Текст книги "Искупление (ЛП)"

Автор книги: Дж. М. Дарховер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

– Это правда. Но, прежде чем я отдам это тебе, скажи мне кое-что.

– Что?

– Как ты себя чувствуешь?

Вздохнув, Кармин покачал головой.

– А как я выгляжу со стороны?

– Кажется, ты держишься вполне хорошо.

– Внешний вид обманчив.

– Вздор. Возможно, ты просто не видишь всю картину.

Кармин помолчал, на долю секунду замешкавшись, однако пережитое горе давило на него с такой силой, что он уже просто не мог сдерживаться. Плотина рухнула, слова хлынули из него бурным эмоциональным потоком, который наводнил кабинет священника. Кармин едва не утонул в этих водах, исповедуясь в своих грехах.

Отец Альберто смотрел на него, безмолвно выслушивая его признания, и не произносил ни слова до тех пор, пока Кармин не закончил. Его исповедь была лишена формальностей, он не просил прощения ни у Бога, ни у людей. Перед священником предстал лишь Кармин и его правда, он рассказал обо всем единственному человеку, который мог услышать все, что угодно и не смотреть после этого на Кармина иначе.

Священник был единственным человеком, который мог все выслушать и никому об этом не рассказать.

– Как ты теперь себя чувствуешь? – спросил отец Альберто, когда в его кабинете вновь воцарилась тишина.

– Кажется, мне нужно выпить, – пробормотал Кармин.

Священник добродушно рассмеялся.

– Я предложу тебе другой вариант.

– Мне не нужна епитимья, – сказал Кармин. – Я не собираюсь поститься и повторять по десять раз молитву Богородице. Это ерунда.

– О, я не собирался предлагать тебе это, – ответил отец Альберто. – Я хотел всего лишь предложить тебе составить список. Напиши имена всех тех людей, с которыми, на твой взгляд, ты обошелся дурно, и найди способ в будущем исправить это.

– Это займет у меня всю оставшуюся жизнь.

Отец Альберто пожал плечами.

– А у тебя есть занятие получше? Я знал человека, который пытался утопить свою боль в алкоголе. Он пил для того, чтобы забыть свою семью, заглушить боль потери. Когда он, наконец, протрезвел, ему пришлось за это расплачиваться. До конца своих дней он исправлял свои ошибки.

Кармин с удивлением посмотрел на священника. Его отец?

– Кстати говоря, вот что у меня хранилось, – открыв ящик стола, отец Альберто достал длинную золотую цепочку и продемонстрировал ее Кармину. У него защемило в груди, когда он увидел висевшее на ней золотое кольцо. Он узнал его, поскольку видел его на пальце первой женщины, которую он в своей жизни полюбил, а затем и на шее первого мужчины, которого он уважал.

Обручальное кольцо его матери.

– Я уверен, ты знаешь, что с ним делать, – сказал священник, протягивая Кармину цепочку с кольцом.

С осторожностью надев цепочку, Кармин убрал ее под рубашку. Холодный металл соприкоснулся с его кожей.

– Спасибо.

– Не за что. Я заметил, что ты не причащался. Не желаешь сделать это сейчас?

Поднимаясь, Кармин покачал головой.

– Возможно, в другой       раз.

– В другой раз, – задумчиво произнес священник, пока Кармин направлялся к дверям. – Я не против. Это означает, что когда-нибудь ты, возможно, вернешься сюда.

* * *

Сутки спустя они вшестером собрались в доме Моретти на семейный ужин в честь Винсента: Хейвен и Кармин, Селия и Коррадо, Тесс и Доминик. Ужин перенесли из дома Кармина, поскольку у него не было даже обеденного стола. Приготовлением ужина совместно занимались Хейвен и Селия.

Собравшись за столом, они наполнили тарелки едой и приступили к ужину, наедаясь вдоволь и смеясь. Диа отсутствовала на ужине по причине того, что ей пришлось вернуться к своей жизни в Шарлотт. Под влиянием этого Хейвен с тяжелым сердцем думала за ужином о жизни, которая ожидала ее возвращения в Нью-Йорке. Келси пыталась дозвониться до нее множество раз, однако Хейвен никак не решалась перезвонить ей.

– Как здорово, что мы собрались, – сказала Селия. – Я пыталась уговорить маму присоединиться к нам, но она отказалась.

– Meno male[11]11
  «Слава Богу/Какое счастье» (ит.)


[Закрыть], – пробормотал Коррадо.

– Эй, не такая уж она и ужасная… – Селия осеклась, когда собравшиеся наградили ее скептичными взглядами. – Ладно, она – сущее наказание. Но в последние годы она полагалась на Винсента, поэтому теперь, когда его не стало, всем нам придется ей помогать.

– Я едва ее знаю, – сказал Доминик.

– Аналогично, – ответил Кармин. – И, судя по тому немногому, что я знаю, она бы предпочла никогда нас не видеть.

– Это не так, – возразила Селия. – Она просто своенравна.

Коррадо саркастично усмехнулся.

– При всем уважении, bellissima, проблемы твоей матери давно преодолели понятие своенравности. Мы оба знаем, что у нее особая склонность к колкостям.

– Возможно, но она – член семьи.

– Верно, поэтому я буду делать то, что от меня ожидают, – ответил Коррадо. – Но это определенно не принесет мне никакого удовольствия. Понятия не имею, как Антонио прожил с ней столько лет. Он был святым.

– Мой отец? – спросила Селия. – Мы точно знали одно и того же человека?

– Все грешат, Селия. Даже святые.

По окончанию ужина беседы за столом сошли на нет. После наступления темноты они расстались, Доминик и Тесс направились в Индиану, а Кармин и Хейвен вернулись в свой квартал. Идя рядом друг с другом и переплетя пальцы, они в тишине направлялись домой. Кармин казался умиротворенным, его плечи были расслаблены, однако что-то, казалось, тревожило его. Он резко остановился в нескольких футах от синей двери, его рука выскользнула из руки Хейвен, когда она прошла к дому.

Ощутив потерю контакта, она обернулась и заметила, что Кармин нахмурился, поджав губы.

– Что случилось?

– Расскажи мне про Нью-Йорк.

Хейвен приподняла брови.

– Сейчас?

– Да.

– Но я уже рассказывала тебе.

– Ты рассказала мне, что тебе не понравилось, чего тебе не хватало, но я хочу услышать о хорошем. Знаешь, о мечте. О твоей мечте.

Кармин не озвучивал этого, но Хейвен увидела вопрос в его глазах: ему хотелось узнать, было ли на самом деле ошибкой то, что он оставил ее.

– Нью-Йорк очень оживленный – именно такой, каким ты его описывал, – начала Хейвен. – Там все время что-то происходит. Люди повсюду.

Хейвен продолжила свой рассказ, описывая все подробности своей жизни, пока они стояли посреди улицы в темноте. Она рассказала ему обо всем, желая заверить его в том, что она жила хорошей жизнью. Возможно, она не была идеальной, но мало что в жизни вообще было идеальным.

Кармин внимательно слушал Хейвен, впитывая каждое ее слово, и не перебивая ее до тех пор, пока она не закончила.

– Ты полюбила этот город, – тихо сказал он.

– Да, – Хейвен улыбнулась. – Очень полюбила.

Они смотрели друг на друга, в то время как слова Хейвен повисли в воздухе между ними. Она медленно наблюдала за тем, как меняется выражение его лица, в его глазах появился новый вопрос. Она не стала озвучивать его, признавать его существование, ожидая того, когда Кармин задаст его самостоятельно. Она ожидала того, что он спросит ее сам, наберется смелости озвучить то, что терзало его.

В его глазах читалось лишь одно: Люби меня больше.

– А ты… – глубоко вздохнув, Кармин провел руками по лицу. – Ты осталась бы?

– Осталась бы?

Кармин кивнул.

– Осталась бы здесь?

– Да.

Уголок его губ дернулся, когда он подавил улыбку.

– Ты сделаешь это?

– Останусь ли я?

– Со мной, – он нервно прочистил горло. – Ты останешься со мной?

Хейвен открыла рот, собираясь ответить, однако возможности сделать это ей не представилось. Потеряв самообладание, Кармин сдался под напором волнения, которое поглотило его с головой.

– Боже, поверить не могу, что я спросил у тебя об этом. Что со мной, блять, такое? Я не могу просить тебя выбрать меня!

Хейвен взяла его за руку, дабы удержать на месте.

– Ты не просишь меня выбрать тебя. Это не вопрос выбора. Это всегда был ты. Однажды твой отец сказал мне, что у нас всегда есть выбор, но я думаю, что он ошибся. Полагаю, иногда жизнь выбирает нас. Это как дыхание. Естественный процесс. Это часть нас самих. Это просто есть и все. Мы можем задержать дыхание и попытаться больше не дышать, но это продлится всего лишь несколько минут, после чего мы потеряем сознание, и природа возьмет свое. Мы не можем не дышать. Точно так же и я просто не могу не любить тебя.

– Но как же Нью-Йорк, – возразил Кармин. – Твоя жизнь.

– Все лучшее, что есть в жизни, никак не связано с местоположением. Любовь, дружба, счастье… мне не нужно находиться в Нью-Йорке для того, чтобы обладать этим. Все это есть у меня здесь.

– Как же колледж? Рисование? Как быть с этим?

– Я могу заниматься этим где угодно, Кармин. Но ты… ты в Чикаго.

На губах Кармина появилась полная надежды улыбка, которую он больше не сдерживал.

– Начнем с чистого листа?

– Насколько чистым он может стать.

– Он по-прежнему пиздец какой грязный.

Рассмеявшись, Хейвен внимательно посмотрела на Кармина и протянула ему руку. От нервов на ее щеках появился румянец. Чистый лист.

– Меня зовут Хейвен.

– Кармин, – он пожал ее руку. – У тебя интересное имя, Хейвен.

– Оно означает «безопасное место».

– Я знаю, – ответил Кармин, вновь переплетая их пальцы. – И что-то подсказывает мне, что оно идеально тебе подходит.

Глава 43

Главы пяти семей собрались за длинным столом в частном зале фешенебельного итальянского ресторана, расположенного в пригороде Нью-Йорка. Звуки их непринужденной беседы заглушали музыку скрипки, доносившуюся из главного зала; смех и оживленные голоса были слышны уже на парковке.

Администратор ресторана указал Коррадо в сторону собравшихся, когда он вошел в зал. Никаких инструкций не потребовалось. Его ожидали. Пройдя к мужчинам, Коррадо лично поприветствовал каждого из них, после чего занял оставшееся свободное место.

– Моретти, – поприветствовал его Дон семьи Калабрези. – Мы рады, что ты смог к нам присоединиться.

Коррадо наклонил голову.

– Взаимно.

Заказав напитки, собравшиеся принялись обсуждать разнообразные вопросы, начинания с политики и заканчивая музыкой, избегая в большинстве своем вопросов бизнеса. Беседа была оживленной – практически дружественной – однако Коррадо был начеку, зная, что его оценивали. Они следили за каждым его движением и взвешивали каждое его слово, дабы определить то, хотят ли они вести с ним дела или нет. Он виделся с ними уже не в первый раз, но раньше он представал в другом качестве.

Теперь же он оказался на собеседовании всей своей жизни.

– Что привело тебя в Нью-Йорк? – спросил Сержио Женева, глава семьи Женева. – Как долго продлится твой визит?

– Всего лишь один вечер, – ответил Коррадо. – Я привез племянника и его девушку.

– Значит, личные причины?

– В большинстве своем, да.

Дон семьи Калабрези перевел взгляд на Коррадо.

– Я рад, что ты здесь. Я хотел поговорить с тобой об одном деле. Мой друг Сэмми Грейвз открыл новое казино. Ты понимаешь, о чем идет речь?

– Разумеется.

– Он – хороший парень, ведет честный образ жизни. У него семья и дети. Я пытался помочь ему, предлагал содействие в получении земли на севере штата, в оформлении кредитной линии, но он отказался. Ему хотелось сделать все самостоятельно. Его бизнес во всех отношениях легален.

– Это достойно уважения, – сказал Коррадо.

– Уверен, ты понимаешь, что его несколько беспокоит сделка, которую он заключил с Чикаго. Он всегда хотел этого избежать, ему никогда не хотелось заключать никаких сделок.

– Я понял, – ответил Коррадо. – Передай ему, что о Чикаго он может не беспокоиться. Твой друг – мой друг.

Дон поднял свой стакан.

– Я ему передам.

– Как обстоят дела с затишьем в Чикаго? – спросил другой нью-йоркский Дон.

Коррадо обдумал его вопрос.

– Хрупко.

– О’Бэннон по-прежнему испытывает свою удачу?

Скорее Сал спровоцировал его первым.

– Полагаю, очередная провокация с его стороны – всего лишь вопрос времени.

– Сообщи нам, если это случится, – сказал Дон. – Если что-то потребуется – сразу же говори. Ведь мы все здесь друзья.

Коррадо кивнул и, подняв свой стакан, сделал глоток, в то время как за столом вновь воцарилась непринужденная беседа. Несмотря на сосредоточенное выражение его лица и суровые, темные глаза, которые Коррадо умело использовал для того, чтобы произвести на окружающих впечатление равнодушного человека, которого все знали, душа Коррадо была преисполнена удовлетворения.

Обведя собравшихся взглядом, Коррадо задержался на Джонни Амаро, главе семьи Амаро. Это был один из немногих людей, которых он лично на протяжении многих лет считал истинным союзником. Семья Джонни руководила нью-йоркским синдикатом с самого начала, на протяжении многих десятилетий передавая власть от отца к сыну. Джонни без лишних слов поднял свой бокал, чествуя Коррадо.

Коротко и ясно.

* * *

Гостиная квартиры на первом этаже кирпичного дома, располагавшегося на Восьмой авеню, была заставлена картонными коробками, стоявшими друг на друге и заполненными до отказа. Коробки были поделены на две категории: «забрать с собой», «избавиться». Жизнь Хейвен вновь подвергалась категоризации и оценке; она расставалась с вещами, которые были ей больше не нужны на ее жизненном пути.

Она испытывала смешанные чувства, разрываясь между счастьем и грустью, пока упаковывала свои вещи для переезда в Чикаго. Для того, чтобы следовать за одними своими мечтами, ей приходилось поворачиваться спиной к другим. Ей приходилось нарушать одно обещание для того, чтобы сдержать другое. Насколько она могла судить, Кармин хорошо понимал ее чувства.

– Ты не обязана этого делать, – сказал он, стоя посреди комнаты и засунув руки в карманы джинсов. – Мы можем что-нибудь придумать.

Хейвен перевела взгляд на Кармина.

– Например?

– Я не знаю, – он пожал плечами. – Мы могли бы ездить друг к другу.

– Ездить?

– Да, ты будешь жить здесь, а я – в Чикаго. Мы будем навещать друг друга, когда будет возможность.

– Ты этого хочешь?

– Нет.

Хейвен рассмеялась, убирая последние книги в коробку. Она достала дневник Мауры и открыла его, пролистывая страницы и читая мелькающие строки. Найдя нужную страницу, Хейвен прочла надпись в верхней части страницы, сделанную красным маркером.

«Порой я теряю перспективу, но мне помогает возможность остановиться и осмотреться по сторонам. Возможно, я не обладаю всем, чего хотелось бы, но я имею больше чем достаточно. Большинство людей не имеют и этого».

Убрав дневник в коробку, Хейвен запечатала ее.

– Знаешь, у нас есть то, чего нет у многих людей.

– Что это?

Улыбаясь, Хейвен переставила коробку, отправляя ее к тем вещам, которые она планировала забрать с собой.

– Шанс. Завтрашний день может и не наступить, поэтому нельзя воспринимать сегодняшний день как должное.

Кармин помог ей упаковать оставшуюся часть вещей, после чего, извинившись, отошел для того, чтобы ответить на звонок. Он прошел в спальню, в то время как Хейвен встала посреди гостиной, осматривая коробки. Услышав доносившийся из коридора шум, она обернулась в то же самое мгновение, когда входная дверь ее квартиры, распахнувшись настежь, ударилась о стену.

Шагнув на порог, Келси лихорадочно осмотрелась по сторонам, будто бы лишившись рассудка. Хейвен собиралась было поприветствовать подругу, однако Келси опередила ее – бросившись вперед, она истерично закричала.

– Что, черт возьми, происходит? Где ты была? Что случилось? Что ты делаешь? – обернувшись вокруг своей оси, Келси указала на коробки. – Ты переезжаешь? В самом деле? У тебя проблемы? Почему ты не звонила?

В этот момент дверь спальни распахнулась, Кармин поспешил вернуться в гостиную.

– Кто здесь, блять, так верещит?

Часто заморгав, Келси перевела взгляд на Кармина.

– Ты кто такой?

Кармин прищурился.

– Я? Это ты кто, черт возьми, такая?

Хейвен глубоко вздохнула, и поочередно указала рукой сначала на Келси, затем на Кармина.

– Кармин, это моя подруга Келси. Келси, это мой… Кармин.

Не сводя друг с друга взгляда, они не шелохнулись, словно вовсе и не слышали Хейвен. Спустя несколько мгновений выражение лица Келси смягчилось, паника в ее глазах сменилась подозрительностью.

– Возможно, я слышала о тебе пару раз.

– Аналогично.

Закатив глаза от их противостояния, Хейвен осмотрелась по сторонам, дабы убедиться в том, что она ничего не забыла. Белые стены опустели, ее квартира вдруг стала казаться гораздо меньше, чем до этого.

– Так это правда? – спросила Келси. – Ты переезжаешь?

Развернувшись к своей подруге, Хейвен ощутила чувство вины.

– Да.

– Почему? – задав этот вопрос, Келси бросила взгляд на Кармина. – Дай-ка угадаю… из-за него.

Кармин не двигался с места, скрестив на груди руки. Уголок его губ подрагивал, будто бы он пытался побороть в себе желание вставить какую-нибудь колкость.

– Нет, не из-за него, – ответила Хейвен. – Ради него.

– А есть разница?

– Однажды один мудрый человек сказал мне, что разница существует.

Келси вздохнула.

– Слушай, Хейден, я…

– Хейден? – серьезно спросил Кармин, вмешиваясь в разговор. – Это еще что?

Хмурясь, Хейвен принялась объяснять.

– Это мое имя здесь.

– Зачем оно нужно?

– Это была идея Коррадо, – пробормотала Хейвен. – Он выбрал его.

– Подожди, что? – Келси покачала головой, пребывая в замешательстве. – Твое имя здесь? Господи, это что, вымышленное имя? Кто ты вообще?

– Я могу все объяснить, – сказала Хейвен, но сразу же спохватилась. – В действительности, нет, не могу.

– Не можешь?

Хейвен медленно покачала головой. Внимание Келси переключилось на Кармина, однако тот, в свою очередь, только лишь пожал плечами. Его телефон вновь зазвонил.

– Я тоже не могу ничего объяснять, – ответил он, смотря на экран и поднимая телефон в воздух. – Но, возможно, он сможет.

Час спустя – после неловкой, напряженной беседы, состоявшейся между Хейвен, Кармином и Келси – в квартиру приехал Коррадо. Он стоял посреди гостиной, в то время как Келси сидела на диване, с опаской наблюдая за ним.

– Ты знаешь, кто я такой? – спросил он.

– Какой-то офицер? – предположила она. – Разве мы не на этом условились?

Коррадо усмехнулся.

– Меня зовут Коррадо Моретти. Мой отец, Вито, умер в тюрьме, отбывая пожизненный срок за убийство, заказчиком которого был Антонио ДеМарко, – Коррадо указал на Кармина. – Антонио был его дедом. Его зовут Кармин ДеМарко, а его отец, Винсент, погиб в перестрелке, которая произошла в особняке Сальваторе Капоцци, – перейдя к этому, Коррадо указал на Хейвен. – Сальваторе был ее двоюродным дедом. Ее зовут Хейвен Антонелли, и ее отец, Майкл… что ж… скажем так, история сделала полный оборот.

Келси ошарашено смотрела на Коррадо, раскрыв рот.

– Мы – семья, – продолжил он. – Порой мы воюем, порой наши пути расходятся, но, как бы там ни было, мы все равно связаны семейными узами. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Спустя несколько секунд нерешительности Келси кивнула.

– Я выросла в Нью-Йорке. Я хорошо осведомлена о…

– О семье, – сказал Коррадо, завершая мысль Келси.

– О семье, – повторила она. – Мой отец…

– Сенатор, который попал в Конгресс благодаря своей фамилии. Его отец – твой дедушка – был старшим сенатором от штата Нью-Йорк, который возглавлял специальный комитет по расследованию организованной преступности. В сущности, мой отец был осужден именно из-за его комитета.

– Я… – запинаясь, начала Келси. В ее глазах что-то промелькнуло. Страх? – Я не…

– Я не верю в то, что за грехи отца следует наказывать сына, – продолжил Коррадо, перебивая ее. – Твой отец в это тоже не верить. У нас с ним единодушный взгляд на этот вопрос.

– Правда?

– Да. Видишь ли, в жизни не бывает совпадений. Как и случайностей. Все происходящее является результатом просчитанного уравнения, которое приводит нас туда, куда нужно. И сейчас, Келси, оно привело нас сюда – в эту квартиру – где мы ведем беседу, ни слова из которой ты не должна будешь впоследствии вспомнить. Capisce?

Келси медленно кивнула.

– Да.

– Славно, – Коррадо направился к двери. – Хейвен, Кармин, уезжаем утром. Меня ждет еще одно дело.

* * *

Около полуночи на строительной площадке царила тишина, шум техники стих несколько часов назад. В такой час не было слышно ни сверления, ни криков, ни звуков пилы – замолчал даже гул генератора. Площадка казалась заброшенной, однако полоска света, видневшаяся в окне небольшого трейлера, свидетельствовала об обратном.

Коррадо бесшумно проник на стройку под покровом темноты, избегая световых детекторов движения, имевшихся на площадке из соображений безопасности, дабы не привлекать нежелательного внимания. Он направился к трейлеру быстрым, но тихим шагом, и опустил руку в перчатке на ручку двери. Она была не заперта, поэтому не предложила никакого сопротивления, когда Коррадо потянул дверь на себя и распахнул ее.

Гэвин сидел спиной к двери, склонившись над небольшим столом, который стоял у одной из стен трейлера. Он выпрямился, когда Коррадо переступил порог; его плечи и тело напряглись, однако он не обернулся для того, чтобы посмотреть на вошедшего. Он не сводил взгляда с журналов, разложенных на столе перед ним и освещенных тусклым светом лампы, закрепленной на углу стола. Страницы журнала были заполнены строками и столбцами, включавшими различные имена, походившие на статистические данные. Многочисленные вероятности рассчитывались словно сложные алгебраические уравнения. Сторонний наблюдатель подумал бы, что Гэвин был студентом, прилежно готовящимся к экзамену по арифметике, однако Коррадо не был сторонним наблюдателем… как, собственно, и несведущим.

– Никогда не сиди спиной к двери, – сказал Коррадо. – Разве твой отец не научил тебя этому?

– Отец научил меня многому, – равнодушно ответил Гэвин. – Один из главных уроков, которые он мне преподал, заключался в том, что появление на твоем пороге Коррадо Моретти сулит тебе поистине плохой день.

Коррадо усмехнулся.

– Я тоже рад тебя видеть.

Плечи Гэвина слегка расслабились, когда он медленно развернулся к своему гостю и настороженно посмотрел на него. Коррадо не мог упрекнуть парня в том, что тот испытывал беспокойство, поскольку оно было вполне объяснимо.

– Я могу чем-то помочь? – нерешительно спросил Гэвин. – Я просматривал журналы, но, если Вам что-то нужно…

– Нет, в действительности, все совсем наоборот, – ответил Коррадо. – Я хотел сообщить тебе о том, что твои услуги больше не требуются.

Коррадо поспешно запустил руку под свое пальто и Гэвин вновь насторожился, отъезжая на стуле поближе к столу. В его глазах промелькнул страх, когда он приготовился к тому, чего так и не последовало. Коррадо достал всего лишь толстый белый пакет и протянул его Гэвину.

– Что такое? Ты думал, что я пришел убить тебя?

– Нет, – моментально ответил Гэвин.

Зная, что это была ложь, Коррадо резковато рассмеялся и бросил конверт на стол поверх журналов.

– Ты не сделал ничего такого, что каралось бы смертью… насколько мне известно. Но я оценил твою помощь, и мне хотелось отблагодарить тебя, дабы выразить свою признательность.

Замешкавшись, Гэвин взял конверт и заглянул внутрь. В конверте находилось десять тысяч долларов, сложенных в пачку новыми, хрустящими стодолларовыми купюрами. Гэвин часто заморгал, смотря на деньги, но ничего не сказал. Несколько месяцев назад Коррадо связался с ним и попросил его присмотреть за Хейвен. Гэвин обеспечивал ее безопасность во время его отсутствия и даже периодически отправлял в тюрьму закодированные сообщения, дабы держать его в курсе.

– Я пришел только ради этого, – сказал Коррадо. – Не буду отвлекать тебя от работы.

Когда он потянулся к двери, дабы покинуть трейлер, Гэвин поднялся со своего места и взял конверт.

– Подождите.

Коррадо обернулся.

– В чем дело?

Гэвин покачал головой, проходя вперед.

– Я не могу их принять. Я знаю, что это было заданием, что я должен был присматривать за ней для Вас, но это не было похоже на работу. Я поступлю неправильно, если возьму Ваши деньги. Это будет… нечестно.

Коррадо приподнял брови.

– Слишком много чувств, Амаро. Твоему отцу не помешало бы научить тебя и тому, что в нашем бизнесе нет места чувствам.

– Я знаю, – ответил Гэвин, – но она, в сущности, и не является частью всего этого. Вы говорили, что она важна для Вашей семьи, но она всего лишь девушка… обычная девушка. Времяпрепровождение с ней не было похоже на работу. Мне было приятно. И мой отец… среди прочего, он научил меня тому, что нельзя обкрадывать друга. Променять это на деньги – все равно что обокрасть.

Приняв конверт, Коррадо убрал его в пальто и покачал головой.

– Как она завоевала тебя?

– Что?

– Мне просто любопытно, как она покорила тебя, – ответил Коррадо. – Как она смогла запасть тебе в душу настолько, что ты рискнул оскорбить меня, отказавшись от моих денег.

Гэвин вздохнул, смотря в противоположную сторону трейлера, где в углу крепко спал маленький белый котенок.

– Честно говоря, я и сам не знаю, как это случилось.

Внимательно посмотрев на него, Коррадо направился к выходу.

– Другого ответа я и не ожидал.