Текст книги "Мартин-Плейс"

Автор книги: Дональд Крик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Он повернулся к Поле, его взгляд скользнул по блестящему шелку платья и остановился на ее профиле. Он накрыл ладонью ее руку на перилах.

– Мне очень не хватало тебя, Пола.

Она внимательно поглядела на него и сказала, словно извиняясь за что-то нехорошее:

– Мне тебя тоже не хватало, Дэнни. Ты первый мужчина, без которого я скучала.

По его телу пробежали теплые волны, неся на своем гребне надежду. Может быть, это – признание, что она пыталась забыть его и не сумела?

– Но все зависело только от тебя, – сказал он. – Ты же знаешь. Чего ты хотела? Бежать?

Она покачала головой.

– Я просто позволила течению жизни увлечь меня. Вот что мне нужно, Дэнни. Вот что я получила после того, как ушла из «Национального страхования».

Даже здесь на него ложилась тень «Национального страхования», как пятно на его репутации. И ее объяснение по-прежнему означало, что ни его поступки, ни слова не в состоянии стереть это пятно. Он придвинулся ближе к ней.

– Послушай, Пола, – сказал он тихо и настойчиво. – Я прошу тебя об одном: забудь, где я работаю. Думай обо мне просто как о… как обо мне самом, и все. Как о человеке, с которым тебе хорошо. Ведь это же так?

– Ну конечно, Дэнни-Дэн, – в ее голосе слышалась нежность, и ее пальцы погладили его руку. – Ты единственный, с кем я могу говорить, зная, что меня поймут.

– Ну, так не убегай, Пола, – уговаривал он. – Не старайся спастись. Ведь тебе ничто не грозит, – добавил он, надеясь, что его голос звучит не горько, а лишь убедительно. – Разве не так?

– Разумеется, – согласилась она и перешла на более легкомысленный тон. – Однако приходится глядеть вперед. Скоро тебе дадут прибавку, чтобы ты женился. От тебя потребуют, чтобы ты стал солидным семейным человеком, – добавила она зловеще. – Это их устроит больше всего, так как обеспечивает два неоценимых преимущества: им это ничего не стоит, а человек попадает в еще большую зависимость от них. Верно?

И вдруг, без предупреждения, чужой голос:

– Пола! Или я помешал? Если так, одно слово, одно слово и…

– А, Оуэн! Здравствуй! – Пола сразу оживилась. – Познакомьтесь: Оуэн Бардсли – Дэнни О’Рурк.

– Очень приятно, – сказал Бардсли и продолжал без малейшей паузы: – Где ты пропадала все это время, Пола? Я положительно с ума сходил, не понимая, что с тобой произошло. Я спросил Руди, но получил в ответ такой испепеляющий взгляд, что был положительно уничтожен.

– Дела, Оуэн. Пишу для «Женского журнала». Может быть, у тебя есть оригинальные воззрения на женщин, которые ты хотел бы обнародовать?

– Право же, Пола, радость моя! Ну что я могу сказать о женщинах такого, чего нельзя было бы отыскать в «Любовнике леди Чаттерлей»? Я положительно дилетант, как тебе известно.

– Единственная разница между опытным дилетантом и профессионалом, Оуэн, заключается в том, что профессионал зарабатывает этим деньги.

– Пола! Боже упаси! – он в притворном ужасе поднял бледные руки с длинными пальцами. – Неужели ты хочешь, чтобы я написал «Исповедь альфонса»? Наверное, у меня хватило бы воображения, чтобы воздать должное подобной теме, но напечатал бы «Женский журнал» мое произведение? Только писатели-профессионалы могут безнаказанно писать порнографию. Но должен сказать, ты выглядишь даже ослепительнее, чем прежде. Роковая женщина, каких еще не бывало.

Пола сняла воображаемую шляпу.

– Нижайший поклон.

Дэнни улыбнулся, а Оуэн сказал:

– Я тебе говорил, что у меня теперь яхта класса «А»? Подарок папеньки. «Альбатрос». В хороший шторм в открытом море – незабываемое впечатление. Ты должна как-нибудь сходить с нами. Прекрасный материал для статьи.

– Договорились, Оуэн. Позвони мне. Все еще разъезжаешь на своем драндулете?

Он печально покачал головой.

– Пола, ты положительно отстала от жизни! Я законный владелец вот этого, – он показал дверной ключ, – а также новенькой «лянчии». Абсолютно волшебная машина.

– Значит, папенька, наконец, взялся за ум? Ну, Оуэн, как тебе нравится быть взрослым мужчиной?

– Чертовски утомительно, чтобы не сказать больше. Но я должен улетучиться. Мне выпала сомнительная честь сопровождать сестрицу, так что ни для чего более приятного, чем беседа, у меня положительно нет времени. Ну, пока-пока!

Глядя ему вслед, Пола заметила:

– Ответ на молитву местных дев. Наследник текстильных фабрик Бардсли.

Сказано это было с иронией, и Дэнни ответил ей в тон:

– Рожден в сорочке и все прочее.

– Пусть тебя это не тревожит, Дэнни. – Пола поглядела в зал. – Оркестр что-то запаздывает. Погуляем пока?

Он подумал: вот еще одно из мимолетных настроений, свойственных натуре, которая создана для того, чтобы в кратком экстазе извлекать сущность каждой минуты. Печаль, родившаяся из других проведенных здесь вечеров, воскресшие воспоминания, в которых ему нет места, хотя сегодня он в них и вовлечен. Он оказался рядом, и только поэтому она делится с ним своим настроением. А он рад и этому, и его сдержанность – лишь инстинктивная защита против разочарования, броня, которую выковала она, а не он. Ему отчаянно хотелось сбросить эту броню, и, когда они направились по пляжу к рощице на мысу, его чувства сплелись в тугой клубок, и он подумал о том расчетливом шансе, о котором говорила ему Молли. Некоторое время им будет помогать ее отец, подумал он. Они смогут жить у нее дома, пока он не встанет на ноги. Упустив этот вечер, он может упустить будущее. Но способен ли он применить к Поле рецепты сестры? Способен?

Как ни странно, именно ее доверчивая готовность лишила его, когда они лежали рядом, бесшабашной дерзости и пробудила глубокую сдержанную нежность, которая остановилась перед непоправимым и сберегла очарование.

– Ах, Дэнни… – Он ласкал ее, а она подставляла ему губы, дрожала, прижималась к нему все теснее, и покорность ее духа и тела была красноречивее всяких слов. Быть может, думал он, это все та же привязанность, которую он замечал в ней на протяжении года их совместной работы, но только вырвавшаяся на свободу, готовая признать за собой будущее? Нельзя же зайти так далеко, не решив твердо, чего ты хочешь.

Пола лежала неподвижно, ощущая теплоту его руки на своей груди. Она словно постепенно просыпалась, испытав во сне радость, сначала взбудоражившую ее, а потом погрузившую в оцепенение, которое теперь медленно проходило, как наркотическая дремота. И ей чудилась смутная опасность, словно она уже начала привыкать к этому наркотику. Мягко высвободившись из объятий Дэнни, Пола села и принялась приводить в порядок волосы. Она весело рассмеялась:

– На что я похожа!

И подумала: а могло ведь быть гораздо хуже. Жуткое ощущение собственной беспомощности пробудило в ней благодарность, и, повернувшись, она поцеловала Дэнни.

– Дэнни… я рада, что ты этого не сделал.

– Но я хотел, Пола.

– Знаю. – И ее вновь охватила тревога. Ведь подобное признание для него могло означать только одно: что она допускает его в свою жизнь. Что произошло с ней сегодня? Что? Даже и теперь стать ей нужным мог бы только он, говорила она себе, все еще ощущая ласкающее прикосновение его рук… Но ей не нужен никто, никто, никто… Она услышала музыку, которую то громче, то тише доносил до них бриз.

– Слушай! Там уже танцуют! Пошли скорей! – И, вскочив, она принялась отряхивать платье.

Он встал рядом с ней.

– Пола…

– Нет, Дэнни, довольно. Я и так уже, наверно, бог знает на что похожа.

Она взяла его под руку и быстро пошла к зданию клуба. Ей хотелось вернуться туда прежде, чем он начнет задавать вопросы и уговаривать или недоумевающе и обиженно замолчит. Ей хочется что-то делать, а не выяснять отношения – что может быть скучнее! Ей хочется жить, черт бы его подрал! А что ему хочется? Плесневеть в этой проклятой конторе. «Господи, Дэнни, как ты не понимаешь, что в конце концов я тебя возненавижу!»

– Эй, потише! – воскликнул он, когда она пустилась бегом, по склону холма. – Что за спешка? – Он придержал ее за локоть, и она внезапно вырвалась.

– Ради бога, перестань меня лапать, Дэнни! – она нетерпеливо потянула его за рукав. – Бежим вперегонки до дверей!

Пола ушла «привести себя в порядок», а он остался ждать на веранде и, облокотившись о перила, растерянно вспоминал ее неожиданный взрыв. Но потом отгородился от этих мыслей поэзией вечера, его собственной, принадлежащей лишь ему «Рубайятой», и танцевальная музыка стала далеким эхом, а огни бухты – театральным задником, на фоне которого скользили его мечты. Ему казалось, что он всю жизнь ждал именно этого вечера и теперь, обретя его, словно обнаружил в себе сказочного джинна – доброго великана, который смотрел его глазами, говорил его голосом и дал ему все, чего он только желал.

Оркестр сорвал с потолка высокую ноту и грохнул ее об пол. Раздались хлопки, и Дэнни повернулся к двери, из которой на веранду высыпала веселая компания. Рядом с Полой он увидел Руди, Гей и Оуэна.

– Сюда, Дэнни! – позвала его Пола, а когда он подошел, повернулась к Руди и Гей: – Вы ведь знакомы с Дэнни? А это Марго… Дэнни, Хелен… Дэнни.

Ее прервал ленивый голос Оуэна:

– Пола, дорогая, ты пропустила три танца. Я обшарил положительно все закоулки с коробкой спичек. Где ты пряталась?

– Если ты рассчитываешь вытянуть из меня полезные сведения, Оуэн, то напрасно, – ее тон был так же многозначителен и шутлив. – Сам потрудись найти себе тайник.

– Но это же до неприличия рано, Пола. Ну, скажи, Марго, разве не так?

– Все зависит от обстоятельств, – ответила Марго, стряхивая пепел с сигареты. – Ваше мнение, Дэнни? – Она оценивающе поглядела на него, намекая, зондируя с той же настойчивостью, с какой Оуэн только что допрашивал Полу.

Он знал, как должен поступить, чтобы стать своим. Неловкий ответ сделает его отверженным и бросит тень на Полу. «Боже мой, Пола, где ты его выкопала?» – таково будет резюме, если он не сумеет впасть в их тон – тон пресыщенного цинизма. Он сказал небрежно:

– Как сказано: когда угодно и где угодно.

Марго улыбнулась, откладывая окончательный приговор, а Оуэн заявил:

– Пола, конечно, с этим согласна. Я положительно заинтригован. И с полным на то правом, не так ли, Пола?

Она иронически усмехнулась, и еще прежде, чем она ответила, Дэнни понял, что ей неприятны их намеки.

– О, несомненно, Оуэн! Говоря банально, каждый видит то, что хочет.

Наступило взрывчатое молчание, которое прервал дикий вопль, раздавшийся в дверях:

– Да ведь это же сногсшибательная Пола! Э-эй, Пола!

Пола оглянулась:

– Привет, Бастер, животное!

Бастер ринулся вперед и, сжав ее в объятиях, приподнял довольно высоко. Пола метко лягнула его в колено, и он, завопив, выпустил ее.

– Ведьма! – он судорожно схватился за пострадавшую ногу. – Тебя следовало бы швырнуть в море. – Он угрожающе протянул к ней руки и тут же опустил их. – Нет, не могу. Слишком красива.

Пола сказала:

– Если ты кончил свои ораторские и гимнастические упражнения, то я хотела бы познакомить тебя с Дэнни. Дэнни, это Бастер…

– Привет, Дэнни!

Бастер был ошеломителен – и голос, и плечи, и шея, и сокрушительное рукопожатие. Он тут же повернулся к Руди:

– А как сегодня чувствует себя старичок Руди, дряхлый лицемер? Притих на склоне лет. Наверное, подумывает о близкой кончине! – он хлопнул Руди по плечу так, что у того подогнулись колени.

– Черт! Ты мне хочешь шею сломать, Бастер? Или что?

– Слабеешь, парень. Зарастаешь жирком. – Бастер озабоченно оглядел его, а затем оттащил в сторону.

Над перилами раздался взрыв хриплого хохота, и Руди вернулся к остальным, продолжая улыбаться. Гей бросила на Бастера взгляд, выражавший чистейшую ненависть, и взяла Руди под руку, словно говоря: «Видишь, как обстоят дела? Тебе ясно? Так держи свои грязные анекдоты при себе».

Оуэн тем временем говорил:

– Пола стала теперь знаменитостью. Я только что узнал про ее статьи для «Женского журнала» о великих людях.

 
Пример великих учит нас,
Что благородней цели нет,
Чем, пережив свой смертный час,
В песках времен оставить след…
 

И на ковре будуара, а, Пола? Так я, во всяком случае, слышал.

– Ни одна женщина не в силах устоять перед великим человеком, Оуэн. Неужели ты этого не знал?

– Теперь знаю и положительно жажду величия. И всего, что к этому прилагается. Следовательно, твои статьи должны стать для меня настольной книгой, Пола, чтобы я мог добиться такого завидного успеха, как, скажем, Байрон.

– Черт! – проворчал Бастер, словно бульдог, которому угрожают флаконом с духами. – Что у него была такого, чего нет у меня? – Барабаны в зале начали выбивать нетерпеливую дробь, и он повернулся к Поле. – Идем, сногсшибательная, пока у меня не прошло настроение!

Он почти поволок ее, и, когда они исчезали за дверью, Пола уже смеялась.

Хелен отошла. Руди и Гей удалились вместе, а Оуэн увел Марго в зал. Дэнни оперся о перила. На веранде не осталось девушек, но он не пошел в зал в поисках партнерши. Его нежелание танцевать порождалось сложными причинами – главная заключалась в том, что это был праздник. Его и Полы. Он ждал.

Музыка оборвалась, и Пола с Бастером вернулись на веранду. Пола подошла к Дэнни:

– Пойдем. Лучше, чтобы и ты тоже был там.

Прежде чем он успел спросить, что означают ее слова, Пола вместе с Бастером направилась к лестнице. Дэнни вошел вслед за ними через боковую дверь в какое-то большое помещение на нижнем этаже. Было темно, и Бастер чиркал спичками, пока они пробирались между яхтами и грудами снастей. Вскоре неподалеку кто-то негромко выругался, а потом из темноты возник Руди, растирающий колено. Он простонал:

– Черт! Я на всю жизнь останусь калекой.

– Погодите, пока не заиграет оркестр, – шепнул Бастер, не обращая на него внимания. – Лодочка в порядке. Как только она коснется воды – лезьте!

Они стояли перед раздвижными воротами у начала слипа и прислушивались к веселой болтовне, доносившейся с веранды. Зазвучала музыка; через два-три такта Бастер скомандовал: «Давай!» – и отодвинул створку ворот. Когда яхта, на которую навалились Бастер и Руди, заскользила по спуску, Дэнни, наконец, понял, что происходит.

– Пола! – он настойчиво сжал ее локоть. – Не сегодня!..

Он замолчал, потому что она вырвалась.

– Как хочешь, – ответила она вибрирующим голосом. – А я еду.

Он побежал рядом с ней и вскочил в яхту над самой водой. Бастер и Руди взялись за весла, и они медленно выплыли в бухту. Кто-то крикнул с веранды:

– Эй, куда это вы? – и вскоре над перилами замаячили лица любопытных.

Пола засмеялась. Она сидела рядом с Дэнни у носа на свернутых парусах.

– Пошевеливайтесь, невольники! – скомандовала она. – Не то я прикажу протащить вас обоих под килем!

– Черт! – пропыхтел Руди. – И далеко еще ты хочешь плыть? Этак мы скоро выйдем за мыс!

Бастер бросил весло.

– Пожалуй, хватит.

Руди бросился на другую кучу парусов на корме, а Бастер порылся под ними и извлек четыре бутылки пива и бутылку вина.

– Ха! – он причмокнул, подняв бутылку над головой. – Вот она! Уложит человека в лоск, красотка! Они у меня весь вечер проболтались на веревочках под слипом. Есть чем освежить вспотевший лоб! – Он сшиб крышку с бутылки о борт. – Так встречаются два горлышка! – и сделал глубокий глоток.

– Свинья! – сказала Пола. – Или вы не заметили, что здесь присутствует дама?

Бастер перевел дух, поставил бутылку на дно и принялся открывать остальные. Потом он роздал их своим спутникам.

Пола разлеглась на парусах, закинув руку на борт, и поднесла бутылку ко рту.

Блаженно потянувшись, Бастер провозгласил:

– Все добрые друзья и раз-весе-лая компания! Недаром говорится: обладая другом, не соскучишься!

Пола взвизгнула от смеха. Дэнни сидел, держа в руке бутылку, и его затягивал промозглый туман. Руди говорил:

– Вот, Бастер, поглядел бы на тебя сейчас твой старик!

– Мой старик – вонючий ханжа, каких мало! – взревел Бастер. – Чтоб ему в аду не хлебнуть и глотка!

Руди хлопнул его по плечу.

– Сказано, как подобает мужчине, Бастер. Ура в честь Бастера!

– Валяй, – вдохновенно загремел Бастер. – А ну, хором:

 
На перекрестке в пивной, да в пивной
Сидит вечерами, да миленький мой,
Пьет свое пиво и громко хохочет,
А про меня-то и вспомнить не хочет…
 

Пой, размахивай бутылкой, пей, пой и…

– Что это случилось с капитаном Трезвильо? Давай тяни, тяни грот-брас, шкипер, а не хочешь, отдай его Поле. Поле-пьянице, нет, Поле-полудеве!

– Заткнись, Бастер, вонючка!

– На Бастера не обижайсь! Бастер – свой в доску! Подать Бастеру вино, женщин и песни…

 
Молодой человек из Нью-Йорка
Вышел в море в ложке с касторкой…
 

Он швырнул бутылку из-под вина за борт. Руди скалил зубы и хлопал, а Пола смеялась, смеялась, смеялась, а Бастер раскачивал лодку и ревел:

 
Что нам делать с пьяным моряком?
Что нам делать с пьяным моряком?
Что нам делать с пьяным моряком
Рано поутру?
 

Он встал, еле держась на ногах.

– Эй, Бастер! – Руди был испуган. – Поосторожней, старина. Мы уже черпнули воды.

– Воды! – презрительно загремел Бастер. – Что моряку вода! Качай ее, раскачивай! А, Пола? А не покачаться ли тебе с Бастером, да по-настоящему?

Ухмыляясь и спотыкаясь, он направился к носу.

Пола подняла бутылку и крикнула:

– Я тебя ударю, Бастер! Я серьезно говорю!

Дэнни услышал тщетные протесты Руди, а Бастер уже вырос перед ними – глаза его блестели, как у химеры на водосточной трубе. От их похотливой угрозы он почувствовал приступ тошноты и, поперхнувшись собственным криком, согнул ногу и изо всех сил ударил Бастера в живот. Лодка накренилась, Бастер зашатался, отчаянно размахивая руками, и с хриплым воплем полетел в воду. Он всплыл, отфыркиваясь, и уцепился за борт – озверело трезвый.

– Черт, я тебя убью, сволочь! – он попытался вскарабкаться в лодку, но намокшая одежда тянула его вниз.

Пола, прижимая к груди бутылку, корчилась в конвульсиях на парусах, а Руди стоял на четвереньках перед Бастером и говорил:

– Ну, Бастер, ну, старина, успокойся, и мы тебя втащим в лодку.

– Ты остришь или сопишь? – Бастер плеснул Руди в лицо соленой водой.

Руди решил проявить твердость:

– Послушай, если мы втащим тебя в лодку, ты должен обещать, что будешь вести себя мирно.

– Никаких обещаний! – рявкнул Бастер и начал молотить кулаком по борту.

Пола вплотную придвинула лицо к его лицу.

– Обещай! – прошипела она. – А не то я позову большую акулу и велю ей откусить тебе ногу. Я подманю ее на пиво, – и она вылила остатки пива в воду рядом с ним.

– А, черт! – простонал Бастер. – Что я тебе, Иона, что ли? – Он свирепо посмотрел на Дэнни. – Ну, ты, сморчок, убирайся на нос и сиди там смирно, если дорожишь своей треклятой шеей!

– Надо прежде вам помочь, – процедил Дэнни сквозь зубы.

– А пошел ты со своей помощью! Сказано: держись от меня подальше!

Руди и Пола ухватили его за руку, и Бастер перевалил через борт. Пола взвизгнула:

– Поймали рыбку в мутной водичке! – и снова начала корчиться на парусах.

– Держи, старик, – сказал Руди, протягивая Бастеру весло. – И навались, не то схватишь воспаление легких.

У слипа собралась толпа. Слышались приветственные вопли: «Дорогу чудовищу Лох-Несса!», «Кто теперь станцует с Бастером?», «Бис, Бастер, бис!» Какая-то девушка посмотрела на яхту, втянула носом воздух и ахнула:

– Боже милостивый, несет, как из пивной!

А другая добавила:

– От них от всех. Вот такие и компрометируют клуб.

Бастер и Руди исчезли за углом клуба, и тут же заработал автомобильный мотор. Пола сказала:

– Он мог бы предложить подвезти нас. – Она повернулась к Дэнни. – Я вижу, тебе все это не нравится, так уйдем.

– Если тебе хочется, я останусь, – сказал он с некоторым вызовом.

– Нет, пойдем. Было очень весело, но хватит.

По дороге домой она обсуждала их плаванье, смеялась и то и дело повторяла:

– Ах, старина Бастер… В жизни не забуду физиономии Бастера, когда он вынырнул… Чудовище Лох-Несса… Бедняга Бастер…

Ее болтовня была как сыпь. И Дэнни, храня молчание, мысленно раздирал ногтями эту зудящую сыпь. В случившемся была своя смешная сторона, но она не гармонировала с этим вечером, как вымученная шутка, а Пола навязывала ее, топила его в ней, ускользала на ней, как на гребне волны. Шутка захлестывала его, превращалась в дьявольскую насмешку, и, когда они уже подходили к калитке, он сказал:

– Пола, ради бога, прекрати! Я же понимаю, зачем это тебе нужно.

Она сделала вид, что обиделась, и замолчала. У калитки он сказал:

– Твой отец хотел дать мне почитать книгу. Я зайду за ней.

В доме было темно. Пола включила свет в гостиной и поглядела по сторонам.

– Какую книгу?

– Я найду ее перед уходом. – Он присел на ручку кресла, а Пола прислонилась к столу, не спуская с него настороженных глаз. – Зачем ты это сделала? – спросил он.

Она беззаботно пожала плечами.

– Для смеха! Открыть кавычки. Дорога к счастью вымощена смехом. Пола Касвел. Закрыть кавычки. Я не люблю людей, которые стараются испортить другим удовольствие.

– Этот смех был ложью, Пола, – сказал он, и его охватила печаль, потому что он слишком глубоко заглянул в натуру, которая отрекалась от себя, отвергала лучшее в себе. – Ты можешь смеяться вот так хоть до самой смерти, но это все равно не станет счастьем.

– Я же не виновата, что ты не мой тип мужчины, правда?

– Зато ты мой тип женщины, – сказал он с горечью. – Ты знала это сегодня. И убежала. Почему?

– Почему? – Она нетерпеливо махнула рукой. – А почему ты не уходишь, чтобы позвонить мне через недельку или две, через месяц или два, через год или два?.. – она замолчала и бросилась в кресло.

Дэнни подошел и, наклонившись, стал смотреть на нее. Он увидел за ней ночь, услышал пение сирен и сказал твердо и прямо:

– Я хочу знать, в чем дело, Пола. Пока еще не поздно.

– Уже поздно! – крикнула она ему в лицо. – И всегда было поздно. Как ты не понимаешь? Ты же в ловушке. Ты станешь либо самодовольным филистером, либо неприкаянным интеллигентом-неудачником. А мне ни того, ни другого не нужно!

– И мне тоже! – Он схватил ее за плечи и сердито потряс. – Я уйду из «Национального страхования» прежде, чем это случится.

– Не сможешь! – злобно сверкнула глазами Пола. – Тебе оттуда никогда не вырваться.

Он отвернулся, полный ненависти к тому, что чудилось ей.

– Ты наклеила на меня ярлычок, так? По-твоему, ты оставила меня далеко позади и великая Пола Касвел слишком для меня хороша. Но сегодня вечером ты знала, что я не такой. – Он повернулся к ней. – Разве нет? Разве нет?

Она, хмурясь, смотрела вверх, на него. В ее жизни было много мужчин, старше и красивее его, но только ему почти удалось заставить ее решиться. Ее охватило раскаяние. Она вела себя сегодня, как последняя сволочь, а он все понял, потому что знал ее по-настоящему. Она подумала: «Если бы он хоть в чем-то был самим собой, делал бы что-нибудь, а не сидел бы в этой дыре, развлекаясь в свободные минуты стихами». Присмирев, она сказала:

– В том-то и беда, Дэнни, что я не знаю, какой ты. Ты, как говорит папа, посторонний, который старается стать своим. Если тебе это удастся, ты изменишься, а если нет… Черт, это все так запутано, Дэнни! Я ведь просто другая. Я не посторонняя, а своя. Ты же это понимаешь, правда!?

Ее глаза молили его, убеждали. Он был загадкой будущего, еще слишком отдаленного и смутного, чтобы оно могло представить его в какой-то определенной роли или одеть ореолом, который привлек бы ее.

Дэнни понимал ее и глядел на свою проблему ее глазами. Он был заперт в узком мирке, который предлагал только плен, устойчивую рутину на любом своем уровне. Пола рвалась в жизнь, а он не мог последовать за ней. И опять он почувствовал, какие возможности в нем скрыты и как он бессилен. Он сказал:

– Ладно, Пола, раз ты видишь все это так.

– Я знаю, что это подло, – ответила она огорченно. – Но я же ничего не могу изменить, Дэнни. Стоит мне представить, что ты привязан к одному из этих вонючих столиков, как была привязана я…

– Но ты же была только машинисткой…

– Да, конечно, у тебя будет большой стол, – поправилась она. – Но тем крепче тебя привяжут, милый мой. – Она посмотрела на него, и ее глаза просили. – И не надо надеяться, Дэнни, что я когда-нибудь приму твою точку зрения. С тех пор как я ушла оттуда, я чувствую себя живой и хочу, чтобы так оставалось и дальше. И еще я хочу немножко посмотреть мир. Но твой кусочек мира меня просто не интересует, – она взяла книгу с ручки кресла и взглянула на название. – Папа обещал тебе вот эту?

Дэнни кивнул, Пола протянула ему книгу. Потом встала и похлопала его пальцем по носу.

– Ну, зачем такой угрюмый вид! Мы же еще не расстаемся навеки, – она улыбнулась. – А ты сегодня был героем, Дэнни-Дэн. И спас меня от судьбы, худшей, чем смерть. – Она подставила ему губы, но уклонилась, когда его поцелуй стал страстным.

Дэнни пошел за ней к двери.

Он брел по улице, поглаживая в кармане шероховатый переплет маленького томика. Это было звено, хоть как-то соединявшее ее и тот единственный талант, который она в нем усматривала. Поэт! Пола все-таки романтик, подумал он. Выйдя на набережную, он пошел дальше, угрюмо сердясь на себя. Сегодня ему представился его шанс, и он его упустил. Он твердо сказал себе, что в будущем он ни с чем не станет считаться, он будет беспощадным! Он проложит себе дорогу к власти и влиянию. Касвел прав. Молли права. Его мать права. И правы Слоун и Салливен. В этом мире надо брать то, что тебе нужно, иначе останешься ни с чем. Он будет напористым. И хитрым. И дипломированным специалистом. «Господь в небесах, и на всем почиет благодать!» И на Дэнни О’Рурке тоже. Финансовый маг и волшебник. Контрольный пакет акций в «Национальном страховании», в «Объединенном банке», в «Сберегательном банке» и так далее и тому подобное. Вечер на борту собственной яхты. Приглашение Поле и ее супругу (удивительно нудной личности). «Видишь, чего ты лишилась, Пола? Вот чем ты сделала меня. И за все я должен благодарить тебя. Так где же стол, к которому я привязан?» Он подозвал такси.

– Куда, приятель?

– Глиб. Токстет-роуд.

Когда он вошел в переднюю, Молли внезапно выглянула из своей комнаты и поманила его. Она закрыла за ним дверь и села на кровать рядом с «Журналом невыдуманных историй», который был раскрыт на «Я сказала ему, что скорее умру! (Быль)».

Молли пробормотала:

– Дэнни, они что-то заподозрили. Я слышала, как они разговаривали и она сказала, что сразу видит, когда у человека совесть нечиста. Господь не дает утаить грех. Тьфу! Вот что она сказала.

Минута молчания установила между ними горькую гармонию.

– Тебе лучше поскорее выбраться отсюда, Мо, – сказал он. – Ты что-нибудь подыскала?

– Я сегодня осматривала комнату на Аберкромби-стрит. Завтра я ее сниму.

– Хорошо. Завтра вечером я зайду к тебе. Оставь мне адрес.

– Спасибо, Дэнни. Просто не знаю, что бы я без тебя делала. Виделся сегодня с Полой?

– Мы ходили на танцы в яхт-клуб.

– Шикарно! – Она поглядела на его вечерний костюм. – И вид у тебя шикарный. Все было хорошо?

– Да, Мо. Замечательно.

– Ты помнишь, что я говорила о том, как помочь ей решиться? Разговорами о книгах ничего не добьешься.

– Я помню, Мо. Спокойной ночи.