Текст книги "Странница"

Автор книги: Дональд Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 59 страниц)

Глава 40

Светало медленно, словно утро запуталось в густых волокнах тумана, паутиной оплетавшего деревья и дома. Сайла вышла наружу. Прижавшись к грубым бревнам дома, она обхватила себя руками, вцепившись пальцами в ткань мантии. Из-за холодной мороси ей хотелось вернуться в дом и накинуть что-нибудь потеплее. Но надо было дождаться возвращения Тейт из ночного дозора.

Туман и сырая земля приглушили приближающийся стук копыт. Появление Тейт, больше похожей на привидение, заставило Сайлу вздрогнуть. Заметив неожиданное движение, Тейт с кошачьей ловкостью вскинула «вайп».

Сайла нарушила тишину.

– Ты провела тяжелую ночь. Сможешь сегодня отправиться в путь?

Закинув «вайп» за плечо, Тейт спешилась. Белки ее глаз были покрыты красными прожилками. Она говорила так, будто каждое слово давалось с трудом.

– Делать нечего, Сайла. Я слыхала тот рог, о котором говорил Конвей. Как раз перед рассветом. Кто бы там ни был, они быстро нас найдут.

– Заходи, я приготовлю тебе чаю.

– Эта несчастная лошадь промокла и устала не меньше, чем я. Ее надо покормить. Я пойду.

Сайла слегка рассердилась:

– Как же, сперва заботимся о лошади. Ты прямо как мой муж.

– Рада это слышать. Именно он учил меня. – Тейт подмигнула. Ее тихий смех отдавал хрипотцой, но лицо на мгновение ожило, как раз такой Сайле и хотелось бы запомнить Доннаси.

Войдя в дом, Сайла подумала, что все измотаны до предела и необходимо восстановить силы. Но еще важнее бежать отсюда.

Она взглянула на лежавшего на полу раненого. Возможно, он не вынесет тряски на лошади, но делать нечего. У него был шанс воина.

Дети – совсем другое дело. Сайла посмотрела в угол, где Ланта лежала рядом со спящими детьми. Словно щенята, собравшиеся в грязную, но разрывающую сердце нежностью кучу. Потом она перевела взгляд на Додоя. Он – один из них, сказала себе Сайла; не его вина, что мальчик стал таким. Тяжелая жизнь портит характер.

Ланта открыла глаза, тут же поднявшись с грациозной быстротой.

– Что-то не так?

– Нет. Все в порядке.

Дети заворчали и забормотали, прижимаясь друг к другу, словно сопротивляясь приходу нового дня. Сайла повернулась к ним. Черты лица каждого просыпавшегося ребенка были мягкими. Молодость, еще не отошедшая ото сна. Однако, как только сознание возвращалось полностью, глаза начинали тревожно бегать по комнате. Мускулы напрягались. Лица застывали в ожидании.

Невыразимый гнев закипел в крови Сайлы, ей едва удалось справиться с ним.

Готовясь к отъезду, Сайла и Ланта собрали для своих подопечных всю найденную в домах одежду. Теперь она аккуратными кипами лежала вдоль стены. Обе обратили внимание на полное отсутствие отделки и украшений. На халатах у девочек рукава и воротники были обшиты узкими полосками домотканой материи. Единственной деталью, украшавшей одежду мужчин, были пояса. Они тоже были домотканые, а узор – наконечник стрелы, круг, квадрат, молния или алмаз – указывал на принадлежность к какой-то семье.

На каждом ребенке был теперь плащ из меха енота. Внутри у плащей были кожаные завязки, удерживавшие их на плечах. Спереди они застегивались с помощью маленьких пуговок и сыромятных петель. По бокам располагались прорези для рук, а внутренняя поверхность была вощеной и не промокала. К тому же внутри располагались мешочки для еды и разных мелких предметов.

Пытаясь скрыть неудовольствие, Сайла отвернулась от стены. Она идиотка.

Теперь ей вдруг стало понятно единообразие грубой ткани и покроя одежды. Рубашки состояли из двух кусков, переднего и заднего, которые соединялись по бокам, то же самое и с рукавами. Покрой штанов был прост настолько, насколько это вообще было возможно: ни ширинок, ни карманов.

Домашняя утварь была исключительно из дерева, кости или рога. Осматривая кухню, Сайла наткнулась на пару обсидиановых и кремневых ножей, и только один стальной. Он стерся до самой рукоятки. Среди горшков нашелся лишь один медный.

Обычно люди всегда стараются торговать, даже самые бедные. Эта группа явно избегала всяких контактов с внешним миром. Они знали, как изготовлять два вида ткани: один для рубашки, другой для цветных лент. Если у этих людей и были какие-то иные навыки, они тщательно их скрывали.

Только отчаяние может привести к такой последовательной самоизоляции.

Одевшись, дети разбились на две галдящие группки. В своих мохнатых плащах они напоминали Сайле маленьких проворных зверьков. Отводя их к ручью вместе с Лантой, она не могла припомнить, когда чувствовала себя такой веселой и беззаботной.

Дети были хорошо обучены церемониям. Все, кроме самых маленьких, с серьезным видом сняли накидки, склонились к воде, чтобы умыться, потом обратили лица туда, где, если бы не было тумана, находилось солнце. Ледяная вода разрумянила их лица, когда Сайла и Ланта завершили ритуальную молитву, осенившись Тройным Знаком, дети по-своему повторили ее. Раскрытой ладонью, повернув ее наружу, они касались по очереди обоих плеч, лба и, наконец, живота. Это был очень странный и неуклюжий ритуал. Сайла спросила, почему они так делают.

Нандамир ответила:

– Чтобы показать всем, что наши руки пусты. У нас нет оружия, у нас нечего красть.

Жрицы переглянулись, потом Сайла спросила:

– Разве все, кто приходит сюда, хотят воевать или грабить, дорогая?

– Да. – Голубые глаза, казалось, не допускали другой возможности.

Ланта сказала:

– Но не мы. Мы только хотим вам помочь.

Заговорил тонкий, длинный мальчик:

– Вы украдете нас.

Сайла отшатнулась:

– Вас? Украдем?

– Они всегда говорили, что кто-нибудь это сделает. Но не Церковь. Нам можно остаться с вами? Вы нас не бьете. Пока.

Додой, стоявший на краю группы, засмеялся. Они обернулись к нему. С высоты своего роста он насмешливо улыбался.

– Они не держат рабов. Они отведут вас в Церковь и бросят там.

Еще до того, как женщины успели его прервать, один из детей спросил:

– Где эта Церковь?

Додой только этого и ждал. Он противно расхохотался.

– Они не знают.

Сайла сказала:

– Иди к Тейт. Прямо сейчас. Больше ни слова. Убирайся.

Продолжая ухмыляться, Додой убежал. Когда Сайла снова посмотрела на детей, некоторые из них готовы были заплакать. Ланта поглаживала их по головам, успокаивая.

– Вы отправляетесь с нами только потому, что плохие люди, обидевшие Тарабела, могут вернуться, – произнесла Сайла. – Так или иначе, одни вы тут жить не сможете. Что, если придет медведь? Или тигр? Додой прав, мы хотим отвести вас в Церковь. Но потому, что хотим, чтобы у вас был дом, мы не хотим просто избавиться от вас. И мы ничего не крадем. Особенно детей.

Жрицы отвели детей обратно к хижинам. Конвей и Тейт навьючивали лошадей. Тарабел и раненый воин лежали на волокуше. Молодое тело Тарабела уже начало справляться с раной. Воину вроде тоже стало получше. Однако до сих пор он не проронил ни слова.

Остальные тоже молчали. Конвей открыл загоны для скота, и отряд двинулся. Ланта больше не могла этого выносить. Она подошла к Сайле.

– Я наблюдала за Конвеем. Он слишком спокоен. Потрясен.

Сайла ответила.

– После боя все люди ведут себя по-разному. Ты знаешь, что говорится в Завете Апокалипсиса: «Целитель должен прежде обратиться к разуму, ибо именно разум порождает самые страшные болезни, и он же от них страдает. Человек может убить своего врага и остаться при этом цел, но разум его затаится и нанесет свой удар после». Настоятельница Ирисов говорила об этом так: «Думай о воине, как о гвозде, чистый металл, прямой и прочный, единственное, для чего ему нужна голова – чтобы остановить молоток. Но раз согнувшись, гвоздь будет хуже, чем бесполезным». Тогда я рассмеялась. А она – нет. Потом я поняла, почему.

Ланта задумчиво сказала:

– Думаешь, кто-то из нас должен с ним поговорить, узнать, что его беспокоит?

– Я бы хотела, но думаю, что мне надо позаботиться о Тарабеле и чужеземце. Может быть, ты?.. – Она оставила вопрос висеть в воздухе.

– Ну, если ты так думаешь. Я не военная целительница.

– Вряд ли это что-то меняет, – сказала Сайла и отвернулась, чтобы скрыть выражение своего лица.

Ланта, в свою очередь, слишком нервничала, чтобы смотреть на кого-нибудь, кроме Конвея. Она произнесла его имя, стоя прямо у него за спиной, и Конвей издал какой-то короткий испуганный вскрик. Ланта отступила.

– Ты все время молчишь. С тобой все в порядке?

– Да. Все нормально. – Улыбка медленно расползалась по его лицу. – Просто задумался.

Ободренная его дружелюбием, Ланта продолжила:

– Не знаю. Ты стал задумчивым после того происшествия у реки.

– Может быть, так и есть.

– Это, должно быть, ужасно.

– Не так уж плохо.

Она увидела, как напряглось его лицо. Жилка за ухом хаотически забилась. Он солгал. Разве он не понимает, зачем она пришла?

Она сказала:

– Ты все сделал правильно. Но это все равно неприятно.

– Не так уж плохо. Извини, мне надо идти. Проверить волокушу.

В ее горле застрял комок льда. Никто, даже те, кто явно боялся ее, никто не отвергал ее с таким отвращением. Она остановилась, наблюдая, как Конвей делает вид, что осматривает волокушу.

Лед растаял. Теперь его место занял яростный жар.

Тейт, шедшая во главе отряда, напряглась при виде Ошу, возвращавшейся по тропе назад. Отступив в тень, собака повернулась в ту сторону, откуда прибежала, и залегла. Шерсть у нее на загривке стояла дыбом. Тейт побежала к остальным.

– Кто-то идет!

Ланта торопливо спрятала детей в тени деревьев. Сайла увела лошадей, тащивших Тарабела и раненого. Конвей с собаками расположился за деревом, стоявшим выше по склону холма. Тейт, свистом подозвав своих собак, заняла позицию слева. Они появились через пару секунд, все время оглядываясь. Подобравшись поближе к Тейт, собаки расположились за поваленным деревом. Его могучий ствол теперь стал чем-то вроде питомника; нижняя его часть совершенно прогнила и смешалась с почвой, через него пробивалась молодая поросль. Собаки выглядывали через щели в изгороди, образованной новыми стволами.

Перед ними показался мужчина, низкий и плотный, одетый в облегающую куртку, пятнистые штаны из домотканой материи и кожаную шапку. Она закрывала только макушку, оставляя уши свободными, но зато сзади свисал кусок кожи, защищавший шею. В руках у него был очень короткий, толстый и сильно изогнутый лук. От оружия исходило ощущение невероятной мощи, а одного взгляда на руки его обладателя было достаточно, чтобы понять, что это могучий воин. Под его подбородком проходил неровный шрам, будто когда-то ему пытались перерезать горло.

Он нес в руке белую тряпку, но, казалось, был слишком беззаботен для сложившейся ситуации. Остановившись, воин поднял голову и втянул воздух. Яркие быстрые глаза шарили по лесу. Потом мужчина вдруг просто исчез с тропы.

Взглянув на Тейт, Конвей указал на тропу. Тейт кивнула в ответ, пытаясь сказать, что тоже никого не видит.

Неожиданно белый флаг вновь появился прямо посреди тропы, теперь он свисал с длинной палки, торчавшей из-за дерева.

Тейт громко сказала:

– Мы путешественники, и не хотим неприятностей. Но будем защищаться, если потребуется.

Ей ответил гулкий голос:

– Мы знаем, кто вы такие.

На слове «мы» Тейт и Конвей нервно оглядели подступающий лес.

Тейт сказала:

– Дайте нам пройти.

– Но не с детьми.

– Вы работорговцы?

Последовала томительная тишина. В ответе прозвучало потрясение.

– Вы работорговцы. Это дети Малых. Нашего племени.

Тейт наполовину высунулась из-за дерева.

– Это ложь. Они были брошены.

– Не брошены. Жертвы. Вы уводите их.

В голосе Тейт звучали раздражение и недоверие.

– Если вы докажете, что принадлежите к Малым, мы вернем их вам.

– Да, мы из Малых! – закричал один из детей, и его поддержал хор голосов.

Сайла решила, что пора брать ситуацию в свои руки. Она вышла вперед, подняв руки над головой и сомкнув указательные и большие пальцы в знаке мира, Ланта с детьми шли за ней.

– Выходи и поговори с нами. Наша единственная цель – благополучие этих детей.

Ответом ей была тишина. Потом приземистая фигура снова появилась на тропе. Мальчик, только сейчас разглядевший воина, закричал:

– Бизал! Это Бизал! – Несмотря на все попытки Ланты успокоить их, дети взволнованно зашумели.

Приложив руку к горлу, мужчина усмехнулся. Глаза его все время следили за Сайлой.

– Это все шрам, Жрица. Немногие знают меня в лицо. Пришлось привыкнуть к тому, что люди узнают меня по горлу.

– Я знаю тебя, Бизал. – Она представилась сама и представила остальной отряд, рассказала обо всем происшедшем, добавив: – Эти дети находятся под защитой Церкви.

Бизал кивнул, затем развел руками.

– У меня тут двадцать человек. Я видел ваше волшебное оружие. Но все равно, если придется, мы отберем детей. – Подтверждая свои слова, он, подняв сжатый кулак, шагнул вперед. Или он совершенно не заметил, как мгновенно насторожились собаки, или был настолько храбр, что не придал этому значения. – Малые всегда были жертвами: Коссиаров, работорговцев, разбойников с гор, Людей Реки. Все считали нас животными. Но больше этого не будет. Теперь мы деремся.

Сайла холодно сказала:

– Это звучит, как угроза. Я хочу знать, что ждет этих детей.

Все еще возбужденный, но уже начавший успокаиваться, Бизал ответил:

– Защита. Когда-нибудь они тоже станут драться.

Конвей произнес:

– Прямо как у Гэна.

Бизал неожиданно кивнул:

– Торговец рассказывал нам о Мондэрке. Я не настолько честолюбив, но в остальном не так уж сильно отличаюсь от него. Мой народ будет свободным.

Сайла сказала:

– В таком случае забирай этих детей. Когда я доберусь до Дома Церкви, должна ли я передать им, чтобы они прислали вам целительниц?

– Да. Но только самых сильных. Нам приходится много путешествовать. – Горькая улыбка раздвинула его губы.

Тейт тихо спросила:

– Ты точно не хочешь, чтобы мы доставили детей в Дом Церкви? Там они будут в безопасности.

– Они нигде не будут в безопасности. – Бизал посмотрел в ее сторону, казалось, прося прощения. – Разбойников намного больше, чем убил ваш воин. Рассказывают, что сама Церковь желает смерти Жрице Роз. На вас охотится Кос. Не думаю, что вам удастся увидеть Дом Церкви.

– Весьма ободряюще. Спасибо. – С сардонической усмешкой Конвей вышел из своего укрытия.

Бизал повернулся к нему.

– Это правда.

– Ты можешь помочь.

– Нет. Мы слишком слабы. Мы сами еще не способны защищаться как следует. Нужды моего народа важнее.

Конвей встал рядом с Сайлой, к ним присоединилась Тейт.

Бизал продолжил:

– Разбойники ушли на запад. Они соберут новые силы и будут вас преследовать. Мы уже несколько дней не видели патрулей Коса.

Конвей настаивал:

– Разве вы не можете показать нам дорогу? Мы же не просим вас сражаться.

Бизал нахмурился:

– Жрица, я желаю тебе удачи в твоем путешествии.

Конвей издевательски усмехнулся.

– Ты и двадцать твоих невидимок, окруживших нас.

Впервые за все это время Бизал по-настоящему улыбнулся.

Отличие было разительным. Всего на мгновение, но он стал моложе и даже красивее.

– Малые тоже кое-что умеют. И мы все время учимся. Каждый человек любит иногда прихвастнуть. Ваши собаки знают, что мы тут, но даже они не могут точно определить, где же мы, а все из-за направления ветра.

Он поднес ко рту свисток, висевший на ремешке. Прозвучало два коротких свистка, затем один длинный. Ему тут же начали отвечать, звуки доносились то с одной стороны, то с другой. Смешиваясь, налагаясь друг на друга, они пугали и путали. Сайла попыталась сосчитать их, но на четвертом или на пятом сбилась.

Конвей повернулся к Бизалу.

– Мои поздравления.

Тейт ухмыльнулась и подмигнула ему.

– И мои. Но готова поспорить, их только девятнадцать.

Бизал рассмеялся, залившись краской гордости.

Сайла начала прощаться. Тейт наклонилась, чтобы обнять Нандамир. Окончилось это тем, что они вытирали друг другу слезы. Тарабел, слабый и испуганный, настороженно наблюдал за Сайлой, пока она не склонилась над ним и не поцеловала его в лоб.

– С тобой все будет хорошо. Следи, чтобы рана была чистой. Расти сильным. Ты еще понадобишься Бизалу.

В ответ на его улыбку глаза у Сайлы подозрительно заблестели, и она поспешно отошла.

Двигаясь по тропе, она вдруг подумала, что этот спасенный мальчик – самое ценное в ее работе. Она рождает надежду. Радость. Неожиданно она услыхала голос настоятельницы Ирисов, припоминая один из ночных разговоров. Та говорила: «Один из слухов о Вратах гласит, что за ними должно скрываться счастье. Почти все то, что обещали Учителя, имеет отношение к могуществу. Но существует и другая сторона. Представь себе силу, способную сделать людей счастливыми». Интересно, что же она имела в виду.

С того вечера прошло уже много времени. Сайла ехала рядом с Тейт, не отрывавшей от нее долгого изучающего взгляда. Жрице даже стало немного не по себе. Наконец Тейт неловко и напряженно произнесла:

– Ты сделала Тарабела счастливым. Я хочу того же для Додоя. Вы все думаете, что единственная моя цель – чтобы он привел меня к другим черным людям. Это так. Но я хочу, чтобы он улыбался, как Тарабел. Я хочу увидеть, как человек, которому он доверяет, скажет ему, что все будет в порядке.

Впереди Конвей повернул коня, направляясь к ним.

Тейт напряглась и пригнулась к седлу. Очень мягко она сказала:

– Я хочу сделать это для Додоя. И для себя. Всего один раз. Даже если для этого придется солгать.

Глава 41

– Там наверху всадники, – сказал Конвей, указывая на юг. – В доспехах, вооруженные. Под белым флагом. Там есть и другие, но те прячутся. Все верхом, все в доспехах. Я успел насчитать двенадцать.

Сайла кивнула, посмотрев в сторону, куда указывал Конвей. Ланта спросила:

– Они видели тебя? Мы сможем их обойти?

– У них посты по всей долине, вряд ли нам удастся избежать встречи. Они знают, что мы приближаемся, иначе не сидели бы там с белым флагом. Я мог бы просто подойти и спросить, что им угодно.

Путешествие подошло к своей самой опасной точке.

Сайла не смогла бы точно объяснить, как она это поняла (и улыбнулась про себя, подумав, что уже начинает овладевать искусством Ланты), но абсолютно точно знала: что бы она ни сделала сегодня до заката, это определит судьбу ее миссии. Взглянув на Конвея, она попросила:

– Мэтт, ты не мог бы забрать с собой остальных и оставить меня одну? Мне необходимо побыть наедине с собой.

Конвей нахмурился.

– Это ненадолго, ведь так? Я не хочу ехать туда в темноте, и не хочу, чтобы они пришли за нами ночью.

Она протянула руку, коснувшись кончиков его пальцев.

– Все, что мне нужно – немного побыть одной.

Конвей отошел, пожав плечами.

Мысли Сайлы путались, она никак не могла сосредоточиться. Слова песнопения медленно текли, будто цепляясь за крючья и шипы напряжения. Она погружалась в успокоительные, очищающие разум звуки. Медленно и неохотно напряжение уходило. Ритмы тела, которые она сейчас контролировала, разрушали неровные всплески, порожденные беспокойством.

Перед ее внутренним взором предстало место успокоения, место, где росли огромные деревья, где солнечные лучи ласкали землю. Она стояла в центре всего этого великолепия.

И был голос. Всю свою жизнь ты лишь следовала.

И это было так. Сайла действовала, но не осмеливалась говорить. Она позволяла себе лишь почтение и тщательно взвешенные порции советов.

Ты ищешь. Кто же будет вести вперед?

Она была женщиной, ее положение предопределено.

Опора. Прибежище. Подруга.

Последовательница.

Женщина.

Это слово просвистело в ее мозгу, сбивая с толку, шок чуть не вывел ее из транса. Песнопение было спасением. Слова гудели сначала беспокойно, потом все тише и тише. Они снова вернули ей покой.

Из восстановившейся тишины послышался звук, будто шумели деревья или шептал ручей. Другой голос. Голос настоятельницы Ирисов. Слов было не разобрать, но оставалось чувство безмятежности. Помощи.

Воспоминания. Долгие приглушенные разговоры в комнатах настоятельницы, когда рассвет неожиданно загорался за окнами, а ночь пролетала, словно один час.

Столько уроков. Замыслов.

Военная целительница. Она восстанавливала то, что ломали мужчины. Она штопала то, что они рвали в клочья.

Внезапно она узнала ответ, такой простой, такой ясный.

Такой опасный.

То, что не в силах изменить, прими. Тростник гнется под ветром, но побеждает землю, побеждает воду. И завоевывает для себя место.

Женщина создает.

Что-то зашевелилось в глубине ее существа. Ощущение не было приятным, но и не раздражало. Это было похоже на чье-то присутствие. В глубине всевозрастающего головокружительного помутнения рассудка она вспомнила предостережение Тейт:

– Ты не знаешь, как остановиться.

Это было так. Даже слишком.

Сайла больше не может следовать. Сайла ведет.

Снова голос, каждое слово – словно удар хлыста.

Выход из транса всегда вызывал у Сайлы тревогу. Постоянно оставался страх, что сознание возвратится не полностью, оставив ее наполовину в состоянии самоуглубления. Свет и звуки манили ее, как поверхность манит ныряльщика. На этот раз пробуждение было мгновенным, она вдруг неожиданно увидела своих товарищей, отдыхающих под деревьями. Поднялась и подошла к ним.

– Мы идем вперед, – произнесла Сайла.

Все обернулись на скрип кожи – это раненый воин приподнялся на локтях над волокушей. Пока они изумленно глядели на него, тот сказал:

– Коссиары. Не доверяйте им. – Лоб его был покрыт бисером пота, но глаза оставались ясными. – Через несколько дней я снова смогу драться. Остерегайтесь Коссиаров, а с теми, кто напал на меня, мы справимся.

Тейт сказала:

– Когда Конвей нашел тебя, ты не был в этом так уверен.

Воин посмотрел на Конвея.

– Никто не доверяет Коссиарам. Они захватят вас в плен.

– А тебя нет? – невозмутимо спросила Сайла.

– Только пока я не поправлюсь. А это ненадолго.

– Ты – мой пациент, а я принадлежу Церкви. Никто не причинит тебе вреда.

Он покраснел.

– Налатан Сохна ничего не боится. – Потом он обратился к Конвею: – Дай мне меч. И оставьте меня.

Сайла вытянула руку, от нее до воина был добрый десяток шагов.

– Возьми его сам.

Мускулы Налатана напряглись. Конвей приподнялся, намереваясь помочь ему. Сайла что-то прошипела, и он снова сел на свое место. Борьба, казалось, продолжалась бесконечно. Из-под бинтов начала сочиться кровь. Тейт умоляюще посмотрела на Сайлу, но та и не взглянула на нее.

Налатан рухнул обратно на волокушу.

– Воды. – В этом слове звучала боль поражения. Конвей подбежал к воину. Тот бросал на Сайлу яростные взгляды, пока пил из фляжки, потом вернул ее, отрывисто поблагодарив.

Сайла спокойно встретила его холодную злость.

– Ты изучал тайны самолечения, Налатан. Но я знаю, когда ты сможешь путешествовать, драться или выжить в одиночку. – Он было открыл рот, но Сайла уже была на ногах, властным жестом она потребовала тишины. – Нет! У меня есть другие дела, кроме как бороться с твоей гордостью.

Остальным она сказала:

– Мы с Конвеем поедем первыми. За нами Ланта с Налатаном. Доннаси, вы с Додоем будете охранять тылы. Собаки пусть держатся сзади и подальше, вдруг кто-нибудь будет ехать за нами.

Сайла отошла, и Тейт скосила глаза на Конвея. Тот улыбнулся, встряхнув рукой, словно у него горели пальцы.

– Это Жрица Роз Сайла или Леди Стальная Рука?

Посмеиваясь, Тейт сказала:

– Леди взяла верх. Теперь все будет так: «Пятки вместе, носки на сорок пять градусов, а когда я скажу „Смотреть направо“, глаза должны щелкнуть».

– Прямо как дома, а?

Тейт ухмыльнулась:

– Уж постарайся выдержать.

Заходящее солнце вырвалось из плена облаков, как раз когда отряд выехал из леса. Тропа шла через заросший кустарником луг. Посередине стояла лошадь без седока, меланхоличная и расслабленная. Она подняла голову и приветственно заржала. Лошадь Сайлы заржала в ответ. Вихрь прижал уши и вытянул шею. Конвей натянул поводья и свистом подозвал собак.

Из-за кустов вышел мужчина. Мягкий свет заходящего солнца играл на металлических доспехах и шлеме. Подняв белый флаг, он помахал им и прислонился к лошади, ожидая их.

Сайла чуть не улыбнулась, глядя на его тщательно демонстрируемое высокомерие. На голове у воина был шлем, украшенный лошадиным хвостом. Кожаная рубаха расстегнута, под ней блестела и переливалась кольчуга. Вытертые места на кожаных штанах указывали, где крепились поножи. Сайла остановилась, не доехав до воина на корпус лошади, Конвей расположился слева и чуть сзади. Краем глаза Сайла заметила, как он знаком приказал собакам укрыться в кустах.

Воин тоже это заметил и произнес:

– Никто не побеспокоит вас. Я нахожусь здесь, чтобы предложить вам помощь. – Говорил он медленно, голос его то падал, то опять поднимался. Легкий акцент можно было приписать этому мелодичному звучанию.

Однако Сайла без труда чувствовала обман в его речах. Выцветшие голубые глаза слишком широко открыты, квадратная челюсть чересчур напряжена. И хотя правая рука, так естественно опиравшаяся о пояс, была далеко от меча, напряженная поза воина ясно говорила, что тот готов броситься в сторону. Вправо, подумала она.

Конвей осматривал окрестности.

Сайла произнесла:

– Кос не очень-то любезно принимает чужеземцев.

Самообладание воина поколебалось, когда вместо единственного здорового взрослого мужчины в группе к нему обратилась женщина. Глядя то на нее, то на Конвея, он не замечал Тейт, пока та не оказалась прямо у Сайлы за спиной. Глаза его выпучились, челюсть отвисла. Когда он снова заговорил, тон его был намного менее самоуверенным, хотя слова явно были заучены наизусть.

– Капитан знал о твоем приходе уже много лун, Жрица Роз Сайла. Мой дозор лишь один из многих, посланных навстречу, чтобы пригласить тебя в Кос. Капитан ждет тебя.

Сайлу это не удивило. Жнея проходила через Кос. Единственным сюрпризом могла быть какая-нибудь подстроенная ею гадость. Сайла выпрямилась.

– У меня есть свои планы. Капитан ничего для меня не значит. Тем не менее этой ночью мы разобьем лагерь вместе с вами. – Она представила остальных членов отряда. Закончив, едко спросила: – А у тебя есть имя?

Зардевшись, воин ответил:

– Прошу прощения. Меня зовут Гатро. Мое звание – Копье. Я командую пятнадцатью всадниками. И снова я приглашаю вас в безопасную Гавань, где Капитан желал бы говорить с вами.

– И снова я вынуждена отказаться.

– Возможно, я сумею уговорить вас. – Подняв руку над головой, он резко опустил ее. Из кустов выехали трое – два Коссиара и третий, ехавший между ними со связанными за спиной руками.

Все они остановились в нескольких ярдах перед Сайлой. Коссиары отдали салют, прикоснувшись сжатыми кулаками к губам. Оборванный мужчина смотрел с ненавистью. И страхом.

Гатро беззаботно махнул рукой.

– Мы поймали двоих таких. Они сказали, что в их банде было больше пятидесяти человек. Но мы не можем им доверять полностью; они ведь не только убийцы, насильники и воры, они – лжецы. Они рассказывали, что ты убила одного из их вожаков и еще нескольких с помощью грома и молнии. Подонки. Не могут даже достойно принять поражение в честном бою.

Сайла взглянула на Конвея, и он ответил за нее:

– Я убил их. Громом и молнией.

Гатро вздохнул:

– Как скажешь. Но должен предупредить: все знают – Капитану не нравятся разные магические штучки. Но у нас есть еще важные дела. Вы не последуете со мной к дружески настроенному Капитану?

Сайла видела то, что было незаметно другим. Расширенные зрачки. Агрессивно поднятый подбородок. И еще один явный знак – быстро и почти незаметно он чуть наклонился вперед, весь в ожидании.

Гатро устроил ловушку. В этом она была уверена. Но где она? Как она работает?

Периферическое зрение подсказывало один из возможных ответов. Пленный всадник тоже пытался скрыть возрастающее напряжение. Воины наблюдали за ним. Не за своим предводителем, даже не за ней.

Все это говорило ей, что всадники имеют право напасть, если они откажутся от предложения. Капитан же потом скажет, что предлагал помощь, даже защиту той, что искала Врата. Он может отказаться от ответственности за ее смерть.

То, что не в силах изменить, прими.

– Я передумала. Я принимаю твое предложение.

Гатро был доволен. На долгое мгновение Сайла испугалась, что неправильно прочитала его мысли, потом ее озарило: он поставил не одну, а две ловушки. Она попалась в меньшую. Готовясь к его ответу, Жрица подвинулась поближе к Конвею.

– Вы наши гости, и в знак дружбы мы просим доверить нам ваше оружие, – произнес Гатро.

Тейт ответила за всех:

– Мы настроены не настолько дружественно, Копье, и вряд ли это изменится. Мы оставим оружие при себе. А вы не слишком приближайтесь.

Сайла была готова к любой его реакции, кроме той, которая последовала. Гатро просто смотрел, словно громом пораженный. Он несколько раз нервно открывал и закрывал рот, прежде чем сумел вымолвить:

– Ты покрашена? Таков ваш обычай?

– Это моя кожа, идиот, и эти слова – последнее, что я хочу об этом слышать. Это ваш Капитан приказал держать нас тут вечно? У нас есть раненый. Веди нас в лагерь.

Рука Гатро уже почти поднялась в салюте, когда он одернул себя. Он превратил это движение в неуклюжий взмах. Потом напустил на себя суровость и сказал Сайле:

– Мне разрешено отобрать у вас оружие, если я заподозрю какие-либо… неприятности.

– Даю слово, мы будем использовать его только для самозащиты. И для защиты наших друзей, – ответил Конвей.

– Защиты? – На лице Гатро заиграли желваки. Он встал в стременах и вытащил из-за пояса короткий прямой медный горн. Приложив его к губам, он выдул короткий клич, три высокие ноты. Затихающее эхо слилось с шелестом ветвей, когда его отряд выбрался из своего укрытия в кустах. Появились они весьма эффектно: резко останавливаясь, кони вставали на дыбы. Разбившись на три группы по пять всадников, воины выстроились перед своим Копьем.

Молодой офицер гордо произнес:

– Вот ваша защита. Мы делаем это безо всяких фокусов.

– У нас нет фокусов. У нас есть оружие, – сказал Конвей.

– Гром и молния? – презрительно ухмыльнулся Гатро.

Покачав головой, Конвей ответил:

– Сейчас это неважно. Мы хотим проявить свое дружелюбие. Может, мы и сработаемся?

Речь, и так похожая на пение, стала еще мягче.

– Да. – Обратившись к Сайле, Гатро сказал: – Жрица, пожалуйста, следуй за мной. Наш лагерь тут, недалеко.

Сайле доставило удовольствие, что Коссиары действительно оставили их маленький отряд в покое. Она не сомневалась, что где-то в лесу оставлен дозор, но это было сделано с почтительностью.

Тем не менее, когда умерли последние языки пламени походного костерка, Налатан позвал их из темноты. Все, кроме спящего Додоя, присоединились к нему, устроившись около волокуши, служившей теперь Налатану постелью. Сила и уверенность, звучавшие в его голосе, пугали.

– Жрица Роз, что ты знаешь о братствах монахов-воинов, охраняющих Дом Церкви?

– Только то, что они существуют. И что они – отважные люди.

– Ты должна знать больше. Мы – добровольцы. Мы оставили свои дома. Братство стало нашей семьей. Наши укрепленные деревни – это тренировочные лагеря, мы сами себя обеспечиваем. Враги Церкви – наша добыча.