Текст книги "Звездный король. Фантастические романы"

Автор книги: Джек Холбрук Вэнс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 50 страниц)

Звездный король

Глава I

1

«Закон неэффективен там, где нет принуждения».

Популярный афоризм

Выдержки из статьи «Смейд с планеты Смейда», напечатанной в журнале «Космополис» за сентябрь 1982 года.

Вопрос: И Вы никогда не чувствуете одиночества?

Ответ: С тремя женами и одиннадцатью детьми?

Вопрос: Что же все–таки побудило Вас обосноваться на этой планете? В общем–то, это весьма унылое место, не так ли?

Ответ: Красота – понятие относительное и зависит в большей степени от субъекта, нежели от объекта. И надо Вам запомнить, что я не содержу здесь курорт для отдыха!

Вопрос – Какого рода люди являются постоянными посетителями Вашей таверны, мистер Смейд?

Ответ: Люди, которые хотят спокойствия и возможности немного передохнуть от трудов праведных. Случайные путешественники или исследователи.

Вопрос: Я слышал, что некоторые из Ваших клиентов имеют сомнительную репутацию. Фактически – если говорить без обиняков – широко распространено мнение, что таверна Смейда широко посещается самыми отъявленными пиратами и грабителями.

Ответ: Я полагаю, что и они время от времени нуждаются в отдыхе.

Вопрос: У Вас возникают трудности во взаимоотношениях с этими людьми? Трудности, связанные с поддержанием порядка?

Ответ: Вовсе нет. Им известны мои правила. Я говорю: «Джентльмены, будьте сдержанны. Разногласия между вами касаются только вас. Они преходящи, мимолетны. Атмосфера же гармонии в таверне – это мое дело, и я намерен, чтобы так было всегда!»

Вопрос: И что же, они сдерживают себя?

Ответ: Как правило.

Вопрос: А если нет?

Ответ: Таких людей я сбрасываю в море.

Смейд был человеком скрытным. Правда о его происхождении и молодых годах была известна только ему самому. В 1479 году он приобрел крупную партию отличного строевого леса, который и переправил на маленькую каменистую планету, расположенную на краю Галактики, в так называемой Глуши. И здесь, с помощью десяти законтрактованных рабочих и примерно такого же количества рабов, он соорудил таверну Смейда.

Расположена она была на длинной узкой косе, поросшей вереском, между горами Смейда и морем Смейда, точно на экваторе планеты. Построил он ее в старинном стиле, возведя каменные стены, стропила из досок и крышу из шифера. Когда она была закончена, то хорошо вписалась в окружающий ландшафт, с первого взгляда напоминая случайное обнажение горных пород: продолговатое двухэтажное строение с высокой двухскатной крышей, с двумя рядами окон по фасаду и тыльной стороне, с дымовыми трубами по краям крыши. Сзади таверны стояла группа кипарисов, и форма их крон ничуть не казалась чужеродной на фоне пейзажа планеты.

Смейд добавил несколько новых черточек к экологии планеты: в укромной долине позади таверны он посадил фруктовый сад, еще в одной из долин он держал небольшое стадо скота и некоторое количество домашней птицы. Количество животных было весьма умеренным, и не было никаких признаков того, что их присутствие может принципиально повлиять на природу планеты.

Владения Смейда могли простираться сколь угодно далеко – на планете не было других обитателей, но он предпочитал держать под своим контролем площадь примерно в три акра внутри побеленного каменного забора. Он оставался абсолютно глух ко всему, что происходило снаружи этого забора, если только у него не было причин опасаться ущемления своих собственных интересов – но такого до сих пор ни разу не случалось.

Планета Смейда была единственным спутником звезды Смейда, тусклого карлика в сравнительно пустой области пространства. Прежняя флора планеты была скудной: лишайники, мхи, примитивные стелющиеся и вьющиеся растения; водоросли на поверхности океана, придававшие воде черный цвет. Фауна была еще более скудной: немного студнеобразных созданий, которые питались черными водорослями, небольшое количество низко организованных одноклеточных… Едва ли изменения экологии планеты, проведенные Смейдом, могли нанести какой–либо ущерб.

Сам Смейд был высоким, широкоплечим и сильным человеком с белой кожей и черными, как смоль, волосами. Прошлое его, как об этом уже упоминалось, было неопределенным, и никто не слышал, чтобы он когда–нибудь вспоминал о нем. Тем не менее таверну он содержал, соблюдая все приличия. Три его жены жили в согласии, дети были красивы и хорошо воспитаны, а сам Смейд – безукоризненно вежлив. Цены у него были высокими, и он не часто встречался с затруднениями в приумножении своих доходов.

Над стройкой бара висела надпись:

«Ешь и пей сколько захочешь. Тот, кто может платить и расплачиваться, – клиент. Кто не может и не расплачивается – гость заведения».

Среди завсегдатаев Смейда встречались самые разные люди: исследователи, разведчики, техники по обслуживанию оборудования, частные агенты по розыску пропавших людей или украденных сокровищ; гораздо реже – представители «Интергалактпола», или «хорьки» на жаргоне обитателей Глуши. Остальные посетители – всякое отребье, столь же отличавшееся друг от друга, сколь отличаются друг от друга бесчисленные виды преступлений. Мирясь с необходимостью, Смейд совершенно одинаково обращался со всеми обитателями этой части Вселенной, посещавшими его таверну.

В июле 1524 года в таверне Смейда появился Курт Герсен, представившийся разведчиком. Его корабль был стандартной моделью, сдаваемой в аренду соответствующими предприятиями в пределах Ойкумены: цилиндр длиной в десять метров, оборудованный только самым необходимым: монитором–автопилотом – устройством для отыскивания звезд, хронометром, телескопом и пультом ручного управления, расположенным в носовой части. В средней секции располагались жилой отсек, информационное устройство и кладовые. На корме находился энергоблок, расщепитель Ожарнелла и еще одно хранилище. Корабль был весь в заплатах и выбоинах, как и любой другой разведчик. Внешность Герсена также была совершенно заурядной, одежда – изрядно поношенной, особой разговорчивостью он не отличался. Но все это мало беспокоило Смейда.

– Вы надолго к нам, мистер Герсен?

– Скорее всего, дня на два–три. Мне нужно кое–что обдумать у вас в тиши, мистер Смейд.

Владелец таверны понимающе кивнул.

– У нас сейчас затишье. Только вы и Звездный Король. Если вам нужна тишина, то ее будет даже с избытком.

– Меня это вполне устраивает, – сказал Герсен, и это было правдой.

После завершения всех своих дел у него оставалось еще немало неразрешенных сомнений. Он повернулся, затем замер и оглянулся, так как только теперь до него дошли слова Смейда.

– У вас в таверне сейчас находится Звездный Король? – изумился он.

– Во всяком случае, он сам так представился мне.

– Ни разу не доводилось встречаться с Звездным Королем, знаете ли. Кроме того, даже наши ученые мало что знают о них.

Смейд вежливо поклонился, давая понять, что разговор достиг дозволенных пределов подробностей. Он сделал жест в сторону часов таверны:

– Время – наше местное. Можете переставить свои часы. Ужин в семь часов, ровно через полчаса.

Герсен поднялся по каменистой лестнице в свою комнату, крохотную клетушку с кроватью, стулом и столиком. Он взглянул в окно на полосу вереска между горами и океаном. На посадочной площадке было всего два корабля: его собственный и другой, более крупный и тяжелый, очевидно, принадлежащий Звездному Королю.

Герсен умылся в ванной, расположенной в общем коридоре, и спустился в холл на первый этаж, где пообедал продуктами с огорода и скотного двора Смейда.

Пока он обедал в столовой, туда спустились еще два гостя. Первым был Звездный Король, который, шурша своей богатой одеждой, быстро прошел в дальний конец комнаты – индивидуум с черной как уголь кожей и такими же черными глазами. Выше среднего роста, он держался с предельным высокомерием, а черный как уголь цвет кожи делал его лицо похожим на причудливую маску. Штаны из оранжевого шелка, свободная алая мантия с белым кушаком и широкая шапочка с серыми и черными полосами служили прекрасным дополнением к его экзотической внешности. Герсен оторвался от еды и смотрел на него с нескрываемым любопытством. Это был первый увиденный им Звездный Король, хотя и ходила молва о том, что сотни их инкогнито посещают планеты людей. Это была одна из великих тайн космоса со временем первого же посещения людьми планеты Лямбда–Грас.

Второй из гостей, по–видимому, только что прибыл – худой мужчина средних лет и неопределенной расовой принадлежности. Герсен повидал множество подобных людей – самых разнообразных, разношерстных бродяг Глуши. Короткие неопрятные волосы светлого оттенка, болезненно–белая кожа этого человека, весь его вид говорили о неуверенности и неопределенности. Ел он без аппетита, поглядывая то на Герсена, то на Звездного Короля, однако все же казалось, что более изучающие взгляды он бросает в сторону Герсена. Герсен попытался избежать этих, становящихся все более настойчивыми взглядов, меньше всего ему хотелось быть вовлеченным в какие–нибудь дела незнакомца.

После обеда, когда Герсен сидел, наблюдая за блеском молний над океаном, этот человек бочком подошел к нему, часто мигая и нервно гримасничая. Стараясь придать голосу безразличие, незнакомец произнес:

– Мне кажется, что вы из Кринктауна?

С самого детства Герсен привык скрывать свои чувства за полной, если не сказать свинцовой, непроницаемостью. Однако вопрос незнакомца, перекликаясь с его собственными тревогами и неловкостью, озадачили его. Он сделал паузу перед тем, как ответить, и утвердительно кивнул:

– По сути дела, да.

– Я ожидал увидеть кого–нибудь другого. Но это не имеет значения. Я уже решил, что не смогу выполнить свои обязательства. Ваша поездка сюда стала бессмысленной. Вот и все.

Он отошел назад, осклабившись в лишенной какого–либо веселья улыбке – очевидно, для того чтобы как можно собранней встретить ожидаемую резкую реакцию.

Герсен вежливо улыбнулся и покачал головой.

– Вы по ошибке приняли меня за кого–то другого.

Ответом ему был полный недоверия взгляд.

– Но вы прибыли сюда из Кринктауна?

– И что же из этого?

Незнакомец сделал безнадежный жест.

– Все равно. Я ожидал… но это все равно, – и, выждав несколько мгновений, добавил: – Я заметил ваш корабль – модель ЭВ. Вы, значит, разведчик.

– Верно.

Откровенность Герсена придала незнакомцу еще большую смелость.

– И вы сейчас направляетесь еще дальше? Или назад?

– Еще дальше, – ответил Герсен, затем, решившись на еще большую откровенность, добавил: – Не могу сказать, что мне сопутствует удача.

Напряженность, казалось, неожиданно покинула незнакомца. Плечи его поникли.

– Я и сам занимаюсь этим же делом. Что же касается удачи… – Он безнадежно вздохнул, к Герсен уловил запах самодельного виски, производимого Смейдом. – Если удачи не было, то, несомненно, я должен винить в этом только самого себя.

Однако подозрения Герсена полностью не исчезли. В хорошо модулированном голосе незнакомца слышался акцент образованного человека, но это само по себе еще ничего не значило. Он мог быть в действительности всего лишь тем, кем представился: разведчиком, имевшим какие–то неприятности в Кринктауне. Но, возможно, все было иначе. Герсен с удовольствием бы предпочел остаться наедине со своими мыслями, но из элементарной предосторожности следовало взглянуть более глубоко на создавшееся положение. Курт глубоко вздохнул и сделал любезный, хотя и несколько кривой, жест:

– Может быть, хотите присоединиться ко мне?

– Благодарю вас.

Незнакомец уселся рядом с ним и, казалось, осмелел настолько, словно и не было у него каких–то хлопот и неприятностей.

– Зовут меня Тихальт, Луго Тихальт. Выпьете? – И, не дожидаясь согласия, он сделал знак одной из младших дочерей Смейда, девочке лет девяти или десяти, одетой в скромную белую кофту и длинную черную юбку. – Я предпочитаю виски, малышка, а этому джентльмену подай то, что он сам соизволит выбрать.

Казалось, Тихальт черпает свои силы то ли из выпивки, то ли из перспективы предстоящего разговора. Голос его стал тверже, взгляд – более ясным и пристальным.

– Сколько же времени вы отсутствовали?

– Месяца четыре или пять, – ответил Герсен, не выходя из роли разведчика. – И за все это время ничего не видел, кроме скал, грязи и серы… Не знаю даже стоило ли ради этого так тяжело работать?

Тихальт улыбнулся и понимающе закивал головой.

– Но все же, разве в этом нет ничего захватывающего? Звезды сияют и купают в своем свете кружащие вокруг них и планеты. И ты спрашиваешь себя, может быть, это произойдет сейчас? Так, раз за разом – дым, аммиак, сказочные кристаллы, течение окиси углерода, дожди из кислоты. А ты все продолжаешь и продолжаешь искать. Может быть, именно в следующем секторе и образуется сращение благородных элементов и тебе усмехнется удача? Но конечно же это опять все тот же шлак или снег из метана. Но вот, вдруг, вот она! Абсолютная красота…

Герсен потягивал виски, не перебивая своего собеседника. По–видимому, Тихальт был человеком порядочным и образованным, но, к несчастью, опустившимся на самое дно этого мира. Он все говорил и говорил, наполовину обращаясь к самому себе:

– Не знаю, где залегает удача. Я уже ни в чем не уверен. Счастливая случайность оборачивается неудачей, а разочарование кажется счастливее, чем успех. Но и тогда я все же не считаю неудачи, я никогда не путаю неудачи с успехом, а в случае успеха не уступлю разочарованию. Я не такой. И жизнь продолжается.

Герсен позволил себе немного расслабиться. Такого рода непоследовательность трудно представить среди его врагов. Если только они не наняли сумасшедшего? Немного помолчав после того, как его собеседник сделал паузу, Герсен осторожно заметил:

– Неуверенность часто может повредить больше, чем незнание.

Тихальт с уважением взглянул на него, как будто это утверждение было проявлением глубокого ума.

– Значит, вы считаете, что неведение лучше неуверенности?

– Это совершенно разные вещи, – произнес Герсен легко и непринужденно, что было для него вполне естественным. – Ведь ясно, что неуверенность порождает нерешительность, а это – тупик. Человек же несведующий может действовать. Правильно он будет поступать или нет – это уже зависит от конкретного человека, от конкретных обстоятельств. Настоящего единодушия в этом вопросе не может быть никогда.

Тихальт печально улыбнулся и тихо заговорил:

– Вы – приверженец весьма популярной доктрины этического прагматизма, которая всегда оборачивается доктриной своекорыстного эгоизма. И все же я понимаю вас, когда вы говорите о неуверенности. Потому что я сам – человек неуверенный. Я знаю, что я неудачник но разве я не мог бы им не быть? У меня достаточно горький опыт, чтобы говорить так. – Он до дна выпил свое виски и наклонился вперед, почти вплотную к лицу Герсена. – Вы, пожалуй, более восприимчивый человек, чем кажется с первого взгляда. У вас более острый ум, чем у меня, и вы моложе, чем кажетесь.

– Я родился в 1490 году, – рассмеялся Герсен.

Тихальт издал вздох, который можно было истолковать как угодно, и еще раз внимательно взглянул в лицо Герсена.

– Вы могли бы понять меня, если бы я сказал, что мне довелось увидеть абсолютную красоту?

– Может быть, я и смог бы вас понять, – кивнул головой Герсен. – но только в том случае, если вы впредь будете выражаться яснее.

Тихальт задумчиво прищурился.

– Я попытаюсь. – На мгновение он остановился. – Как я вам уже говорил, моя профессия – разведчик. Это неважное ремесло – я прошу у вас извинения – потому что оно, по сути, предопределяет деградацию красоты. Иногда только в самой незначительной степени – а именно на это надеялся я, а иногда она уничтожается полностью. – Тихальт сделал жест рукой в сторону океана. – Эта таверна ничему не вредит. Она позволяет красоте этой ужасной планетки выявлять себя. – Он склонился вперед, облизав губы. – Вам известно имя Малагате? Аттель Малагате?

Уже во второй раз Герсену стало не по себе. После небольшой паузы он небрежно произнес:

– Уж не тот ли это Малагате, которого называют еще Горе?

– Да, Малагате–Горе. Вы знакомы с ним? – И Луго Тихальт бросил на Герсена такой неприязненный взгляд, как будто сам факт признания такой возможности возобновил его подозрения.

– Я знаком только с его репутацией, – сказан Герсен, изобразив на своем лице нечто вроде кислой улыбки.

– Все, что вы возможно, слышали, является лестью, заверяю вас.

– Но вы же не знаете, что именно я слышал!

– Сомневаюсь, что вы слышали худшее. Но тем не менее и в этом заключается удивительный парадокс… – Тихальт закрыл глаза. – Я занимаюсь разведкой для Аттеля Малагате. Он – владелец моего корабля. И я взял у него деньги.

– Положение затруднительное…

– Когда я это обнаружил – что я мог сделать? – Тихальт возбужденно всплеснул руками – то ли вследствии повышенной эмоциональности, то ли благодаря действию виски Смейда. – Я задавал себе этот вопрос много раз. Не я делал этот выбор. Я получил корабль и деньги не от частной лавки, а от одного почтенного учреждения. И поэтому я не считан себя рядовым разведчиком. Я быт Луго Тихальтом, человеком больших способностей, который получил назначение на должность Главного Исследователя учреждения! Я был уверен в этом. Но они послали меня на разведку в корабле модели В, и я уже больше не мог обманывать себя. Теперь я был Луго Тихальтом, самым заурядным поисковиком.

– А где же ваш корабль, Луго? – спросил Герсен из праздного любопытства. – На посадочной площадке только мой корабль и корабль Звездного Короля.

– У меня есть основания для осторожности. – Он посмотрел по сторонам. – Вас не удивит, если вы узнаете, что я ожидаю вас встретить… – Он запнулся в нерешительности и стал более тщательно обдумывать то, что собирался сказать, молча глядя на свой пустой бокал. Герсен дал знак, и юная Араминта Смейд принесла виски на светлом нефритовом подносе, который она сама разрисовала орнаментом из алых и голубых цветов.

– Но это все несущественно! – неожиданно вымолвил Тихальт. – Я уже наскучил вам со своими наболевшими проблемами…

– Вовсе нет, – живо откликнулся Герсен. Он даже сам удивился, насколько искренне это у него получилось. – Все, что связано с Аттелем Малагате, интересует меня!

– Это можно понять, – произнес Тихальт после еще одной паузы. – Он представляет собой своеобразное сочетание качеств.

– От кого вы прячете свой корабль? – спросил бесхитростно Герсен.

Тихальт покачал головой.

– Не скажу. И знаете почему? Потому что вы, возможно, человек Малагате. Хотя, ради вас самого, я надеюсь, что это не так.

– Почему это я должен быть человеком Малагате?

– Обстоятельства наводят на эту мысль. Но только обстоятельства! Фактически же я уверен, что вы не его человек. Он не послал бы сюда кого–нибудь, кого я не встречал прежде.

– Значит, у вас здесь свидание?

– Это единственное, из чего я не делаю тайны. Что же касается остального – не знаю, что мне предпринять.

– Возвращайтесь в Ойкумену!

– А как же быть с Малагате? Неизвестно, что он сделает со мной.

– Почему он так заинтересован в вас? Ведь разведчиков хоть пруд пруди.

– Я уникален, – печально усмехнулся Тихальт. – Я – разведчик, который обнаружил слишком драгоценный для продажи приз.

На Герсена это признание произвело впечатление, хотя он и попытался внешне не показать этого.

– Мир, который я открыл, слишком красив для Малагате. Невинный мир, полный света, воздуха и красок. Отдать эту планету в его распоряжение, чтобы он мог построить на ней дворцы, рулетку и казино, – это все равно, что отдать ребенка взводу солдат с Саркоя. И, возможно, даже хуже.

– И Малагате знает ваши намерения?

– У меня есть нехорошая привычка пить и, не думая, болтать.

– Вот как сейчас, – намекнул Герсен.

Тихальт, вздрогнув, натянуто улыбнулся.

– Вы не сможете сказать Малагате ничего такого, чего он уже Не знал бы. Непоправимое произошло в Кринктауне.

– Расскажите мне подробнее об этой планете. Она обитаема?

Тихальт снова улыбнулся, но ничего не ответил. Это нисколько не обидело Герсена. Тихальт, обращаясь к Араминте Смейд, заказал фрэйз, крепкий сладкий ликер, обладающий особым свойством, поскольку среди его ингредиентов был слабый галлюциноген. Герсен решил, что сам он больше пить не будет.

Ночь уже окутала планету. То там, то здесь сверкали молнии. Неожиданный ливень забарабанил по крыше.

Тихальт, казалось, наблюдал за игрой пламени в камине, но тут внезапно произнес:

– Вам никогда не найти эту планету. Я решительно настроен на то, чтобы никому не выдавать ее местонахождения.

– А как же ваш контракт с работодателем?

Тихальт сделал пренебрежительный жест.

– Я выдам ее за обычную планету.

– Но информация находится в запоминающем устройстве – мониторе, – заметил Герсен. – И это – собственность вашего нанимателя.

Тихальт ничего не говорил так долго, что Герсен уже решил было, что он заснул. Однако в конце концов он все же произнес:

– Я очень боюсь смерти. Иначе я бы направил свой корабль вместе с собой и монитором прямо в какую–нибудь звезду.

Герсен предпочел промолчать.

– Не знаю, что же мне предпринять. – Голос Тихальта стал спокойным, как будто спиртное утешило его разум. – Эта планета просто замечательная. Красивая, да! Меня беспокоит даже, а не скрывается ли за этой красотой какое–нибудь другое качество, которое я не смог увидеть, как красота женщины маскирует ее более отвлеченные достоинства. Или пороки… В любом случае планета настолько красива и безмятежна, что нет слов для описания. Там есть горы, омываемые дождями. Над долинами проплывают облака, легкие и блестящие, как снег. Небо – глубокое, темно–голубое. Воздух прохладен, чист и настолько свеж, что кажется хрустальным. Там есть цветы, хотя и не очень много. Они растут небольшими группами, так что, когда находишь их, то кажется, что наткнулся на сокровище. Но зато там много деревьев, и среди них есть великаны с такими огромными стволами, с такой побелевшей корой, что кажется, что они живут вечно.

Вы спросили, является ли эта планета обитаемой? Я вынужден ответить утвердительно, хотя создания, которые живут там… немного странные. Я назвал их дриадами. Мне пришлось видеть их около сотни, и впечатление такое, что это очень древняя раса. Такая же древняя, как деревья, как горы. – Тихальт закрыл глаза. – День на этой планете вдвое длиннее нашего стандартного, утренние часы очень долгие и наполненные светом. Дни спокойные, вечера золотистые, как мед. Дриады купаются в реке или стоят в темном лесу… – Голос Тихальта стал тише. Казалось, что он наполовину спит.

Герсен подтолкнул его.

– Дриады?

Тихальт пошевелился, приподнимаясь в кресле.

– Название не хуже любого другого. Они, по меньшей мере, наполовину растения. Я не делал настоящей проверки, не посмел. Почему? Не знаю. Я был там предположительно две или три недели… Вот что я увидел…

2

Тихальт посадил потрепанный старый корабль модели 9В на лугу рядом с рекой. Он подождал, пока анализатор произведет проверку окружающей среды, хотя, судя по пейзажу, она никак не могла быть враждебна – так, во всяком случае, подумал Тихальт, который в равной степени был ученым, поэтому и праздным мечтателем. Действительно атмосфера оказалась вполне здоровой, чувствительные к аллергиям культуры давали отрицательную реакцию, микроорганизмы в воздухе и почве быстро погибали от соприкосновения со стандартными антибиотиками. Причин для того, чтобы откладывать высадку на планету, не было, и поэтому Тихальт начал обычные приготовления к высадке.

Ступив на дерн прямо возле корабля, Тихальт пришел в восторг. Воздух был настолько свежим, чистым и прозрачным, как будто бы только что прошел весенний дождь. Вокруг стояла абсолютная тишина.

Тихальт побрел по долине. Остановившись в восхищении перед группой деревьев, он увидел дриад, которые стояли, собравшись небольшой группой, в тени. Они были двуногими, со странно человеческим строением туловища и головы, хотя было ясно, что они похожи на людей только в высшей степени поверхностно. У них была серебристо–бурая, местами зеленоватая кожа, вся в сверкающих блестках, на голове не было ничего, кроме пурпурно–зеленых пятен, похожих на глазницы. Из плеч росли органы, напоминающие руки; они разветвлялись на прутья. Иногда встречались темно–коричневые, темно–красные, бронзовые и золотистые оттенки. Дриады увидели Тихальта и двинулись вперед с почти человеческим любопытством, остановились на расстоянии пятнадцати метров, покачиваясь на гибких конечностях. Их многоцветные листья переливались в лучах солнца. Тихальт столь же внимательно рассматривал дриад, постепенно приходя к мысли, что это наиболее очаровательные создания из всех, кого ему довелось видеть.

Все следующие дни, судя по его воспоминаниям, были идиллическими и полностью безмятежными. В планете было что–то величественное, что–то удивительно чистое, – и это внушало ему почти религиозное благоговение. В конце концов он понял, что надо как можно скорее покинуть эту планету, или он не выдержит и полностью отдастся этому миру. Понимание этого привело его в состояние невыносимой печали, ибо уже больше никогда не вернется сюда.

В течение долгого времени он следил за тем, как дриады перемещались по долине, им двигало праздное любопытство относительно их природы и привычек. Были ли они разумны? К своему удовлетворению, Тихальт так и не смог ответить на этот вопрос. Их обмен веществ оставался для него загадкой, как и природа их жизненного цикла, хотя со временем ему удалось кое–что выяснить. Он понял, что они черпают какую–то часть энергии посредством своеобразного фотосинтеза.

Затем, в одно прекрасное утро, когда Тихальт задумчиво наблюдал за одной группой дриад, стоявших неподалеку на болотистом лугу, крупное, похожее на ястреба, крылатое создание устремилось вниз и ударило одну из дриад в бок. Пока она падала, Тихальту удалось заметить два белых стержня, уходивших из гибких серых ног дриады в землю. Как только дриада упала, стержни втянулись внутрь. Похожая на ястреба тварь не обратила никакого внимания на опрокинутую дриаду, но вонзила когти в болото и вытащила оттуда огромного белого червя. Тихальт с большим интересом наблюдал за этой сценой. Дриада, по–видимому, нашла червя в его подземной норе и пронзила его чем–то вроде хоботков, чтобы пожрать его как пищу. Тихальт ощутил чувство неприязни и разочарования. Дриады, очевидно, были не такими уж невинными и эфирными созданиями, какими он их себе представлял.

Ястреб некоторое время неуклюже пытался подняться в воздух, издавая при этом квохчущие звуки. Тихальт рванулся вперед и, махая руками, заставил крылатое создание выпустить добычу и взмыть в воздух. Смотреть, в общем–то, было не на что, кроме кусков белой плоти, желтой слизи и черного твердого шара величиной в два кулака Тихальта – вот и все, что осталось от искромсанного червя. Пока Тихальт рассматривал свою находку, дриады медленно подошли к нему, и он отступил. С удивлением он наблюдал, как дриады столпились вокруг мертвого червя, и человеку показалось, что они оплакивают изувеченное создание. Через некоторое время с помощью гибких нижних конечностей дриады подняли черный шар, и одна из них понесла его прочь, держа высоко на своих руках–ветвях. Тихальт последовал за нею и зачарованно наблюдал за тем, как рядом с рощицей стройных деревьев с белыми ветвями дриады закопали черный шар.

Вспоминая обо всем этом впоследствии, он удивился тому, что не сделал попыток вступить в контакт с дриадами. Раз или два, когда он еще оставался на этой планете, такая мысль приходила ему в голову, но он отбрасывал ее – вероятно, вследствие того, что ощущал себя пришельцем, вторгшимся в этот мир, неуклюжим и очень шумным созданием, пытавшимся нарушить покой этой сказочной страны. Дриады же со своей стороны относились к нему с вежливым безразличием.

Через три дня после этого события Тихальт случайно вернулся к рощице деревьев и, к своему удивлению, обнаружил бледный побег, растущий из земли точно на том месте, где был зарыт шар. На верхушке его нежно–зеленые листья уже разворачивались к солнцу. Тихальт отступил и внимательно рассмотрел рощицу: каждое из деревьев в ней, вполне возможно, выросло из шара бывшего в теле подземного червя! Он внимательно осмотрел листву, корни, кору и не обнаружил ничего, что подтвердило бы такое впечатление.

Он окинул взглядом долину и остановил свой взгляд на огромных гигантах с темной листвой. Были ли эти две разновидности деревьев похожи друг на друга?

Подойдя к гигантскому дереву, Тихальт осторожно срезал странный по форме плод, напоминающий мешочек. Продолжая разглядывать свой трофей, он направился к кораблю.

Он прошел мимо группы дриад, которые, уставившись своими пурпурно–зелеными глазами на мешочек, приняли напряженное положение. Тихальт ошеломленно наблюдал за ними. Теперь они приближались, их яркие листья дрожали и взволнованно переливались. Тихальт ощутил неловкость и стыд. Очевидно, сорвав мешочек, он, не ведая того, чем–то обидел дриад. Почему и как, он не мог сейчас понять и поэтому поспешно укрылся в корабле, где и разрезал свою добычу. Оболочка плода была крепкой и сухой. В центре располагался черенок, к которому были прикреплены семена величиной с горошину, но очень сложной структуры. Тихальт осмотрел семена под микроскопом. Они поразительно напоминали небольших недоразвитых жуков и ос. С помощью щипчиков и ножа он отпрепарировал одно из семян на листе бумаги, обнаружив крылья, грудь и челюсти: несомненно, это было насекомое.

В течение долгого времени он думал об этих существах, растущих на деревьях. Любопытным аналогом было дерево, выросшее из черного шара, который дриады вынули из тела белого червя.

Закат солнца окрасил небо, отдаленные места долины стали неразличимы. Надвигались сумерки, а за ними и ночь, и огромные, как лампы, звезды загорались на небе.

Когда прошла долгая ночь, Тихальт вышел из своего корабля. Он уже знал, что близится время его отлета с этой планеты. Как? Почему? На это у него не было ответов. Тяга тем не менее была реальной: он должен был покинуть эту планету, и он знал, что никогда больше не вернется сюда.

Он смотрел на чудесное голубое небо, плавные изгибы холмов, на рощи и леса, спокойную реку, и глаза его стали влажными. Планета была слишком красивой, чтобы покидать ее, но и слишком красивой, чтобы оставаться на ней. Он ощущал какое–то странное смятение, истинных причин которого не мог уяснить. Непрерывно какая–то сила побуждала его бежать прочь от корабля, бросить одежду, оружие, слиться с планетой, обнимать все вокруг и самому быть поглощенным, принести себя в жертву ради экстаза приобщения к красоте и великолепию…

Сегодня он должен будет уйти, «Если я останусь здесь еще хоть на один день, – подумал Тихальт, – то у меня, как и у дриад, над головой вырастут листья».