Текст книги "Пуритане"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

Во время оглашения приговора и приведения его в исполнение Маршалл и Мэри не обнаружили ни малейших признаков раскаяния. Сначала молодых людей высекли, а затем на их щеках выжгли клеймо – «ПМ» – «Подстрекательство к мятежу». Маршаллу, совершившему, по мнению «Звездной палаты», более серьезное преступление, кроме этого отрезали левое ухо.

Глава 8

– Что-нибудь случилось?

– Что? – Энди, уютно расположившийся с книгой в кресле, вздрогнул. Епископ Лод сидел за столом, заваленным бумагами, и, отложив перо, пристально глядел на юношу.

– Ты читаешь эту страницу уже полчаса.

Энди кашлянул и сел прямо.

– Я задумался.

Епископ выжидательно посмотрел на него.

– Я вспоминал о своем последнем задании.

– Это была первоклассная работа, Эндрю. Лучшего нельзя пожелать. Пожалуй… – Епископ поднялся и медленно обогнул стол. Грузно опершись на край стола и смяв при этом несколько листов бумаги, он продолжил: – Я собираюсь в поездку. Видишь ли, меня пригласили на охоту, хотя я и не люблю забавы такого рода. Но король настаивает, а я и так слишком часто позволяю себе отклонять его приглашения. Хочу взять тебя с собой. Отдохнешь, развеешься, тебе это пойдет на пользу. Да и мне будет веселей. Заодно, – он помолчал, затем лукаво улыбнулся: – Увидишься со старым приятелем.

– С кем?

– С Элкинсом.

Энди недоуменно наморщил лоб. Это имя ему ни о чем не говорило.

– Помнишь нашу первую встречу в Виндзорском замке? – Епископ улыбнулся еще шире. – Если мне не изменяет память, на тебе тогда были рыцарские доспехи.

Особняк лорда Честерфилда, спроектированный и построенный молодым талантливым зодчим Иниго Джонсом [53]53
  Джонс Иниго (1573–1652) – английский архитектор. Утверждал в английской архитектуре ясность композиции и благородство пропорций классического зодчества (проект Уайтхолла, Банкетный зал, вилла королевы в Гринвиче). Находился под влиянием выдающегося итальянского архитектора Андреа Палладио (1508–1580).


[Закрыть], выглядел великолепно, хотя и достаточно традиционно – с высоты птичьего полета он напоминал гигантскую заглавную букву «Е». В полную силу дарование архитектора проявилось при создании убранства дома. Особенно хороши были сводчатые потолки, расписанные безмятежными пасторальными сюжетами.

Дом лорда Честерфилда располагался на лугу, который окружал густой лес. В этом лесу и должна была состояться королевская охота.

Энди стоял, прислонившись спиной к стене особняка. Скрестив руки на груди, он, щурясь, разглядывал съезжающихся на охоту гостей. Солнце, которое едва показалось над горизонтом, освещало охотников, снующих по лугу. Погода выдалась прохладная, изо рта шел пар. Трава была покрыта обильной росой.

Юный Морган не спешил присоединяться к гостям. Ему нравилось стоять у стены, подставив лицо солнцу. В Девоншир молодой человек поехал по настоятельному требованию епископа. Четырехдневное путешествие на юго-запад Англии оказалось интересным и утомительным одновременно. Путь был долгим, но Энди – он никогда не видел этой части страны – с удовольствием смотрел в окно кареты, предвкушая открытия, ждущие его за каждым поворотом. Епископ был прав, ему не мешало развеяться. Чем дальше он отъезжал от Лондона, тем реже вспоминал обезображенные лица Мэри Седжвик и Маршалла Рамсдена. В это утро в мире существовали только солнце, зелень и деревья. Юношу ждал чудесный день.

– Неужели это сэр Энди?

Сначала Энди ощутил резкий неприятный запах перегара и только потом увидел Элкинса, главного садовника лорда Честерфилда. Неопрятный, нечесаный, желтозубый, он выглядел так, словно неделю не мылся и не менял платья. Садовник приблизил к Энди лицо настолько, что тот почувствовал, как воняет у Элкинса изо рта.

Молодой человек молча закрыл глаза. Ему не хотелось отвечать. Скорее бы Элкинс исчез вместе со своим смрадом!

– Э-э-э, парень, разве так встречают друга, который хочет сообщить тебе нечто важное?

– Важное? – Энди открыл глаза.

– Да, кое-что о леди Гвиневре, – гнусаво захохотал Элкинс и, подмигнув, добавил: – Она ждет тебя в своих покоях. Смекаешь, о чем я?

– Вы мне неприятны. Оставьте меня. – Молодой человек вновь закрыл глаза.

– Что же ты за рыцарь? Рыцари не заставляют даму ждать.

Окончательно выведенный из себя, Энди глубоко вдохнул и тут же пожалел об этом. От едкого запаха немытого тела у него перехватило дыхание.

– Простите, – сказал он, отстраняя Элкинса, – меня ждет епископ.

– Я с тобой, – не сдавался Элкинс, пристраиваясь к нему. – Мне тоже нужно поговорить с епископом.

Энди поискал глазами дебелую фигуру Лода. По зеленой лужайке расхаживали знатные особы в изящных охотничьих костюмах. Казалось, молодой человек попал на костюмированный бал, а не на охоту. На мужчинах были фетровые шляпы с перьями. Кавалеры галантно ухаживали за дамами, одетыми в усыпанные драгоценностями платья. Гости толпились у невысоких столиков, накрытых под ветвями раскидистых деревьев. У подножия холма безмятежно текла по камням мелкая речка с чистой, прозрачной водой.

Столы ломились от яств: холодная телятина, баранина, говядина и гусятина, пироги с голубями. Несмотря на раннее утро, уже стояли повозки, груженные бочонками с вином. Не похоже, что охотники лишь слегка промочат горло.

Молодой человек с молчаливой иронией наблюдал за гостями. Высокопоставленные особы даже в веселье старались не забывать о своем происхождении. А то еще, чего доброго, кто-нибудь решит, что они ведут себя как простолюдины. По мнению Энди, из-за излишней чопорности они многого лишали себя.

Энди увидел, как кто-то призывно машет ему рукой. Юноша приложил ладонь к глазам, защищаясь от слепящего солнца, и напряг зрение. Это был епископ Лод. Рядом с ним стояли еще два человека, но их Энди разглядеть не удалось. Он не узнал бы и самого епископа, когда б не знакомый жест пухлой руки, который он видел сотни раз. Лод не часто выбирался из дома, поэтому ежедневно упражнялся, поднимая над головой книги. Движение, обратившее на себя внимание Энди, было именно таким.

Когда Энди приблизился к епископу почти вплотную, он узнал одного из двух его собеседников. Это был Карл, король Англии.

– Ваше величество, – произнес епископ, – позвольте мне представить вам Эндрю Моргана.

Энди низко поклонился.

– Так это тот самый юноша, о котором вы мне говорили? – спросил король, с любопытством разглядывая Энди. – Епископ очень хорошего мнения о вас, молодой человек, а на него не так-то просто произвести впечатление.

– Благодарю вас, ваше величество, – Энди вновь поклонился.

Тридцатилетний король недаром слыл очень привлекательным мужчиной. Этим он отличался от своего отца, мрачного и чопорного короля Якова [54]54
  Яков I (1566–1625) – король Англии с 1603 г. Во время его правления обострилась борьба между короной и парламентом. Занимал враждебную позицию в отношении пуритан.


[Закрыть]. До сих пор Энди приходилось видеть короля лишь издали. Теперь молодой человек смог рассмотреть его лучше. У Карла были спокойные глаза с поволокой и шапка густых темных волос. Король носил усы и остроконечную бородку, которые вошли в моду среди английских аристократов. В длинных тонких пальцах монарх держал узорчатый кубок.

Гости внимательно наблюдали за королем. Леди, лорды, судьи, чиновники беседовали между собой, пожирая короля глазами и ловя каждое сказанное им слово.

– А это, – епископ указал на третьего участника беседы, – лорд Честерфилд, наш гостеприимный хозяин.

Честерфилд холодно кивнул. Взгляд лорда был таким же жестким, как его накрахмаленные манжеты. Энди никогда не видел на мужской одежде столько оборок. Леди Морган обожала кружево, поэтому юноша немного разбирался в нем. Кружево лорда Честерфилда было высочайшего качества.

Энди тоже кивнул лорду.

– Признаться, не ожидал вас увидеть здесь, – обратился король к епископу.

– Вы пригласили меня, ваше величество…

– Ну да, – король оборвал его на полуслове, махнув рукой с кубком и расплескивая вино. – Но я не сомневался, что какое-нибудь срочное дело не позволит вам покинуть Лондон. Так было уже не раз.

Лицо епископа побагровело.

– Мое единственное желание – быть полезным вам, – проговорил он скорбно.

– О, не будьте же таким обидчивым, Лод, – надменным тоном произнес король. – У меня и в мыслях не было задеть вас. – Обращаясь к лорду Честерфилду, он театрально понизил голос: – Епископ не большой любитель таких развлечений. Вот если бы в вашем парке водились пуритане, а не олени, он поохотился бы на славу.

Лорд Честерфилд, с готовностью рассмеявшийся королевской шутке, резко оборвал смех, когда к нему стремглав подбежал взъерошенный темноволосый мальчик лет восьми. Честерфилд попытался шлепнуть его, но промахнулся. Он сделал знак Элкинсу, который остановился в почтительном отдалении от беседующих. Садовник выругался сквозь зубы и бросился за ребенком.

– Простите моего сына, ваше величество, – промолвил Честерфилд. Было видно, что выходка мальчика взбесила его.

Молодой человек едва сдержал улыбку. Лорд Честерфилд напомнил ему отца. Не так давно маленький Энди на королевских приемах сам путался под ногами гостей. А теперь он беседовал с королем Карлом и представил его не кто иной, как епископ Лод, – второе лицо в государстве. Энди добился успеха всего за несколько месяцев. Он гордился своими заслугами перед отечеством. Богатство волновало юношу куда меньше. Его дед, адмирал Амос Бронсон Морган, был другом английской королевы. Внук продолжил замечательную традицию. Энди подумал, что никогда не забудет этот день.

По сигналу лорда Честерфилда звук трубы возвестил о начале охоты. Изумрудный луг вмиг заполнили всадники и собаки. Породистые лошади, до блеска вычищенные конюхами, были под стать своим седокам. Псы задорно лаяли и рвались с поводка, пока охотники натирали мокрые собачьи носы уксусом, чтобы чутье стало еще острее. Лорд Честерфилд гордо вывел великолепных борзых – на этот раз он остановил свой выбор на них, а не на гончих, ведь дичь предстояло искать на открытом месте, а не гнать ее по следу. К тому же его гончие неслись столь стремительно, что сразу оставили бы собак гостей позади. Охотники наполняли вином фляги, проверяли оружие и обменивались с дамами прощальными поцелуями и шуточками. (Надо сказать, что высокопоставленные особы – а многие из них были страстными любителями этой забавы – съехались не столько на охоту, сколько на светский прием.)

Ход охоты продумали заранее. В лесных угодьях лорда Честерфилда обитало около четырех сотен оленей. По сигналу трубы охотники должны ринуться в лес, стреляя во все, что хоть отдаленно напоминает дичь. Это продолжится до тех пор, пока звук трубы не возвестит о сборе на лугу, около изгороди. После этого слуги выгонят из леса оленей, которые попадут в суживающийся по ходу их движения загон. Испуганные животные будут тесниться за изгородью, а благородные охотники смогут стрелять в упор. Так гостеприимный хозяин заботился о том, чтобы никто из гостей не остался без добычи.

– Энди, я хочу, чтобы ты был рядом.

В руках епископ вертел арбалет, не зная, как к нему подступиться. На лице Энди промелькнула быстрая улыбка. С оружием его преосвященство смотрелся довольно нелепо.

– Ты умеешь с этим обращаться?

– С арбалетом?

Энди взял арбалет и зарядил его. Раздался звук трубы. Охотники спустили гончих, а лорд Честерфилд – борзых. Топот копыт возвестил о том, что всадники уже мчатся по лесу. Энди осторожно подал заряженный арбалет епископу.

– Вы когда-нибудь стреляли из него? – спросил он.

– Когда был моложе… гораздо моложе… – Воспоминания юности, навеянные арбалетом, судя по всему, воодушевили епископа. Он вдохнул полной грудью. – Знаешь, мне здесь нравится.

Может, я даже подстрелю дикого оленя. Представь, возьму и попаду. Его голову я повешу в библиотеке, у камина. По-моему, там для нее самое место, как ты считаешь?

С тех пор как Энди поселился в доме епископа, ему не раз приходилось наблюдать за быстрой сменой настроения своего патрона. Когда епископа что-то тревожило, он выглядел удрученным и подавленным, а порой бывал излишне весел и легкомыслен. Именно в таком расположении духа он находился сейчас, и именно таким больше всего нравился Энди.

– Итак, в погоню за оленем! – и с этими словами епископ беспечно зашагал к лесу. – Где же Элкинс? Он хотел пойти с нами.

– Думаю, мы справимся с оленем и без его помощи, ваше преосвященство, – заметил Энди.

Лод удивленно обернулся.

– Ваше преосвященство? Почему так официально, Эндрю? – И тут, догадавшись, в чем дело, он поднял бровь: – А, ты из-за Элкинса? Не хочешь, чтобы он шел с нами. – Епископ обнял Энди за плечи и мягко произнес: – Я тоже его не люблю. Неприятный тип, но он мне нужен.

Оглядевшись, епископ увидел своего осведомителя на опушке леса. Элкинсу, судя по всему, удалось догнать юного Честерфилда, и теперь из охотника он превратился в жертву. Мальчик вился вокруг садовника, как надоедливая пчела, наскакивая на мужчину и хватая его за руки и ноги. Элкинс безуспешно пытался избавиться от маленького приставалы.

– Элкинс! – закричал епископ. – Ты мне нужен!

Садовник, наклонившись к мальчику, строго грозил ему пальцем, отчитывая за недостойное поведение. Услышав епископа, он обернулся, кивнул и направился к нему. Выговор не произвел на мальчугана никакого впечатления, и он, точно пиявка, повис на ноге Элкинса.

– Сынок, оставь его! – Епископ замахал на ребенка руками. – Иди, займись чем-нибудь, нам нужно поговорить. Ты меня слышишь?

Мальчик отпустил Элкинса и встал подбоченясь. Он оценивающе смотрел на епископа, размышляя, стоит ли подчиняться.

В конце концов юный лорд решил, что возражать нет смысла, или просто вспомнил про какое-то более интересное занятие, и вприпрыжку побежал в лес.

Когда большая часть охотников собралась в назначенном месте, епископ и его спутники вошли в лесные угодья лорда Честерфилда с противоположной стороны. На то было две причины. Во-первых, епископ намеревался поговорить с Элкинсом без свидетелей, а во-вторых, садовник обещал показать, где прикармливают оленей. Это еще больше раззадорило Лода, которому очень хотелось подстрелить добычу прямо в лесу.

Энди тихонько шел сзади. Он понимал, что вряд ли им удастся увидеть оленя, а уж тем более подстрелить его. От Элкинса так разило перегаром, что все животные уже давно разбежались.

По дороге Элкинс громким шепотом докладывал епископу о том, что ему удалось разнюхать. У пуритан в Девоншире немало сторонников, однако пока нет сведений о каких-либо преступных действиях или фактах, на основании которых можно было бы выдвинуть обвинение. Что касается лорда Честерфилда, то хотя его и нельзя назвать другом пуритан, он не желает преследовать их, считая этих людей усердными работниками и надежными арендаторами. Они делают прекрасные вещи, например плетеное кружево, и лорд Честерфилд не хочет рисковать своими доходами.

Элкинс сообщил, что нынешним утром викарий из Эденфорда Кристофер Мэтьюз привез его хозяину годовой отчет о производстве шерсти. Услышав имя священника, Лод знаком приказал садовнику остановиться. На минуту задумавшись и что-то вспомнив, епископ велел ему продолжать. Элкинс слышал, как лорд Честерфилд произнес следующее: «Пока вы делаете свое дело, аккуратно платите арендную плату и держите свои убеждения при себе, вас никто не тронет».

На последние слова епископ отреагировал таким громким «Хм!», что напугал зайца, который сначала выскочил на дорогу, а затем судорожно метнулся в густые придорожные заросли.

– Господи! – вскрикнул Элкинс. Его лицо исказил ужас.

Энди не поверил своим глазам. Неужели какой-то заяц мог так напугать главного садовника?

– Заяц! Заяц! Это дурной знак! – запричитал Элкинс.

– Глупости! – бросил епископ, не останавливаясь.

– Если по дороге тебе случится встретить зайца, – Элкинс явно цитировал какой-то неизвестный Энди текст, – куропатку или иную пугливую тварь, которая питается зерном или травой, – это дурной знак. Будь готов к тому, что судьба в тот же день сыграет с тобой злую шутку!

– Повторяю, все это глупости и бессмысленные суеверия!

С делами было покончено, и к епископу вернулось его легкомысленно-веселое настроение. Пробираясь через лес с арбалетом в руках, он высматривал оленя.

Со стороны эта троица выглядела презабавно. Двигаясь гуськом и припадая к земле, начинающие охотники подкрадывались к площадке для кормления оленей. Впереди шел грузный и неповоротливый епископ, за ним следовал худощавый Энди, а неумытый Элкинс тащился сзади. Любому было ясно, что если горе-охотникам с одним арбалетом на троих удастся хотя бы увидеть оленя, это будет настоящим чудом.

– Никогда не думал, что охота – такое волнующее занятие, – прошептал епископ.

Садовник прижал грязный палец к губам, призывая соблюдать тишину. Потом тем же пальцем он ткнул в сторону густых зарослей. Здесь кормят оленей. Держа арбалет наготове, епископ, чуть ли не на цыпочках, пошел к кустам.

Там никого не было.

Выбравшись на небольшую лужайку, Энди увидел лишь тихий лесной ручеек. Никаких оленей. Словно оправдываясь, Элкинс стал показывать епископу и Энди следы. На деревьях он обнаружил отметины, оставленные рогами. По уровню этих отметин он определил, что здесь был взрослый самец. О том же, по мнению садовника, свидетельствовали и отпечатки копыт.

Но епископ был так расстроен, что не желал его слушать.

Внезапно справа в кустах послышался шорох. Охотники замерли.

Энди с колотящимся сердцем следил за епископом, который поднял арбалет и направил его в сторону зарослей. В кустах что-то шевелилось. Судя по всему, какое-то животное, явно крупнее зайца, лакомилось ягодами. Епископ прицелился.

– Задержите дыхание перед выстрелом, – шепнул ему Элкинс.

Епископ сделал глубокий вдох и замер. В кустах снова зашуршало. Энди улыбнулся, представляя, каким приятным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь будет для епископа удачная охота.

Раздался выстрел. Стрела со свистом исчезла в кустах. Глухой удар говорил о том, что она поразила цель. Послышался странный звук, словно какое-то животное беспомощно скребло лапами по земле, затем все стихло.

– Вы попали! – закричал Энди.

– Отличный выстрел, ваша милость! – вторя ему, восклицал Элкинс.

Невысокий круглолицый епископ выпрямился во весь рост. Юноша живо представил себе, с каким довольным видом он предстанет перед королем Карлом и лордом Честерфилдом.

Лод отдал арбалет Энди и победоносно двинулся к зарослям. Раздвинув кусты, епископ застыл. Он стоял, как громом пораженный. Его плечи опустились. Энди услышал сдавленный рыдающий звук и понял: случилось что-то ужасное.

Кусты были такими густыми, что Энди пришлось подойти к епископу вплотную. Лишь тогда, заглянув через его плечо, он увидел, на что смотрел Лод.

Сын лорда Честерфилда!

Стрела вошла мальчику в левую щеку, наконечник торчал у него в затылке. Левой рукой ребенок сжимал стрелу. Умирая, он пытался вытащить ее.

– Господи, прости меня! – Епископ Лод опустился на колени и заплакал.

Глава 9

Через три дня по возвращении из Девоншира Энди обнаружил у себя на подушке послание. Оно было кратким: (18/3/3–6). Взглянув на шифровку, Энди забеспокоился: цифры выглядели как-то коряво, а ведь епископ Лод всегда писал уверенно и размашисто. Энди смутило и другое. Никогда раньше епископ не посылал ему шифрованные послания из соседней комнаты. Что заставило Лода это сделать? Почему он не мог просто поговорить?

Несокрушимый епископ Лод так и не пришел в себя после несчастного случая на охоте. По пути в Лондон он был печален и молчалив. Четыре дня он не ел и не спал. Забившись в угол экипажа, он сидел неподвижно и смотрел в окно. Когда карету подбрасывало на ухабах, его тело беспомощно сотрясалось, словно это был не человек, а тряпичная кукла. Едва прибыв в Лондон, епископ прошел к себе в комнату и заперся там, как преступник, отправившийся в тюрьму отбывать наказание.

Было предпринято несколько попыток убедить Лода открыть дверь. Он не реагировал на мольбы толстяка повара и не отвечал Тимминсу, который сначала уговаривал его спокойно и сдержанно, а затем – жестко и требовательно. К ним присоединился Энди, и тоже безрезультатно. На два дня Лондон остался без епископа, словно тот умер. На третий день на подушке Энди появилось послание.

Это была первая попытка Лода вступить в контакт с внешним миром. Энди открыл Библию и нашел нужные строки в Книге Иова: «…погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, – да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев!» [55]55
  Иов. 3:3–6.


[Закрыть]

Энди несколько раз перечитал послание, не зная, что делать.

Следующее утро не принесло перемен. После завтрака Энди сидел в библиотеке с письмом епископа в руке. Ему очень хотелось с кем-то поговорить, спросить совета. И вдруг он услышал:

– Ты не можешь придумать занятия получше, чем сидеть здесь и сосать палец?

Энди поднял глаза. В дверях стоял Элиот. Мотнув взъерошенной огненной головой, приятель Энди беспечно плюхнулся в кресло.

– Как провели время в Девоншире? Славно поохотились?

– Не очень.

– Что значит «не очень»? Ты подстрелил оленя?

– Нет.

– Неудивительно. Небось даже не пытался.

Энди покачал головой.

– Я так и знал. Ты не охотник, – Элиот энергично поскреб макушку, еще больше взлохматив волосы. – А где епископ?

– У себя в комнате. Вряд ли сегодня тебе удастся его увидеть.

– Он болен?

– Нет. Просто никого не желает видеть.

– Что значит не желает? Мы договорились встретиться утром. Я только что вернулся из Скарборо, – и, скорчив многозначительную мину, Элиот тут же добавил: – Забудь, что я сказал, это тайна. Хотя епископ наверняка не стал бы от тебя это скрывать.

Элиот Веннер оглянулся и убедился в том, что их не подслушивают. В его глазах вспыхнули злые огоньки.

– Там есть один священник, который скоро будет щеголять с клеймом на щеке. Лод останется доволен. Он давно имеет зуб на этого типа!

Энди вгляделся в рябое лицо друга. Ему было просто необходимо с кем-то поговорить о епископе. Годится ли для такой беседы Элиот? Едва ли он способен к состраданию, хотя, без всякого сомнения, Элиот целиком и полностью предан епископу. Наверняка душевное состояние Лода было ему небезразлично. Но Энди что-то мешало.

Он смотрел на Элиота так пристально, что тот почувствовал себя неуютно.

– Чего это ты на меня уставился?

Энди не знал, с чего начать.

– Епископ доверяет нам с тобой, верно?

Голос Энди звучал так печально, что Элиот насторожился.

– Да, и что с того?

Энди помолчал. Что-то в нем противилось этому разговору.

– Хватит тянуть! – нетерпеливо прикрикнул Элиот. – Что стряслось с епископом? Он болен?

– Не знаю, – ответил Энди.

– Заладил: не знаю, не знаю! – Элиот начал злиться. – Давай выкладывай!

И Энди рассказал приятелю о несчастном случае и о том, что последовало за ним. Епископ плакал над неподвижным телом сына лорда Честерфилда и никак не мог успокоиться. Несмотря на уговоры молодого человека, он не отходил от убитого. Особенно потрясло его то, что голова ребенка пронзена насквозь. Лод дважды протягивал руку, чтобы вытащить стрелу, но ему не хватало решимости прикоснуться к ней. Энди пришлось самому извлечь ее из головы мальчика. Сделать это оказалось гораздо труднее, чем он думал. Однако он справился. Епископ тут же схватил стрелу. Энди испугался, что он поранит себя, но, казалось, Лод немного успокоился. Он прижал стрелу к груди и сидел, раскачиваясь взад-вперед.

Элкинс тоже был не в лучшем состоянии. Он стоял неподвижно и не отрываясь смотрел на труп ребенка.

Затрубили трубы, приглашая всех на луг.

Энди попытался помочь епископу подняться. Он предложил рассказать обо всем лорду Честерфилду. При упоминании имени лорда Лод просто обезумел. Он схватил Энди за руку и крепко сжал ее. В его глазах застыл ужас.

– Нет, он ни о чем не должен знать! – закричал епископ. – Никто не должен знать!

– Но это был несчастный случай!

– Нет! – Лицо епископа побагровело и покрылось каплями пота. Он упал на колени. Все еще сжимая в одной руке стрелу, другой он начал лихорадочно набирать полные пригоршни земли и бросать их на мертвое тело.

Энди понял: нужно действовать. Не без труда удалось уговорить Элкинса помочь ему. Вдвоем они оттащили епископа от тела и усадили его под деревом. На другой стороне ручья стояли два исполинских дуба, а между ними рос густой кустарник. Энди решил, что убитого ребенка лучше всего похоронить около кустов – под раскидистыми ветками свежевскопанная земля не будет бросаться в глаза.

Он нашел палку и выкопал неглубокую могилу, куда положил тело мальчика и арбалет. Засыпав тело землей, Энди спросил епископа, не хочет ли он прочесть молитву. Тот молча отвернулся.

Энди рассказал Элиоту, как он отвел епископа в поместье. Они вернулись в момент всеобщего веселья, когда под рукоплескание гостей король собирался собственноручно освежевать подстреленную дичь. Крупный самец лежал на спине, в руках у Карла был нож, а главный егерь помогал его величеству, придерживая голову оленя. Животное было хорошо упитано. Когда король сделал надрез, епископ заплакал и спрятал лицо на груди Энди.

– Мы уехали в тот самый момент, когда слуги отправились на поиски сына лорда Честерфилда. В Лондон вернулись три дня назад. С тех пор Лод ни с кем не разговаривает, – закончил Энди свой рассказ. Записку он продолжал держать в руке. Стоит ли показывать ее Элиоту?

– Слышно, что делается в его комнате?

Энди покачал головой.

– А вдруг он покончил с собой?!

Элиот устремился к лестнице.

– Подожди! Посмотри-ка на это. – И Энди протянул своему приятелю записку.

Элиот впился глазами в письмо.

– Но это не его почерк, – сказал он.

– Это писал я.

– Я думал, ты дал мне письмо епископа.

– Так и есть.

– А что это за цифры?

– Я не могу тебе рассказать.

Элиот бросил на приятеля злой взгляд.

– Будь уверен, это послание епископа, – Энди дождался, пока Элиот закончит читать, и спросил: – Как по-твоему, можно, написав такое, покончить с собой?

Элиот покачал головой.

– Не знаю. Для предсмертной записки слишком красиво. Где ты ее нашел?

– У себя в комнате. Видимо, он принес ее, когда я спал.

Элиот вновь уселся в кресло.

– Если это предсмертное письмо, зачем приносить его тебе? Его все равно бы нашли вместе с телом.

Это показалось Энди разумным.

Элиот, скомкав листок, вскочил.

– Куда ты?

Элиот не ответил. Перепрыгивая через ступеньки, он бросился вверх по лестнице. Энди услышал, как он стучит в дверь епископа и кричит. Через несколько минут Элиот вернулся.

– Ну что? – поинтересовался Энди.

Элиот покачал головой и снова уселся напротив. Он закрыл лицо руками и энергично потер глаза.

– Во всяком случае он жив.

– Он тебе ответил?

– Нет, но я слышал скрип – как будто передвигают стул.

Молодые люди помолчали.

– Я не рассказывал тебе, как познакомился с епископом? – Элиот сел поудобнее, подперев подбородок руками. – Он поймал меня, когда я хотел стянуть кошелек Тимминса.

– Да ты что! – засмеялся Энди.

– Чистая правда! – Элиот тоже засмеялся. – Мне было тогда лет семь или восемь.

– И что потом?

– Вместо того чтобы отправить меня в тюрьму, епископ взял меня к себе. Он так и не объяснил, почему. Но если бы не он, я бы не выжил. Была чума. День и ночь звонили церковные колокола – люди мерли, как мухи. Болезнь уносила целые семьи, на нашей улице умерло тридцать детей. Я тоже болел… Епископ первый, кто был добр ко мне.

Энди улыбнулся.

– Я понимаю, что ты хочешь сказать.

– А ты откуда его знаешь? – спросил Элиот.

Энди засмеялся и покачал головой.

Элиот с жадным вниманием наклонился вперед.

– Думаю, тебе есть что рассказать. Давай выкладывай. Где вы познакомились?

– В Виндзорском замке.

Элиот ударил рукой по струнам воображаемой арфы.

– Ух ты! Ла-ли-ла! И что дальше?

– Во время приема у короля.

– И?..

– Он поймал меня, когда я примерял рыцарские доспехи.

Элиот покатился со смеху. Он так хохотал, что упал с кресла.

Толстый повар, услыхав его смех, похожий на визг гиены, прибежал посмотреть, что стряслось. Увидев Элиота, лежащего на полу, он только покачал головой.

Весь день молодые люди говорили о епископе. Элиот вспомнил, как Лод первый раз купил ему новую одежду. До этого он носил только обноски и краденые вещи. Энди поведал, как епископ заполнил пустоту, образовавшуюся в его душе после смерти деда. Истории были то грустными, то веселыми. Случайный человек мог бы подумать, что оказался на поминках.

В комнате стало темнеть, когда Элиот внезапно спросил:

– А Элкинсу можно доверять?

– В каком смысле?

– Он не проболтается?

Об этом Энди как-то не подумал.

– Надеюсь, нет.

Воцарилась тишина. Элиот встал.

– Если епископ спросит обо мне, скажи, что меня некоторое время не будет.

– Прямо так и передать? Больше ничего? А как же Скарборо?

– Сам расскажу, когда вернусь.

Энди снова остался один. Он уселся за стол епископа и открыл его Библию. Он все еще не очень уверенно ориентировался в содержании Книги и потратил добрую половину вечера, чтобы найти нужные фразы. Конечно, проще было написать обыкновенное письмо, но раз Лод послал ему зашифрованное послание, Энди считал своим долгом ответить тем же.

Твердой рукой он написал: (23/41/10/1–8). (20/17/17). (20/18/25/11–17). (40/10/2/12). «Не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся. Друг любит во всякое время и, как брат, явится во время несчастья. И бывает друг, более привязанный, нежели брат. Эндрю».

За ужином Энди несколько раз перечитал написанное. Лишь перед сном он подошел к спальне епископа и сунул письмо под запертую дверь.

Энди разбудило яркое утреннее солнце. Пели птицы, из сада доносилось благоухание цветов. Встав с постели, юноша сладко потянулся, и тут его взгляд упал на клочок бумаги на полу. На нем четким знакомым почерком было написано: (9/2/1/6–8), (22/5/4/1–2). (5/13/6/23–24) (66/22/5/26–28).

Энди бросился к Библии. Расшифровывая письмо, он торопливо листал страницы. Закончив работу, он подумал, что расшифровать послание куда проще, чем зашифровать его: «Возрадовалось сердце мое, возлюбленный мой. Друг твой во веки веков».

Из сада до него донеслось мурлыканье епископа и щелканье садовых ножниц. Энди улыбнулся. Епископ Лод вернулся!

– Кристофер Мэтьюз – настоящий дьявол. – Лод проглотил очередной кусочек баранины. – Он чрезвычайно опасен. Если не остановить его и ему подобных, они уничтожат церковь. Необходимо заставить его замолчать.

Отодвинув тарелку, Энди внимательно слушал своего патрона. Обычно епископ заканчивал есть вместе с сотрапезником. Ужинали они вдвоем.

– Не понимаю, почему он так опасен, – сказал Энди. – Ведь он обычный викарий в небольшом городишке.

Епископ торопливо проглотил кусок и ответил:

– Именно поэтому, – и выразительно указал ножом в сторону Энди. – Преподаватель из Оксфорда не осмелится распространять взгляды пуритан, потому что знает: не пройдет и дня, как мы посадим его под замок. Наибольший вред причиняют именно священники из захолустья. Им легче всего обманывать своих неграмотных прихожан, – он вновь энергично взмахнул ножом. – Нет, «обманывать» сказано слишком мягко. Они попросту «околдовывают» людей. Когда с этих еретиков срывают маску, прихожане частенько встают на их защиту!