Текст книги "Что-то похожее на зиму (ЛП)"

Автор книги: Джей Белл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Но он не мог. Он злится и скажет об этом Эрику.

Тим заглушил двигатель и метнулся к входной двери, беспощадно нажимая на звонок. Затем дверь открылась, и он увидел Эрика, который на свету казался более хрупким, чем обычно. Тим захватил его в объятия.

– Что случилось? – натянутым голосом произнёс Эрик. – Ты в порядке? С Марчелло всё прошло плохо?

– Нет, – сказал Тим, отпуская его. – Я просто голоден, вот и всё.

Взгляд Эрика с беспокойством пробежался по Тиму, прежде чем он улыбнулся.

– Ты знаешь, у меня всегда хорошо получаются сэндвичи. Заходи!

Оказавшись на кухне, Тим наблюдал за Эриком с опаской, будто симптомы его болезни теперь, когда он знал, будут очевидными. Но Эрик, казалось, был в порядке. Может быть поэтому он решил скрывать всё – потому что мог. Тим знал эту игру слишком уж хорошо. Но ему по-прежнему было больно от того, что Эрик был уверен в Марчелло, а в нём нет.

– Ты мне доверяешь? – спросил Тим.

Эрик остановился посреди процесса намазывания масла на хлеб.

– Конечно!

– Я хочу сказать, что чувствую с тобой близость. Будто я могу быть с тобой открытым. Я хочу, чтобы ты чувствовал ко мне то же самое.

Эрик кивнул, продолжая работать в тишине. Масло, салат, ветчина, сыр, майонез. Желудок Тима урчал в предвкушении. Он практически выхватил у Эрика тарелку, когда всё было готово.

– Он сильно нагружает своих моделей, да? – Эрик оглядел его. – Надеюсь, тебя не загоняли ни в какие ситуации, в которых тебе было некомфортно.

Тим покачал головой, продолжая жевать.

– Это хорошо, – сказал Эрик. – Марчелло, хоть и может производить плохое впечатление, но он профессионал. Он был одним из друзей Габриэля, когда мы только встретились, и, если честно, я его не выносил. Я называл его Толстяк. Ты знаешь, как в старом фильме «Мальтийский сокол»?

Тим пожал плечами.

– В любом случае, первое впечатление – это не всё. Марчелло может не разделять традиционные идеи романтики и отношений, но по-своему заботится о людях. – Эрик оперся на тумбочку и скрестил руки на груди. – Я знаю его дольше, чем ты живёшь. Иногда из-за одной этой истории тебе может быть комфортно рядом с человеком.

Достаточно комфортно, чтобы довериться ему и рассказать, что у тебя смертельная болезнь. Тим разорвал зрительный контакт и продолжил жевать. По правде говоря, по-прежнему было множество вещей, которые Эрик о нём не знал, вещей, которые он предпочитал держать в себе, например, его любовь к живописи. Для всех остальных такой интерес не стоил бы того, чтобы держать его в секрете, но Тим нуждался в этом, потому что его искусство вызывало у него чувство уязвимости. Он мог только представить, как рак может вызвать у кого-то такое же чувство, но по другим причинам.

Так что Тим будет притворяться, если Эрик этого хочет. Но ему нужно было знать и другие вещи, темы которых он избегал из вежливости. То, что Марчелло так хорошо знал Эрика, вызывало у Тима чувство, будто ему как-то нужно наверстать это.

– Все эти дела с братством... – начал Тим, но ему не нужно было заканчивать, потому что Эрик кивнул.

– Ты хочешь знать, что произошло на самом деле. Скажи мне, та старая беседка ещё стоит за домом братства?

Тим покачал головой.

– Я не удивлён. Она практически разваливалась, когда я был в твоём возрасте. В любом случае, в моей жизни кое-кто был, другой брат. Мы не были соседями по комнате, как вы с Трэвисом. Это спасло бы нас от кучи проблем. Мы с Майклом всё равно нашли друг друга, и время от времени нам удавалось находить моменты уединения. Тогда я всё ещё хотел искать компромисс. Ближайшие ко мне люди знали, что я гей, как и моя семья, но казалось рассудительным держаться в тени. Так мы с Майклом были вместе больше года, и я должен признать, что секретность наших отношений делала всё более захватывающим. Возможно, поэтому мы стали более смелыми. Однажды вечером, во время вечеринки в доме братства, мы выбрались в беседку. Погода была ужасной, так что все оставались в доме. К несчастью, мы увлеклись, ослабив бдительность. Одна юная леди вышла на улицу и застала нас в компрометирующей ситуации. Тебе нужно, чтобы я...

– Нет, – сказал Тим, его горло сжалось. – Я могу представить.

– Ладно. Что ж, мы услышали, как девушка ахнула, и бросились натягивать штаны, а она направилась обратно в дом. Мы не знали, как много она видела и узнала ли она нас. Я хотел уйти, но Майкл подумал, что наше отсутствие будет вдвойне изобличительным. Вместо этого мы вернулись через входную дверь и постарались смешаться с толпой. Когда девушка увидела Майкла, она посмотрела мимо, не узнав его. Но когда она увидела меня...

– Что случилось?

Эрик выдохнул.

– Всё вышло из-под контроля. Не было никакой секретности. Братья не ждали, чтобы обсудить это со мной. Вечеринка остановилась со скрипом, и я внезапно оказался на испытании. Я не смел смотреть на Майкла. Это изобличило бы его. Но я продолжал ждать, что он встанет на мою защиту. Все слова ненависти, сказанные в тот вечер, толкания, оскорбления, даже когда меня вышвырнули на дорогу – ничто из этого не причинило такой боли, как то, что Майкл повернулся ко мне спиной. После этого он не говорил со мной, наедине или публично. Ни единого слова.

– Мне жаль. – Тим вскочил на ноги и подошёл к Эрику, в его груди всё болело. История была слишком уж знакомой. Разве он причинил Бену не точно такую же боль? – Мне жаль, – повторил он, теперь обращаясь к прошлому. Эрик был в его объятиях, хлопал его по спине и утверждал, что всё нормально, но это было не так. Сдаваться страху и отворачиваться от любви никогда не было нормально.

Глава 16

Снег приносит тишину. Тим так и не привык к тёплым зимам Техаса. Кроме мороза время от времени или причудливой россыпи снега, они были только тенью зим Канзаса, где он вырос. Каждый год он скучал по спокойствию, которое приносил снег. Большинство людей оставались дома, чтобы сохранить тепло и уют, и не высовывались, но морозный сезон хранил в себе умиротворённость, которой Тим никогда не чувствовал, когда жил в Техасе.

Приближались праздники в кампусе. Даже до официального первого дня зимних каникул многие студенты уже совершали паломничество домой. Некоторые задерживались, пытаясь продолжать вечеринки, но большинство думало о семье, переживая воспоминания более невинного времени, когда Рождество было волшебным.

Для Тима это волшебство вернулось в полной силе. К утру кануна Рождества дом братства был практически пустым. Даже Квентин оставил своё университетское королевство ради удобства дома. Тим проснулся пораньше и принял быстрый душ, стараясь создать достаточно шума, пока одевался, чтобы разбудить Трэвиса. Затем Тим толкнул его в сторону ванной и спустился вниз, чтобы проверить машину и их припасы. Конечно, он уже проверил это прошлым вечером, трижды проверил после того, как упаковал в первый раз, но он хотел, чтобы всё было идеально.

Когда он вернулся обратно наверх, Трэвис был чист, одет и тихонько сидел на краю своей кровати. Тим потащил его вниз и в машину. Затем они оказались на дороге, как только они добрались до шоссе, Трэвис снова уснул. Это нормально. У них впереди пятнадцатичасовая поездка, если они собирались добраться до Колорадо-Спрингс сегодня, и ему понадобится, чтобы позже Трэвис сел за руль.

И они ехали. Пока Трэвис бездействовал, Тим проехал практически до полудня без перерыва, глотая энергетики, чтобы продержаться. Конечно, его мочевой пузырь чуть ли не взрывался, но он сдерживался, пока они не заехали в «Бургер Кинг». Наконец приготовившись встретиться лицом к лицу с остатком дня, Трэвис заказал себе три воппера, уничтожив каждый за несколько укусов.

– Голодный? – попрекнул Тим.

– Всегда. – Трэвис допил остатки своей колы. Затем, с более преувеличенным акцентом, чем обычно, произнёс, – На ферме мы привыкли к большим завтракам!

Тим рассмеялся.

– Ты действительно вырос на ферме?

– Нет, но ты будешь удивлён, как много людей считают так из-за того, как я говорю.

Виновен по всем пунктам. Тиму нравилась фантазия о деревенском мальчишке.

– Моя мама действительно готовит лучшие завтраки, – продолжил Трэвис. – Она знает, как накормить парня.

– Я постараюсь сделать так, чтобы ты не голодал в этой поездке, – сказал Тим. Им придётся много есть вне дома, потому что Тим не умел готовить. Хотя Эрик помог. Переносной холодильник, полный еды, лежал в багажнике, включая завёрнутую в фольгу лазанью, которую Тим должен был поставить в духовку. Он был почти уверен, что справится с этим.

– Конечно, из-за моих размеров, – произнёс Трэвис, – люди ещё думают, что я тупой качок.

– Хочешь сказать, это не так?

Трэвис шутливо ударил его по руке.

– Нет, не так. Поэтому я хотел приехать сюда. В Остине одна из лучших школ фармацевтики, а я хочу быть самым лучшим.

– В подсчете таблеток?

– Смейся, если хочешь, – сказал Трэвис. – Но в этом есть гарантия занятости и нормальных денег. Чем собираешься заниматься ты?

– Не знаю, – сказал Тим. – Полагаю, одалживать деньги у тебя.

– Серьёзно.

– Архитектурой. По крайней мере, я так думал. Гарантию занятости я не учитывал. Архитектурных фирм на каждом углу нет, в отличие от аптек.

Он думал только о том, как объединить свою любовь к искусству с практичной профессией, но до сих пор к своим занятиям относился с холодом.

– Всё равно, хорошие деньги, – с одобрением кивнул Трэвис.

– Я не знал, что ты такой материалист.

– Скорее, дело в том, чтобы быть способным обеспечить мою семью, дать им хорошую жизнь.

Трэвис говорил так, будто у него уже была жена и дети, которые ждали за белым заборчиком. В каком-то смысле это было мило, что он так настроен на семью. Но это вгоняло в депрессию, так как Тим не мог исполнить для него эту мечту. Не часть с женой точно. По крайней мере, он надеялся, что сможет показать Трэвису новую версию этой мечты. У него было четыре дня в Колорадо-Спрингс, чтобы сделать это.

Как бы Тим ни хотел, чтобы семья омрачала эту поездку, это была единственная тема разговора, гарантирующая, что Трэвис будет продолжать говорить. Иначе он скатится на долгое молчание, без сомнений размышляя о том, что они будут делать в коттедже. Но это было хорошо. Вдали от семьи, давления школы и всех этих предполагаемых рисков, Трэвис будет сосредоточен на позитиве. Это произойдет при содействии пары напитков, смеха и, конечно же, тонн секса.

Тим уже заметил, что Трэвис смотрит на него, время от времени ёрзая на сидении и оттягивая свои джинсы. После воздержания от секса большую часть месяца, они оба были готовы к действиям, но Тим собирался потянуть чуть дольше, убеждаясь, что Трэвис в правильном настроении, чтобы увидеть в этом больше, чем просто облегчение.

Днём Тим поменялся местами с Трэвисом и позволил себе задремать до вечера. Остаток поездки они менялись обязанностями водителя каждый раз, когда останавливались. Когда дороги забрались в горы, земли покрылись настоящим снегом, их путь замедлился ещё больше. Поездка, казалось, не закончится никогда. Было практически четыре утра, когда они свернули на дорожку к коттеджу. Их долгие часы в машине оправдались. Двухэтажный коттедж был окружён каменной стеной, снег лежал на крыше и на ветках сосен, возвышающихся над ней. Свет на переднем крыльце был одиноким маяком цивилизации на мили вокруг.

– Ты не шутил, когда сказал, что место уединённое, – произнёс Трэвис, зевая после сна.

– Самый край Колорадо-Спрингс ещё в восьми километрах отсюда, и Эрик говорит, что там только автозаправка и круглосуточный магазин. – Он потянулся, чтобы коснуться шеи Трэвиса сзади, заставив его вздрогнуть, поэтому Тим заявил очевидное. – Здесь только ты и я.

Трэвис сделал глубокий вдох и кивнул.

– Хорошо.

– Давай всё заценим.

Тим нашёл ключ в выдолбленной нише с одной стороны коттеджа, как и обещал хозяин. Тим возился с ключом, в то время как Трэвис начал разгружать машину, и был рад, что пошёл за ключом один, потому что ещё там были две накрытые брезентом формы. Трэвис всё ещё не знал о снегоходах. Это будет завтрашним сюрпризом. На сегодня главной прелестью был коттедж.

Они обошли его вместе. Коттедж выглядел простым и домашним снаружи, но внутри был произведением искусства. Три спальни, в каждой из которых по камину. Кухня была полностью оборудована, внизу располагалась сауна, в ванной ждала джакузи, и – будто этого было недостаточно – ещё одна джакузи стояла на заднем дворе. Каждое из этих удобств грозило утопить их в романтике.

Но сейчас они потащили свои уставшие тела в спальню, раздевшись друг перед другом, нервно смеясь, как неопытные молодожёны на медовом месяце, и легли под одеяло. Их кожа соприкасалась, тепло придавало уверенности. Тим целовал Трэвиса, впервые не чувствуя вкуса алкоголя, и несмотря на чертовское возбуждение, он ещё был и уставшим. Он перекатился на свою сторону, обвивая вокруг себя руку Трэвиса. Их тела прижались друг к другу, он чувствовал, что у Трэвиса стояк. Может быть, со сном можно было подождать ещё чуть дольше. Но хоть он и думал об этом, сил двигаться Тим найти не мог. Трэвис тоже не шевелился, и вскоре их дыхания замедлились, каждый вдох становился длиннее, пока они уплывали в сон.

***

Как рой злых пчёл, высыпавших из улья, мимо левого уха Тима пронеслось жужжание, Трэвис вырвался вперед, поднимая волну снега, через которую Тиму пришлось прорваться. Он остановился и вытер снег со своих защитных очков, прежде чем ринуться в погоню. Налетев на сугроб, подлетая на полтора метра в воздух, и снова ударяясь о землю с глухим стуком, он рванул дальше, ещё раз повернув руль.

Снегоходы были сумасшествием. Два, которыми они наслаждались весь день, были со стеклопластиковыми щитами на лыжах, двигатель был установлен на средней колее в задней части. Это значило, что они были относительно лёгкими и практически могли взлететь. Или вскарабкаться по крутым горным склонам, как пауки по стене. Казалось, не было никаких ограничений местам, куда могут добраться снегоходы. Или количеству проблем, в которые они могут втянуть. Тим и Трэвис большую часть дня заливались смехом, обычно после того, как сваливались со своих снегоходов, или, если точнее, теряли хватку на руле и наблюдали, как снегоход вырывается вперёд.

Тело Тима всё болело, и лицо казалось замёрзшим, так что он просигнализировал, что им следует направиться обратно в коттедж. Как хороший бойскаут, Тим был готов к их возвращению. Прежде чем уйти в то утро, он поставил на подогрев джакузи. И конечно, когда они добрались до коттеджа и сняли с себя заснеженную одежду, то обнаружили, что их ждёт дымящийся котёл удовольствия на заднем дворе.

– Это будет хорошо! – нараспев произнёс Трэвис. – Эй, ты что делаешь?

– А на что похоже? – Тим одновременно снял свои джинсы и бельё. Майки на нём уже не было, оставались только носки. – Я не взял с собой плавки, – сказал он, забираясь в джакузи со стоном удовольствия. – Кроме того, у тебя нет ничего, чего я уже не видел.

Трэвис отвернулся, чтобы спустить свои боксеры, но ему пришлось встать лицом к Тиму, чтобы залезть в джакузи. Когда он залез, Тим с некоторым удовлетворением заметил, что Трэвис уже был наполовину твёрд. Но Тим будет вести себя наилучшим образом. Он предусмотрел очень конкретный способ, которым хотел, чтобы обернулась ночь. У них всё ещё не было секса с приезда сюда, и было важно, чтобы сначала случилось несколько вещей.

Трэвис ахнул и зашипел, погружаясь в горячую воду. В конце концов, он привык, вздыхая и расслабляясь. Некоторое время они наслаждались, просто откинувшись назад, слушая бурление воды и глядя на зимнюю сказку вокруг.

– Это потрясающе, – сказал Трэвис. – Спасибо, что делаешь это.

– Спасибо, что приехал сюда со мной. – Тим подвинулся ближе к нему. – Весёлого Рождества.

– Боже, я чуть не забыл! Праздники не чувствуешь, когда рядом нет семьи.

Тим фыркнул.

– Спасибо большое!

– Это не плохо. Просто иначе.

Это было мнение, которое Тим пытался выразить тем, что они приехали сюда. Он приблизился для поцелуя, Трэвис немного отстранился, прежде чем невинно его чмокнуть. Затем он действительно отодвинулся.

– День был идеальным. Не хватает только пива.

«Или его мужества», подумал Тим, но он был намерен показать Трэвису, что ему не нужен алкоголь в качестве оправдания.

– Помнишь, как приятно это было в прошлый раз?

Мгновение Трэвис молчал.

– Да.

На этот раз, когда Тим приблизился для поцелуя, Трэвис не отстранился. На самом деле, он поцеловал Тима в ответ и толкнулся к нему навстречу, его руки погрузились под воду, чтобы схватить его член. Тим застонал. Или это было стенание, потому что он не мог позволить этому случиться вот так.

– Не так быстро, приятель. – Тим скользнул вдоль бортика джакузи, чтобы отодвинуться.

– Прости, – произнёс Трэвис. – Просто я сейчас так возбуждён.

Сверкая мускулами на руках, Трэвис вылез из воды, чтобы сесть на бортик джакузи. Его ноги были раздвинуты, от тела исходил пар. Забудьте про план! Тим не мог больше сдерживаться. Он двинулся через воду, чтобы добраться до него, член Трэвиса оказался у него на уровне глаз, прежде чем Тим взял его в рот. Когда Трэвис отклонился от своей сдержанности, он сбросил её окончательно. Он схватил Тима за голову, толкаясь в его рот и рыча односложные слова удовольствия. Да. Чёрт. Боже. Уф.

Трэвис, казалось, был намерен разобраться с этим как можно быстрее, так что Тим отстранился и встал, расставив ноги на скамейке джакузи. Пока Трэвис всё ещё сидел на краю, их роли изменились. Тим был нисколько не мягче, чем Трэвис. Им нужно было разобраться с большим неудовлетворением. Приблизившись к оргазму, он опустил взгляд и увидел, что Трэвис двигает кулаком по члену, его мускулы напряжены. Они оба балансировали на грани, так что Тим сосредоточился на том, чтобы удержать равновесие, испуская гортанный рык удовольствия. Трэвис продержался на несколько секунд дольше, Тим наблюдал за ним с удовлетворением, но внезапно поскользнулся. Падение Тима остановила вода, его голова едва не ударилась о дальний край джакузи. Трэвис толкнул его? Тим выпрямился и посмотрел на Трэвиса в замешательстве как раз вовремя, чтобы заметить, как он плюёт в снег.

– Ты в порядке? – спросил Тим.

Трэвис бросил на него злобный взгляд.

– Прости, – усмехнулся Тим. – Мне следовало предупредить тебя перед тем, как кончать.

Трэвис кивнул, затем опустил взгляд.

– Холодно, – сказал он, забираясь обратно в джакузи.

Тим подобрался к нему, желая быть ближе. Он сел на скамейку и скользнул к Трэвису, прижимаясь ногой к его ноге и приобнимая, но Трэвис скинул руку и отодвинулся дальше. Он по-прежнему не мог смотреть на Тима.

Действительно холодно.

Тим знал, что следовало подождать. Он хотел, чтобы всё было романтично, чтобы было какое-то ощущение эмоций, когда они будут спать вместе. Вместо этого всё было диким, только физическим. Но он не собирался сдаваться. У них ещё было три ночи, чтобы всё исправить. Тим погрузился в джакузи, чтобы вода была ему до самой шеи, снова согреваясь, прежде чем вылезти.

– Ты голоден? – спросил он.

Ему не пришлось ждать ответа. Они не ели с того утра, когда Тим заехал в город за пончиками. Пора разогреть лазанью Эрика. Хорошая еда, вино, свечи и музыка. Этот ритуал необходим, чтобы Купидон собрался с силами. Вечер ещё можно спасти.

***

Тим зажёг свечи и отошёл назад, осматривая стол и жалея, что не знает какого-нибудь причудливого способа складывать салфетки. И всё же, для первой попытки накрывать на стол, всё было неплохо. Он пошёл к двери, выключая свет и снова разглядывая свою работу издалека. Ему окружение казалось чертовски романтичным. Он чувствовал запах лазаньи из другой комнаты, соки шипели на противне, выливаясь за края. Где-то ещё вопил телевизор, краткие моменты тишины возникали через каждую секунду, когда Трэвис щёлкал каналы.

В груди у Тима всё сжалось. Всё это казалось знакомым. Ему не нужно было копаться далеко в прошлом, чтобы узнать, почему. Вечер, когда его родителей не было в городе, и гроза вырубила электричество. Бен зажёг свечи, чтобы они могли продолжить ужин. Он пошутил, что это было романтично, и хоть Тим не был готов признать это тогда, так и было. Простой ужин вместе в их личном маленьком мире. Что это было, замороженная пицца? Или что-то, что приготовил Бен? Он ненавидел, что больше не мог вспомнить. Некоторые воспоминания должны жить вечно, должны всегда сохраняться в памяти, но он предполагал, что всё это в конце концов исчезло. Всё, кроме сути.

– Сколько ещё ждать? – крикнул из другой комнаты Трэвис. – Пахнет так, будто всё готово.

Так и было, поэтому Тим поспешил на кухню. Старый добрый Эрик! Лазанья, когда Тим вытащил её из духовки, выглядела божественно. Борясь с ножом и лопаткой, Тим положил на тарелки два толстых куска, почти не наделав беспорядка. Он поспешил с тарелками к столу, замечая, что ещё не налил вина. Ох, ладно. Он сможет сделать это как официанты в ресторанах, куда водил его Эрик, откупорив бутылку перед Трэвисом и налив ему маленький глоток на пробу. Конечно, если Трэвис откажется, они облажаются, так как Тим взял только одну бутылку. Он не хотел, чтобы они сильно напивались. Только чуть-чуть, чтобы помочь расслабиться.

Ужин был готов. Маленький бумбокс в углу играл классическую музыку. Тим не сходил по этому с ума, но все другие станции транслировали рождественскую музыку, так что классическая должна подойти. Еда была подана, свечи зажжены, вино готово литься рекой. Тиму нужен был только его спутник.

– Готово! – прокричал Тим. – Тащи сюда свой зад!

Он нервно усмехнулся сам себе, чувствуя напряжение, которое приходит, когда даришь кому-то подарок и отчаянно хочешь, чтобы он понравился. Тим задержал дыхание, когда Трэвис вошёл в комнату, пристально наблюдая за его лицом. Он выглядел отчасти развеселённым. Это было хорошо, верно?

Трэвис рассмеялся.

– Что это, чёрт побери?

– Ужин на двоих, месье! – Веселье с лица Трэвиса исчезло. Французский акцент Тима был плохим? – Садись.

– Нет.

Трэвис выглядел злым.

– В чём дело? – произнёс Тим. – Это просто ужин.

– Ужин при свечах, будто мы пара или ещё что?

Тим сжал челюсть.

– Ладно, мы можем задуть свечи, если от этого тебе станет легче.

– И тупая музыка, – фыркнул Трэвис. – Включи грёбаный свет! Мы не на свидании.

Тим оставил свет выключенным. Еда остывала, а Трэвис даже не садился.

– Что с тобой не так?

– Ты! Ты пытаешься сделать это всё таким... Мы не пара!

– Нет, мы просто одни в коттедже на Рождество после того, как трахались в джакузи. Совершенно платонически. Ничего гейского в этом нет, верно, приятель?

Даже при свете свечей он видел, что лицо Трэвиса стало красным, как свекла.

– Ты знаешь, о чём я! Мы не парень и девушка. Ты не можешь притвориться, что это то же самое. Это глупо!

Трэвис попытался выйти из комнаты, но Тим встал у него на пути.

– Почему мы этого не можем, а? Что останавливает нас от того, чтобы делать всё, что мы хотим? Здесь только ты и я, Трэвис. Мы можем быть кем угодно, кем хотим, друг для друга.

– Нет, не можем! – Трэвис ткнул пальцем в лицо Тима. – Ты не можешь подарить мне детей! С тобой у меня не может быть семьи! Ты хорош только для отсоса, который я могу получить от любой дешёвой шлюхи.

Тим толкнул его. Либо так, либо врезать ему. Трэвис выглядел так, будто сейчас сорвётся, но вместо этого он развернулся и махнул рукой по столу, скидывая на пол бокал вина, столовые приборы и тарелку лазаньи.

– Я не хочу ничего из этого! – крикнул он. – Моя жизнь не будет такой!

– Верно, – крикнул в ответ Тим. – Ты найдёшь женщину и обрюхатишь её, и всё будет чертовски идеально – кроме того, что ты будешь напиваться, чтобы ускользнуть в порт и пососать член. Надеюсь, твоей будущей семье понравится жить с тобой!

– По крайней мере, я не буду один! – Трэвис выглядел готовым на убийство. – Я хочу убраться отсюда! Сейчас же! Вези меня обратно в Остин.

– Сейчас середина ночи!

– Тогда я вызываю такси.

– Чтобы тебя отвезли в Техас?

Трэвис пересёк комнату, его лицо было в сантиметрах от лица Тима, жар исходил от него злыми волнами.

– Я лучше пойду обратно пешком, чем ещё на минуту останусь здесь с тобой.

– Ладно. – Тим прошагал в другую комнату за своим пальто, роясь в одном кармане, пока не нашёл ключи. Когда он развернулся, Трэвис стоял прямо за ним. Тим бросил в него связку ключей. – Бери мою машину. Вези себя обратно в Остин.

– Отвезу! – Трэвис сунул ноги в ботинки и схватил пальто.

Затем ситуация стала неловкой, потому что Трэвис ходил по коттеджу, собирая свои вещи. Почему он не мог просто уйти? Но Тим на самом деле не хотел, чтобы он уходил, не так. Он достаточно остыл к тому времени, как Трэвис направился к двери, и был уверен, что они смогут забыть об этом. Тим попросит его остаться, и они всё обговорят.

– Эй, – тихо произнёс Тим, касаясь его плеча. – Подожди минутку.

Трэвис развернулся, отбивая его руку.

– Не прикасайся ко мне больше. Никогда! Даже не смотри на меня, чёрт возьми!

Затем Трэвис вышел, захлопнув за собой дверь.

– Не раздолбай мою машину! – крикнул ему вслед Тим. Двигатель машины с рёвом ожил, свет фар прорезался сквозь передние окна, прежде чем звук исчез вдали. Затем Тим закричал, первобытно и резко, потому что чувствовал, что взорвётся, если не сделает этого.

Некоторое время он просто стоял в гостиной, ожидая возвращения звука двигателя. Когда этого не произошло, Тим прошёл обратно в столовую, выключил музыку и сел в конце разгромленного стола. Затем он открыл бутылку вина, выпил прямо из горла, по-прежнему прислушиваясь к любому признаку возвращения Трэвиса. Наверняка он вернётся. Плотина прорвалась, и Трэвис сломается и расплачется, наконец, признавая, кто он такой. Но когда бутылка опустела, и свечи догорели, Тим понял, что надежды нет.

Он оттолкнулся от стола и пошёл в прихожую, где достал из куртки свой мобильник и набрал Эрика. Он поймёт. Телефон звонил и звонил, прежде чем запись голоса Эрика объяснила очевидное: его не было на месте, чтобы поднять трубку. Тим оставил ему сообщение, пытаясь рассказать, что произошло, как всё развалилось на части, и что Трэвис ушёл. Затем его время закончилось, и голосовая почта оборвала речь гудком.

Тим отбросил телефон в сторону и оглядел коттедж. Он не хотел больше здесь находиться. В другой комнате по-прежнему бормотал телевизор, оставленный на последнем канале, на котором остановился Трэвис. Тиму нужно убраться, может быть, поехать в город, чтобы ещё чего-нибудь выпить. Тим поворачивался, чтобы поднять телефон, когда заметил блеск лунного света на гладкой поверхности снаружи. Снегоходы были припаркованы спереди. Колорадо-Спрингс находился где, километрах в шестнадцати? Тридцати двух? Снегоходы были такими же быстрыми, как машины. Тим доберётся до города за считанное время и, что более важно, уберётся отсюда.

Он надел пальто и ботинки, убедился, что взял бумажник, и, спотыкаясь вышел на улицу, один раз поскользнувшись. Земля сегодня была скользкой, но для этого и были созданы снегоходы. Тим завёл двигатель, ненавидя машину за то, что она часть его разрушенной фантазии. Казалось, с Трэвисом они катались вверх и вниз по горам уже миллион лет назад, далёкий сон был слишком ярким и оптимистичным, чтобы быть правдой.

Снегоход рванул вперёд. Тим направился по шоссе. Конечно, он не будет ехать по дорогам, иначе, возможно, его собьет какой-нибудь деревенщина, напившийся эггнога. Вместо этого Тим срежет по ближайшей поляне и будет ехать параллельно шоссе, пока не доберётся до города. Достигнув открытого пространства, Тим выкрутил ускоритель, двигатель снегохода рычал в ночной тишине. Скорость казалась побегом, будто он отдалялся от своих дурацких ошибок, боли, всех жестоких слов Трэвиса, которые продолжали звучать в голове Тима.

Доехав до ряда деревьев, он замедлился, но только чтобы приспособиться к новой обстановке. Снег на земле сиял белым в ночи, деревья казались тёмными столбами, как на той картине, которая так нравилась Эрику. Тим рулил в сторону белого, объезжая тёмные препятствия. Может быть, он заслужил это. В конце концов, разве не это он сделал с Беном? Оставил его стоять посреди ночи только потому, что не мог принять то, кем является?

Карма была той еще сукой.

Тим повернул ускоритель, на мгновение запутавшись из-за того, что земля, кажется, стала превращаться в стену. Занос! Он ударил по тормозам слишком поздно. Снегоход проскользил по сугробу как по рампе, и подлетел в воздух. С этой новой высоты Тим видел, что поднялся на холм. Даже если бы он не наткнулся на занос, то подлетел бы. Но у него могло бы быть больше шансов вернуть контроль. Снегоход крутился в пустом пространстве, и Тим больше не видел, что перед ним.

Он раздумывал, отпустить ли руль и рискнуть возможностью упасть на землю, когда столкнулся с миром. Снегоход взял на себя большую часть удара – послышался громкий хруст, а следом жужжание двигателя – но машина катилась по тому, на что упала. Тим инстинктивно прижался к снегоходу, пока тот катился, но удар всё равно был болезненным. Что-то разрезало его правую руку, оставляя его со жгучей болью, вырывая из него крик. Затем беспорядок из машины и водителя снова на мгновение поднялся в воздух, прежде чем с хрустом упасть на землю.

Из лёгких Тима выбило воздух, когда он проскользил по земле, перекручиваясь, как тряпичная кукла, пока не приземлился на спину. Широко раскрыв глаза от паники, он ждал, ждал и ждал, пока воздух, наконец, не вернулся в его лёгкие. Он полностью сосредоточился на том, чтобы убедиться, что может дышать, но его нос не прочистился. Он протянул трясущиеся руки, чтобы дотронуться до носа, его перчатка покрылась кровью и грязью. Это подходило и к привкусу у него во рту. Сглотнув и поперхнувшись, он попытался рассмотреть себя.

Всё его тело болело, особенно правая рука, прямо до плеча, но по крайней мере он был цел. Что касается снегохода... Тим поднял голову, чтобы проверить, и обнаружил, что снегоход укатился дальше. Никакого дыма. Никакого огня. По крайней мере, он не взорвётся. Парень надеялся на это.

Тим осторожно сел, проверяя каждую конечность, чтобы посмотреть, не сломано ли что-нибудь. Казалось, всё работало. С застывшей шеей он повернул голову, чтобы осмотреть руку. Он увидел кровь на куртке, и из кржи торчало что-то красное и мокрое. У него в голове всё плыло, он был уверен, что это сломанная кость, но когда его зрение прояснилось, он увидел небольшой отросток.

Похожий на ветку? Он дотронулся до него, и боль усилилась, но отвалился кусок какой-то окровавленной коры. Конечно же, в нём торчала ветка. Он посмотрел на след от полозьев, который оставил снегоход, когда упал на землю. Неподалёку стояло дерево, снег под которым был усыпан деревянными щепками и стружкой. Руку Тима, должно быть, проткнуло веткой, когда он ударился о дерево. Жутко, но лучше, чем если бы наружу торчала кость.