тиму. – Похороны стали тревожной рутиной.

Тиму похороны казались цирком. Так много людей были удивлены, что Эрик вообще был болен, только в ретроспективе понимая, почему он не устраивал в этом году никаких вечеринок, или комментировали, каким уставшим Эрик казался на последней. Тим просто продолжал говорить, что Эрик не хотел им рассказывать. Эти последние дни были личными, только между ними двумя.

Когда все остальные, наконец, ушли, Тим обнаружил, что находится один в большом доме. Он ходил по коридорам, исследовал каждую комнату, открывал ящики и шкафчики и рассматривал всё внутри, будто всё это приобрело новое значение. И так и было, потому что это был Эрик. Это была история его жизни – то, чем он решил себя окружить. Он оставил это Тиму, чтобы тот не был одинок.

Но это было не то же самое.

Тим рисовал как никогда много. Он мало занимался чем-то другим, помимо еды и сна. То, что ему нужно было выразить, было слишком большим для холста, но он всё равно пытался. Некоторое время он баловался морфием, который остался на прикроватной тумбочке Эрика. Лекарство помогало ему заполнить пустоту, но этот комфорт никогда не длился долго. Как только он исчезал, Тим брал кисточку и продолжал работать. Время от времени звонил телефон, раздавался звонок в дверь, но Тим игнорировал всё это, отключившись от мира. Эрик не ушёл. Его призрак находился прямо здесь, рядом с Тимом. Это весь остальной мир прекратил своё существование.

До одного утра, когда Тим проснулся и обнаружил, что над его кроватью стоит очень большой мужчина.

– Мне не нравится эта борода, – произнёс Марчелло. – Может быть, когда ты повзрослеешь, но сейчас ты слишком молод и симпатичен для нее.

– Что ты здесь делаешь? – произнёс Тим, натягивая одеяла выше.

Марчелло присел на край кровати, Тим отодвинулся, чтобы одну из его ног не придавило.

– Мне нужна услуга. Сегодня будет благотворительный ужин, а у меня недоукомплектован штат официантов.

– Иди к чёрту, – сказал Тим. – Мне не нужны твои деньги.

Марчелло посмотрел на него через плечо, приподняв брови.

– Мне это хорошо известно. Ты окажешь мне услугу, так что я буду должен тебе в ответ. Иметь кого-то, кто перед тобой в долгу, до бесконечности более ценно, чем деньги. Видишь ли, я не могу нанять на эту работу кого угодно. Даже гомосексуальная благотворительность вертится вокруг мужчин, а красота более эффективна, чем лом, чтобы открывать кошельки.

– Оставь меня в покое.

– Эрик хотел бы не этого.

Тим не ответил. Даже слышать имя Эрика было слишком больно.

– В семь часов, в моём доме. – Марчелло снова встал. – Если тебя там не будет, я перенесу всю вечеринку сюда. Не думай, что я этого не сделаю!

Тим не сомневался в этом. Как только Марчелло ушёл, он выбрался из кровати, топал и бушевал по дому. Затем он долго смотрелся в зеркало и увидел незнакомца. Борода была чужой, волосы непослушными, лицо казалось бледным и безжизненным. Марчелло прав. Это не то, чего хотел бы Эрик.

Когда он добрался до дома Марчелло в тот вечер, виновника торжества видно не было. Вместо этого за организацию мероприятия отвечал азиат, который переодел Тима в наряд, подходящий для танцора из «Чип-энд-Дейла», и проинформировал его, как всё будет проходить. К счастью, не было ничего сложного. Тим будет только разносить напитки, а не подавать еду.

За речью в главном зале раздались аплодисменты. Тим хандрил в углу на кухне, пока не пришло время выносить шампанское. Оказавшись посреди вечеринки, он обнаружил, что не может оставаться в паршивом настроении, не тогда, когда вокруг так много жизни. Почти шесть недель одиночества в доме сделали перспективу разговора увлекательной, и большинство мужчин здесь были более заинтересованы в разговоре с ним, чем в выпивке.

Марчелло появился через полчаса, уведя его прочь от толпы, к краю зала.

– Ну, что ты думаешь?

Тим вздохнул.

– Ты был прав. Мне нужно было выбраться из дома.

– И побриться, – улыбнулся Марчелло. – Теперь ты выглядишь намного лучше. Но я имел в виду, что ты думаешь об этом?

Он указал в один конец комнаты, где находился баннер с надписью «1-ый ежегодный сбор средств в фонд Эрика Конроя».

Тим почувствовал ком в горле.

– Для чего этот фонд?

– Для поддержки искусства, – с гордостью произнёс Марчелло. – По большей части с помощью финансирования неимущих художников стипендиями. Эрик всегда любил картины.

И Тиму нравилась эта идея.

– Я отдам всё, что оставил мне Эрик.

– Нет, – со смешком сказал Марчелло. – Этим мужчинам есть чем поделиться. Эрик хотел, чтобы ты оставил себе то, что он тебе дал, а не раздавал это. Больше всего он хотел, чтобы ты был счастлив. Ты скорбел и можешь продолжать скорбеть, но ещё ты должен вернуться к жизни. Ради Эрика. Ради себя. Понимаешь?

Тим кивнул.

– Хорошо. Теперь возвращайся к работе и убедись, чтобы все эти мужчины были пьяны и возбуждены, прежде чем я попрошу у них их с трудом заработанные деньги.

Тим рассмеялся, когда Марчелло поплыл обратно в толпу, грациозный, как дирижабль. Повсюду слышались голоса, воздух наполнял смех. Жизнь продолжалась. Как бы это ни было больно и коварно, жизнь продолжалась.

Часть третья

Остин, 2002 год

Глава 21

Бен.

Тим бесчисленное количество раз мечтал о том, чтобы столкнуться с ним. Обычно эти фантазии появлялись во время визитов домой, особенно во время праздников. Тим ходил по магазинам, приезжал в торговый центр, «Уолмарт» или даже в продуктовый магазин, и часть его всегда осматривалась, на случай, если Бен был в гостях дома, и ему нужно купить маркеры или что-то ещё посреди ночи.

Один раз Тим увидел его, или так он думал, в отделе с открытками. Фигура у человека была такой же, цвет волос правильным. Любое другое расхождение можно было объяснить возрастом. Тим перебирал открытки, никогда не глядя на сложенную картонку в руках, пока другой человек, наконец, не посмотрел на него. И не отреагировал. Значит, не его Бенджамин.

Вне этих странных моментов Тим продолжал жить своей жизнью, борясь с последним годом колледжа и пытаясь не думать о том, каким было прошлое, или что таило в себе будущее. Так что когда он вошёл в кофейню, раздражённый громкими аппаратами для эспрессо и кофемолками, его мысли вовсе не были сосредоточены на прошлом. Вместо этого он с нетерпением ждал, когда купит итальянскую содовую и сможет вернуться на солнечную погоду на улице. Бестолковый человек перед ним озвучивал меню, так что Тим с раздражением огляделся вокруг.

Пара глаз резко перевела взгляд, когда он осматривался. Большие выразительные глаза выделялись на тёмной коже. Ну и ну! Эллисон Кросс. Тим не видел её с конца второго курса. Как всегда, она выглядела хорошо, только немного нервничала, её внимание было упрямо сосредоточенно на человеке, напротив которого она сидела.

Светлые волосы средней длины, наполовину прикрывающие уши. Его фигура тоже была подходящей, но Тиму больше не нужны были доказательства. Если бы его попросили нарисовать эти уши по памяти, он бы не смог. В них не было ничего значительного, но увидев их сейчас, даже наполовину закрытыми, он почувствовал, как горят его нейроны. Тим уже двигался вокруг столов, чувствуя себя оторванным от мира, будто во сне. Теперь он видел профиль этого человека – этот нос и едва вздёрнутый кверху кончик, брови, изогнутые в слишком знакомом выражении «какого чёрта?». Тим открыл рот, чтобы произнести невозможное.

– Бенджамин?

Как только их глаза встретились, Тим почувствовал лёгкость, будто молекулы в его теле разделялись и скоро рассеются, уплыв счастливым облаком. Может быть, это пьянящее ощущение заставило его потянуться и положить руку на плечо Бена. Даже через голубую футболку Тим почувствовал искры – настоящий, беззаветный трепет.

У Тима перехватило дыхание.

– Это правда ты, да?

Бен выглядел таким же ошеломлённым, у него отвисла челюсть. Эти губы, заострённые резцы, каждая деталь была по-прежнему такой знакомой.

– Ага, – раздался ответ.

Они снова были вместе. Наконец-то. Это уже хорошо. Вот только чувство не было взаимным. Взгляд слезящихся карих глаз Бена стал твёрдым, когда он отдёрнул своё плечо, разрушая физический контакт.

Проклятье.

– Боже, – выдохнул Тим, хватаясь за спасительную надежду. – Так ты просто приехал в гости или что?

Челюсти Бена сжались. Тим видел намёк на дневную щетину. Это было ново. Он смотрел, как губы Бена формируют слова, которые озадачили его.

– Я сюда перевёлся.

– С каких пор? Я думал, ты в Чикаго.

Тим посмотрел на Эллисон для объяснения, но она сосредоточилась на Бене, пытаясь объяснить всё многозначительным выражением лица.

– Я так понимаю, мы ходим в один колледж? – спросил её Бен.

Эллисон сжала губы и кивнула.

– Да.

– Боже! – Тим присел. Все эти годы они были так близко, даже не зная об этом.

– Я должен идти.

Бен встал, его стул процарапал пол. Он чуть не споткнулся о него на пути к двери.

Тим беспомощно смотрел вслед, прежде чем обратить злой взгляд на Эллисон.

– Ты должна была мне сказать!

– Зачем? – Эллисон скрестила руки на груди. – В чём смысл? Ты мог оттолкнуть его, но он принял решение двигаться дальше и ни разу не говорил, что жалеет об этом.

– Ладно. – Тим через окно наблюдал, как Бен поспешно уходит прочь. – Знаю, я облажался, но сейчас всё по-другому.

– Разве?

У него не было времени отвечать ей, только если он не хотел рискнуть очередной пятилетней разлукой. Может быть, Тиму следовало в это время искать Бена, и, может быть, Эллисон права, и смысла не было. Но теперь, когда Тим снова увидел Бена, он не собирался позволить ему уйти, не сказав, как минимум, одну вещь.

Тим поднялся и вышел за дверь, с силой отталкиваясь ногами от асфальта, когда увидел, что Бен уже прошёл половину квартала. Не в этот раз! Тим бежал к нему, не прочь. Мир, казалось, двигался в замедленной съёмке, будто никакая возможная скорость не была достаточно быстрой, чтобы сократить расстояние. Тим позвал его по имени, и в конце концов Бен замедлился, но повесил голову, будто это была глупейшая вещь, которую он когда-либо делал. Мир снова ускорился, сейчас Бен был всего в нескольких сантиметрах от него. Тиму хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но он не смел.

– Привет, – попробовал он.

Бен смотрел на землю.

– Чего ты хочешь?

– Не знаю, – признался Тим. – Думаю, я просто хочу с тобой поговорить.

Едва заметно покачав головой, Бен произнёс:

– Я не могу.

Не может? Или не хочет?

– Я знаю, что ты на меня злишься. – Тим опустил голову, пытаясь поймать его взгляд, но Бен по-прежнему не смотрел на него. Это было плохо! Если он сейчас не отступит, то спугнёт Бена. Но Тим не мог уйти без способа найти его снова. Потянувшись в карман, он вытащил свой мобильник. – Послушай, возьми это.

Бен был таким подавленным, что Тиму пришлось вложить телефон в его руку.

– Я позвоню сегодня, хорошо? Сейчас мы оба в шоке, и нам нужно время подумать, но я всё равно хочу с тобой поговорить. Идёт?

Бен кивнул. Слава Богу, Аллаху, Санта Клаусу, или кто там был наверху, потому что Бен кивнул.

– Хорошо. А теперь я пойду. – Тим начал отходить, но вдруг подумал, что если Бен передумает и выбросит телефон? Тогда Тим никогда больше не увидит его снова, так что он решил сказать ему то, что нужно было сказать больше всего. – Ты был прав, Бенджамин.

Бен поднял голову, линия его губ расслабилась.

– Насчёт чего?

– Насчёт многого. – Они смотрели друг на друга одно вечное мгновение. – Ещё увидимся!

Тим улыбнулся ему, потому что если это был конец, Бен мог хотя бы знать, какое вызвал у него чувство. Затем он сделал одну из самых сложных вещей. Он развернулся и ушёл.

Когда Тим снова сел в машину, он позволил себе нервно рассмеяться. Ещё один шанс.

Было ли это возможно? Что, Бога ради, он скажет, когда позвонит сегодня Бену? Ему нужен совет. Тим завёл машину, думая об Эрике, прежде чем его сердце сжала тоска. К чёрту это. Он не позволит этому остановить его. Переключив передачу, он направился через город к Мемориальному кладбищу Остина, где похоронен Эрик.

Могила была на краю кладбища, последняя в конечном ряду, скрытая деревьями. Тим временами приходил сюда, чувствуя необходимость в особой близости. Припарковав машину, он был рад увидеть, что дикие цветы, покрывающие могилу Эрика, по-прежнему цветут. Надгробный камень едва был виден за венком из живых цветов, что тоже хорошо. Надгробие выбирал Марчелло, и хоть оно было изящным, не было ни одной могилы в мире, которую Тим назвал бы красивой.

– Я нашёл его, – произнёс Тим, как только сел у края цветов. – Я нашёл Бена. Или он нашёл меня. Полагаю, ни то, ни другое. – Он рассмеялся, представляя терпеливое выражение лица Эрика. – Мне нужно знать, что делать. В смысле, я знаю, чего хочу, но Бен не казался счастливым от того, что увидел меня.

Он ждал успокаивающих слов, которые, как он знал, не прозвучат, его мысли вернулись к жизни, которую он однажды делил с Эриком. На ум пришёл один осенний день, когда погода была достаточно тёплой, чтобы они с Эриком открыли все окна в доме. Тогда позвонил Габриэль, что было редким случаем. Эрик вышел на задний двор, глядя в пустоту или время от времени шагая, пока говорил с ним по телефону. Тим сидел рядом, в комнате для отдыха, притворяясь, что читает журнал, пока слушал, как Эрик смеётся и болтает, упоминая имена и места, с которыми Тим не был знаком. Звонок длился почти час, Эрик улыбался, когда вернулся в дом.

– Я люблю этого мужчину, – весело произнёс он.

– Не понимаю, как ты это можешь, – был ответ Тима. – Я хочу сказать, он бросил тебя ради другого человека.

– Древняя история. И, кроме того, ты никогда не перестаёшь любить кого-то, что бы ни случилось. Ты по-прежнему любишь Бена?

– Ты знаешь ответ на этот вопрос.

– И ты любил кого-нибудь с тех пор?

Это заставило Тима сделать паузу. Его отношения с Эриком казались любовью. Но между ними никогда не было интима. Не физически.

Эрик всё равно продолжил.

– Поверь старику с большим опытом. Когда ты снова влюбишься, то будешь по-прежнему так же сильно любить Бена. Ты можешь не думать о нём каждый день или не тосковать по нему, но эти чувства всё равно будут готовы застать тебя врасплох. Они никогда не уйдут.

Тим отнёсся к этому скептически.

– Тонны пар расстаются или разводятся.

– Даже любовь не может остановить то, что люди становятся несовместимыми.

Тим вдохнул запах диких цветов, ещё раз обращаясь к настоящему.

– Надеюсь, ты был прав. Теперь мы с Беном совместимы. Я так думаю. Если он всё ещё любит меня...

Мысль была слишком длинной, чтобы её закончить.

Тим позволил себе потеряться в мечтах ещё дольше, размышляя обо всём этом с призраком Эрика. Затем он встал, нацеленный заставить Бенджамина Бентли полюбить его снова.

***

Существовала ли жизнь до интернета, было ли время, когда бесконечная информация не была на расстоянии всего одного клика мыши? Как ещё люди выслеживали своих бывших возлюбленных, прокладывали маршрут к их домам посреди ночи, чтобы заглянуть в окна? Пока что Тим зашёл ещё не так далеко. Он прислонялся к машине и смотрел на тёмные окна, но с приличного расстояния. Может быть, Бена не было дома.

Тим вздохнул, жалея, что в его венах не течёт больше жидкой храбрости. С момента аварии на снегоходе он был осторожен с пьянством и вождением, так что побаловался только одной бутылкой пива, прежде чем приехать сюда. Будучи в баре, он обдумывал возможные исходы этой ночи. Некоторые были хорошими. Большинство были плохими.

Устав задаваться вопросами, Тим воспользовался новым телефоном, который купил, чтобы позвонить на тот, который оставил Бену. Он наблюдал за окнами, пока шли гудки, ожидая, что одно из них загорится. Света не было, даже когда в трубке раздался щелчок, и ответил сонный голос Бена.

– Алло?

– Привет! Ты спал?

Голос Бена вдруг зазвучал намного тревожнее.

– Нет! В смысле, да.

– Сейчас только одиннадцать, – упрекнул его Тим. – Что ты за студент?

В трубке повисла тяжёлая пауза.

– Где ты был?

– Оу. У меня был семинар, – соврал он, – и мы пошли...

– Нет. Я имею в виду, где ты был?

– Что? Хочешь сказать, последние пять лет? – И вот он, дамы и господа! Бенджамин Бентли, с самого начала! – Хорошо, эм, старшая школа. Чёрт. На второй год я перевёлся в старшую школу Конроя.

– Только чтобы сбежать от меня?

– Чтобы сбежать от себя. – Тим расхаживал перед дуплексом. Везде было темно. Это неправильный адрес? – Боже, ты ведь не облегчишь мне задачу?

– Нет.

– Может быть, делать это по телефону было плохой идеей. – Вот! Свет сбоку дома. Проверив улицу, чтобы убедиться, что никто не наблюдает, Тим подошёл. – Мы можем встретиться? Поговорить лицом к лицу?

– Нет, я так не думаю.

Он подошёл к окну и заглянул внутрь. Джекпот! Бен не только был в кровати, зажав телефон между плечом и ухом, пока листал какие-то фотографии, но он был совершенно голым. Ну, почти. На нём было нижнее бельё, но Тим видел достаточно, чтобы разбушевалось его либидо. Сменилось много лун с тех пор, как у Тима был секс, и от притока гормонов показатель его смелости зашкаливал.

– Почему? Ты в неподобающем виде? – Окно было открыто, их разделяла только оконная сетка. – Лежишь в своей кровати в одних боксерах?

Бен напрягся и развернулся.

– Ты до сих пор такой чертовски костлявый! – Тим закрыл телефон. – Но тебе идёт.

Выражение Бена показывало чистое недоверие.

– Какого чёрта ты здесь делаешь?

Тим прижался лицом к сетке.

– Впусти меня, пока кто-нибудь не вызвал копов.

– Я должен сам их вызвать! Как ты меня нашёл?

– Нашёл Эллисон в телефонной книге. – Очередная ложь, но это звучало намного мягче, чем преследование. – Брось, впусти меня.

На лице Бена мелькнул намёк на улыбку, прежде чем он встал с кровати. Тим поспешил подойти к входной двери, как пёс с отчаянным желанием спрятаться от дождя. За исключением того, что на улице было жарко, влажно и душно, что возбудило его ещё больше. Когда Бен открыл дверь, на нём была футболка. К несчастью. Тим шагнул ближе к нему, но Бен положил ладонь на его грудь, чтобы задержать на месте, и покачал головой.

– Знаешь что? Это не лучшая идея. Подожди снаружи. Я оденусь, и мы сможем прогуляться.

Тим пожал плечами и отошёл назад. Дверь закрылась. Он сделал глубокий вдох, пытаясь снова призвать высшие функции своего мозга. Бен не спустит его с крючка, пока он не объяснит... ну, всё. Он пошагал обратно к своей машине, желая, чтобы это был старый «3000GT», даже если ради ностальгии. И всё же, новенькая «Мазда Миата» радовала глаз, и кому не нравилось ездить на машине с откидным верхом? Тим прислонился к капоту, представляя впечатлённый ответ Бена. Только когда Бен вышел на улицу, он прошёл прямо мимо Тима и пошёл вниз по улице.

– Всё тот же Бенджамин, – сказал Тим, поспешив догнать его. – Всегда знаешь, чего хочешь, и получаешь это.

– Да, ну, не всё по-прежнему. – Бен бросил на него взгляд. – Так как к тебе отнеслась школа Конроя?

– Та же фигня, другая школа. Ну, не совсем та же. Там не было тебя.

Очевидный флирт был проигнорирован.

– Как насчёт девушек?

Тим поборол усмешку. Бена ожидал большой сюрприз, если он думал, что девушки ещё на горизонте.

– Старался их избегать. Только пригласил одну на выпускной в последний год.

– Снова Криста Норман? – голос Бена был пропитан ядом, когда он произносил её имя. Эрик, наверное, утверждал бы, что это доказывает глубинную страсть. Ревность равно страсть, страсть равно любовь – или что-то похожее на это.

– Нет. Не Криста. Я перестал встречаться с ней примерно в то же время, когда мы выбили дерьмо из Брайса. – Это растопило лёд. Они оба улыбнулись от вспоминания, пространство между ними немного потеплело. – Это была ещё одна хорошая причина поменять школу. Уверен, Брайс жутко хотел реванша. Они ещё доставали тебя?

– Не очень.

Хорошо сработано, Стейси Шелли.

Пунктом их назначения стал маленький парк в конце квартала, с видом на реку за каким-то разросшимся кустом. Бен присел на плоский камень, края которого были зарыты в грязи. Тим присоединился к нему. Их ноги соприкасались, Бен неловко поёрзал и подтянул свои ноги ближе. Нехороший знак. Всё шло нехорошо. Может, у Бена кто-то был.

– Так что насчёт тебя? Затащил какого-нибудь счастливчика на выпускной?

Вопрос был проигнорирован.

– Значит, прямиком от старшей школы в Остин?

– Да, вроде того. Мой отец выпустился отсюда и настоял, чтобы я поступил так же. Я не знал, чем хочу заниматься, поэтому согласился. Пока всё получается довольно хорошо. – Пора достать козырь из рукава. – Люди в Остине такие либеральные, что здесь легко быть геем.

Реакция Бена была бесценной. «Ошарашен», наверное, было подходящим словом. Самое лучшее то, что Бен был так удивлён, что полностью опустил свою защиту.

– Ты признался?

– Да. И ещё из-за этого меня вышвырнули из братства.

– Серьёзно?

– Да. И это было глупо, потому что я переспал с половиной из них, прежде чем сделал каминг-аут. Ну, не с половиной, но ты понял. – Отлично. Теперь он выставлял себя шлюхой. Тим вернул разговор к каминг-ауту. – Большинство парней из братства были такими же, как и я. Некоторым просто нравилось веселиться, что считалось нормальным, но некоторые парни были такими закрытыми, что даже не могли признаться себе в этом. Думаю, я хорошо почувствовал то, через что заставил тебя пройти.

Бен задумался. Всё изменилось. Наверняка теперь он это увидел; он поймёт смысл. Они могли быть вместе. На их пути больше ничего не стояло.

Когда Бен продолжил молчать, Тим мягко толкнул его плечом.

– Итак, расскажи мне о своей жизни. Чикаго было только ложью, чтобы удержать меня вдали от тебя?

– Нет, я был там почти два года.

– Тебе там понравилось?

Лицо Бена засветилось.

– Очень понравилось. Всё, кроме погоды. Музеи были удивительными, шоппинг... просто сам город. Там всегда что-нибудь происходило. Там процветает культура. Город не казался мёртвым, как Хьюстон.

– Должно быть, Остин в сравнении кажется скучным.

Бен пожал плечами.

– Не совсем. Мне потребовалось время, но я начинаю чувствовать себя как дома.

– Знаешь, – Тим наклонился ближе к нему, – говорят, дом там, где сердце.

– Ещё говорят, что никогда нельзя снова возвращаться домой.

– Touché![11]11
  Сдаюсь – франц


[Закрыть] – Тим изо всех сил постарался не нахмуриться. Ему нужно было знать. – Так что насчёт парней? Вероятно, ты много с кем встречался?

Бен, казалось, колебался, прежде чем отклонился, чтобы залезть в свой задний карман. Он вытащил фотографию, протягивая её Тиму.

– Его зовут Джейс. Мы вместе уже больше двух лет. Когда-нибудь он отвезёт меня в Париж.

Тим неохотно взял фотографию, не желая видеть. На ней был Бен, с широкой улыбкой, его лицо прижималось к лицу этого другого парня с убийственными скулами и невозмутимым выражением лица. Тиму он казался практически самодовольным, будто он знал, что Тим увидит этот запечатлённый момент времени и поймёт, каким чертовски счастливым мог бы быть. Это он должен был быть там, прижиматься щекой к щеке Бена и вытягивать руку, чтобы сделать фото.

– Думаю, я этого заслуживаю, – горло Тима жгло от попытки сдержать слёзы.

Бен наблюдал, будто видел что-то, чего никогда не ожидал. Когда он заговорил снова, его голос был нежным, как раньше.