Текст книги "Контракт (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Панасенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

– Я не слишком надеялась. – Пожала плечами девушка. – Но, потом подумала, почему бы и нет.

– И что именно говорили эти… люди? – Пророкотал мужчина и стряхнув рдеющие угли обратно в костер уставился на Сив немигающим взглядом глаз цвета стали. Так могла бы смотреть рептилия. Или мертвец.

– Одни говорят, что где-то здесь живет сильный колдун. Что он ушел в горы, когда его клан погиб. Другие говорят о сошедшем с ума слышащем духов, что дерзнул без подготовки читать рунные камни. Третьи о двусушьном, чей зверь так силен, что его враги бегут в страхе стоит ему показаться на поле боя. Мне наплевать.

– Наплевать? – Брови великана дрогнули. Совсем чуть-чуть.

– Ага. – Сив кивнула и откусив от порядком остывшего пласта мяса очередной кусок протянула остатки гиганту. – Точно. Наплевать. На, возьми. Мой отец говорил, что это нехорошо, когда гость у твоего костра остается голодным.

Готовая поспорить размерами с пивным бочонком голова мужчины склонилась на бок. Борода разошлась в стороны. На солнце блеснули крепкие, какие-то неприятно острые, удивительно белые зубы.

– А он не говорил, что ломать хлеб можно только с друзьями?

Плечи юной воительницы поднялись и опустились в безразличном жесте.

– Это ведь не хлеб. – Заметила она.

– Ха… – Между зубов гиганта мелькнул кончик черного как смола, неестественно длинного и тонкого языка. На секунду девушке показалось, что язык незнакомца раздвоен, словно у змеи, но, несомненно, это была лишь игра света и тени. – Значит, ты меня не боишься, да? А если я сделаю с тобой то, что хотели сделать они? Что, если эти люди были моими братьями, и теперь между нами стоит долг кровной мести?

– Если ты попробуешь, один из нас умрет. Как по мне и так, и так будет неплохо. – Вновь пожала плечами Сив и бросив протянутое незнакомцу мясо в угли мрачно кивнула. – Пусть немного подогреется. Сегодня холодно.

– Хм-м-м… – Задумчиво выдохнул мужчина и сев прямо на снег вытянул бревноподобные ноги по обе стороны костра. Вот значит как? А если я скажу тебе, что носящий голос Бога-зверя, на самом деле не шаман, не колдун, не годи[4] и не слышащий, а опасный бандит и мятежник? Что его люди нападают на южных захватчиков, убивают имперских солдат, и грабят мытарей? Что, когда его хирдманы спускаются с гор, гордые командиры южан мочатся в штаны от страха? Что за его голову назначена награда по весу в золоте?

– Как по мне, это довольно много золота. – Цокнула языком девушка. – Такому человеку опасно ходить одному.

– Даже опасней чем ты думаешь. Кого только не встретишь в горах. Можешь, например, нарваться на девчонку, которую почти одержал злобный дух. – Хмыкнул великан и неуловимым движением сграбастав скворчащее на углях мясо отправил его в рот. – Дрянь. – Прочавкал он глубокомысленно. – Терпеть не могу собачатину.

– Тогда можешь взять их печень. – Мотнув головой в сторону трупов, безразлично фыркнула девушка.

– Ха… – На лице великана промелькнуло странное выражение. – Гигантские ладони чуть заметно дрогнули. Значит девочка уже знает вкус трапезы героев?

– Нет, – покачала головой Сив. – И да. Месяц назад один бродячий купец пригласил меня к костру. Угостил лепешками и напоил вином. А когда я уснула связал. Наверное хотел отдать кому-нибудь в рабство. Когда я грызла ему горло нахлебалась крови до сыта. Так ты будешь их есть?

– Это не моя добыча. – В глазах гиганта заплясали рыжие искорки. Хотя, возможно это были просто отблески солнца.

– А этот… не-колдун. – Взяв из костра небольшой уголек, Сив безразлично раздавив его между пальцами, принялась неторопливо втирать сажу в ладони. – Люди говорят, что он ищет воинов. Тех, кого, коснулось дыхание северных богов. Учит тех, в кого вошел дух зверя им управлять.

– У девочки есть знакомые воины? – Безразлично поинтересовался гигант.

– Говорят, что один благословенный духами сразу распознает другого…

– Может и так. А может и нет. – Пожал плечами великан. – Люди любят рассказывать сказки. И считать себя благословленными духами. Могущество двусущного притягательно. Им это приятно.

У костра воцарилось напряженное молчание.

– Этому… мятежнику и бандиту не помешал бы еще один благословленный. – Нарушила наконец тишину девушка. Глупые люди говорят, у него уже есть одиннадцать учеников. А еще говорят, что любимое число богов дюжина.

– Дюжина… – Причмокнул губами смакуя слово великан. – Дюжина, – повторил он задумчиво. В глубине бороды снова мелькнули слишком сильно смахивающие на медвежьи клыки зубы. – Сколько тебе лет, маленькая волчица?

– А это важно? – Вскинула бровь девушка.

– Не слишком. – Произнес после недолгого раздумья гигант. – Маленькая убийца думает, что она одна из благословенных? А что если этот не колдун скажет, что слишком поздно? Что он не сможет ее ничему научить? Что она уже никогда не сможет оседлать своего духа? Что она слепа и глуха, а только слышащий и видящий сможет быть наездником бури?

– Она скажет, что он либо лжет, либо ошибается. Потому как она видит, как с рук не колдуна капает кровь убитых им людей. И слышит за его спиной смех. В этом смехе очень много злобы и холода не колдун. Что она видит за ним тень. Полную железа и скрежета зубов. Но это не тень медведя. Маленькой убийце слышится шипение великих змеев. Тех, что летали над этими горами тысячу лет назад. Так, что юная волчица, пожалуй, посидит немного у костра, а потом пойдет дальше. Возможно, ей стоит перейти горы и плыть на острова. Может, ей смогут помочь бьорлингские или ванские вельвы.

– Вельвы? Недоуменно оглядев испачканные сажей ладони гигант весело фыркнул. Островные дураки не в силах помочь даже себе. Они потреяли голос рун. И теперь кормят своих благословленных сонной травой или южанским маковым молоком. Их кровь жидка, а дух слаб. Если и захотят то не смогут помочь. Юную волчицу слишком долго была в горах. И горы свели ее с ума. Она теперь просто не отличает видений от правды. Ущербная разумом девчонка считает себя избранницей бога. Хорошая шутка чтобы рассказать ее за трапезой у огня.

– Костер догорает. – Сив кивнула в сторону подернувшихся пеплом углей. – Девчонке пора двигаться дальше. Ей нужно пройти через перевалы пока не наступит весна и ледники не проснутся.

– Постой. Не торопись. – Толстые, словно у быка губы гиганта сжались в линию. – Горы не любят торопливых. А маленькой убийце все равно некуда идти… Проклятые имперцы пришли на нашу землю. Украли наших богов. Сталкивают нас лбами, а сами берут власть. Еще пара десятков лет и люди забудут, что такое свобода… Перестанут приносить жертвы нашим богам. Вырубят священные рощи… Будут проходить мимо рунных камней смотря на развалины непонимающим взглядом. Переступать через кости прадедов. И перестанут слышать песни валькирий. – Немигающие, неприятно напоминающие змеиные глаза гиганта оторвались от лица девушки и поднялись к сверкающему нестерпимой голубизной небу. А что если кто-то скажет, что у молодой волчицы может появиться новый дом и новая семья? Это суровый край, маленькая убийца. Здесь тяжело выжить без друзей.

На лице девушки застыло выражение глубокой задумчивости. У костра снова повисла долгая, тяжелая пауза.

– Сначала девочка спросит твои ли это люди. – Проскрипела она наконец и поплотнее запахнулась в плащ.

– Эти… – Бросив удивленный взгляд на трупы великан покачал головой. – Нет. Не мои. Мои люди давно ушли к вершине. К теплому очагу и холодному пиву.

– И что не колдун попросит в замен?

– Х-м-м… А что молодая волчица может ему дать? У маленькой убийцы ничего нет. Разве что… – Глаза великана чуть прищурились. – Не колдуну холодно зимними ночами. Маленькая убийца поделилась с ним костром. Найдется ли у нее тепло иного рода?

На этот раз тишина длилась дольше.

– Хорошо. – Кивнула, наконец Сив. Лицо девушки превратилось в каменную маску. – Девочка пойдет в дом к этому нидингу[5]. Станет ему служить. Грабить мытарей, и купцов, угонять скот и все такое… Будет убивать для него и защищать его. Будет давать ему то тепло о котором он просит. Будет слушать и исполнять волю господина. Станет его хускарлом[6] до конца жизни или пока он ее не предаст. Если он исполнит ее желание.

– О-о-о, в маленькой убийце живет дух маленького торговца? – Насмешливо вскинул брови гигант. – И какое?

– Первое. Он будет ее учить, покажет, как приручить духа. – В голосе молодой изгойки послышалась сталь. – Маленькая убийца тоже хочет оседлать бурю.

На этот раз задумался гигант.

– Это очень большое желание. – Произнес он и неторопливо встал. – Может девочка хочет слишком многого?

– Желания, это то, что делает нас нами. – Чуть подавшись вперед, Сив неторопливо загоребла рукой горсть остывающих углей и с хрустом раздавив в кулаке провела ладонью по лицу.

– Девочка может звать меня Хальдар. – Голос великана был холоднее самой холодной ночи в горах. – Но мои люди зовут меня Рогатый топор.

–

В наскоро вычищенной дружинниками избе пахло подгнившей рыбой, старыми сетями, дегтем, и конскими шкурами. А еще плесенью. Проведя кончиком пальца по покрытой, въевшимся в древесину жирным налетом, столешнице, Август цу Вернстром брезгливо сморщился и принялся вытирать руки надушенным кружевным платком. Возможно, ему действительно следовало послушаться Гарриса, не разделять отряд и расположиться в походном шатре. Но по другому юноша не мог. Сейчас ему просто необходимо было, чтобы вокруг были надежные стены. Пусть даже от них пахнет гнилым деревом, а по углам бегают прячущиеся от света мокрицы.

Несмотря на то, что он, наконец-то избавился от доспехов, чувствовал себя барон так, будто ему на плечи взвалили несколько пудов железа. Не проходящая уже несколько дней подряд головная боль с новой силой оплела виски колючими, ядовитыми щупальцами, в горле стоял горький ком. Впрочем, это было наименьшей из проблем. Во время драки на мосту в нем что-то сломалось. И теперь это что-то, находящееся на самом дне души юноши, свербело и ворочалось, стучало, скрипело, царапалось и похоже не собиралось останавливаться на достигнутом. Будто одна из шестеренок сложного часового механизма потеряла зубец, и стрелки начали дергаться и замедлять ход. И остальные тоже это будто почувствовали. Его дружинники. Его воины. Его люди. Они его не послушались. Те, кто дал клятву ему служить, просто игнорировали его приказы. А Гаррис, верный цепной пес, служивший еще его отцу, вместо того, чтобы навести, в своем несколько поредевшем войске порядок, просто напросто выставил его на посмешище, посоветовав остыть, а сам развернулся и отправился ворочать трупы вместе с бесовым магутом. Самое обидное, Август ничего не мог с этим поделать. Каким-то внутренним чутьем юноша понимал, что попытайся тогда призвать людей к порядку, и его просто напросто подняли бы на смех. Или даже на мечи. Тогда, чтобы сдержаться ему потребовались все силы. И до сих пор сомневался, что этот поступок был правильным.

«Проявишь слабость один раз, и люди перестанут тебя уважать. Будут постоянно испытывать границы твоего мягкосердечия и терпения. А потом неожиданно окажется так, что ты станешь всего лишь помехой. Чучелом, которым будут вертеть, как хотят. Самые опасные враги, это не армия у стен твоего замка, не убийца в спальне, или даже твои родовые кровники, а твой ключник, твой сенешаль, и твой духовник. Если пес перестал слушаться хозяина самое время выкинуть его из дома. Ты этого не сделал сын. Вот и отвечай за последствия.» Прозвучавший в голове скрипучий, полный холодного презрения голос отца был настолько явным, что у Августа свело зубы. Весь вечер он чувствовал на себе пристальные взгляды воинов. Настороженные, любопытные и… насмешливые. Бесы, да он был готов поклясться, что обменивающиеся натужно грубыми шутками, стаскивающие к зеву подвала общинного дома, сбрасывающие туда изувеченные тела людей и животных, поленья, баклажки с маслом, и обломки прибитых к берегу бревен воины смеются именно над ним. Будто перед ними не их господин, а выставленный на потеху черни цирковой уродец. Они больше не кланялись.

«Они больше не видят в тебе господина.»

Просто чуть заметно ему кивали и спешили по своим делам. На посеревших от усталости лицах многих мужчин читалось глухое раздражение. Некоторые ругались, плевались и оглашали опустевшую деревню грязной площадной бранью совершенно не обращая внимание, на то, что их владетель стоит всего в паре шагов от них. А когда Гаррис все-таки нашел эту проклятую северянку…

Несмотря на более чем сорок поколений благородных предков, цу Вернстром с трудом сдержался от плевка. Глаза воинов. Все дело было в их глазах. Сначала полные скорби. Потом удивленные. Восторженные, радостные. Не заметить граничащее с обожанием восхищение, что отражалось на их бесхитростных, грубых лицах мог только слепой. Чистый, почти детский восторг людей увидевших настоящее чудо. Впрочем, на магута они смотрели почти так же. Прижав к векам большой и указательный пальцы, Август несколько раз сильно надавил на глаза и испустил тяжелый вздох.

Его воины начали относится к этой эту парочке так будто это живые святые. Но почему? Вся заслуга болтуна арбалетчика это один-единственный удачный выстрел. Случайный болт попавший прямиком в ощетинившуюся десятком клыков пасть колдуна-оборотня, того существа, которое Алдия упорно называет человеком. А варварка-северянка? Что она вообще сделала? Завизжала как бешеная и сломя голову бросилась на противника? Разве это повод считать их героями? Но нет, люди, его собственные люди, те, кто дал ему вассальную клятву, превозносят этих двоих, словно сошедшего с небес Стефия победителя тьмы, и Нооку Ромейскую – убийцу демонов… Гаррис уже все уши прожужжал о том, что кровь из носу нужно перекупить контракт обратно. Взять этих двоих на службу в замок. Даже предлагал отдать часть своих, отложенных на старость накоплений… Старый дурак. И чем ему так приглянулись эти двое мошенников? Хотя, он знал в чем дело. Девка. Все дело в этой проклятой девке. Достаточно было один раз глянуть на лицо старого пня, когда Алдия наскоро осмотрев извлеченное из под груды трупов тело громко объявил, что воительница жива, здорова и просто очень крепко спит. Видеть, как Гаррис, верный Гаррис, отпихнув в сторону сипящего и кряхтящего о натуги, пытающегося взвалить огромное покрытое кровью и грязью тело на плечо Ллейдера, завернул девку в свой собственный плащ и потащил ее к фургону. Как тут же со всех сторон потянулись десятки рук и подняв дикарку на плечи, с радостными криками заколотили мечами в щиты. Как Ринькофф крутился рядом, пока арбалетчик обрабатывал ее раны.

«Они просто о тебе забыли. Забыли, кому он служит. Забыли, что такое воля господина. Потому что ты сам распустил своих слуг. Слишком часто проявлял излишнюю мягкость. Слишком редко выказывал свою волю. Принимал неверные решения. Никчемный воин. Никчемный владетель. Никчемный человек.»

Скрипнув зубами, юноша пристукнул по столешнице кулаком. Дерьмо, дерьмо, дерьмо… С этим надо что-то решать. Шутка перестала быть забавной. Необходимо поставить Гарриса перед выбором. Либо послушание и сытая и спокойная жизнь в замке, либо пусть собирает свое барахло и валит на все четыре стороны. Да так он и сделает. Потом. Когда придет время.

В глубине души Август знал, почему именно он злится. Вся кампания стояла под угрозой. Весь план летел кувырком. Бесовы пикты, бесов колдун. Как же не вовремя. Он планировал начать работы уже через месяц, но сейчас, после находки артефакта… Даже если сейчас он умудрится заткнуть рот Алдии, и запретит слугам болтать, это все равно не поможет, слухи все равно просочатся. О произошедшем узнают церковники. И обо всей задумке придется забыть. Все договоренности, сделки, сговоры и торговые оферты просто полетят в тартарары. Некоторые партнеры будут недовольны. Недовольство некоторых партнеров… довольно опасно. Даже для него. Особенно для него, находящегося сейчас посреди дикого нигде и в половине мира от протектората рода. Все, что он теперь мог делать, это сохранять хорошую мину при плохой игре.

«Ты даже этого не сможешь. Любой прочитает тебя как открытую книгу. Ты трус. Жалкий трус, а не владетель. Испугался кучки размалеванных дикарей словно впервые увидавшая мужской уд девчонка. Бросил командование. Чуть не утонул в реке. Ведешь себя хуже последнего серва.»

Заскрипев от злости зубами, Август покачал головой. Да… он испугался. Он урожденный цу Вернстром, сын сорока поколений авантюристов, купцов, военных, исследователей и покорителей неосвоенных земель, перепугался будто девчонка… Когда навстречу им вместо сиволапых, вооруженных косами и вилами, мужиков, из-за частокола выбежало шесть дюжин раскрашенных синей краской бородатых демонов, он не, закричал, не побежал прочь и не сиганул в реку прямо в доспехах, только потому, что от страха его челюсти одеревенели, а ноги превратились в дрожащий кисель. Когда он увидел, как дикари выстраивают стену щитов в его голове воскресли все до единой сплетни и байки, которыми его, чуть больше полугода назад, казалось в другой жизни, потчевал за ужином в своем доме бургомистр Ислева. Рассказы про то, что все лесные имеют в своих жилах изрядную примесь крови пришедших. А потому даже самый мелкий мужчина лесных дикарей достигает семи футов роста и может ударом кулака сбить с ног быка. Про то, что погрязшие в ереси и дикости варвары любят заживо потрошить пленников и заставляли их мерить собственные кишки шагами, про изуродованные, раздавленные между специальных, покрытых богомерзкими знаками, бревен тела, про насаживание несчастных на тонкие колья, разрывание между деревьями и запекание заживо в огромных глиняных горшках, про то, что многие воины пиктов затачивают себе зубы, чтобы было легче рвать сырое мясо. В тот миг все это казалось ему явью. Уже потом, после битвы немного успокоившись и придя в душевное равновесие Август все же преодолев страх заставил себя подойти и посмотреть на трупы вблизи. Дикари оказались нормального роста, в основной массе чуть повыше его дружинников. Да мускулисты и крепки, но при этом донельзя истощены. Большинство из них носили на себе следы плохо залеченных болезней и травм, а их зубы не отличались ничем кроме, редкости и огромного количества гнилых дырок. Обычные, ничем кроме слоя краски на лице да немного раскосых глаз не отличающиеся от уроженцев империи, люди.

Кулаки юноши снова непроизвольно сжались. Обычные люди. Но в тот момент, когда черепаха сшиблась с дикарями они казались ему великанами. Ему повезло. Гаррис зашвырнул его в самый центр строя и ему так и не довелось скрестить с кем нибудь мечи. А еще большим везеньем было то, что мастер изготавливающий его доспехи, предусмотрел довольно длинную пластинчатую юбку. Правда, потом после боя ему пришлось изобразив, предельную усталость, подойти к реке, зайти в по пояс в холодную воду, и дрожа от мгновенно выпившей все тепло тут же пропитавшей одежду влаги несколько минут демонстративно и неторопливо умывать лицо, но зато… Зато он почти избавился от запаха и теперь никто и никогда не узнает его тайны. Его позора. Кроме него самого. Впрочем, всю вторую половину дня юношу не оставляло ощущение, что людям вокруг совершенно не было дела до переживаний их господина. Когда Гаррис нашел подвал…

Над ухом Августа раздался деликатный кашель.

– Вы о чем-то задумались, мой дорогой друг? – Вежливо поинтересовался устало привалившийся в бревенчатой стене Алдия и облизав пересохшие губы потянулся к стоящей на скамье, по правую руку от него, кружке. От объемистого глиняного, украшенного затейливым рисунком, сосуда исходил острый запах кислого молока. Ладонь левой руки маг держал на густо испещренной непонятными знаками, плотно притиснутой к боку сумке. – Вас что-то гложет? Вы даже не заметили как мы вошли.

– Ты сумел выяснить откуда взялась… эта вещь? – С трудом скрывая вновь нахлынувшее на него раздражение поинтересовался цу Вернстром.

Кудесник не торопился с ответом. Его по птичьи яркие, почти не мигающие глаза внимательно изучили закопченный потолок хижины, скользнули по развешенной на прилегающей к низкой, слегка кривобокой глиняной печи, покрытой потеками влаги стене, развешанной по ней на крюках пыльной утвари, перескочили на нервно теребящего бороду, подпирающего могучей спиной косяк, явно думающего о чем-то своем Гарриса, и наконец снова сосредоточились на лице барона.

– Думаю да. Но не слишком точно… – Волшебник качнул головой. – Я знаток кристальных чар, а не ясновидящий, или ищейка конгрегации. След слишком слабый. Могу сказать лишь то, что артефакт принесли откуда то с юго-запада… И это чуть больше чем предположение, если вы меня понимаете.

– Чуть больше чем предположение, значит. – Склонив голову к развернутой на столе карте, Август напустив на себя задумчивый вид позволил себе еле заметно кивнуть. – Значит, то место находится в стороне холмов…

– Да… Скорее всего… Во всяком случае эхо идет именно оттуда. – Согласно моргнул волшебник и снова жадно присосался к кружке. – Возможно, если я буду чуть поближе смогу указать более точное направление. Да… наверняка смогу.

«Сможешь. Еще как сможешь. Кто бы сомневался. Только, почему ты так стараешься? Прямо из кожи вон лезешь. Неужели тебе так нужна башня в моем замке?»

– Думаю, такая возможность будет у тебя довольно скоро. – Изобразив на лице улыбку благожелательно кивнул Август.

– А вот, мне, если господин позволит, больше интересно, что это за штуковина, и почему мы до сих пор от нее не избавились, – неожиданно глухо проворчал Гаррис и в очередной раз немилосердно дернул себя за бороду.

«Ну вот, сын. Видишь, о чем я говорю? Пес уже подает голос без разрешения. Сначала он высказывает свои соображения. Потом задает вопросы другим слугам. Высказывает сомнения. А потом начинает спрашивать тебя, почему ты сделал так, а не этак.»

– Это? – С подчеркнутым пренебрежением коснувшись сумки Алдия прикрыл глаза словно разомлевший на ярком весеннем солнышке дворовый кот. Сефирот – или как его называют здесь в Подзимье, росток древа жизни. Или, как указанно в некоторых классификациях комбинированный спиритоморф высшего порядка. Артефакт имеющий в себе четырнадцать аспектов, тридцать шесть векторов и сто сорок три оттенка силы. Сифонная матрица позволяет рекомбинировать осколки резонирующих эманаций, что в свою очередь выводит скорость репликации взгона силы на перпендикуляр луча мира Черепахи отражая эманации дома Скорпиона в оппозицию дома Зеленой луны, на аспект Речного червя, Гнезда, Огня и Ястреба, что в свою очередь фокусируют силы в седьмом квадранте расщепляя покров…

– Чего? – Выпучил глаза Гаррис.

«К счастью пес все равно остается псом. Животное может не слушаться, лаять, и даже укусить хозяина, но человеком ему не стать.»

Цу Вернстром почувствовал, как уголки его губ невольно ползут вверх.

– Будь проще Алдия. – Произнес он нейтральным тоном.

– О… – Лицо молодого волшебника приняло насколько смущенное выражение. – Прошу прощения мой воинственный друг. Я несколько увлекся. Вся эта сегодняшняя беготня, драки и загадки изрядно потрепали мои нервы. Вот и болтаю что ни попадя. – Нерешительно кашлянув, маг отставил кружку в сторону и вновь проверив, что сумка никуда от него не делась, возбужденно всплеснул освободившейся рукой. – Война разлома. Или война богов. Или великий раскол. Как ты знаешь во времена древней империи правящие архонты решились на невиданное. Чтобы навсегда очистить землю от мерзких орд темной империи они решили призвать в мир первородный огонь. Они разожгли девять тысяч и девять огненных столпов. Цитадель властителей тьмы пала. Их орды рассеялись и начали грызться за остатки могущества, архонты уже праздновали победу, но тут появились демоны-нежеланные и пришедшие со звезд. Врата миров открылись. А потом из врат хлынула ночь. Земля затряслась, и извергнула из себя горькие воды. Восток стал югом а запад севером. Земля и небо раскалились и стали красными как кровь. А из врат вышли девять и шестнадать…

«А этот больше похож на распустившего хвост пересмешника. Возомнил себя умнее господина. Не пора ли его осадить?»

Август вновь почувствовал, как его медленно охватывает злость. Бесов колдун видимо решил рассказать всю историю войны разлома. Причем делал это совершенно бездарно.

– И лаконичней. – Перебил он волшебника. – Мы не нуждаемся в уроке истории.

– Война архонтов, пришедших, странников и нежеланных длилась многие столетия. Вздохнул Алдия и похлопав по боку сумки невесело усмехнулся. И каждой из сторон требовались солдаты. А как самое главное для солдата это…

– Подготовка и снаряжение? – Предположил здоровяк и громко лязгнул латами.

– Именно. – Воздел палец вверх маг. – Именно друг мой.

И причем здесь эта штука?

– Такие амулеты обычно называют спиритоморфами. – Вновь облизнув губы юноша покосился на сумку. – Когда воюешь с кем-то слишком долго, то волей неволей перенимаешь его повадки… Ростки древа жизни… Поэтичное название. По сути это заключенный в сложное плетение комплекс чар, позволяющих сделать боевого мага из любого обладающего, хотя бы минимальными талантами. Если в жилах обладателя этого артефакта есть хотя бы сотая часть капли, хотя бы тень иной крови… Если он хоть как-то способен касатся сил… Тогда, амулет активируется и начинает свою работу. Укрепляет внутренние энергетические каналы. Разворачивает аспекты ауры, превращая ее в естественный магический щит. Открывает колодец силы. Дает своему носителю знание основной базы строения заклятий. Фактически проделывает то же самое, что учителя магической академии делают со своими учениками. Но вместо нескольких лет тренировок и медитаций этому амулету для завершения процесса требуется всего несколько часов. Не спрашивайте как. Я не знаю. Но вы наверное знакомы с северной легендой как бог войны Зверь-смерть отдал свой левый глаз взамен на мудрость?

– Но… – Здоровяк непонимающе моргнул. – Это же легенды о северном божке а не о…

Волшебник снисходительно улыбнулся.

– Легенды и истории, мой друг. – Произнес он наставительным тоном и воздев палец вверх ткнул длинным аккуратно опиленным ногтем куда-то в сторону прокопченных балок. – Время очень часто стирает из них истину, и искажает ее, покрывая слоем легенд и домыслов, прячет ее под грудой лжи выдумок и нелепиц, но при этом мы всегда можем надеяться, что в сказке останется маленькое зернышко сути. Отдав свой левый глаз, всеотец воинов получил мудрость и бессмертие, позволившее ему взойти – стать одним из богов севера. Обрел способность читать первые руны, что написали пришедшие и нежеланные… Три тысячи лет это достаточно долгий срок, Гаррис. Долгий, даже по мерками архивов и летописей. Что уж говорить об устных преданиях.

– Вот срань. Никогда бы не подумал… – Покрутил головой здоровяк. И перехватив красноречивый взгляд Августа склонился в поклоне. – Простите господин.

– О таких вещах вообще не принято думать. А артефакты великой войны такая вещь, что… – Алдия мечтательно закатил глаза. – Нам повезло, что процесс был не завершен, колдун видимо не смог закончить трансформацию, возможно, его кровь была неподходящей, или скорее, он был слишком слаб, чтобы контролировать свой источник.

– А… Это получается это из за этой штуки он тогда шерстью и перьями оброс? – Прищурился Гаррис. – И что здесь бесы возьми вообще… Лицо здоровяка передернулось от отвращения.

– Почему, как ты думаешь, мой дорогой друг, в народе принято… э-э-э, недолюбливать владеющих магией… – Губы Алдии сжались в тонкую линию. – Обращаясь к силам, мы, так или иначе, пробиваем путь в другой мир. Делаем маленький прокол в изнанку. Мир нам совершенно чуждый. Враждебный. Маги идут наиболее безопасными путями. Путями аспектов которые контролируются и подвластны человеческом разуму и логике. Колдуны, ведьмы шаманы… могут ступить на более… неприятные и опасные тропы. Так или иначе, любой обращающийся к волшебству должен контролировать свой поток. Иначе… Иначе рискнет, что силы его возьмут.

– Возьмут? – Брови Гарриса сдвинулись к переносице.

«Тебе не кажется, что это пора прекращать? Хотя… молодой колдун довольно забавен. Рассказывает прописные истины с таким видом будто делится страшными тайнами. Впрочем, вояке – Гаррису наверняка это действительно внове.»

Брезгливо отбросив надушенную ткань, Август скрестив руки на груди, посмотрел сначала на открывшего рот от удивления сенешаля, потом на возбужденно раскрасневшегося мага и тяжело вздохнув потянулся к собственной кружке.

«Охлажденное кислое молоко. Несомненно, очень полезно для пищеварения.»

– Мне кажется… – На мгновение замолчав, волшебник задумчиво покрутил пальцами. – Знаете историю с зелеными островами? Когда туда пришла империя, лет триста назад – то их встретило удивительное буйство зелени. Никаких крупных животных, мягкий климат, плодородная почва. Отличное место для фермерства. Потом разразилась война с сулжуками, поселенцев эвакуировали и о горстке островов вспомнили только через пару десятков лет. Но когда их решили заселить вновь вместо цветущего рая их встретила пустыня. Кролики. Овцы. Гуси. Безобидные создания. Отличный источник мяса. Им даже уход особый был не нужен. Нет хищников. Нет болезней, нет паразитов. Вот только в отсутствии конкуренции… Овцы кролики и гуси бесконтрольно размножились и просто сожрали все. Подчистую.

– Не очень понимаю, к чему это ты клонишь. – Озадаченно поскреб бороду сенешаль. – Мы для иных как трава для овцы что ли?

– Скорее как мясо для хищьника. – Слегка виновато развел руками Алдия. – Именно поэтому магические академии согласовывают допустимые пути со святым официумом. Мы, маги, идем только теми дорогами, которые проложил первый император. Они прямы. Безопасны. Там нет хищников. А этот артефакт… Видимо на одной из его троп засела некая… сущность. Она и овладела знахарем. Подчинила сначала его, а потом накинула сети на окружающих. И начала строить свои ловчие угодья.

– Овладела… Ты хочешь сказать, эта штука умеет крутить мысли? Очаровывать? – Брови здоровяка изогнувшись будто две мохнатые гусеницы, сдвинулись к переносице. Лицо старого солдата приняло на редкость обеспокоенное выражение. – А она не…

– Эта, как ты выражаешься, «штука». Волшебник в очередной раз нервно огладил мешок. – Скорее всего, это какой-то mentem suppressor [7] из малых, конечно. Или, если вам угодно, марионеточник. Магический паразит. Опытному магу ничего не стоит его подавить. Сначала она ищет носителя. Потом носитель опутывает ментальными заклинаниями несколько лишенных дара людей и вкладывает в их разум знание, как сделаться Пожирателями… Заглавная буква «П» в последнем слове прозвучала настолько явно, что Гаррис и Август невольно вздрогнули.