Текст книги "Пуритане"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Она подняла глаза. Молодой человек ласково вытер слезы на ее щеках. Она привстала на цыпочки и, запрокинув голову, нежно прикоснулась губами к его губам, потом отстранилась и поцеловала его снова. Энди прижал ее к себе и погладил по длинным каштановым волосам. Ее губы были влажными и горячими от слез. Дженни обхватила Энди и приникла к нему.

– Я люблю тебя, – прошептала она, целуя его. – Как только я увидела тебя, я сразу поняла, что буду любить тебя всю жизнь.

Внутренний голос подсказывал ему, что пора остановиться. Однако это был голос разума, едва ли властный над чувствами.

Он желал Дженни. Он ощущал живое тепло ее тела и чудесный запах ее волос. И самое главное – эта девушка любила его!

«Могу ли я полюбить ее? Если да, все просто. Почему я должен любить ту, которой до меня нет дела? Почему не принять неизбежное? Нелл никогда не снизойдет до меня, а Дженни любит и будет любить».

Но он не любил ее.

Энди мягко отстранился. Дженни стояла, закрыв глаза и откинув голову, ожидая продолжения.

– Я на вахте, – сказал он. – Вокруг люди. Если нас увидят, у меня будут неприятности.

Она открыла глаза. Его слова разрушили романтические чары.

Энди взял ее руки в свои. Она была такой красивой! А он просто болван.

– Я спросил капитана, могу ли я спуститься вниз, чтобы повидать Нелл. Он не разрешил. Не знаю, пойдет ли ей это на пользу. Разве что, увидев меня, она так рассердится, что ее кровь закипит и она выздоровеет.

Дженни засмеялась.

– Я могу потихоньку проводить тебя к ней прямо сейчас. Все уже спят.

Энди покачал головой.

– Это слишком рискованно. Если я оставлю пост, меня могут приговорить к смертной казни.

– Когда ты освободишься?

– В четыре утра.

– Приходи в женскую каюту. Я буду ждать тебя.

– Нет. Тебе нужно поспать.

Дженни улыбнулась своей очаровательной улыбкой.

– Поверь мне, сегодня ночью я вряд ли смогу уснуть.

– Я приду, как только освобожусь.

Энди сдал вахту ровно в четыре. Он потянулся и сонно побрел в сторону люка, но вместо того чтобы спуститься в кубрик, потихоньку направился к каюте, где жили женщины. Нервная дрожь пробежала по всему телу юноши, когда он чуть слышно постучал в дверь каюты. Дверь немедленно отворилась. Дженни ждала его. Она взяла его за руку и втащила внутрь. Он огляделся, стараясь привыкнуть к темноте. Дженни встала на цыпочки и поцеловала его.

Она повела его в угол, где стояла койка Нелл. Двигаться приходилось очень осторожно: каюта была битком набита женщинами и детьми, спящими вповалку прямо на полу.

Дженни и Энди встали на колени рядом с койкой Нелл. Щеки Нелл ввалились, а лицо покрылось испариной. Она лежала без движения, дыхания почти не слышалось. Энди было больно видеть ее такой. Она казалась слабой и беззащитной, и Энди не мог не осознавать, что в ее болезни есть и его вина. Если бы не он, она сидела бы сейчас у окна на Главной улице, плела кружево для ненасытного лорда Честерфилда или поверяла свои мысли бумаге, пытаясь изменить мир. Вместо этого Нелл умирала в душной и тесной каюте.

– Что ты здесь делаешь? – женщина, лежавшая на соседней с Нелл койке, приподнялась на локте, подтянув одеяло к подбородку. Энди узнал ее, это была леди, которая завтракала с Милбурном, когда капитан Берли впервые привел его на борт «Арбеллы».

– Я позову капитана! – предупредила она.

– Прошу вас, не надо, леди Арбелла! – взмолилась Дженни. – Он не хотел ничего дурного. Он наш друг. Я впустила его, чтобы он помолился за мою сестру.

Леди Арбелла оценивающе посмотрела на Энди. Она заметила, что он стоит на коленях.

– Вы можете позвать капитана, – произнес Энди, – но Дженни говорит правду. Я пришел помолиться за Нелл.

– Что ж, молись, – сурово промолвила леди Арбелла.

Опершись на постель Нелл, Энди сложил руки.

– Дорогой Господь, – сказал он, – я не умею молиться, но прошу Тебя, не ставь мне это в вину. Мне очень нужна Твоя помощь. Я знаю, что не имею права просить Тебя о милосердии, особенно если речь идет о Нелл. И все же я молю о нем, ведь это единственное, что я могу сделать. Дорогой Господь, прошу Тебя, исцели ее! Она ни в чем не виновата, она страдает за мои грехи. Всю жизнь она служила Тебе. Она учила детей вере. Она читала Библию, молилась и жила как святая. Она рисковала жизнью, чтобы помочь своей стране. Она не заслужила смерти. Это я должен умереть. Если кто-то должен страдать, отдай ее болезнь мне. Я с радостью приму смерть, если за это Ты даруешь ей жизнь. Прошу Тебя, позволь ей жить. Пожалуйста. Аминь.

Помедлив, Энди поднял голову.

– Дорогой Господь, – промолвила леди Арбелла, – прошу Тебя, услышь молитву этого юноши и исцели Нелл Мэтьюз.

Энди с благодарностью взглянул на нее.

– Спасибо, – тихо сказал он.

Бросив прощальный взгляд на Нелл, он поднялся на ноги и, осторожно пробираясь между спящими, направился к двери. В темноте он не заметил, что какой-то малыш выпростал свою ручку из-под одеяла. Когда он сделал следующий шаг, раздался пронзительный детский крик. Женщины мгновенно проснулись и в ужасе и недоумении уставились на застывшего посреди каюты юношу.

В наказание Энди получил двадцать плетей. Его публично высекли, а потом заперли на ночь в трюме, не давая ничего, кроме хлеба и воды. Леди Арбелла попыталась вступиться за него, но это не помогло. Капитана не интересовало, почему Энди находился в женской каюте. Он нарушил приказ и должен был понести наказание, которое оказалось довольно мучительным. От ударов на спине юноши остались красные рубцы. Но еще больнее ему было сознавать, что Нелл не стало лучше. Она все реже приходила в себя. Казалось, Господь не услышал молитвы Энди.

Во вторник 24 мая капитан изменил курс судна. «Джуел» и «Эмброуз» подошли ближе, чтобы выяснить, все ли в порядке. У экипажей и пассажиров появилась возможность обменяться новостями. На борту «Джуела» все были здоровы, однако на «Эмброузе» умерли двое пассажиров. Их болезнь протекала так же, как и у Нелл Мэтьюз.

Во время замера глубины 31 мая лот [92]92
  Лот – прибор, служащий для измерения глубины воды с судна.


[Закрыть]не достал дна. В этот день два человека на борту «Арбеллы» пребывали в самом дурном расположении духа: Питер Милбурн и Энди Морган. Капитан был расстроен оттого, что «Толбот», который они потеряли из виду во время шторма 21 апреля, так и не появился, несмотря на попытки найти его. Оставшиеся три корабля продолжали идти выбранным курсом, но Милбурн отплыл от берегов Англии, имея под своим началом четыре судна, и хотел, чтобы все четыре прибыли в порт назначения. Энди тоже беспокоило исчезновение «Толбота», хотя и по иным причинам. На «Толботе» находилась семья Куперов и большинство переселенцев из Эденфорда. Неужели Господь помог им бежать из Эденфорда лишь ради того, чтобы они нашли свою смерть в морской пучине? Неужели так Он вознаградил их за веру?

А еще ему не давали покоя мысли о Нелл. Болезнь продолжала делать свое черное дело. По словам Дженни, от сестры остались кожа да кости. Энди молился о ней и Куперах днем и ночью, но его молитвы были полны упреков.

В среду 2 июня капитан сменил паруса. Он не сомневался, что до северного побережья уже недалеко, и, зная, что у южных берегов корабль может сесть на мель, поставил на грот-мачту прочный двойной парус. Он не хотел рисковать и подходить к скалистому берегу на старых парусах, которые могли в любой момент порваться.

В четверг 3 июня, утром, Милбурн приказал сделать еще один замер глубины. Лот опять не достал дна. Корабли окутал густой туман, потом стеной хлынул дождь. Около двух часов дня повторили замер. Лот достал дно на глубине восемьдесят морских саженей [93]93
  Морская сажень – единица длины, равная 1,83 м.


[Закрыть]. Дно было песчаным. Капитан изменил курс и, давая знать об этом другим кораблям, сделал несколько орудийных выстрелов.

В пятницу 4 июня около четырех утра «Арбелла» еще раз изменила курс. Туман был таким плотным, что даже в двух шагах ничего не было видно. Милбурн приказал мерить глубину каждые два часа, но лот не доставал дна.

В субботу 5 июня туман рассеялся и подул сильный северо-восточный ветер, принесший с собой дождь. Ночью по приказу капитана глубину определяли дважды в течение каждой вахты, но лот по-прежнему не касался дна.

В воскресенье Бог услышал молитвы колонистов. Погода оставалась холодной и туманной, но замер глубины в два часа дня показал, что до дна восемь морских саженей. Туман начал постепенно рассеиваться. На севере на расстоянии в пять-шесть лье показался берег. Капитан решил, что это мыс Сэйбл.

В понедельник 7 июня промер глубины, сделанный в четыре часа, определил дно на глубине тридцати морских саженей. День выдался безветренный, и Милбурн предложил немного порыбачить. За два часа они поймали шестьдесят семь штук трески, причем почти все рыбины были не менее полутора ярдов в длину и около ярда в обхвате. Добыча пришлась как нельзя кстати: запасы рыбы на борту иссякали. Изголодавшиеся колонисты устроили настоящий пир.

Во вторник 8 июня погода стояла по-прежнему холодная. Около трех часов пополудни на горизонте вновь показалась земля. Судя по всему, это была гора Мэнселл. С берега дул чудесный освежающий ветерок, напоенный сладким ароматом, напоминающим о цветущих садах. И как случилось когда-то с обитателями Ноева ковчега, в знак своего расположения Господь прислал на корабль дикого голубя.

В среду 9 июня земля пропала из виду, затем снова появилась и опять пропала. Около четырех часов пополудни вахтенные увидели с правого борта берег. Это была гряда из трех холмов, которая называлась Головы Трех Турок. Ближе к ночи можно было уже различить деревья.

В пятницу 11 июня показался мыс Энн. Корабль бросил якорь у Шоальских островов. У берега виднелось несколько суденышек рыбаков.

В субботу 12 июня в четыре утра «Арбелла» подошла к гавани. Капитан сделал два орудийных выстрела, сообщая о прибытии судов. Корабли прошли через узкий пролив между островом Бейкер и островом Литл и встали на якорь. Около двух часов пополудни Джон Эндикотт [94]94
  Эндикотт Джон (1589–1665) – основатель пуританского поселения в Сейлеме. Возглавлял колонию Массачусетского залива до прибытия Джона Винтропа. Избирался губернатором в 1649, 1651–1653, 1655–1664 гг.


[Закрыть], губернатор Сейлема, вместе с пастором Скелтоном и капитаном Леветтом поднялись на борт, чтобы поприветствовать колонистов, прибывших в залив Массачусетс.

Глава 24

Сказать, что путешественники были разочарованы, увидев поселение Сейлем, значит не сказать ничего или заявить, что епископу Лоду не было никакого дела до пуритан.

Сначала Энди подумал, что жалкая кучка лачуг и бараков на берегу залива – это то, что осталось от временной стоянки колонистов. Должно быть, самого поселения не видно из-за деревьев. Но когда он сошел на берег, стало ясно, что это и есть Сейлем. Энди пытался вспомнить, что он слышал о Новом Свете раньше. Возможно, он ожидал слишком многого. Но выражение лиц его товарищей по путешествию говорило о том, что они потрясены не меньше.

Губернатор Эндикотт и Джон Винтроп, оживленно беседуя, прошли мимо Энди. У Эндикотта было круглое лицо и круглые глаза с тяжелыми веками. Он носил длинные белые усы, которые топорщились в разные стороны, и длинную редкую бородку, точно приклеенную к подбородку. Суровое выражение лица и резкая, отрывистая речь выдавали вспыльчивый нрав.

Энди услышал лишь обрывок разговора между Эндикоттом и Винтропом, однако и этого оказалось достаточно, чтобы понять: судьба поселения под угрозой. Из двухсот переселенцев, приехавших в прошлом году, осталось восемьдесят пять. Более восьмидесяти человек умерло, остальные вернулись в Англию. Зимой здесь началась настоящая эпидемия, то же самое происходило в Джеймстауне и Плимуте. Болезнь едва не уничтожила Сейлем. Положение было столь серьезно, что Эндикотт махнул рукой на идеологические разногласия и послал за Сэмюэлем Фуллером в Плимут. Доктор Фуллер имел богатый опыт по части цинги, лихорадки и различных заболеваний, которые начинаются после долгого морского путешествия. Если бы не он, болезнь могла бы выкосить все население Сейлема.

Когда Эндикотт и Винтроп отошли подальше, Энди заметил, что к берегу причаливает ялик Дженни. Он поспешил к девушке навстречу, не давая ей приблизиться к лидерам колонистов. Ему не хотелось, чтобы она услышала их разговор.

Энди и Дженни увидели грязных, одетых в лохмотья детей. Они были тихими и серьезными. Прибытие трех кораблей не вызвало у них интереса. Жители Сейлема тепло приветствовали вновь прибывших, но за их улыбками таилась печаль. Темные, запавшие глаза колонистов обнажали их израненные души: они устали от невзгод и голода, устали хоронить своих друзей и близких. Они были обессилены и сломлены. Появление новых переселенцев ничего не меняло. В прошлом году сюда прибыли такие же корабли; теперь большинство приехавших погребены в лесу.

Дженни, обычно веселая и оживленная, побледнела от ужаса. Она выглядела так, словно шла по кладбищу и увидела на одном из могильных камней свое имя. Энди пытался ободрить ее, но ему не удалось поднять ей настроение.

Единственной приятной неожиданностью были густые заросли земляники, усыпанные крупными, спелыми, сочными ягодами. Путешественники, столько времени сидевшие на одной солонине, с удовольствием срывали их, и это чуть-чуть скрасило невеселый день. Чтобы отвлечь Дженни от мрачных мыслей, Энди предложил ей собрать немного ягод для Нелл.

Первую ночь все пассажиры, включая Джона Винтропа, провели на борту корабля. Вождь индейцев, друг Эндикотта, потрясенный видом и размерами парусника, попросил позволения заночевать на «Арбелле». Получив разрешение, он улегся прямо на палубе. Стоя в последний раз на вахте, Энди разглядывал спящего индейца. Это не было праздным любопытством, – капитан Милбурн дал вахтенным на сей счет особые указания. Он не хотел, чтобы среди ночи на судно пожаловали незваные гости. Индеец был смуглым и мускулистым; одежда из кожи и шкур свидетельствовала о том, к какой жизни он привык. Поднявшись на борт, он изумленно смотрел вокруг, беспрестанно улыбаясь. Обойдя корабль, он, удовлетворенный, улегся на палубе и мирно уснул. Легко этому индейцу быть довольным! Ведь ему не пришлось бежать от цивилизации, чтобы поселиться в диком и необжитом месте.

Энди уже слышал, как некоторые колонисты высказали желание вернуться в Англию на «Арбелле». Вместо града небесного их встретило царство мертвых. Энди понимал их чувства. Однако он приехал сюда не один. Он был в ответе за двух молодых девушек. Он обещал позаботиться о Дженни и Нелл. Энди сознавал, что Кристофер Мэтьюз не хотел бы, чтобы его дочери поселились в такой… такой… Энди страшился выговорить вслух слово, которое пришло ему в голову. Глушь. Здесь была настоящая глушь. И это слово доказывало, что Энди неправ. Ведь именно его произнес викарий. «Пришло время спасаться. Им нужно бежать в глушь».

Внутренний голос говорил Энди, что он должен отвезти Дженни и Нелл назад в Англию для их же безопасности. Но он не мог забыть слова викария. Неужели Кристофер Мэтьюз на самом деле считал, что истинно верующим людям место здесь?

Как новый губернатор залива Массачусетс, Джон Винтроп объявил о собрании, которое было назначено на одиннадцать часов следующего дня. На него надлежало явиться всем переселенцам, кроме больных и тех, кто за ними ухаживал. Воспользовавшись этой оговоркой, Энди настоял, чтобы Дженни осталась на корабле. Лучше ей не слышать того, что там будет говориться.

Винтроп пришел на собрание в поношенных башмаках, старых штанах и потертой грязной рубашке. Он походил скорее на простолюдина, чем на богатого джентльмена с хорошими манерами. Миновав стоящие в беспорядке лачуги, он вышел на городскую площадь, которая напоминала небольшое болото, и обратился к народу.

– Не стоит говорить, что мы представляли себе жизнь в Новом Свете несколько иной.

Послышались нервные смешки. Никто не возразил губернатору.

– Но к осени у всех будет крыша над головой, а к следующему лету мы превратим это захолустье в нормальное поселение. Я не хочу вас обманывать. Запасы продовольствия на исходе. Мы должны немедленно посеять зерно и молиться о том, чтобы год был урожайным. При первой же возможности мы отправим корабль в Англию, чтобы пополнить запасы провизии.

– И я первым сяду на этот корабль! – воскликнул мужчина с модной заостренной бородкой, одетый в белую рубашку с плоеным воротником. Энди знал о нем лишь то, что он прибыл с женой и тремя сыновьями и что его звали Вортингтон.

– Я буду молить Бога, чтобы вы передумали, Питер, – сказал Винтроп.

– Я не нанимался жить в грязи, как свинья, – ответил Вортингтон. – Я взял с собой семью не для того, чтобы похоронить ее в лесу.

Его поддержали еще несколько человек.

Винтроп поднял руку, прося тишины. Он молчал, дожидаясь, пока все успокоятся. Рядом с ним стоял Эндикотт. Губернатор протянул руку, и Эндикотт подал ему листы бумаги.

– Когда мы плыли сюда, я спрашивал себя, кто мы и что мы ищем в Новом Свете. Я записал свои мысли. Вчера ночью, как и вы, я размышлял, не совершили ли мы ошибку, покинув Англию. Потом я перечитал написанное в пути. Теперь более, чем когда-либо, я убежден, что Господь не зря направил нас сюда. Он хочет, чтобы мы остались здесь. Я прочту вам свои записи и надеюсь, что вы поймете то, что ясно мне.

Винтроп начал читать. Энди посмотрел на колонистов, на их скрещенные на груди руки, нахмуренные брови и поджатые губы. Все говорило о том, что губернатор взялся за безнадежное дело. Между тем Винтроп продолжал:

– Я назвал свои заметки «Христианское милосердие».

Пространно изложив взгляд Священного Писания на христианскую любовь, он заговорил о том, как применить ее принципы к новому обществу:

– Как применить изложенное выше на практике? Рассмотрим четыре момента: первое – человек, второе – работа, третье – цель, четвертое – средства.

Начнем с человека. Мы считаем себя братьями во Христе… Поэтому нас должны связывать узы любви, мы должны жить этой любовью, если мы действительно те, кем себя считаем…

Второе – работа, которую нам надо сделать. С помощью Высшего провидения и церквей Христовых нам предстоит создать гармоничное общество, где мирские и духовные власти будут вести себя достойно.

Третье. Наша цель – улучшить нашу жизнь, служа Всевышнему, создать и упрочить новую церковь, уберечь самих себя и наше потомство от разврата и зла этого греховного мира…

Четвертое. Мы наметили, что нам необходимо делать и какова наша цель. Нам предстоит небывалая по сложности работа. Разумеется, мы должны продолжать делать то, чем занимались в Англии, но этого мало…

И если мы уклонимся от своей цели и, забыв о воле Божьей, бросимся в объятия современного мира, ища плотских утех и стремясь умножить свое состояние, гнев Всевышнего обрушится на клятвопреступников. Тогда мы узнаем, какую цену нам придется заплатить за невыполнение своего долга.

Единственный способ избежать возмездия и позаботиться о своем потомстве – это последовать совету пророка Михея: «действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренно-мудренно ходить пред Богом» нашим [95]95
  Мих. 6:8.


[Закрыть]. Надо поддерживать друг друга братской любовью, избегать излишеств, ради того чтобы другие могли удовлетворить свои потребности. В отношениях друг к другу мы должны быть кроткими, добрыми, терпимыми и щедрыми. Нам следует быть расположенными друг к другу, быть готовыми понять ближнего, вместе радоваться, вместе печалиться, вместе трудиться и переносить тяготы жизни, не забывая о своем предназначении и том обществе, которое мы хотим построить. Мы должны чувствовать себя единым целым.

Поэтому надлежит сохранять спокойствие. Оно поддержит наш дух. Господь – Бог наш, жить среди тех, кто избран Им, – подлинное счастье, и да благословит Он дела наши, и тогда мы еще глубже познаем Его мудрость, силу, милосердие и истину. Мы увидим, что Бог Израиля с нами, когда поймем, что вдесятером сможем устоять перед полчищами врагов наших. И Он удостоит нас славы и воздаст нам по заслугам. И о новых колонистах, которым удастся добиться успеха, скажут: «Подобное по воле Божьей произошло в Новой Англии». Нельзя забывать, что мы – город на холме [96]96
  Город на холме – символ американского национального сознания, одно из основных философских понятий пуритан, приехавших в Новый Свет для того, чтобы построить там идеальное общество – Царство Божие. Взятое из Библии выражение (Ис. 2:2; Мф. 5:14) впервые появилось в 1630 г. в дневнике будущего губернатора Массачусетса Джона Винтропа.


[Закрыть]. Мы у всех на виду. Перед нами стоит нелегкая задача. Пройдет немного времени, и наступят холода. Вы знаете, что случилось прошлой зимой в Плимуте и Сейлеме, и понимаете, что, вероятно, кто-то из нас не доживет до весны. Но умереть ради мечты не означает умереть напрасно. Жертвы, которые мы приносим, – будь то жизнь или смерть, – заложат фундамент для нового общества. Это общество сделает жизнь наших детей, внуков и правнуков счастливой. Каждая семья должна выбрать свой путь. Я остаюсь здесь и при первой возможности привезу сюда жену и близких. В Англии меня ждут гонения. Я предпочитаю покорять дикую природу, а не воевать с епископами. Старая Англия утратила былое величие, а у Новой Англии впереди небывалый расцвет.

Кое-кто из переселенцев остался непреклонен в своем решении вернуться в Англию. Но в этот день у Джона Винтропа появилось множество сторонников, которых ему удалось переубедить. Среди них был Энди Морган.

Первым делом следовало выбрать место для поселения. Разместить всех вновь прибывших в Сейлеме было невозможно. В долины рек Чарльз и Мистик на поиск подходящих земель отправились группы разведчиков. Когда они вернулись и доложили об увиденном, мнения разделились. Принять решение было непросто, но времени на споры не осталось. Нужно сеять зерно и строить дома. Поэтому, несмотря на возражения Джона Винтропа, колонисты разбились на несколько групп.

В четырех милях вверх по течению реки Чарльз сэр Ричард Салтонстолл основал Уотертаун; Вильям Пинчон заложил Роксбери; Мэттэпэн был заселен и переименован в Дорчестер под началом Роджера Лудлоу; помощник губернатора Дадли обустраивал Ньютаун; Инкриз Новелл возглавил базовый лагерь в Чарлстоне; а Джон Винтроп стал основателем Бостона.

Для того чтобы выжить, все колонисты должны были работать с рассвета дотемна. Несколько человек отвечали за снабжение поселенцев рыбой. Рыбаки разделились на бригады, и две лодки проводили в море круглые сутки, не простаивая ни минуты. Бригады соревновались между собой. Предстояло заготовить как можно больше соленой рыбы – иначе зимой не уцелеть.

Были сформированы бригады строителей. Для начала следовало возвести самые простые дома, чтобы перезимовать. Эти постройки, напоминающие жилища индейцев, получили название «английские вигвамы». В землю втыкали три тонкие жерди, концы которых сверху сгибали и связывали вместе. Чтобы конструкция была жесткой, к вертикальным стойкам привязывали горизонтальные распорки. С одной стороны дома находилась дверь, с другой – очаг. Внутри – только грубо сколоченный деревянный стол и скамейки. Крышу покрывали корой или тростником.

Женщины покрепче по утрам работали в поле, а во время отлива собирали на берегу съедобных моллюсков. Остальные ухаживали за детьми и больными под руководством мистера Скелтона, священника, который, кроме того, отвечал за ежедневное распределение провизии.

Мистер Хиггинсон, второй священник, должен был молиться и готовить воскресные проповеди, уча поселенцев служить Богу и поддерживать друг друга.

Каждое утро колонисты собирались вместе и распределяли работу на день, в полдень они обедали, а затем трудились до четырех часов пополудни. Остаток дня они могли провести со своими близкими.

Когда 2 июля в порт на двадцать дней позднее «Арбеллы» наконец-то вошел «Толбот», работы были уже в разгаре. Первого июля пришли два корабля из второго каравана, «Мэйфлауэр» и «Вейл». Шестого июля благополучно прибыли остальные суда.

Вскоре сбылось пророчество Винтропа, который предрек, что кому-то неизбежно предстоит умереть. В день прибытия «Толбота» во время рыбной ловли утонул один из сыновей Винтропа, Генри. В августе заболела и умерла леди Арбелла; месяц спустя скончался ее муж, Айзек Джонсон. Переселенцы тяжело переживали их смерть.

А вот Нелл неожиданно пошла на поправку. С корабля она перебралась в один из английских вигвамов в Бостоне, где разместили больных. Девушка чувствовала себя все лучше, она начала понемногу вставать, ее бледная кожа порозовела. Когда прибыл «Толбот», Дженни и Энди сидели у постели Нелл. Дверь распахнулась, и на пороге появились Дэвид и Джеймс Куперы. Отец и сын сразу заполнили собой всю хижину. Им сказали, что Нелл при смерти. О том, что Энди Морган тоже отправился в Новую Англию, они не знали. Сапожник был удивлен, а Джеймс взбешен.

Молодой человек вышел вместе с Куперами наружу и рассказал им, как он попал в Новый Свет. Джеймс заявил, что Энди должен вернуться в Англию на «Лайоне», когда судно поплывет назад за продовольствием. Однако отец оборвал сына, заявив, что Господь знает, что делает, и если Энди оказался в Массачусетсе, значит, на то Божья воля. По его тону Энди почувствовал, что он тоже не в восторге от встречи, но понимает, что тут уж ничего не поделаешь. Джеймс остался при своем мнении.

Среди вновь прибывших оказались еще двое, у кого имя Энди Моргана не вызывало восторга, – Маршалл и Мэри Рамсден. Они стали мужем и женой. Когда Энди познакомился с ними в Колчестере, Мэри носила фамилию Седжвик, а Маршалл был молодым идеалистом, печатавшим пуританские памфлеты. На их щеках отчетливо виднелись клейма, выжженные по приговору суда. Чтобы скрыть отсутствие одного уха, Маршалл отпустил волосы. Нельзя сказать, что они встретили Энди враждебно, но и дружелюбия на их лицах не наблюдалось. Они молча развернулись и пошли в другую сторону.

Теперь Энди уже не так сильно сердился на Бога. Казалось, Он прислушался к его молитвам. Нелл начала выздоравливать. «Толбот» благополучно доставил жителей Эденфорда на берег залива Массачусетс. И хотя само поселение едва ли оправдало их ожидания, с каждым днем жизнь становилась лучше, совместная работа сплачивала колонистов, способствуя их духовной близости.

Энди трудился как заведенный. Каждый день юноша гнул спину на отведенном ему участке, а после четырех часов вечера, когда рабочий день подходил к концу и менее трудолюбивые колонисты отправлялись домой или просто беседовали, сидя под деревом для собраний, он, не дожидаясь, пока у бригады строителей дойдут до этого руки, строил вигвам для Дженни и Нелл. Молодой человек так старался, что обратил на себя внимание не только других поселенцев, но и индейцев из племени пекотов [97]97
  Племя пекотов – алгонкинский народ, населявший долину Коннектикут. Название этого племени означает «разрушители», «истребители». Пекоты были очень воинственны и хорошо организованы. В начале XVII в. племя насчитывало несколько тысяч человек. После эпидемий и Пекотской войны (1636–1637) большинство индейцев этого племени было уничтожено.


[Закрыть], которые откровенно потешались над его усердием.

Трое из них регулярно приходили понаблюдать за работой колонистов. Обычно они стояли на опушке леса, указывая на хлопочущих поселенцев пальцами, и смеялись. Поскольку Энди трудился дольше всех, он стал основным объектом насмешек. Энди старался не обращать внимания на своих соотечественников. Молодой человек знал, что среди англичан он пользуется дурной славой: молва о его прошлом приплыла вместе с «Толботом». Однако он не мог понять, что так забавляет индейцев. Они смеются над его внешностью или над тем, как он работает? Может, он делает что-нибудь не так?

Основная работа была уже закончена: он прочно установил три жерди, согнул и крепко связал их сверху. Установил и дверную коробку, а внутри дома сложил каменный очаг с дымоходом из деревянных брусков и палок. Индейцы показывали пальцами на плоды его трудов, веселясь от души. Руками они делали непонятные круговые движения.

Наконец терпение Энди лопнуло. Взяв палку, он направился к пекотам. Те перестали смеяться. Мужчины, сидящие под деревом для собраний, внимательно наблюдали за юношей. Среди них был и Винтроп, который пришел разузнать, каково настроение колонистов. Пройдя примерно половину расстояния, отделявшего его от индейцев, Энди положил палку на открытую ладонь и, балансируя ею в воздухе, помахал им свободной рукой.

– Послушайте, – громко сказал он, – если я делаю что-то не так, покажите, как нужно.

Индейцы смотрели на него с опаской.

Энди снова сделал приглашающий жест:

– Покажите, как надо.

Индейцы не шелохнулись.

Энди сделал еще несколько шагов в их сторону. Индейцы отступили к лесу.

– Не уходите! – попросил Энди и снова помахал им рукой. – Помогите мне. Покажите, как надо.

Энди медленно приближался к индейцам. Он услышал, как один из сидящих под деревом довольно громко сказал:

– Болван! Ведь допрыгается, его убьют!

Мужчины вскочили на ноги.

Когда Энди подошел еще ближе, два индейца укрылись в лесу, а один остался стоять на месте. Энди протянул ему палку на открытой ладони.

Индеец посмотрел на палку, потом перевел взгляд на Энди. После этого он протянул руку и взял палку. Энди улыбнулся и кивнул. Указывая в сторону вигвама, он сказал:

– А теперь покажи, как нужно.

Индеец оглянулся на своих товарищей. Они с напряженным вниманием наблюдали за ним из леса.

Энди сделал несколько шагов в сторону вигвама и жестом пригласил индейца с палкой следовать за ним. Индеец посмотрел на палку, на вигвам и пошел за Энди.

Когда они приблизились к строению, Энди указал на дымоход и повторил странные круговые движения, которые делали индейцы, потешаясь над ним. Индеец с палкой кивнул и засмеялся, он ткнул пальцем в дымоход, тоже сделал круговое движение рукой и снова засмеялся.

Энди пожал плечами, показывая, что не понимает.

– Что я должен делать? – спросил он.

Индеец не ответил.

Энди указал на палку, затем на самого индейца и, взяв его за руку, подвел к строению. Тот, похоже, понял, чего от него хотят. Несколько минут он ходил вокруг вигвама, внимательно изучая его. Взявшись за одну из поперечных жердей, он подергал ее, испытывая жилище на прочность. Потом он обошел вигвам и подергал поперечные жерди с другой стороны. Пара поперечин упала на землю. Индеец привязал их снова (не так, как это делал Энди), и опять подергал вигвам. Теперь жерди держались крепко.

Опустившись на четвереньки, он сунул голову в каменный очаг и посмотрел вверх, в направлении дымохода. Обследовав дымоход, он вытащил голову, улыбнулся и сделал круговое движение руками.

– Огонь… – догадался Энди. – Дымоход может загореться.

На этот раз индеец взял его за руку и повел на берег реки. Там они набрали глины, и пекот показал Энди, как нужно обмазать дымоход изнутри. Переселенцы знали, что это необходимо, однако делали это не всегда и далеко не так тщательно, как индеец. Пекот помог Энди обмазать дымоход глиной не только внутри, но и снаружи.

На следующий день индеец вернулся, чтобы помочь молодому человеку закончить работу. Еще день спустя они вместе настелили тростниковую крышу. Отныне не только Энди развлекал любопытных. Теперь они работали вдвоем, Энди и Сазакус [98]98
  Автор дал этому индейцу имя одного из пяти вождей пекотов.


[Закрыть].

Неизменный интерес помощника Энди вызывали двери – обязательная принадлежность английских вигвамов. Взяв за образец индейские вигвамы, англичане дополнили их двумя европейскими нововведениями – дымоходом и дверью на деревянных петлях. В индейских хижинах для отвода дыма использовалось отверстие в крыше, а вход завешивался шкурой. Сазакус, который по-видимому, очень гордился тем, что помог соорудить дымоход, затаив дыхание смотрел, как Энди устанавливает дверь.