Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Сив кивнула. В полумраке было слышно ее мерное глубокое дыхание.

– Я нашел записи об этом месте в библиотеке отца.

– Биб-ли-о-те-ке? – Брови дикарки сошлись к переносице. – А место где много книг?

– Будешь перебивать не буду рассказывать. Вопросы задашь потом. – Вновь облизнув потрескавшиеся, разбитые губы Август, дотронулся до покрывающей половину лица, наползающей на глаз опухоли и болезненно скривившись не удержавшись сплюнул наполняющую рот едкую горечь. – Его улыбка стала чуть шире. Я восьмой сын, Сив. Восьмой в очереди на наследство. Да еще и слишком слабый и слишком… больной, чтобы служить в имперской гвардии. – Заметив, как дикарка вновь открывает рот, цу Вернстром устало махнул рукой. – Я ведь сказал, все вопросы потом. Я всегда любил книги Сив. Читать про свершения великих героев, про дальние страны. Это здорово. В библиотеке я мог быть тем, кем захочу. Героем и злодеем, гениальным полководцем и его коварным врагом, мудрым магом или его неопытным подмастерьем. А еще это было единственное место, где я забывал о том, что меня ждет… – На некоторое время замолкнув юноша с удивлением моргнул, стоило открыть рот и слова полились из него потоком. Почему он это вообще рассказывает? Чем накормила его эта бесова варварка? Хотя…

«Будем считать это исповедью. Все равно ей никто не поверит».

Бросив взгляд на, казалось полностью увлекшуюся разглядыванием свода пещеры, Август набрал в грудь побольше воздуха. – В одной из летописей про Войну разлома я нашел карту. Довольно подробную карту с описанием одного очень интересного места. Это были шахты Сив. Шахты в которых было столько золота, что достаточно было зажечь один факел, чтобы от его блеска стало светло как днем. Лиги расходящихся под холмом штолен, десятки коридоров идущих за жилой столь богатой, что годовым доходом с копей можно перекрыть оборот товара целой провинции, а саму жилу не истощить и за сотню лет. И все это богатство находилось на брошенных землях. Громко шмыгнув носом, цу Вернстром вновь покосился на сунувшую большой палец в рот и обгрызающую ноготь дикарку. – Первым делом я забрал этот пергамент из библиотеки. Не хотел, чтобы на него еще кто-нибудь наткнулся. А потом начал действовать. Сказал отцу, что не пойду в монахи, а попытаю счастья в освоении приграничья. Он был… не против. Я выбил немного золота на освоение земель у имперской канцелярии. Занял у торговцев и банков. Договорился со строителями, землемерами, торговцами. Заключил контракт с гильдией лозоходцев. И только потом отправился сюда. Ты наверняка не знаешь, но аренда ничейной земли стоит гроши, а последний эдикт Наместника отдает ее в полное твое владение, если ты сумеешь построить на этой земле форт или замок. Все бы хорошо, но есть одно но. Святой престол. Ищейки Наместника и Создателя. По закону, если я забираю землю себе, то ее четвертая часть уходит на нужды церкви. Вороны всегда обладали недюжинным умом. И любопытством. А тут еще разоренная деревня. Мальчишка говорил про смешанных и магию, и я почти сразу догадался о чем речь. Вернее, думал, что догадался. Шахта… Такие источники ресурсов не оставляют без стражи. И пусть со времен войны богов прошло много столетий, древняя магия это не та вещь, которую можно так просто сбрасывать со счетов. Я испугался Сив. Испугался, что кто-то раскопал эти штольни раньше меня. И возможно, нашел там что-то кроме золота. Поэтому я нанял Алдию. Чтобы удостоверится, ошибочны ли мои догадки. И подстраховаться. Юноша невесело усмехнулся. – Ферстсин… Он неудачник. Заштатный колдунишка, мечтающий о собственной башне. Даже если бы он все понял, а он бы наверняка все понял, то все равно никогда бы меня не продал. Наоборот, поддержал бы затею. Он прекрасно понимал, что степень магистра могут получить только имеющие соответствующее происхождение. А еще он был гордым. Гордым, как все маги. Готовым из собственной шкуры выпрыгнуть, чтобы доказать, что он не хуже благородных. Эта его фамильярность, показная независимость, все эти «добрый друг»… – Мир снова закачался, в ушах зашумело и Август сделал небольшую паузу. – Если бы не эта проклятая деревня… Уже к концу лета сюда бы пришла первая партия шахтеров… Я стал бы богат, Сив. Настолько богат, что тебе никогда и не снилось. Купил бы большое поместье в Ромуле, нанял бы еще больше людей… Гребаные сказочные ублюдки… И откуда они взялись… Я ведь проверял, здесь нет урочищ. Если ты поможешь вернуться мне в замок, Сив, ты тоже можешь стать богатой. Еще не все потеряно. Хочешь, я сделаю тебя командиром собственного отряда? Или ты займешь место Гарриса… Сив, я клянусь, я обсыплю тебя золотом, сделаю тебя самой богатой наемницей всего Подзимья, только помоги мне… Сив? Сив? Цу Вернстром вздохнул. Подтянувшая ноги к груди северянка уперев лоб в колени обняла их руками и чуть слышно посапывала. – Долбаная девка. Пробурчал он и уставился на стену. Магия рвущихся из груди слов пропала, но спать не хотелось. А даже если бы это было иначе, он скорее сдохнет, чем будет проверять правду ли говорила эта дикарка. В конце концов, спихнувшая его в реку клятая девка пол жизни провела в походах и похоже знает о лечении ран намного больше него. К тому же, разбей его паралич, она его бросит. Точно бросит. Сама сказала… В конце концов, на ее месте он бы поступил именно так.

– Иди сюда, барон. – Не открывая глаз великанша потянулась вперед и сграбастав Августа за плечи притянула его к себе. – Тебя колотит всего. Если тебя не греть ты от холода к утру помрешь. Только не вздумай лапаться.

«Это возмутительно, но я слишком устал, чтобы сопротивляться»

Тело великанши оказалось горячим словно печка. Дыхание пахло рыбой, а мускулистые руки давили на него словно две горы. Август зевнул. Стены пещеры медленно покачивались в такт дыханию великанши. Свисающие со свода корни, извивались и корчились складываясь в невиданные знаки, земля проступала хохочущими лицами. Отец, Гаррис, Алдия, Бургомистр, подавальщица Гретта, мать…

«Не спать, черт его бери. Не спать.»

– Та еще ночка будет. – Произнес Август, чувствуя как сменяется тупым оцепенением охватывающая его ледяная дрожь медленно, поплотнее прижавшись к буркнувшей, что то нечленораздельное северянке закрыл глаза.

«Всего на минуту»

[1] Что это?

[2] Солдаты! Внимание! В круг, в круг! Защищать барона! Не боятся! Кто побежит лично шкуру спущу!

[3] Не сдаваться, это всего лишь…

[4] Получи, сука!

[5] Князь.

[6] Очень спорное утверждение. Ни один из медицинских трактатов империи не подтверждает что галлюциногенные грибы, могут хоть как-то смягчить воздействие змеиного яда. Зато отравится ими очень легко.

Всегда есть выбор

Было душно, чадно и жарко. А еще шумно. Хольмганг решили устроить прямо в длинном доме, так что, несмотря на то, что площадка для поединка была совсем небольшая, зрителям все равно было тесно. Потные, изрядно пьяные, искаженные жаждой крови лица плыли вокруг, дым брошенных в очаг пьянящих разум трав искажал реальность и Сив казалось, что на ее бой смотрят не люди, а пробудившиеся от векового сна йотуны. Земля под ее ногами пульсировала в бешенном ритме. Точно в контрапункт стучащего где-то у горла сердца.

Видек-Дубовый щит, был просто огромен. Пять локтей самое малое. И в ширину в половину от этого. А еще он был быстр. Слишком быстр, для такой туши. С трудом уклонившись от просвистевшего на уровне лица здоровенного, будто весло боевого драккара, лезвия меча Сив, крутанувший на пятке ткнула рогатиной в чуть приоткрывшуюся подмышку, самую малость но все же последовавшей за полупудом остро наточенного железа ручищи… Ударила резко, скупо, экономно, умело, уже чувствуя как трещат под натиском острой стали кольца кольчуги, а на землю льется кровь… И еле-еле успела уйти от метнувшегося ей в висок массивного навершия. Прогнувшись, словно южанская танцорка, девушка слепо вскинула секиру ожидая сокрушительной атаки, слева, под ребра, напролом, как наверняка била бы сама бы сама. Удар пришелся справа. Не мечом. Огромный словно ворота общинного дома, выкрашенный синей краской, густо покрытый охранными рунами щит, врезался в нее с силой атакующего быка. В последний момент успев подставить частично защитившее челюсть, плечо, девушка, отлетев на добрые пять шагов покатилась по утоптанному земляному полу.

Вокруг раздался яростный рев. Ну да. На ее стороне были немногие.

Все началось донельзя обыденно. Ударившие морозы, темная ночь, очередной внезапный набег на один из жирных долинных поселков. Вой ледяного ветра. Стужа, бросающая в лицо острые снежные лезвия. Крики раненных, мечущеюся по соломенным крышам кошар пламя. На руках хрусткой корочкой застывает кровь тех, кто посмел заступить ей дорогу. Она старается не убивать, бьет лезвием секиры только воинов спесивого южанского ярла, что объявил себя хозяином этих земель. Остальным довольно ударов древка и грозного рыка. Ночь рвет девичий крик. Тонкий. Слабый. Почти тут же оборвавшийся.

«Отпусти мою маму!»

Что-то в душе рвется и переворачивается. Разгорающееся внутри пламя боевого задора гаснет, будто засыпанный лавиной костер. Сив идет на звук. Овчарня пылает, на лицо и за шиворот падают угли, но она не обращает на это внимания. Детский крик бьется в черепе, застилая глаза багровой пеленой ярости.

«Отпусти, отпус… А-а-а!!»

Распятое на земле женское тело из груди которого торчит меч. И второе, маленькое отчаянно брыкающееся в тщетной попытке скрестить разбросанные в стороны худые коленки. Тяжелое лезвие секиры поднимается. Медленно-медленно. Словно во сне. А потом рвется вперед, с хрустом впиваясь между ритмично поднимающихся и опускающихся волосатых ягодиц распаленного битвой и похотью северного воина. Того, кого она еще утром могла назвать братом. Довольное, уханье сменяется задушенным всхлипом. Сив, рычит и бьет снова, по хребту сокрушая ребра, обнажая сизое, пульсирующее нутро. Хрип переходит в бульканье. Выпучивший глаза налетчик взмахивает руками, обильная струя замешанная на желчи рвоты бьет в лицо девчонки, течет по доскам, он содрогается всем телом и кулем оседает вниз придавив не прекращающую рыдать девчонку. Зажмурившись от визга что-то яростно орущих ей в ухи духов, Сив выдергивает орудие из раны. Секира опускается еще раз, на зареванное лицо, в раскрытый в немом крике ужаса рот. Точно. Сильно. Безжалостно. Грязно. Зато быстро и стоит надеяться, не больно. Распятое на земле худое тельце девочки не двигается. Дым ест глаза. Хочется завыть от тоски и уйти в ночь. Бежать как можно дальше. Но нельзя. Дело надо закончить. Она не будет скрывать, что убила одного из собственных хирдманов. К тому же… К тому же за воина всегда отвечает его хедвиг. На рукаве убитого бандита голубая нашивка. Символ Видека – Дубового Щита. У командира всегда есть выбор. Всегда.

Она предъявила ему обвинение прямо на пиру. Надеялась на поддержку Хальдара. Ответ того, кого она считала своим конунгом, вверг ее в шок.

«Видек в праве требовать с нее три гривны[1] золотом или, если она не сможет ему заплатить, взять ее себе в рабство на год. Ты ошиблась маленькая убийца, запуталась. Подняла руку против своих. Тебе многое прощалось, когда ты была ребенком, но пора взрослеть. Или твое железо ни разу не окроплялись кровью невинных? Мы нидинги, а не имперские рыцари про которых рассказывают приходящие с юга барды и плясуны. Мы живем по законам предков, а главный закон, это право сильного. Что? Хольмганг? Ты слишком многого просишь маленькая убийца, но… Сегодня праздник, а поединок порадует Старого медведя…»

Дубовый щит презрительно скалится. Вряд ли великан сильно расстроился, когда узнал как погиб его воин. Видеку всегда нравилась кровь. Своя или чужая, не важно. А еще, два года назад он хотел с возлечь с ней, зажал ее в углу клети для зерна и неизвестно чем кончилось бы дело не выпусти Сив на мгновение своего зверя. С тех пор она не раз замечала на себе его тяжелый, ненавидящий взгляд. Это было странно. Два года это слишком долгий срок для такой мелкой обиды. Но возможно, те, кто говорил, что несмотря на всю свою тупость Видек никогда ничего не забывает, были правы. А может дело было совсем в другом… И чем дольше она об этом думала тем больше подтверждались ее опасения. Да… Дело в другом. Духи не раз предупреждали ее, но она просто не хотела слушать. Видек лишь орудие, как молот или дубина, а она попала в ловушку словно зверь в силки. И эту ловушку поставил кто-то намного умнее, чем пытающийся сейчас ее зарезать вставший на дыбы медведь. Она не может выпускать своего зверя на Хольмганге. Бог-зверь не допустит такого. Просто не даст. Как не дал ей в свое время обратится его жрец Стоневульф. Когда это было? Пять зим назад? Семь? Не важно. Сейчас ей придется справляться самой.

Пока получалось не слишком хорошо. Прокатившись по земле Сив, вскочила на ноги и тут же вскинув над головой секиру попыталась заплести ей меч Видека. С таким же успехом она могла бы попытаться остановить лавину. Легко отбросившее возведенную на его пути защиту, острие меча скользит вперед вспарывая ей лоб. Рана пустяковая, даже не рана, царапина, но глаза сразу начинает заливать кровь. Это плохо. Очень плохо. Еще несколько мгновений и она ослепнет. Станет беспомощной.

Видек снова скалится. Удачный удар. И урок зарвавшейся девке. Если бы он хотел ее убить, то лезвие вошло бы ей в переносицу или в рот. Значит этот боров… Уйдя от следующего, грозящего рассечь ее пополам, замаха легким пируэтом Сив, тянется вперед и достает острым подтоком стискивающую рукоять меча похожую на лапу тролля ладонь. Заточенный шип легко касается покрытой защитными рунами, вздутой набухшими от напряжения жилами кожи. Легко совсем чуть-чуть. Кровь хлещет так, будто из руки великана забил родник.

– За это я забью твой топор тебе в задницу!!! – От рева великана дрожат стены. Меч бьет низко, по ногам. Сив прыгает и тут же понимает, что допустила ошибку. Ловушка! Щит встречает ее в воздухе, сбивает с ритма, перекрывает обзор, выскользнувший с совершенно неожиданной стороны, взрезающий на противоходе воздух клинок целит ей в живот. Казалось, должная быть крепко связанной, усыпленной и обездвиженной, священной землей хольмганга, Не-Сив в ее груди рычит и лениво поднимает голову… Грязный, подлый удар. Хотя, на божьем суде не бывает подлых ударов. Это суд самой смерти, суд великого уравнителя, великой оси колеса мира, а верховного бога не зря называют отцом всей лжи. Сив невольно улыбается. Она уже не та девчонка, что привел к своим нидингам Хальдар. Пусть, Рогатый топор отказывается признавать, что она благословлена, пусть ни один из ритуалов инициации так и не был проведен, пусть она не получила на кожу ни охранных рун и связывающих знаков, пусть она не носит на шее цепь благословленных, пусть она так и не подружилась со своим духом, не подкупила его, не одержала силой, не получила обещанного, ей за эти годы все же удалось, кое-чему научится. Спящая в ней сила, тоже не теряла времени даром. Да. Она не получила ни медвежьей мощи, ни волчьей ярости, ни лисьей хитрости, ни орлиной зоркости, ни змеиной стремительности, ни даже бычьей стойкости. Но ее тело менялось. С каждым днем. Почти незаметно. Просто ее мышцы становились чуть сильнее, кости крепче, а суставы гибче. Каждое утро она будто прорастала почти незаметными, исчезающими к вечеру стальными нитями. И с каждым новым днем этих нитей становилось все больше и больше. Она просто становилась тверже. Яростней. Быстрее. И больше. И сейчас она была больше, сильнее, крепче, быстрее и тверже большинства из благословленных в этом зале, уступая лишь видеку и самому Хальдару. А еще она обладала силой. Той силой, которой не было у других. Ярость Не-Сив превосходила даже то, что сидело в Рогатом топоре. Она это знала. Знала, по его задумчивым взглядам, по его ласковой сочащейся смертельным ядом улыбке, по его прикосновениям, тому, как он с ней обращался, когда брал ее в свою постель. Она знала это по шепоткам, что отравленным туманом вились вокруг нее, знала из того как замолкали воины стоило ей взять в руки рог с медовухой или присоединится в игре в кости. Из огненной ярости и ледяного гнева, из упорства и вечных сомнений, из безумных желаний и робкой осторожности проросло что-то новое. Да. Эти годы не прошли даром, теперь Сив ощущала свою тень как собственную руку или глаз, они были сторонами одной монеты, плоскостями одного клинка, наружной стороной и изнанкой, и просто не могли существовать друг без друга. Она не была глашатаем Бога-смерти. Она была проводником. Тем лезвием, что мостом проходит, между жизнью и той стороной. Большую часть времени внешней, открытой миру гранью была Сив, но когда приходилось действительно туго она оборачивалась. Правда иногда Не-Сив становилось слишком скучно и тогда приходилось выпускать ее наружу, но это происходило очень редко потому что, та другая ее сторона, предпочитала либо лениво спать, либо удовлетворялась ролью зрителя. Возможно, Хальдар был в чем-то прав. Другие благословленные были на нее не похожи. Одни, не могли обращаться к своей ярости по желанию, и перед битвой вынуждены были пить настой из мочи накормленных ядовитыми грибами козлов, другие, как Видек, наоборот почти не различали ту грань, которая разделяет человека и зверя, срываясь в безудержный гнев по малейшему поводу. Эти предпочитали жить в одиночестве, уходя за пределы поселка нидингов и лишь иногда возвращаясь в длинный дом, чтобы набрать немного еды и припасов. И ни те ни другие не чувствовали своего зверя как часть себя. Они считали их лишь духами, разделившими с ними их тела. Они были дураками. Разве можно считать свое сердце, легкие или печень другим существом? Разве можно отделить от себя свой собственный разум? Это было глупо, но когда она попробовала объяснить это Грогу, одному из самых молодых и наиболее спокойных благословленных встретила лишь недоуменный взгляд и глухое раздражение. То, что говорила она, в корне расходилось с тем, чему их учил Хальдар. Впрочем, она не стремилась никого переубеждать. До этого момента. Но теперь, стоя на утоптанном пятачке ристалища, она поняла, почему отличается от других. Их тень, их мощь, их стойкость, были заемными, данными им богами взаймы. Не более чем иллюзией. Иллюзией силы, за которую им пришлось заплатить своей кровью и жизнью. Частью себя. Ее тень… Она была тенью. Всегда. По праву рождения. По праву души. По праву крови.

Словно подтверждая ее мысли Не-Сив рванулась вперед. Удивительно легко, мягко, будто над ней была не властна тяжелая сковывающая магия отца богов. Всего на долю мгновения она обернулась, но этого было достаточно. Изогнувшись в воздухе девушка поставила ногу на острие готового пропороть ее насквозь меча и толкнула себя вверх, под закопченные балки потолка, секира крутанулось и слившись в сверкающую окружность рассекло воздух с голодным ревом. Левая рука, с хрустом и звоном выбив из края щита противника сноп щепок смяла кольчугу и врубилась массивную, будто ствол дуба шею гиганта, секира с треском расколов макушку пройдя до глазницы застряло в толстых костях черепа.

– Хаым! – Громогласно провозгласил гигант и слепо махнув мечом, крутанулся вокруг своей оси. – ХаЫмАха-а-ик-а! Бьющая из разбитого черепа кровь щедро удобрила утоптанную десятками ног и тысячами шагов землю, брызнула на лицо Сив. Вылетевший из глазницы глаз, мотнулся на багряном лепестке нерва. – Хмыжг-х-х! СвЫвЫваАа.. – Покачнувшись великан выронив оружие растопырил руки и шагнул было в ее сторону но запутался в собственных ногах и с грохотом обрушился на землю. – Жмы-ы-ы… – Прогудел он затихая. Могучее тело начали бить тяжелые судороги.

Обойдя противника кругом, Сив с хрустом сжала и распустила разбитый кулак, не торопясь выдернула из макушки противника лезвие секиры и прижав череп продолжающего мычать и сучить ногами противника к земле кровоточащей ступней резко навалилась на нее всем весом. Раздался влажный хруст, из под распоротой подошвы калиги во все стороны плеснуло белым и красным. Видек затих.

– Похоже, я победила. – Устало опершись на древко секиры, девушка подняла голову и уставилась на так и не покинувшего свой, стоящий на возвышении, щедро украшенный оленьими рогами трон Хальдара.

В длинном доме установилась пугающая тишина. Губы предводителя нидингов дрогнули и разошлись в стороны. Между неприятно длинных, остро заточенных, подходящих скорее волку, чем человеку зубов мелькнул черный язык. Глаза наблюдавшего за поединком великана сверкнули расплавленным золотом.

– Возможно, кто-то решит, что это так. – Медленно пророкотал Рогатый топор, опутанные, извивающимися под кожей словно жирные змеи, татуировками, руки гиганта опустились на опоясывающую талию тяжелую железную цепь. – Только я чую здесь мерзкий сейд. Как, ты, вельва[2], посмела использовать колдовство на суде богов?!

Сив невольно усмехнулась. Духи были правы. Как всегда. Но она была уже не той бродящей по горам девочкой.

– Колдовство? – Склонив голову на бок, девушка демонстративно крутанула секирой и сделала небольшой шаг в сторону, стараясь, чтобы большая часть зрителей ее поединка оказались в поле зрения. – Разве я умею колдовать? Разве ты не единственный здесь видящий, говорил мне, что я не колдунья, а лишь сумасшедшая девчонка? И разве это я мазала меч Видека соком гнильчатки? Твои слова смердят, конунг. Смердят ядом как меч этого скреллинга. А даже если ты и прав. Даже если и так. – Зло сплюнув под ноги Сив, растерла плевок раненой ногой. Разве есть магия, которая может победить волю бога?

По окружающей ее толпе прошла волна одобрительного ропота. Людям часто нравятся оскорбляющие вождя смельчаки. Особенно если ужас внушаемый вождем перевешивает уважение. Хальдар чуть заметно нахмурился.

– Твой язык мягок словно его мазали медом, но с него сочится яд! Видек был могучим воином! Ты не могла бы победить его честно!

Сив медленно кивнула. Последние части головоломки с болезненным треском вставали на свои места. Теперь она понимала, о чем предупреждали ее голоса. Жаль. Хотя, она знала, что это не может длиться вечно. Сначала Хальдару было плевать, он даже находил это смешным, считал ее чем-то вроде домашней зверушки, своей игрушкой, забавой, своим талисманом. Своей маленькой убийцей. Но теперь она уже не маленькая. Смешной котенок вырос в снежного смилодона. И все перестало быть забавным. А еще многим хедвигам не нравилось, то, что она делает. Рогатый топор не может проявить небрежения к имеющим вес бойцам. У командира не бывает любимчиков. Лишь интересы. Жаль, что она не сразу поняла, что подсказывали ей шепчущие голоса. Знала ведь, что колдун редко дает даже один шанс. С другой стороны со времен их первой встречи, шаман постарел, и хоть и не растерял былой мощи, а скорее даже преумножил, стал слишком богат и знаменит, слишком тщеславен, чтобы проглотить прямое оскорбление… А еще он боялся. Несмотря на все свое могущество, он боялся той силы, что сидела в ней. Губы девушки разошлись в веселом оскале.

– Как жаль. Раньше ты был умнее! Раньше ты видел пути и мог выбирать правильные! – Насмешливо поклонилась, она сделала еще один шаг в сторону и поудобней перехватила топор. Ее голос легко разнесся по длинному дому порождая эхо.

– Видимо, власть совсем затуманила твой разум Хольдар! Отняла то человеческое что в тебе осталось. Я поняла твою игру! Мои люди… Тебе показалось, что доля, которую несут тебе мои люди, стала меньше, и ты решил все проверить. Увиденное тебе не понравилось. Но ты побоялся сказать мне об этом в лицо. Именно поэтому мой хирд был отправлен на разведку в горы, а я осталась здесь. Именно поэтому ты объявил, что наши кладовые пусты и пора бы нам их наполнить! Именно поэтому Видек, который давно просит тебя о моей смерти, устроил так, чтобы я подняла руку на одного из их воинов. Интересно, что ему обещали? Неужели он не знал, как я обращаюсь с презренными насильниками? Или он не знал, кто я такая? – Вскинув топор над головой в воинском салюте Сив звонко расхохоталась. – А что бы было, если бы я промолчала?! Ты сам обвинил бы меня в убийстве, так? – Глаза девушки задорно сверкнули.

– Какая умная маленькая волчица… – Процедил Хальдар и откинувшись на спинку своего трона, забросил ногу на подлокотник. – Хотя уже не маленькая. И не умная. Сколько гордости. Сколько уверенности. Сколько амбиций. Гордость отнимает разум, Сив. Другие, поняв, что я знаю об их воровстве уже давно бы сбежали отсюда поджав хвост, забились в самую глубокую нору и молились бы всем богам о легкой и быстрой смерти, а ты стоишь передо мной словно это я виновен в предательстве.

– Оставить немного одежды и еды, для нескольких поселившихся в горах стариков не предательство. – Упрямо выдвинула подбородок, Сив. – Моим людям надо, чтобы кто-то присматривал за их детьми пока они в вике. Моим людям…

– Твоим людям?! – Рык подавшегося вперед предводителя налетчиков был подобен грому. Татуированное лицо предводителя нидингов потемнело от гнева. С губ сорвались капельки слюны. – Это МОИ люди! Большая часть твоего хирда это либо юнцы, у которых молоко на губах не обсохло, либо подобранные тобой в долинах шлюхи! Вы больше времени объезжаете моих воинов и резвитесь друг с другом, да рожая лишние рты, чем ходите в походы! От вас пользы меньше чем шерсти с ромейской свиньи! Я терпел это, потому что ты мне нравилась, убийца! Нравилось, смотреть, как ты стараешься, когда согреваешь мне постель! Как служишь мне, как приносишь мне сапоги, как моешь мне ноги и лижешь мне пятки! Нравилась твоя наивность и глупость, внутри я смеялся, когда в шутку назвал тебя на пиру хедвигом, а ты приняла эти слова в серьез! Меня забавляли твои слова на тинге и я терпел глупости возомнившей себя равной воином, взбалмошной девчонки! Но потом ты решила прикормить южан! Южан, на наших землях! И ты, глупая шлюха, думаешь, что получила право мне перечить? Думала я прощу неповиновение только из-за того, что ты раздвигаешь передо мной ноги? Ты нарушила свою клятву! Имей смелость признать это и принять наказание! Разрушь гребаное село! Принеси мне головы имперских ублюдков! Распусти свой хирд! Отдай своих шлюх и юнцов нашим мужчинам! Ползай на брюхе как змея, вылизывай следы моих ног, пока твой язык не сотрется до основания, и тогда, возможно, тогда я сжалюсь, и оставлю тебя в живых!

– Я не нарушала клятв. – Рассмеялась в унисон глядящей на происходящее ее глазами хохочувшй Не-Сив, девушка. – Я сказала, что буду грабить и убивать твоих врагов, служить тебе, до тех пор, пока ты не захочешь меня предать. В нашем договоре не было ни слова о размере моей доли. И о смертях во имя крови для йотунов с той стороны. Я не буду убивать тех, кто с нами не воюет. Женщины не захватывают наши земли. Дети не сжигают наших жрецов. Старики не оскверняют наши капища и не вредят нашим обычаям. Старухи не грабят наш народ. Белые жрецы, что приходят сюда не проливают кровь, а лишь рассказывают о своем боге. Будь они хоть трижды южане. Это ты меня предал, Рогатый, ты обманул меня. Ты не показал как говорить с моим духом, ты решил меня убить, а значит, я свободна от клятвы. Ты слишком часто ходишь смотреть на рунные камни. Все знают, что это не правильно, Хальдар. Все знают, что лишь самые могучие шаманы поднимались в горы, чтобы на них взглянуть. И делают это лишь раз на закате жизни. Не чтобы напитаться мудрости, а чтобы укрепить своей смертью тот барьер что защищает нас от тех кто затаился во льдах. Те, кто живет над и под вершиной. Те, что говорят с тобой из черных камней. Их слова полны лжи. Демоны всегда лгут и это знает даже ребенок. Они меняют тебя, Рогатый. Отнимают от тебя человека, заменяя отнятое йотуном. А йотуны хотят лишь крови. Твоя армия все растет, не каждый северный конунг имеет столько воинов, но с каждым днем, я не устаю задавать себе один вопрос, с кем именно ты хочешь воевать? С имперскими легионами? С мирными бондами? Или со своим народом? Может, тебе уже не важно, чья кровь льется? Может, тебе просто нужно, чтобы она лилась? А если ты не согласен можешь спуститься сюда и доказать это честным железом. – По окружающей ее толпе прошел ропот. Как бы ни были пьяны и одурманены изгои, смерть Видека многих протрезвила. И некоторые начали задумываться, о том, сколько в словах наглой девчонки правды и, не станут ли они следующей разменной картой в игре великого вождя нидингов.

– Ты сама решила свою судьбу, маленькая убийца. Жаль. Пора взрослеть. И отвечать за свои слова и поступки. Мне действительно жаль, мой член будет скучать по твоему лону. – Резко поскучнел Харальд. – Может быть, ты думаешь, что сильнее меня? Возомнила себя девой битв? – Потянувшись в сторону нанизанного на один из украшающих трон рогов бронзового шлема с глухой личиной, великан, нежно коснулся тускло поблескивающего металла кончиками пальцев. – Или может ты возомнила себя проводником между миром живых и той стороной? Или считаешь, что ты первая кто бросил мне вызов? Этот шлем принадлежал томук, кому ты и в подметки не годишься. Он страдал долго. – Татуировки на лице гиганта на миг пришли в движение, зубы сжались, будто главарь самой большой варбанды изгоев Подзимья за последнюю сотню лет, поднимал что-то непомерно тяжелое. Здоровенная, будто лапа пещерного медведя, рука поднялась вверх, украшающие пальцы длинные, черные как у орла когти громко щелкнули. Сив, чуть заметно покачнулась и опустила взгляд на чернеющую, стремительно покрывающуюся ржавой плесенью, землю у ее ног. Магия.

– Ты ошибся. Моя правда сильнее, Хальдар… Оставь свое колдовство йотунам… – Вновь презрительно сплюнув под ноги Сив повелительно взмахнула секирой. – Разойдитесь. Я ухожу! Я пойду за своими людьми. А потом мы уйдем отсюда. На юг.

Толпа подалась назад. И медленно начала расступаться. Ропот в рядах людей усилился.

Черные губы Хальдара растянулись в холодной ухмылке.

– Глупая маленькая убийца. Твои люди мертвы. Пока ты скакала здесь словно брошенная на сковородку лягушка, а твой язык источал ложь и хулу, верные вошли в твой жалкий поселок. Твой тайный одаль сожжен дотла. Каждая женщина была отдана на потеху воинам и закончила свою жизнь на колу. Каждый мужчина растянут веревками и сброшен в пропасть. Каждый старик раздавлен камнями и сожжен заживо. Каждый ребенок насажен на копье во славу Всеотца. Это была славная жертва.

– Нет. – Чувствуя как земля уходит из под ног прошептала Сив. – Ты не посмеешь.

– Уже посмел… – Почти лениво проронил Рогатый топор и широко зевнув, облизал толстые губы раздвоенным языком. – Ее колдовство, может и прячет ее от гнева наших богов, но не от огня дерева и камня. Не убивайте ее сразу. Сломайте ей кости дубинами и камнями. Выжгите глаза. Вырвите лживый язык. Сдерите шкуру. Распните эту южанскую подстилку на земле и пусть каждый мужчина возлежит с ней столько раз сколько захочет. Облейте ее жгучим щелоком. Набейте ее лживый рот дерьмом! Отпилите ей руки и ноги деревянной пилой. А потом бросьте ее псам, а что останется, утопите в выгребной яме. Сделайте так, чтобы когда она оказалась на той стороне каждый знал, что бывает с теми, кто предает вой народ и своих богов! Ну же!.. Или вы забыли, что называетесь мужчинами?!