Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

– Имеешь что-то против капусты, колдун? – Поинтересовалась так и не двинувшаяся с места горянка.

– Я маг. – Терпеливо поправил северянку юноша. – И если это вас действительно интересует, госпожа Сив, то не люблю. Меня от нее мучает изжога. И пучит. В мои планы не входило половину ночи бегать в кусты.

– Как писал медикус Авсен, капуста есть способствует очищений кишечник, а пустые кишки обычно есть всегда требуют еще чуть-чуть капусты. Это есть закон жизни господин Алдия. – С философским видом изрек Ринькофф и его мясистое, полнокровное лицо исказилось в невеселой в усмешке. – Но если вы есть против походный похлебка, то я есть с радостью забрать себе долю. Командир наемников красноречиво похлопал себя по распирающему пластины бригантины животу. Вы есть ехать на лошади, господин магикус, а я и мои сольдатен весь день сильно шагать и сбивать ноги по дорога. Так что, мы и мой отряд есть немного сильно проголодаться.

– Ты знаком с учением великого Авцена? – Явно удивился маг. На бледном лице Алдии проступило выражение нескрываемого любопытства. – Не знал, что люди… вашей профессии интересуются учениями великого медикуса.

– Я есть немного знаком с учение о проистечении жизненных жидкостей, господин магикус. – В наполовину скрытых нависшими веками глазах командира наемников заплясали бесенята. – Во время четырнадцатой северной кампаний, наш полковой лекарь есть очень любить давать сольдатен полезный совет, подкрепляй при этом свой речь словами этот великий лекарь. Правда это ему не есть помогло. Он есть получить стрелу из кустов. Прямо в сердце. Магикус и лекарь есть очень часто отказываться от панцирь. Говорят, что его есть тяжело носить. Болеть спина, болеть ноги. Это есть не правильно. Тяжесть есть можно терпеть. Стрела в сердце есть совсем терпеть невозможно. Уходить за пределы лагерь есть один сам тоже неправильно. – Красноречиво окинув юношу с ног до головы долгим, придирчивым взглядом, гармандец подергал усы. – Позвольте есть дать вам немножко еще один совет, господин магикус. Не есть хорошо гулять один. Даже если есть надо освобождать пузырь или кишечник. Если господин Гаррис есть позволит, и господин магикан не есть против, я приставить к вам пару своих сольдатен.

– Железо мешает истечению энергий. – Болезненно скривился маг и смахнув с носа набежавшую каплю пота повернулся в сторону с интересом прислушивающейся к разговору северянке. – Не стоит меня недооценивать, господин Ринькофф. Может, я и не умею держаться в седле и уступаю грубой силой даже самому слабому из ваших людей, но я могу позаботиться о себе сам. И мне не нужны телохранители. Шумные, потные, гремящие железом. Магия, занятие степенное, не терпящее суеты и лишнего шума. Хотя, во всех правилах бывают исключения. Не так ли, госпожа Сив?

– Защитный круг. – Неопределенным тоном протянула проигнорировавшая вопрос юноши великанша. Ноздри горянки затрепетали будто она к чему-то принюхивалась. И без крови и жертв. Сильное колдовство. – Повернувшись к магу дикарка широко улыбнулась. – Так вот почему у меня в брюхе будто кузнечики скачут. Думаешь, могут быть проблемы?

– Не хочу получить стрелу в сердце. – Продемонстрировал воительнице два ряда удивительно ровных, мелких, словно яблочные косточки зубов юноша. – А сейчас, госпожа моя, если вы конечно не против, не могли бы вы мне помочь? Что-то ноги не совсем держат… Здесь просто отвратнейшие силовые линии. Готов голову заложить, что тут недалеко было капище или жертвенник. Да еще и подземная река мешает… – Уперев в землю свой посох маг сделал пару шагов по направлению к великанше и ничтоже сумнящись положив ей руку на локоть виновато пожал плечами. – Прошу простить за фамильярность, но привычной опоры мне уже маловато. Голова кружится.

– Капище? – Нахмурилась Сив и поддержав пошатнувшегося мага обменялась с командиром Диких котов обеспокоенными взглядами.

– Очень старое. Не знавшее крови уже лет сто. Или двести. – Вяло отмахнулся практически повисший на руке великанши маг. – Не стоит беспокоиться. Проход на другую сторону давно закрыт. Только остаточные эманации. Не слишком хорошее место. Беспричинный страх, плохие сны. Не больше. А вот линии лей[11] до сих пор будто в кровавой скорлупе. Здесь убили кого-то из пришедших. Или очень сильно ранили… Грязная энергия, ее много и она прекрасно подходит для боевых чар, но для охранных совершенно не годится. Пришлось использовать собственные силы. Зато… – Маг широко зевнул. – Зато, если кто-то подойдет к лагерю с недобрыми намереньями, то его будет ждать несколько сюрпризов.

– Холод. – Понимающе кивнула продолжающая внимательно изучать скрытые тьмой окрестности Сив. – Смертным холодом пахнет.

– Хм… Вашему магическому чутью можно только позавидовать. Так точно определить природу заклятия. – Юноша восхищенно цокнул языком. – А вы никогда не хотели учиться магии? Задатки у вас конечно, насколько я вижу, мягко говоря невеликие, но вот такое природное чутье… Оно многого стоит. Если будете стараться к концу обучения получите седьмой или даже шестой класс…

– Нет. Не люблю колдовство. – Покачала головой дикарка. – Оно… Жуткое. А еще говорят, что колдуны от магии иногда взрываются. Лопаются как брюхо снулой рыбы на солнце.

– Кхм… – Алдия смущенно кашлянул. – Ну… Думаю каждому свое. А я вот всегда любил все непонятное и таинственное. А еще лед. Лед… Вы не представляете насколько это удивительная субстанция. Структура его кристалла настолько разнообразна и если позволите многогранна, что… – Осекшись на середине слова волшебник виновато глянул на недоуменно смотрящего на него командира наемников. – Простите, увлекся. Главное запомните, если кто-то ночью захочет в кусты… Молодой человек вяло махнул рукой. Не забудьте пожалуйста меня предупредить… А лучше справлять естественные надобности не уходя с поляны…

Сив ненадолго задумалась

Предлагаешь сикать в костер? – Спросила она и отпустив локоть мага перехватила его за талию. – Вонять же будет.

– Нет, конечно. – Благодарно улыбнулся великанше юноша. Но, моя защита довольно сложная конструкция, я бы не хотел ее нарушать. К тому же, по ту сторону фургонов уже вырыта и даже огорожена довольно неплохая яма для отправления естественных потребностей.

– Я пошутила. – Явно смутившись буркнула Сив и повернулась к Ринькофу. – Кажется, ты что-то говорил насчет похлебки? Я бы не отказалась немного пожрать. Да и колдуну надо поесть.

– Я маг. – Терпеливо произнес Алдия и громко зевнул. – Магистр кристальных чар. Третьей категории.

–

Несмотря на довольно отвратный внешний вид и острый запах залежавшейся в бочке кислой капусты Айнтопф[12] у гармандцев вышел не только наваристым и сытным, но также довольно вкусным и некоторое время над лагерем слышалось только чавканье да стук деревянных ложек. Особое воодушевление среди воинов вызвало распоряжение Августа нацедить каждому по кружке вина из бочки. Похоже, единственными, кому этот приказ барона пришелся не слишком по душе были маг и дикарка.

Пригубив немного карминово-алой жидкости кудесник с отвращением сплюнул вино под ноги и заявив, что северные сорта винограда слишком тяжелы для его желудка с легкостью уступил свою кружку довольно хрюкнувшему Ринькоффу. Успевшая расправится со своей порцией капусты Сив, взвесив деревянную чашку в руке угрюмо посмотрела на доставшуюся ей долю пробормотала что-то вроде «Этой каплей и рот-то не испачкать», аккуратно поставила ее на траву и подвинув к себе котел с остатками каши принялась споро орудовать ложкой.

– Ну что же. – Откинувшись на своем походном «троне» Август промокнул губы кружевным платком и спрятав его в рукав бархатного камзола принялся выстукивать пальцами замысловатую дробь по краю стоящего от него по правую руку раскладного столика. – Сегодня мы прошли почти десять лиг[13] и завтра еще до полудня выйдем к…

– Дубки. – Подсказал барону сидящий на вытащенном из обоза бочонке, степенно обкусывающий зажаренную над огнем кровяную колбаску Гаррис.

– Дубкам, благодарно кивнул юный барон. Как вам известно, мы можем встретить там смешанных… – Сделав паузу цу Вернстром дождался пока утихнут редкие смешки конных дружинников, помассировал переносицу и вздохнул. – И как вам известно, в нашей команде есть два… специалиста именно по подобным… проблемам. И по понятной вам причине, мне кажется, что сейчас самое время узнать их соображения.

– Кха… – Поспешно отставив в сторону полупустую миску Ллейдер вскочил и сделав пару вихляющихся шагов по направлению к догорающему костерку склонился в низком, замысловатом поклоне. Вокруг костра вновь раздался смех. Долженствующий выражать уважение к благородному владетелю земли жест в точности повторял те ужимки, что изображают бродячие ваганты, играющие придворных в своих площадных пьесах. – Как скажете, ваше сиятельство, господин, барон, как скажете. – Дождавшись тишины, Ллейдер, вновь поклонился. Если бы вы не спросили, я, ваш покорный слуга, никогда бы не решился, выносить свои скромные мысли, в сияние светоча вашей военной тактики и несомненно гениальной стратегической мысли, но ежели вы по милости своей мудро решили спуститься со своих сиятельных высот, до черной кости скромных тружеников на ниве убиения и усекновения мерзопакостнейших и несомненно злокозненнейших последышей демонической крови…

– Если это смешанные, то у них нора где-то рядом должна быть. – Неожиданно громко проворчала Сив и облизав ложку отставила в сторону вычищенный почти до блеска котелок. – И здоровенный выводок. Смешанные тупые. Далеко ходить не любят. Мести не боятся. Потому ведут себя как животные. Если считают территорию своей – устраивают набег. Но думается мне, что это не они. Так не бывает, чтобы раз и нора. Была я как-то в Дубках. Там вроде как рядом ни пещер ни штолен старых нету. Холмы недалече есть, но пещер там не помню. И горо… деревня большая. Чтоб на такую напасть сильная стая нужна.

– Ты уже бывала в Дубках? – Подался вперед явно напрягшийся Август. – Ходила к холмам? Как давно это было?

– Ну… э-э-э… – Несколько растерявшись дикарка покопалась в затылке. – Ходила ярл. То есть барон. Зиму назад. Когда эти самые дубки и ставили. Меня наняли искать тропы для больших телег. И броды через Бешенную. Места под дороги нашла. Кивнув головой в сторону края поляны Сив довольно ухмыльнулась. А вот брода нет. Деревню тогда только-только строить начали. Пара дворов да колодец. А вот холмы пустые как сума у нищего. Даже духи леса те края стороной обходят. Ни родников, ни полезных трав. Дикий лес. Папоротник да сосняк. Охоты в таком лесу тоже никакой. Слишком все заросло. Только ноги поломаешь. Пустое место.

– Я бы хотел услышать про смешанных. – Откинувшись на спинку стула небрежно махнул рукой Август. – Продолжай.

– Ну… великанша немного задумалась. – Ну чего рассказывать-то… Что с Дубками произошло… Как по мне не смешанные это, ярл. Мелкие поганцы южнее старого вала обычно не ходят. – Перехватив цепкий взгляд командира гармандцев северянка криво усмехнулась. – В этих краях, самый опасный зверь тот, что на двух ногах, и синей глиной[14] рожу красит. Слышала в Гримвальде пару месяцев назад был большой пожар. Может пикты решили переселиться южнее. Или устроить большой поход. И если не как обычно налетели, чтобы овец угнать да пару девок стащить, а целый поселок вырезали, то значит решили устроить войну. Или оголодали настолько, что им уже все равно. И так и так плохо.

В лагере воцарилась напряженная тишина.

– Пикты? – Первым, как и подобает командиру, нарушил затянувшуюся паузу Август. – На моей земле? И что, бесы возьми значит старый вал? – На лице юноши промелькнула гримаса неприкрытого раздражения. – Я разве об этом тебя спрашивал?

– Не обращайте внимания, добрейший господин, бросив на заинтересовавшуюся содержимым своей винной чашки великаншу убийственный взгляд, Ллейдер картинно всплеснув руками расплылся в широкой, совершенно неискренней улыбке. Создатель, в неизбывной своей милости щедро оделил мою напарницу воинскими умениями и силой но совершенно не позаботился о рассудительности и кротости языка. Да вы об этом уже знаете. Болтает, что на ум придет. Словно птица-пересмешник. Если вы позволите я…

– Старый вал, это та цепь крепостей южанских, что тут тысячу лет назад была. – Вновь перебила арбалетчика великанша и небрежно подхватив кружку с вином двумя пальцами опрокинула ее содержимое себе в рот. – Или две тысячи. Про нее еще в висе[15] о походе Терна Громогласного поется. Это отсюда лиг на триста севернее. От гор начинается и прямо в гнилые болота идут. Вот там смешанных полно. И прочей дряни тоже. Тролли, волколаки, умруны, двухголовые псы-людоеды, выводки дикой плоти и прочее семя йотунов. Там урочища сплошные да марь. А в этих краях ублюдки только в самые холодные зимы появляются. Когда горячие ключи на болотах замерзают и река льдом встает.

– Что за чушь… – Процедил уже не скрывающий раздражения Август и оглядев свое войско несколько неуверенным взглядом вновь повернулся к дикарке – Да будет тебе известно, защитная стена и девять великих башен были возведены чуть больше тридцати лет назад и с тех пор империя только расширяет свои границы. То, что ты говоришь… Да как вообще можно верить в подобную… подобную… – Барон болезненно сморщился и утер вновь выступивший на лбу пот… – Нелепицу. – Закончил он и вновь отвалившись на спинку стула потянулся к украшенному серебром походному кубку. Конные дружинники согласно закивали. Гармандцы сидели молча. Устроившийся на притащенном наемниками бревне, завернувшийся в свой плащ, словно гусеница в кокон Алдия неожиданно громко чихнул.

– Если перейдешь реку, барон, пройдешь лиг двести на северо-восток, переплывешь болота, а потом взберешься на холм, что увидишь на севере, то сможешь своими глазами полюбоваться на цепь огромных каменных домов. В десять раз больше чем, тот что ты себе строишь. Только твой с теми в сравнении как песчинка и булыжник. – Безразлично пожала плечами Сив. – Они из черного камня и их стены оплавлены все как от большого жара. Камни спеклись друг с другом, превратившись в черное стекло. А потом льдом покрылись от холода. Если ходить там слишком долго начинаешь болеть. Сначала у тебя начинают выпадать волосы, потом зубы, а потом ты превращаешься в умруна… Помнится, я там бурдюк отличного виски потеряла… Смешанные вышли из урочища, мать их… Прижали на переходе. Там тропка между топей была узкая… Засыпали нас стрелами из своих луков как уток… Тогда от нашего отряда только я осталась.

– Заткнись Сив! – Не утомляй нашего господина байками из своих пьяных кошмаров! Твое дело черепа разбивать да челюсти сворачивать, а не… – Неожиданно зло взвизгнул Ллейдер, но перехватив полный мрачного обещания взгляд, положившей руку на рукоять ножа, горянки, застыл сгорбившимся, будто внезапно лишившееся опорного шеста пугало. – Не слушайте ее мой сиятельный господин, у бедняжки в голове опять все перепуталось. Это от дневной жары и тряски. Она же, сами уже наверно поняли, ни умом ни пониманием не блещет. Горцы все такие. Ходят зимой без шапок оттого и результат. Запарилась в фургоне, видать, вот умишко в узел и свернулся. Болтает что ни попадя. Надо же город древний увидела. – Угодливо поклонившись надувшемуся, будто жаба, Августу, Ллейдер развел руками в обезоруживающем жесте. – Зато дерется она любо дорого смотреть. За год, что мы вместе, она в семнадцати судебных поединках была и ни одной царапинки. А один раз вообще забавно получилось. Два брата судились. Купец со старостой. За землю и проход на торжище. Староста рыцаря нанял. Из какого-то ордена. Здоровенный детина был, доспехи сверкают, меч весь в серебре, перья на шлеме… А купец, что на бобах к тому времени сидел последнее серебришко сгреб и нас нанял. Этот рыцаренок как Сив, что против него вышла увидал сразу смеяться стал, мол он в баб не мечом а кое-чем другим тыкать привык. Да только веселился он не долго. Сив ему первым же ударом задницу то располосовала аккурат на четыре части…

– Хватит! – Рявкнул, покрасневший как рак цу Вернстром. – Гаррис, я обычно доверял твоим решениям, но сейчас у меня такое ощущение, что в мой отряд попали не воины, а гребаные ваганты! Я терпел этот балаган сколько мог. Хватит с меня этой…

– Она говорит правду, господин Агуст. – Неожиданно подал голос Алдия. – Великая стена, или вал Адиана, которую мы все знаем далеко не первая. И даже не вторая. И хоть детские сказки про круг из магов-рыцарей – защитников великой цитадели, что построили вокруг разлома не более чем обыкновенная выдумка, северней топей, почти на границе разломных пустошей, действительно стоят города и замки-твердыни – цепь древних укреплений. А за тем заслоном, о котором говорит Сив есть и третья цепь крепостей. И возможно четвертая. Но в этом я не уверен. Слог древних летописцев довольно запутан. А отправить экспедицию к Разлому в наше время Лютецкий университет не считает возможным. Люди теряли и возвращали себе Подзимье столетиями. А до нас это делали древние, когда боролись с пришедшими. Те города и фортеции не имеют отношения к Империи. Но они точно были. Сомнения в этом нет. Сейчас политическая обстановка на юге довольно спокойна, и Наместник, решил, что пришло время заселить безлюдные земли. Снова.

– Очень занимательно и познавательно, Алдия. Но, мне кажется, мы отвлеклись от сути. – Ледяным тоном проронил внезапно успокоившийся Август. – Смешанные это или нет, мы узнаем на месте. Если досточтимая ловчая, голос юноши наполнился ядом, права и это пикты… Что же… Думаю мы сумеем преподать им пару уроков. А если все же нас ожидают исчадья изнанки, было бы очень полезно узнать о повадках смешанных… Тебе есть, что сказать… Сив?

Над лагерем воцарилось долгая, томительная, прерываемая лишь слабым потрескиванием костерка, пауза.

– Смешанные обычно мелкие, проворчала наконец великанша. – Медленно встав, горянка отряхнула прикрывающий бедра плед, поправила стягивающий талию пояс, пригладила косы, и шагнула поближе к костру. – Мелкие, но сильные и очень быстрые. Любимое оружие – копье, а любимый удар понизу. – Легко оттеснив зашипевшего словно рассерженный кот магута в сторону, дикарка, сжала кулак будто сжимала в руке оружие, и резко выбросив его вперед, развернувшись провела ребром ладони над землей. – Обычно они целят в бедро или пах. Под щит. Колют в ступню. Кулак резко двинулся вперед и вниз. Или в лицо. Развернувшись на середине движения рука северянки змеей метнулась вверх. Любят нападать сзади. Пока несколько отвлекают тебя, связывают боем, а самый проворный уходит за спину и подсекает ноги…

– Ты совсем дурная что-ли, девка? Так любой, кто знает с какого конца за копье брать делает. Ты, новое чего расскажи. – Подал голос один из конных дружинников Августа и огладил свисающие на грудь, рыжие, словно пук раскаленной медной проволоки усы. – Или магуту, вон, рассказать дай. Он хотя бы смешной.

– А ну заткнулся, Броюмир! – Прогремел внимательно следящий за эволюциями северянки Гаррис. – А то завтра не ты на коне, а конь на тебе скакать будет!

Почесав в затылке северянка окинула взглядом лагерь и заложив большие пальцы рук за пояс принялась неторопливо покачиваться с носка на пятку.

– В ближний бой с ними вам лучше не лезть, у этих поганцев очень крепкая шкура, почти как латы вареной кожи[16]. – Голос великанши стал глухим и отстраненным. Так что легким секущим или подрезающим ударом не взять. Лучше всего либо в глаза и пасть колоть, либо рубить. С проносом, напролом. Тут конечно сподручнее будет не мечом, а топором работать. Или булавой. И сразу по башке целить. С копьем все просто и как всегда. В морду им тыкать, или просто наколоть да придавить. Они очень живучие, так что если свалил сразу добивать надо. А то прикинется мертвым, дождется момента и загонит нож в спину. А ножи у них почти всегда отравленные. Они вообще честного железа не любят. В основном используют змеиный яд. Ну или в дерьме на крайний случай оружие изваляют…

– Сказки. – Чуть слышно буркнул себе под нос Брюмир. – Брехня это все.

– Я сказала, а ты услышал. – Безразлично пожала плечами великанша.

– Еще что-нибудь? – Снисходительно проронил Август. Лицо цу Вернстрома буквально излучало скепсис. Судя по улыбкам воинов большинство людей в отряде полностью разделяли сомнения барона.

– Если в гнездо идти придется… Их лучше всего на заре или на закате брать. Сначала выследить логово, перекрыть все отнорки, а потом идти внутрь и резать. – Немного подумав буркнула Сив. – Сон на них как покуда солнце горизонта касается нападает. Мне один… знакомый говорил что это не сон… а ступе… сутпрп… – Дикарка на миг замешкалась. – Сту-пор, вот. Они с дня на ночь… перекидываются как бы… Даже если проснуться, будут вялыми как осенние мухи. И еще в каждом выводке есть как минимум пара гренделей. И обязательно шаман.

– Грендели? – Подался вперед Гаррис. – А это еще кто?

– Не все смешанные мелкие, добрый господин. И не все имеют в жилах толику только человеческой крови. – Вновь вклинился в разговор Ллейдер. – Те, которые рождены от крупного животного или с применением мерзких кровавых ритуалов, немного… отличаются. Две или даже три головы, рога, рост примерно на голову выше, чем у моей славной, но слишком болтливой, компаньонки. Говорят некоторые из них не меньше быка и намного, намного сильнее. В гарманде их называют горными королями, в Ислеве оргами, и свинотаврами а на родине моей подруги гренделями.

– Грендели. Кентавры со свиным телом. Трехрукие великаны. – Понятливо кивнул Алдия. – На бледном лице юноши расцвела загадочная улыбка. Я тебя правильно понял?

– Три руки, это редкость, как и две головы, но некоторые называют их и так, господин маг. – Снова склонился в вихляющемся поклоне Ллейдер. – На губах стрелка зазмеилась кривоватая ухмылка. Как по мне, главное не подпускать этих тварей близко. Болт в башку и все.

– А если нет арбалета? – Вновь подал голос судя по лицу с трудом сдерживающий смех рыжеусый.

– Молись своим богам, чтобы они сделали твои ноги быстрыми. – С обиженным видом буркнула Сив и отойдя от костра села на землю скрестив ноги. – Грендель ударом кулака всадника вместе с лошадью валят. И железный шлем в лепешку плющит. Никакая броня не спасет.

– Брехня. Отмахнулся усач. Не верю я во всех этих фей и единорогов. Их тысячу лет назад всех перебили.

– Дело ваше, доблестный господин. – Хитро прищурившись Ллейдер огладил ложе висящего на плече арбалета, и снова поклонился Августу. – Но как по мне, самое главное в приграничье, не снимать кольчуги даже ночью. Хоть смешанные, хоть пикты просто обожают устраивать засады. Пару залпов из луков по спящему лагерю, прекрасная шутка.

– Верно говоришь. – Буркнул Гаррис и покосился в сторону устало отвалившегося на спинку своего сиденья Августа.

Перехватив взгляд начальника своей гвардии барон чуть заметно покачал головой.

– Спасибо Ллейдер. И тебя тоже, Сив. Это было… познавательно. – Лицо молодого человека буквально излучало раздражение и презрение. – Мне остается только надеяться, что ваши клинки острее ваших языков.

Дружинники дружно захохотали. Пару кантонцев подхватило смех. Алдия чуть заметно дернул щекой и недовольно цокнув языком уставился на догорающий костер немигающим взглядом. Всем своим видом изображающий восхищение шуткой господина Ллейдер согнулся в подобострастном поклоне. Угадать эмоции дикарки было решительно невозможно. Наклонившись вперед северянка не мигая глядела в костер. На дне ярко-голубых будто предгорозовое небо глаз вспыхивали багряные всполохи.

–

– Сив, нет!

Острый край тяжелого, покрытого рунами, топора с треском врезается в лед. Плечо сводит от острой боли, в спине что-то хрустит и щелкает. В нижней части живота, там, где из плоти торчит потемневшее от крови, обломанное древко стрелы, будто разгорается костер. Но удар все равно выходит хорошим. По скользкой, почти лишенной снега поверхности под ногами расползаются глубокие трещины.

Дзанг! Земля шатается, от поглотившего, сузившийся, до места там, где болит, мир, огня и под ноги девочки падают частые капли, парящего на морозе, застывающего на льду празднично яркими пятнами, багрянца. Руки вновь сжимаются на скользкой от крови рукояти. Еще утром казавшийся легким как пушинка топор – подарок, добродушно пошутившего, что ей следовало бы родится мальчиком, отца, кажется сейчас неподъемным. Сжатые зубы скрипят и крошатся, на губах надуваются кровавые пузыри.

– Сив, стой!

Удар выходит что надо. Трещины во льду увеличиваются и расходятся на добрые пол десятка шагов вокруг. Предательская поверхность под ногами начинает скрипеть и трещать при каждом движении.

Дзанг! Дзанг! Дзанг! Дзанг! Ребра будто обливают горячей смолой. В глазах плывет. Голова сама собой опускается вниз и теперь она видит вошедшую ей в грудь по самое оперенье стрелу. Это пятая? Нет… шестая..

Мир снова качается, словно попавшая в бурю лодка. Сив слышит смех. Звук кажется, чужим, далеким, неприятными. Так мог бы смеяться почуявший добычу дикий зверь-перевертыш. Мироздание пляшет, кружится и трясется все сильней, треск под ногами становится все громче и ей требуется некоторое время, чтобы понять, что смеется она сама. Поле зрения сужается, превращается в кроваво черный, пульсирующий тоннель, и нашедшей в себе силы разогнуться девочке-подростку приходится повернуться, чтобы их увидеть. Да. Как она и предполагала. Последний залп лучников почти не проредил ее «воинство». Только бедняжка Агнес-швея, скулит и, пятная лед алым, пытается выдернуть засевшую в ляжке стрелу. Значит, целятся только в нее. Остальных хотят взять живыми. Это хорошо. Значит, она все же успеет прихватить их с собой. Должна успеть. Бог-зверь ее не оставят. Прошло всего несколько дней с того момента как она принесла ему в жертву более дюжины воинов. О да. Несуразная, тощая девчонка-подросток смогла отправить на суд богов, больше напавших, чем весь остальной род. Предки будут ей гордиться. Жаль, что некому будет сложить вису про этот бой. Очень жаль. Остается только надеяться, что высокие сейчас на нее смотрят. Интересно за ней придут валькирии? Или она сама должна будет пройти по лезвию[17]? И какие они – эти валькирии? Впрочем, скоро она это узнает… Наверняка.

Сказать по правде она поняла, что это конец еще вчера. Когда на перевале упал и не поднялся последний из взрослых мужчин. Не взятый в торговый поход на юг, оставленный присматривать за хозяйством, потому что на днях провалился в ручей и начал сильно кашлять, Гуннар был могучим воином. Он не сломался, даже когда секира одного из нападавших лишила его руки до локтя. Именно он поджег длинный дом и сделал так, что они смогли сбежать. Именно он несколько дней, безропотно взваливая на себе самые тяжелые грузы и помогая остальным, не выказывая ни слабости, ни страданий, носил засевший в мощном загривке наконечник стрелы. Шел наравне со всеми, даже когда раны и ожоги воспалившись, стали пахнуть мертвечиной. Но вчера на перевале их застигла буря, ударил мороз, и Гуннар упал. А когда она склонилась над ним, его душа уже оставила стремительно остывающее тело. Хорошая смерть. Что сделали с теми, кто не успел сбежать, думать не хотелось. Совсем.

Они пришли под утро. Шесть десятков угрюмых, крепких мужчин в броне и с оружием. Островитяне. Бороды заплетенные в косы. Богатая одежда. Синяя имперская сталь. Сказали, что шли на юг, наниматься к южанам в хирд, но на перевале сошла лавина и они просят принять их как гостей, переждать несколько дней, пока снег не слежится и путь через горы снова не откроется. Перевязали мечи[18], по закону гостеприимства выпили из обшей чаши смешанного с козьим молоком пива. Они были чужаками, островитянами, но не носили цвета враждебных родов и потому никто не заподозрил худого. Зима это время торговли и гостеприимства, а не войны. Никто и думать не мог о том, что чужаки принесли с собой не мир а меч. Пока не стало слишком поздно. Пока ее родичей не стали резать во сне. Возможно, кому-то приглянулся одаль. Островным всегда не хватало земли. И они захотели забрать чужую. Ее тучные, по местным меркам, летние луга и часть берега богатого рыбой горного озера. А может это был просто вик, оголодавшего, несмотря на имперское зерно и солонину, за необычно холодную зиму, клана, прознавшего, что их селение осталось почти без защиты. Какая разница.

Теперь, ее войско составляли несколько слишком маленьких, чтобы держать оружие детей, пять женщин – трелей, однорукий ромеец – тоже трель, живущий с ними, потому как умел читать и даже писать, да старый как сами горы, наполовину ослепший дед, что последний раз брал в руки оружие еще при Груми – Волосатом пузе. В те времена, когда Подьзимье о империи и не слышало. Насмешка судьбы. Сильные воины погибли, а древний, разваливающийся на ходу старик выжил. Мгновение поглядев на то, как неловко руки женщин и детей сжимают выданные им ножи и сулицы, как трясутся побелевшие от страха губы дважды крикнувшего «нет», ромейца, Сив с трудом сдержала рвущийся из груди стон. Боя не будет. Врагов слишком много. Слишком долго они убегали. Слишком ослаб их дух пока они шли через горы. Слишком она… устала.

Перед глазами мелькали красно-черные пятна, становившийся с каждым вдохом все тяжелей топор, оттягивал руки, но Сив нашла в себе силы развернулся в противоположную сторону. Нападавшие не торопились. Вчерашняя буря смела со льда почти весь снег и идти было скользко. Да и некуда беглецам деваться, противоположная сторона горного озера, угрюмая, поднимающаяся на добрую сотню локтей, вертикальная стена серо-голубого льда. Старый ворчун – один из крупнейших ледников Раколотого нагорья. Чтобы подняться на него, нужны опытные проводники, крюки, сапоги с гвоздями и несколько часов времени. До первых рядов хольдаров[19] было еще довольно далеко, шагов семьдесят, но удивительно обострившийся слух с трудом держащейся на ногах девочки-подростка различал их тяжелое, нетерпеливо-предвкушающее, дыхание, чуть слышное побрякивание намасленных кольчуг, шелест вынимаемых из ножен мечей. Их было много. Слишком много. Больше трех десятков. Что же… Для такой, как она это большая честь. Наверное. Значит, ее все же боятся. Зря. Потому как она не знает, что делать дальше. И поэтому все, что ей остается это долбить проклятый богами лед.

Но в ту ночь она заставила их уважать себя. Она сама не знала, как и что она тогда сделала, помнила лишь как один из налетчиков, оторвавшись от задранной юбки, уже прекратившей стонать женщины, легким движением протыкает мечом, пришпиливая к длинному столу, безвольное тело и разворачивается к ней. Помнила его смех и стекающую с блестящего лезвия кровь. Помнила, как приближаются к ней остальные. И собственный крик. Когда женщина развернула к ней перекошенное страданием лицо. Мама… А потом была тьма. Очнулась она только на следующий день. На перевале. Гуннар нес ее все это время. На себе нес. Не из доброты конечно. Он не бросил ее только потому, что собственными глазами видел, как ее телом овладел дух битвы. Как она убила дюжину опытных воинов быстрее, чем взрослый мужчина в жаркий день осушает кружку пива. Увидел, как, то ли насытившись, то ли устав, дух успокоился, и она уснула прямо на груде трупов. Воин не был видящим и не мог сказать, чей это дух и кто его послал, зверь-смерть, голодные с той стороны зимы или сами йотуны, но был уверен, что такого могущества не было ни у кого в роду со времен его прадеда. И сетовал, что ее благословение проявилось так не вовремя. Не прошедший всех должных обрядов, и обучения у видящих старцев, двусушный опасен для друзей не меньше чем для врагов. А если это очередная проказа Падшего – обманщика… На ней даже не было сдерживающих татуировок и шрамов. Дух мог поглотить ее навсегда, бог-зверь выжечь разум, демон в любое мгновение превратить в бешенное не различающее друзей и врагов чудовище. Но Гуннар все равно не мог ее оставить. Потому как знал, что она сейчас единственный шанс для рода.