Текст книги "Кровавая ярость (ЛП)"
Автор книги: Дж. Уорд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)
Коса, откинутая за плечо, обычные джинсы и толстовка, на ногах толстые носки и тапочки для душа от «Адидас» – она как будто просто уютно проводила ночь дома. Но ее глаза. Они были похожи на старые речные камни.
– Где ты была? – выпалил он. – Что…
Она выставила перед собой руки.
– Все, с меня хватит. Я хочу, чтобы ты ушел. Я не звала тебя сюда, и меня бесит тот факт, что ты воспользовался своей кровью во мне, чтобы меня выследить.
– Что, прости? Выследить?
– Ты все слышал. Я не хочу, чтобы ты снова здесь появлялся.
Пэйтон крепко сжал зубы.
– Хорошо, давай на этом остановимся. Насколько я помню, когда ты в сумерках ушла из моей постели, между нами все было круто. И теперь ты ведешь себя так, словно я – маньяк-преследователь. Думаю, ты должна мне объяснить…
Она грубо рассмеялась.
– О, я должна тебе, да. Конееечно. Потому что весь мир должен вертеться вокруг тебя.
– О чем ты говоришь? – Пэйтон почувствовал, как повышает голос, но не мог остановиться. – Что с тобой не так?
– Со мной? Со мной все нормально. И с тобой тоже все тип-топ. Ты скоро сочетаешься браком с прекрасной девушкой из хорошей семьи, как и все в твоем мире. Поздравляю… Кстати, может, вы вдвоем и моя сестра с Оскаром объединитесь и сходите на двойное свидание? – Она хлопнула в ладоши. – Ура! Время для селфи!
Прежде чем он смог открыть рот, Ново подалась вперед.
– И не притворяйся, что удивлен. Ты точно знал, что происходит все это время, пока мы с тобой трахались. Ты знал, что будешь связан с другой, но вел себя так, словно… – Она резко замолчала. – Во всяком случае, сделай мне одолжение и не приглашай на церемонию, окей? Уверена, ты поставишь в неловкое положение свою будущую шеллан, и хотя для таких как ты жестокость в порядке вещей, непорядочными нам всем быть не хочется, не так ли? Да, потому что это неправильно.
Пара людей, мужчина и женщина, спустились по лестнице слева от них, а тот факт, что они смеялись и держались за руки, был как удар по яйцам.
Пэйтон шагнул в сторону, чтобы позволить им пройти, и подождал, пока они не окажутся в конце вестибюля, прежде чем заговорить.
– Это не то, что ты думаешь.
Ново снова засмеялась.
– В самом деле? По-твоему, как много способов интерпретировать этот сценарий? Или ты предполагаешь, что раз я всего лишь гражданский кусок дерьма, то более чем жажду играть роль твой грязной тайны до конца своих дней?
Пэйтон сделал шаг назад. А потом еще и еще один.
– Значит, ты все решила. Все решила, да?
– Математика здесь не так уж сложна. И я очень умная женщина.
– Для сведения – ты мне и слова не дала сказать по этому поводу.
– Я разве должна? Твоя версия событий для меня не имеет значения. Сотрясение воздуха, ничего серьезно. Как и ты сам.
Пэйтон физически ощутил, как ее слова ударили прямо в центр грудной клетки. А потом он уставился в пол. Словно сквозь туман он заметил, что ковер был влажным от снега, что приносили люди с улицы на сапогах и ботинках.
Он думал о том, как она позволила ему обнимать ее всю ночь.
И он поверил, что наконец-то забрался в ее сердце.
Но он недостаточно хорошо ее знал.
Может, в другое время ее жизни у них мог быть шанс. Но отношения с ней похожи на марафон со сломанной ногой. Можно было договариваться о чем угодно, разговаривать о том, чтобы возродить доверие, заверять и проверять, чтобы убедиться, что ее все устраивает, но со временем ее главная слабость, которая заключалась в том, что она никогда на самом деле ему не доверяла, разрушила бы общие усилия.
– Я не могу тебя исцелить, – тихо произнес Пэйтон.
– Какого хрена? – огрызнулась она. – Что, черт возьми, ты несешь?
Пэйтон посмотрел ей прямо в глаза.
– Мне жаль, что тебе причинили боль. Мне действительно…
– Дело не в Оскаре! И не пытайся свалить…
– Собственно, дело именно в нем. Наверное, ты когда-нибудь поймешь это, а может и нет. Но в любом случае – это не мое дело, потому что я отказываюсь продолжать платить за грехи другого. Удачи тебе. Надеюсь, ты каким-то образом обретешь в душе покой.
Он отвернулся и пошел к двойным дверям… и на своем пути увидел вспышку ее отражения на стекле. Ново смотрела ему вслед, подбородок был упрямо выставлен вперед, глаза сверкали, а руки скрещены на груди.
Закрывая сердце.
И если это не самая идеальная метафора, описывающая ее личность, то он не знал, какая еще могла бы сделать это лучше.
Выйдя из здания, Пэйтон спустился по семи заснеженным ступеням и посмотрел налево. Потом направо.
Он выбрал направление случайно и пошел, засунув руки в карманы своей флисовой кофты. Он не потрудился надеть парку и по ошибке оставил свою вещевую сумку в раздевалке в учебном центре. Но холод его не тревожил.
По какой-то причине, пока он шел, он думал о раненых животных, которые, не смотря ни на что, почему-то кусают руку, которая пытается их спасти.
И это всего лишь часть трагедии. Не так ли?
Глава 42
– Да пошли они в задницу. Эта пара придурков может валить на хрен.
Роф сделал заявление, сидя в зале для аудиенций, в левом кресле из двух, стоявших перед пылающим камином. Джордж свернулся у него на коленях, и рука короля поглаживала квадратную светлую голову, собака чувствовала себя намного лучше после, по всей видимости, попытки переварить желтый теннисный мяч.
Все шло как надо. Не то чтобы Сэкстон вообще отдавал себе отчет о том, что именно «все», куда это «все» «шло» и что входило в понятие «как надо».
Оставалось только догадываться.
– Мне нравится Ваша манера излагать мысли, мой Господин, – сказал он с усмешкой, глядя на древний том, который открыл с осторожностью и изучал с большим вниманием. – И в этом случае я полностью с Вами согласен. Пэйтон и Ромина имеют полное право самостоятельно определять ход своей жизни и, если перевести с древнейшего языка данный пассаж, мы можем утверждать, что несогласованное приданое не является проблемой для обоих полов.
– Отменишь прием? – Роф поднял голову, в своих черных очках он был похож на наемного убийцу, который был готов пристрелить эту пару господ на месте. – Потому что, если они заявятся сюда, им может не понравиться мой вежливый отказ. Продать своего ребенка, черт возьми. Они издеваются надо мной?
– Да, мой Господин. – Сэкстон сделал запись в своем графике. – Я думаю, будет лучше, если я объясню им по телефону, что не существует законного способа достижения их целей. В противном случае, нам придется вызывать «Стинмастер»[107]107
«Стинмастер» – клининговая компания.
[Закрыть], не так ли?
Роф мягко рассмеялся.
– Мы с тобой – отличная команда.
– Я непомерно горд Вашей похвалой и не могу не согласиться со сказанным. – Сэкстон поклонился. – Я набросаю просмотренные пункты по Древнему Праву и внесу в онлайн-базу, чтобы они были под рукой. Все будет хорошо.
– Это последнее дело на сегодня?
– Да, мой Господин. – Он взглянул на собаку. – Но, Джордж, больше никаких теннисных мячей, хорошо?
– Да, обойдемся без повторений, верно, здоровяк?
Когда золотистый пес издал стон, Сэкстон собрал свои бумаги, встал из-за стола и откланялся. По пути кивнул Блэю, который стоял на страже у двери.
– Думаю, эта парочка собирается отбыть домой, – прошептал он. – Роф весь извелся от беспокойства о своем втором ребенке.
– А я думаю, что мы все испугаемся до смерти, если что-то случится…
– …с этой собакой.
– …с этой собакой.
Они кивнули друг другу, а затем Блэй вошел в комнату для аудиенций, чтобы организовать транспортировку Короля в особняк, а Сэкстон направился в свой кабинет. Искушение немедленно вернуться домой было невозможно отрицать, но, в конце концов, ему приходилось соблюдать все процедуры. Он провел в офисе еще час, прежде чем смог уйти, и, когда он, наконец, закончил, то чуть не затоптал пару додженов по пути к заднему выходу.
Дематериализируясь к парадному входу в фермерский дом, Сэкстон помедлил, чтобы ослабить шнуровку на своих «Мерреллах», и, насвистывая, вошел внутрь.
В воздухе висел тяжелый запах крови.
– Ран? – Он уронил свою сумку и кружку на пол. – Ран!
Паника охватила все его нервные окончания, и он бросился в гостиную. Сломанная мебель, разбитые лампы… скомканные ковры в беспорядке валялись по углам.
– Ран! – закричал он.
Ни звука. Ни стона. Ни вздоха.
Но кровь была не человеческая.
Развернувшись, он побежал на кухню и…
Рядом со столом растеклась лужа крови, и Сэкстон чуть не споткнулся, ринувшись…
– О Господи, нет…!
Ран лежал на полу, лицом вниз, а кровь была… повсюду.
– Ран! Любовь моя!
Сэкстон упал на колени возле тела, желудок сводило от рвотных позывов, но он взял себя в руки и прикоснулся к плечу и спине.
– Ран? Господь всемогущий, пожалуйста, не умирай…
Слабыми дрожащими руками он осторожно перевернул парня на спину. То, что он видел, было кошмаром: на горле Рана зияла рваная рана, взгляд неподвижно застыл. Казалось, он не дышал.
Крик Сэкстона эхом отозвался в пустом доме. И затем он снова вскрикнул, когда понял, на чем лежал Ран.
Умирающий мужчина стащил кашемировое пальто Сэкстона со спинки стула, на которой оно висело… и, умирая, прижимал его к себе, словно их любовью пытался унять боль.
– Пожалуйста, не умирай… живи… приди в себя…
Глава 43
Каким-то образом Сэкстон сумел вытащить свой телефон и позвонить… кому-то. Он не знал, кому именно. И также внезапно он понял, что уже не один. Он был окружен людьми… и кто-то потянул его назад, чтобы кто-то другой мог взглянуть на Рана…
Блэй. Его обнимали руки Блэя.
Они оба стояли на коленях в луже крови Рана.
– Я ничего не слышу, – выпалил Сэкстон. – Кто-нибудь говорит что-нибудь?
– Ш-ш, – услышал он мягкий голос Блэя. – Все в порядке. Им надо осмотреть его…
– Я не могу… что случилось с моими ушами? – Он ударил себя по голове пару раз. – Я не слышу… они не работают…
Блей схватил его за руку, обездвиживая.
– Нам нужно выяснить, есть ли…
– Он мертв?
В этот момент Сэкстон колебался на грани грандиозной истерики, но у него не было времени слепнуть от навернувшихся слез и внезапной глухоты. Поэтому он рыдал без них, пытаясь сосредоточиться сквозь свое отчаяние и горе.
И когда он отклонился в сторону, чтобы его стошнило, Блей держал его голову, пока желудок не опустел. Сэкстон краем сознания отметил голос мужчины, когда он снова обращался к нему. Но, Боже, он не понимал ни слова.
Тогда Куин присел на корточки. Губы Брата двигались, и его разноцветный взгляд был серьезным, обеспокоенным и полным сочувствия.
– Я не могу… – Сэкстон снова постучал себя по уху. – Я не слышу, что ты говоришь…
Кивнув, Куин сжал плечо Сэкстона. Затем мужчина посмотрел на Мэнни и Дока Джейн, склонившихся над Раном.
Избранная… здесь была Избранная, осознал Сэкстон.
Подождите, они бы не привели ее, будь Ран уже мертв, ведь правда?
– Кто-нибудь, поговорите со мной! – закричал Сэкстон.
Все замерли и посмотрели на него. Тогда на пути возник Рейдж, он показал рукой в другую комнату.
– Нет, – Сэкстон покачал головой. – Нет, я не… не забирайте меня от него… я не… – Лицо Рейджа оказалось прямо перед ним.
– У него есть пульс. Они дадут ему вену, а потом зашьют ножевое. Я отведу тебя в гостиную, и мы позволим им заняться делом…
– Нет! Не вынуждайте меня оставлять…
– Ты хочешь, чтобы они отвлекались на тебя, пока работают над Раном?
Сэкстон моргнул. Такой логики было вполне достаточно, чтобы на время успокоиться.
Он попытался встать, однако ноги не слушались, и он избежал падения лишь потому, что успел выбросить в сторону руку. Блэй и Куин помогли ему подняться и отвели в гостиную.
Он упал на диван и посмотрел на свои ладони. Колени. Рубашку.
Он весь был в крови.
Сэкстон взглянул на дверь. И услышал свой голос:
– Камера. Там есть камера в углу карниза.
Откуда-то появился Брат Вишес.
– Ты знаешь, где распределитель?
Сэкстон откашлялся и сказал хриплым голосом.
– Там… внизу, есть ноутбук. Пароль «Минни». Всё там.
– Я разберусь с этим.
Когда Брат выскочил из комнаты так, как будто дело касалось его лично, Сэкстон опустил голову… и заплакал.
Ну почему у него так быстро забрали его любовь?
***
На другом конце города Ново расхаживала по своей квартире, если это помещение можно было так назвать: ей потребовалось четыре шага, чтобы покрыть расстояние до ванной. Четыре шага вернуться к дивану.
Прополощите и повторите, образно выражаясь.
В ней поселилось какое-то тревожное возбуждение, как будто вселенная раскололась прямо в Колдвелле, и произошла какая-то космическая перестройка, повлиявшая и на ее мир. С другой стороны, может, она просто бредила после суточного голодания.
До визита Пэйтона она ощущала себя намного лучше.
Ничего удивительного.
Она впала в шок, почувствовав отголоски его крови над своим подвалом, но если учитывать все, что произошло, можно было не удивляться, что он пришел. И у нее возник соблазн проигнорировать его появление, но рано или поздно он бы нашел дорогу к ее квартире… и действительно, это был лишь вопрос времени.
Поэтому она взяла быка за рога и вышла к нему сама, чтобы доходчиво объяснить что-к-чему.
Так и вышло.
Он мудак, а она жертва, которая отказывается быть жертвой.
Бла-бла-бла.
Но вот в чем проблема: кое-что не сходилось.
«Я отказываюсь платить за чужие грехи».
– Это просто слова. Просто грёбаная брехня, – пробормотала Ново, делая очередной круг по квартире.
Быстро взглянув на электронные часы у изголовья кровати, она посчитала, сколько часов до рассвета: два. У нее осталось около ста двадцати минут, прежде чем она застрянет здесь на весь день.
Было только одно место, куда она могла сейчас направиться. И, к сожалению, это было последнее место в мире, где она хотела бы сейчас оказаться.
Но что-то гнало ее отсюда.
Как птица, стремящаяся к полету, она внезапно бросилась к выходу, словно боялась, что судьба закроет дверь для свободы выбора и заблокирует ее навсегда.
Оказавшись на улице, Ново быстро зашагала по стопам бесчисленных людей и вампиров, что протоптали дорожку по снежному тротуару. Она двинулась дальше, не только чтобы найти место для дематериализации, но и давая себе время и возможность передумать.
Взывающий да обрящет?
В конце концов, она укрылась в неосвещенном дверном проеме… и после нескольких попыток отправилась из центра города, мимо внешнего кольца пригорода, в заросший, затопленный болотами лес.
Материализовавшись, она оказалась среди знакомого и одновременно такого чужого пейзажа.
Дом, который она когда-то арендовала, теперь был заброшен – окна разбиты, дыры в крыше, во дворе находился спутанный клубок виноградной лозы, также виднелись дикие кусты и саженцы, которые скоро станут деревьями. Фактически вся собственность, казалось, вернулась в лоно дикой природы, шесть или семь акров заросли так, что не было видно дома по соседству.
Снежная пелена, ровная, нетронутая, за исключением некоторых оленьих следов, казалось, накрыла весь дом подобно савану. Точнее, как крышка гроба.
Должно быть, она последняя жила в этом месте.
Возможно, ее трагедия прокляла эту землю и дом.
Или… может, владелец просто не смог больше платить ипотеку, и банк, отобрав имущество, не сумел его никому продать… и потом прошел год, наступила зима, трубы полопались… и в итоге получилось то, что получилось.
Эквивалент рака, пустившего метастазы, только у недвижимости.
Ново шла вперед, не торопясь обходить здание… но всем путешествиям, большим и малым, когда-то приходит конец.
И вот она оказалась перед заболоченной равниной, которой, казалось, не было ни конца, ни края. В действительности, болота протянулись примерно на милю, вдали виднелись предгорья, перетекающие в горы, которые, в конечном счете, обхватывали озеро Шрун Лэйк с другой стороны.
Даже в таком беспорядке она точно знала, где похоронила ребенка. Там, под когда-то маленьким кустом, который стал намного выше, и кучкой камней, которые она выложила когда-то, которые так и остались на своем месте.
И над снежным покрывалом возвышался небольшой холм.
С каждым шагом тяжесть в ее сердце росла… пока она совсем не перестала дышать. И затем она наклонилась и положила голую руку на снег.
Перевернув ладонь, она вспомнила волдыри.
Когда это случилось, было так же холодно, как и в эту ночь. Но она решила копать. Она использовала кухонный нож, чтобы взрыхлить твердую, замерзшую землю, а затем раздирала почву голыми руками. Три фута вниз, она не могла копать дальше, потому что рук уже не хватало.
Тогда она вернулась в дом.
Ребенка она обернула в кухонное полотенце, чистое, без единой дыры.
Вернувшись к могиле, она наклонилась и положила крошечный комок на землю. В вырытую ямку первыми попали именно ее слезы. И затем она голыми руками вдавливала куски замерзшей земли, ее кровь смешивалась с глинистой почвой.
Беспокоясь, что хищники найдут это место, она вернулась в дом. У заднего входа лежали камни, отложенные для какого-то дизайнерского проекта на террасе, который так и не осуществили. Один за другим она перенесла их на могилу и выложила в форме пирамиды.
А потом сидела на холоде, пока не затряслась от переохлаждения.
Прямо как сейчас.
Только обжигающий свет самых ранних рассветных лучей побудил ее вернуться внутрь… и она тогда ушла не потому, что хотела жить, а потому, что решила смыть свою кровь с кухонного пола.
А также из-за старого поверья о том, что самоубийцам закрыт вход в Забвение.
С наступлением темноты она выкопала этот куст и пересадила его… а потом ушла, не зная, куда направляется.
Первые несколько дней она провела на улицах, защищаясь от солнца в переулках за мусорными контейнерами. Ей хотелось верить, что, в конце концов, она встретится со своим ребенком.
Она до сих пор этого хотела.
Как ни странно, она вспомнила, насколько оживлен город днем. Она знала лишь ночной Колдвелл, поэтому движение на городских улицах, говор прогуливающихся людей и оживленная атмосфера стали для нее полной неожиданностью.
В конце концов она решила, что ей нужно что-то делать. Она устроилась поваром в закусочной, взяв на себя ночную смену, за которую платили относительно неплохо, потому что большинство людей не хотели работать в столь позднее время.
И затем увидела тот пост в закрытой группе Фейсбука о программе обучения Братства.
Сев задницей прямо на землю, Ново уставилась на камни, которые сама когда-то сложила один за другим.
– Серенити[108]108
С англ. безмятежность, душевное равновесие, спокойствие
[Закрыть], – сказала она вслух. – Я назову тебя Серенити. Надеюсь, что ты обрела покой в Забвении.
Глава 44
– Ты – особенный друг моего дяди.
При звуке детского голоса Сэкстон отвел взгляд от закрытой двери операционной. Битти находилась рядом с ним в коридоре учебного центра, оба ее родителя стояли позади, а в руках она держала игрушечного тигра. На девочке было красное платье, ее темные волосы завивались на концах, взгляд был невинным, но очень взрослым.
Она не понаслышке знала, что такое страдания. И уже свыклась с этой постоянной печалью, не так ли? – подумал он с грустью.
Откашлявшись, Сэкстон присел на корточки, чтобы встретиться с ней взглядом.
– Да, так и есть. Откуда ты знаешь?
– Мой дядя рассказал мне все о тебе. Когда мы как-то ночью собирали вместе головоломку, он сказал, что ты его особый друг, и что он очень тебя любит.
Сэкстон думал, что выплакал все слезы: после поездки в машине скорой помощи с Раном, которого дважды реанимировали, а затем, наблюдая, как за Доком Джейн и Мэнни закрывается дверь палаты, в которой они скрылись, чтобы вставить какую-то трубку или что-то подобное в горло Рана… он полагал, что не сможет проронить ни слезинки.
Нет.
Его глаза снова наполнились слезами.
– Я тоже очень люблю твоего дядю. Он тоже мой особенный друг.
– Вот, – она протянула ему плюшевого тигра. – Его зовут Мастимон. Он всегда меня защищал. Можешь пока оставить его у себя.
Сэкстон трясущимися руками принял драгоценный подарок, и, прижав его к сердцу, притянул девочку к своей груди. Длины ее ручек не хватало, чтобы обнять его, но он чувствовал исходящую от нее силу.
– Новости есть…? – Рейдж выглядел абсолютно несчастным.
Выпрямившись, Сэкстон с удивлением осознал, что Битти все еще его обнимает. Естественным движением он положил руку на ее плечико, их мгновенно сблизило горе.
– Еще нет, – сказал он Брату. – Они словно навечно там засели.
– Они знают, кто это сделал?
– Вишес выясняет. Я не могу сейчас даже думать об этом. Я хочу одного – чтобы Ран… – он замолчал. – Мы просто будем молиться о хорошем, правда, Битти?
– Да, – кивнула девочка.
– Тебе принести что-нибудь? – спросила Мэри.
– Нет, но спасибо за заботу.
Приходили и другие Братья, тоже спрашивали о последних новостях, разговаривали с ним. Кто-то принес ему кофе, но когда он попробовал его, то мог думать лишь об одном: о той кружке с кофе, который Ран сварил ему двенадцать часов назад.
Тот был идеален. Все остальное не шло ни в какое сравнение.
Он больше никогда не сможет пить этот напиток.
Боже, казалось невозможным, что жизнь, которая шла таким счастливым чередом, в один момент разбилась о кирпичную стену ужаса…
В дальнем конце коридора открылась стеклянная дверь офиса, и в помещение вошел Роф. Лицо короля искажала темная ярость, и его королева, Бэт, казалось, словно пыталась его удержать… не преуспев в этом деле.
Роф подошел к ним и остановился напротив, и Сэкстон не мог никак посмотреть ему прямо в глаза, пусть и незрячие.
– Кто сделал это? – прорычал Король. – Кто, мать твою, сделал это?
– Я думаю, что это были люди… – Сэкстон глубоко вздохнул. – Мы с Раном остановились в том доме, чтобы помочь домовладелице, которую они преследовали.
– Почему, черт возьми, ты не подключил остальных?
Когда прозвучал этот авторитарный тон, Бэт дернула его за руку.
– Роф! Ради Бога, оставь в покое…
– Все в порядке, – устало произнес Сэкстон. – Он просто расстроен тем, что произошло, и насколько плохо все вышло. Мы с ним уже сталкивались с таким по работе…
Король протянул руку и дернул его на себя так сильно и быстро, что у Сэкстона закружилась голова… по крайней мере, пока она не врезалась в железобетонную грудную клетку.
– Мне очень жаль, – пробормотал Роф. – Я не знал, что вы двое вместе.
Внезапно, Сэкстон обнаружил, что цепляется за огромного мужчину, т. к. в этот момент он нуждался именно в ощущении неопровержимый физической силы Рофа.
– Я не знал, что он твой, – сказал Роф. – Я бы никогда не отправил его с тобой, если бы знал.
– Тогда он еще не был моим, – с трудом произнес Сэкстон. – Когда мы начали работу… он еще не был моим.
В этот момент Мэнни и Док Джейн вышли из операционной, словно их вызвали оттуда королевским указом. Хирурги синхронно сняли маски, и было трудно не прочитать на их усталых лицах, что все шло не так, как они надеялись.
– Значит, что мы имеем, – сказала Док Джейн. – Ран в стабильном, но критическом состоянии. У него проблемы с нормализацией давления и сердечного ритма.
– Была повторная реанимация, – добавил Мэнни. – И мы не можем поделиться подробностями – все очень сложно. Пару раз на пару минут его мозг оставался без кислорода.
– Мне очень жаль, – закончила Док Джейн, – но мы не уверены что… он очнется.
Битти бросилась к своим родителям, а Сэкстон закрыл рот руками, чтобы снова не закричать.
Собравшись с силами, он сказал:
– Могу я его увидеть? Можно нам с ней его увидеть?
Док Джейн взглянула на Рейджа и Мэри. Когда они кивнули, врач сделала то же самое.
– Ладно, но только двое из вас. Поговорите с ним, скажите ему, что вы хотите, чтобы он боролся. Мы не собираемся его перевозить прямо сейчас, и вы не сможете долго оставаться там. Ему нужно отдохнуть.
– Хорошо. Ладно.
Он взял Битти за руку и посмотрел на нее.
– Ты готова?
Когда девочка кивнула, Мэнни открыл им дверь.
В операционной было холодно, так холодно, что он оказался к этому не готов. В этом плиточном пространстве не было случайных вещей: от медицинского оборудования и светильника над головой до стеклянных передних полок со всеми инструментами и медицинскими принадлежностями.
Его единственная мысль, когда они подошли к столу, заключалась в том, что он не хотел, чтобы Ран умирал в этой ужасной, больничной обстановке. Не так, не обмотанный километрами проводов.
Он был таким бледным, почти серым. С забинтованным горлом.
– Что это такое пищит? – спросил Битти, когда они остановились.
– Биение его сердца.
Боги, наверное, не стоило позволять девочке видеть это, подумал Сэкстон. Лицо Рана было таким осунувшимся, серым, волосы казались темнее на фоне мертвенной бледности. Кроме того, его глаза были закрыты так плотно, будто они никогда не откроются снова, а дыхание неестественно сильным…
О, конечно. Он был подключен к аппарату ИВЛ[109]109
ИВЛ – искусственная вентиляция легких
[Закрыть] через трубку, вставленную в горло.
– Дядя, это Битти и Сэкстон. Мы тебя любим.
И девочка взяла его руку в свои ладошки.
– Любовь моя, – произнес Сэкстон, наклонившись и поцеловав его лоб. – Вернись к нам. Ты нам нужен.
Еще так много всего нужно было друг другу сказать, просить, умолять…
Сэкстон ощущал, как открывается собственный рот и как он продолжает что-то говорить. Странная глухота вернулась к нему, его способность слышать опять покинула его.
Когда на его плечо опустилась рука, он подскочил.
Глаза Дока Джейн цвета зеленой листвы были серьезными.
– Прости, – тихо сказала она, – но мы вынуждены попросить тебя уйти ненадолго.
Отвернуться от Рана – равносильно тому, чтобы содрать с себя кожу лоскутами, но он позволил себя вывести. И когда он вышел из операционной, то увидел, что Вишес, Блэй и Куин присоединились к собравшейся толпе.
Дверь закрылась между ним и его возлюбленным.
В тишине, когда все смотрели на него, что-то изменилось глубоко внутри Сэкстона. Ушла тошнота, печаль и страх. Все слабости исчезли, как будто их никогда не было. На их месте?
Ярость связанного мужчины.
Он услышал свой собственный, но такой не похожий на себя голос:
– Кто-нибудь может увести отсюда Битти?
Рейдж немедленно кивнул, мужчина сразу понял, что происходит.
– Эй, Бит, я проголодался. Может вы с Мэри отведете меня в комнату отдыха, что-нибудь перекусить?
Девочка подошла к Сэкстону.
– Ты обещаешь позвать меня, если он проснется?
Сэкстон погладил ее по щеке.
– Обещаю. Клянусь всем, что у меня есть, моя дорогая.
Она быстро и крепко его обняла, чем напомнила своего дядю, а затем взяла за руку отца и увела его вместе с Мэри по коридору.
Сэкстон ждал, пока они не выйдут из зоны слышимости, чтобы обратиться к Вишесу.
– Скажи, что знаешь, кто это сделал.
Вишес кивнул.
– Я просмотрел запись с камеры за последние пару недель. Это были те же самые два человека, что приезжали на грузовике несколько раз. У одного из них теперь рука на перевязи. Они подошли к входной двери, и у них было оружие. Ран открыл дверь, и они напали на него. Борьба, должно быть, была жестокой, потому что они не выходили почти полчаса.
– Они уехали в плохом состоянии, – добавил Блэй. – Ран сильно их ранил.
– Очень сильно, – подтвердил Куин. – Настоящий боец.
Голосом, полным жажды мщения, Сэкстон сказал:
– Вы их найдете. И приведете их ко мне. Я, я один позабочусь обо всем остальном.
Все трое мужчин низко поклонились, отдавая почтение его положению связанного мужчины.
И затем Вишес обнажил один из черных кинжалов, которые были пристегнуты ручками вниз к его груди. Голой ладонью он обхватил лезвие и выдернул его из ножен, и кровь закапала на бетонный пол.
Он протянул руку.
– Клянусь честью.
Сэкстон обхватил предложенную ему ладонь своей.
– Живыми. Они нужны мне живыми.
Блэй и Куин тоже нанесли себе порезы, и Сэкстон пожал каждую кровоточащую ладонь.
Решено.
Умрет ли Ран или будет жить, но он будет отомщен.
