Текст книги "Искупление (ЛП)"
Автор книги: Дж. М. Дарховер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)
Глава 16
Стук в дверь был настолько робким, что Коррадо едва расслышал его через звуки звучавшей в клубе музыки. Проигнорировав эту слабую попытку, он перевел взгляд на потрепанный кейс, лежавший на столе перед ним.
Приблизительно через минуту раздался очередной стук. По-прежнему слабый. Нерешительный. Коррадо вновь проигнорировал его.
Mafiosi знали о том, что они должны держаться с уверенностью – особенно в тех случаях, когда они имели дело с опасными людьми. Коррадо нисколько не волновало, в какой именно ситуации они оказались – пусть они даже лично смотрели в лицо дьявола, находясь посреди гор серы в ожидании того, что адское пламя обречет их на вечные муки. Несмотря ни на что, они должны были сохранять самообладание, быть готовы дать отпор и никогда не показывать своего страха. На улицах царила беспощадная жестокость, и их враги, почуяв малейшую слабость соперника, не мешкая, нанесут сокрушительный удар. Уязвимость становилась предметом для манипуляций, и худшее, что они могли сделать, так это продемонстрировать свою неуверенность. Неважно, ошибались ли они или же нет – все вокруг должны быть убеждены в том, что они целиком и полностью уверены в своей правоте.
Что же до жалкого стука, то он ни капли не убедил Коррадо.
Спустя некоторое время он услышал стук в третий раз. Теперь он был громче, и куда решительнее.
– Войдите, – крикнул Коррадо, облокотившись на спинку своего кресла и посмотрев на свои часы «Rolex».
Зайдя в кабинет, Реми Тарулло медленно закрыл за собой дверь.
– Вы хотели меня видеть, сэр?
– Да, – ответил Коррадо. – Я пригласил тебя к девяти. Сейчас десятый час. Ты опоздал.
– Но я пришел вовремя, – возразил Реми. – Я был в коридоре.
Коррадо приподнял в удивлении брови.
– Тебе хватает смелости пускать в ход оправдания?
– Нет, я…
– Меня не интересует то, что ты собираешься сказать. Для меня это не имеет никакого значения. Пусть хоть на стоянке тебя переехали – мне все равно. Лучше было бы явиться в мой кабинет изуродованным, но вовремя, чем опоздать. Ничто, кроме смерти, не может служить поводом для опозданий. Все ясно?
– Да, сэр.
Коррадо чувствовал его страх, наполнявший кабинет кисло-сладким запахом пота и паники. Реми был высоким и худощавым парнем с бегающими глазами, однако в них было куда больше внезапно охватившего его страха, нежели хитрости. Скрывал ли он что-нибудь? Возможно, но никаких признаков этого он не демонстрировал. Его вызвали в офис капо – мудрый человек прекрасно понимал, что подобные ситуации редко заканчивались добром. Однако он все равно пришел с расправленными плечами и высоко поднятой головой.
Возможно, он был не очень умен, но в храбрости ему точно не откажешь.
Реми был хорош в своем деле, сумев ни разу не попасться – именно по этой причине Коррадо доверил Кармина его команде.
– Говорят, ты лучше всех умеешь взламывать замки, – сказал Коррадо.
– Гм, да, – подтвердил Реми. – Не хочу хвастаться, но еще не было такого замка, которого бы я не смог «лишить девственности» на первом свидании.
Реми усмехнулся, пытаясь разрядить атмосферу, однако Коррадо не счел его шутку забавной. Смерив его взглядом, он задумался о том, подходил ли Тарулло для этого дела или нет.
В кабинете воцарилась напряженная тишина. Реми застыл на месте, и, похоже, планировал оставаться в этом положении.
– Не собираешься присесть? – спросил Коррадо.
Реми перевел взгляд на один из пустых стульев, но с места не сдвинулся.
– Вы не предлагали мне сесть, сэр.
Возможно, он был умнее, чем думал Коррадо.
– Сможешь его открыть? – спросил он, демонстрируя парню кейс. Реми моментально сделал шаг вперед, прищурившись и изучая взглядом небольшой замок.
– Да. Думаю, смогу.
– Думаешь или сможешь? – спросил Коррадо. – Если ты сомневаешься, то разворачивайся к двери и убирайся прочь. Я найду того, кто лучше готов к этой работе.
Реми прочистил горло.
– При всем уважении, сэр, я готов к этому лучше всех. Если я не смогу его открыть, то никто не сможет.
Touché. Кивнув, Коррадо указал рукой на кейс, молча призывая Реми продемонстрировать свои умения. Осмотрев замок, он порылся в кармане и достал тарированный ключ и отмычки. Наблюдая за ним, Коррадо с интересом отметил, что парень носил инструменты с собой.
– Ты всегда носишь инструменты в кармане?
– Да, – ответил Реми. – Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться взломать замок или завести машину без ключа, поэтому я стараюсь всегда держать все необходимое при себе. Полагаю, по этой же причине Вы всегда носите с собой оружие.
– Ты и пистолет все время хранишь под рукой?
– Нет, – признался Реми. – Как правило, я беру его с собой только тогда, когда считаю, что моей жизни может грозить опасность.
– Сейчас оружие при тебе?
Реми замешкался.
– Да.
Услышав это, Коррадо улыбнулся и вновь откинулся на спинку кресла, постукивая ногой в такт звучавшей в клубе музыке. К тому времени, когда Реми продвинулся в своей работе, успели прозвучать два хита Фрэнка Синатры. Спустя еще некоторое время, парень, улыбнувшись, сумел вскрыть замок. Кейс слегка приоткрылся – увидеть то, что в нем лежало, было невозможно, но этого было достаточно для того, чтобы Коррадо смог позднее его открыть.
Убрав инструменты в свой карман, Реми отошел от кейса.
– Готово.
– Даже не спросишь, что там?
– Нет.
– Тебе совсем не любопытно?
– Конечно же, любопытно, но это не мое дело, – ответил Реми. – Если бы Вы хотели мне рассказать, то сделали бы это, верно?
– Да, – ответил Коррадо, поднявшись. Пригласив Реми жестом за собой, он вышел из кабинета и остановился в коридоре возле одного из охранников, стоявших у дверей. – Скажите бармену, что отныне напитки Тарулло за счет заведения. Дайте ему все, что он пожелает безо всяких вопросов.
Охранник кивнул.
– Да, босс.
Вернувшись в свой кабинет, Коррадо закрыл за собой дверь и, заперев ее, прошел к столу. Он открыл кейс и задумчиво осмотрел его содержимое.
Видеокассета.
Раздумывая о том, что могло находиться в кейсе, Коррадо предполагал, что он может обнаружить в нем оружие, деньги, золото, даже человеческие останки, но старая видеозапись ни разу даже не приходила ему в голову.
Картонная коробка развалилась на части, как только он взял кассету в руки. Откинув коробку в сторону, он осмотрел черную кассету, не найдя на ней никакой наклейки. Казалось, на ней вовсе ничего не было, однако Коррадо знал, что это было не так. Кто-то приложил много усилий для того, чтобы спрятать и сохранить эту кассету.
Выйдя из кабинета, Коррадо вновь обратился к охраннику.
– Достань мне видеомагнитофон.
Мужчина нахмурился.
– Видеомагнитофон?
– Да, – подтвердил Коррадо, теряя терпение. – И поживее.
Минуло двадцать, тридцать, а затем и все сорок пять минут перед тем, как охранник, наконец, вернулся в клуб, неся под мышкой потрепанный видеомагнитофон. Он передал его Коррадо, который забрал его в свой кабинет и закрыл дверь. Включив его в розетку, он подключил видеомагнитофон к небольшому телевизору, стоявшему на краю его стола.
На экране телевизора, предназначавшегося для изображений с камер наблюдений, появился детский мультфильм про принцессу – кабинет заполнила навязчивая, легко запоминающаяся мелодия. Поморщившись, Коррадо достал кассету и, отложив ее в сторону, вставил в видеомагнитофон ту, что обнаружил в кейсе.
Несмотря на то, что воспроизведение пленки началось, экран оставался черным. Коррадо уже собирался было выключить видеомагнитофон, чувствуя себя обманутым, однако через несколько мгновений на экране появилось мельтешение, сменившееся лицом, которого он не видел уже много лет.
Фрэнки Антонелли.
Изображение постоянно дергалось и искажалось. Коррадо нажал на кнопку «Смены режима», пытаясь отладить картинку, однако это нисколько не помогло делу. Бросив тщетные попытки, он откинулся на спинку стула. Когда из телевизора раздался голос Фрэнки, Коррадо увеличил громкость, несмотря на то, что звук сопровождался треском и гуденьем.
– Я… я никогда не был религиозным человеком. Я родился в религиозной семье, мой отец был благочестивым католиком, как и мой дед в незапамятные времена, но я… нет, я никогда в это не верил. Я не верю в молитвы и спасение, не верю в существование рая, но я верю в существование ада. Мне пришлось в это поверить. Я живу в аду, – сделав паузу, Фрэнки провел руками по лицу. – Я не верю в таинство исповеди… в то, что мы просим прощения и нам его даруют… но я понимаю, почему люди это делают. Нас никогда не простят за все то, что мы наделали, но это облегчает совесть. Сложно жить с таким количеством секретов. У меня есть секреты. И много грехов. Я не пытаюсь вымолить за них прощения, не молю о спасении, но я обязан в них сознаться. Я больше не могу их хранить… ведь каждый новый день, проводимый в аду, мне приходится смотреть им в лицо.
Коррадо стало не по себе, по его телу словно прокатилась ледяная волна. Он испытал непреодолимое желание достать видеокассету, выкинуть ее в мусорную корзину и поджечь ее. Разве стал бы мудрый мужчина – человек чести – нарушать обет молчания и снимать это? Он испытывал отвращение, злость и гнев.
Несмотря на это, внутренний голос призвал его не делать скоропалительных выводов. Возможно, им двигало любопытство или инстинкт, но что-то вынудило его остаться на месте и продолжить просмотр видеозаписи.
В течение последующего получаса Коррадо не отрывался от экрана, ошарашено и безмолвно наблюдая за тем, как человек, которого он некогда считал наставником, другом, братом, превратился в предателя и труса, и открывал миру секрет, который шокировал даже его. Он много всего повидал в своей жизни и многое делал саморучно, но те вещи, в которых признавался Фрэнки – ужасающая правда, срывавшаяся с его губ – не поддавались даже разуму Коррадо.
Это было невообразимо. Ужасно. Отвратительно.
Испытываемое Коррадо отвращение нарастало с каждым новым словом, его презрение достигло небывалой силы. Все, во что он верил – все, что знал – оказалось под сомнением из-за безвольной получасовой исповеди.
– Это правда, – тихо сказал Фрэнки, качая головой, будто бы он и сам не верил своим собственным словам. – Мне приходится жить с тем, что я сделал… с тем, соучастником чего я стал. Я не собираюсь за это извиняться и просить прощения. Я сделал то, что мне пришлось сделать. Но я слишком долго хранил этот секрет, и больше не в состоянии этого делать… Если кто-нибудь смотрит эту запись, то я, вероятно, уже давно мертв. Я не удивлюсь, если именно из-за этого меня и убьют. Мне давно кажется, что происходит нечто такое, о чем я не знаю – возможно, люди совсем скоро обо всем узнают. И, возможно, я заслуживаю смерти за содеянное, но не я один. Если именно так все для меня закончится – если я покину земной ад и окажусь в настоящем аду, то я надеюсь на то, что дьявол отправится туда вместе со мной. Так будет справедливо, потому что именно он контролировал все случившееся, – наклонившись вперед, Фрэнки отключил камеру.
Коррадо смотрел на погасший экран, в кабинете вновь воцарилась тишина.
Потрясен до глубины души. Только так Коррадо мог описать свое состояние.
Взяв себя в руки, он достал видеокассету из магнитофона и запер ее в ящике стола. Отключив видеомагнитофон и взяв кассету с мультфильмом, он вышел в коридор.
– Где ты взял магнитофон? – спросил он у охранника.
– Украл, – ответил мужчина. – Обшарил несколько домов в квартале отсюда и нашел его.
Коррадо передал видеомагнитофон и кассету охраннику.
– Верни его на место.
Охранник побледнел.
– Что?
– Ты меня слышал, – ответил Коррадо. – Что за ничтожество крадет у ребенка?
Глава 17
Время лечит все раны. Il tempo guarisce tutti i mali. Люди повторяют это снова и снова, умалчивая при этом о глубоких шрамах, остающихся на душе. Порой раны, которые мы пытаемся игнорировать, начинают гноиться.
То, что изначально кажется царапиной, едва задевшей поверхность, превращается в глубокую рану, разрывающую плоть до тех пор, пока от тела не остается ничего, кроме оголенных нервов и нефункционирующих органов. Дабы понять, что такое боль, ее необходимо прочувствовать, и случается это обычно слишком поздно. Боль калечит, вынуждая опуститься на колени.
Душевную боль, которая терзала его, Кармин каждый вечер пытался заглушить с помощью алкоголя – иногда боль была такой сильной, что он отключался. Его дни были наполнены агонией, ночи были ничем не лучше – все пережитое он видел в своих снах. Скрыться от реальности он мог только лишь в те моменты, когда терял сознание. Каждую ночь, отдаваясь во власть пьяного дурмана, он от всей души надеялся на то, что утром – если оно наступит – он сможет обо всем забыть. Больше всего ему хотелось просто забыть.
Однако этого так и не случилось. Просыпаясь утром, он чувствовал себя еще хуже, чем накануне, и все начиналось заново. Он переставал себя контролировать, и совершенно об этом не беспокоился. Его больше не волновало то, что с ним происходит – ему хотелось всего лишь обрести покой. Любой ценой.
Едва ли не каждую ночь он проводил в клубе «Luna Rossa» с Реми – громкая музыка и большое скопление людей отвлекали от мыслей. Затем на смену шуму приходил алкоголь. Он знакомился с новыми людьми, некоторые из которых, возможно, при других обстоятельствах смогли бы стать ему хорошими друзьями, однако ни одному из них не удалось пробиться через ту стену, которую Кармин возвел вокруг себя. Избавиться от снедающей его боли ему нисколько не помогало и то, что ему часто приходилось видеть Реми в компании его девушки – обладательницы стройной фигуры, рыжих волос и сине-зеленых глаз. Их отношения напоминали ему о том, чего он лишился, от чего отказался, и в чем отчаянно нуждался, несмотря на то, что больше не мог этого иметь.
Находясь в обществе других людей, Кармин держал себя в руках, играя ту роль, которую от него ожидали, однако в те моменты, когда он находился в одиночестве, его рана становилась все глубже и глубже.
День клонился к вечеру, когда Кармин, пошатываясь, вышел из своей спальни. На нем не было ничего, кроме мешковатых джинсов, свободно свисавших с его бедер. Затянув ремень, он уже не в первый раз переставил язычок пряжки в другое отверстие и спустился на первый этаж. Перешагнув через валявшуюся в коридоре одежду, он прошел на кухню. В силу того, что кондиционер не работал, воздух в доме был душным и затхлым. Сделав глубокий вдох, Кармин ощутил, как у него зажгло в груди. Он обливался потом, в висках гулко стучало.
В желудке у Кармина громко заурчало, голод давал о себе знать. Открыв дверцу холодильника, он достал картонную коробку с остатками китайской еды. Внимательно ее осмотрев, Кармин попытался вспомнить, когда именно он делал заказ, однако спустя мгновение отбросил эти мысли и взял вилку.
Приступив к еде, он взял со стола почту и просмотрел ее: счета, уведомления, листовки, рекламные брошюры, которые не были даже адресованы ему. Взяв конверт кремового цвета, он увидел свое имя, изящно выведенное курсивом на лицевой стороне. Вскрыв конверт, он достал пригласительную карточку, и прочел написанный золотистыми буквами текст: «Доминик ДеМарко и Тесс Харпер имеют честь пригласить Вас на их свадьбу, которая состоится 27 октября».
Услышав громкий стук в дверь, эхом прокатившийся по пустынному дому, Кармин не потрудился даже поинтересоваться тем, кто это мог быть. Вместо этого он облокотился на столешницу и сосредоточил свое внимание на приглашении, практически не чувствуя вкуса остывшей китайской лапши, которую он пытался проглотить. Свадьба. Его брат женится.
Стук в дверь становился все громче и сильнее. Спустя несколько минут входная дверь распахнулась, впустив в дом солнечный свет, осветивший фойе.
– Кармин? – крикнула Селия, закрыв за собой дверь.
– Я здесь, – пробормотал он в ответ с полным ртом.
Развернувшись, Селия направилась в сторону кухни и через несколько секунд показалась в дверном проеме. Остановившись, она с удивлением посмотрела на Кармина.
– Что ты делаешь?
– Ем, – ответил он, протягивая ей коробку с лапшой. – Хочешь?
Тяжело вздохнув, Селия нащупала на стене выключатель и нажала на него. Кармин прищурился от яркого света, и попытался прикрыть глаза рукой.
– Боже, а это правда необходимо?
– Необходимо? – переспросила Селия с горечью и неверием в голосе. – Это зовется электричеством, Кармин. Это одна из составляющих цивилизации. Разумеется, это необходимо! Но, честно говоря, я удивлена тому, что у тебя вообще есть свет. Телефон, кажется, точно не работает.
Кармин вздохнул, но промолчал. У него совершенно не было настроения спорить.
– Ты только оглянись вокруг, – воскликнула Селия, поморщившись. – Какой бардак! Здесь ужасно пахнет!
Кармин вновь предпочел промолчать, наблюдая за тем, как его тетя начала порхать по кухне, выбрасывая мусор и собирая грязную посуду. Пока она прибиралась, что-то расстроено бормоча себе под нос, Кармин не двигался с места.
После того, как на кухне воцарился относительный порядок, Селия развернулась к Кармину, наградив его сердитым взглядом.
– Просто не верится, что тебе нечего сказать. Когда тебе стало на все наплевать?
– Так вот что случилось? – едва слышно спросил Кармин. – Мне стало плевать?
– Похоже на то.
Кармин перевел взгляд на Селию. Боль, притупившаяся за минувшую ночь, вновь усилилась.
– Как жаль, что это не так.
Прокатившийся по дому звук зазвонившего телефона лишил Селию возможности ответить. Пройдя мимо нее, Кармин направился в гостиную и взял лежавший на диванной подушке телефон.
– Так, значит, телефон все же работает, – сказала Селия. – Я удивлена.
– Не сейчас, – Кармин покачал головой. – Просто… не сейчас.
– Остальная часть дома пребывает в столь же печальном состоянии? – спросила Селия, игнорируя его просьбу. – Если на первом этаже все настолько плохо, то мне определенно не хотелось бы видеть, что творится наверху. У тебя хотя бы есть чистая одежда? Ты стираешь свои вещи? Принимаешь душ?
– Конечно, принимаю! – вспылил Кармин. Вопросы Селии вкупе со всем остальным выводили его из себя. – Почему бы тебе не покапать на мозги кому-нибудь другому? Хватит меня допрашивать.
– Я тебя не допрашиваю, – ответила Селия. – Просто здесь полнейший беспорядок! И жарко как в печи.
– Я был занят.
– Ты был так занят, что не мог убрать после себя?
– Да.
– И не мог открыть окно?
– Да.
Селия наградила его сердитым взглядом, не желая довольствоваться подобными ответами.
– Что с тобой такое, Кармин? Что происходит на самом деле?
Кармин сухо рассмеялся.
– Меня ждут дела, Селия. У меня нет на это времени.
– Ладно, – сдалась она. – Но мы еще вернемся к этому разговору.
После того, как Селия ушла, Кармин надел рубашку и обулся, после чего вернулся на кухню. Заглянув в холодильник, он, нахмурившись, отметил, что он был пуст – в нем не было ни еды, ни льда, и, что важнее всего, из него исчезла водка. Думая о том, что по пути домой ему нужно будет не забыть заехать в магазин и купить бутылку водки, он услышал звуковой сигнал своего телефона, который напомнил ему о сообщении, которое он так и не прочел.
«Адрес – Sycamore Circle, сегодня».
Кармин смотрел на сообщение с ужасом. Район Sycamore Circle находился в северной части города, он плохо знал эту территорию, но был прекрасно осведомлен о том, что она принадлежит ирландцам. La Cosa Nostra уважала существующие в Чикаго границы, будь они воображаемыми или реальными.
Взяв свой пистолет, Кармин покинул дом. Он сел в машину и, направившись в северную часть города, получил звонок от Реми, который попросил заехать за ним по пути. Объехав несколько кварталов, Кармин подъехал к дому Реми и, заехав на подъездную дорожку, нажал на клаксон. Реми жил в скромном синем доме с большим крыльцом и покосившимся металлическим забором. По траве перед домом кругами бегал маленький питбуль, яростно залаявший на машину.
Выйдя из дома, Реми спрыгнул с крыльца и, перепрыгнув через забор, сел на пассажирское сиденье. От его кожи и одежды исходил стойкий запах марихуаны, его глаза налились кровью.
– Чувак, это сумасшествие, – сказал Реми, откинувшись на спинку сиденья, когда Кармин отъехал от дома. – Ирландская территория? Будет жарковато.
Кармин вздохнул.
– Будем надеяться, что нет.
Солнце клонилось к закату к тому времени, когда они приехали в условленное место и встретились с остальными. Собравшись в машине Кармина, они, вооружившись биноклями, изучили территорию под звуки громкой музыки, лившейся из динамиков. Достав косяк, Реми зажег его и сделал затяжку, после чего протянул его Кармину.
Охотно приняв косяк, Кармин опустил бинокль. Он не мог вспомнить, когда он в последний раз курил, однако травка заметно расслабила его, избавив от тяжести в мышцах. Он облокотился на спинку своего сиденья и закрыл глаза, чувствуя, как все его переживания растворяются в облаках дыма.
Работа оказалась быстрой и легкой, заняла она всего лишь несколько минут. Группа, охранявшая грузовики, сдалась без боя, благодаря чему в воздухе не прозвучало ни одного выстрела, и не была пролита ни одна капля крови. Банда Реми застала их врасплох, они были совершенно не готовы к атаке. Меньше всего они ожидали того, что Сал осмелится сделать ход на их территории.
* * *
Опустившаяся на город ночь сопровождалась духотой и спертым воздухом, ставшими результатом летней жары, мучившей Чикаго уже несколько дней. Коррадо обливался потом, задняя часть его рубашки насквозь промокла, однако снять пиджак он позволил себе только лишь тогда, когда вернулся домой. Скинув пиджак на пол прямо у двери, он остался в белой рубашке на пуговицах, которая была забрызгана свежими пятнами крови. Он поспешно расстегнул ее, желая избавиться от запачканного предмета одежды до того, как его кто-нибудь увидит, но, услышав раздавшийся на лестнице вздох, он понял, что было уже слишком поздно.
Попался.
– Я думал, что ты в постели, – сказал он, даже не взглянув на нее, и желая скорее объясниться, нежели извиниться.
– Так и было, – отозвалась Селия. – Мне не спится.
Сняв рубашку, Коррадо прошел в гостиную. Он быстро зажег камин и бросил в него рубашку. Пожалуй, сжечь испачканную одежду и избавиться от обличающих улик он смог бы даже во сне.
Он чувствовал, что Селия проследовала за ним и теперь наблюдала за тем, что он делал. Кроме того, он ощущал ее тревогу, и ему это совершенно не нравилось. Селии всегда удавалось его понять.
– Тебя что-то тревожит? – спросил он. – Ты никогда меня не дожидаешься.
– Я беспокоилась, – ответила она, делая паузу. – Вообще, я и сейчас беспокоюсь.
– Не спать из-за этого просто смешно, – ответил Коррадо. – Со мной все в порядке.
– Я знаю, – ответила Селия. – Я не о тебе беспокоюсь.
Пронаблюдав за тем, как языки пламени сожгли дотла его рубашку, он развернулся к своей жене. Она поджала губы, едва заметные морщинки на ее лице углубились. Он видел ее всего лишь несколько часов назад, но, казалось, за это время она повзрослела на несколько лет.
Ему хотелось унять беспокойство своей прекрасной жены.
– А это обидно, – шутливо сказал он, проводя ладонью по ее теплой щеке. – Моя жена совсем обо мне не беспокоится? Похоже, я делаю что-то не так.
Наклонившись, он собирался было поцеловать ее, надеясь на то, что ее мягкие губы помогут ему забыть обо всей жестокости, которая случилась за день, однако она, тяжело вздохнув, отстранилась от него.
– Я серьезно, Коррадо. Я знаю, что ты можешь о себе позаботиться.
Селия притихла, нахмурившись больше прежнего. Коррадо знал, что на самом деле ей хотелось сказать гораздо большее.
– Но? – спросил он. – Я знаю, что ты не закончила.
– Но Кармин – другая история.
Коррадо раздраженно выдохнул. Мог бы и догадаться.
– Только не начинай снова, Селия. Бога ради.
– Для него все это в новинку, – сказала Селия, игнорируя просьбу мужа. – Я беспокоюсь о нем.
– Он разберется, – ответил Коррадо. – Другого выбора у него нет.
– Я знаю, но ему тяжело, – продолжила Селия. – Ты бы его сегодня видел.
Коррадо покачал головой.
– Меня это не касается.
– Не касается? Ты же его капо!
– Да, и я слежу за тем, чтобы он делал именно то, что от него требуется, – сказал Коррадо. – Его личная жизнь – не мое дело.
– Но…
– На этом все, – перебил ее Коррадо. – Мне сейчас и своих проблем хватает. Ты же знаешь.
– Знаю, но он не справляется.
– Я ничего не могу с этим поделать, – настойчиво сказал Коррадо. – И, честно говоря, от твоих увещеваний ему становится только хуже.
– Он – мой племянник, Коррадо. Я прошу тебя помочь ему.
– Именно это я и делаю, – Коррадо покачал головой. Помощь они воспринимали совершенно по-разному. – Я помогаю ему как могу.
– Бросая его на произвол судьбы?
– Заставляя его самостоятельно стоять на двух ногах.
– Но у него не получается, – Селия замешкалась, будто бы не зная, что еще сказать. – С ним что-то происходит. Я не знаю, что именно, но добром это не кончится.
– Он становится одним из нас, – тихо сказал Коррадо.
– Нет, дело не только в этом, – сказала Селия с отчаянием. – Это трудно объяснить. Мне не нравятся люди, с которыми он общается. Почему бы ему не работать с тобой лично?
У Коррадо вырвался резкий, горький смешок.
– Ты забыла, чем я занимаюсь, Селия? Хочешь, я тебе напомню?
Коррадо знал, что она изо всех сил пыталась сдержаться, но на мгновение на ее лице все же промелькнуло отвращение. Он ощутил чувство вины, понимая, что подобные ремарки были несправедливы по отношению к ней.
– Воровство гораздо безопаснее, чем прочие наши дела, – продолжил Коррадо. – И ребята, с которыми он работает, безвредны… относительно. Ты не обязана со мной соглашаться, и ты вполне можешь испытывать к этому полнейшую антипатию, но я надеюсь на то, что ты, по крайней мере, отнесешься к этому с уважением. Отнесешься с уважением ко мне.
– Я отношусь к тебе с уважением.
– Тогда оставь это, – сказал Коррадо. – Я делаю все, что в моих силах.
Селия промолчала. Отсутствие реакции с ее стороны навело Коррадо на мысль о том, что он выиграл это сражение, но последним оно определенно не станет. Последуют новые просьбы, новые отказы, новые конфликты. Решимость его жены нисколько не уступала его упрямству.
– Я жутко проголодался, – сказал он, направившись на кухню в надежде сменить тему. Он был занят всю ночь и совершенно не успел поесть. – Приготовишь мне что-нибудь?
Селия наградила его сердитым взглядом.
– Я возвращаюсь в постель. Если ты хочешь есть, то, я уверена, ты и сам справишься. Ты никогда прежде не полагался на других, так зачем же начинать?
