Текст книги "Странница"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 59 страниц)

Под легкими дуновениями ветра, как в каком-то непристойном танце, медленно кружилась облаченная в черный плащ служительница Церкви, повешенная на веревке, свисавшей с ветки дерева.

Глава 26

Дым тлеющего костра мягким саваном окутывал тело. Оно поворачивалось, открывая в глубине капюшона искаженное удушьем лицо. Порыв ветра накрыл тело облаком дыма. В ужасе Сайла подумала, что сама природа пытается скрыть это страшное и дикое преступление. Она услышала, как за ее спиной Ланту начало тошнить.

Тейт оцепенела, Конвей побелел от ужаса.

Сайла заставила себя подъехать ближе.

Справа на груди плаща женщины были вышиты три фиалки – знак хранительницы Ордена Фиалок. Медленно, как в кошмарном сне, Сайла протянула руку к веревке. Намертво затянутый узел впивался в шею. Тот, кто сделал это, умел завязывать узлы, выдавливавшие из человека дыхание, кровь, а напоследок, и страдания. И делалось все это не из милосердия. Нет.

Так вешали людей блюстители истины Алтанара. Это они вязали такие узлы. Они не убивали, срубая головы. У Алтанара и его слуг за прекращение страданий люди должны были расплатиться жизнью. И приходило это облегчение очень, очень не скоро.

Пальцы Сайлы легли на узел, но Конвей резко оттолкнул ее в сторону. Сверкнул меч. Вместо резкого удара раздался тяжелый, хлюпающий звук, и веревка оборвалась. Сайла не успела спешиться, как Конвей перерезал узел. Какая-то часть ее сознания отметила, как умело он нащупывал пульс. Это было бесполезно, Конвей знал, но таков был порядок. По той же причине Сайла должна была посмотреть, как он отрицательно покачал головой.

Заметив, что Ланта подошла ближе, Конвей поспешно надвинул на лицо капюшон.

Увидев вышитую эмблему, Ланта вздрогнула.

– Одна из нас, – хрипло прошептала она.

Сначала Сайла подумала, что Ланте снова стало плохо. Она судорожно сглотнула и пристально вгляделась в лицо мертвой. Потом опять опустила капюшон.

– Трудно сказать, – сказала она Сайле, – лицо так обезображено. Кажется, раньше я ее не встречала.

– Что же она делала здесь одна? – спросила Тейт. – Хранительница – это ведь высокий сан, да? Почему же она путешествовала без сопровождающих? И даже без проводника? И что делала в этой глуши?

– Трудно объяснить, – согласилась Сайла. – Разве что у нее были разногласия с Орденом, или ей надо было держать свое путешествие в тайне.

Конвей указал на запястье монахини.

– Разбойники, – сказал он. – Запястье расцарапали, когда с него сдирали браслет. Посмотрите, как разодраны пальцы на ее правой руке. Готов поспорить, там были кольца. – Непослушными пальцами он вывернул глубокие карманы плаща. – Ничего, – сказал он. – Все забрали. Я осмотрю лагерь, может, удастся найти ее лошадь.

– Я помогу тебе, – сказала Ланта, потом повернулась к Сайле. – Мы должны сложить погребальный костер. Если ты не хочешь задерживаться, я останусь здесь и сделаю все сама. Она из моего Ордена.

– Мы сожжем ее как полагается, – ответила Сайла. – Огонь очищает.

– Огонь очистит всех нас, – сказала Ланта. Все осенили себя Тройным Знаком. Ланта поспешила вслед за Конвеем.

Помогая Тейт нести тело, Сайла почувствовала, что у нее, как всегда в подобных ситуациях, начала кружиться голова. Она часто размышляла об окончательном освобождении. Рука хранительницы волочилась по земле, оставляя на мягкой лесной земле неглубокую борозду. Сайле показалась, что мертвая насмехается над ними, будто говоря: они могут поднять ее и нести, куда угодно, но по-настоящему она подвластна теперь лишь одной силе – притяжению земли. Она познала вечность, и все преходящее, земное, не имело для нее значения.

Разыскивая место для костра, Сайла обнаружила подходящую нишу в скалах. Вместе с Тейт они нарубили веток с поваленного дерева, настелили их крест-накрест в несколько слоев, положили на них хранительницу и накрыли еще полудюжиной слоев. Когда все было готово, обе женщины взмокли от пота, а тело сестры казалось темным пятном среди веток.

Тут Тейт заметила, что с ними не было Додоя. Она бросила на землю топор и побежала за карабином, который прислонила к дереву.

– Мэтт! Ты где? Додой с вами? – прокричала она дважды, беспокоясь все сильнее и сильнее. Вдали показались Конвей, Ланта и две собаки.

– С нами его нет, – крикнул ей в ответ Конвей.

Тейт подбежала к лошади, вскочила в седло и свистнула Танно и Ошу. Собаки уже бежали к ней. Несмотря на уговоры остальных подождать, она поскакала назад через лес, громко окликая Додоя.

* * *

Додой с интересом наблюдал за происходящим со своей площадки в скалах над озером. Слева от него вставала отвесная скала, а сзади подымался вполне проходимый, хотя и довольно крутой склон, который вел на запад, на вершину небольшой горы. Ниже рос редкий лес, нашедший себе приют на скалах. Справа от него склон горы сначала плавно спускался вниз, а затем резко обрывался. Там была тропа, по которой им предстояло идти. Прорывавшийся на тропу ветер теребил деревья, заставляя плясать ветви.

И люди внизу тоже плясали, подумал Додой, улыбаясь. Ему было хорошо видно. Достаточно хорошо, чтобы увидеть, как вскочившая в седло Тейт едва не переехала Ланту. Маленькая целительница споткнулась, упала и покатилась по земле. Додой зажал рот руками. Внизу вряд ли могли услышать его смех, но рисковать не хотелось.

Однажды он нашел на корабле у Скэнов деревянную коробку без дна и крышки. Он вынес ее на палубу и напустил в нее тараканов. А потом совал туда горящую палочку, и они начинали потешно разбегаться во все стороны. Люди внизу были на них страшно похожи. Особенно Ланта. Черная. Ноги и руки дергаются. Вылитый жук.

Здесь было даже интереснее. Тараканы могли лишь удирать и тихо шелестели на бегу. А люди орали. Но доносившиеся до него голоса были тихи и неразборчивы. Ему захотелось узнать, о чем они там говорят.

Так им и надо. Особенно Тейт. Слишком она много командует. Кричит, чтобы он ехал позади всех. А что там можно увидеть? Машет на него рукой, как на глупую собаку. А увидела эту висящую на дереве дуру – вообще про него забыла.

Ну зачем так беспокоиться о мертвеце? Если бы она действительно его любила, то подошла бы, сказала, чтобы он не боялся этого уродливого багрового лица, которое смотрело на него гадкими, выпученными глазами.

Он вздрогнул, сел и уперся руками в бока.

Вместо того чтобы подойти к нему, когда он действительно заждался в ее поддержке, что она сделала? Побежала к мертвой! Дура! Чем она могла ей помочь?

Он снова подумал о тараканах. Когда какой-нибудь из них выбирался на край и хотел вылезти из коробки, он сталкивал его вниз горящим прутиком.

Вот бы было интересно пострелять по Сайле и остальным из лука! Только мимо, а то они начнут отстреливаться. И, конечно, убивать тоже никого нельзя. Тогда остальные оставят его. Одного. Может быть, даже без лошади, и ему придется идти пешком.

Никто его не любит. Даже Тейт, что бы она ни говорила. Ее интересует только, откуда он взялся. Думает о выкупе или о чем-то вроде этого. Говорит, он похож на кого-то из ее семьи. Наверное, за дурака его принимает. Она же черная. Ни у кого больше нет такой кожи.

Но он знал, что был откуда-то с юга Олы. Даже с юга Коса. Так сказал человек, который продал его капитану Скэнов. Там, где он родился, никакого океана не было, и сначала вид воды пугал его. Когда его силой заставили подняться на корабль, он так перепугался, что орал во все горло и обмочил штаны.

Додой невольно сжался, вспомнив, как капитан объяснял ему, что не стоит делать подобные вещи.

Его рука коснулась шрамов на ягодицах. Потом он улыбнулся, вспомнив, как орал капитан, когда Тейт всадила ему в промежность меч.

Расквитаться с обидчиком может каждый. Особенно если он терпелив. И не дурак.

Тейт внизу доскакала уже до ежевичника.

Все-таки она помогла ему бежать с корабля.

Остальные спешили за ней. Собаки Конвея уже ее догнали.

Обидно будет, если они заберутся в заросли. Он ничего не увидит, кроме дрожащих листьев. А это совсем неинтересно. Ну а если с кем-нибудь что-то случится, остальные сядут в кружок и будут ждать, пока он отойдет. Как тогда, когда этот дурак Конвей сцепился со свиньей.

Он скажет, что испугался мертвой старухи и потому убежал. Тейт поверит. И остальных успокоит.

Он встал и набрал в легкие воздуха, готовясь крикнуть.

Тут что-то прижало ему руки к бокам, ударило в грудь. Ноги оторвало от земли. Грубая, как древесная кора, рука зажала ему рот. Кто-то затащил его за скалу, развернул кругом. К нему склонилось широкое бородатое лицо. Глаза были будто из синего стекла. Из нечесаной бороды послышался голос:

– Ни звука, крысеныш, ни звука!

Появившийся в руках незнакомца нож скользнул по шее Додоя. Было больно, словно тысячи москитов набросились все разом.

Додой завизжал.

Бородач засмеялся спокойным раскатистым смехом и убрал нож.

– Вижу, ты понятлив. Повернись. Руки за спину.

Додой немедленно подчинился. Привычными проворными движениями незнакомец до боли крепко связал руки за спиной. Затем взял его одной рукой за волосы, другой сзади за ремень и поднял. Додой думал, что волосы вот-вот вырвутся из головы, а ремень перережет его пополам. Он сжал зубы: ни звука.

Бородач швырнул его на коня. Додой безуспешно попытался дотянуться до стремян. Руки были связаны, и он держался только с помощью колен.

Разбойник вскочил на лошадь Додоя. Взяв за поводья ту, на которую усадил мальчишку, он сказал:

– Тебе досталось почетное место, крысеныш. Последним, кто сидел в этом седле, была важная старуха из Ордена Фиалок. – Увидев реакцию Додоя, он снова разразился тем же раскатистым смехом.

Додой заплакал.

– Хорошо! Очень хорошо. Это полезно! Хочешь жить, крысеныш?

– Да! Да. Я сделаю все, что скажешь. Обещаю.

Волоча лошадь за собой, разбойник ответил:

– Словам твоим я верю не больше, чем тому, что смогу сохранить снежинку на языке. Делай, что скажу, и надейся, что это тебе поможет.

– Хорошо! Я все сделаю, – Додой хотел сказать еще что-то, но разбойник рявкнул, чтобы он замолчал.

Слезы все текли по лицу Додоя. Он проклинал всех. Дураки. Тараканы. Если бы они оставили его одного, ничего бы не случилось. Чем им было плохо в Оле? Все эта ведьма, Сайла. И Тейт, дура Тейт, и ее идиотские приказы.

И что теперь? Этот человек его продаст.

Он их ненавидел. Всех. Глупые собаки, и те нашли бы его быстрее.

Ланта, Конвей, Тейт – все они шли за Сайлой. Это она виновата. Они виноваты. Что бы с ними ни случилось, они этого заслужили.

Глава 27

Конвей свистом подозвал собак, а Тейт в одиночку нырнула в заросли ежевичника. Ему казалось маловероятным, что Додой так далеко вернулся назад по тропе, тем более один осмелился вновь углубиться в заросли. Оправившись от шока после пропажи мальчика, Конвей быстро решил, что лучший способ отыскать Додоя – это положиться на собак.

Карда и Микка остановились перед Вихрем и сели в ожидании новых команд. Конвей указал рукой в противоположном от ежевичника направлении:

– Карда. Микка. Искать. Додой.

После его жеста «вперед» собаки решительно побежали в указанном направлении.

Вскоре они свернули с тропы на запад и стали взбираться на гору. Конвей позвал Тейт. Ответа не последовало. На краю зарослей показались Сайла и Ланта и, помахав руками, поскакали ему навстречу. Ожидая их, Конвей в последний раз позвал Тейт и направился вслед за собаками.

Трое всадников ехали медленно, высматривая на земле следы копыт. Время от времени раздавалось восклицание того, кто замечал что-нибудь подозрительное. Тогда они собирались вместе и обсуждали находку. И каждый раз след в конце концов признавался ложным. Во время одного из таких обсуждений Конвей поднял голову и с удивлением увидел, что к нему во весь опор несется Микка.

До сих пор Конвей был почти уверен, что пропажа Додоя – это результат бездумной и эгоистичной детской шалости. Но сейчас он начал в этом сомневаться. Если мальчик так близко, то, конечно, слышал отчаянные крики Тейт. Несмотря на всю свою неприязнь к мальчику, Конвею не верилось, что Додой был способен так издеваться над Доннаси.

Огромные валуны все чаще возникали у них на пути, заметно замедляя движение. Микка, явно переоценивая способность лошади пробираться по узеньким тропкам и карабкаться по опасным нагромождениям камней, три раза подряд заводила Конвея в непроходимые для коня места. Раздраженный и слегка отчаявшийся, он как раз выезжал из очередного тупика, когда к нему, обогнав двух целительниц, подскакала перепачканная Тейт.

– Почему ты повернул назад? – спросила она. – Ты что, не собираешься помогать мне?

Конвей выдержал ее взгляд:

– Моя лошадь не умеет летать, Доннаси. А в этом овраге в нескольких ярдах отсюда непроходимый тупик. Я буду продолжать поиски. Если ты, конечно, позволишь мне проехать.

Тейт освободила тропу.

– Так почему ты не зовешь его, не успокаиваешь? Собаки его не любят. Они перепугают мальчика до смерти, эти зверюги…

Конвей ударил каблуками по ребрам Вихря, и остаток тирады Тейт утонул в цокоте копыт. Поджав хвост в явном замешательстве, Микка побежала разведывать путь. Конвей не знал, как объяснить собаке, что ее единственная задача – идти по следу лошади Додоя, и тогда все будет в порядке. Микка же стремилась отыскать самый прямой – по собачьим меркам – путь к Карде.

Расстроенная и напуганная Тейт скакала так близко от Конвея, что ее лошадь все время натыкалась на Вихря. В свою очередь, Вихрь нервничал и пытался оторваться от раздражавших его преследователей. С каждым шагом лошади шея Конвея все больше наливалась кровью.

– Добром это не кончится, – шепнула Сайле Ланта. – Мы чем-нибудь можем помочь?

Сайла покачала головой.

– Как только Тейт отыщет мальчика, все уладится само собой.

– Она должна оставить Конвея в покое, – продолжала Ланта. – Посмотри, она сейчас выведет его из себя.

Впереди раздался приглушенный крик Конвея – Вихрь, решивший сам избавиться от назойливого преследования лошади Тейт, поднялся на дыбы и развернулся. Тейт запоздало натянула поводья, пытаясь удержать свою лошадь, которая уворачивалась от взметнувшихся в воздух копыт. Собаки Тейт решили, что их хозяйке угрожает опасность, и бросились на Конвея. Тейт отчаянным криком успела вернуть их назад, и они лишь свирепо поглядывали на предполагаемого обидчика.

Все это произошло за несколько мгновений, но тем не менее атмосфера резко изменилась. Напряженная ситуация превратилась в явно угрожающую.

Полным сарказма голосом Конвей предложил Тейт хотя бы слегка следовать той хваленой дисциплине, которую она якобы олицетворяет.

– Начни с себя, – бросил он через плечо, направляя все еще нервно вздрагивавшего Вихря вслед за Миккой. Затем добавил: – А если получится, можешь поработать со своей лошадью, своими собаками и этим малым тоже.

– Сначала найди свою собаку, – ответила Тейт. – Или хотя бы уступи дорогу, чтобы я ее сама нашла.

Взгляд, который Тейт украдкой бросила в сторону Ланты и Сайлы, выдавал, что она сознает свою неправоту. Однако по решительному развороту плеч безошибочно можно было судить, что ни за что в этом не признается. Нервно постукивая пальцами по рукоятке хлыста, она подождала Сайлу и Ланту и затем тронулась вслед за Конвеем, соблюдая безопасное расстояние.

Мужчину, который держал Додоя, они увидели все одновременно.

Он стоял на плоской площадке на вершине скалы, выдававшейся перед горой, словно алтарь. Позади него был пологий спуск на землю, однако спереди взобраться на скалу было невозможно. Кроме того, со скалы был отличный обзор, исключавший возможность незаметного обхода с флангов. В нескольких шагах за незнакомцем виднелось нагромождение валунов, при необходимости обеспечивавших ему безопасный отход в гору. Одетый в темную куртку с длинными рукавами и в облегавшие штаны, он стоял, широко расставив ноги, спокойный и решительный. На спине у него был закреплен меч, длинный клинок которого доходил до ягодиц, а рукоятка защищала левое плечо. Справа виднелся повешенный через плечо лук и ощетинившийся стрелами колчан.

Карда укрылся за скалой на фланге, из-за которой виднелись лишь его глаза и прижатые к макушке уши. Не поворачиваясь, он скосил глаза на Конвея и снова все его внимание устремилось на стоявшего мужчину. Микка спряталась за деревом, поочередно поглядывая то на Конвея, то на незнакомца.

Мужчина держал перед собой Додоя, глядя на них поверх его головы. Левой рукой он обхватил Додоя за талию. Нож в правой руке был у самого горла мальчика. На бледной коже Додоя отчетливо виднелось пятно крови. Когда мальчик попытался вырваться и позвать их, лезвие ножа дернулось, послав опасный отблеск прямо в глаза Тейт. Шок вывел Доннаси из состояния транса. Она закричала незнакомцу:

– Отпусти его! Черт! Ты же его ранил. Отпусти его!

Незнакомец невозмутимо обратился к Конвею:

– Предлагаю обмен. На Жрицу Розы Сайлу из Ирисов. Ее на мальчика.

– Нет. – Не опуская головы, Конвей снял «вайп» с предохранителя и передернул затвор. – Отпусти его.

– Спроси у других. У Черной Молнии, что рядом с тобой. Она говорит, что мальчик ее. Мы ведь оба знаем, что это беглый раб. По закону я должен доставить обоих к настоящему хозяину. Вместо этого я предлагаю обменять того, кто нужен этой Тейт, на чужого вам человека – Жрицу Роз Сайлу.

Сайла выехала вперед, остановившись рядом с Конвеем. Он отметил, что она приблизилась слева, непроизвольно стараясь держаться подальше от правой руки незнакомца, в которой может оказаться меч. В голосе ее сквозило презрение.

– Я знаю тебя, блюститель. И перед кем ты теперь виляешь хвостом, после того как свергли Алтанара? Может, ты хочешь разыскать своего жалкого короля и отдать меня ему?

Впервые незнакомец вышел из себя. Лицо налилось кровью, глаза расширились. Потребовалось несколько мгновений, чтобы он снова взял себя в руки.

– Я служу тому, кто мне платит. Золото – вот мой хозяин.

– Ты убил хранительницу. Твоя жизнь кончена. Зачем я тебе?

Незнакомец покачал головой. Обращаясь к Конвею, он сказал:

– Я веду дела с мужчинами. Итак, мальчика за женщину.

То ли намеренно, то ли по мгновенной оплошности, незнакомец позволил Додою выскользнуть. Снова прижав мальчика к себе, на короткое время он отвел нож от его горла. Освободившись от страшного лезвия, Додой закричал:

– Отдайте ему Сайлу! Доннаси! Мама! Пусть он меня отпустит.

Блюститель вернул нож на прежнее место. Додой замолчал.

Тейт разрыдалась. Когда Конвей повернулся к ней, она лишь покачала головой, отказываясь встретить его взгляд.

– Если я пойду… – начала Сайла.

Конвей направил своего коня на лошадь Сайлы, едва не сбросив женщину из седла.

– Если этот тип попытается увезти Додоя, я разнесу его на куски.

Услышав эти слова, к ним подъехала Тейт. Она положила руку на плечо Сайле и, глядя на Додоя, сказала:

– Не стреляй, Конвей. Он зарежет его, как пить дать.

Незнакомец кивнул, выражая свое согласие.

– Я видел, как Фолконер показывал ваше оружие-молнию Алтанару. Не пытайся меня убить, я все равно успею прирезать парня.

– Просто отпусти его к нам. И уходи, мы не будем тебя преследовать.

Мужчина рассмеялся, сверкая белыми зубами сквозь бороду.

– Все не так просто, Конвей. Я знаю – Церковь не успокоится, пока ее сестры не вдохнут дым костра, на котором меня спалят. Если я не получу Жрицу Роз, мне придется прихватить с собой пацана для своей защиты. А это значит, что и твоя черная подружка не угомонится, пока не выпустит из меня кишки. Так что без Жрицы мне в любом случае не жить. – Драматичным жестом он поднял Додоя за воротник, покачивая им, словно продаваемым на рынке кроликом. – Покупайте, а то больше никогда его не увидите.

Тейт затряслась всем телом. Она вцепилась обеими руками в седло.

– Я найду тебя. Выслежу тебя и убью. И не из мести, а ради удовольствия увидеть, как ты будешь подыхать.

– Не сомневаюсь, что ты попробуешь это сделать, – невозмутимо отозвался незнакомец.

– Доннаси, моя славная, славная подруга. Мне так жаль. Все было так хорошо, – сказала Сайла. Она потянулась к Тейт, пытаясь накрыть ее руки ладонью.

Тейт вздрогнула от прикосновения. Глаза ее сузились, губы сжались. Она процедила сквозь зубы:

– Я не хочу слушать все это. Думать об этом не хочу. Твои чудесные планы, эти замечательные приключения. Посмотри, что…

– Замолчи! – заорал на нее Конвей. – Разве она виновата! Ты лишь испортишь все еще больше!

Блюститель вновь расхохотался. Успокоившись, он обратился к Сайле:

– Ну что, Жрица, видишь, какую любовь и уважение ты заслужила своей добротой? Эта черная – твоя подруга? Подумай, что вас ждет впереди. Каждый раз, когда она на тебя посмотрит, перед глазами у нее будет хладный труп ее крошки. Или она будет представлять, как он раскапывает место, проклятое Богом, не зная толком, жив он или мертв. Я убиваю, чтобы выжить. Она же хочет убить меня ради удовольствия. Так кто из нас лучше? Подумай об этом. Подумай о том, как она будет спать рядом с тобой. – Он вложил кинжал в ножны, обхватил покрепче мальчика и сделал осторожный шаг назад.

Мрачно наблюдая за незнакомцем, Конвей был вынужден признать, что подстрелить его удастся лишь тогда, когда он потеряет бдительность. Он перехватил «вайп» поудобней, готовясь к решительному выстрелу.

Тейт громко застонала, глядя, как блюститель осторожно, шаг за шагом, отступает. Она вскинула свое оружие и тут же опустила его. Зубы ее впились в нижнюю губу, непослушные слезы потекли по щекам.

Додой отчаянно кричал, умоляя Тейт о помощи. Его пронзительный истерический крик окончательно лишил Доннаси самообладания. Она выкрикнула имя мальчика. Танно и Ошу подползли к ее лошади, сбитые с толку и разъяренные. Карда и Микка, не отрывая глаз от блюстителя, припали к земле, готовые броситься в атаку. Негромкая команда Конвея успокоила собак.

Додой завизжал.

Спрыгнув с лошади, Тейт бросилась к скале. Не отступая ни на шаг, рядом бежали Танно и Ошу. Блюститель тут же остановился, и отчаянный крик Додоя заставил Доннаси замереть на месте.

– Из-за тебя он меня снова порезал. Из-за тебя он меня схватил, а теперь мучает меня. Спаси меня! Спаси!

Тейт вздрагивала от каждого слова, как от удара. Она упала на колени, вытянув вперед руки. Беспомощный крик, словно само страдание, вырвался из ее горла.

Блюститель снова стал отступать, понемногу приближаясь к пологому спуску, где смог бы надежно укрыться среди скал и деревьев. Напоследок он решил еще раз поиздеваться:

– Конвей, я оставляю вам лошадь старой Жрицы и лошадь парня.

Он повернулся к ним вполоборота.

Конвей сначала услышал свист и лишь затем увидел стрелу. Ее полет был для его сознания чем-то ускользающим, словно загадка, ответ на которую он знал, но не мог вспомнить. А затем, будто по какому-то страшному волшебству, сзади из плеча блюстителя выросло белое древко. Незнакомец застыл на месте. В полном замешательстве он сделал несколько неуверенных шагов. На лице застыла маска изумления.

Вторая стрела вонзилась под первой, на этот раз ближе к позвоночнику. Блюститель рухнул на колени, руки беспомощно упали вниз.

Додой ни разу не оглянулся. Почувствовав, что его уже не держат, он бросился к пологому краю скалы и спрыгнул на землю.

Тейт уже ждала его, подхватив на руки. Додой кричал, чтобы она бежала, колотя ее по спине кулаком. Прикрывая мальчика своим телом, она укрылась за большим валуном. Словно очнувшись, бросились в укрытия и остальные, не зная, с кем теперь они имеют дело – с благодетелем или новым разбойником.

Блюститель на вершине скалы продолжат раскачиваться взад и вперед.

– Такое впечатление, что он кается, – подумал вслух Конвей.

– Так оно и есть, – ответила Сайла.

Блюститель рухнул на землю, и какое-то время тишину нарушал лишь шелест леса. Затем Сайла повернулась к горе и закричала:

– Эй! Кто ты? Я Жрица Розы Сайла из аббатства Ирисов. – Ответом было молчание. Когда Сайла закричала снова, в голосе был вопрос. – Эй?

Конвей осторожно приблизился к телу. Белоснежные перья на белом древке покачивались под дуновениями ветерка. Прикрывая глаза от солнца ладонью, Конвей посмотрел вверх на гору.

– Ты блюститель?

В ответ раздался смех. Не презрительный и насмешливый, а полный искреннего веселья. Путники нервно переглянулись. Подобное добродушие их избавителя лишь нагнетало напряженность.

Услышав отдаленный цокот копыт по камням, они поняли, что остались одни.

Сайла поднялась на скалу. Вместе с Лантой она перетащила тело убитого к краю площадки на вершине скалы. Почуяв кровь, Рыжик задрожал, беспокойно переступая с ноги на ногу.

К ним подъехал Конвей.

– Что вы делаете?

– Его надо предать огню, как подобает.

– Да бросьте его. Другие звери позаботятся о нем.

Сайла остановила на нем горящий взгляд.

– Как тебе не стыдно. Он не зверь. И это наша обязанность.

Конвей постарался выдержать ее взгляд, сколько мог, затем, что-то бормоча себе под нос, наклонился и поднял тело. Сайла успокоила Рыжика, и Конвей перебросил тело убитого через спину лошади и привязал его.

Молча они возвратились к телу хранительницы. Когда Сайла попросила Конвея положить блюстителя на тот же погребальный костер, он лишь неодобрительно поворчал, но сделал, как ему велели. Но, закончив, он сразу же ушел, сказав, что надо принести еще дров. Ланта бесцельно бродила по лагерю хранительницы. Она представляла ее скитания в этой глуши. Как настигла ее смерть? Убийца подкрался ночью? Или он ехал ей навстречу открыто, пряча свои намерения за приветливой улыбкой?

Спина Ланты взмокла от пота. Пульс стучал у нее в висках, в горле. Она села на землю, прислонившись спиной к скале. Ее рука наткнулась на какой-то камень, и она раздраженно отбросила его в сторону. И в тот же момент она громко всхлипнула, увидев, как в луче солнце вспыхнул пурпурным цветом Камень Истины, волоча за собой золотую цепь.

Со всем проворством, на которое только была способна, Ланта схватила бесценную святыню и спрятала ее во внутренний карман мантии на груди. Камень исключал все вопросы. Женщина в роще Олы. Хранительница.

Камень Истины. Как? Почему? Образы – бессвязные, разрозненные – замелькали перед ее внутренним взором.

– Ланта? – Кто-то тряс ее. Было больно. Она зажмурилась, жалобно застонала. Руки стали нежнее, пальцы постукивали по ее вискам, массировали запястья. Когда Ланта открыла глаза, она наткнулась на встревоженный взгляд голубых глаз Сайлы. Сайла спросила: – Что случилось? Тебе плохо?

– Думаю о нашей сестре, – сказала Ланта, пытаясь спрятаться за полуправдой. – Со мной все в порядке. – Проклиная собственную неискренность, она продолжала: – Почему такой важный человек, как хранительница, оказался здесь? Ты можешь это как-то объяснить.

Сайла покачала головой, скорее от удивления, чем в знак отрицания. Она протянула Ланте руку, и та с благодарностью ее приняла. Стоя на ногах и сжимая Камень, Ланта чувствовала себя в большей безопасности. Но когда Сайла произнесла:

– Пора, – она едва не упала вновь. Призвав все свои силы, Ланта встала рядом с Сайлой, и они направились к погребальному костру.

Сайла высекла искры и подожгла паклю. Вместе с Лантой они начали читать молитву о быстром вознесении в Верхний Мир, не останавливаясь до тех пор, пока пепел Жрицы, смешавшись с пеплом ее убийцы, стал уже неотличим от остатков костра, огонь которого поглотил тела обоих.

Медленно поднявшись, Сайла произнесла:

– Надо разбить лагерь где-нибудь в другом месте, даже если из-за этого нам придется выступать ночью. Мы должны забыть все, что здесь произошло. Все. – Ее голос дрожал от скорби и невысказанного страха за то, что это окажется для них непосильной задачей.