Текст книги "Странница"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 59 страниц)

Глава 51

Стоя около дока и успокаивая лошадей, Конвей, Тейт и Налатан переглядывались с наблюдавшими за ними зеваками. Хозяева лодки, доставившей их на остров, уже отчалили. Трое пассажиров дружно согласились между собой, что в команде лодки были самые жалкие представители народа Коссиаров, каких им только доводилось видеть. И все же те явно презирали жителей острова. Но не могли скрыть под презрением страх.

Додой спрятался за спиной Тейт и нервно озирался вокруг. Она положила руку ему на голову. Обратившись к своим попутчикам, она сказала:

– К вопросу о поспешных выводах. – А когда те обернулись за объяснениями, кивнула в сторону людей на берегу. – Все утро я думала, как плохо будет Сайле и Ланте, но вы только посмотрите на это скопище головорезов, с которыми нам теперь придется иметь дело.

– Глава моего братства говорил, что на каждый приставший здесь торговый корабль приходится десять пиратских. И хуже всех Скэны.

– Мы знаем Скэнов. Уже встречались с ними, – ответила Тейт.

– Я хочу вернуться в замок, – умолял Додой. – Это все плохие люди. Они украдут меня. Я боюсь.

Тейт присела рядом с ним.

– Не отходи от нас, слышишь? Никто тебя не обидит.

– Пошли, – проговорил Конвей. – Я уже устал развлекать зевак. И к тому же проголодался.

Тейт рассмеялась.

– Я думала, что прогулка на этой лодке навсегда отобьет у тебя аппетит.

– Не остри. – Конвей состроил кислую мину и двинулся прочь от дока. Каждый из взрослых вел своего коня и еще одного с поклажей. Додой вел Рыжика Сайлы. Собаки бежали рядом со своими хозяевами.

Зеваки смотрели, как они приближаются, и обменивались замечаниями, время от времени указывая пальцами. Тейт была гвоздем программы. Конвей начал было притормаживать, чтобы быть поближе к ней, но тут заметил, что рядом с Тейт оказался Налатан. Конвей с трудом подавил улыбку, глядя на разительное отличие живости Налатана и наигранного безразличия Тейт.

Взяв на себя инициативу, Конвей обратился к поджидающим их людям:

– Мы ищем место, где можно остановиться, и стойло для наших лошадей. – Мужчина, к которому он обращался, сидел на объемистой бочке, прислонившись к кипе шкур. На нем были домотканые шерстяные штаны, собранные у лодыжек, и стеганая рубаха. Когда-то она была красива. Но теперь выцвела и обносилась. Как и у всех остальных, на шее этого мужчины болтался небольшой амулет – медная ладонь, подвешенная на грязной ленте. Самым необычным предметом его одежды был кожаный ремень шириной добрых четыре дюйма, который шел наискось от левого плеча до правого бедра. Массивная квадратная пряжка была сделана из меди. На ней висели ножны, сделанные из кожи и меди, из них торчали костяные рукоятки ножей. Если лезвия по длине не уступают ножнам, то это скорее даже короткие мечи, решил Конвей.

Мужчина неторопливо повернулся к Тейт и осмотрел ее с ног до головы.

– Слыхали о ней. Кому из вас она принадлежит?

Тейт произнесла:

– Не позволяй своему рту брать верх над мозгами, идиот. Я не в том настроении, чтобы болтать со всякой мразью. – Ее слова удивили даже Конвея. В руке она держала пистолет.

Мужчина покраснел. Не вставая с бочонка, он выпрямился и угрожающе сказал:

– Помни свое место, женщина.

Гром выстрела заставил всех попадать друг на друга. В небо с воплями взвились чайки. Пуля Тейт пробила бочонок прямо между коленями сидевшего. До краев заполненный жидкостью, бочонок мог сделать только одно – с грохотом разлететься на куски. Сила, направленная вниз и в стороны, не произвела особых разрушений, но та ее часть, которая была направлена вверх, выбила крышку бочонка и подняла сидевшего на ней человека в воздух. Неожиданно взлетев, тот нелепо замахал руками и, описав короткую дугу, зарылся лицом в гальку. Пока он поднимался на ноги, пистолет Тейт был направлен прямо на него. Какую бы угрозу он ни хотел произнести, теперь она была безнадежно испорчена всем его видом: пританцовывая на месте, он обеими руками держался за ягодицы, а лицо было покрыто царапинами и синяками. Необходимость выплевывать мелкие камешки и мусор еще больше унизила его. Дико размахивая руками, он пятился назад, пока пара его друзей не пришли в себя и не увели его прочь.

Пораженные демонстрацией пистолета, остальные мужчины все же не были напуганы. Один из них произнес:

– Женская глупость! Ты нажила себе врагов. Ни один из нас не забудет этого.

– Посмотрим, посмотрим, – ответила Тейт. Ствол пистолета смотрел говорившему в живот. Он отступил назад.

Вскочив в седло и подозвав собак, Конвей обратился к Налатану:

– Дорога идет вдоль берега. Кажется, на западе я видел признаки жилья. Поехали направо.

– Вариант ничем не хуже любого другого, – ответил Налатан. Тейт кивком выразила свое согласие. Подсадив Додоя в седло, она приказала Танно и Ошу охранять их с флангов. Медленно и неохотно собаки отошли от своей хозяйки и заняли указанные места.

Сидевшие возле дока мужчины наблюдали за их отбытием уже без всяких комментариев.

– По-моему, ты несколько перегнула палку, – обратился Конвей к Тейт.

– Совсем нет. Я уже устала слышать, как женщинам – имея в виду меня – постоянно затыкают рот. Мне не нравится, когда какая-нибудь тупоумная жаба предполагает, что я кому-то «принадлежу». И вообще я чувствую, что надо кое-кому кое-что показать. Слух об этом Мистере Гостеприимство, которого мы оставили у себя за спиной, разнесется по всему острову. И до Капитана он тоже дойдет. Я хочу, чтобы он понял: мы можем кусаться, когда это необходимо.

– Мне всегда было интересно посмотреть на ваше оружие-молнию, – заговорил Налатан. – Впечатляюще. И очень громко. Как вам удается засунуть гром в такую маленькую штуку?

– Это длинная история. – Тейт вяло махнула рукой. Скосив глаза на Конвея, она наклонилась к нему и прошептала: – Ты понимаешь, я впервые выстрелила из этой чертовой штуки. Я даже не думала, что она работает.

Налатан увидел это, хотя и не расслышал слов. Вид у него был оскорбленный. Взглянув на него, Конвей широко улыбнулся.

– Разве она не чудо? Эта девушка постоянно думает. – Отвратительная приторность этих слов, казалось, осталась у Конвея на языке.

Секундой позже все трое чуть не вскрикнули от неожиданности, увидев посреди леса скопление невысоких треугольных строений. Их заполняли ящики, мешки и корзины. По дорожкам парами ходили охранники. На платформах, скрытых в ветвях, сидели лучники.

– Ты можешь в это поверить? – произнесла Тейт. – Посмотри, тот мешок; из него что-то сыпется. Готова поспорить, что это соль. А там – меха! И сера. – Она принюхалась. Ее глаза широко раскрылись. – Я чувствую запах апельсинов. Апельсинов. И миндаля: это точно миндаль.

Налатан был более сдержан.

– Все, что делается в любой стране, от Найона и ваших северных земель до самого Хента и даже южнее, и восточнее земель кочевников, всем этим торгует Кос. Любой корабль, который везет товары для Коса, должен останавливаться на этом острове.

– Как ты обо всем этом узнал? – спросила Тейт. – Ваши люди торгуют с Косом? – Они как раз проезжали мимо последнего склада.

– Нет. В Горах Дьявола есть их фактории, но мы никогда не имели с ними никаких дел. Все, что мы знаем о Косе, мы узнали от бежавших.

– Рабов?

– И свободных тоже. – Налатан чувствовал себя немного неловко, но все же продолжил: – Большей частью это были поклоняющиеся Луне. – Мне не хотелось говорить об этом Сайле и Ланте, но культ Луны все больше распространяется в Косе, особенно на востоке. Многие мелкие землевладельцы и ремесленники чувствуют, что крупные купцы и фермеры кормятся на их несчастьях. Танцующие-под-Луной обещают, что все имущество будет общим. Отчаявшиеся люди верят в отчаянные слова.

Некоторое время они ехали молча, а потом дорога резко повернула, и лес кончился. На раскинувшемся перед ними лугу паслось необъятное стадо овец. Дорога вела прямо к скоплению домов. Дома были всевозможных форм и размеров, казалось, что их слепили на скорую руку и без всяких чертежей. Окна представляли собой грубые прямоугольные отверстия, затянутые полупрозрачной кожей. Косо висевшая на одинокой петле дверь хлопала на ветру. Казалось, все печные трубы желают только одного – вырваться из стен дома и угрожающе нависнуть над грубой крышей. Мусор, перетертый в однородную зловонную массу, до краев заполнял оставленные на дороге колеи.

И никаких следов людей.

Залаяла собака. Где-то вдалеке ей ответила другая.

Боевые псы насторожились и закрутили головами, стараясь определить источник шума.

Отряд вошел в неестественно тихое селение. Когда они приблизились к первым строениям, из леса послышался какой-то громыхающий звук. Проезжая мимо одного из домов, Тейт подняла руку. Над дверью на веревке висели глиняные бутылки. До путешественников донесся запах кислого пива. Прищурившись, Тейт заметила окна на втором этаже.

– Это, должно быть, таверна, – произнесла она со стоном, зажимая нос. – Будем здесь устраиваться.

– Это шум голосов, что ли? Надо проверить, – сказал Конвей.

Направившись в сторону, откуда доносился звук, Конвей вдруг почувствовал в нем какой-то страстный призыв. Он заметил, как Тейт пододвинулась поближе к Додою. Мальчишка тоже волновался, однако он отстранился от Тейт. Стараясь не подавать вида, Додой придерживал свою лошадь и отставал от остальных с той же скоростью, с какой приближалась к нему Тейт. В результате расстояние между ними не сокращалось. Все это время его маленькая узкая головка поворачивалась из стороны в сторону, словно у собак, когда они пытались расслышать лай получше. Конвею казалось, что Додой читает этот странный звук, будто может узнать из него что-то недоступное всем остальным.

Прошло еще несколько минут, и они увидели, откуда идет шум. Пред ними был холм, склон которого полого спускался к морю, образуя природный амфитеатр. Около сотни человек, одетых в самые разные костюмы, сидели между деревьями на опушке леса, наблюдая за происходившим на берегу поединком. Один из воинов опирался на темный щит, конец которого зарывался в песок. В левой руке он сжимал длинный узкий меч. Кровавая рана на левой стороне головы стоила ему одного глаза. Целый глаз уже потускнел, но все еще пристально следил за противником, который постоянно пытался зайти с левой стороны.

У его противника было два небольших круглых щита, привязанные к рукам. В левой он держал короткий нож с чашеобразной гардой, защищавшей ладонь. Правой он раскручивал небольшой топорик на цепочке. Тот со свистом рассекал воздух, подлетая к раненому то с одной стороны, то с другой.

Раненый уклонялся от топора. Мечом он парировал удары ножа.

Вот он пошатнулся. Несколько раз казалось, что сейчас удар топора прервет его сопротивление. И каждый раз он едва избегал удара. Потом он упал. Стоя на коленях, он обеими руками ухватился за щит, меч упал на песок. Топор на конце цепи пропел победную песнь и нырнул к незащищенной склонившейся голове. В последний момент раненый упал, заслонив голову щитом. Топорик врезался в песок и застрял в нем. Натяжение цепи ослабло. Когда воин выдернул топор, она неуклюже свернулась в воздухе.

Тут раненый вскочил на ноги и швырнул в глаза противнику горсть песка. Еще до того, как кто-нибудь смог разобраться в происходящем, длинный клинок отразил удар ножа, проник между щитами-близнецами и погрузился в живот человека с топором. Из песка вдруг возник узкий темный щит – на этот раз его сжимала уверенная рука. Его кромка ударила противника в подбородок, сбив на колени. Меч вырвался на волю, с него сбегали красные ручейки. Одноглазый рванулся вперед. Клинок снова погрузился в тело противника, его острие вышло из спины.

Топорик до предела натянул цепь. Онемевшие пальцы не смогли его удержать. Крутясь и сверкая, топорик пролетел над берегом и упал на песок.

Выдернув меч из тела, одноглазый приготовился нанести новый удар.

Ошеломленная тишина сменилась удивленным гулом.

Воин с топором опустил руки и недоверчиво посмотрел на такие, казалось бы, небольшие отверстия, разорвавшие его кожу пониже ребер.

К тому моменту, как он в последний раз покачнулся и рухнул на спину, его противник с мечом уже зашел по колено в море.

Он не видел смерти своего соперника, промывая свои раны.

Раздался радостный вопль. Вскоре к нему присоединились остальные. Все зрители вскочили на ноги и ринулись к берегу: одни, чтобы осмотреть мертвеца, другие, чтобы поздравить выжившего. Они спокойно радовались победе, пока кто-то не рассмотрел на холме силуэты всадников. Прозвучал крик, и все стихло. Потом раздался вопрос:

– Кто вы и по какому праву вы здесь?

– Нас послали сюда, – ответил Конвей. – Так приказал Капитан.

– Моряки. – По тону было ясно, что это далеко не комплимент. Из толпы выступил мужчина с седой бородой. На нем был длинный кожаный фартук, закрывавший его от колен до груди, и круглая кожаная шапочка. – Вам запрещено появляться на этой стороне острова. Вы знаете правила. И что с тем, посередине? Ты обгорел?

Тейт глухо зарычала, и Конвею пришлось придержать ее руку, когда та начала снимать с плеча «вайп». Вырвавшись, она злобно взглянула на Конвея и ответила:

– Никаких ожогов, старик. Я такая, какая есть.

Удовлетворенно качая головой, мужчина двинулся к ним, одновременно продолжая разговор. Остальные пошли за ним.

– Мы слыхали о вас. Черная Молния. Белый Гром. Вы оба – хранители Цветка, Жрицы, которой боится Церковь. А ты, должно быть, Налатан, монах-воин. А этот уродец – ребенок, которого Черная Молния украла у Скэнов.

– Додоя никто не крал. Я сражалась за него. И победила. – Бородач уже был прямо перед ними, и Тейт наклонилась, чтобы посмотреть ему прямо в лицо. Собаки выдвинулись вперед и теперь стояли у передних ног лошади.

Борода зашевелилась. Возможно, ее обладатель улыбнулся:

– Колдовство. Ни одна женщина не может победить бойца Скэна. Колдовство. Не считается. Нечестно.

– Все было честно. – Тейт разъярялась все сильнее.

Мужчина удивлялся, но все еще не верил. Он покачал головой:

– Меня это не касается. Здесь Скэнов не любят. Скормить бы их всех крабам. Дурные люди.

Все услышали, как Тейт заскрипела зубами. Она заставила коня шагнуть вперед и положила руку на меч. Услыхав его звон, собаки зарычали. Бородач бросил на них быстрый взгляд, потом снова уставился на Тейт. Та произнесла:

– Я проткнула ту жирную свинью. Без всякой магии.

– Мы слышали, что твой меч упал в море. Ты была мертва. Море пробудило тебя и вложило меч в твою руку. Ты поднялась в воздух и ударила его. Все это видели. – Неожиданно он остановился. Склонив голову набок, он глянул на Тейт. – Кажется, недавно я слышал какой-то шум. Поединок только начинался. Вы двое? Оружие-молния?

– Около дюжины ваших людей встречало нас около дока. Один из них оскорбил нас.

– Как он выглядел?

Тейт описала встретившегося им мужчину. Услыхав о медной ладони, бородач прервал ее:

– Он мертв?

– Нет.

Мужчина покачал головой. Сплюнул.

– Очень плохо. Не мы. Моряки. – Он полуобернулся к толпе и указал на одного из зрителей. – Слышишь, Эллум. Возьми двадцать пять человек. Отведи моряков на их часть острова. – Снова повернувшись к Тейт, он ткнул себя в грудь указательным пальцем. – Зовут Хелстаром. Кузнец на острове.

Конвей решил воспользоваться приветствием Племени Собаки, которому научился у Гэна и Класа:

– Я знаю тебя, Хелстар. Я – Мэтт Конвей.

Тейт последовала его примеру. У Налатана было свое собственное приветствие. Он нагнулся, потом мгновенно распрямился, совершив быстрый поклон, затем произнес:

– Мы встретились, как друзья. Меня зовут Налатан из братства Первой Звезды, я не слуга человеку.

Пока Тейт и Конвей удивленно наблюдали за Налатаном, Хелстар сказал:

– Пойдем. Поединок закончился. Поедим и выпьем.

Слегка отстав от Хелстара, Конвей произнес:

– Раньше ты никогда так не представлялся. Откуда взялись все эти манеры? И что такое Первая Звезда? Ты никогда об этом не говорил. Ты начинаешь меня раздражать, ты и твои секреты.

Налатан ухмыльнулся:

– А какие секреты скрываешь ты? Так или иначе, это приветствие – наш обычай. До сих пор не было нужды пользоваться им или упоминать название моего братства. Все это не так уж важно. Что меня действительно озадачивает, так это толпа. Они ведь не моряки, но тогда кто же?

Конвей фыркнул:

– Скоро мы это выясним. – Он натянул поводья, позволяя Тейт и Налатану возможность ехать рядом. Потом, собираясь получше рассмотреть толпу, взглянул через плечо. Краешком глаза он уловил какое-то движение. Это возбудило его любопытство. Когда он полностью обернулся, то увидел, как Додой роется в своем седельном мешке. В стороне от дороги, вдалеке от толпы, мальчик укладывал в нее небольшой топорик на цепи.

Глава 52

Тейт была права.

Полуразвалившееся здание, от которого несло, как от грязной таверны, именно ею и являлось. Вонь внутри была просто невыносимой. Поэтому Тейт и ее друзья сидели позади строения, оперевшись локтями на стол из толстой древесины, попивая удивительно хорошее пиво. На деревянной тарелке лежали ломти свежего хлеба. Вдобавок у них был бочонок бледного масла, помещенный в большую кадку с холодной водой.

Огромная толпа, в которой были и застенчивые женщины, не показывавшиеся на глаза, пока им не разрешали выйти на улицу, окружала стол на почтительном расстоянии, довольствуясь созерцанием того, как эти удивительные чужаки пьют и едят с одним из них.

Вокруг носились ребятишки, крича и дерясь, делая все, что в их силах, чтобы привлечь внимание. Додой смотрел на них с вежливым пренебрежением.

Хелстар похлопал Конвея по плечу.

– Я спросил, не сказали ли они вам что-нибудь об острове.

Конвей ответил:

– Только то, что здесь живут все чужеземцы. Откуда вы?

Вместо ответа Хелстар повернулся к толпе, подмигивая и делая гримасы. Все оглушительно рассмеялись. Хелстар обвел своих людей рукой.

– Тут все из Коса. Преступники. Несколько фальшивомонетчиков, пара пиратов. Немногие из них доживают до того, чтобы их сюда сослали. Несколько убийц. Несостоятельные должники. Немного задир – однако это должно войти у них в привычку, чтобы их сослали на остров. В большинстве своем тут воры. Обычные воры.

– В таком случае чужеземцы здесь только матросы? Это действительно остров-тюрьма?

– Ну, не совсем. Тут есть еще купцы и их банды, дальше на север и на запад. Они живут там. Коссиары живут тут. Мы торгуем с нелюдьми. Я – кузнец, вон тот – дубильщик. Тот кожевник, вот еще один. Женщины готовят, обшивают, ткут полотно. А вот там – плотник. И так далее.

– То есть преступники с Коса могут тут работать, да? – спросила Тейт.

Хелстар выпрямился, подняв одновременно подбородок и кружку пива.

– Лучшие из них. Если нам нравится человек, то мы его радушно принимаем. Должен иметь ремесло, хороший характер. Мы не можем иметь тут всяких, у нас семьи, маленькие дети. Должны думать о них.

– Вы отвергаете кое-кого? – мягко произнес Налатан.

– Конечно. Дурных людей. Тех, кто воровал у друзей, кто побил своих соседей, убил кого-то без веской причины. Мы не принимаем их. Они уходят.

– Куда? – переспросила Тейт.

– На стенобои. В рабство. Большинство Капитан продает. Если же мы принимаем их, то они живут здесь. Это лучше, чем рабство. Лучше, чем стенобой. Хо! – Прочертив в воздухе дугу, его кулак обрушился на стол так, что вся посуда подпрыгнула. Толпа в восторге заулюлюкала.

– Все то добро, мимо которого мы проезжали, принадлежит купцам? – спросил Конвей.

– Да. Торгашей всего шесть, и у каждого есть хон. Ты знаешь, кто это такой?

Конвей покачал головой. Хелстар продолжил:

– Хон – это парень вроде Копья. Если купец захочет что-то сделать, то именно хон проследит за тем, чтобы это было сделано. Хоны самые главные в бандах.

– А что это такое, эти банды? – спросила Тейт.

Хелстар скривился:

– У каждого купца есть банда. Человек двадцать, не больше. Сторожат его дом и товары. Каждый – безжалостный убийца; намного хуже, чем моряки.

– Ого, – возглас Тейт выдал обеспокоенность, которая, впрочем, и без того ясно читалась на лицах ее спутников.

Хелстар заметил это; он коротко и жестко хохотнул:

– Драку видели? Человек из банды, с топором. Захотел женщину Луро. А победил Луро. Он наш человек. – Внезапно перегнувшись через стол, он доверительно зашептал: – Здесь много монет, да и товара побольше, чем Капитан сможет употребить. Ваше оружие-молния, а? Мы с вами вместе, а? Сожжем банды, заберем добро, заставим моряков присоединиться к нам. Вверх по реке есть порт. Свободный. Много Малых. Они стараются не высовываться, но они там есть. Рабы. Вольная жизнь.

– Мы подумаем об этом, – ответила Тейт. – А у тебя и впрямь есть парочка хороших идей.

Опустошив свою кружку одним большим глотком, он грохнул ею по столу.

– Вот поэтому-то я здесь. Вор. Крутой вор, даже Команду ограбил.

– Сколько людей в Команде? – поинтересовался Налатан.

– Не знаю, может, сотня наберется.

– Это они управляют Косом?

– Да. Все воины принадлежат Капитану, но у них есть семьи, живущие на земле Команды. Одно уравновешивает другое; все боятся друг друга.

– Похоже, нам стоит повидаться с этими купцами, – сказал Конвей. – Интересно, а что будет, если Капитан обнаружит, что мы остановились у вас, а не у купцов?

Вся толпа разразилась диким хохотом, Хелстар смеялся вместе со всеми.

– Они вам ничего не сказали, да? – он давился от смеха. – Овцы к волкам! Никто из чужеземцев не живет у купцов. Они же никому не позволяют даже зайти в свои роскошные дома, а что уж говорить о том, чтобы там пожить! Моряки вас не примут, если, конечно, вы не захотите заняться пиратством. А даже если и так, то когда патруль схватит их при попытке вывезти вас с острова – оп, и всех вас отправляют прямиком на стенобой – большой праздник, народное гулянье! Останетесь с нами? Оглянитесь – тут каждый уже подсчитывает ваши денежки и думает, за сколько вас можно продать работорговцам. Так что если вы остаетесь с нами, то помогайте нам.

Тейт очаровательно улыбнулась:

– Ну а если мы скажем, что поможем вам, откуда нам знать, что вам можно верить? А вдруг кто-нибудь из ваших попытается ограбить или продать нас?

Хелстар отодвинулся от стола, его огромные голубые глаза даже округлились от такого прилюдного оскорбления. Он снова ткнул себя в грудь указательным пальцем:

– Слово. Мы дадим слово. Друзья не грабят друзей. И не продают.

– По-моему, мы должны разбить лагерь где-нибудь в сторонке, пока все не выясним, – сказал Конвей.

Хелстар охотно согласился. Когда все поднялись, он подошел к ним вплотную и прошептал:

– Место выбирайте осторожно. Моряки разозлятся, если вы им помешаете. Могут ночью наведаться.

Слегка задев Хелстара, Тейт проскользнула мимо:

– Посмотри-ка сюда. – Она погладила морду своего коня, угостив его кусочком хлеба. – Ты когда-нибудь видел, что остается от человека, если им займется боевой конь Людей Собаки? – Она вскочила в седло, и лошадь, встав на дыбы, замолотила копытами в воздухе. Пустое пространство вокруг нее мгновенно расширилось. Вскинув руки над головой, Хелстар отскочил назад. Когда ее конь, успокоившись, снова встал на четыре ноги, Тейт сказала: – И пусть об этом помнят и моряки, и купцы, и вообще все на этой чертовой скале.

Хелстар уверил ее, что скоро все узнают о ее словах, и замер, когда Налатан опустил ему руку на плечо. Улыбнувшись, он сказал:

– Так ты, говоришь, кузнец, да? Я, пожалуй, пройдусь с тобой к кузнице. Мне нужна пара вещичек, которые ты наверняка сможешь сделать.

Хелстар улыбнулся, облизнув губы:

– А как ты найдешь своих друзей? Может, будет лучше, если ты пойдешь с ним, а ко мне заглянешь завтра?

– У меня будет достаточно времени, чтобы найти их. – Оставив Хелстара, он повернулся к Тейт и взял за уздечку ее лошадь. – Оглядывайтесь по сторонам, за вами могут следить. Я разыщу вас попозже.

Она нахмурилась:

– Ты что, сумасшедший? Неужели ты думаешь, что мы оставим тебя здесь одного? Даже и не помышляй об этом. Ты поедешь с нами.

– Хелстар здесь за главного, а я подброшу ему работенки, так что он не последует за вами вместе со своими друзьями. И не волнуйся, со мной все будет в порядке.

– Мне это не нравится.

– Но так будет лучше. Иди.

– Не приказывай мне.

Налатан залился краской, но это было единственное, что указывало на всплеск эмоций; выражение его лица не изменилось. Ровным голосом он произнес:

– Пожалуйста, иди. Если они увидят, что ты чем-то обеспокоена, они станут смелее. Неужели ты не понимаешь?

Тейт вырвала у него поводья:

– Ты, твердолобый… мужик. Ты ведь не уступишь, верно? – Она развернула испуганную лошадь, потом начала поглаживать ее по шее, бормоча извинения. Взгляд, которым она одарила Налатана, не оставлял ни тени сомнения в том, кого она считала виновным.

Подобрав поводья вьючных лошадей, Конвей подмигнул Налатану и последовал за Тейт. Додой поспешил занять свое место рядом с ней.

С тех пор как они покинули Олу, Конвей и Тейт набрались опыта в таких делах, и сейчас они практически машинально разыскивали место, откуда можно было просматривать все подступы и которое обеспечивало бы защиту в случае нападения. Они миновали пару таких местечек на побережье: обзор был великолепен, но вот шум моря вполне мог заглушить приближение нападающих. В конце концов они остановились в рощице, расположенной на небольшом холме. Здесь на месте былого пожара росли вперемежку молодые деревца манзаниты и кипарисы; густая поросль делала конную атаку практически невозможной. Немного поработав мечами, они получили вдобавок и отличный обзор. Зайдя в глубь рощи, Конвей и Тейт поставили две палатки; Конвей оставил Тейт копать яму для костра, взял собак и отправился ставить силки на кроликов.

Он возвратился со стороны моря как раз вовремя, чтобы увидеть, как Налатан взбирается вверх по склону холма.

Ведя Налатана к лагерю, Конвей спросил о деревне. Налатан покачал головой, как будто был опечален.

– Дураки, все до единого. Лжецы и воры. Их шайка пошла следом за мной из деревни. Шестеро мужчин, с треском прущих через кусты и при этом думающих, что крадутся тайком.

Они были около лагеря, так что Тейт, услышав последние слова Налатана, вскочила на ноги. Сжав кулаки, выставив подбородок, она затряслась со злости.

– А ты хочешь, чтобы они сюда заявились, и ты снова смог славно подраться? Вместе с нами ребенок, беззащитный ребенок. Плохо уже то, что ты ставишь под угрозу наши жизни, не подумав о нашем мнении, но вдобавок ты подвергаешь опасности мальчика, который полностью зависит от нас. Если эти головорезы нагрянут сегодня ночью, я этого тебе никогда не прощу.

На шее Налатана задергалась мышца, подбородок его окаменел. Очень медленно он произнес:

– Никого не будет.

– Ты не можешь это утверждать, ты не знаешь. Ты сам сказал, что за тобой следили.

– Они не придут. Хелстар никому не позволит убить меня, пока не получит деньги за оружие и доспехи.

Злость Тейт угасла, превратившись в вину, так что Конвей поспешил заполнить паузу.

– Хелстар делает что-то для тебя?

Налатан был рад сменить тему.

– Да. Хороший меч и ножи. Я купил еще кольчугу. Он отличный кузнец. Он расстегнул верхнюю рубаху, показав кольчугу, одетую поверх нижней стеганой рубашки.

– Что ж, это не так плохо, как я думала, – сказала Тейт. Конвей притворно кашлянул, идя за палатку. Тейт, пытающаяся извиниться, не произнося извинений, являла собой поразительное зрелище. Оставив их выяснять отношения, он двинулся вниз по холму к воде.

Пляж был покрыт темным песком и камнями, не больше кулака каждый. Краем глаза Конвей заметил что-то серебристое. Когда он повернул туда голову, то ничего не увидел. Потом это повторилось снова. И снова. Его голова вращалась как флюгер, и хотя он знал, что там что-то есть, он не мог определить, что же это. Его терпение было уже на исходе, когда наконец он посмотрел прямо вниз, где небольшая струйка воды выплеснулась из дыры во влажном песке. Заметив одну, он сразу же увидел их всех. Маленькие струйки били вверх, словно дождь наоборот.

– Венерки! – воскликнул он, уже предвкушая их солоновато-йодистый вкус. Упав на колени, он принялся раскапывать одну из них. Холодная вода упорно заполняла ямку, как только он ее выкапывал, так что ему пришлось работать на ощупь. Каждый камешек казался венеркой до тех пор, пока он не вытаскивал его. Наконец он достал то, что действительно оказалось венеркой. Толстой, больше его ладони. Радостно гикнув, он принялся расширять дыру.

Набрать пару десятков моллюсков не заняло много времени. Большинство венерок были больше трех дюймов длиной. Используя рубашку, как мешок, он прополоскал добычу и направился в лагерь.

Солнце было уже низко, когда он добрался до вершины холма, где располагался лагерь. На западе горела первая ночная звезда. Пламя облаков выгорало, оставляя на небе нежный серый пепел.

Смотря на север, Конвей видел, как зеленые и золотые холмы теряли цвет и форму, поддаваясь наступлению ночи. Огромность мира, в который он попал, внезапно показалась слишком большой, чтобы ее можно было выдержать. Этот дикий мир был чужд ему. Логически думающая часть его мозга пыталась убедить его, заставить понять, что он был побежден. Его разум хотел, чтобы он наконец признал, что слишком умен для того, чтобы продолжать уже проигранную битву.

Он вспомнил, как спас Налатана. Хороший человек. Конвей заговорил в сгущающуюся темноту:

– Если бы не я, он бы погиб. Если человек спасает хорошего человека, пусть даже одного, не значит ли это, что у него есть цель в жизни?

Он неохотно припомнил и безжизненные тела, результат его смертельной потехи с верной винтовкой.

Это было зло.

– Они были дурными людьми. А Налатан – хороший парень. – Он чувствовал полное смятение. – Это никогда не повторится. Истерия. Вот что это было – истерия. Я совершил ошибку.

Он взглянул на небо, как будто стараясь найти ответ среди едва заметных контуров клубящихся облаков. Но ответа не было.

Он сам его сказал:

– Я буду тем человеком, который разорвет этот порочный круг. Я здесь, в этом мире и этом времени, чтобы сделать это. И пусть я буду ошибаться – не так сильно, как в прошлый раз, – но я буду творить добро. Это в моих силах.

Он поднял свой груз и, глубоко вздохнув, снова двинулся к лагерю. Он представлял одобрительные взгляды Налатана и Тейт, когда они увидят, что он им несет.

Тейт, его самый близкий друг. Она любит Налатана. Возможно, осознание этого займет у нее некоторое время, но она поймет.

Налатан, друг. Он влюблен в Тейт.

На мгновение Конвей почувствовал удовлетворение самим собой, почувствовал себя на своем месте. В безопасности. Легко и свободно.

Друзья.

Пока он не убьет Налатана. Или не умрет сам, защищая свою жизнь.

Печально. Но зачем думать о чем-то столь ужасном и далеком?