Текст книги "Странница"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 59 страниц)

– А как же жены? Дети?

– Это зависит от братства. В некоторых деревнях живут семьями. Некоторые – только для мужчин; жены остаются в родной деревне, там они растят детей.

– А ты из какого братства? – вмешался Конвей.

Лицо Налатана исказилось, но ответил он достаточно спокойно:

– У нас было семейное поселение, но, кроме того, было место для учебы, посещаемое только мужчинами. Часть времени мы живем… жили там. – Неожиданная резкость в его голосе и чувства, кипевшие в словах, потрясли слушавших. Когда он продолжил, стало ясно, что этот человек обладает железным самообладанием. – Год назад к Главе нашего братства явилась Жрица, именовавшая себя Жнеей. Она рассказала о твоем путешествии и о том, что ты будешь за него изгнана. Наш Глава сказал, что это самый отважный поступок, о каком он когда-либо слышал: женщина, лишенная защиты Церкви, осмелилась бросить всем вызов. Жнея потребовала, чтобы мы остановили тебя. Мы отказались.

Сайла спросила:

– Год назад? Мы…

– Жнея заявила, что Дом Церкви ожидал твоего появления много лет. Та, кого она называла Единственной, рассказала ей о твоем приходе. Она называла твое имя. Она также называла тебя Цветком, той, кого приведут к славе могучие маги – белый и черный. – На секунду он прикрыл глаза, потом продолжил: – Через две недели после того, как наш Глава отказал ей, колодец у нас в деревне был отравлен. Из шестидесяти пяти жителей выжило десять. Умирая, наш Глава просил меня позаботиться об успехе Цветка. Еще он сказал мне, что я должен завоевать для нашего братства славу, чтобы люди во все времена пели песни о нашем воинском искусстве. Только тогда я могу умереть.

Конвей улыбнулся ему:

– В таком случае я особенно рад, что встретил тебя, Налатан.

Раненый воин скривился:

– Я поклялся нашему Главе, что увижу, как достигнет своей цели Цветок. Чтобы прославиться, как непревзойденный воин, я поклялся убить белого мага. Тебя, Конвей. Моего спасителя. Ты слышишь, как Вездесущий смеется над своей шуткой?

Книга вторая
Путь смятения

Глава 42

– Ей-Богу, я чую запах морской воды. – Уверенный тон Тейт заранее отметал все возражения.

Конвей рассмеялся и помешал палкой догоравшие угли вечернего костра.

– Может, ты и права. Западный ветер. Гатро говорил, что завтра с высокого места мы уже увидим Гавань.

– Если будет нормальная погода. – Тейт зябко передернула плечами. – Где же, черт возьми, весна?

– Меня самого это беспокоит. Помнишь тот видеодиск, который мы смотрели в пещере? Там говорилось, что несколько лет подряд было холодное лето – последствия ядерной зимы. Может, произошли глобальные изменения климата, появились новые циклы? И сейчас маятник качнулся в сторону холода?

– Я стараюсь не думать об этом. Все вокруг напоминает мне, что мы погубили мир.

Конвей беспомощно развел руками:

– Месяцами скакать, чтобы преодолеть расстояние, которое на машине проезжали за пару часов. Все автомагистрали разворотили, выковыривая оттуда стальную арматуру.

– Все, что мы когда-то строили, теперь вредно и опасно, и в лучшем случае может служить сырьем. Обидно. Не знаешь, сколько мы сегодня проехали?

– Как обычно. Миль двадцать, может, немного больше. Конечно, мы столько б не тащились, если бы не мои болезни. Не знаю, что за гадость я подцепил в том ежевичнике, но задержала она нас здорово.

– Успокойся. Сайла никогда не верила, что это болезнь. Как только она убедила Коссиаров, что причиной остановки была необходимость отдохнуть, все напасти кончились. – Немного помолчав, Тейт спросила: – Тебе что, уже все надоело, Мэтт? Хочется послать все к черту? – Она поднялась так стремительно, что Конвей не успел ничего ответить. Тейт наклонилось вперед, на ее напряженном, отчасти агрессивном лице плясали отблески костра. – Скажи мне правду. Из тебя слова не вытянуть с тех пор, как к нам присоединились воины Гатро и твой приятель Налатан.

– Я был очень занят с собаками. С Вихрем и Налатаном.

Тейт уперлась кулаками в бока и, забавно копируя простонародный говор, обрушилась на Конвея:

– Ты был так занят и ни с кем не виделся. С тобой осталась только я, твоя мамочка. Так что выкладывай мне все как на духу, сынок!

Выдавив из себя слабую улыбку, Конвей сказал:

– Я боюсь, Доннаси. Я не знаю, кто я такой.

– Конкретней, Мэтт. Это не тот мир, где можно сидеть в баре и заниматься психологическими изысками. – Взглянув поверх костра, она увидела, как Конвей болезненно вздрогнул. Тейт коснулась рукой его щеки, старясь смягчить свою вину. – Прости, Мэтт. Я не хотела.

– Все в порядке. Знаешь, в тот день, когда ты схватилась с капитаном Скэнов, мне казалось, что в этом мире я наконец обрел почву под ногами. И до сих пор так считаю, хотя некоторые вещи опять не дают мне покоя.

Тейт отвела руку.

– А если я спрошу, что все это значит, ты мне ответишь?

– Попытаюсь. Я ведь уличный регулировщик. Взгляни на меня. Я сидел за пультом и нажимал кнопки. Транспортные потоки. Цемент мешками из Бойсе. Тонны грибов в Майами. Теперь меня занесло сюда. И все, что я могу здесь делать – это драться. Ну ладно, если это драка за правое дело, можно потерпеть. Внести свою лепту. Но кто мне скажет, ради чего все это?

Продолжая внимательно смотреть на Конвея, Тейт сказала:

– Я слушаю, Мэтт.

– Нутром чую, что Врата Сайлы должны помочь людям. Так что участие в их поисках для меня тоже важно. Конечно, я не Гэн и не Клас, но я умею пользоваться оружием, что делает меня мужчиной, на которого можно положиться. И я горд этим. Но все же я ее опять теряю.

– Теряешь? Что ты теряешь?

– Почву под ногами. А на самом деле себя. Я уже не нахожу в себе той опоры, того стержня, что помогает терпеть и идти вперед.

– Все равно не понимаю, что ты хочешь сказать.

– В тот день, когда я спас Налатана, мне достаточно было убить одного разбойника. Ну, двух от силы. А я убивал всех, кто попадался мне на глаза, Доннаси. И поступал так, потому что мне это нравилось.

– Чепуха. Не надо путать боевой пыл с желанием убивать.

– Я стрелял в них из засады.

– Знаешь, все это очень не просто. Единственное, что я могу тебя сразу сказать – ты не маньяк-убийца. – Не обращая внимания на то, что Конвей пытался ей возразить, она продолжала: – Думаю, все было так, как ты говоришь. Но это всего лишь один случай. И стрелял ты в отпетых мерзавцев. А твои переживания лишний раз доказывают, что с психикой у тебя все в порядке.

– А что, если это станет для меня нормой?

– Вот тогда и будешь переживать и есть себя поедом. И не думай, что тебе так просто удастся убедить меня или кого-нибудь еще, что ты злодей.

– Вижу, ты стараешься особо глубоко не копать.

– Копаю столько, сколько нужно.

Конвей обошел костер и положил руку на плечи Тейт. Она старалась сохранять невозмутимый вид.

– Я уже тебе порядком надоел, да?

Тейт фыркнула.

– Но мне надо было выговориться.

– Конечно. На то и друзья, чтобы к ним обращаться за помощью.

– Не всегда это так просто. Но я все равно рад, что ты здесь. – Его улыбка стала какой-то напряженной. – Надеюсь, Налатан не будет возражать, если ты уделишь мне немного времени?

– Ты что-то хочешь этим сказать?

– Будто ты сама не видишь, что он ходит за тобой, как тень.

Тейт отступила в сторону.

– Мы уже целый месяц вместе в пути. Как можно в этом случае не оказываться время от времени рядом? Надо уж совсем отгородиться от людей, как некоторые, не будем указывать на них пальцем.

Конвей сделал вид, что о чем-то задумался.

– Вообще-то, он выглядит довольно прилично, если не обращать внимания на шрамы. Ты ничего не заметила, когда он моется по утрам перед молитвой? Такой жуткий рубец справа на спине? Закручивается, как старое шоссе на границе с округом Колумбия. Словно трещина после землетрясения.

Тейт хлопнула его по плечу.

– Шрамы у него от работорговцев. Он был еще совсем пацаном. Когда он дрался с одним, второй подкрался сзади. – Доннаси замолчала и опасливо прищурилась на Конвея. – Паршивец, ты же смеешься надо мной.

– Имею право. Парочка из вас, что надо.

– У меня нет времени на эти глупости.

– Когда-нибудь тебе должен кто-то приглянуться.

Покачав головой, Тейт обняла себя за плечи:

– Может быть, потом, после того как я отвезу Додоя к его людям и разыщу своих. Тогда посмотрим.

Они еще немного поболтали на отвлеченные темы. Тейт поняла, что Конвей и прежде, когда весь ушел в себя, нуждался в таких дружеских беседах. Его длительное молчание было отчасти и ее виной. Поглощенная своими заботами, она не обращала внимания на друга, который в это время страдал. Может быть, она и не смогла бы помочь Конвею. Но он бы, по крайней мере, знал, что кто-то о нем помнит.

Одиночество.

От этого слова веяло ледяным холодом.

Конвей подозвал собак и, извинившись, сказал, что ему пора заступать на «дежурство». Тейт лишь кивнула, погруженная в свои мысли и воспоминания.

Никто не понимал, что творилось в ее душе. Одиночество – это разлука с друзьями, с любимыми. Это мучительные страдания.

Одиночество – это когда нет нас, когда жизнь превращается в унылое существование. Это боль, не утихающая ни на мгновение. Само это слово было холодным и бездушным.

Конечно, ее окружали друзья. Додой без нее бы пропал, а кто был ей ближе Сайлы. Да и Ланта – славная женщина. А Налатан – замечательный компаньон на время путешествия. Хотя и скрытный. Отвечает на все вопросы без заминки, а поди скажи, что у него на душе.

Конвей прав в одном: слишком уж много внимания уделяет ей Налатан. Нерастраченное тепло, своевольное и неудержимое, разлилось по телу. В первое мгновение оно напугало Тейт. Что-то было в нем от врага, который наблюдает и делает пробные выпады, проверяя ее силу. Подивившись своим фантазиям, она улыбнулась в темноту.

Интригующий – вот подходящее слово для Налатана. Она чувствовала его желание оставаться в тени. Наверное, и он делает свои выводы из ее отказа рассказать о себе. Чем больше она молчит, тем меньше приходится врать.

А эти его проклятия и угрозы убить Конвея.

Мужчины. Все дураки, как один. Особенно Конвей и Налатан. Вежливы друг с другом. И не просто вежливы, а дружелюбны. Но всегда и повсюду следят друг за другом. Сайла и Ланта первыми заметили это. Налатан следит за глазами и руками Конвея. А как только Конвей оказывается в пределах досягаемости меча Налатана, он весь подбирается, опускает подбородок, а большой палец правой руки скользит к поясу, где висит пистолет.

– Словно две старые глупые собаки, – подумала вслух Тейт, помешивая прутиком красные угли, мерцавшие догоравшими огоньками.

– Что там натворили собаки? – Прозвучавший в темноте тихий голос Налатана испугал Тейт, и она не смогла сдержать возглас удивления. По плечам и спине пробежали мурашки. Ошу и Танно совсем расслабились. Они, конечно же, видели, как Налатан подкрадывался к ней, когда она была погружена в свои мысли.

– По-моему, ты рисковал. А если бы собаки тебя не узнали?

– Я не шел по ветру, они не могли меня почуять. А ты, похоже, сильно задумалась. – Слова, как обычно, текли медленно, и Тейт не покидало чувство, что Налатан обдумывает каждое предложение, прежде чем произнести его вслух. Голос шел из глубины груди, такой мощный, что временами слышалось сопровождавшее его рокотание.

Тейт вспомнила, как он хрипел, когда был ранен. Сочный зычный голос восстановился последним, словно он был ему особо и не нужен.

Налатан присел на корточки у костра напротив Тейт. Мерцавшие огоньки теплыми бликами отражались на его куртке. Внимание Доннаси привлекли аккуратно зашитые места, где были прорехи от ударов. В свете дня они были не так заметны, как сейчас.

Темные бездонные глаза, поблескивая, смотрели на нее из-под мохнатых бровей, пересекавших широкий лоб. Густые лоснившиеся волосы были похожи на шлем; сужаясь, они закрывали шею, оставляя уши открытыми.

Тейт опустила глаза и стала помешивать угли.

Молча Налатан протянул ей немного сушеного мяса. Покачав головой, она отказалась. Тогда он аккуратно оторвал два куска и, протянув их, указал на собак. На этот раз Тейт приняла их. Ей даже захотелось похвалить монаха, что понимает – кормить собак должна только хозяйка.

Заговорив наконец, Налатан повторил ее последние слова:

– Ты сказала, что я не должен подбираться к тебе так скрытно «в следующий раз». Надеюсь, сейчас ты меня не прогоняешь.

– Конечно, нет. – Тейт слегка поежилась. Ну зачем она с ним так резко.

– Я ждал, пока уйдет Конвей. Сайла и Ланта разговаривают с Гатро. Он рассказывает им о священных землях Гавани. – В последних словах был явный сарказм, но, прежде чем Тейт успела ему это заметить, Налатан продолжил: – Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз.

– О чем?

– О том, как нам выжить.

– Об этом нужно говорить со всеми.

Слегка прищурившись в ответ на ее вспышку, он спросил:

– Ты заметила, что Гатро старается не встречаться с местными жителями?

– Да. Он сказал, что это приказ Капитана.

– Он сказал правду. Коссиара могут казнить за то, что он просто поздоровается со странником. А рабов ты заметила?

– Конечно, заметила. И если кто-то…

– Обожди. – Голос Налатана оставался спокойным, но в нем все сильнее слышались властные нотки. – А ты заметила, что почти у всех на ногах цепи?

– Я видела, что у некоторых цепи от запястий до пояса и на ногах цепи тоже. И кто ты такой, чтобы затыкать мне рот, когда я возмущаюсь всем этим?

– Тот, кто хочет, чтобы твоя голова оставалась у тебя на плечах. Послушай, Кос живет за счет рабов. Слухи о готовящемся бунте разрастаются кругом, как весенняя трава.

– Отлично. А чем я могу помочь?

Тяжело вздохнув, Налатан пропустил ее вопрос мимо ушей.

– Когда мы доберемся до Гавани, нам придется жить на Острове купцов. Гнусное место, законами там и не пахнет. Рано или поздно мы непременно поможем там какому-нибудь бедному обиженному рабу бежать.

Тейт сплюнула в костер, слюна мерзко зашипела на углях, подымаясь красноватым облачком пара.

– Если я что-нибудь смогу сделать, чтобы помочь рабам, меня никто не остановит.

– Коссиары подошлют своих людей, чтобы заманить нас в ловушку.

– Да откуда ты это знаешь?

– Знаю. Ты мне поможешь? Я видел, как ты смотрела на работавших в поле рабов, когда мы проезжали мимо. Другие их просто жалеют, а тебя их вид убивает. Помочь ты им сможешь, только если будешь помогать мне.

– Но почему я? Если меня это больше всех трогает, то не стоит направлять меня в первые ряды. Там место человеку более хладнокровному.

– Ты не сможешь скрыть свои чувства. Ложных рабов будут направлять именно к тебе. Не делай и не говори ничего, что может вызвать подозрения. Направляй их ко мне. Если они настоящие, я увижу это.

– Ты не собираешься предупредить других?

– Нет. Они могут мне не поверить. Лучше тебе это сделать.

– Ты им не доверяешь?

Широкая лучезарная улыбка осветила его лицо. Тейт была так поражена мгновенным преображением сурового конспиратора в добродушного рубаху-парня, что не сразу восприняла его ответ:

– Я им доверяю, как самому себе, но хочу, чтобы именно ты была моим партнером.

Глава 43

Рыжик пробирался сквозь туман с покорным недовольством. Всем своим видом он показывал Сайле, что понятия не имеет, куда ведет тропа, не видит ничего в двух шагах и не в состоянии предотвратить возможную опасность – короче, слагает с себя всякую ответственность.

Сайле нечего было возразить.

Могучие деревья смыкали кроны над узкой тропой. В их переплетавшихся ветвях была какая-то неуловимая угроза. Листья захватывали клочья тумана, превращая их в массивные капли, и время от времени растревоженные скачущими всадниками деревья охлаждали возмутителей спокойствия потоками воды. Ощущение необычности усиливалось зеленовато-бежевым цветом стволов, с которых слущивалась кора, источавшая острый маслянистый запах.

Эвкалиптовое масло входило в лечебный арсенал Сайлы. Пробираясь сквозь мрачный туман в узком коридоре между шершавыми неохватными стволами, она не могла понять, как ей раньше нравился этот запах.

Тропа вывела на один из лугов, которые неотступно преследовали Сайлу в ее видениях. На открытом месте, где высокая трава доходила лошади до живота, ветер сразу же унес навязчивый запах эвкалиптов. На смену ему пришел чудесный аромат трав и полевых цветов.

Мысли унесли Сайлу в прошлое, в степи Людей Собаки, где она встретила Класа. Там никогда не пахло влажной травой, а по утрам степь источала тонкий аромат.

Но туда пути не было, слишком далеко они углубились на юг. С каждым днем в ней крепла решимость окончательно стать лидером группы. Так было проще. Сайла понимала, что для остальных путешествие было возможностью проверить или найти себя, утвердиться в этой жизни. Смахнув каплю, нахально упавшую ей на кончик носа, Сайла улыбнулась, вспомнив упорные попытки Налатана скрыть, что ему нравится Тейт. Похоже, он уже ничего не может с собой поделать. Не менее очевидно было отсутствие ответного интереса у Тейт.

Сайла задумалась. Сегодня утром она уже не была так в этом уверена. Тейт смотрит на Налатана как-то по-иному. С большим… вниманием, что ли? Хотя строить какие-то предположения о Тейт – неблагодарное занятие. Слепая преданность Додою делает ее поведение непредсказуемым.

А Конвей сегодня за завтраком был, пожалуй, более компанейским, чем обычно. Даже его собаки повеселели. Может, он разобрался с какой-то мучившей его проблемой?

Но, похоже, это не сблизило его с Лантой. Сайла бросила взгляд направо, где, глубоко надвинув капюшон, в сотворенном собственными руками одиночестве ехала маленькая Жрица. Туман был отличной декорацией для ее образа, метафорой таинственного покрова. Жестокая ирония, подумала Сайла, искренне желая помочь подруге. Уделом Ланты было хранить пугающие секреты; она оказалась не способна раскрыть душу мужчине, которого любила. Иногда в трагикомедии взаимоотношений мужчины и женщины лишь те, кто сумеет разрушить безупречно правильную дружбу, могут рассчитывать на более глубокие чувства. Сайла была уверена, что отчасти проблема связана с попытками Конвея стать воином, но все остальное оставалось для нее тайной.

Конвей держался рядом с Налатаном. Еще одна загадочная парочка. После того как Налатан пригрозил убить Конвея, их водой не разлить. О чем они говорят? О битвах. Налатан, словно стараясь убедить, что он самый опасный противник на свете, рассказывал восхищенному Конвею, как наносить удары, отражать их, как делать ложные выпады. От этих разговоров Сайла готова была завыть. В свою очередь, Конвей разрешил Налатану проехать на Вихре. Для Сайлы это оказалось полной неожиданностью. Как и для Вихря. Целый день Налатан был в центре внимания и вел себя, как он сам выражался, «вполне прилично для фермера». Но все равно Вихрь выносил его с трудом.

Почти бесшумно подъехала Тейт. Обменявшись молчаливыми, почти заговорщическими улыбками, женщины продолжали скакать бок о бок. Сайла невольно стала думать о Тейт – о ее дружбе, о ее неоценимой помощи в поисках, в который раз приходя к мысли, что ей необыкновенно повезло с подругой. Переполненная благодарностью, она повернулась к черной женщине.

– Я думала о тебе, Доннаси. И знаешь, почему?

Тейт начала шутливо обороняться:

– Если ты о том подгоревшем мясе вчера за ужином, то я здесь ни при чем. Вчера была не моя очередь готовить.

Сайла весело рассмеялась:

– Да нет, я хочу поговорить о вещах поважнее. Думаю, ты единственная женщина, которая в состоянии понять, почему я так рада, что решилась отправиться в Кос.

Тейт терпеливо молчала, ожидая разъяснений. Сайла продолжала:

– Я сама поняла это только сегодня утром. До меня вдруг дошло, откуда во мне такая одержимость. Я ведь давно решила отправиться на поиски Врат, давно добивалась этого. Но все здесь гораздо важнее. Я могу показаться слишком самонадеянной, но дело вовсе не в этом. Я поняла, что нахожусь в центре чего-то гораздо более грандиозного, чем могла себе представить. Доннаси, я слышу, как мир по ту сторону Врат зовет меня.

– Почему ты полагаешь, что я в состоянии понять это? Это ведь твои поиски, не мои.

– Потому что ты воин в такой же степени, как и женщина. Ты понимаешь, что такое борьба и власть. И влияние, где-то даже господство. Да, именно это слово отражает то, к чему ты стремишься. Не ради выгоды, а ради порядка и спокойствия в окружающем тебя мире.

Словно испытывая неудобство, Тейт поерзала в седле. Было видно, что она не может полностью согласиться со словами подруги.

– Мне не очень просто совладать с моей лошадью. И, конечно, хотелось чувствовать себя в седле спокойнее. Но при чем тут господство?

Слишком увлеченная своими доводами, чтобы ощутить глубину недовольства Тейт, Сайла весело отмахнулась:

– Можно спорить о выборе точных слов, но, по существу, я права. У нас есть цели. И ничто нас не остановит на пути к ним. А если этот мир нас чем-то не устраивает, его придется менять.

Поглощенная мечтами о будущем, Сайла даже не заметила, как Тейт ускакала прочь, а ее место заняла Ланта.

Путники поднялись на вершину гребня, где уже ничто не закрывало грандиозный вид на огромный залив, глубоко вдававшийся в сушу. У узкого входа в него на дальнем берегу возвышалась огромная отвесная скала. Ближний берег был еще покрыт туманом, но и там смутно вырисовывался такой же могучий утес.

Побережье залива было причудливо и живописно. По изрезанной береговой линии были разбросаны многочисленные фиорды и устья впадающих рек.

На дальнем берегу густой лес спускался по склонам гор к самой воде. Местами яркая зелень разрывалась трещинами от землетрясений и белыми пятнами скал. В лучах солнца в заливе нежился остров. С того места, где стояла Сайла, земля походила на лоскутное одеяло из деревьев и лугов, окруженное серо-зелеными водами.

У самой воды на берегу довольно большой бухточки стоял город, не окруженный крепостными стенами. У пристани роились многочисленные рыбацкие лодки. Еще больше лодок было в море, некоторые стояли на якоре, другие, подняв паруса, рассекали воду, оставляя за собой белый пенящийся след. В своем прекрасном величественном покое город напоминал Сайле драгоценность.

Отдельно от города на небольшом мысе возвышался каменный форт, всем своим видом выражая господство над соседними поселениями. Перешеек пересекали три стены – от воды до воды. За ними был вырыт ров, перед которым была возведена еще одна стена, что превращало укрепление в рукотворный остров.

Внутри форта стоял замок правителя Коса, Капитана. Гатро рассказывал о голубой черепице на крыше здания. И теперь она гордо сверкала у них перед глазами, вызывающе яркая, как оперение сойки.

Замок состоял из трех частей. Широкое здание, направленное с запада на восток, соединяло два более узких крыла, вытянувшихся с севера на юг. Сайла подумала, что замок напоминает букву «Н».

Она тут же прогнала эту мысль прочь. Произнеси подобное вслух, и могут решить, что ты пытаешься научить кого-то читать.

Продолжая рассматривать замок, Сайла заметила внутренний дворик, окруженный зданием с голубой крышей. С противоположной стороны замка, прямо за южной стеной форта, виднелся прямоугольный бассейн.

Ее созерцание было прервано громким вздохом Ланты.

На западе у входа в залив ветер наконец открыл перед ними все, что было скрыто прежде. Словно стряхнув с себя остатки тумана, перед ними поднялись поражающие своими размерами и в то же время продуманными пропорциями громады, в которых Сайла сразу же признала знаменитые творения гигантов.

Ворота.

Легенда гласила, что огромная монолитная серая колонна в северной части прохода была сваей. Ее установили гиганты, чтобы навесить на нее ворота и закрывать выход в море из залива. Южная сторона сваи была шершавой и выщербленной. Согласно легенде, здесь крепились петли. У ее основания росли деревья, и их ветви и молодые побеги проникали в трещины и выбоины когда-то гладкой поверхности. Пронзительно чистые, как снежинки в солнечных лучах, кружили над колонной чайки. Белые полоски на фоне серых стен указывали места, где садились птицы.

Громкий стон заставил Сайлу обернуться.

В глазах Тейт, которая смотрела на залив, было такое глубокое страдание, что Сайле стало не по себе. Мучительный стон вырывался изо рта Доннаси помимо ее воли. За ее спиной, мрачный и побледневший, стоял Конвей.