Текст книги "Странница"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 59 страниц)

Глава 93

Летучая Орда застыла в ожидании. Конвей не мог припомнить, когда еще лагерь был настолько тих, настолько насыщен смутными предчувствиями. Его окружали сотни людей, и все же всего в нескольких футах, там, где царила ночь, их будто и не существовало. Эти люди, казалось, не издавали никаких звуков, не имели четких очертаний.

Где-то впереди возвышались шесть куч дров, они были разложены по кругу. Младшие жрецы культа Луны притащили и разложили топливо и теперь обходили лагерь, созывая всех на церемонию.

Появление Каталлона должно совпасть с восходом полной Луны. Ходили слухи, что он собирается объявить о начале атаки на Дом Церкви.

От этой мысли Конвея пробирала дрожь.

Он понимал, что поступает неправильно, испытывая потаенную злобу. Если Церковь окажет сопротивление, пострадает множество невинных. Вот в чем заключается весь ужас столкновения религий. Люди могут верить во что угодно и при этом никого не трогать. Но когда фанатики начинают заставлять их верить или не верить во что-то одно, неминуемо появляются несогласные. А потом начинается избиение. Некоторые называют его войной. Другие конфликтом. Кое-кто до того извращает природу вещей, что называет это «устранением разногласий».

В этой затаившейся в ожидании тьме мысли Конвея пронеслись по столетиям. Смутно, будто сквозь туман, он увидел женщину. Детей. Они заулыбались, узнавая его.

Слабые, неверные образы. Он любил их, но теперь уже не знал.

Они были невинны. Они не знали, что должны умереть, чтобы стать кому-то примером.

Проревели медные трубы.

Конвей оторвался от своих мыслей и увидел, что серебряный краешек Луны уже показался над уступами восточных гор.

Звуки труб копьями пронзили тьму. Конвей узнал этот инструмент по звуку; он выглядел, как, по его представлениям, должны были выглядеть первые охотничьи рожки. Медная труба, согнутая в кольцо и расширяющаяся на конце. И никаких клапанов. Летучая Орда пользовалась такими, чтобы подавать сигналы во время отдыха или в походе, но не в бою. Этот звук был Конвею незнаком. Первая нота была низкая и очень короткая. Вторая бесконечно тянулась на самом верхнем пределе звучания инструмента.

Трубач превосходно знал свои обязанности. Звуки второго сигнала были чуть ниже, чем первого. Он отзвучал как раз в тот момент, когда от гор вернулось отраженное эхо первого. Сочетание звуков, контраст между жестким гудением металла и далеким мягким эхом создали удивительную и пугающую гармонию.

Волосы Конвея встали дыбом.

В тех местах, где были сложены кучи дров, замелькали огни. Тщательно просушенное дерево вспыхнуло мгновенно. Лица людей купались в свете костров. Он заливал пустой круг, в котором одиноко стоял Каталлон. На нем был кожаный жилет и обтягивающие штаны, заправленные в высокие сапоги. Поверх была накинута шкура леопарда с раскрытой в немом рыке пастью и полированными агатами в глазницах. Передние лапы были связаны у Каталлона на груди, задние свободно спадали на спину.

Треск пламени подчеркивал напряженное шуршание окружающей толпы, люди нервно шевелились.

Каталлон поднял руки над головой.

– Летучая Орда! – Это прозвучало, словно вызов. Толпа, будто огромный зверь, что-то пробормотала. Послышались разрозненные голоса. Каталлон снова закричал, подняв к небу сжатый кулак: – Летучая Орда завоевывает! – Ночь содрогнулась от диких криков радости и боевых кличей. После того, как шум начал утихать, Каталлон жестом попросил тишины. Когда воцарилась полная тишина, он двинулся вперед. Он двигался с важным, неестественным видом, выпятив грудь вперед и напряженно переставляя негнущиеся ноги. У любого другого это смотрелось бы комично, глядя же на Каталлона, никто не засмеялся. Он демонстрировал себя, как другие мужчины выставляли напоказ оружие, лошадей или драгоценности. Сделав за время речи полный круг, он отдал должное всем племенам, потом похвалил отряды дозорных и разведчиков Лиса. Наконец поздравил Ураган.

Когда он закончил, боевые кличи и победные вопли еще долго не смолкали.

Каталлон снова потребовал тишины. Где-то в лагере забил барабан, аккомпанирующий словам Каталлона.

– Я, ваш вождь, долго думал о Доме Церкви. Слушал рассказы о золоте, серебре, драгоценностях, которые копились там на протяжении поколений. Черные жрицы ходят среди людей и обманом отбирают их имущество. И все стекается в их гнездо, этот Дом Церкви. Никто никогда не захватывал его. Женщины на высоких стенах своей твердокаменной крепости смеются над нами. Но я – Каталлон, я сломлю их, заставлю их подчиниться. Летучая Орда завоевывает! – Кулак снова взлетел в небо, а последовавшая за этим какофония воплей, воя и рыка грозила расколоть ночь на кусочки.

Когда снова стало тихо, Каталлон продолжил:

– Наши воины очистили западные склоны Гор Дьявола от Коссиаров. Они, хоть и самый богатый народ, бегут прочь от наших набегов. – Он поднял сжатые кулаки. – Набегов. Не от нашей армии, а лишь от набегов. А теперь подумайте о Доме Церкви, лишившемся своего сильнейшего союзника. Что, если вместо него мужем Церкви станет Летучая Орда? Разве жена хранит семейные богатства? Это делает муж. Мы разрушим Кос. А когда он прекратит существовать, Дом Церкви станет уже не крепостью, а тюрьмой. Церковь признает культ Луны единственной истинной верой. Летучая Орда возьмет ее сокровища в приданое как залог вечной защиты. Ты. И ты. И все вы. Каждый, кто присутствует здесь. У вас будет денег и лошадей столько, что вы не сможете их сосчитать. Я, Каталлон, говорю вам это.

Толпа взорвалась. Мечи застучали о щиты. Загремели барабаны. Из глубины раскачивающейся массы кочевников выбежала группа из пятнадцати человек с барабанами и направилась к центру окруженного пламенем пространства, в котором находился Каталлон. Они быстро расселись по местам, повернувшись лицами к восходящей луне. Как только начал бить маленький барабан, все звуки за пределами круга смолкли. За ним заговорил густой, низкий бас инструмента побольше.

Каталлон взмахнул рукой, и от толпы отделилась еще одна группа, тоже направившаяся в круг. На этот раз она состояла из женщин, все они были одеты в блузы и юбки, расшитые бисером, и различные головные уборы, у кого из рогов, у кого из перьев. Те, на ком были костюмы животных, тоже несли барабаны. Эти инструменты издавали резкие металлические звуки. Остальные танцоры, примерно по одному на десяток зверей, были одеты охотниками, на их одежде красовалась яркая вышивка бисером.

Танец прославлял охоту. Подкрадываясь, нападая, отпрыгивая назад, охотники плели сложный узор вокруг внутренней группы – дичи. Конвей отметал с кривой ухмылкой, что большинство женщин из этой группы особенно усердно имитируют то, как у убегающих животных сверкает сзади белый мех. То, что для спасающих свои жизни животных было сигналом опасности, сейчас привлекало не меньшее, но совершенно иного рода, внимание к танцовщицам. Тем не менее женщины имитировали повадки и поведение животных с пугающей точностью, при этом они все время декламировали длинную печальную повесть о погоне и убийстве.

Конвей отвернулся, неприкрытая сексуальность танца обожгла его мозг огненным потоком образов, воспоминаний, эмоций. Он прокладывал себе путь через толпу, машинально отвечая короткими резкими кивками на улыбки и приветствия. Кочевники были слишком возбуждены речью Каталлона и предстоящим праздником, чтобы оскорбляться из-за его невнимания.

Выбравшись из толпы, Конвей повернул к своему шатру. Решив, что возникшая перед ним фигура – еще один участник торжества, он отошел в сторону. Темный силуэт загородил ему дорогу. Конвей остановился. Улыбаясь, Алтанар смотрел на нею снизу вверх, его лицо было еле различимо в тусклом свете факела, пробивавшемся через стену шатра.

– Каталлон поведал нам удивительные вещи, не так ли?

Не заботясь о том, что подумает Алтанар, Конвей фыркнул.

Однако это не помогло от него отделаться. Алтанар увязался за Конвеем. – Это дурная затея. Церкви не нужен Кос. Летучей Орде не нужны силы Коса для того, чтобы захватить Дом Церкви. Если ты поверил всему тому, что он сказал, то это означает лишь уменьшение доли для остальных. Я говорю, он никогда не нападет на Дом Церкви.

Последнее утверждение прозвучало настолько уверенно, что заинтересовало Конвея. Он остановился и огляделся. Сейчас они были среди шатров, и света как раз хватало, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Подойдя к Алтанару поближе, глядя в его узкое лицо, Конвей почувствовал, как учащается его пульс. Инстинкт говорил ему, что беседа с Алтанаром в это время и на эту тему означает неминуемое участие в заговоре. Конвей произнес:

– У меня нет настроения играть в игры. Говори, чего тебе надо, и отстань от меня.

По лицу Алтанара расползлась улыбка.

– Все вокруг – игра, друг мой. Ставки в ней ужасны, но все же это игра. Со своими ходами, контрходами и фигурами.

– И ты сам составляешь правила по ходу игры.

– О, ты еще не играл, но следил внимательно.

Конвей с трудом сумел сохранить маску спокойствия на лице. Неприкрытая двуличность Алтанара была смешна. Смертельна, но смешна.

– Ты никогда бы не пришел ко мне с подобными разговорами, если бы тебя не послал Жрец Луны. Почему он не может просто обратиться ко мне?

– Он считает себя великим интриганом, знает все, о чем думают другие. И из соображений безопасности. Если я поговорю с тобой и ты доложишь об этом, он будет отрицать свою причастность к этому.

– Ты это так говоришь, будто думаешь, что он не сможет этого избежать.

Алтанару удалось мгновение казаться невероятно коварным и сразу же вслед за этим совершенно искренним. Два этих выражения настолько плавно сменяли друг друга, что к тому моменту, как Алтанар ответил, Конвей уже не мог понять, что же он видел на самом деле.

– Я бы даже не заговорил с тобой, не зная заранее, как ты отреагируешь. Я не люблю подобных случайностей. Тебе стоит это запомнить.

– Он приказал тебе проверить меня, не так ли? А если бы ты понял, что я рассержусь и расскажу обо всем Каталлону?

– Я бы солгал. Сказал бы Жрецу Луны, что поговорил с тобой и ты выгнал меня прочь.

– Ты все это мне рассказываешь и думаешь, что я после этого стану тебе доверять?

– Доверяют идиоты. Только страх способен держать нас всех вместе. Когда ты знаешь, что я могу уничтожить тебя, а я знаю, что ты можешь уничтожить меня, мы можем чудесно работать вместе, чтобы уничтожить кого-то третьего.

– Очаровательно. Каков же наш следующий шаг?

– Я отведу тебя к Жрецу Луны. Он сейчас в ярости, так что будь осторожен. Если он подойдет к этим своим проклятым корзинам, готовь громовое оружие. И ни в коем случае не подходи к лунному алтарю.

Сила, прозвучавшая в словах Алтанара, поразила Конвея.

– Ты мне очень помог. Я ценю это. Ты ответишь, если я спрошу: почему?

– Мое существование связано со Жрецом Луны. Все, что идет на пользу ему, идет на пользу и мне. Просто.

– Все ли, Алтанар? – Но тот уже отвернулся и пошел вперед. Вопрос оказался адресован его спине.

Тусклый свет отразился от глаз Алтанара, создав впечатление почти животного взгляда.

– Все. Ты знаешь, я не всегда был слугой… кому бы то ни было. Однажды Жрец Луны снова возвысит меня до того положения, которое я заслуживаю. Я служу ему, ибо моя награда в его руках. – Договорив, он снова отвернулся, и в его походке словно скрывалось осознание того, что он сказал больше, чем хотел. Разговор был окончен.

Конвей был удовлетворен. Еще столько надо обдумать до того, как начнется противостояние со Жрецом Луны.

Глава 94

Алтанар ввел Конвея в комнату, где Жрец Луны принимал гостей. Тот сидел на диване, возбужденно теребя свой тюрбан. Конвей вздрогнул. Каким бы любезным ни хотел показаться Жрец Луны, но рука, постоянно тянувшаяся к уродливому шраму на голове, была неоспоримым доказательством его отвратительного настроения.

Пламя свечей дрожало над подсвечниками, поднимающийся ветер колыхал потолок. Пойманный в замкнутое пространство шатра дым перемешивался и свивался кольцами. В его глубинах пламя свечей казалось живым и даже разумным.

Конвей понял, что эту сцену долго готовили. Обычно свечи Жреца Луны не дымили, так как были сделаны из пчелиного воска. И свое жилище он всегда проветривал.

Обернувшись, Конвей заметил, как Алтанар потихоньку отходит к двери. Жрец Луны произнес:

– Не спеши, Алтанар. Ты еще можешь мне понадобиться. Ты мне нужен, ты же знаешь. Принеси Конвею стул.

Алтанар кинулся в угол шатра, принес оттуда стул и поставил его в том месте, куда указал Жрец Луны. Тот взмахнул рукой, и Конвей сел. Правая рука Жреца Луны снова взялась за тюрбан. Конвей вдруг обнаружил, что пристально следит за этими движениями. Он вспомнил дыру в черепе, там, где Сайла удалила кость.

– Тебе нравится, когда тебя дурачат, Мэтт? – спросил Жрец Луны.

Щеки Конвея загорелись. Потом за ними последовало горло. Зная, что его злость отлично заметна, Конвей перешел в наступление:

– Решение Каталлона отложить нападение на Дом Церкви нарушает и твои планы.

– Планы. – Жрец Луны беззаботно махнул рукой. – Я могу придумывать планы с такой же легкостью и быстротой, с какой общаюсь со своей Матерью. Нет, мне жаль тебя. Я хотел разозлить тебя. Плохой психолог. Ты уже был зол. Для тебя жизнь иная. Планы важнее. Я не могу видеть, как твоими мотивами столь бессмысленно управляют.

Конвей рассмеялся. Но ему не было весело, и он сам прекрасно слышал горечь в своем смехе.

– Каталлон надул нас обоих. У меня были свои причины уничтожить лицемерие Церкви, но он помешал мне. А ты должен добиться, чтобы кочевники Каталлона атаковали Дом Церкви, ведь другого способа изменить существующую систему у тебя нет.

Жрец Луны спокойно произнес:

– Тебя могут убить за то, что ты слишком много думаешь о моих целях и планах.

– Я нужен тебе. У меня есть своя молния, ты ведь помнишь? Молния, которая убивает.

Жрец Луны с ревом вскочил на ноги.

– Довольно! Как ты можешь говорить о священных предметах, дарованных нам моей Матерью, перед рабом? – Жрец Луны ткнул пальцем в Алтанара. – Оставь нас. Нам с братом надо поговорить.

Алтанар, пятясь, вышел из комнаты. Жрец Луны продолжал всматриваться в колышущийся полог. Показав пальцем на рот и шевеля челюстью, он дал Конвею понять, что тот должен говорить. Погода была относительно безопасной темой. Жрец Луны прокрался к выходу. Подождав немного, он издал звук, точь-в-точь похожий на гремучую змею. Потом закричал и прыгнул в проход. Вскоре послышались крики Алтанара, а затем звуки ударов. Алтанар пытался оправдаться, выкрикивая между ударами, что он ничего не слышал.

Когда Жрец Луны с шумом ворвался обратно, Конвей криво усмехнулся.

– Что тут такого смешного? – требовательно спросил тот.

Успокоившись, Конвей задал ответный вопрос:

– Зачем тебе Алтанар?

– Мне необходимо развлечение. Любой другой не смог бы с ним справиться. А мне он помогает отвлечься от дел. Никто не может обмануть меня. – Его лицо потемнело. – Но меня можно огорчить и разочаровать. И я могу быть беспечен. Моя Мать не любит беспечности. Она так усердно трудится. И когда ее сын забывает о своих обязанностях, мне стыдно. – Он склонил голову в припадке угрызений совести.

Не глядя вверх, будто обращаясь к своим ногам, Жрец Луны продолжал говорить свистящим шепотом:

– Они – непослушные дети. Они пытаются избежать моей воли. Воли моей Матери. Они знают, что я ее сын. Сколько уже раз я доказывал это. И все же они не хотят понять, что я все вижу, что я понимаю их интриги еще до того, как они сами их поймут.

Конвей глубоко вздохнул и сам удивился тому, как сильно вдруг стал ему необходим воздух.

– Ты знаешь планы Каталлона?

Жрец Луны слегка скривился, скорее от досады, чем от раздражения.

– Ничто не может укрыться от Жреца Луны. Единственная моя вина в том, что я никак не могу поверить, что все строят козни против меня. Разве ты не видишь? Это бесцельно, бесцельно; я не могу заставить себя серьезно прислушиваться к предупреждениям моей Матери. Она сказала, что Каталлон собирается причинить ей вред. Я услышал, но ничего не сделал.

– Но он не делал ничего, направленного непосредственно против тебя. Возможно, война с Косом займет меньше времени, чем мы рассчитываем. И мы в любом случае возьмем Дом Церкви.

– Я рад, что ты сказал – мы возьмем Дом Церкви. Но этого не произойдет, пока Летучей Ордой правит Каталлон. Разве ты не понимаешь его намерений? Ему не нужны люди из Коса, чтобы завоевать Дом Церкви. Монахи-воины, охраняющие это гнездо шлюх, заслуживают уважения, но мы превосходим их по численности самое меньшее в четыре раза. Тесные связи между Косом и Домом Церкви сложились давно и полезны для обоих, но не являются необходимыми для их выживания. – Он резко остановился, требовательно взглянув на Конвея.

Это было испытание, и Конвей знал об этом. Он попытался встретиться со Жрецом Луны взглядом. Глаза того, казалось, остекленели от напряжения, и это сломило упорство Конвея. Он отвернулся и произнес:

– Каталлон не сможет напасть на Дом Церкви, пока не окончит поход на Кос.

Улыбка Жреца Луны была подобна лезвию ножа.

– Наполовину верно. Но никакой атаки на Дом Церкви не будет. Жнея будет следующей Сестрой-Матерью. Она жаждет власти. Летучая Орда может отправиться куда угодно. Если Жнея пожелает распространить влияние Церкви, Летучая Орда станет ее орудием. Если она отвергнет предложение Каталлона о защите, ее Жриц переловят и перебьют, словно кроликов. Если он умен, а мы это знаем, он будет контролировать Церковь, в то же время имея огромное влияние на последователей культа Луны.

– Ты позабыл про Сайлу и ее Врата.

– Никаких Врат не существует. И никогда не существовало. – Конвей потрясенно моргнул. Жрец Луны продолжал: – Я именно тот, кем себя называю. Я спрашиваю и узнаю все. Тебя заботит эта ведьма – Сайла? Капитан и Жнея еще и сейчас преследуют ее. Все ее труды были бесцельны еще в самом начале. Теперь они закончатся. – Из тонких губ вырвался сухой шелестящий смешок. – Она и другая ведьма, Ланта, выкрали первенца Капитана. Только представь себе это. Самонадеянные дуры. На этот раз Сайла заплатит за свое высокомерие. И высшей ценой.

– Ланта? Украла ребенка? – Конвей заметил во взгляде Жреца Луны мгновенный проблеск сумасшествия. Всерьез разозлившись на себя за то, что его могут волновать поступки Ланты, и не желая раздражать Жреца Луны, Конвей резко произнес: – Это на нее похоже. Она слишком хорошо знает, что нужно другим. Подвергать остальных опасности, это она умеет лучше всего. А что слышно об остальных? Что с Тейт? С Налатаном?

– Они решили последовать за ней. Они помогали ей. Они заслужили все то же, что выпадет на ее долю.

– Должен существовать какой-то способ остановить все это. Дай мне Лиса и двадцать воинов. Десять. У Тейт снайперская винтовка, «вайп», пистолет, патроны. Налатан – настоящая боевая машина. Женщины-целительницы. Нельзя допустить, чтобы все это пропало зря.

Жрец Луны положил руку на плечо Конвея. Она мягко опустилась, сначала пальцы, потом сама ладонь. Конвей наблюдал за движением краешком глаза, как наблюдал бы за пауком, которого боишься потревожить. Когда Жрец Лупы заговорил, Конвею потребовалась вся сила воли, чтобы оторвать взгляд от руки и сосредоточиться на лице собеседника.

– Ход твоих мыслей правилен. Не думай, что я не ценю это. Но все же я должен сказать, что разочаровался в тебе. Разве ты не можешь понять, мне никто не нужен. И ничто. Моя Мать послала меня в этот мир, чтобы я научил его поклоняться ей. Она помогает мне, но всю работу делаю я. И первой моей задачей стала Летучая Орда. Мать сказала, что я должен ее заполучить. Тогда она тоже получит ее. Я бьюсь с Каталлоном не на жизнь, а на смерть. Если я не смогу справиться с ним, значит, я – плохой сын. Ты, наверное, думаешь, что раз я – Бог, значит, могу поразить его небесной карой. Мне бы тоже этого хотелось. Но поскольку здесь я пребываю в смертном теле, то, значит, я должен победить Каталлона в борьбе смертных. Уничтожить его или подчинить, это ее не интересует. Ее единственная уступка мне заключается в том, что я могу победить его с помощью своего разума. Но лишь как человек, не как бог.

Он наклонился и сжал голову руками, печально покачал ею.

– Мне бы хотелось помочь тебе. Но сначала я должен победить Каталлона.

Конвей чувствовал, как его самообладание слабеет, он представил, как внимательно слушает этого мошенника, лепечущего о неминуемой гибели Сайлы и всего ее отряда. Образ поразил его. Он удивился, какое наваждение могло заставить его хоть чуть-чуть поверить словам Жреца Луны. Разве только он и сам такой же сумасшедший, как и жрец.

То, что он хотел – и обязан был – сделать, требовало участия сумасшедшего.

– Избавься от Каталлона. Ты же не позволишь умереть одному из нас. Тейт пришла в этот мир вместе с нами.

От Жреца Луны исходил тяжелый дух коварства.

– Как только я получу власть, проси меня, о чем хочешь. Но до тех пор я должен заниматься своей главной задачей.

Конвей вывернулся из-под руки, лежавшей на его плече. Впереди возвышался стул, на него он излил свою ярость. После удара ногой обломки разлетелись по всей комнате. Конвей схватил ножку и запустил ею в стену, но мягкая ткань издала только тихий хлопок, который еще больше вывел Конвея из себя. Он выхватил пистолет и выстрелил в злосчастную деревяшку. Ткань стен поглотила часть звука, приглушив выстрел до глухого раската. Ножка стула разлетелась на куски. Во все стороны полетели щепки.

Жрец Луны вскочил на ноги, уши зажаты руками, глаза зажмурены. Он сделал несколько шатающихся, неуверенных шагов. Дымящаяся дыра указывала на место, где пуля прошла через ковер и застряла в земле.

Обернувшись к Жрецу Луны, Конвей увидел, что тот смотрит на него округлившимися от потрясения глазами. Конвей направил пистолет ему в живот.

– Ты говоришь о смерти как о какой-то абстракции. Она реальна. И она вечна. Я предлагаю тебе сделку: помоги мне выбраться отсюда, чтобы я мог попытаться помочь остальным, а я решу твой вопрос с Каталлоном.

В шатер ворвался Алтанар. Он сразу заметил Жреца Луны, стоящего перед ним Конвея и ищущий глаз пистолетного ствола. Лицо его мгновенно побледнело. Он пал ниц.

– Я слуга, раб. Я пришел к своему хозяину. Пожалуйста, отпустите меня. Я ничего не видел. Я ничего не хочу.

– Заткнись и пошел вон. – К удивлению Конвея, Жрец Луны быстро восстановил самообладание. Краем глаза он заметил, как Алтанар метнулся к двери. Жрец Луны вернулся на свой диван, двигался он так, будто движение причиняло ему боль. Как ни в чем не бывало уселся. – Это было глупо. И опасно.

Конвей извинился:

– Мой характер. Похоже, он становится хуже. Извини.

– Понимаю. Мы окружены варварством. Через какое-то время оно проникает в душу. Мы все время должны опасаться его. Наших проблем не решить с помощью пороха.

– Я уже извинился.

С неожиданной мягкостью Жрец Луны произнес:

– Все же мы из одного рода. Мы должны работать вместе.

Конвею почему-то вспомнилась пара котов. До самого момента драки, коготь за коготь, зуб за зуб, они тоже изображали холодное безразличие.

Ветер снаружи сделался сильнее. Он раскачивал и раздувал стены шатра. Ткань вздыхала и стонала. Растяжки тихо шептали, время от времени пронзительно жалуясь. Внутри свеча гасла за свечой, оставшиеся освещали зловещее серое облако дыма.

– Мы должны уничтожить Каталлона, – сказал наконец Конвей. – Даже если мы его унизим, проблема все равно останется. Таких людей нельзя победить. Убить можно, но победить – нет. Если ты прикажешь идти на Дом Церкви, Каталлон начнет противиться твоей воле. Твоим именем я вызову его. На мечах.

– Он изрубит тебя на кусочки. Даже если твои обожаемые собаки будут с тобой и ты будешь верхом на этой лошади, от которой без ума все дикари вокруг.

Сдержавшись, Конвей засунул пистолет в кобуру.

– Я мог бы удивить вас обоих. Но я предпочитаю играть наверняка. Когда ты собирал свой лунный алтарь, тебе на ум не приходили слова «Клетка Фарадея?»

Жрец Луны тупо повторил фразу, потом, вернув своему лицу суровый вид, произнес:

– Моя Мать не говорит таких слов. Они ничего для меня не значат.

– Но будут значить.

Жрец Луны презрительно фыркнул. Конвей не попался на эту удочку.

– Потребуй, чтобы Каталлон немедленно напал на Дом Церкви. Скажи ему, что твой брат – то есть я – требует доказательств его верности Жрецу Луны. Я буду готов через три дня, самое большее – через четыре. Я хочу видеть Дом Церкви в руинах. Что ты и твоя Мать будете делать после этого, меня совершенно не касается. Я выхожу из игры. Ты можешь дать мне слово, что все так и будет? Как только я разделаюсь с Каталлоном, мы идем к Дому Церкви?

– Сразись с Каталлоном, и ты умрешь.

Рука Конвея непроизвольно двинулась к кобуре.

– Слово. Я хочу его услышать.

Подавив лицемерный вздох, Жрец Луны сдался:

– Я дам тебе слово. Я помолюсь за тебя.

– Чудесно. Премного благодарен. – Конвей развернулся и вышел.

Оставшись один, Жрец Луны некоторое время поглаживал свой тюрбан. Осталось всего две свечи, пятна света прыгали вокруг колышущихся язычков пламени. Жрец Луны дважды хлопнул в ладоши. Складки ткани у него за спиной разошлись в стороны, и в комнату скользнула белая, похожая на привидение фигура. Баек вышла и встала перед Жрецом Луны. Она повертела головой, подвинулась на шаг вправо и поклонилась.

Жрец Луны ухмыльнулся:

– Ты удивляешь меня. Ты точно знаешь, где я нахожусь. Колдовство.

Она мягко улыбнулась:

– Никакой магии. Многие слепые могут чувствовать, где стоят другие люди. От тебя веет силой. Я слышу тебя, слышу звук бегущей воды. Ветра. Это звуки гор.

Скрестив руки на груди, Жрец Луны одобрительно кивнул.

– Правда? Горы. Ты никогда не говорила об этом. Какая чудесная мысль. – Он неохотно вернулся к серьезным делам: – Ты слышала моего брата?

По ее лицу пробежала быстрая тень неодобрения.

– Он говорил слишком самоуверенно, даже если он искренне хотел тебе помочь. Он жесток, но внутри у него умирает хороший человек. Кто причинил ему такую боль?

– Все, что от него требуется, это помощь. Мне. Нам. Культу Луны.

– Ты бесподобен. Но разве он сможет победить Каталлона? Убить его для тебя?

Жрец Луны поднялся навстречу Баек. Положив руки на ее плечи, он легонько поглаживал их, продолжая говорить:

– Мой брат один из тех, кто выжил. В этом его талант. Каталлон умрет. Моя Мать предопределила это. А потом мы соединим Церковь и Танец-под-Луной в мире и согласии.

Баек накрыла ладонями его руки, остановила их. Потом, загадочно улыбаясь, она медленно поднесла их к своей груди, прижала к ней. Ее голос стал низким и густым:

– Я соблазняю тебя. Я исповедуюсь и хочу получить твое прощение до того, как заговорю. Я ужасна, не правда ли?

– Ужасна. – Слою было больше похоже на карканье. Лицо Жреца Луны покрылось бисеринками пота. Он попытался вырваться, попытался увести ее отсюда. Она держала крепко, положила руки на старое место. Прижавшись к нему всем телом, она произнесла:

– Прости меня. Сначала.

Он засмеялся, звук получился грубый и натянутый.

– Искусительница. Что это за великий грех, о котором я должен узнать? Ты же знаешь, я ни в чем не могу тебе отказать.

Улыбка исчезла, сменившись неподдельной заинтересованностью.

– Девушка, работавшая со мной, та, которую убили. Зики. Я знаю, кто ее убил. Не надо было этого делать. Она была просто маленькой девочкой, никому не причинявшей вреда.

– Это все? – На этот раз он облегченно рассмеялся. – Я знал, что ты знала. Это необходимо было сделать. Она была всего лишь рабыней, и притом шпионкой. Бедная Баек, малышка, ты напрасно беспокоилась. – Жрец Луны прижал ее к себе, потом отступил на шаг и указал на разрез в стене. – Человек во мне желает твоей тайны. Бог во мне знает о тебе все. Какая женщина может хотеть большего? И как мне повезло, что моя Мать направила тебя ко мне.

Двигаясь рядом с ним, Баек одной рукой обняла Жреца Луны.

– От тебя ничего не скроешь, верно? Я жду того момента, когда смогу предстать перед твоей Матерью. Какой чудесный день. Мы действительно вместе отправимся к ней?

– Когда отправлюсь я, ты последуешь за мной. Обещаю. – Он придержал полог и поторопил Баек. Идя следом за ней, Жрец Луны стягивал с себя мантию.

Потом, вглядываясь во тьму своей спальни, он вспомнил все события сегодняшнего вечера и решил, что все идет невероятно гладко. Он вытянулся, наслаждаясь этим. Власть. Могущество. Секс. Как удивительно, как восхитительно все перемешалось. Совершенно неотличимо. Удовольствие, полученное от одного, увеличивало удовольствие, доставленное другим.

Баек. Вселенная удовольствий.

Умная. Как это она сказала? «Маленькой девочкой, никому не причинявшей вреда». Грязная шпионка, вот она кто. Обманула Баек. Это просто: она так доверчива. Надо отдать ей должное, учитывая все, что ей пришлось вытерпеть. Грязная шпионка. Лис слышал. Лис слышит все. Глупая женщина, говорила с Конвеем в его первый день в Орде. Ну ладно, эта проблема тоже скоро решится. Конвей присоединится к своей маленькой утонувшей подружке, как там ее.

Вздохнув, Жрец Луны перекатился на бок и положил руку на мягкое, гибкое тело, лежавшее рядом с ним. Стоило ему закрыть глаза, как он тут же уснул.