Текст книги "Пуритане"

Автор книги: Джек Кавано

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Идя вдоль реки Креди, Энди набрел на маленькую деревушку под названием Кредитон. Было воскресенье, и он отправился в церковь. Деревню населяли пуритане, поэтому алтарь не был огражден, а молодой одаренный священник без положенного облачения прочел проповедь, подготовленную им самим. Кредитон очень напоминал Эденфорд. Оба поселения располагались у реки. И здесь, и там жили пуритане. И в том, и в другом местечке во время проповеди создавалось ощущение, что священник беседует со своей семьей. Правда, в отличие от жителей Эденфорда, занимавшихся производством шерсти, жители Кредитона были фермерами.

По окончании службы Энди познакомился со священником, а он, в свою очередь, представил ему Ричарда Тоттела, фермера и отца четверых детей. Тоттел, у которого было три дочери и сын, пригласил Энди к себе.

Тоттелы жили еще скромнее, чем обитатели Эденфорда. Эта небогатая семья занималась выращиванием ячменя. Тоттел был серьезным, рассудительным и мужественным человеком с неторопливой походкой. Иначе и быть не могло. Из поколения в поколение его семья трудилась под серым небом и моросящими дождями, расчищала канавы, чинила изгороди, ремонтировала дома и амбары и пахала землю, которая не всегда баловала хорошим урожаем. В результате упорного труда и лишений семья сумела значительно увеличить площадь обрабатываемых земель и добиться уважения соседей.

Две старшие дочери Тоттела, девицы на выданье, вились вокруг Энди, как мухи над медом. Девушки были великолепно сложены, миловидны, с большими черными глазами. К тому же они отличались остроумием. Каждые пять минут отец прогонял их прочь, но они неизменно возвращались.

Миссис Тоттел была третьей женой Ричарда. Первые две скончались в родах, а нескольких его детей унесла лихорадка. Но Энди видел, что эти люди не привыкли жалеть себя и оплакивать свою горькую участь. Они просто продолжали жить как умели и делали свое дело. Повседневная работа закалила их, и сломить этих тружеников было нелегко.

В семье Тоттелов Энди впервые отведал знаменитый местный яблочный пирог с заварным кремом. В честь гостя крем приготовили по особому рецепту, со сливками, молоком и сахаром. Еда была такой вкусной, что Энди подумал, не остаться ли ему в Кредитоне. Едва ли он станет фермером, но что если Господом ему уготована здесь иная судьба? Эта мысль показалась Энди забавной, но после ужина его планы изменились.

После еды семья собралась у камина поговорить и покурить. Энди не знал, что в этой части страны пагубное пристрастие к курению носит столь повальный характер. Тоттел, его жена, дочери и даже младшие дети раскурили трубки с табаком и довольно попыхивали ими. Когда Энди отказался присоединиться к Тоттелам, они обиделись. Пришлось распрощаться с хозяевами и отправиться дальше.

Ночь Энди провел под открытым небом, разглядывая звезды, размышляя и молясь. Похоже, он зря проявил такую нетерпимость к Тоттелам. Он был несправедлив к этим славным людям. Ему хотелось найти новый Эденфорд и новых Мэтьюзов, другую Дженни и другую Нелл. Но Кредитон не был Эденфордом, а Тоттелы не были Мэтьюзами.

Энди перечитал Деяния апостолов, где рассказывалось о странствиях Павла, и дошел до того места, где Павел и Варнава отправились из Антиохии в свое первое миссионерское путешествие. Подробности морского плавания на Кипр, а затем в Пергию и Памфилию будоражили его воображение. Засыпая, Энди понял, что хочет увидеть море.

Не заходя в Плимут и Эксетер, он направился на восток и вышел к Английскому каналу в районе залива Лайм. В первый день Пасхи он был в Чармуте. Не обнаружив там пуритан, он заглянул в англиканскую церковь, но ушел, прежде чем богослужение закончилось. Епископ Чармута чем-то очень напоминал епископа Лода во время службы в соборе Святого Михаила в Лондоне.

Второй день Пасхи приходился на 29 марта, в этот день первый караван судов Джона Винтропа должен был выйти в путь, направляясь к берегам Америки. Если все получилось, как задумывали беглецы, на борту этих судов в Новый Свет отправились Дэвид Купер и его семья, а с ними и остальные переселенцы из Эденфорда. Есть ли среди них Нелл и Дженни? Энди очень хотелось знать это. Сапожник заверил его, что сестры в безопасности. Но где они? Стал бы Купер уверять, что им ничто не грозит, если бы девушкам предстояло столь опасное путешествие? Вряд ли. Скорее всего, после героической гибели Кристофера Мэтьюза их приютил кто-нибудь из состоятельных пуритан.

Днем Энди отправился на берег моря и долго смотрел вдаль. Он надеялся увидеть корабли Винтропа, хотя понимал, что это всего лишь мечта. Ему удалось разглядеть только несколько фламандских суденышек.

Во вторник и в среду он вновь бродил по берегу, думая, что, скорее всего, корабли снялись с якоря ночью. Суда должны были выйти из гавани с первым попутным ветром, независимо от времени суток. Глядя на море, Энди старался не предаваться унынию.

Из Крайстчерча на ялике [80]80
  Ялик – небольшая шлюпка с одной или двумя парами весел.


[Закрыть]он отправился на остров Уайт, ради того чтобы немного проплыть по морю. Павел и Варнава последовали на Кипр, почему бы Энди не побывать на острове Уайт? Там он остановился в Ярмуте.

Прочитав историю первого миссионерского путешествия Павла и Варнавы, он с болью размышлял о возникшем между ними разногласии, из-за которого им пришлось расстаться. Они были друзьями и братьями во Христе. Почему они не сумели договориться и решились на разрыв?

Он делал все возможное, чтобы не терять самообладания. «Я просто страдаю от одиночества, – говорил он сам себе. – Такое может случиться с каждым». Пытаясь отвлечься от невеселых мыслей, Энди принялся читать главу шестнадцатую Деяний, где рассказывалось о прибытии Павла в Троаду и о том, как в ночном видении апостолу явился некий македонянин, который молил его отправиться за море и прийти ему на помощь.

В понедельник Энди проснулся, думая о тех, кто отплыл в Новый Свет. Это произошло примерно неделю назад. Теперь переселенцы, должно быть, проделали около четверти пути до нового дома. Он оделся и пошел к морю.

Идя по улице, которая между двумя высокими домами выходила на пристань, Энди услышал испуганные крики. Оглянувшись, он увидел, что прямо на него несется обезумевшая лошадь. Возница, не удержавшись, свалился на обочину, но в экипаже остался пассажир, господин весьма преклонных лет. За экипажем с криками бежали несколько мужчин, пытаясь остановить взбесившееся животное.

Лошадь мчалась галопом, с вытаращенными от ужаса глазами. Энди встал поперек дороги, изо всех сил размахивая руками. Экипаж несся прямо на него. Юноша быстро огляделся и понял, что он сумеет избежать колес экипажа, только если отпрыгнет как можно дальше. Внезапно его осенила идея.

Он снял куртку и бросился вперед, размахивая ею перед лошадью и крича. Лошадь встала на дыбы. Экипаж остановился. Молодой человек бросил куртку и попытался успокоить перепуганное животное. Лошадь вновь вздыбилась на дыбы. Но тут как раз подоспели мужчины. Они окружили лошадь, и одному из них удалось схватить поводья. Животное мало-помалу успокоилось.

Господин, сидевший в экипаже, крикнул мужчинам, чтобы они позаботились о вознице, однако было уже поздно – тот расшибся насмерть. Никто так и не понял, почему лошадь понесла.

Пожилой джентльмен подошел к Энди, чтобы поблагодарить его. Он представился, назвавшись капитаном Берли, командующим ярмутской крепостью. Он вел себя сдержанно, но учтиво, и, судя по всему, был очень стар.

Энди назвал свое имя.

– Морган? – переспросил старик. – Ты случайно не родственник адмиралу Амосу Моргану?

– Это мой дед, – улыбнулся Энди, услышав имя адмирала. Как давно он не вспоминал о нем!

– Ну конечно! – капитан схватил Энди за плечи и оглядел его с головы до пят. – Ты вылитый дед. Как поживает старый ворчун?

– К несчастью, сэр, в прошлом году его не стало. Мы были очень дружны.

– Мои соболезнования, – сказал капитан. – С твоим дедом мы съели не один пуд соли.

Капитал Берли пригласил юношу к себе. Они съездили за вещами Энди на постоялый двор и затем отправились в крепость.

За обильной трапезой капитан Берли развлекал гостя рассказами о себе и адмирале. Какие-то из этих историй молодой человек уже слышал от деда, какие-то нет. Энди узнал, что в одном из сражений капитана взяли в плен, и он три года провел в испанской тюрьме. В 1610 году он и трое его сыновей сопровождали сэра Томаса Роу [81]81
  Роу Томас – английский мореплаватель.


[Закрыть]во время путешествия в Гвиану.

Не вдаваясь в подробности, Энди сказал старому джентльмену, что ему не хочется идти по стопам отца и становиться сквайром [82]82
  Сквайр (эсквайр) – здесь: представитель нового дворянства, богатый джентльмен.


[Закрыть]и что он ищет, чему бы посвятить свою жизнь. Капитан Берли либо не слышал о королевском приеме в честь Энди, либо просто не стал заводить разговор об этом. В любом случае молодой человек был рад, что им не пришлось говорить о его прошлом.

– Если ты похож на своего деда, твоя судьба – море, – сказал капитан. – Там тебя ждут приключения, которые требуют смелости и мужества. Проклятые каперы [83]83
  Каперы – каперское судно, владельцы которого с разрешения властей воюющих и даже нейтральных стран занимались в XVI–XIX вв. захватом торговых судов. Каперство было запрещено в 1856 г. Декларацией о морской войне.


[Закрыть]подстерегают наши торговые суда, а потом возвращаются во Фландрию. Будь моя воля, я бы снарядил корабли и завоевал эти земли, чтобы поставить испанцев на место. У нас есть все основания напомнить им, кто хозяин канала. Да разве станут слушать старую развалину?! Если сражения тебе не по душе, можно поступить на торговое судно. Они ходят в Карибское море, продают рабов из Африки, перевозят колонистов в Америку… Ах! Вот ведь… чуть не забыл! Я получил приглашение капитана Милбурна позавтракать у него на борту завтра утром. Питер Милбурн – отличный парень, он вместе со мной ходил в Гвиану. Если хочешь, пойдем к нему вместе. Я попрошу его взять тебя в команду. А не захочешь – терять тебе нечего. По крайней мере, хорошо поешь.

Беседа с капитаном Берли пробудила в памяти Энди дорогие воспоминания о дедушке и его рассказах. Он с радостью согласился отправиться вместе со старым капитаном на завтрак.

Над водой залива непроницаемой пеленой стлался туман. Воздух был густым и соленым. Капитан Берли и Энди подплыли на ялике к борту судна. Старик сидел прямо, высоко подняв голову, без улыбки на лице, но Энди догадывался, как будоражит его кровь возможность опять подняться на борт корабля, пусть даже стоящего на якоре.

Капитан Питер Милбурн оказался невысоким человеком с густой русой бородой. Он выглядел суровым и серьезным. Однако после того как Милбурн встретился взглядом со старым морским волком, его лицо просветлело и он тепло улыбнулся. Капитаны пожали друг другу руки, и Берли представил Энди как внука адмирала Амоса Моргана. Это произвело на Милбурна должное впечатление, и он пригласил Энди позавтракать на борту его судна.

Капитан корабля провел гостей в просторную каюту, где был накрыт стол. Следуя за хозяином судна, Энди повернул за угол и на лестнице, которая вела на нижнюю палубу, увидел Нелл Мэтьюз.

Глава 23

За столом, накрытым к завтраку, кроме Энди, капитана судна и Берли сидели леди Арбелла с мужем, мистер Джонсон и Джон Винтроп. Энди не ожидал, что окажется на борту «Арбеллы», названной в честь леди Арбеллы, дочери графа Линкольна, которая была одним из самых почетных пассажиров на корабле. Как и планировалось, судно вышло в море 29 марта, но из-за неблагоприятного ветра добралось лишь до Ярмута.

Гости оживленно беседовали, обсуждая направление ветра и запасы провизии, – их необходимо было пополнить из-за долгой стоянки в гавани, – и с удовольствием слушали байки двух капитанов. Берли рассказал, как Энди спас его на пристани, и все присутствующие с интересом взглянули на юношу. В этот момент старый капитан спросил Милбурна, не нужен ли ему еще один член команды.

– Так ты хочешь стать моряком? – обратился к Энди Милбурн.

– Мне всегда нравилось море, но боюсь, Господь хочет, чтобы я отправился в Новый Свет.

Капитан Берли удивился:

– Еще вчера ты не знал, чем заняться. Откуда такое внезапное желание стать колонистом?

Их разговор заинтересовал Винтропа. Энди не сомневался, что Винтроп помнит его по тайному собранию в Эденфорде, однако губернатор колонии залива Массачусетс промолчал. Теперь, когда речь зашла о Новом Свете, он внимательно слушал беседу.

Энди не стал объяснять, что все изменилось в ту самую минуту, когда он увидел на палубе Нелл Мэтьюз. Впрочем, дело было не только в Нелл… Юноше не давал покоя библейский рассказ о том, как Павлу в Троаде привиделся человек и из-за моря позвал его нести Слово Божье македонянам. Эта история произвела на Энди глубокое впечатление. Казалось, Сам Господь говорит ему, что он, Энди, должен отправиться за море, в Америку, и помочь построить там город, который будет возведен по Слову Божьему. Неожиданная встреча с Нелл Мэтьюз лишь укрепила Энди во мнении, что именно в этом его предназначение.

Энди рассказал об этом сидящим за столом.

– Команда полностью укомплектована, на судне пятьдесят два моряка, – промолвил капитан Милбурн. – Учитывая, что вы – внук Амоса Моргана, я могу взять вас на борт, позволив отработать проезд. Что касается жизни в колонии, договаривайтесь с Винтропом, – капитан указал ножом в сторону губернатора, – это решать ему.

– Я с удовольствием поговорю с вами, – сказал Винтроп вежливым тоном, в котором не было и намека на обещание.

Завтрак закончился, и гости разошлись. Энди ждал, пока капитаны попрощаются.

– Чуть не забыл! – обращаясь к Милбурну, старый капитан хлопнул себя по лбу. – У меня плохие новости. В Дюнкерке [84]84
  Дюнкерк – город-порт на севере Франции, на берегу Северного моря. Одна из основных каперских баз.


[Закрыть]стоит не менее десятка судов, готовых в любую минуту напасть на английские корабли. Две недели назад они захватили «Уорик». С тех пор как это судно вышло из Даунса, о нем ни слуху ни духу. Между тем корабль очень неплохой – восемьдесят тонн и всего десять орудий. Его капитаном был Мэйсон. – Берли двинулся к выходу. – Так что будьте начеку и держитесь вместе.

Энди нужно было съездить в ярмутскую крепость за вещами. Когда они с Берли покинули «Арбеллу», Милбурн дал в честь старого капитана четыре залпа из корабельных орудий. Спустя несколько часов Энди вернулся на судно и был принят в капитанской каюте. Милбурн встретил его без улыбки.

За время отсутствия Энди Винтроп поговорил с капитаном и рассказал ему, что юный Морган был виновен в казни Кристофера Мэтьюза. Он также поведал Милбурну о том, что одна молодая женщина категорически возражает против того, чтобы Энди взяли на борт.

– Видишь ли, Морган, я не спрашиваю своих матросов об их прошлом. У многих за плечами такое, о чем они предпочитают не вспоминать. На политику и пуритан мне тоже наплевать. Для меня на первом месте мое судно.

Капитан разглядывал Энди так, словно перед ним была морская карта и он сомневается, стоит ли пускаться в плавание по столь рискованному маршруту.

Наконец он сказал:

– Из уважения к твоему деду я возьму тебя с собой, если Винтроп позволит тебе поселиться в Массачусетсе. Ступай поговори с ним, как он решит, так и будет.

Когда Энди постучал в дверь каюты Джона Винтропа, тот писал что-то в дневнике. Винтроп внимательно выслушал рассказ юноши о событиях в Эденфорде, которые привели к гибели Кристофера Мэтьюза, и об обращении Энди.

– Дэвид Купер говорил, что ты помог организовать побег, – сказал Винтроп.

– Его семья тоже на борту «Арбеллы»?

Винтроп покачал головой.

– Они на «Толботе», – ответил он. – Когда было решено бежать из Эденфорда, Купер очень беспокоился за дочерей Мэтьюза, и не без оснований. Он прислал их ко мне. С тех пор девушки все время находились здесь. Кроме них, на этом судне нет никого из Эденфорда.

Сердце Энди забилось при мысли о том, что он снова рядом с Нелл и Дженни.

– Как мне убедить вас, что я искренен? – спросил молодой человек.

Винтроп задумчиво прикоснулся тонким пальцем к своему длинному носу.

– За завтраком ты говорил о видении, которое было апостолу Павлу. Ты на самом деле считаешь, что Господь через эту историю обратился к тебе?

Энди кивнул.

– Чем больше я об этом думаю, тем это для меня очевиднее, – сказал он. – В одной из последних проповедей Кристофер Мэтьюз говорил о Моисее, который вел свой народ в Землю обетованную. Потом викарий пригласил вас выступить на тайном собрании. Я знаю, что будь Мэтьюз жив, он постарался бы убедить горожан отправиться в Новый Свет. Мне кажется, я должен довести его дело до конца. Это единственное, чем я могу отблагодарить человека, так много сделавшего для меня.

– В детстве, – задумчиво сказал Винтроп, откинувшись на спинку кресла, – я не слишком интересовался вопросами веры. Я рос настоящим озорником. Когда мне исполнилось двенадцать, я прочел несколько книг духовного содержания и начал сожалеть о своих выходках. Я стал лучше, но не прекратил хулиганить. Во время учебы в Кембридже я тяжело заболел. Я был далеко от дома и, оказавшись в полном одиночестве, обратился к Богу. Но я помнил о Нем, пока не выздоровел. В восемнадцать лет – я был уже женат – мне довелось повстречать его преподобие Иезикиела Кальвервелла. Это по-настоящему благочестивый человек, великий пуританский проповедник. Его отстранили от должности за то, что он не носил положенного священнику облачения. Я стал читать Вильяма Перкинса [85]85
  Перкинс Вильям (1558–1602) – протестантский мыслитель, теолог, политически-умеренный пуританин. Автор сочинений «Реформированный католик», «Искусство пророчества», «Призвание служения».


[Закрыть]и страшно расстроился, когда осознал, что совершил много грехов и не могу рассчитывать на спасение. Очень долго я вел праведный образ жизни, но не находил утешения в вере.

Винтроп закрыл глаза, и перед его внутренним взором прошли картины прошлого. Он задумался, какую из них выбрать для этой беседы.

– Когда мне исполнилось тридцать, – сказал он, – я понял, что моя жизнь бессмысленна. Образование, богатство и связи, которыми я обладал, ничего не стоили. Я погрузился в пучину отчаяния. Но я поднялся из этой пучины. Все, что сулило мне надежду, подталкивало меня к Иисусу, говорящему: «Я – спасение твое!» [86]86
  Пс. 34:3.


[Закрыть]. И я стал новым человеком.

Энди внимательно слушал Винтропа. Он чувствовал, как важны для губернатора эти воспоминания.

– Я встретил Иезикиела Кальвервелла. Ты – Кристофера Мэтьюза. Божьей милостью служение этих людей свело нас вместе. Кто я такой, чтобы мешать человеку понять, что предначертано ему Господом?

Энди отправился к капитану, чтобы сообщить ему о решении губернатора. Капитан, бесстрастно выслушав его, сказал:

– Путешествие будет долгим. Если мы поладим, оно будет приятным, если нет – мы можем отправиться на тот свет. Твоя задача предельно проста: выполнять приказы и свои обязанности. Это все. Спустись в кубрик к мистеру Пруддену.

На следующий день на борт «Арбеллы» поднялся друг Винтропа, его преподобие Джон Коттон [87]87
  Коттон Джон (?—1727) – пуританский священник, лидер колониального конгрегационализма.


[Закрыть], чтобы прочитать колонистам проповедь. За основу проповеди «Что обещает Господь народу Своему?» он взял десятый стих седьмой главы Второй книги царств: «И Я устрою место для народа Моего, для Израиля, и укореню его, и будет он спокойно жить на месте своем, и не будет тревожиться больше, и люди нечестивые не станут более теснить его, как прежде».

Коттон подчеркнул сходство между пуританами и избранным народом, усматривая Божью волю в том, что колонисты отправляются осваивать Новый Свет. Он задал вопрос:

– Как узнать, что Господь предначертал мне покинуть одну страну и поселиться в другой? – и сам ответил на него: – Если вы видите, что зло, окружающее вас, нельзя уничтожить и преодолеть, значит, пора трогаться в путь. Это случается, когда тяжкие грехи, в которых погрязла страна, угрожают вам гибелью; когда люди отягощены сверх меры долгами и невзгодами; когда вас преследуют.

Задумайтесь, где вы живете и где могли бы жить. Взгляните именно так на то место, где вы намерены поселиться, и вы постигнете Божий промысел. Стоит ли жить в стране, про которую вы не можете сказать: жить здесь предначертано мне Господом? Можете ли вы сказать про свой дом: Господь усмотрел для меня это место и, несмотря на все преграды, поселил меня именно здесь? Считаете ли вы, что есть воля Божья в том, что вы получили свою землю в наследство, в дар, купили или приобрели иным законным способом? Если да, значит, это действительно судьба и ваше место здесь.

Красноречие Коттона и его мысли произвели на Энди большое впечатление. Но самым замечательным было то, что в дальнем конце палубы он увидел Нелл и Дженни Мэтьюз. Во время проповеди Нелл почти не поднимала головы, как будто ей нездоровилось.

После проповеди Энди пошел туда, где сидели Нелл и Дженни. Он заметил, что две женщины помогают Нелл спуститься на нижнюю палубу. Дженни, увидев Энди, вскочила и бросилась обнимать его.

– Энди, слава Богу, с тобой все в порядке! – заплакала она. – Я хотела предупредить тебя, что мы уезжаем из Эденфорда, но не смогла. Нелл и мистер Купер сообщили мне об отъезде в самую последнюю минуту. Я бы ни за что не уехала, не попрощавшись.

Энди тоже обнял ее. Как приятно было видеть ее вновь!

– Я знаю, – сказал он. – Ведь, кроме тебя, мне никто не верил. Я всегда буду помнить об этом, Дженни.

– Я и сейчас тебе верю, – сказала она, опустив глаза.

Молодые люди заметили, что на них смотрят пассажиры. Они неохотно выпустили друг друга из объятий.

– Нелл больна?

– С того дня, как мы уехали из Эденфорда, – ответила Дженни. – Сначала мы решили, что это от волнений и бессонницы, а теперь уж и не знаем, что думать. Она совсем ослабла и почти не встает с постели.

– Я буду молиться за нее.

Дженни просияла.

– Ты что?

– Так приятно, когда ты это говоришь, – сказала она. – Ты очень изменился с тех пор, как мы познакомились. Ты стал более уверенным, зрелым, и это здорово.

В шесть часов утра 8 апреля подул северо-восточный ветер. Хриплым голосом боцман скомандовал: «Все наверх! Поднять якорь!» Экипаж пришел в движение, поднимая паруса и извлекая из глубины тяжелый якорь. Капитан прохаживался по палубе, отрывисто отдавая команды. Большую часть из них Энди разобрать не мог. Впрочем, он не знал даже те слова, что расслышал. Остальные матросы, судя по всему, понимали капитана с полуслова и стремглав бросались выполнять его приказы. Не прошло и нескольких минут, как «Арбелла» снялась с якоря и покинула гавань. Энди слышал, как плещется вода за бортом судна, которое, повинуясь утреннему ветру, направилось в сторону Английского канала.

Ветер был таким слабым, что не всем кораблям удалось миновать канал до отлива. «Арбелла» прошла его часов в десять утра, после чего примерно в трех лье [88]88
  Лье – старинная французская путевая мера; морское лье равно 5565 м.


[Закрыть]от пролива попала в полный штиль. Лишь около десяти вечера подул сильный северный ветер. Судно снова снялось с якоря. К рассвету они были у Портленда.

– Все наверх! Готовься к бою!

С кормы были видны восемь парусников. Полагая, что это корабли из Дюнкерка, капитан приказал очистить батарейную палубу. Все подвесные койки были сняты, орудия заряжены и рядом с ними наготове поставлены ящики с порохом. Пассажиров, которых сначала разместили на этой палубе, временно переселили в кубрик. Двадцать пять мужчин, включая Энди, вооружились мушкетами.

С севера по-прежнему дул сильный ветер. Восемь кораблей приближались к «Арбелле». Для них ветер был попутным, поэтому расстояние между ними и «Арбеллой» быстро сокращалось. Это, без сомнения, были корабли из Дюнкерка.

Капитан сделал пробный выстрел, выпустив из арбалета стрелу с шариком зажигательной смеси. Смесь вспыхнула, когда стрела коснулась воды. При необходимости такие стрелы могли прийтись очень кстати.

Женщин и детей отвели на нижнюю палубу, где они были в безопасности. Когда все заняли свои места, мужчины на верхней палубе начали молиться. Было отрадно видеть, как это ободрило их; даже женщины и дети не испытывали страха, хотя понимали, что их жизнь в опасности. У Винтропа всего четыре корабля, а на самом маленьком судне из Дюнкерка не менее тридцати медных пушек. Но экипаж и пассажиры «Арбеллы» полагались на Всевышнего. Хладнокровие капитана и вера помогали переселенцам преодолеть страх.

Около часа дня между вражескими кораблями и «Арбеллой» осталось не более одного лье. Чтобы показать противнику, что он не боится его, капитан Милбурн поменял галс [89]89
  Галс – курс судна относительно ветра; если ветер дует в правый борт, говорят, что судно идет правым галсом, если в левый борт – левым галсом.


[Закрыть]и развернул судно носом к преследователям. «Если они решатся атаковать, – подумал он, – пусть все закончится, пока не стемнело».

Мужчины, вооруженные мушкетами, выстроились вдоль бортов и приготовились открыть огонь.

Однако, когда корабли подошли вплотную, оказалось, что это не враги, а друзья. Одно судно было голландским, другое – французским, три корабля – английскими. Они направлялись в Канаду и на Ньюфаундленд. Суда обменялись приветственными залпами, и страх сменился всеобщим ликованием.

Поскольку опасность миновала, капитаны, заметив два рыболовных парусника, купили изрядное количество отличной свежей рыбы.

На следующий день суда миновали Плимут. Еще через день они оставили позади острова Силли и вышли в открытый океан.

Энди спустился в кубрик. После Ла-Манша распорядок дня стал совсем иным, и он почувствовал, как тяжела жизнь матроса. Он страшно устал. День начался рано, с утра дул сильный северо-западный ветер. Волны били о борт корабля не хуже кузнечного молота. Вода захлестывала палубу, и Энди, как и остальные матросы, промок до нитки. В снастях свистел ветер, концы канатов болтались в воздухе; раздавались команды и слышались отрывистые отклики. На всех парусах «Арбелла», рассекая волны, двигалась к берегам Нового Света. За ней следовали «Толбот», «Эмброуз» и «Джуел». Энди начал понимать, что морское путешествие состоит не из одной романтики, как казалось ему раньше, когда он слушал дедушкины рассказы.

Он все еще нетвердо держался на ногах. Один из матросов сказал ему, что нужно не меньше трех дней, чтобы привыкнуть к качке. Спустившись в кубрик, Энди обнаружил, что он набит бухтами [90]90
  Бухта – канат или трос, сложенный кругом, цилиндром или восьмеркой.


[Закрыть]канатов, запасными парусами и прочими судовыми принадлежностями и хламом. Из-за качки все это превратилось в беспорядочную груду, под которой были погребены и его вещи: одежда и Библия. Энди вспомнил, что матросы любили повторять: «Все свое носи с собой».

Здесь не было коек, а свет проникал только через люк. Спать удавалось не более четырех часов в сутки, после чего нужно было выходить на вахту. Энди рухнул на паруса и закрыл глаза. Он думал, что от изнеможения мгновенно уснет, но не тут-то было. Как только он начинал засыпать, его будил очередной приступ морской болезни. Четыре часа на него поочередно накатывали волны дремоты и тошноты. Дважды он выбегал на палубу и исторгал содержимое своего желудка за борт.

Промокшим, замерзшим и усталым Энди заступил на свою первую вахту. И все же он с облегчением вышел на свежий воздух; волны казались ему куда спокойнее той бури, что бушевала у него в желудке.

Поднявшись на палубу, Энди обнаружил, что он не одинок в своем несчастье. Здесь было немало пассажиров, страдающих, как и он, морской болезнью. Из-за этого даже пришлось отменить воскресную службу.

На следующий день погода была ясная и больных привели на палубу. Между каютами и грот-мачтой [91]91
  Грот-мачта – вторая мачта от носа судна.


[Закрыть]натянули канат, чтобы пассажиры за него держались. Солнечное тепло и свежий воздух помогли путешественникам прийти в чувство, многие из них заметно ожили.

Энди получил приказ смазать грот-мачту. Он залез на нее и приступил к делу, прижимая к себе ведро со смазкой. Сверху он увидел, как Дженни вывела на палубу Нелл, которая тяжело опиралась на руку сестры. Она была так слаба, что не могла держаться за канат. Остальные пассажиры повеселели и оживились, но Нелл было так плохо, что Дженни пришлось увести ее назад, в женскую каюту.

Продолжая работать, Энди молился о здоровье Нелл.

– Нет! – отчеканил капитан Милбурн, когда Энди в третий раз обратился к нему с просьбой дать добро на встречу с Нелл. – Мне не нужны неприятности! Господи, парень, да ведь она вообще не хотела, чтобы ты плыл на этом судне!

– Я знаю, – ответил Энди. – И все же мне надо ее увидеть. Я хочу лишь помолиться вместе с ней.

– Молись у себя в кубрике, Господь слышит все молитвы, – отрезал капитан. Видя, как расстроился Энди, он добавил: – Послушай, приятель, на борту полно других женщин. На берегу их будет еще больше. Зачем портить себе жизнь из-за той, которая не желает тебя видеть? Оставь ее в покое. Найди себе кого-нибудь еще.

С палубы послышалась команда сменить вахтенных.

– Мне пора заступать на вахту, – сказал Энди. – Спасибо вам за совет, сэр.

Энди поднялся на палубу. Море было спокойным, дул легкий ветерок. За этот день они почти не продвинулись вперед. В одиннадцать вечера вместе с Энди на вахту заступили еще три матроса. Один из них находился ближе к носу корабля, двое других – на корме. Энди подошел к правому борту и посмотрел на север. На темном и чистом небе ярко сияли звезды, светила луна, которая была гораздо меньше, чем в Англии. Дул прохладный ветер (с самого начала путешествия стояла холодная погода, и все пассажиры давно достали зимнюю одежду).

– Добрый вечер, сэр.

Энди вздрогнул от неожиданности и обернулся. Перед ним стояла Дженни.

Довольная тем, что напугала его, она засмеялась.

– Дженни! Что ты здесь делаешь?

Она потеплее закуталась в шаль, накинутую на плечи.

– Хотела сказать, что мне не уснуть, но, честно говоря, дело не в этом.

Энди недоуменно посмотрел на нее.

– На самом деле я узнала у одного из матросов, когда твоя вахта. Только в это время я могу побыть с тобой наедине.

Он взглянул на ее нежное лицо, освещенное мягким лунным светом. В синих глазах отражались звезды. Дженни едва заметно улыбнулась, и в уголках рта появились ямочки. Она, в отличие от Нелл, не отвергала его. Может, дело было в одиночестве, а может, в том, что она поверила Энди, тогда как остальные продолжали относиться к нему с подозрением, но юноша почувствовал, что ему хочется сжать Дженни в объятиях и выплеснуть на нее свою любовь – любовь, которую он так долго сдерживал, храня ее для девушки, не желавшей иметь с ним ничего общего. Он с огромным трудом совладал с собой и опустил глаза.

– Я рад тебя видеть, – произнес он наконец. – Как Нелл?

Дженни обиделась. Надув губы, она отвернулась от него и облокотилась о перила. Встреча превратилась в обычный разговор. Им частенько случалось беседовать о Нелл, о викарии или о ком-нибудь из горожан. Они всегда говорили о других.

Дженни тревожило состояние сестры.

– С каждым днем ей все хуже и хуже, – ответила она. – Я очень волнуюсь за нее.

Девушка заморгала, сдерживая слезы, и посмотрела на лунные блики, играющие на поверхности воды.

– Когда умерла мама, мне исполнилось тринадцать. Папа сказал, что у нее была чахотка. Перед смертью она вела себя так же, как Нелл. Она тает на глазах, у нее совершенно нет сил, она едва дышит и иногда даже не узнает меня. Мне страшно, Энди.

Он положил руку ей на плечо. Она повернулась к нему, и они обнялись. Дженни тихо заплакала, уткнувшись Энди в грудь. Он бросил взгляд в сторону кормы. Вахтенные о чем-то оживленно беседовали, не обращая внимания на то, что Энди обнимается с девушкой. На всякий случай он отвел Дженни в сторону, чтобы их не было видно с кормы.