Текст книги "Час джентльменов"

Автор книги: Дон Уинслоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

Дон Уинслоу
Час джентльменов

Глава 1

Канзас.

См. «плоский». Как доска.

Как океан августовским утром в Пасифик-Бич, округ Сан-Диего, штат Калифорния.

Пасифик-Бич. Он же Канзас.

И конвоиры зари уступили дорогу джентльменам.

Глава 2

Земля, воздух, огонь и вода.

Четыре стихии.

Забудем пока про воздух – все равно его нигде, кроме Лос-Анджелеса, практически нет. Огонь нас тоже не интересует – во всяком случае, пока.

Остаются земля и вода.

И вот между ними гораздо больше общего, чем вы думаете.

Например, и земная, и водная поверхность выглядит одинаково неизменно и незыблемо, тогда как на глубине и там и там идет множество самых разных процессов. Земля, как и вода, все время находится в движении. Движение это не всегда заметно, почувствовать его тоже непросто, но оно есть. Под нашими ногами ворочаются тектонические плиты, расширяются разломы земной коры, копят силы землетрясения.

Так что земля, на которой мы так твердо и уверенно стоим обеими ногами, на самом деле постоянно движется.

Как волна под доской сёрфингиста.

Так давайте взглянем правде в лицо: вольно или невольно, но все мы – сёрферы.

Глава 3

Бун Дэниелс в полудреме развалился на доске, словно на надувном матрасике в бассейне.

Прикрыв глаза, он нежился на солнышке, которое еще ранним утром согрело океан. Как всегда, вместе с Буном на пляж пришли остальные конвоиры зари – Бог Любви Дэйв, Прибой, Джонни Банзай и Шестипалый. Но сегодня волн не было, и сёрфинг не задался. От нечего делать они вяло травили байки. Из постоянных членов команды отсутствовала только Санни Дэй, которая уехала в Австралию участвовать в соревнованиях по сёрфингу среди девушек и сниматься в рекламе «Квиксильвера». [1]1
  «Квиксильвер»– крупнейший производитель одежды и оборудования для сёрфинга. (Здесь и далее – прим. перев.)


[Закрыть]

Скука была страшенная. В такие летние дни, как этот, невыносимо жаркие и бездельные, в Пасифик-Бич толпами стекаются туристы. Большинство местных ребят, следуя призыву песенки «Увидимся в сентябре», разъезжается кто куда, а у океана не хватает сил даже на самую жалкую и маленькую волну.

– Какой-то Канзас, – горестно вздохнул Шестипалый.

Шестипалый – и правда обладатель двенадцати пальцев, к счастью, на ногах, а не на руках – самый младший из конвоиров. Парнишке было всего тринадцать, когда Бун подобрал его, словно брошенного щенка. И хотя кожа Шестипалого сияет белизной, как собрание Национального комитета Республиканской партии, на голове у него кустятся дремучие растафарианские дреды, а на лице красуется рыжая козлиная бородка. Его родители, любители ЛСД, частенько улетают в прекрасный мир глюков, но, несмотря на это (а может, благодаря этому), Шестипалый настоящий гений с легким налетом аутизма – он прекрасно разбирается в компьютерах, но этим его таланты и ограничиваются.

– А ты в Канзасе-то был? – скептически спросил Джонни Банзай. Он сильно сомневался, что Шестипалый хоть раз в жизни выбирался восточнее Пятого шоссе.

– Нет, – признался Шестипалый. Он и впрямь никогда не бывал восточнее Пятого шоссе.

– Тогда откуда такие сведения про Канзас? – продолжал допрос Джонни. – Может, Канзас весь покрыт горами, как Альпы. Не знаешь, а говоришь.

– Зато я знаю, что сёрфинга там нет и быть не может, – упрямо ответил Шестипалый. Он был на сто процентов уверен, что никакого океана в Канзасе нет, а если и есть, то какой-нибудь Атлантический, в котором приличных волн не сыщешь днем с огнем.

– Так и в Сан-Диего сёрфинга нет, – пожал плечами Бун. – Во всяком случае, сегодня.

В этот момент Дэйв, лежавший на доске вниз животом, опустил голову и изверг в воду мощный поток рвоты. И следом – еще один. Бун дружил с Дэйвом с первого класса школы и не раз был свидетелем жесточайших похмельных мук приятеля, но еще никогда не видел его в таком состоянии.

Вчера в «Вечерней рюмке» был день ромового коктейля «Май-тай».

– Ты как? – спросил у него Бун. – Жить будешь?

– Без особого удовольствия, – простонал Дэйв.

– Хочешь, добью? – любезно предложил Прибой, сжимая огромные кулаки. Гиганта самоанца весом в 150 килограммов прозвали так не зря – когда он входит в воду, океан расступается и вместо прибоя на пляже остается только сам толстяк. – Хоть какое-то занятие.

Идею горячо поддержал Джонни Банзай.

– А как? – оживился он. – Как мы его убьем?

Джонни работал детективом в отделе по расследованию убийств полиции Сан-Диего. Так что в случае чего разбираться с трупом Дэйва пришлось бы ему. Но он не возражал – приятно потрепаться об убийстве, которое не состоится. В отличие от тех трех, над раскрытием которых он сейчас бился. В том числе одного, о котором ему даже думать не хотелось. В изнурительно знойное лето ссоры вспыхивают от самой малой искры и разгораются пожарами. А после любого пожара остаются жертвы. Грандиозная война наркобаронов картеля Баха [2]2
  Баха(от исп.Baja California) – мексиканский штат Нижняя Калифорния, занимающий северную часть полуострова Калифорния.


[Закрыть]добралась и до Сан-Диего, и теперь в городе то и дело «всплывали» трупы.

– Проще всего утопить, – развил тему Бун.

– Ты чего? – удивился Прибой. – Он же спасатель!

Бог Любви Дэйв в самом деле следит за безопасностью пловцов. При этом его слава спасателя, вернувшего к жизни десятки человек, не превышает его же славы любовника, соблазнившего сотни девушек. Дэйв объявил крестовый поход против хорошеньких туристок, полагая, что тем самым поддерживает экономику родного Сан-Диего и привлекает в город еще больше хорошеньких туристок. Правда, в данный момент он никого и ничего не поддерживал, а просто лежал на животе и громко стонал.

– И что? – пожал плечами Бун. – Ты на него посмотри.

– Нет, все-таки топить его – слишком жестоко, – не согласился Джонни. – Ты только представь себе заголовки в газетах! «Легендарный спасатель утонул в полный штиль». Как-то не очень, по-моему.

– А у тебя оружие с собой? – спросил у Джонни Прибой.

– В воде, ага.

– Если бы ты был мне другом, – подал голос Дэйв, – ты бы отвез меня на пляж, достал из машины пистолет и вышиб мне мозги.

– Да? – возмутился Джонни. – А ты хоть знаешь, сколько бумажек мне придется заполнить, чтобы объяснить, почему я стрелял из табельного оружия?

– И чего они тебе такого в коктейль подмешали? – вслух удивился Бун. Он тоже был вчера в «Вечерней рюмке» – его офис располагался по соседству, над магазином «Сёрфинг на Пасифик-Бич», а сам Бун числился в баре кем-то вроде неофициального вышибалы. Но он ушел после пары коктейлей. Поднявшись в офис, проверил почту – нет ли писем от Санни или предложений работы. Не было ни того ни другого. Похоже, Санни вся в делах, а в услугах частного сыщика что-то никто не нуждается.

Но если от отсутствия работы Бун не особенно страдал, то по Санни уже здорово соскучился. Они давным-давно поставили точку в близких отношениях, но дружить не перестали. Буну недоставало Санни.

На секунду вся компания на пляже умолкла – на горизонте появился намек на волны. Все, затаив дыхание, следили, как волна приподнялась, но тут же рухнула обратно, словно лентяй, который опаздывает на работу, но все равно не может вылезти из постели и, махнув на все рукой, решает прогулять.

Как-нибудь потом, говорит он себе. В следующий раз.

– Может быть, вернемся к убийству Дэйва? – попросил Прибой.

– Да-да, пожалуйста, – поддержал его Дэйв.

Бун выпал из разговора.

В буквальном смысле.

Устав от бессмысленной болтовни, он перевернул доску и погрузился в воду. Тонуть было приятно – впрочем, в воде Бун всегда чувствовал себя лучше, чем на суше. Еще в утробе матери он катался по волнам. Океан был его храмом, а он сам – истовым прихожанином. Работал Бун только для того, чтобы хватало (еле-еле) свести концы с концами, офис его располагался в квартале от пляжа, дом – и того ближе, прямо на причале. Запахи, звуки и ритмы океана сопровождали его всю жизнь.

Задержав дыхание, Бун сквозь толщу воды любовался искаженным океаном, по-прежнему беспощадным синим небом и бледно-желтым солнцем. Он чувствовал мягкий пульс океана, слушал, как внизу, на глубине трех метров, плещется вода, и подводил итоги своего существования.

Ни хорошей работы, ни приличных денег (честно говоря, вообще никаких денег), ни нормальных отношений.

С Санни они расстались еще до того, как она поймала свою знаменитую волну и отправилась в профессиональное турне, а с Петрой… Их роман только начался, и неизвестно, куда он их заведет. Если вообще куда-нибудь заведет. С прошлой весны они встречались пару раз – чисто по-дружески, и оба не очень понимали, что с ними происходит. Бун даже не знал, стремится ли он к большей определенности, ведь схема «настоящий друг плюс секс» с Петрой точно не годилась. Если бы они переспали, между ними точно установились бы серьезные, прочные отношения.

А Бун не был уверен, что ему этого хочется.

Отношения с Петрой Холл по прозвищу Пит – полноценный мощный риф-брейк, с которым никакие шуточки не прокатят. Пит – чудесная девушка. Умная, веселая, красивая и отважная, как лев. Но она еще и адвокат, и не какой-нибудь там средненький, а совершенно повернутый на своей карьере. Она обожает спорить, отличается наполеоновскими амбициями и не занимается сёрфингом.

Наверное, для него это чересчур. Особенно после такого тяжелого года.

Дело Тэмми Роддик (благодаря которому Петра и вошла в жизнь Буна) вылилось в грандиозное разоблачение сутенеров, поставлявших на панель маленьких девочек, и едва не стоило Буну жизни; потом Дэйв заварил кашу, положив конец контрабанде, которой заправлял местный гангстер Рыжий Эдди; потом подоспели огромные волны, перевернувшие жизнь каждого члена их команды; а напоследок Санни, оседлав свою знаменитую волну, засветилась на обложках всех сёрферских журналов и уехала далеко-далеко.

И теперь Санни парит на крыльях славы, Дэйв гадает, вызовут ли его свидетелем на процесс против Эдди, потому что суд без конца откладывают, а Бун топчется на месте и никак не может разобраться с Петрой.

– Он вообще всплывет? – встревоженно спросил Шестипалый. Бун уже довольно долго болтался под водой.

– Не знаю и знать не хочу, – пробормотал Дэйв. Это я тут сдохну, а не Бун, подумал он. Не у Буна ведь трещит башка с перепою, не Бун выжрал вчера двадцать с лишним порций «Май-тай» – чего бы туда ни намешивали. Бун не заслужил очищающего блага смерти, мрачно сказал себе Дэйв. Но тут инстинкт спасателя перевесил похмелье, и, свесившись с доски, он окунул голову и посмотрел в воду.

– Все с ним в порядке, – резюмировал он.

– Пока да, – не унимался Шестипалый. – Но сколько он еще продержится без кислорода?

– Долго, – заверил его Джонни.

Друзья иногда соревновались, кто дольше всех просидит под водой. Выигрывал всегда Бун. Джонни подозревал, что на самом деле Бун – мутант, родители которого прилетели на Землю с какой-нибудь планеты амфибий. Настоящий сёрфер должен уметь задерживать дыхание под водой, ведь он в любой момент может оказаться заложником большой волны. Тогда от способности потерпеть пару минут без кислорода будет зависеть его жизнь. Поэтому все сёрферы тренируют свои легкие.

Джонни тоже окунулся в воду и помахал Буну рукой.

Тот махнул в ответ.

– Он в порядке, – подтвердил Джонни вердикт Дэйва.

Среди конвоиров вспыхнула не слишком оживленная дискуссия: может ли человек утопиться по доброй воле или в последний момент инстинкт возобладает над сознанием и заставит тебя сделать вдох. Будь сегодня попрохладнее, тема вызвала бы нешуточные дебаты, но солнце шпарило как сумасшедшее, а на горизонте не просматривалось ни одной, даже самой паршивенькой волны, так что аргументы спорщиков были плоскими, как океан.

Неистовый август.

– Ну что, выяснил, в чем смысл жизни? – спросил Джонни у Буна, когда тот наконец всплыл на поверхность.

– Типа того, – кивнул Бун, забираясь на доску.

– Сгораем от любопытства, – вяло прокомментировал Дэйв.

– Смысл жизни, – важно произнес Бун, – состоит в том, чтобы как можно дольше оставаться под водой.

– Да какой же это смысл жизни? – возразил Джонни. – Это скорее тайна жизни.

– Можно и так сказать, – согласился Бун.

Смысл, тайна, тайный смысл – какая разница?

Вполне возможно, тайный смысл жизни так же прост, как идея, объединившая конвоиров зари. Проводить время с добрыми старыми друзьями. Заниматься любимым делом в любимом месте с любимыми людьми. Даже когда нет волн.

Пару минут спустя компания, плюнув на сёрфинг, погребла обратно к пляжу. Заседание конвоиров – утреннее, перед работой – подошло к концу. Всех ждали дела. Джонни отдежурил в ночную смену и спешил домой, успеть повидаться с женой-врачом, пока та не ушла в больницу; Шестипалый торопился открыть «Сёрфинг на Пасифик-Бич»; Прибой возглавлял бригаду рабочих в муниципальной службе, отвечавшей за состояние городских коммуникаций, – они обеспечивали отвод воды при штормах (правда, сегодня никаких штормов не предвиделось). Дэйв направлялся на вышку спасателей – спасать пловцов от несуществующих волн.

Конвоиры зари – лучшие друзья Буна.

Но ему с ними не по пути.

Сейчас у Буна не было никакой работы, в офис тащиться не имело смысла – разве что смотреть, как сохнут чернила.

Поэтому он решил остаться на пляже и на час джентльменов.

Глава 4

Час джентльменов уже давно стал неотъемлемым атрибутом сёрферской жизни. Джентльмены – это вторая смена, которая является на пляж сразу после конвоиров зари. Вместо молодых ребят, спешащих на работу, в прибрежные волны окунаются ветераны сёрфа: пенсионеры, врачи, адвокаты, отошедшие от дел бизнесмены – одним словом, все те, для кого рабочий день с девяти до пяти остался в далеком прошлом.

Конечно, молодежи позволяется присоединяться к старичкам, но только при строгом соблюдении следующих правил:

1. Никогда не уводить волну у старичков.

2. Не выпендриваться, проделывая трюки, на которые уже не способны дряхлые тела ветеранов.

3. Держать мнение по любым вопросам при себе.

4. И никогда, никогдане произносить фразу: «Ты нам это уже рассказывал».

Потому что джентльмены любят поговорить. Да что уж там, порой они даже в воду не заходят – валяются себе на пляже и чешут языками. Делятся воспоминаниями о волнах своей молодости, которые с каждым разом становятся все выше, круче, длиннее и сложнее. В этом, разумеется, нет ничего странного. И Бун, еще когда был мерзким грэмми [3]3
  Грэмми– молодой неопытный сёрфер, отличающийся крайней невоспитанностью, наглостью и невежеством.


[Закрыть]– одним из противнейших в городке, – быстро смекнул: если тусоваться со старшими сёрферами и держать болтливый язык за зубами, можно многому научиться.

Волны, каких, с твоей точки зрения, вообще не бывает, они лично наблюдали, и не один раз. В час джентльменов на пляж приходят те самые парни, что изобрели сёрфинг, и уж они-то могут многое порассказать – и о невероятных, никем не объезженных волнах, и о «золотом веке» сёрфинга.

Впрочем, среди джентльменов встречаются не только старики. Вместе с ними приходит и другая публика – высококлассные специалисты, владельцы процветающих фирм, словом, все те, кто так преуспел в жизни, что теперь может позволить себе вылезать из дому только на пляж.

Одним из таких счастливчиков был Дэн Николс.

Если бы вам вдруг захотелось снять рекламный ролик с участием сорокачетырехлетнего сёрфера из Калифорнии, вы бы точно выбрали Дэна. Этот высокий, крепкий загорелый блондин с белоснежной улыбкой и обворожительными зелеными глазами воплощал собой мужской вариант калифорнийской мечты. Но тот, кто, судя по одной внешности, решил бы, что Николс зануда и задавака, совершил бы большую ошибку.

Дэн – клевый парень.

Он вовсе не рос в нищете и голоде – о нет, дед Дэна занимался недвижимостью и оставил внуку приличное наследство. А Дэн взял это маленькое золотое яичко и вывел из него множество жирненьких цыплят. Он объединил любимое хобби с работой, создав великолепную линию одежды для сёрферов. Начинал Дэн с крошечного магазина в ПБ, а теперь он – гордый владелец шикарного небоскреба в Ла-Хойе, престижном квартале Сан-Диего. Майки с логотипом в форме буквы N мелькают не только в Сан-Диего, но и на улицах Парижа, Лондона, а может, даже какого-нибудь Уагадугу.

В общем, денег у Дэна Николса было завались.

А еще он отлично владел доской, поэтому среди джентльменов его мнение ценилось особенно высоко.

Проплыв за еле видной волной, Дэн Николс обнаружил Буна, безмятежно загорающего на своем лонгборде. [4]4
  Лонгборд– доска для сёрфинга, отличается от стандартной большей длиной.


[Закрыть]

– Что нового? – поинтересовался он.

– Волн нет, – лаконично ответил Бун. – Привет, Дэн.

– И тебе привет. А чего ты с конвоирами не ушел?

– Лень, – честно признался Бун. – Лень, да и работы мало.

Если бы Бун не держал собственное агентство, то назвал бы себя безработным. Впрочем, какая разница, как сказать, мало работы или ее нет, если это примерно одно и то же.

– О, я как раз об этом и хотел с тобой поговорить, – оживился Дэн.

Бун приоткрыл глаза. Дэн говорил вполне серьезно, что было на него непохоже. Обычно он излучал радость и беззаботность, да и почему бы нет, собственно говоря? Вы бы тоже сияли как начищенный медяк, если бы у вас на банковском счете лежало несколько десятков миллионов.

– Чего такое, Дэн?

– Может, отплывем чуть подальше? – предложил Дэн. – Дело вроде как личное.

– Конечно, – кивнул Бун и пропустил Дэна вперед.

Через пятьдесят метров они остановились. Тут подслушать их смогли бы только бурые пеликаны. Эти птички считаются в Пасифик-Бич чем-то вроде талисмана. В их честь даже воздвигли статую – прямо под вышкой спасателей, на которую в ту самую минуту карабкался Дэйв, предвкушая очередной день любования фигуристыми туристочками.

– Не так-то просто все сформулировать, – печально улыбнулся Дэн.

– Да ты не торопись, – улыбнулся в ответ Бун.

Скорее всего, думал он, Дэн подозревает какого-нибудь работничка в воровстве или промышленном шпионаже. Для него, такого счастливого и лояльного босса, это стало бы ударом. Да и люди, начинающие карьеру в фирме Николса, изо всех сил старались в ней удержаться. Как-то Дэн уже предлагал Буну работу в его компании, в любое время и на любых условиях, и пару раз Бун даже подумывал, не согласиться ли. Если уж и работать где-то с девяти до пяти (гадость-то какая, мысленно содрогнулся Бун), то лучше «Николса» места не найти.

– Кажется, Донна мне изменяет, – выдавил наконец Дэн.

– Быть такого не может.

– Бун, я сам до конца не уверен, – пожал плечами Дэн и поведал ему типичную историю: жена срывается на какие-то непонятные встречи, проводит кучу времени со своими подружками, которые на самом деле ее уже давным-давно не видели; она стала отстраненной, рассеянной, неласковой.

Донна Николс – потрясающая красавица. Высокая лощеная блондинка с бесконечными ногами – одиннадцать баллов по десятибалльной калифорнийской шкале. Если бы у них с Дэном были дети, она бы точно вошла в списки МКНТ. [5]5
  МКНТ– Мамочки, Которых Неплохо бы Трахнуть (сленговое выражение, впервые упомянутое в фильме «Американский пирог»).


[Закрыть]Эту супружескую пару мечтал поместить на свой плакат местный филиал Ассоциации красивых людей Южной Калифорнии.

Правда, для этого они недостаточно заносчивы, подумал Бун. Донну он близко не знал, но Николс всегда поражал его своей добротой, скромностью, сдержанностью и щедростью. Очень жаль, что все у них так получилось – конечно, если она и правда ему изменяет.

Выяснить это и предстояло Буну.

– Возьмешься за это дело, Бун? – спросил Дэн.

– Не знаю, – честно сказал Бун.

Матримониальные разборки – редкостная клоака.

Подобные дела – все эти слежки, дешевые мотели, грязные простыни – всегда навевали на него депрессию и никогда не кончались добром. При расследовании таких случаев Бун ощущал себя каким-то мерзким извращенцем, которому к тому же потом приходилось сообщать клиенту либо о предательстве жены, либо о наличии у него нездоровой паранойи, что рано или поздно разрушает любой брак.

Варианты один другого краше.

С радостью приниматься за такие дела может только психопат.

Бун ненавидел эту работу и расследованием супружеских измен практически не занимался.

– Пожалуйста, я прошу тебя как друга, – заговорил Дэн. – Я просто не знаю, к кому еще обратиться. Я уже с ума схожу. Я ведь ее люблю, Бун. Безумно люблю.

Что, разумеется, ничуть не облегчало задачу Буна. В Южной Калифорнии тысячи браков основаны на крепком, ничем не прикрытом цинизме: мужчины заводят себе хорошеньких жен, постепенно меняя их на все более молодых и красивых; женщины выходят за богачей в расчете на крупные алименты; молодые парни женятся на старых тетках, чтобы получить доступ к их холодильникам, кредиткам и уютному дому, где потом радостно трахают официанток и моделей. Если уж браться за дело о неверности, то пусть это будет одна из таких пар, в которых супругам друг на друга попросту наплевать.

Но что, если это и впрямь любовь?

Ох-ох-ох.

Как неоднократно замечали умные люди, любовь – ранит.

И, судя по виду Дэна Николса, его любовь уже порядочно поколотила. Он еле сдерживал слезы, готовый вот-вот нарушить важнейшее правило часа джентльменов: мужчины не плачут. Никогда. Местные джентльмены – люди старой закалки, они считают, что на «Шоу Опры» [6]6
  «Шоу Опры»– американское телевизионное ток-шоу, в котором преимущественно обсуждаются проблемы, связанные с жизнью женщин.


[Закрыть]обсуждают исключительно оперу – которую они, разумеется, презирают. Конечно, испытывать какие-то эмоции не зазорно. Например, когда смотришь на фотографии внуков. Но демонстрировать их, а уж тем более лить слезы… Недопустимо.

– Я посмотрю, что там к чему, – пообещал Бун.

– Деньги – не проблема, – быстро добавил Дэн. – Господи, неужели я это сказал?

– Это стресс, – улыбнулся Бун. – Послушай, я понимаю, вопрос неприятный, но… Ты не знаешь… Не подозреваешь кого-нибудь конкретного?

– Нет, – покачал головой Дэн. – Думаю, тебе придется сесть ей на хвост. Ну, последить за ней. Это ведь так делается?

– Можно и так. Но давай сначала попробуем вариант попроще. У нее ведь есть мобильный телефон?

– Айфон, – кивнул Дэн.

– Ну конечно, что же еще. Сможешь в нем покопаться так, чтобы она не заметила?

– Думаю, да.

– Отлично. Посмотрим, не всплывут ли какие-нибудь непонятные номера.

Удивительный факт: неверные жены и мужья с полной беспечностью относятся к своим мобильникам – обмениваются сообщениями, вносят любовников в списки контактов, постоянно звонят им, словно и дня не могут прожить друг без друга. А еще ведь есть электронная почта. Определенно, современные технологии превратили любителей адюльтера в идиотов.

– И проверь ее компьютер, – добавил Бун.

– Понял, хорошо.

Да что уж тут хорошего, подумал Бун. Гадость. Но уж лучше так, чем следить за ней из машины. А если повезет, то в телефоне и почте не окажется никакого компромата и он сможет обрадовать Дэна.

– Я скоро на пару дней уезжаю из города, по делам, – добавил Дэн. – Думаю, тогда-то она и…

Окончание фразы растаяло в воздухе.

Мужчины поплыли обратно к берегу.

Все равно час джентльменов подошел к концу.