Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Скосив глаза на сваленные в кучу слегка присыпанные снегом, ободранные до нитки тела Сив покачала головой и изобразив неприличный жест жестко оскалилась.

– Ту и чего вылупились? Я же говорила, не надо ко мне лезть. – Проворчала она себе под нос. – Отвалите пока я не отрезала вам бошки и не приставила к заднице. И, кстати. – Девушка с усмешкой кивнула подбородком в сторону костра. – Спасибо парни. Гром очень вкусный.

Размазав горячий жир по губам, Сив задрав голову принялась с прищуром всматриваться в стоящее почти над головой солнце. Снежной слепоты она не боялась. То, что жило у нее внутри ее изменило. И продолжало менять с каждым днем. По капельке, по зернышку. Сделало сильнее, чем эти горы. Рана на бедре еще саднила, но она знала, пройдет пара дней и от нее не останется ничего кроме небольшого шрама. А потом исчезнет и он. Девушка рассмеялась и снова впилась в мясо зубами. Она была почти счастлива. Почти.

[1] Тяжелый и широкий ростовой башенный щит. Используются в основном пехотой для защиты от стрел. Павеза часто снабжается упором, иногда на нижнем крае делаются шипы, которые удобно втыкать в землю. Обычно через середину щита проходит вертикальный выступ (изнутри – жёлоб) для усиления конструкции.

[2] Второй и третий дом слева! Кидай огонь!

[3] Уберите мечи!

[4] Она может вас не узнать!

[5] Ты достанешься духам!

[6] Не убегай!.

[7] Давай!

[8] Это все на что вы способны?!!

[9] Жалкие ублюдки!

[10] Избави нас, Господи, от ярости норманна.

[11] Первый великий маг времен войны разлома отказавшийся от возвышения и примкнувший к Церкви создателя. Считается одним из основателей магической академии Ромула.

[12] Разбойники.

Воля господина

– Лежи. – Положив ладонь на грудь пытающейся встать северянки Ллейдер мягко толкнул ее обратно на груду одеял. – Тебе в этот раз крепко досталось. Знаю, как у тебя после боя голова кружится. Не хочу затаскивать тебя обратно в фургон. Ты тяжелая.

– Я не тяжелая, это ты хилый. – Слегка ворчливо ответила Сив и с явным усилием сбросив с себя руку стрелка, заглянула под закрывающее ее по самый подбородок одеяло. – Пусти. Я сикать хочу. А где моя одежда? И секира? И кто меня помыл?

– Твой топор вон там. – Кивнул подбородком в дальний угол фургона магут. И ножи тоже. И твой драгоценный плед. Его всего залило кровью, но я уже постирал и зашил. А еще ты порвала свой пояс. И обмотки твои осталось только выбросить. Но не волнуйся, Гаррис тебе свой запасной пожертвовал. А помыл тебя я. Ты вся в крови и дерьме была. – Стрелок хихикнул. – Кстати гармандцы тебе сапоги стачали вместо шкурок твоих. Рукастые оказывается ребята. Ринькоф недавно заходил. В общем лежи и отдыхай. Все вычищено, отполировано, наточено и смазано. Сидящий на мешке с непонятным скарбом стрелок ухмыльнулся, крякнул, и нагнувшись вытащил из стоящей у ног заплечной сумки здоровенные до колен калиги из толстой кожи. Мгновение спустя к сапогам добавились мягкие обмотки, широкий пояс воловьей кожи, нитка поблескивающих стеклом бус и длинная полоса плотной, покрытой по краям затейливой вышивкой ткани. – Сапоги, как говорил от кантонцев, пояс от Гарриса, а остальное от меня… – Пояснил стрелок отводя глаза. – Это хлопок, не шерсть и не лен. Настоящий хлопок из самого Сулджука. Хотел сделать сюрприз на праздник лета, но уж раз так случилось… Кстати, как тебе это удается?

– От тебя? – С подозрением глянув на арбалетчика осведомилась дикарка и втянув одежду под одеяло принялась сосредоточено сопя возится с обновками. – Спасибо.

– Пустое. – Небрежно отмахнулся арбалетчик. – Лучше скажи, как тебе это удается?

– Как удается что? – Откинув одеяло великанша растянула покрытый вышивкой бинт и восхищенно цокнув языком принялась обматывать грудь. – Мягкий. И не колется.

– Мы уже год вместе. И каждый раз, когда ты, – многозначительно замолчав, магут покрутил пальцем в воздухе подбирая слова, – делаешь какую нибудь глупость типа прорыва фаланги, в твоей немногочисленной одежде появляется лишняя дюжина дырок. Или даже не дюжина. И судя по этим дыркам, тебя уже должны были сто раз проткнуть, разрезать, порвать и порубить на куски. Но каждый раз оказывается так, что на тебе лишь пара царапин, которые заживают быстрее, чем на шелудивой собаке. Вот я и спрашиваю, как тебе это бесы его возьми удается.

– Ты же знаешь. – Пожав плечами великанша и затолкав конец бинта поглубже, хмуро глянула на арбалетчика. – Я двусущная. Мы крепкие как камни гор. Нас железо не берет почти.

– А еще огонь и лед. – Насмешливо усмехнулся не сдвинувшийся с места стрелок.

– Айе. – С серьезным видом кивнув дикарка, сложив одеяло обернула его вокруг бедер, завязала узел и потянулась за поясом.

– Ты красивая. – Ни к кому не обращаясь, с улыбкой произнес магут.

– Скажешь тоже. – Фыркнула великанша.

– Слушай, Сив… Давай, ну… – Больше не будем ссорится? Мы нужны друг другу. И не только в бою. Помнишь, весной в прошлом году, в Ислеве ты вышла в общинный зал трактира, голой и потребовала пива? И стража хотела тебя арестовать? Или, когда ты сломала руку тому торговцу, что продал тебе черствый хлеб. Или когда в банях отказалась платить за мальчика. Ты ведь до сих пор не разобралась в обычаях империи. А я тебя выручаю. К тому же мне кажется ты прекрасный собеседник. И поешь неплохо. И вообще, мы ведь почти как брат с сестрой. Вечно соримся, но случись беда никогда друг друга не бросим.

Горянка насупилась.

– Я помню и другое. – Ворчливо произнесла она обиженно выпятив губу. Как ты напоил меня полынным вином[1]. Я тогда не знала что оно такое… такое… А все смеялись когда я упала. Помню, как ты обманул меня и я помыла ноги в святой чашке, а оказывается из нее надо было пить. Ипполит и так меня не любил, а после этого не хотел в святой дом пускать. А сколько раз ты проигрывался в кости и убегал, оставляя меня одну? И про бани тоже помню. Ты сказал туда ходят те, кому одиноко. А тот парень сам пришел и ко мне в купель залез. Откуда я знала что он… за деньги. Я думала, что ему понравилась. Да меня из-за тебя дюжину раз в яму сажали.

– Ага, конечно же ты ему понравилась. Дылда подпирающая головой потолок и весом в двадцать пять стоунов… – Тяжело вздохнул Ллейдер и демонстративно кряхтя при каждом движении повернулся к слегка покачивающемуся на ветру покрывающему телегу тенту. – Каждый раз. – Устало протянул он внимательно разглядывая стягивающие прорехи в ткани аккуратные заплатки. – Каждый раз после большой драки я вытаскиваю тебя из кучи трупов. Уношу в безопасное место. Сдираю с тебя окровавленные тряпки, мою тебя и обрабатываю твои раны. Рисую на теле твои драгоценные знаки. Слежу, чтобы ты не замерзла. Забочусь о том, чтобы, когда ты очнешься, у тебя была чистая одежда и вдоволь еды. Но каждый раз, когда я задаю тебе серьезный вопрос, или завожу серьезный разговор, ты либо бесишься либо отговариваешься какой-то чушью. Знаешь, за этот год я изучил твое тело не хуже своего собственного. И каждый раз удивляюсь, как так может быть. Я сам видел, как тебя на моих глазах проткнули мечом, помню, как один здоровенный горец рубанул тебя косой по ногам с такой силой, что это было чудо, что у тебя остались обе. Я дважды видел, как тебя секли проволочной плетью, а на тебе нет ни одного шрама, родинки или пятнышка. Такое бывает если есть мясные грибы. Но во-первых ты точно этого не делаешь, во-вторых, если бы они у нас были вряд ли мы бы сидели здесь а не на собственной вилле где-нибудь в предместьях Ромула.

– А что такое вилла? – Подозрительно прищурившись поинтересовалась горянка.

– Большой дом. Еще не дворец, но уже и не палаты. – Дернув щекой магут тяжело вздохнул. – Так что насчет шрамов?

– Я не знаю. С детства так было. Сколько себя помню. – Пожала плечами великанша.

– Ясно. – Кивнул стрелок. – Кстати, Ланух-зубастик, Ислевский палач, чем ты ему так насолила?

– Он попытался взять меня силой и я откусила ему нос губу и щеку. – Мрачно буркнула великанша и поправив завязки пледа принялась с хрустом разминать шею и плечи. – А почему мы в фургоне? Мне кажется, барону это не понравится.

– А ему и не понравилось… – Арбалетчик пожал плечами. – Но всем плевать. Мы теперь вроде как герои. Я разобрался с магом, а ты изрядно проредила этих дикарей. Я насчитал тридцать четыре трупа с отметками от твоей секиры. Это почти половина пиктов. Кстати, что за дурная привычка отрывать конечности давить головы? Это плохо Сив. Люди не любят излишней жестокости. Сегодня они смотрят на тебя с обожанием, а завтра начинают задумываться, что ты так же можешь поступить с их головами.

Дикарка надолго задумалась.

– Война всегда жестока. – С серьезным видом произнесла она наконец. – Великому уравнителю[2] все равно как. А так – наверняка. Не хочу, чтобы какой-нибудь недобиток пырнул меня ножом в спину.

– Так или иначе, нам удалось произвести впечатление. – Склонив голову на бок, стрелок заведя руку за спину, немного помассировал тощую шею и тяжело вздохнул. – Когда Ринькофф принес тебе сапоги он сказал, что очень сожалеет о своих словах, и рад будет видеть нас двоих в своем отряде. Гаррис вьется над бароном, будто навозная муха и зудит о том, как это замечательно было бы выкупить наш контракт обратно. Но волшебник не соглашается. Кстати он тобой тоже… заинтересован.

– Барон… – Поправляющая сползший с бедер плед воительница замерла на середине движения и несколько обескуражено глянула на продолжающего сидеть к ней спиной стрелка. – Он меня… он спрашивал?

– Нет. Он к тебе даже не подошел. А вот Алдия настоял на том чтобы тебя осмотреть… – Магут беспомощно развел руками. – Извини. Так уж вышло. Когда мы тебя нашли, на тебе было столько крови, грязи, дерьма, и кишок, что я испугался. Думал твоя удача тебе изменила и тебя все-таки выпотрошили. А маг неплохо разбирается в лекарском деле. К счастью все эта требуха оказалась не твоей. Не беспокойся, твоя девичья скромность, – Ллейдер хихикнул, – почти не пострадала, Гаррис почти сразу накинул на тебя свой плащ.

– И хедвиг, тоже… – На бледном, изможденном лице дикарки проступило непонятное выражение. – Ты же знаешь, я не люблю когда на меня пялятся когда я сплю.

– Как и половина дружины. – Арбалетчик нервно хрустнул костяшками пальцев. – Прости, просто все выглядело настолько хреново… Они несли тебя на руках, а один щенок из баронской дружины даже заплакал. Не представляешь какое облегчение я испытал когда содрал с тебя остатки пледа. Ты действительно очень везучая Сив. Я бы сказал ненормально везучая. Пара царапин на груди и плечах, ссадина на лбу, здоровенный синяк на спине, да неглубокая дырка в руке.

– Император меня хранит. – Потрогав небольшую припухлость вокруг небольшого рубца на предплечье великанша болезненно сморщилась. – По моему, это стрелой попало… Или копьем… Не помню… Сколько я провалялась?

– Не слишком долго. – Сейчас почти утро. – Так что не шуми, особо. Большая часть лагеря спит. Только я тебя тут караулю… – Широко зевнув Ллейдер с терском захлопнул челюсти.

– Спасибо. – Приглушенно пробубнила Сив и отвела взгляд. – И за подарки спасибо.

– Не благодари. Я знаю как ты пугаешься, когда просыпаешься одна… – Произнес стрелок с и развернувшись к дикарке широко улыбнулся. – А руку тебе действительно стрелой попортило. Сам видел… Но не беспокойся, рана не глубокая, наконечник сам вывалился. Кстати, насчет дружинников, можешь не беспокоится. Даже если кого-то из них заинтересует девка с здоровенными ляхами, каменной задницей, пузом как стиральная доска, руками как у портового грузчика, и кислой рожей, то после того, как они увидели, что ты можешь сделать с живым человеком, они не то, что к тебе подойти, лишним словом перекинуться побоятся. К тому же когда Гаррис роняя слезы радости и причитая как будто ты его родная дочь нес тебя на руках в фургон, он явно показал всем, что обидеть тебя это обидеть его.

Дикарка несколько раз моргнула.

– Гаррис отнес меня в фургон?. И… плакал от радости?

– Ну, возможно я немного преувеличил. – Ухмыльнулся арбалетчик. – Не нес а тащил. Поднять мы смогли тебя только вчетвером. Да и готов голову заложить, этот стальной болван последний раз плакал когда из матушки своей вылезал… А значит это было лет этак сто назад… Но… Он только недавно ушел. Так бы со мной и сидел, да барон позвал.

– Но… – Испустив тяжелый вздох северянка потупила глаза.

– Это похоже настоящая любовь. – Лицо Ллейдера приняло на редкость паскудное выражение. – А сама как думаешь? Не потянуло еще на старое мясо, а Сив? Знаешь, когда все кончится, я пожалуй сниму вам комнату на несколько дней.

– Дурак. – Скривилась дикарка.

– Да не дурнее тебя! – Неожиданно зло окрысился арбалетчик. Я, во всяком случае с голым пузом на копья не прыгаю. И не любезничаю со всеми подряд. У этого старого мерина, когда он на тебя смотрит, глаза маслом наливаются и гульфик аж трещит. А я видел, как он управляется с мечом. Просто… – Магут вздохнул. – Будь поосторожней, Сив. Такие люди могут казаться добренькими и честными, но это не так.

– Эй! Ты чего злишься? – Удивлено глянула на стрелка горянка. – Я сделала что-то не так?

– В том-то и дело, что да. – Скрипнул зубами магут. – В том-то и дело. Тысячу раз да. Бесы…

– Ты что… – Сив моргнула. – Ты что… Считаешь что я…

– Да ничего я не считаю, – отмахнулся от великанши магут. – Просто предупреждаю. И давай больше не будем об этом, ладно?

Некоторое время великанша внимательно изучала сидящего перед ним мужчину.

– Ладно. – Кивнула она наконец. – Значит все, конец? Мы возвращаемся в большой дом?

– Не угадала. – Покачал головой стрелок. – Наш барончик, как тело дохлого волшебника осматривать стали, будто взбесился. Кругами бегал, ножками топал так, что все пятки себе отбил. Орал, что нужно найти место, где этот колдун откопал какую-то волшебную дрянь. Что, мол там еще такие быть могут. Сейчас они с Алдией и Гаррисом закрылись в бывшем доме местного войта. Капустника не позвали.

– Дрянь? Откопали? – Сив недовольно поморщилась. – Опять какие-то колдовские штуки, да?

– Ага, – прищелкнул пальцами арбалетчик. – Небольшая такая цацка, с виду вроде навозного жука. Только золотая. Наш маг как ее увидел тоже чуть из штанов не выпрыгнул. Квохтал как курица, я думал яйцо снесет. Кричал, что это боевой апотропей[3]. Что эту штуку еще во времена старой империи сделали, чуть ли не во время войны разлома. Что в нем силы, на чародейскую академию хватит… Ну а потом больше про какие-то векторы и полярности бормотал да руками размахивал. Я ничего не понял.

– И где она? – Заинтересованно спросила дикарка.

– Что где? – Переспросил арбалетчик.

– Ну, цацка… – Пояснила северянка. – От нее избавились? Или хотят жрецам отнести?

– Официуму такие штуки отдавать опасно… – тяжело вздохнул стрелок. – Хоть и положено по закону. Если монахи решат, что ты от этой дряни заразу какую подцепил – будешь до конца дней в каком-нибудь монастыре гнить. В самом глубоком подвале. И солнце видеть только вот в такое окошечко. – Изобразив большим и указательным пальцами левой руки, какой ширины должно быть окошко, магут с явным трудом сдержался от плевка. – А штука эта явно не простая. Колдун… Не наш, а которого я пристрелил… Ты бы его видела… Сгорбился весь, вывернулся как-то, вспух, позеленел, чешуей оброс, крылья, лапы длинные как у паука… И зубов отрастил столько, что рот не закрывался. Ей богу не знал бы, что это человек поверил бы в твои россказни про смешанных.

– Крылья? – Настороженно глянув в сторону колыхающейся занавески входа переспросила явно напрягшаяся северянка.

– Алдия говорит, что это человек. – Произнес стрелок со странным выражением. – Был. Судя по татуировкам, что на шкуре остались, деревенский колдун. Знахарь. Пока его не оседлал какой-то темный колодец. А жук золотой сейчас у мага. Ходит с ним в обнимку, будто дитя родное нашел. Хотя, я бы на его месте поступил поумнее. Залить в бочонок побольше свинца и в землю. И солью еще засыпать. А лучше вон, – кивнув подбородком, куда-то в сторону входа арбалетчик тихонько постучал ногтем по доскам днища повозки, – на середину моста выйти и в реку. Текущая вода, говорят, помогает.

– Если в реку, на берег вынести может, – засомневалась великанша.

– Может и так. – Пожал плечами магут. – Да плевать, главное от нас бы эту дрянь побыстрее сбагрить… Дерьмо, – скривился он. – Как же я ненавижу все эти колдовские штуки. Особенно те, которые сами колдуны только кузнечными клещами взять решаются. Этот жучок, тому чешуйчатому глаз выел. Представляешь? Залез в глазницу и растопырился. Ножом выковыривать пришлось. Но это уже потом. Сначала один из дружинников его рукой цапнул. Неожиданно замолкнув Ллейдер со значением посмотрел на внимательно слушающую его дикарку.

– И что? – Заинтересовано подалась вперед не выдержавшая Сив.

– Да ничего хорошего. – Почесав подбородок пробурчал арбалетчик. – В соседнем фургоне лежит, ногами сучит и пузыри кровавые из носа пускает. Удар его хватил. Алдия сказал мозги ему вскипятило, если выживет, то дураком и калекой на всю жизнь останется… Правда, сейчас колдун говорит, что теперь-то мол, амулет не опасен, что он его эк-ран-и-ро-вал, что бы это не значило, но мне что-то не верится. И не нравится. Зачем иначе его в шкатулку запирать да серебряной цепью обматывать… И на сумке потом руны чертить. Кстати, зная твое любопытство. Барон сказал, что тем, кто к пожиткам мага без приказа ближе, чем на три шага подойдет, без разговоров башку отрубит.

– Так уж и отрубит. – Усомнилась дикарка.

– Ну не он а Гаррис. – Пожал плечами магут.

– Жалко Даймона здесь нет. – Вздохнула великанша. – Он бы быстро во всем разобрался. И колдуна этого в один миг бы в бараний рог скрутил.

– Даймону твоему и этот колдун и наш маг и половина чародеев Ислева разве что подтереться. – Слегка раздраженно буркнул стрелок, и чуть наклонившись, достал из сумки небольшой остро пахнущий копченым салом и луком сверток. – Он, как слухи ходят, фею-хозяйку рощи в ее собственном логове сжег… Калека гребаный. На, поешь, а то после драки у тебя, пока не пожрешь, мозги совсем не работают.

Жадно выхватив из рук стрелка узелок, великанша положила его на колени и споро развернув ткань с удивлением посмотрела на солидный шмат копченого сала, пол круга кровяной колбасы с чечевичной кашей, пару тощих сушеных рыбок и несколько кем-то заботливо очищенных от шелухи луковиц.

– Половиной отряда по домам собирали. – Пояснил магут. – Я тебе лучшие куски отложил. А вот тебе запить. – На колени великанши упала небольшая выдолбленная из тыквы баклажка. – Забродившее кобылье молоко. Все как ты любишь. Хотели еще меда достать да не случилось. Нет здесь меда. Только яблок немного сушеных на веревках, но они все с плесенью. Здесь большая часть запасов с плесенью. – Неожиданно лицо арбалетчика будто постарело лет на десять. Отведя взгляд в сторону, стрелок громко сглотнул слюну и принялся нервно массировать ладонями обтянутые кожаными штанами тощие ляжки. – Даже хлеба нет. Буркнул он себе под нос.

– Пикты не делают хлеб. Только лепешки, – жадно вгрызаясь в кусок сала прочавкала горянка.

– Вот тут-то самое интересное, да? – Голова стрелка дернулась будто его ударили по лицу. – Вот мы и добрались до сути, да? Это не селище пиктов. Лесные, самые непримиримые враги империи, живут бок обок с южанами. Тебе не кажется, что это несколько необычно?

На крепких зубах великанши захрустела луковица.

– Не томи. – Неразборчиво пробубнила она и проглотив полупрожеванный лук снова вцепилась зубами в сало.

– Сначала нам показалось, что во всей деревне нет ни баб ни детей ни стариков. Только крепкие здоровые мужчины. Это было странным. Очень странным. Большой поселок и ни одной бабы или ребенка. Сначала Гаррис предположил, что если они знали о нашем приближении и устроили эту гребаную засаду, значит, могли отвести всех, кто не мог сражаться подальше. Спрятать в лесу или еще где. Даже отправил разведчиков на поиски следов, но потом.. – Раздраженно прищелкнув пальцами Ллейдер подавшись вперед утвердил локти на колени и подперев голову ладонями принялся внимательно изучать лицо уже успевшей расправится с салом и теперь принявшейся за колбасу северянки. – Потом мы нашли тела. Не сразу, но нашли. Кому-то пришла идея смести солому с пола общинного дома. Они были там. В подвале. Все. Но не… – Голос арбалетчика дрогнул. – Не целиком. Они согнали в бесов погреб собственных детей, жен, матерей и отцов. Сбрасывали им объедки и бурдюки с водой. И вытаскивали только для того… Ллейдер с шипением выпустил воздух сквозь сжатые зубы… Похоже они их мучали… И ели… – Выдохнул наконец стрелок. Слова ворочались у него во рту будто тяжелые куски чугуна.

– Это… – Вновь на минуту задумавшись северянка пожала плечами и надолго присосалась к тыквенной фляге. – Не слишком похоже на пиктов. Они конечно приносят жертвы старым богам, но уж точно пленных не едят… Если не зима конечно… И не мор… И не голод…

– Ты не поняла, Сив. – Подавшись вперед Ллейдер с хрустом распрямил спину и громко хлопнув себя по коленям зашипев словно рассерженный кот выпустил воздух сквозь сжатые зубы. – Там были не только местные. В том подвале были женщины и дети пиктов. Я сам осмотрел обрывки их одежды. Видел клановые знаки. Два племени. Это их мужчины решили прижать нас на мосту… Голос магута превратился в хриплый шепот. – Они не мертвых ели. А живых. По кускам, понимаешь? Это длилось не один месяц, Сив. Скорее всего, всю зиму. Тот подвал. Там дерьма было по колено. И когда мы пришли некоторые еще недавно были живы. Тела не успели закоченеть. Если бы заклинание колдуна не выпило из них силы… Мы даже не стали вычерпывать все трупы… Алдия говорит, что магия их подчинила. Все село и несколько окрестных лесных племен. Смешала им мозги, понимаешь? А еще он сказал, что этот золотой жук не несет в себе зла. Он просто усиливает мощь колдуна в десятки раз. Открывает какой-то гребаный колодец сил. Я… – Голос арбалетчика явственно дрогнул. – Я надеюсь, что он ошибается… Я хочу, чтобы это были демоны, смешанные, феи или какая-то другая дрянь с той стороны. Я не хочу этому верить. Я не лучший человек на свете. Я вор, убийца и лжец, я сделал в жизни много такого за что давно должен был бы болтаться в петле, но это… – Стрелок опустил глаза. – Ведь, если это так… Значит люди сделали это сами.

Озадаченно прикусив губу великанша смерила магута задумчивым взглядом.

– Ты меня пугаешь. – Заключила она наконец. Утерев испачканные молоком губы дикарка тяжело отвалилась на борт фургона и удовлетворенно рыгнув принялась, не обращая никакого внимания на такие мелочи, как голова, хребет, чешуя и кости меланхолично пережевывать сушеную рыбину. – Ты сам постоянно повторяешь, нет той гнусности, на которую не способен человек. А теперь у тебя лицо как у девственницы попавшей в мужскую половину бани.

Вновь сгорбившись арбалетчик принялся устало массировать веки.

– Я не пугаю тебя, Сив. Просто говорю, что я повидал в этой жизни такую кучу дерьма, но такое вижу впервые. – Охрипший голос Ллейдера превратился в едва различимый шепот. И без того усталое лицо посерело и осунулось еще больше. – Я знаю, как маги умеют морочить голову. Я не в первый раз в жизни встречаю трехнутого колдуна, что решил уподобиться древним и начал собирать себе армию. Бесы, да я лично участвовал в штурме башни малефика – некроманта объявившего себя хозяином Грюнвальдского леса. И там я повидал такого, что все эти твои россказни про духов, смешанных, и йотунов, кажутся мне добрыми детскими сказочками. – Нервно хрустнув пальцами арбалетчик сжал кулаки. – Но я впервые вижу колдовство, что может заставить людей жрать собственную родню заживо. В первый раз вижу штуку, что превращает человека в чудовище, от одного взгляда на которую меня начинает трясти, словно я искупался в проруби… – А еще я видел глаза барона, Сив. Я знаю этот взгляд. В них был не ужас. Не отвращение. Жадность. И эта жадность доведет нас до беды. Давай уйдем… Мне не спокойно. Я не знаю почему, но что-то подсказывает мне, что это дело начинает смердеть мертвечиной и инквизиторским костром.

Брови великанши сдвинулись к переносице. Глаза цвета замерзшего горного озера сосредоточились на, чем-то за спиной магута.

– Если ты так говоришь. Нам точно нужно остаться. Мы ловчие. И духи тоже просили за них томстить.

– Сив. – Арбалетчик вздохнул. – Нам надо уходить. Плевать, что тебе чудится. У меня очень плохое предчувствие. Очень плохое, понимаешь?

Великанша надолго задумалась.

– Ты ведь знаешь, что сейчас я устала. И до рассвета я не пройду и лиги. – Произнесла она наконец. – Но ты можешь уйти один. А в конце этой луны мы встретимся в трактире, ну том где мы первый раз…

– Глупости. – Выдохнул стрелок и ссутулившись так будто разом лишился позвоночника сгорбился на своем мешке. – Я тебя не брошу, Сив. Что бы ты обо мне не думала я не оставлю тебя здесь одну. А что на сердце беспокойно… Это просто дурное предчувствие. Скорее всего, я просто устал. Весь вечер таскал бревна для погребального костра. Знаешь… Мы даже не смогли похоронить всех. Слишком много тел. Люди, кони, овцы… Даже куры. Проклятый колдун высосал жизнь из всего до чего дотянулся. Ни одного выжившего, чтобы дознаться, что здесь на самом деле произошло. Когда мы поняли, что не сможем собрать такой большой костер, Гаррис приказал сбрасывать их в тот подвал. А потом мы просто развалили общинный дом, облили обломки маслом и подожгли. Ты не чувствуешь вони только потому, что нас защищает река. Барон разделил лагерь. Оставил фургоны, раненных, кантонцев и нас здесь. А он сам и его дружина на другом берегу. Как и маг.

– Пикты хоронят в огне только самых больших преступников… – Пробормотала себе под нос дикарка. – Считают, что души сожженных будут вечно гореть и на той стороне.

– Я знаю. – Ллейдер криво усмехнулся. – И Гаррис тоже знает. И Ринькофф. Пожалуй, только барончик уверен, что мы поступили благородно. Но все слишком испугались и устали, чтобы его переубеждать.

– Сколько наших? – После поинтересовалась великанша после продолжительной паузы.

– Наших? – С издевкой переспросил стрелок.

– Ты понял, о чем я говорю. – Упрямо выпятила челюсть великанша.

– Восемь дружинников и двое слуг-возниц. Один доппельзондер капустника. Случайная стрела. Еще пятеро тяжело ранены. Бесы, я даже не знал как их зовут… Наши… Бесова война…

– Это не война. – Тихо поправила стрелка воительница.

– Да какая разница. На моей родине говорят, что ни ястреб, ни лев, ни самая малая мышка, не знают своей судьбы. Всех нас ждет смерть. Раньше или позже. Если верить Гаррису, завтра отряд разделится. Пара воинов и один фургон отправятся в замок вместе с раненными. Остальные идут искать, откуда колдун достал эту долбаную штуку.

– Ясно. – Коротко кивнула горянка и протянула Ллейдеру оставшуюся на платке одиноко лежащую рыбку. – Хочешь?

– Жуй давай. – Усмехнулся арбалетчик и распрямив спину ощерился ей в лицо рассерженной крысой. – Доешь, отведу тебя посикать и ляжем спать. У нас еще пара часов. Завтра ты должна суметь протопать намного больше лиги. Не думаю, что память барона настолько длинная, чтобы позволить нам поехать с раненными… К тому же сделай мы так Алдия… будет не доволен. Воля господина, мать его.

Сив хмыкнула. От сидевшего перед ней усталого, снедаемого сомнениями и страхами уже прошедшего тот порог, что отделяет молодость от зрелости, мужчины не осталось и следа. Арбалетчик неуловимо изменился. Ссутуленные плечи расправились. Позвоночник снова пришел в движение и будто зажив собственной жизнью изогнул тощее тело под на редкость неестественным, неприятным взору, углом. Кадык на тощей шее приподнялся и теперь нахально натягивал смуглую кожу, словно таран бьорлингского драккара. В глазах появился насмешливый блеск. Перед ней сидел лучший стрелок из тех кого она знала, пьяница, картежник и бабник, вор, и клятвопреступник, мародер, мерзавец и прохвост – Ллейдер по прозвищу Лесная крыса.

–

За спиной Сив раздался чуть слышный скрип сминаемого сапогом снега. Девушка даже не двинулась с места.

– Ты хорошо дерешься, но тебе не хватает внимательности. И осторожности. – Голос подошедшего был глубоким и сильным. И спокойным, что немного радовало. Обычно, при виде трупов люди начинают беспокоиться, а нервничающий человек часто делает необдуманные поступки.

– Глупо разводить здесь огонь и думать, что к огню не придут гости. – Хмыкнула Сив, и откусив очередной кусок собачатины мерно задвигала челюстями.

– А ты смелая. – Произнес неизвестный. – Снег снова заскрипел и в поле зрения девушки появился мужчина. Неестественно, почти невероятно высокий и крепкий, такой же заросший и нечесаный, как и напавшие на нее изгои, весь, там, где его тяжелое, налитое дикой, первобытной, силой тело не прикрывали изорванные одеяла и шкуры, покрытый татуировками и шрамами, он был больше похож на сказочного горного великана, чем на человека. – Неужели ты меня не боишься? Остановившись у лежащих в десятке шагов от костра тел разбойников, незнакомец принялся внимательно вглядываться в их лица.

– Хочешь мяса? – Поинтересовалась Сив.

– Мяса? – Переспросил гигант. – Этого? Толстый, будто копейное древко палец указал на распотрошенную, лишенную шкуры, тушу пса. – Большая часть живущих здесь предпочитают другую пищу. – Покрытый мозолями и вбитой под кожу краской перст переместился на тела разбойников. Губы незнакомца разошлись в жутковатой усмешке. – Во времена героев настоящие дети гор считали, что лучшее в мире лакомство это печень еще живого врага.

Казалось полностью погруженная в себя Сив продолжала неторопливо жевать.

– Может и так. – Кивнула она после долгой паузы. – Но, как по мне, это хорошо, что те времена прошли…

– Ха… – Ухмылка незнакомца стала шире, и на мгновенье показалось, что татуировки на его лице пришли в движение, изогнулись, взбугрили кожу, словно под ней поселился целый выводок голодных змей. В пронзительно равнодушном взгляде великана мелькнула тень интереса. – Не часто я слышу такие слова. Зачем ты сюда пришла, девочка?

– Мне говорили, что здесь живет человек, что умеет говорить с духами. Великий жрец Зверя-смерти. Чтец круга рун. Оседлавший силу бога.

– Ха. – Снова фыркнул великан и неторопливо прошагав к костру присел перед ним на корточки. – Людям свойственно лгать. Или ошибаться. Или приукрашивать то, что есть на самом деле. – Зачерпнув голой рукой пригоршню рдеющих углей, гигант принялся задумчиво пересыпать их из ладони в ладонь. – Люди любят придумывать сказки. Страшные и красивые. Люди глупы.