Текст книги "Пуритане"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Глава 18

Когда последний солдат оставил Эденфорд, горожане стали стекаться к зданию городских собраний. Помещение быстро заполнилось возбужденными, шумными жителями, которые растерянно топтались на месте, как стадо овец, оставшееся без пастыря. Несколько человек настаивали, что вести собрание должен Дэвид Купер, который всячески отнекивался. Энди стоял у стены, прислонившись к ней спиной. С одной стороны от него была Нелл, с другой – Дженни.

Могучий сапожник влез, держась рукой за балку, на деревянный ящик и призвал к тишине.

– Все вы знаете, что случилось, – прокричал он. – Что будем делать?

Люди загалдели разом. Сапожник замахал на собравшихся волосатой рукой.

– Говорите по одному! По одному!

– Мы освободим его! – закричал кто-то.

– Как? Устроим засаду и нападем на солдат? – поинтересовался сапожник. – И что дальше? Вы готовы противостоять английской армии?

– Нельзя, чтобы они вот так забрали его! – послышался женский голос.

Откуда-то сзади раздался грозный рык:

– Сначала нужно повесить шпиона, из-за которого его арестовали! Вздернуть Энди Моргана!

Зал взорвался криком, звучали проклятья и призывы убить Энди Моргана. Мужчины, стоявшие рядом с Энди, оторвали его от вцепившихся в него плачущих дочерей викария. Ему скрутили руки. Чья-то огромная ручища схватила молодого человека за волосы так, что он вынужден был обернуться. Энди оказался лицом к лицу с разъяренным Джеймсом Купером. Крики юноши о том, что он невиновен, потонули в шуме толпы, которая требовала его смерти.

– Постойте! Подождите! – закричал Дэвид Купер со своего места.

Никто не желал его слушать.

Бросившись в гущу людей, сапожник пробирался к Энди.

– Отпусти его! Отпусти его! – повторял он снова и снова. Растолкав горожан, он схватил сына за руку, которая крепко сжимала горло Энди.

– Отпусти его, Джеймс!

Рыжий великан злобно зыркнул на того, кто осмелился требовать свободы для предателя. Сапожнику пришлось пустить в ход вторую руку, чтобы оторвать Джеймса от Энди.

– Я сказал, отпусти его! – прогремел Дэвид Купер.

Джеймс нехотя повиновался.

– Выслушайте меня! – обратился Дэвид к собравшимся. – Разве Энди Морган был бы здесь сейчас, если бы Кристофера Мэтьюза арестовали по его вине? Я вас спрашиваю?

Сапожник взывал к разуму горожан, и это им не понравилось. Люди не желали думать. Они хотели мстить. Они хотели действовать. Они хотели вернуть своего викария.

– Я сам поеду в Лондон, – объявил сапожник, – и возьму с собой Энди Моргана. Если он и вправду шпион, он знает, куда увезли Кристофера Мэтьюза. Я обещаю вам, мы вернемся вместе с викарием! А если я выясню, что этот юноша виновен в аресте моего друга, я сам убью его!

Люди хотели большего, но не знали, что еще они могут сделать. Было решено отправить депутацию к лорду Честерфилду, чтобы попросить его съездить в Лондон и помочь освободить викария.

Исчерпав свои скудные возможности, горожане, понурившись, покидали собрание, стараясь утешить друг друга.

Наспех собравшись, Дэвид Купер и Энди Морган отправились в Лондон. Они добрались до столицы за три дня. Кроме одежды и Библии Энди взял с собой дедову саблю на случай встречи с грабителями. У него мелькнула мысль, что она может пригодиться и в том случае, если дела пойдут не лучшим образом и ему придется защищаться от разбушевавшегося сапожника.

Когда они прибыли в Лондон, то узнали, что Мэтьюза держат в Тауэре. Можно сказать, что скромному викарию была оказана большая честь. Пока Купер хлопотал о свидании с заключенным, Энди отправился в резиденцию епископа просить его об освобождении Мэтьюза.

Толстяк повар очень обрадовался Энди и тут же проводил в библиотеку, хотя у Лода был посетитель. Войдя, молодой человек увидел, что епископ сидит в кресле с высокой спинкой в глубине комнаты, подперев рукой подбородок. Гость сидел точно в таком же кресле спиной к Энди. Когда епископ увидел вошедшего, он вскочил, не извинившись перед своим собеседником, и почти бегом поспешил к Энди навстречу. Не успев опомниться, юноша оказался в его объятиях.

– Эндрю, мальчик мой! Как я рад тебя видеть! – епископ сделал шаг назад и окинул его взглядом. – Ты до сих пор синий. Я все знаю. Настоящий храбрец! Господи, как же ты исхудал! Эй, повар, это нужно исправить!

– Сию минуту, сэр! – радостно ответил повар и направился прямиком на кухню.

– Входи же, входи! Мне не терпится узнать все о твоих приключениях в Эденфорде!

Энди знаком показал на посетителя, который сидел на том же месте, дожидаясь завершения трогательной сцены.

– Я могу зайти позже, когда вы освободитесь.

– Чепуха! Он в курсе всего, что произошло в Эденфорде. Очень хорошо, что вы оба здесь.

Обняв Энди за плечи, епископ подвел его к гостю.

– Вряд ли мне нужно представлять вас друг другу, – без умолку болтал епископ. Навстречу Энди из кресла поднялась высокая фигура. Посетитель был таким тощим, что напоминал чучело.

– Добро пожаловать в Лондон, господин Морган, – промолвил Эмброуз Дадли.

– Отличная работа! Просто великолепная! – нахваливал своих эденфордских агентов епископ Лод.

Все трое сидели кружком, глядя друг на друга. Эмброуз Дадли расплылся в самодовольной ухмылке. Епископ торжествовал победу и хотел насладиться ею вместе с ними.

– Эмброуз и я знакомы еще по Кембриджу, – объяснил Лод. – Прежде чем стать первоклассным шпионом, он был никуда не годным преподавателем античности. Это его первое задание. План мы разработали еще в Кембридже. Мы внедряли агентов в сомнительные городишки, зная, что уйдут годы на то, чтобы они стали уважаемыми гражданами.

– В других городах тоже работают ваши агенты? – спросил Энди.

– Еще четверо, – ответил епископ.

– Пятеро, – поправил его Дадли.

Епископ поднял глаза к потолку и начал загибать пальцы.

– Признаю свою ошибку. Действительно, пятеро.

– Но если у вас уже был агент в Эденфорде, зачем вы отправили туда меня?

Епископ немного нагнулся вперед.

– Это была моя идея. И она сработала, верно, Эмброуз? – Епископ похлопал Дадли по колену. Его приятель ухмыльнулся еще шире. – Я решил, что если мы сумеем внести в жизнь городка сумятицу, а потом бросим в эту неразбериху горячую головешку, это ускорит процесс. Так и вышло! Сначала я хотел послать туда Элиота, но у тебя получилось ничуть не хуже, а может быть, и лучше!

– Почему вы не сказали мне, что делает в Эденфорде Дадли? – спросил Энди.

– Ненужный риск, – ответил Дадли. – Я слишком долго работал, чтобы позволить тебе поставить мой труд под угрозу. Если бы ты потерпел неудачу, я продолжал бы свое дело, и в Эденфорде остался бы наш человек. – Дадли протянул руку и тоже дружески похлопал епископа по колену. – Я был довольно суров с этим юношей, – усмехнулся он.

– Да вы чуть не уничтожили меня! – возмутился Энди.

– Верно, – ответил Дадли, – и на то были свои причины. Если бы мне удалось скомпрометировать тебя, в глазах горожан я бы стал кем-то вроде пуританского крестоносца, и мне бы стали доверять еще больше. Но ты неплохо защищался, и это тоже пошло нам на пользу.

Битый час Дадли и епископ продолжали восторгаться друг другом. После этого Эмброуз Дадли откланялся. Он сказал, что ему не терпится вновь насладиться теми радостями, что дает жизнь в большом городе.

Когда Дадли ушел, епископ сказал, что он безмерно счастлив – ведь Энди не очень сильно пострадал во время происшествия в красильне.

– Однако кое-что меня встревожило. – С этими словами Лод подошел к столу, выдвинул ящик и достал клочок бумаги. Он положил его на стол и повернул так, чтобы Энди мог прочесть написанное. Юноша узнал цифры, выведенные его собственной рукой: (7/4/22/18–21), (40/28/6/1–3). (40/10/2/12). Под ними рукой епископа была расшифрована фраза: «Человек, которого ты ищешь, его нет здесь. Эндрю».

– Я не стал рассказывать об этом послании Эмброузу, – мрачно сказал Лод. – Потрудись объяснить, что это значит.

Энди медленно побрел к креслу, пытаясь на ходу подыскать нужные слова. Он знал, что рано или поздно этот момент настанет, и уже думал о том, что сказать, но теперь все объяснения казались лишними. Епископ тоже уселся в кресло и положил руки на колени, ожидая ответа Энди.

– Мэтьюз незлой человек, – начал юноша. – Пока я жил в Эденфорде, я успел хорошо узнать Кристофера. Я жил в его доме, сидел с ним за одним столом, работал с ним рука об руку. Он честный человек, и у него хорошая семья. Его любят горожане. Он пользуется их уважением, и он нужен им, особенно сейчас, когда в городе такое тяжелое положение.

Энди замолчал. Епископ не возражал ему.

– Я знаю, вы считаете, что он распространяет опасные идеи, но он прекрасный человек, и я проникся к нему уважением.

Когда Энди закончил говорить, епископ Лод уставился в пол. Он сказал:

– Если не ошибаюсь, у Мэтьюза две дочери?

– Да.

– Красивые?

– Очень.

– Ты влюбился в одну из них?

Энди ответил не сразу. Епископ терпеливо ждал.

– Да.

Епископ вздохнул, поднял голову и взглянул Энди прямо в глаза.

– Друг мой, при длительном задании всегда есть риск. Ты помнишь Бедфорд? Тогда ты тоже влюбился в дочь священника. Кажется, ее звали Эбигейл?

Энди не отвечал.

– А в Колчестере ты подружился с молодым печатником и его подружкой, которых мы потом арестовали. Потому-то я не сразу решился отправить тебя в Эденфорд. Там нужно было прожить еще дольше, а значит, и риск был больше. Неужели ты не видишь, мой мальчик, что история повторяется. И так же, как ты забыл о тех, других, ты забудешь и про жителей Эденфорда.

Энди недоверчиво покачал головой.

– Эндрю, послушай меня, я знаю, что говорю. Зло может принимать разные обличья, иногда весьма привлекательные. Сам Люцифер мог превращаться в ангела света. Короче, я не желаю больше слушать об этом. Я считаю, что дело сделано. Так забудем же о нем. – Он поднялся. – Идем! Наш повар приготовил для нас нечто восхитительное. Давай отпразднуем победу!

Суд над Кристофером Мэтьюзом напоминал жуткое цирковое представление, на котором епископ Лод выступал в качестве хозяина зверинца. Целью представления являлась очередная демонстрация могущества церкви. Суд проходил в Вестминстерском дворце, в знаменитой «Звездной палате». Это был суд королевской прерогативы, где исключительное право вынесения приговора принадлежало монарху. Он не был связан нормами общего права, и присяжные не участвовали ни в предъявлении обвинения, ни в вынесении вердикта. Это предоставляло королю и его главному советнику епископу Вильяму Лоду полную свободу действий, когда им требовалось уничтожить своих противников.

В состав суда входили Тайный совет, два главных судьи и епископы, подчинявшиеся Лоду. Возглавлял суд король Англии. Король Яков регулярно посещал заседания «Звездной палаты»; он очень любил слушать прения и с удовольствием пользовался своим правом вынесения вердикта и приговора. Его сын, Карл I, не разделял отцовского пристрастия к судопроизводству и наведывался в «Звездную палату» редко. После того как в Лондоне пошли слухи о том, что на суде над пресловутым Джастином будет присутствовать король, люди с трех часов утра толпились неподалеку от Вестминстерского дворца, надеясь попасть на заседание.

Войдя в помещение, набитое людьми, Энди сразу вспомнил, за что этот зал получил свое название, – потолок сверкал звездами всевозможных видов. Ряды кресел располагались в форме буквы «U» вокруг небольшого круглого возвышения, которое окружали ряды столов, где сидели судьи всех мастей. Над этими столами, немного сбоку, находилось председательское место, предназначенное для короля.

Энди и Эмброуза Дадли проводили на их места, прямо напротив судей, рядом с помощником шерифа. В соответствии с принятой процедурой епископ зачитал исковое заявление против Мэтьюза и данные под присягой свидетельские показания, включая свидетельство Энди. К огорчению епископа, на сей раз его любимый агент давал показания неохотно. В присутствии Энди на суде не было необходимости, но епископ настоял, чтобы он сидел в зале. Лод хотел убедить в преступлениях Кристофера Мэтьюза не только суд, но и своего любимца. Энди же продолжал надеяться на то, что он сможет замолвить слово за обвиняемого.

Сидя в кресле, он смотрел на профиль викария. Мэтьюз уже занял свое место внизу, на скамье подсудимых, – Энди он не видел. Сзади, в толпе, теснящейся вдоль стен зала, юноша заметил темную курчавую голову. Хотя эденфордский сапожник был высокого роста, он, пытаясь увидеть происходящее, встал на цыпочки. «Наверное, чтобы войти, он простоял полночи на холоде», – подумал Энди.

Ровно в девять часов в зале появились судьи. Следом за ними на середину зала уверенной поступью прошагал епископ Лод. Зрители, притихнув, смотрели на королевское место. Не обманув их ожиданий, в зал суда вошел король Карл.

Отдав дань необходимым формальностям, Лод обратился к судьям. Он говорил с ними таким тоном, словно обращался к своим бывшим приятелям по колледжу на вечере выпускников. Он начал с популярного в те дни в Уайтхолле стихотворения:

 
Среди пуритан демократия в моде,
Английский король им теперь неугоден.
 

Епископ сделал паузу, ожидая реакции аудитории. Раздались смешки.

 
Тлетворен их дух, но каков темперамент, —
Подай им реформы, подай им парламент.
 

Опять пауза и новые смешки. Епископ явно наслаждался своей ролью на судебном заседании.

 
А быть гражданином, тем более честным,
Для сердца и разума их оскорбленье.
Им участь такая не кажется лестной,
И мысли о ней отвергают с презреньем.
 

– Ваше величество, господа, уважаемые коллеги, сегодня перед вами один из таких людей, Кристофер Мэтьюз, викарий Эденфорда, что в Девоншире, – Лод указал на обвиняемого. – По моему мнению, на скамье подсудимых находится очень опасный преступник. Я имею в виду прежде всего его трусливые поступки.

Этот человек обвиняется в противозаконной деятельности, которую он вел в городе Эденфорде, исполняя обязанности викария. Существуя за счет церкви Англии, этот человек отравлял души и умы честных прихожан! Мало того, он, распространяя свои произведения, сеял губительные семена опасных идей по всей стране – заметьте, Кристофер Мэтьюз прятался за вымышленным именем!

После этого последовал перечень выдвинутых против Кристофера Мэтьюза обвинений:

– Первое. Кристофер Мэтьюз умышленно нарушал законы англиканской церкви, предписывающие обносить алтарь ограждением. Свидетели показали, что они видели, как стол для евхаристии использовался в секулярных целях, в том числе как место судьи при проведении судебного заседания, в процессе коего главный констебль неоднократно стучал по нему.

Второе. Кристофер Мэтьюз умышленно нарушал предписание англиканской церкви, которое гласит, что все официально назначенные священники должны проводить службу в соответствующем облачении.

Третье. Кристофер Мэтьюз умышленно нарушал предписание, запрещающее малообразованным священникам составлять проповеди. Он не использовал соответствующие сборники проповедей и наставлений, изданные специально для таких, как он, предпочитая устраивать не один, а два раза в воскресенье импровизированные проповеди, в ходе которых он распространял свои лживые измышления.

Четвертое. Кристофер Мэтьюз умышленно занимался написанием, публикацией и распространением противозаконных произведений подстрекательского характера под именем Джастин. В своих произведениях он призывал англичан, следуя его примеру, не повиноваться англиканской церкви и ее лидерам и противодействовать английской монархии. Последнее расценивается как государственная измена и является самым тяжким преступлением из перечисленных.

Затем лорд-канцлер спросил Кристофера Мэтьюза, не желает ли он сказать что-либо в ответ на предъявленное обвинение.

Мэтьюз не спеша поднялся. Он посмотрел на Лода и судей.

– Наш добрый доктор, – обращаясь к судьям, он кивнул в сторону Лода, – счел уместным начать слушание дела со стихов. Я отвечу ему молитвой:

 
Прошу, избавь всех нас, Господь,
От мора, голода, чумы,
И лицемеров, в ризы облаченных.
 

Галерка откликнулась одобрительными криками и смехом. Кровь бросилась в лицо епископу, и он побагровел, как свекла. Лорд-канцлер постучал по столу, призывая к тишине.

Более часа обвинители зачитывали показания, вызывали свидетелей, изматывая Кристофера Мэтьюза. Все это время он стоял, высоко подняв голову, а те, кто нападал на него, выходили парами и поодиночке. На него набрасывался то один, то другой обвинитель, уставших сменяли новые. Они вновь принимались кричать, порицать, разоблачать и обвинять викария.

Происходящее напомнило Энди травлю медведя, на которую он ходил вместе с Элиотом. Словно несчастного медведя, Кристофера Мэтьюза вытащили из родного дома, приковали цепями посреди арены и на потеху толпе спустили на него собак. Как медведь, он гордо стоял, отгоняя от себя рычащих мастифов, которые без устали бросались на него, оскалив зубы. Так же, как псы во время травли медведя, судьи не унимались и жаждали его смерти.

Когда поднялся главный обвинитель, стало заметно, что викарий устал. Его глаза покраснели, губы запеклись, а лицо осунулось. Епископ Лод непринужденно подошел к обвиняемому.

– У вас есть ученая степень?

– Нет.

– А университетский диплом?

– Нет.

– Вы посещали какой-либо университет?

– Нет.

– Ни одного курса?

– Нет.

– У вас нет ни диплома, ни ученой степени, вы никогда не учились в университете. Тогда скажите, сэр, по какому праву вы читаете проповеди и учите чему-то других? Почему вы полагаете, что достаточно подготовлены, чтобы отказаться от проповедей, написанных образованными людьми, которые всю жизнь обучались в лучших университетах Англии, и заменить их собственными сомнительными образчиками богословия?

– Я священник лишь Божьей милостью, сэр.

Лод затрясся от ярости.

– Что ты несешь, невежда! Думаешь, что, утверждая это, ты возвысишься над всеми благочестивыми гражданами Англии? Ты считаешь себя умнее всех? Хочешь сказать, что наши университеты ничего не стоят? Что священнику не нужно образование? Что английское просвещение забыло Бога? Какая наглая самонадеянность! Какое кощунство!

Епископ не дал Мэтьюзу возможности ответить, тут же задав ему новый вопрос:

– Как долго вы являетесь викарием Эденфорда?

– Около двенадцати лет.

– Кто все это время содержал вас?

– Лорд Честерфилд благосклонно выплачивал мне жалованье.

– И так вы отплатили за его доброту? Подрывая основы государственной власти любимого им отечества? Подстрекая горожан к бунту против него?

– У меня была одна-единственная цель – удовлетворить духовные потребности простых жителей Эденфорда.

– Простых жителей? Ты превратил их в шайку безумных, злобных мятежников. И ты смеешь называть их простыми жителями?! Да они заполонили всю страну антимонархической литературой!

– Жители Эденфорда – порядочные люди…

– Помолчи-ка, пустомеля! Я не держу в своей церкви тех, кто пользуется неведением заблудших прихожан в своих низких целях.

Более двух часов епископ Лод расхаживал перед обвиняемым взад-вперед, произнося напыщенные тирады. Он говорил громко и резко. Время от времени он терял самообладание и, забывшись, начинал сыпать угрозами. Его лицо было багровым, он трясся от с трудом скрываемой злобы.

Когда епископ, витийствуя, замедлял шаг, Энди восхищенно смотрел на обвиняемого. Кристофер Мэтьюз был вымотан, но не сломлен. Это еще больше выводило обвинителя из себя.

– Да избавит Всемогущий Англию от дьяволов, подобных тебе, – закончил свою речь епископ. – И будь уверен, Он это сделает. Потому что есть еще те, кто желает Англии славы, а не гибели. И эти люди, которые продолжают добрые английские традиции, готовы отдать свою жизнь, чтобы навсегда освободить нашу страну от негодяев вроде тебя.

Энди догадался, что будет дальше. «Нет, – мысленно взмолился он, – только не это».

– Когда ты будешь наказан и люди станут показывать на тебя пальцами, предостерегая своих детей от подлых поступков, им нужно будет не только это.

«Нет, нет, нет!» – безмолвно кричал Энди.

– Им понадобится тот, про кого они смогут сказать своим детям: «Смотрите, вот пример мужества и смелости, вот кто любит Бога и отечество».

«Нет!»

– Они будут смотреть на человека, который спас Англию от лживых измышлений подлого викария из Эденфорда. И они скажут: «Сынок, я хочу гордиться тобой. Постарайся вырасти таким, как он! – после этих слов коротким толстым пальцем епископ указал на своих агентов. – Будь похож на Эмброуза Дадли! Будь похож на Энди Моргана! Они подлинные поборники истины и справедливости, спасшие Англию от самых опасных ее врагов».

Все, кто был в зале, посмотрели на Дадли и Энди. Но для Энди имел значение лишь один взгляд. Эденфордский викарий повернул голову, и их глаза встретились. Для Кристофера Мэтьюза это было последним ударом. Его ноги подкосились, и он тяжело опустился на свое место, понурив голову. Этого он не мог вынести. Слишком неравны силы, ему не справиться со всеми, кто набросился на него, рыча, кусая и визжа. Он устал. Он обессилел. Представление окончено. У него не было больше сил сражаться.

Епископ Лод, организатор и руководитель этой травли, победоносно улыбался. По его налитому кровью лицу стекал пот. «Звездная палата» взорвалась аплодисментами в честь отважных героев, благодаря которым пойман и повержен столь страшный и опасный враг Англии.

– Мы имеем прецедент, лорд-канцлер, – возразил епископ.

Виновность Кристофера Мэтьюза была доказана судом. Судьи вынесли вердикт. Их совместное решение, которое обычно оглашал лорд-канцлер, зачитал король Карл. Но епископа не устраивала определенная судом мера наказания. Суд «Звездной палаты» применял к преступникам различные санкции в зависимости от тяжести преступления, однако никогда не выносил смертного приговора. Епископу хотелось, чтобы для Кристофера Мэтьюза было сделано исключение.

– Издание книг без специального разрешения всегда считалось тяжким преступлением, – сказал он, – и виновный заслуживает соответствующего наказания. В прежние времена последнее слово оставалось за королем. Так, например, королева Елизавета казнила сепаратистов Гринвуда, Бэрроу и Пенри за подпольную издательскую деятельность. Можем ли мы быть менее суровыми и при этом соблюсти английский закон?

К облегчению Энди, судьи и король остались глухи к заявлению епископа и не решились вынести смертный приговор. Гражданские суды и так выражали недовольство бесцеремонным вторжением «Звездной палаты» в их область деятельности. Решение носило политический характер. Король не хотел без нужды распалять оставшихся не у дел членов парламента.

Кристоферу Мэтьюзу был вынесен иной приговор, который и огласил король. За свою преступную деятельность он должен уплатить штраф в десять тысяч фунтов. Было понятно, что такую сумму ему не заработать за целую жизнь. Поэтому выплата суммы распределялась между его наследниками и жителями Эденфорда. Кроме того, Мэтьюза должны были пригвоздить за ухо к позорному столбу, а после этой процедуры обрезать ухо. На щеках мятежного викария постановили выжечь клеймо, а нос – разрезать. В таком виде он будет служить живым предостережением для тех, кто последует его примеру.

Во время оглашения приговора Энди переводил глаза с викария на епископа. После того как Мэтьюз увидел Энди, он сидел неподвижно, не поднимая головы. Реакция епископа привела Энди в еще большее смятение. Толстяк, слушая приговор, безмятежно развалился в кресле. Так легко сдаваться было не в его характере.

В тот момент, когда судьи собрались сделать перерыв в заседании, в зал вбежал посыльный и вручил Лоду длинный, завернутый в ткань предмет, прошептав что-то ему на ухо. Епископ развернул ткань и заглянул внутрь. Увидев содержимое свертка, он схватился за сердце и откинулся на спинку кресла.

– Доктор Лод, что-то случилось? Вам плохо? – спросил лорд-канцлер.

– Одну минуту, лорд-канцлер, – ответил епископ, тяжело дыша.

Зал, затаив дыхание, ожидал, что скажет епископ. Тот, пошатываясь, встал и слабым голосом произнес:

– Случилось нечто ужасное.

– Вы хотите что-то сообщить суду? – спросил лорд-канцлер.

– Это не касается напрямую данного судебного заседания, – сказал епископ, – но это имеет отношение к Кристоферу Мэтьюзу.

– Мы будем рады, если вы все нам расскажете.

– Это гражданское дело.

– В любом случае нам не помешает узнать, что случилось.

– До меня дошли сведения, – сказал епископ так тихо, что присутствующие стали нагибаться вперед, чтобы разобрать его слова, – что этот человек виновен не только в подстрекательстве к мятежу, но и в убийстве сына лорда Честерфилда.

Зал ответил потрясенным вздохом.

– Это правда! – воскликнул епископ. – Есть очевидцы! Кроме того… – епископ извлек из свертка стрелу и поднял ее над головой, – нашли орудие убийства!

Он показал ту самую арбалетную стрелу, которую Энди вытащил из головы сына лорда Честерфилда.

– Это была неудавшаяся попытка похищения. Мэтьюз и его сообщники намеревались потребовать у богатого отца выкуп за сына. Когда же оказалось, что им не справиться с мальчиком, Кристофер Мэтьюз убил его! Труп они закопали в кустах, между двух высоких дубов. Мой агент может точно объяснить шерифу, где находится тело бедного ребенка!

Энди вскочил. «Лжец!» – хотел закричать он, но не успел. Едва открыв рот, он почувствовал резкую боль от удара по голове. Перед его глазами вспыхнул ослепительный свет, а потом наступила темнота.