Текст книги "Пуритане"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)

Дженни была чуть-чуть ниже. Природа наделила ее чудесной чистой кожей и красивыми, прямыми темно-каштановыми волосами. Энди нравилось смотреть, как она перебрасывала их через плечо, когда они мешали ей.

Девушки были одеты в одинаковые муслиновые блузки, поверх которых шел корсаж из сукна, и в неброской расцветки юбки. Их руки с длинными тонкими пальцами были поразительно похожи. Эти пальцы, одновременно сильные и ловкие, искусно справлялись с любой работой – требовалось ли смотать пряжу в клубок или туго натянуть тонкую нить.

Энди впервые видел, как плетется кружево. Впрочем, ему – сыну очень богатого человека – доселе не приходилось находиться рядом с работающими людьми.

– Это называется punto a groppo, – пояснила Нелл.

– Костяное кружево, – перевела Дженни.

Плели его так. Сначала на кусок пергамента наносился геометрический узор. В нем прокалывались отверстия, определяющие расположение булавок. При плетении кружева они удерживали нити в нужном положении. Кусок пергамента с узором укладывался на подушку, и нити закреплялись булавками. Другой конец нити был намотан на коклюшки – кусочки кости, которые и дали название кружеву. Нити перекручивались, переплетались, оплетали булавки, образуя ряды рельефных узелков, соединенных тончайшими полосками. Готовое кружево представляло собой изящные воздушные изделия, чрезвычайно популярные среди модниц и модников.

Но каким бы удивительным ни было готовое кружево, куда больше восхищали Энди тонкие руки мастериц. Гибкие пальцы Нелл так и летали над булавками. Ее руки напоминали слаженную пару, которая танцует под неслышную музыку.

– Мастер Энди, неучтиво так пристально смотреть на других, – заметила Нелл, пряча улыбку.

– Простите, – смущенно пробормотал Энди, – я загляделся на вашу работу.

– Вы что, никогда не видели, как люди работают?

От Энди не ускользнул оттенок порицания в ее голосе.

– Нелл! Мастер Энди наш гость, – вступилась за него Дженни. – Не стоит разговаривать с ним так сурово!

– Возможно, ты права, – ничуть не смутившись, парировала Нелл. – Просто я не привыкла к тому, чтобы здоровый молодой мужчина целый день сидел сложа руки.

– Нелл! – с упреком воскликнула Дженни и, попытавшись сгладить неловкость, мягко сказала: – Мастер Энди, я очень рада, что вы сидите вместе с нами, даже если Нелл это не по душе.

Не поднимаясь с кресла, Энди расправил плечи и сложил руки на груди.

– Я был бы рад помочь вам, если это, конечно, не противозаконно.

Однако его острота осталась без внимания.

– Ну что ж, вы действительно могли бы помочь нам скоротать время, мастер Энди.

– Я с удовольствием сделаю все, что вы прикажете.

– Вы хорошо читаете вслух? – спросила Нелл.

– Думаю, да.

– Может быть, вы почитаете нам, пока мы работаем?

– Конечно, – ответил Энди, – что бы вам хотелось послушать?

– Почитайте нам Библию, – попросила Нелл.

Энди не упустил случая угостить Нелл порцией свойственного ей сарказма.

– У вас отличный вкус! – воскликнул он. – Если не возражаете, я почитаю вам Библию короля Якова.

– Не думаю, что папе это понравится, – вздохнув, сказала Дженни.

Возможно, в глубине души Нелл была согласна с сестрой, однако она и бровью не повела. Она спокойно перекрутила нитку и ровным голосом произнесла:

– Пожалуйста, будьте так любезны.

– Нелл! – Дженни уронила свою работу на колени и изумленно взглянула на сестру.

– Но раз уж издание выбрали вы, выбор главы за мной.

Энди достал из сумки Библию.

– Полагаю, это будет справедливо.

Нелл дождалась, пока юноша вернется на свое место.

– Итак, что вы хотите послушать? – спросил Энди, опускаясь в кресло.

– Песнь песней, глава четвертая.

Энди открыл оглавление. Начав с Бытия, он медленно двигался сверху вниз.

– Итак… Песнь песней… Песнь песней… – он не заметил, что на щеках Дженни выступил густой румянец.

Нелл смотрела на него с удивлением.

– И часто вы читаете Библию, мастер Морган?

– Постоянно, – ответил Энди, не поднимая глаз.

– Эта книга после…

– Нашел! – Энди открыл нужную страницу. – Глава четвертая, стих первый. Вот она. – Молодой человек поудобнее устроился в кресле и начал читать.

– «О, ты прекрасна, возлюбленная моя…» – Энди недоуменно запнулся.

Дженни, не сдержавшись, хихикнула. Нелл невозмутимо сказала:

– Прошу вас, продолжайте. У вас отлично получается.

Энди понял, что он попал впросак, но решил не отступать.

Посмотрим, чья возьмет. И юноша громко прочитал:

– «…глаза твои голубиные…»

– Мастер Морган?

Энди оторвал глаза от книги, возмущенный тем, что его все время прерывают.

– Вы не могли бы начать с начала? И простите, пожалуйста, мою младшую сестру – глупышка все время хихикает.

Дженни немного успокоилась.

Энди прокашлялся и начал сначала, еще громче:

– «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои – как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои – как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои…»

Энди начал уставать. Дженни безудержно хихикала, да и Нелл с трудом сдерживалась.

– «…уста твои любезны; как половинки гранатового яблока – ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя – как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем – все щиты сильных; два сосца твои…»

Энди покраснел. Он использовал Библию, составляя послания епископу, но никогда не читал ее. И разумеется, он никогда не слышал, чтобы священник в Винчестере оглашал что-нибудь подобное во время службы.

– Прошу вас, не останавливайтесь, – засмеялась Нелл, – вы так хорошо читаете.

Энди скрипнул зубами.

– «…два сосца твои – как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями».

При этих словах обе девушки отошли к окну. Дженни прижала к лицу подушку, пытаясь заглушить смех, ее плечи вздрагивали. Нелл тоже больше не могла совладать с собой. По ее щекам текли слезы.

Энди закрыл книгу.

– Думаю, на сегодня хватит читать Библию, – сказал он. – Пожалуй, я немного прогуляюсь.

После того как Энди закрыл за собой дверь, он услышал взрывы хохота.

Глава 12

День ярмарки выдался холодным и пасмурным. Небо плотно затянуло тяжелыми серыми тучами. Казалось, вот-вот хлынет дождь. Такая погода испортила бы настроение жителям городка когда угодно, но только не сегодня. Ожидалась ярмарка, и обитатели Эденфорда, трудившиеся, как пчелы, с ночи до утра, не могли позволить погоде испортить им праздник и лишить развлечений. Кроме обычных увеселений в этот день должен был состояться суд над Энди Морганом.

Суд назначили на первую половину дня: главный констебль Хоффман не любил вставать спозаранок. Утром он должен был позавтракать, а его завтрак порой затягивался до обеда. Жители Эденфорда считали это нормальным. Куда спешить? Если обвиняемый до сих пор не сбежал, значит, он никуда не денется и к тому моменту, когда Хоффман насытится.

Между тем горожане веселились вовсю. Женщины группками переходили от палатки к палатке, смеясь и перешептываясь. Они покупали фрукты, сыр и овощи. У входа в церковь и перед мастерской Дэвида Купера собрались мужчины. Они беседовали о производстве шерсти, политике и религии (в те дни эти оба предмета были связаны между собой так тесно, что невозможно было заговорить об одном, не упомянув о другом), о боулинге, обменивались новостями. Молодежь собралась в сквере на лужайке, чтобы поучаствовать в состязаниях и поиграть в мяч.

Тяжелый, затхлый запах на улицах городка, занимавшегося выделкой шерсти, уступил место чудесным ароматам свежего хлеба и булочек, цветов, сыра и влажной земли, которой пахли свежие овощи.

Вместе с Мэтьюзами Энди по склону холма спустился к Рыночной улице. Все, включая викария, несли узлы или корзины. В них лежали еда и другие вещи, которые могли понадобиться в течение дня. Девушки взяли с собой Библию.

Порыв ветра сорвал шляпу с головы Энди и понес ее в сторону южного моста. Мэтьюзы остановились, дожидаясь, пока он поймает ее. Для этого ему пришлось пробежать половину пути до моста.

«Может быть, сбежать прямо сейчас?» – подумал молодой человек. Несмотря на заверения Кристофера Мэтьюза, что все будет в порядке, мысль о предстоящем суде не давала ему покоя. А вдруг эта шляпа – знак свыше, намекающий на то, что пока не поздно нужно уносить ноги? Он ведь не собирался идти на этот суд, хотел выбраться из города раньше. Однако за последние дни Энди не выяснил ничего нового. У Эденфорда была какая-то тайна, и он не мог вернуться, не узнав ее. Энди поплотнее натянул шляпу и направился к поджидавшим его Мэтьюзам.

Из городского сквера доносились крики и шум. Нелл и Дженни пошли посмотреть, что происходит. Там боролись двое полуобнаженных мужчин. Один из них был могучего сложения, рыжий и волосатый, другой – среднего роста, со смуглой кожей. Дженни склонилась к Нелл и прошептала ей что-то на ухо. Нелл отмахнулась.

Рыжий попросту забавлялся с противником, который был явно слабее. Угрюмый темноволосый борец хоть и пыжился, не мог причинить рыжему никакого вреда – тот был крупнее, сильнее и проворнее. Терпя одну неудачу за другой, темноволосый становился все мрачнее. Раньше Энди не видел его. Опустив голову, смуглый борец бросился в атаку. Энди подумал, что ситуация напоминает игру в боулинг, когда шар сбивает хрупкие кегли. Перед самым ударом великан сделал шаг в сторону, схватил промахнувшегося противника и подбросил его в воздух. Размахивая руками и ногами, темноволосый с глухим стуком упал к ногам зрителей.

Под аплодисменты рыжий великан победно вскинул руки. Он заметил взгляд Нелл, и его улыбка стала еще шире. Было видно, как он доволен, что девушка оказалась свидетельницей его победы.

Однако темноволосый борец не желал признавать поражение: заносчивость рыжего привела его в бешенство. Сжав кулаки, он набросился на великана сзади, изо всех сил ударив его по почкам.

Лицо великана исказилось от боли. Он проворно развернулся, швырнул противника на землю и начал мутузить его.

Четверо крепких мужчин не без труда оторвали великана от окровавленного соперника. Одним из них был Кристофер Мэтьюз. Великан с пристыженным и растерянным видом вытер запачканный кровью нос тыльной стороной ладони. Он посмотрел на Нелл. Та, не скрывая отвращения, покачала головой, повернулась и пошла прочь, к палаткам.

– Нелл, Нелл, подожди! – огорченно закричал великан, но девушка не обернулась.

– Нелл, – жалобно протянул великан, – он же первый меня ударил!

Энди наклонился к Дженни.

– Между ними что-то есть?

Дженни улыбнулась. Ей было приятно стоять рядом с Энди. Она подошла к нему поближе.

– Он думает, что да, – шепнула она, – но только зря тратит время.

– Почему Нелл не скажет ему об этом?

– Ей не так-то легко это сделать. Наша семья дружила с семьей Куперов, когда нас еще не было на свете. Мы почти родственники.

– Куперы? Так он из них?

Дженни кивнула и украдкой взглянула на губы Энди.

– Это сын Дэвида Купера, сапожника.

Действительно, мощными руками и грудной клеткой, выпуклым лбом и глубоко посаженными глазами великан напоминал Дэвида Купера. Сын был крупнее отца и почти такой же волосатый. Вот только, в отличие от Дэвида, он был рыжим.

– Нелл и Джеймс ровесники, между ними всего два месяца разницы, – продолжала Дженни, – и наши семьи предполагали, что когда-нибудь они поженятся. Во всяком случае, так считал Джеймс.

– Ваш отец тоже так думал?

– Он никогда не говорил об этом, но господин Купер его лучший друг. Он был бы рад породниться с ним.

Убедившись, что Нелл не намерена с ним разговаривать, рыжий великан, ссутулившись, поплелся за своими приятелями. Подняв глаза, он заметил Энди, стоящего рядом с Дженни. Он пристально посмотрел на него и расправил плечи.

Энди понял: если он не покинет Эденфорд в ближайшее время, их пути обязательно пересекутся. И эта перспектива не обрадовала молодого человека.

К половине одиннадцатого главный констебль выспался и плотно позавтракал. До ленча оставалось достаточно времени, чтобы провести судебное заседание. В ясные дни слушание дел проходило в городском сквере, но в день суда над Энди Морганом погода вынудила зрителей укрыться в церкви. Юноша держался поближе к Кристоферу Мэтьюзу. Все деревянные скамьи были уже заняты. Нелл и Дженни с трудом удалось найти место в середине зала, а Энди с викарием прошли вперед по центральному проходу. Джеймс Купер и еще несколько молодых людей сели прямо за девушками. Нелл опустила голову, когда они проходили мимо нее. Было непонятно, молится она или просто старается не замечать Джеймса. Дженни ободряюще улыбнулась Энди и еле заметно махнула рукой.

Из-за непогоды ставни пришлось закрыть, поэтому в помещении было темно и мрачно. Снаружи тревожно завывал ветер.

Хотя церковь была битком набита, народ все прибывал. Люди стояли вдоль стен и толпились в проходах. Энди видел, что они настроены сурово, словно пришли посмотреть на настоящую схватку.

Энди и Мэтьюз сели на переднюю скамью, предназначенную для обвиняемого и свидетелей. Тайный агент не сумел удержаться от довольной улыбки, когда заметил, что алтарь в нарушение предписаний находится не у восточной стены и не обнесен ограждением. Доведись епископу Лоду присутствовать на этом судебном заседании, он, несомненно, пришел бы в ярость при виде того, как главный констебль восседает прямо за столом для евхаристии.

Сначала Дэвид Хоффман занимался тяжбой между соседями, которые вместе строили дом и не могли уладить денежные вопросы, и слушал дело об имущественном ущербе, связанном с гибелью свиньи. В нетрезвом состоянии один из жителей городка заколол свинью соседа, приняв ее за демона.

После того как главный констебль постановил, как должны распределяться затраты между партнерами по строительству, и принял решение о возмещении ущерба хозяину свиньи, он попросил Энди встать. По праву городского нотариуса Эмброуз Дадли зачитал выдвинутое против юноши обвинение. Со своего места Энди хорошо видел Нелл и Дженни. Выражение лица Нелл оставалось бесстрастным, но ее пальцы нервно теребили бахрому шали; Дженни кусала губу.

Пронзительный голос Дадли перекрыл неумолчный гул толпы:

– Настоящим мастер Энди Морган обвиняется в бродяжничестве.

Судья попросил нотариуса изложить обстоятельства дела.

– Сайрес Ферман, городской сторож, задержал мастера Моргана три дня назад. Мастер Морган проник на территорию Эденфорда и следовал с севера по Мостовой улице. Он был вооружен вот этим.

Обеими руками Дадли поднял над головой саблю Амоса Моргана. Толпа загудела громче.

– Подозревая, что мастер Морган является бродягой или того хуже, Сайрес привел молодого человека ко мне, после чего я обстоятельно допросил его. Допрос выявил, что Энди Морган не имеет постоянного места жительства.

Главный констебль уткнулся в книгу и начал делать пометки. Все ждали, пока он закончит. Слышен был лишь скрип пера да завывание ветра в рассохшихся ставнях. Подняв голову, Хоффман спросил:

– Вы можете что-нибудь добавить?

Костлявый нотариус поправил камзол и прокашлялся. Он понизил голос, чтобы сказанное прозвучало более веско и убедительно:

– Да. Я подозреваю мастера Энди Моргана в убийстве Шубала Элкинса!

По церкви прокатился общий вздох. Несколько человек вскочили на ноги и, перегнувшись через спинки скамей, начали кричать, грозя Энди кулаками. Словно приливная волна, на юношу надвигались гневные разгоряченные лица. Отовсюду доносились проклятья. Он увидел, что к нему, недобро усмехаясь, пробирается Джеймс Купер.

К чести Сайреса Фермана надо сказать, что он встал между задержанным и разъяренной толпой. Городской сторож был безоружен – вносить огнестрельное оружие в церковь запрещалось. Главный констебль вскочил, громко стуча молотком по столу и призывая публику к порядку. Кристофер Мэтьюз поспешил на помощь сторожу и попросил присутствующих успокоиться, но его голос потонул в гуле толпы.

Тогда викарий подтолкнул Энди к стене и закрыл его своим телом. Толпа продолжала угрожающе надвигаться. Когда до Мэтьюза осталось не более фута, люди остановились. Никто не решался трогать священника. Горожане кричали, уговаривая его отойти, но он не двинулся с места.

Воспользовавшись моментом, Мэтьюз крикнул:

– Этот человек не убивал Шубала Элкинса!

– Дадли сказал, что это сделал он! – высоколобый мужчина с испачканной черной бородой взял на себя роль вожака. Раздались одобрительные крики, и толпа вновь качнулась вперед. Кристофер Мэтьюз начал кое-что понимать: всю эту свистопляску, без сомнения, организовал нотариус.

– Где доказательства? – громко спросил Мэтьюз.

– Он зарубил его своей саблей! – ответил чернобородый.

– Так сказал нотариус? Что орудием убийства была сабля?

Чернобородый утвердительно кивнул.

– Очень любопытно, поскольку Эмброуз Дадли не присутствовал при осмотре тела. Тело осматривал я. Со мной были Сайрес и Дэвид Купер. – Викарий поискал глазами городского сторожа и увидел, что двое мужчин оттеснили его в сторону. – Сайрес, раны на теле Шубала Элкинса были нанесены саблей?

– Вряд ли, – ответил Сайрес. – Раны были слишком малы. Скорей всего, его убили небольшим ножом.

– Купер? – возвысил голос викарий, перекрывая шум толпы.

Сапожник из противоположного конца зала крикнул:

– Убийца использовал нож. Такие раны нельзя нанести саблей.

– Морган мог убить его ножом! – голос принадлежал Эмброузу Дадли. Он благоразумно спрятался за спину главного констебля.

Дэвид Хоффман вмешался в разговор:

– Вы нашли у этого юноши нож?

– Он мог выбросить его в кусты или в реку или вообще закопать, – срывающийся голос нотариуса звучал не очень уверенно.

– Вы нашли у задержанного нож? – повторил главный констебль.

– Нет, не нашли, – неохотно признался нотариус.

Главный констебль продолжил:

– Есть ли у вас иные доказательства, говорящие о причастности этого юноши к убийству?

– Его задержали неподалеку от места убийства! – ответил Дадли. – Тело найдено вечером в воскресенье. Энди Морган был задержан в понедельник. Ваша милость, я уверен, это он. Я это чувствую. Я всегда чувствую, когда человек что-то скрывает!

Главный констебль извлек кружевной носовой платок и вытер им пот.

– Господин Дадли, вам очень хорошо известно, что впечатление не может служить доказательством в суде. Если человек оказался вблизи от места преступления, это не свидетельствует о его вине. Если у вас нет иных доказательств, я отклоняю обвинение в убийстве, выдвинутое против мастера Моргана.

– Но ведь он обвиняется еще и в бродяжничестве! – напомнил Дадли. – А в том, что он бродяга, нет сомнения!

– Мы рассмотрим этот вопрос, – голос главного констебля звучал решительно, в нем слышался оттенок раздражения. – Что до вас, господин нотариус, то ваше поведение достойно порицания! Вы относитесь к этому делу предвзято. Но факты упрямая вещь. Вы без нужды взбудоражили весь Эденфорд своими нелепыми обвинениями. В конце судебного заседания я переговорю с должностными лицами города, и мы определим вам соответствующее наказание.

После этих слов последовал незапланированный перерыв, во время которого все вернулись на места. Прежде чем сесть, Энди поблагодарил своих защитников. Теперь он видел, что горожане относятся к нему по-разному: если Дженни и Нелл были бледны от страха, то у кого-то в глазах затаилось недоверие, а у кого-то – разочарование, ведь им не удалось услышать смертный приговор.

Когда в зале стало тихо, главный констебль обратился к Энди:

– Вас обвиняют в бродяжничестве. Можете ли вы что-нибудь сказать в свое оправдание?

– Я путешественник. Больше ничего, – ответил Энди. – Я не представляю опасности для жителей города.

– Он не ответил на вопрос! – закричал Дадли.

По лицу главного констебля пробежала тень раздражения.

– Мистер Дадли, я знаю свое дело. Попрошу вас не мешать мне.

Нахмурившись, Дадли скрестил руки на груди.

– Он прав, мастер Морган, – продолжал главный констебль, – вы не ответили на мой вопрос. Где вы живете постоянно?

Последовала продолжительная пауза. Энди лихорадочно соображал, как заставить суд снять с него это нелепое обвинение.

– Вам понятен вопрос, мастер Морган?

Кристофер Мэтьюз поднялся со своего места и отчеканил:

– Если мастер Морган не возражает, он может продолжать жить в моем доме.

Дженни беззвучно зааплодировала отцу. Рот Нелл на мгновение приоткрылся, но она тут же спохватилась и сурово сжала губы.

– Благородный поступок, викарий, – промолвил Хоффман, – но едва ли уместный. Ваше предложение поступило после того, как было совершено преступление. Позвольте мне сформулировать вопрос иначе. Мастер Морган, имелось ли у вас постоянное место жительства четыре дня назад, когда вы были задержаны сторожем Эденфорда?

– Нет, сэр, – ответил Энди, – но я по-прежнему настаиваю, что не представляю угрозы для города. Я всего лишь шел в Плимут.

– В Плимут? Зачем?

– Чтобы поступить на торговое судно.

– Понятно… – Главный констебль задумчиво погладил себя по второму подбородку. – У вас была предварительная договоренность с кем-то из капитанов?

– Нет, сэр.

– Приходилось ли вам раньше выходить в море?

Энди хотел было солгать, но вовремя вспомнил, что именно вранье привело его к провалу в Норидже. Надо выкручиваться как-то иначе.

– Нет, сэр, – ответил он.

– Можете ли вы доказать, что не вводите суд в заблуждение, говоря о Плимуте?

– Нет, сэр.

Пока главный констебль делал записи в своей книге, толпа снова загудела. Затем Хоффман обратился к Дадли:

– Я отдаю себе отчет в том, что следующий вопрос может показаться кому-то бессмысленным – все присутствующие знают, что произошло в этом зале несколько минут назад, – однако я его задам. Этого требует процедура судопроизводства. Итак, попрошу уточнить, было ли на момент задержания у мастера Моргана какое-либо оружие?

– Было! – быстро и с видимым удовольствием ответил нотариус и услужливо положил перед главным констеблем саблю. Тот вынул ее из ножен и принялся разглядывать лезвие.

– Это ваша сабля? – спросил он Энди.

– Да, сэр, моя.

– Зачем она вам?

– Для защиты, сэр.

– От кого вы собирались защищаться?

– От грабителей. Путешествовать по английским дорогам – дело опасное.

Главный констебль кивнул в знак согласия, продолжая изучать саблю.

– Несколько недель назад я был в Колламптоне, – его голос звучал так, словно он размышляет вслух. – Говорят, на дороге между Колламптоном и Брэднижем орудует разбойник. Это случайно не вы?

– Нет, сэр!

– Если я не ошибаюсь, такими саблями пользуются на флоте, – заметил главный констебль. – Вы же утверждаете, что никогда не ходили в море.

– Это сабля моего деда, – Энди заколебался, стоит ли упоминать имя дедушки, но решил, что это может произвести впечатление на Дэвида Хоффмана. – Она принадлежала адмиралу Амосу Моргану.

Горожане оживленно зашептались.

Главный констебль оторвал взгляд от сабли и пристально глянул на Энди.

– Поразительно! – сказал он. – Адмирал Морган еще жив?

– Нет, сэр. Он скончался в этом году.

– Гм, – отреагировал главный констебль.

Некоторое время в церкви стояла тишина.

Главный констебль положил саблю на стол.

– Пожалуй, это к лучшему. Не сомневаюсь: такому благородному человеку было бы неприятно узнать, что его внука обвиняют в бродяжничестве. Можете ли сказать еще что-нибудь в свою защиту?

Энди почувствовал холодок. Паниковать было рано, но он растерялся. Как ни крути, ему не выпутаться из этого дела без ущерба для своей работы. А что если его признают виновным? Как наказывают бродяг? Он не знал.

– Могу я получить слово?

С передней скамьи поднялся Кристофер Мэтьюз.

Главный констебль кивком дал понять, что не возражает.

– Если позволите, я хотел бы сказать несколько слов в защиту обвиняемого.

Главный констебль снова кивнул.

– В соответствии с определением, которое зачитал наш нотариус, не остается сомнений в том, что Энди Морган бродяга.

– Отец! – не сдержалась Дженни. Даже невозмутимая Нелл была потрясена.

Мэтьюз продолжал:

– Возможно, он бродяга, но он не злой человек и не опасен для горожан. Хотя я знаком с Энди Морганом всего три дня, я провел рядом с ним больше времени, чем кто-либо другой в этом зале.

– Показания свидетеля не относятся к делу, – заявил Эмброуз Дадли, вскакивая с места. Обращаясь к главному констеблю, он сказал: – Кристоферу Мэтьюзу было доверено охранять задержанного до настоящего слушания. Боюсь, он не справился с этим поручением. Я видел, как он играл с ним в боулинг! Ему поручили охранять задержанного, а не развлекать его!

По церкви прокатился смех.

– Кроме того, я видел, как викарий оставил задержанного посреди улицы без охраны! Мальчишка мог сбежать!

– Это только подтверждает, что прав я! – возразил Мэтьюз. – У Энди была возможность – и не одна – сбежать, но он не сделал этого!

– Он не дал деру, потому что знал: я слежу за ним! – закричал нотариус.

– Я продолжаю настаивать, – гнул свою линию Мэтьюз, – что если бы Энди Морган намеревался сбежать, он сбежал бы. Если бы он хотел причинить нам вред, он сделал бы это. Однако он не совершил ни того, ни другого. Если бы Энди был преступником, его не увидели бы на этом заседании. – Мэтьюз сел на свое место.

Главный констебль со вздохом откинулся на спинку стула. Слушание дела затягивалось, а он проголодался. Дэвид Хоффман выжидательно посмотрел на нотариуса, которому нетерпелось возразить викарию.

– Факт остается фактом, – сказал Дадли. – На момент задержания Энди Морган не имел постоянного места жительства. По английским законам он является бродягой и должен быть наказан. – Торжествуя, Дадли сел.

С величайшей неохотой главный констебль спросил:

– Желает ли еще кто-нибудь высказаться?

Энди обвел глазами собравшихся. Нелл и Дженни прижались друг к другу и опустили головы. Сидящий за ними рыжий Джеймс, потеряв интерес к происходящему, равнодушно уставился в потолок. У дверей, прислонившись к стене, стоял, скрестив на груди волосатые ручищи, Дэвид Купер.

– Могу я кое-что добавить? – поднялся Кристофер Мэтьюз, на сей раз держа в руках отцовскую Библию.

Эмброуз Дадли закатил глаза.

И тут дверь церкви распахнулась и снаружи повеяло холодом. Стоявшие у входа начали было ворчать, но, узнав вошедшего, притихли. Главный констебль расправил плечи. Когда Энди увидел, кто переступил порог церкви, кровь отхлынула у него от лица. Хорошо еще, в этот момент публика не обращала на него никакого внимания – юноша не сразу совладал со своими чувствами.

Войдя, лорд Честерфилд прикрыл за собой дверь. Поглощенный собственными мыслями, он держался так, словно вокруг никого не было. Он снял плащ, аккуратно сложил его, а затем с величайшим тщанием занялся своей одеждой, расправляя каждую складочку и поправляя кружево на воротнике и манжетах. Как большинство аристократов, он привык, что все смотрят только на него. Сказать по правде, это доставляло ему удовольствие. Закончив охорашиваться, лорд взглянул на главного констебля:

– Прошу вас, продолжайте, – промолвил он, снисходительно махнув рукой.

– Ваше присутствие большая честь для всех нас, – сказал главный констебль. – Может быть, вы окажете мне еще большую честь и займете место рядом со мной?

Показав небрежным жестом, что он отклоняет предложение, лорд Честерфилд ответил:

– Продолжайте. Мне нужно сообщить кое-что жителям города, но я подожду, пока вы закончите.

Четыре человека на задней скамье уступили лорду свое место. Он занял все четыре места, разложив на скамье плащ. Из уважения к высокопоставленной особе главный констебль повторил выдвинутое обвинение. Энди Морган не отрывал тревожного взгляда от лица Честерфилда. Сначала в глазах лорда что-то мелькнуло и он слегка нахмурился. Однако спустя минуту он уже являл собою скучающего аристократа, вынужденного выслушивать мелочные пререкания простолюдинов.

Главный констебль приказал Кристоферу Мэтьюзу продолжать. Если бы он знал, что собирается сказать викарий, то сразу объявил бы Энди виновным и покончил с этим.

Мэтьюз прокашлялся.

– Как я уже говорил, по английским законам мастер Морган является бродягой. Однако здесь на карту поставлены и соображения высшего порядка.

Эмброуз Дадли неодобрительно крякнул.

– Выслушайте меня, уважаемый господин нотариус. Все мы знаем вас как доброго христианина.

Когда викарий обратился к нотариусу, тот вздрогнул.

– Господин Дадли, как давно вы живете в Эденфорде?

Дадли окаменел.

– Три года, – отрывисто ответил он. – В течение года и двух месяцев в качестве городского нотариуса.

– Мы знакомы с этим человеком три года, – как ни в чем не бывало продолжил Мэтьюз. – За редчайшими исключениями он исполняет свои обязанности с похвальным прилежанием. Он добросовестно посещает церковные богослужения. И наконец, рассматривая его действия в отношении Энди Моргана, мы можем сказать, что он поступил так из лучших побуждений, руководствуясь интересами Эденфорда.

По лицам присутствующих было видно, что они озадачены, не стал исключением и главный констебль. Все прекрасно знали, что представляет собой Эмброуз Дадли. Но никто не понимал, куда клонит викарий.

Отвечая на безмолвный вопрос собравшихся, Мэтьюз пояснил:

– Никто не ставит под сомнение добросовестность нашего нотариуса. Он всегда действовал, руководствуясь английским законом и интересами города. Но, по-моему, дело не в том, бродяга ли Энди Морган. Нам следует поставить вопрос иначе: не противоречит ли английский закон другому, данному Богом! – Не обращая внимания на суматоху, поднявшуюся в церкви, и не давая главному констеблю остановить себя, викарий продолжал: – По закону нашей страны человек, который странствует по дорогам Англии, не ставя перед собой цель попасть в определенный пункт назначения, совершает противоправный акт. Если бы Авраам – а его Господь сделал отцом народа Израиля – был жив, то он в соответствии с английским законом сегодня стоял бы рядом с мастером Морганом! – И, открыв Библию, Мэтьюз прочел: – «Верою Авраам повиновался призванию идти в страну, которую имел получить в наследие, и пошел, не зная, куда идет» [59]59
  Чис. 32:13.


[Закрыть]. Собственно говоря, в соответствии с действующим законодательством следовало бы арестовать весь народ Израиля! – И викарий вновь процитировал: – «…водил Он их по пустыне сорок лет…» [60]60
  Мф. 8:20.


[Закрыть]И Авраам и народ Израиля нарушили английский закон. Так кого же мы должны арестовать?

Казалось бы, вопрос священника был риторическим, но на него ответили. Нежный голосок произнес:

– Мы должны арестовать Иисуса! Наш Господь Сам сказал, что Он – бродяга.

Это говорила Нелл. Цитируя по памяти, она продолжила:

– «Говорит ему Иисус: лисицы имеют норы и птицы небесные – гнезда, а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» [61]61
  Евр. 11:13; 1.


[Закрыть], Евангелие от Матфея, глава восьмая.

Из задних рядов раздался другой голос, на этот раз хриплый и низкий: