Текст книги "Пуритане"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

– Да, это очень удобно. У тебя есть я да еще Энди, а что делать мне? Стоять в сторонке и радоваться, когда вы в конце концов признаетесь, что любите друг друга, поженитесь и заведете детей? Так не пойдет! Я тоже хочу мужа и семью! И если тот, за кого я собираюсь выйти замуж, тебя не устраивает, мне все равно! Это не тебе решать!

Дженни выскочила из дома. Нелл в слезах бросилась наверх, к себе в комнату. Энди надеялся, что через некоторое время она спустится, но этого не случилось, и он пошел домой.

В его ушах звучал голос Элиота: «Ты не сумеешь мне помешать!»

После разговора с Дженни Энди решил следить за Элиотом. Но уже на второй день Элиот исчез, словно провалился сквозь землю.

Никто из жителей Бостона не видел его две недели. По прошествии этого срока он вернулся с огромным мешком пушнины и сказал, что ходил на охоту. Продав свою добычу, Элиот вновь ушел в лес и вновь вернулся с охапкой отлично выделанных шкурок. Он очень быстро завоевал репутацию великолепного охотника. Торговцы мехом в нем души не чаяли – Элиот стал одним из основных поставщиков пушнины. И Веннер, и торговцы начали богатеть.

Энди пригласил в гости Сазакуса. Многие колонисты до сих пор не могли простить юноше его отношения к Элиоту, и Энди был рад провести вечер с тем, кто по-прежнему считал его другом. Энди приготовил моллюсков, которых набрал Сазакус, и они поужинали.

После ужина Сазакус рассказал, что среди пекотов начались разногласия. Многие были очень недовольны переселенцами. Постоянно прибывавшие колонисты занимали все новые территории. Теперь пекоты были зажаты между бухтой Наррагансетт и рекой Коннектикут. Колонисты уже начали теснить их с востока. Кроме того, обострились противоречия между пекотами и могиканами [106]106
  Могикане – североамериканское индейское племя, говорящее на алгонкинском языке.


[Закрыть]. Долгие годы два племени жили под общим управлением, но теперь у могикан образовалась группа сторонников независимости.

– Пришли тяжелые времена, – подвел он итог сказанному.

– Для нас тоже.

– И для зверей в лесу, – добавил Сазакус. – В лесу появился злой дух. Наши воины находят кроликов, енотов и других животных, повешенных на деревья. Животы зверьков распороты, глаза выколоты.

– Может быть, тебе известно про это еще что-нибудь?

– Я видел только растерзанных животных, но мои товарищи разговаривали с голландскими и французскими торговцами. Кто-то убивает охотников и крадет шкурки. Торговцы думают на нас, но мы так не поступаем.

«Элиот. Он устал притворяться. Ему захотелось выпустить пар. Он любит убивать».

Рассказ Сазакуса объяснял и отлучки Элиота, и то, как простой лондонский парень сумел за несколько недель стать первоклассным охотником. Энди тяжело вздохнул. Что толку быть правым, если тебя никто не слушает! Элиот был на свободе. Охота началась.

Глава 27

Элиот Веннер и Дженни Мэтьюз поженились в середине ноября, за две недели до первых снегопадов.

Свадьба состоялась под деревом для собраний. Невеста и жених с сияющими улыбками обменялись брачными обетами. Колец не было. Обмениваться кольцами принято у католиков, а поселенцы не хотели жить по их правилам.

Нелл стояла рядом с Дженни. Во время свадебной церемонии сестры переглядывались и улыбались. Они по-прежнему были вместе. Когда-то они проводили долгие часы у окна дома на Главной улице за плетением кружев, разговорами и молитвами. Они были очень дружны и всегда поддерживали друг друга. Нелл не могла оставить Дженни в такой момент. И она изо всех сил старалась не портить сестре праздник. Но по ее лицу нет-нет да и пробегала тень, словно она предчувствовала недоброе.

Для жителей Бостона свадьба была не только поводом для веселья и благодарственных молитв, она дарила им надежду на будущее. У молодой пары появятся дети, вырастет новое поколение, для которого эта земля станет родным домом.

Энди не разделял общей радости. Он чувствовал себя немногим лучше, чем перед эшафотом на Тауэр-Хилл. Там перед ним стояли епископ Лод и Кристофер Мэтьюз, победитель и побежденный; здесь – Элиот Веннер и Дженни Мэтьюз, хищник и его жертва. «Это я во всем виноват. Ведь именно моя гордыня и мое проклятое тщеславие привели хищников в дом Мэтьюзов».

На какой-то момент Энди захотел не быть христианином. Тогда бы он мог убить Элиота и не допустить свадьбы! Энди стиснул зубы и сжал кулаки, чтобы не выругаться. «Только на одну минуточку, Господи, – взмолился он, – позволь мне играть по их правилам. Я все исправлю! Элиот знает: вера в Иисуса не позволит мне воздать ему по заслугам! Господи, освободи меня от моих обязательств перед Тобой на одну минуточку, больше мне ничего не нужно!»

Но ответом свыше на молитву Энди были знакомые слова Священного Писания: «Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф». Эти слова произнес отец Дженни, когда жители Эденфорда хотели организовать вооруженное сопротивление, те же самые слова он вспомнил перед смертью. «Кристофер Мэтьюз жил и умер, веря этим словам. Значит, я тоже должен верить им». Энди разжал кулаки.

После окончания церемонии Дженни пробралась через толпу поздравляющих и подошла к стоявшему в стороне Энди. Ее длинные волосы развевались на ходу, а глаза сияли. Она улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок, которая так тронула юношу, что он пришел в полное смятение.

– Энди! Я так рада видеть тебя на моей свадьбе! – Она обняла его и нежно прижала к себе.

Свежесть, которой пахли волосы Дженни, тепло ее тела были невыносимы. Он притянул к себе девушку и прижался щекой к ее лбу.

– Мы с Элиотом будем счастливы! – воскликнула Дженни. – Увидишь, он хороший человек. Мы приглашаем тебя и Нелл на обед. – Она слегка отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. – Она любит тебя, Энди.

– Дженни, я всегда желал тебе только добра, – сказал Энди.

– Теперь я понимаю это, – она улыбнулась ему, и на ее глазах показались слезы. – Все к лучшему! У тебя есть Нелл, а у меня – Элиот.

Энди прижал ее к себе. «Ах, если бы я не отпустил ее тогда… Неужели Элиот добился своего?»

– Дженни, – раздался голос Элиота, – иди-ка сюда на минутку. Я хочу тебе что-то показать.

Дженни Веннер высвободилась из объятий Энди и пошла на зов мужа.

– Господь с тобой, Дженни, – сказал Энди.

После долгого перерыва Энди поднимался на невысокий холм, на котором стоял дом, выстроенный для Нелл и Дженни. Теперь в нем осталась одна Нелл. Было воскресенье. Нелл пригласила его на обед. В прошлый раз она позвала его, потому что работала над летописью колонии. Но сегодня приглашение было неожиданным.

Октябрь подходил к концу. С холма было видно, как в бухте лениво плещется залив. Листья с деревьев уже облетели.

Энди хотелось, чтобы день прошел спокойно. Но он с грустью признавал, что это всего лишь мечта, – на душе у него скребли кошки.

Вместе с Дэвидом Купером он навестил Винтропа и рассказал про «злого духа», который хозяйничает в лесу. Сапожник пошел вместе с ним, чтобы подтвердить страшные подробности убийства, совершенного в Эденфорде. Уже у губернатора Энди пожалел, что не прихватил с собой Сазакуса: Винтроп мог получить информацию из первых рук. Как выяснилось, тот уже слышал об изувеченных животных от индейцев и охотников. Винтроп признал, что в обеих историях есть нечто общее и, вероятно, Элиот имеет к ним отношение. Но без прямых доказательств он ничего не мог предпринять. Когда Энди попытался проявить настойчивость, губернатор заявил, что Энди в обоих случаях тоже находился поблизости. Не исключено, что это его рук дело. Очередная попытка остановить Элиота закончилась ничем.

«Прошу тебя, Господи, – взмолился Энди, подходя к дому Нелл, – о немногом: подари мне спокойный день».

В этот момент дверь отворилась, и на пороге появился Джеймс Купер. За его спиной стояла Нелл. Молодые люди не замечали Энди. Джеймс обернулся, чтобы попрощаться, и Нелл обняла его. Рыжий великан тоже обнял Нелл, и Энди показалось, что он слишком крепко прижал ее к себе.

– Спасибо, – улыбаясь, сказала Нелл. – Я очень тебе благодарна.

Лишь когда Джеймс повернулся, чтобы уйти, они увидели Энди. Джеймс молча прошел мимо него. Он улыбался, приподняв густые рыжие брови.

– Входите, мастер Морган! – приветливо пригласила Нелл.

– Что он здесь делает? – недовольно пробурчал Энди.

Ее глаза гневно сверкнули.

– С каких это пор я должна спрашивать у тебя разрешения, кого мне приглашать к себе в дом?

«Не слишком хорошее начало, Энди», – сказал себе юноша.

– Ты права. Извини. Сорвался… В последнее время я сам не свой…

Он не закончил фразу, добавив мысленно: «Особенно когда дело касается тебя».

– Извинение принято, – сказала Нелл. Эти слова она произнесла ледяным тоном.

Энди вошел в дом и увидел, что в гостиной никого нет.

– Придет кто-нибудь еще? – спросил он.

– Нет.

Ему захотелось напомнить Нелл ее слова, сказанные в прошлый раз: «Тебе не стоит оставаться со мной наедине. Люди ведь болтают всякое. Если бы я знала, что Дженни уйдет, я позвала бы Рамсденов». Но Энди промолчал. Лучше не портить этот день.

Еда была очень вкусной. Запеченная треска, хлеб и кукуруза. Нелл вела себя тепло и сердечно. Энди пребывал в некотором недоумении, но ему было очень хорошо.

– Я думал, ты хочешь меня еще о чем-то расспросить, – сказал он.

– Нет, – ответила она.

Нелл начала убирать со стола. Энди не знал, куда девать руки.

– Понятно, – сказал он. Взяв ложку, он стал постукивать ей по столу. Она забрала у него ложку и положила ее вместе с остальной посудой. Они оказались спиной друг к другу. Нелл мыла посуду, Энди сидел за столом.

– Я хочу вернуться в Англию, – сказала она.

– Не может быть! – Энди вскочил.

Нелл продолжала стоять к нему спиной.

– Джеймс приходил из-за этого, – пояснила она. – Весной он собирается возвращаться. Ему здесь не нравится. Я смогу уехать с ним.

– Но ты говорила, что не любишь его! – в отчаянии закричал Энди.

– Да, я не люблю его! – Нелл резко обернулась и посмотрела на Энди, как на дурачка. – Я возвращаюсь не для того, чтобы выходить за него замуж! Мы просто поплывем на одном корабле, как друзья.

– Не могу поверить, что ты хочешь вернуться! А как же епископ Лод?

– Чем он хуже этого проклятого места?! – с сердцем крикнула Нелл. Она с трудом сдерживалась. – Если ты прав насчет Элиота, какая разница, где жить? С тем же успехом он может убить меня здесь! Если не он, так индейцы, если не они, я умру от голода или болезни! – Она расплакалась. – Мне здесь нечего делать! Здесь меня ждут только страдания и смерть! У меня нет близких… Я потеряла Дженни… Элиот заставит ее страдать, Энди! Я знаю это, я чувствую. Я не могу смотреть на это сквозь пальцы… Это убивает меня!

Всхлипывая, она упала в его объятия.

Энди прижал ее к себе. Помолчав, он тихо и твердо сказал:

– Если ты отправишься в Англию, я поеду с тобой.

Она слегка отстранилась и заглянула ему в глаза. Ее лицо было мокрым от слез. Она ничего не говорила, продолжая неотрывно смотреть на него.

– Я часто вспоминаю Эденфорд, – наконец сказала она. Достав носовой платок, Нелл села к столу.

Энди сел рядом. Он засмеялся.

– Ты что?

– Я вспомнил, как ты попросила меня описать Бога.

– Я попросила рассказать, во что ты веришь, – поправила она. Ей было приятно вспоминать об этом. – И ты сказал, что Бог живет на дереве!

– Я указал на небо! – возразил Энди.

Они дружно рассмеялись.

– Никогда не забуду выражение твоего лица, когда ты читал нам с Дженни Песнь песней.

– Ты нарочно это подстроила!

– Только потому, что ты хотел заставить нас слушать перевод отвратительного короля Якова!

Погрузившись в воспоминания, они замолчали.

– Я помню, как ты сказала, что никогда не уедешь из Эденфорда, – сказал Энди.

– Я никогда не хотела этого.

Воцарилось неловкое молчание. Нелл разглядывала кончик своего указательного пальца. Энди катал по столу шарик из хлеба.

– Энди, мне страшно здесь, – дрогнувшим голосом произнесла она.

– Я понимаю.

– Ты правда поедешь со мной в Англию?

– Без тебя мне здесь делать нечего.

– Но мне ничто не угрожает. Никто не знает, что Джастин – это я. А если ты вернешься, Лод может убить тебя!

– Я знаю.

– И несмотря на это, ты поедешь со мной?

Энди кивнул.

Нелл снова посмотрела на свой палец.

– Я помню выражение твоего лица, когда я сказала, что Джеймс сделал мне предложение.

– Я был в отчаянии, – признался Энди.

– Если не ошибаюсь, ты поздравил меня!

– А что мне оставалось делать?

– Ты мог запретить мне выходить за него.

Энди засмеялся.

– Ты бы меня послушалась?

– Нет, – улыбнулась Нелл.

Энди продолжал катать хлебный шарик по столу.

– Я помню, как ты сказала мне, что любишь меня, – тихо произнес он.

Нелл, не отрываясь, изучала кончик своего пальца. Она беззвучно заплакала. Подняв голову, она вытерла слезы.

– Я и теперь тебя люблю, – прошептала она.

Энди не верил своим ушам.

Нелл засмеялась, потом прикрыла рот рукой.

– Жаль, что ты не видишь себя со стороны, мастер Морган!

– Ты любишь меня?

– Да, Энди. Мой милый Энди.

Он обнял Нелл и, изо всех сил прижимая к себе, словно боясь, что что-то может их разлучить, стал целовать ее.

– Энди, мой дорогой Энди, сможешь ли ты когда-нибудь простить меня? – плача, спросила Нелл между поцелуями.

– Тсс! Все хорошо!

– После папиной смерти я возненавидела тебя. Я винила тебя во всем.

Энди гладил ее по голове.

– Теперь это не имеет значения.

– Я не хотела прощать тебя, но я всегда любила тебя.

– Ничто и никогда, – пообещал он, – больше не разлучит нас!

Когда Энди спустился с холма и направился к своей хижине, было уже поздно. Ему хотелось кричать. Ему хотелось петь. Ему хотелось рассказать кому-нибудь, все равно кому, что Нелл Мэтьюз любит его. Он засмеялся. Остановившись на склоне, он посмотрел вверх.

– Господь, Ты чудесен! – прокричал он в небо. – Ведь я просил лишь о том, чтобы день прошел спокойно!

В следующее воскресенье вместе с Энди и Нелл на утреннюю службу пришел Сазакус, а потом остался пообедать с ними. Индеец проявлял неподдельный интерес к Богу британских колонистов. Он регулярно посещал службы и теперь хорошо знал, когда нужно встать, когда сесть, и иногда тихонько подпевал прихожанам. Он внимательно слушал проповедь, несмотря на то что по-прежнему понимал меньше половины, и на протяжении всей молитвы держал глаза закрытыми (спустя какое-то время Энди перестал проверять его).

В то воскресенье Сазакус был сильно расстроен. Сначала все шло хорошо. Его преподобие Хиггинсон, как водится, обратился к Богу, после чего все исполнили первый гимн. Элиот и Дженни еще не пришли – они, по обыкновению, опаздывали. Спев гимн, прихожане стали усаживаться на свои места. В эту минуту появились Веннеры. С ними тоже пришел индеец.

Прихожане одобрительно переводили глаза с Энди, Нелл и Сазакуса на Элиота, Дженни и их друга-индейца Ункаса [107]107
  Ункас (?—1683) – вождь могикан, под предводительством которого могикане отделились от пекотов. Поддержал колонистов в Пекотской войне. В 1643–1647 гг. воевал с наррагансеттами. При поддержке англичан получил контроль над многими племенами региона, став таким образом самым могущественным вождем в Новой Англии. Его именем назван один из героев романа «Последний из могикан» Дж. Ф. Купера.


[Закрыть]. Элиот делал все, чтобы поселенцы могли им гордиться. Он стал отличным охотником и, разбогатев, купил дом у состоятельной семьи, которая вернулась в Англию. Он женился на достойной девушке, исправно посещал церковные службы и хорошо исполнял домашние обязанности, а теперь последовал примеру Энди, который сумел подружиться с индейцами. Жители Бостона не понимали, почему Энди не радуется его успехам вместе с ними.

От восторга никто из прихожан не обратил внимания на реакцию Сазакуса. Увидев индейца, сопровождавшего Элиота и Дженни, тот пришел в такое смятение, что до конца службы был сам не свой. Энди наклонился к нему и спросил, что случилось. «Потом», – ответил Сазакус. Он так волновался, что едва ли был в состоянии слушать проповедь. Он даже не понял – пока люди не начали подниматься с мест, – что служба закончилась.

– Энди! Нелл! – Элиот помахал им рукой. Дженни держала его под руку, но по ее лицу было видно, что она делает это не по доброй воле. Она стояла, низко опустив голову и не поднимая глаз. Ее подбородок дрожал.

Ункаса окружили прихожане, которые хотели пожать ему руку. Оказавшись в центре всеобщего внимания, индеец держался довольно скованно.

Сазакус отошел в сторону. Когда Энди помахал ему рукой, тот покачал головой, предпочитая держаться поодаль.

– Я хочу вас кое с кем познакомить, – сказал Элиот, когда Энди и Нелл подошли к нему.

Энди почувствовал отвращение. Элиот наслаждался своим триумфом. С улыбкой он кружил над своей жертвой, словно гриф, не упуская случая нанести удар. Несмотря на внешнее дружелюбие Элиота, Энди понял, что он хотел сказать: «Ты не сможешь мне помешать».

– Я представлю вам моего друга, – не умолкал Элиот. – Энди Морган, это Ункас. Ункас из племени могикан.

Энди протянул руку. Неулыбчивый индеец сжал ее так сильно, что ему стало больно. Нелл не подала ему руки. Могиканин устремил на нее холодный взгляд. Он разглядывал девушку столь пристально, что ей стало неловко.

– Может, нам с тобой суждено стать миссионерами! – Элиот говорил громко, чтобы его слышали все.

В то время как Элиот наслаждался одобрением окружающих, Ункас своим холодным взглядом смерил Сазакуса, который продолжал держаться в отдалении.

– Как твои дела? – спросил Энди, обращаясь к Дженни.

– Нет никого счастливее нас! – ответил за жену Элиот, похлопав ее по руке. – Она потрясающая женщина!

Дженни молчала. Когда она подняла голову, Энди заметил синяк у нее под глазом. Он с трудом сдержался, чтобы не наброситься на Элиота.

Энди и Нелл поняли, что в этот день им не стоило приглашать на обед гостя. То, что случилось с Дженни, не давало им покоя. Сазакус был еще молчаливее, чем обычно. Энди знал, что его друг не отличался разговорчивостью, предпочитая слушать и наблюдать, нежели говорить. Но в тот день, переступив порог дома, он не проронил и двух слов.

– Тебе не нравится Ункас? – спросил Энди, когда они приступили к еде.

– Он нехороший человек.

– Ты думаешь, что Бог его не интересует? – спросила Нелл.

– Ункаса интересует только Ункас.

– Тогда зачем он пришел в церковь?

Сазакус уставился в свою тарелку.

– Не знаю, – сказал он.

После обеда все трое какое-то время безуспешно пытались подыскать тему для общей беседы. Они поговорили о том, когда выпадет первый снег, и вспомнили, что в прошлом году осень была долгой. Сазакус обрадовался, узнав, что к этой зиме Переселенцы подготовились лучше, чем к минувшей. Он рассказал Нелл и Энди, что у него на примете есть одна индейская девушка и следующей зимой он надеется привести ее в свой вигвам.

Сообщил он своим друзьям и о том, что Ункас – второй человек после вождя в совете племени и лидер группы могикан, недовольных союзом могикан с пекотами. Он славился своей жестокостью и был очень честолюбив. Ункас хотел стать вождем могикан.

Сразу после обеда Сазакус ушел. Он любезно поблагодарил хозяев и вернулся в лес.

– Энди, я боюсь! Что нам делать? – спросила Нелл.

Они сидели у огня. Энди зарылся лицом в ее волосы.

– Мне тоже страшно, – ответил он. – Мы можем лишь уповать на Господа и ждать удобного случая.

– Но он бьет ее!

– Я знаю, – сказал он тихо. – Я знаю.

– Неужели нельзя ничего сделать?

– Многие мужья бьют своих жен, – сказал Энди. – Это не считается преступлением.

Перед ними уютно потрескивал огонь. Только здесь, дома, у камелька, сжимая друг друга в объятиях, они чувствовали себя в безопасности. Именно здесь, дома, они приняли решение остаться в колонии. Опасность все равно будет подстерегать их повсюду, где бы они ни поселились. Наверняка они знали лишь одно: теперь они никогда не расстанутся.

– Думаешь, он убьет ее? – спросила Нелл.

– Ему нравится причинять боль.

– Ты не ответил на мой вопрос.

Энди почему-то – возможно, опрометчиво – не верил, что Элиот может убить Дженни. У него были более грандиозные планы.

– Думаю, нет. Но надо поразмыслить, как связаться с Дженни, если ей понадобится помощь.

Нелл заглянула ему в глаза, готовая немедленно действовать, делать все, что угодно, только бы не сидеть, беспомощно сложа руки.

– Мы должны сделать это как можно скорее, – сказал Энди. – Рано или поздно он посадит ее под замок.

– Почему?

– Дженни уже начала понимать, кто он такой. Для Элиота это опасно. Он не может рисковать, позволяя ей делиться своими мыслями с другими.

Нелл понимающе кивнула.

Энди рассказал Нелл про шифр, который он и епископ использовали при переписке.

– Ничего не выйдет, – быстро сказала Нелл.

– Почему?

– У нас разные переводы Библии, – объяснила она. – У меня и Джейн – Женевская Библия. А у тебя другой перевод.

Энди пропустил это замечание мимо ушей.

– Значит, Джейн должна писать только тебе, или, допустим, ей придется использовать стихи целиком. Мы найдем выход.

Он показал Нелл, как выглядит зашифрованное послание.

– Так вот что было на том листке в твоей Библии!

Энди взглянул на девушку.

– Ты видела в моей Библии шифровку?

Она кивнула.

– Да. Папа оставил Библию в своем кабинете. Я не поняла, что это за цифры, да меня это и не слишком интересовало.

– А письмо Элиота ты тоже видела?

– Не хотите ли вы, мастер Морган, упрекнуть меня в том, что я рылась в ваших вещах? На шифровку я наткнулась случайно.

Поддразнивая ее, он спросил:

– Ты потихоньку читала ужасную, запрещенную, возмутительную Библию короля Якова?

– Мне было интересно! – начала оправдываться Нелл.

Они поцеловались.

Энди понимал, что в его плане есть слабые места. Если Элиот заметит, что Дженни передала кому-то из них записку, ей несдобровать. Нужен человек со стороны. Куперы не подходят, поскольку они из Эденфорда. Кому они могли бы довериться? Рамсдены. Элиот не знает о том, что они с Нелл дружат с Маршаллом и Мэри.

– Нельзя допустить, чтобы Элиот нашел шифрованную записку! – сказал Энди. – Прочесть ее невозможно, но он уже видел этот шифр и сразу поймет, чьих это рук дело!

– Будем молиться, чтобы Господь сделал его слепцом! – сказала Нелл.

Энди спускался по склону к своей хижине. Морозило. Скоро выпадет первый снег. На ясном небе светила луна. Энди никак не мог привыкнуть, что здесь она такая маленькая. В Англии луна была просто огромной.

Он заметил, что с его хижиной что-то не так. Ему показалось, что рядом кто-то стоит. Силуэт был едва различим. Энди ускорил шаг, вглядываясь в вигвам, потом побежал. Это был человек. Он не просто стоял, он прижимался к хижине спиной. Энди побежал быстрее.

– Господи, нет! – закричал он.

К вигваму был привязан Сазакус. Его руки и ноги были прикручены к жердям кожаными ремнями. Он не шевелился.

Приблизившись, Энди увидел страшную картину. Обнаженное тело индейца представляло собой сплошную рану. Вспоротая кожа, покрытая сотнями кровоточащих ран, обнажала мышцы. Его заледеневшие щеки трепетали, как жабры рыбы, которую вытащили из воды.

На Сазакусе не осталось живого места, и Энди совсем потерял голову. Он не знал, как помочь другу, с чего начать. Молодой человек попытался отвязать одну руку.

– Сазакус! Держись! Я помогу тебе!

Индеец с трудом открыл глаза. Прижатый спиной к изогнутой стене вигвама, он мог смотреть только вверх, на звезды.

– Унн…ккссс.

Энди не слышал друга.

– Потерпи чуть-чуть, сейчас я освобожу тебя, – но он говорил неправду. Трясущимися руками юноша пытался развязать кожаные ремни, но у него ничего не получалось.

– Унн…касс, – снова прошептал Сазакус.

– Ункас? Это сделал Ункас?

Индеец еле заметно кивнул.

– С ним кто-то был?

Снова кивок.

– Элиот Веннер?

Индеец опять кивнул.

– Помо…ись за ме…

– Держись, Сазакус, – в отчаянии закричал Энди, воюя с узлами.

– Помолись за ме…

– Помолиться за тебя?

Сазакус кивнул и уронил голову. Энди понял, что его друг умер.

Вне себя от ярости, Энди со всех ног бросился к дому Элиота. Он стучал в дверь, звал Элиота, угрожал, но в доме стояла тишина. Он обошел дом вокруг, стуча в закрытые ставни. Никто не отзывался. Сломав толстый сук и используя его как таран, Энди сумел открыть входную дверь. В доме было темно. Он обежал все помещения в поисках Элиота, но ни его, ни Дженни не было дома.